Сказка о царе салтане в картинках: Сказка о царе Салтане, Пушкин А.С, читать с картинками онлайн
Сказка о царе Салтане — Пушкин А.С. Читайте онлайн с картинками.
Сказка о царе Салтане читать
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста шнурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клюв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится-
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка-
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок-
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана-
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной-
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает-
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят-
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге-
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает-
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался-
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор-
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
Со сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.
(Илл. В.Лагуна, Западно-Сибирское КИ, 1985 г.)
Сказка о царе Салтане с картинками
Сказки Пушкина А.С.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клёв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились на тощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится —
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана —
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят —
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешечек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.
Иллюстрации: Билибин И.Я.
Смотрите мультфильм — Сказка о царе Салтане (Сказка Пушкина А.С.)
Сказки Пушкина. Сказка о царе Салтане
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
„Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир“.
„Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна“.
„Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря“.
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
„Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха“.
В сени вышел царь-отец.Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:„Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку“.
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
„Ждать царева возвращенья
Для законного решенья“.
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
С сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
„Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод“.
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
Сказка о царе Салтане с картинками
Автор Administrator На чтение 2 мин. Опубликовано
Что может быть лучше, чем книга с картинками? С ними история царевны Лебеди, князя Гвидона и царя Салтана станет понятнее и ближе даже самому маленькому слушателю.
Что может быть лучше, чем книга с картинками? С ними история царевны Лебеди, князя Гвидона и царя Салтана станет понятнее и ближе даже самому маленькому слушателю.
Краткое содержание книги “Сказка о царе Салтане” с картинками:
«Сказка о царе Салтане» с картинками,
Образ Салтана построен на противоречиях. Являясь мужественным воином и мудрым полководцем, царь лично отъезжает на войну. Вместе с тем, он слушается советов Бабарихи, ткачихи и поварихи – личностей, статус которых непонятен.
Не таков князь Гвидон. «Сказка о царе Салтане» в картинках повествует о том, как юноша спасает мать и себя, уговорив волну выбросить бочку, в который они плыли, на берег. Там он делает лук и стрелу и решительно идет к морю, чтобы добыть ужин себе и царице. Но, увидев смертельный бой коршуна и лебедки, забывает о голоде и тратит единственную стрелу, чтобы защитить прекрасную птицу. Лебедка оказывается морской царевной и в сказке начинаются чудеса.
Иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» помогают детям понять текст точнее. Ведь творчество Пушкина изобилует диалектными и старинными словами. Ребятишки могут увидеть и представить царский терем, удивительный город на острове, бой коршуна и лебеди, чудесные подарки морской царевны.
Издательство: Малыш
Год издания: 1987
Автор: Пушкин А.С.
Формат: PDF
Количество страниц: 80
Язык: Русский
Скачать бесплатно skazka_o_care_saltane_kniga.pdf
Римский-Корсаков. «Сказка о царе Салтане» (The Tale of Tsar Saltan (Three Musical Pictures), Op. 57)
The Tale of Tsar Saltan (Three Musical Pictures), Op. 57
Композитор
Дата премьеры
18.02.1900
Жанр
Страна
Россия
Три музыкальные картинки к опере
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, английский рожок, 3 кларнета, бас-кларнст, 2 фагота, контрафагот (ad libitum), 4 валторны, 2 трубы, три тромбона, туба, литавры, треугольник, малый барабан, тарелки, большой барабан, колокольчики, ксилофон, арфа, челеста, струнные.
История создания
В 1899 году, возможно в связи с юбилеем Пушкина (1799—1837), в подготовке которого Римский-Корсаков принимал большое участие, у него появился замысел оперы на сюжет «Сказки о царе Салтане», созданной великим поэтом в 1831 году.
«В течение зимы (1898—1899 г. — Л. М.) я часто виделся с В. И. Бельским, и мы вдвоем с ним разрабатывали как оперный сюжет пушкинскую «Сказку о царе Салтане»… С весны В. И. начал писать свое превосходное либретто, пользуясь по мере возможности Пушкиным, и художественно и умело подделываясь под него… — читаем в «Летописи» Римского-Корсакова. — В лето 1899 г. весь «Салтан» был сочинен, а пролог, I действие и часть II оркестрованы. Все время я получал либретто по частям от Бельского. «Салтан» сочинялся в смешанной манере, которую я назову инструментально-вокальной. Вся фантастическая часть скорее подходила под первую, реальная же — под вторую. <…> Первая половина сезона 1899—1900 г. у меня пошла на оркестровку… Увертюры или начального вступления к моей опере на этот раз не полагалось, вступлением являлось само введение, т.е. сценический пролог. Напротив, каждому действию предпосылалось большое оркестровое вступление с программой определенного содержания. Зато как пролог, так каждое действие или картина начинались с одной и той же короткой трубной фанфары, имевшей значение призыва или зазыва к слушанью и смотренью начинавшегося за ней действия. Прием своеобразный и для сказки подходящий. Из довольно длинных оркестровых вступлений I, II и IV действий я порешил составить оркестровые «Картинки к сказке о царе Салтане».
Этим картинкам композитор дал отдельный опус — 57. В партитуре каждой из них предпослан эпиграф из пушкинских стихов. Первую картинку предваряют строки:
В те поры война была:
Царь Салтан с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал — себя
Поберечь, его любя.
В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут,
Туча по небу идет,
Бочка по мору плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица,
И растет ребенок там,
Не по дням, а по часам.
Последней картинке «Три чуда» композитор предпосылает следующие стихи:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами.
В городе житье не худо,
Вот какие там три чуда:
Есть там белка, что при всех
Золотой грызет орех
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки ровные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе
«Во саду ли в огороде».
А второе в граде диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге
И останутся на бреге
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря.
Третье: там царевна есть,
Что не можно глаз отвесть,
Днем свет Божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит
А во лбу звезда горит.
…………………………….
Я там был, мед пиво пил
И усы лишь обмочил.
Первое исполнение картинок состоялось в рамках Русских симфонических концертов в Петербурге 18 февраля 1900 года. «Картинки к сказке о царе Салтане» вышли в оркестре блестяще и очень понравились», — констатировал композитор в «Летописи».
Музыка
Первая картинка начинается звонкой фанфарой трубы и тремоло малого барабана, — призыв к слушанию, по разъяснению Римского-Корсакова, — после чего у деревянных духовых в сопровождении аккордов фаготов и валторн разворачивается марш — воинственный, но с оттенком игрушечности (лейтмотив царя Салтана), создающий впечатление комической важности. Он постепенно разрастается, включаются тромбоны, удары тарелок и треугольника подчеркивают его воинственность. Звучание доходит до мощного tutti, после чего у валторн вступает новая, более распевная тема в скупом сопровождении с четкой ритмической фигурой барабанной дроби. Эта тема также разрастается в постепенном оркестровом крещендо, после чего возвращается первая. В заключении шествие как бы удаляется, истаивая на пианиссимо.
Вторая картинка (вступление ко второму акту оперы), открывающаяся, как и первая, звонкой фанфарой, — изображение моря с мерно перекатывающимися волнами. Это еще одна всегда столь ярко удающаяся композитору музыкальная марина. Пиццикато струнных, отдельные отрывистые звуки флейт, арфы и челесты изображают мерцание звезд. Цепь восходящих аккордов на органном пункте в сочетании с нисходящими хроматическими пассажами флейты и кларнета передает содержание следующей строки стиха: «Туча по небу идет». Все на том же колышущемся фоне у струнных, рисующем волнующееся море, появляются неуклюжие октавные ходы. Они зримо воплощают картину: огромная бочка грузно покачивается на волнах. Короткие «вскрики» высоких духовых и скрипок — иллюстрация к строке «Плачет, бьется в ней царица».
У кларнета появляется тема Гвидона. Она проходит в постепенно сгущающихся тембрах, замедляется в своем движении: «И растет ребенок там, не по дням, а по часам». Завершается картинка замедлением, успокоением волнообразного движения: бочку выкинуло на берег.
Третья картинка — «Три чуда». Отзвучали фанфары, призывающие к вниманию, и флейты с арфой вступают с игрушечной темой города Леденца. Одновременно продолжают звучать фанфары — теперь более мягко, у валторн, а потом тромбонов на пиано. Расцветают оркестровые краски: струнные и колокольчики присоединяются к общему движению, рисуя праздничный трезвон в сказочном городе. Тема первого чуда — белки, грызущей золотой орех, —мелодия народной песни «Во саду ли в огороде» в пронзительном тембре флейты-пикколо. На какой-то миг ее прерывают фанфары, но она продолжает звучать, пока на смену не приходит новый образ: на фоне грозного рокота морского прибоя вступает воинственный марш тридцати трех богатырей. Он завершается все теми же фанфарами. И начинается следующий раздел — портрет прекрасной царевны-Лебеди. Переливы арф, взбегающие пиццикато альтов, нежные аккорды деревянных инструментов предваряют появление ее лейтмотива — сначала у гобоя, затем у скрипки соло. Это образ фантастической Лебедь-птицы. Но вот в прихотливые изгибы волшебной мелодии начинают вплетаться более «земные» интонации — второй лейтмотив царевны, основанный на народной песне «Я вечор млада». Мелодия ее растет, ширится, приобретает гимнический характер. Заключение картинки празднично и ликующе в мощном оркестровом tutti.
Л. Михеева
Я рекомендую
Это интересно
Твитнуть
реклама
вам может быть интересно
Публикации
«Сказка о царе Салтане» в ТЮЗе
|
Фото: Наталья Кореновская |
Когда адресатам этой рецензии удастся лично увидеть рецензируемое — Бог, коронавирус и петербургское правительство весть. Детский спектакль Антона Оконешникова в ТЮЗе им. Брянцева по хрестоматийной сказке Пушкина прошёл между прошлым и нынешним, буквально на пятки наступившим локдауном, как между Сциллой и Харибдой. Какое свободное плавание его ждёт — увидим когда–нибудь потом. Но посмотреть стоит.
Суд идёт: «Братья Карамазовы» в Малом драматическом ТеатрСуд идёт: «Братья Карамазовы» в Малом драматическом
Завлечение внешним видом
Режиссёр и компания его верных соратников из Александринского театра (сценарист Алина Шклярская, сценограф Елена Жукова) решили ни в чём себе не отказывать на большой, слишком большой сцене ТЮЗа. Заселили её формальными аттракционами по принципу «чем богаты — тем и рады». Так здесь появился любимый Оконешниковым советский конструктивизм (в том числе в изводе советских же 1970–х).
Костюмы хора — словно с детских рисунков — с крестиками, кляксами и красными шапками–ушанками, вставные эстрадные номера и очень много пёстрых, часто смешных визуальных событий. По крайней мере в первом акте часовой постановки.
За последние отвечают прежде всего видеохудожники из студии P15 Владимир Посохин и Евгения Кочеванова. На хорошо и разнообразно выезжающих экранах–полотнищах мигают весёлые картинки и предупредительные надписи, например «царь в здании» при первом появлении Царя Салтана (Александр Иванов) или «danger» в сценах войны с уморительным красным деревянным пулемётом (в который превратили коня Салтана) и нарисованными, но очень громко падающими бомбами.
Море, тучи, крышка бочки, гигантский комар (муху и шмеля рисовать не стали) — тоже прежде всего на чистой совести видеохудожников. Белка с золотыми орешками — компьютерная камнеежка из ретроигры. Черномор и его 33 богатыря — уже отчасти реальные водолазы–спецназовцы.
Костюмы трёх заморских гостей срисованы будто из какого–нибудь кинокиберпанка. Царевна Лебедь (Анастасия Казакова) — разумеется, эстрадная дива в перьях и с микрофоном. Население волшебного города Князя Гвидона (Иван Стрюк) — парад призраков словно из японского мультика. Матрёшки Ткачиха и Повариха по–лубочному пестры. Баба Бабариха (Антонина Введенская) — чёрно–белая «классная дама» с рогами. Не забудем и о распорядителе спектакля (Дмитрий Ткаченко) — этот то ли конферансье с бабочкой, то ли рабочий сцены с рацией забавно двигает и действие, и действующих лиц.
Демонстративно несерьёзно
Открыто на утилизацию: спектакль-экскурсия «451 градус по Фаренгейту» Театральная критикаОткрыто на утилизацию: спектакль-экскурсия «451 градус по Фаренгейту»
Сценическая суета обёрнута музыкой, как конфеты фантиками. В здешней «Сказке о царе Салтане» постоянно занят «живой» квинтет (музыканты располагаются у сцены, и за ними можно наблюдать), все беспрестанно и чуть нестройно поют.
Режиссёр сообщал, что в спектакле хотели посмеяться над оперой: вот и солистка Лилиан Наврозашвили всё время бродит с пюпитром для нот, который ей не нужен, только путается под ногами. Однако получился эдакий фолк–мюзикл. Лёгкая музыка Андрея Бундина не застревает в памяти (увы, даже «лебединая песня» Царевны), зато отлично заполняет время и помогает пластическим этюдам «хора».
Режиссёр так увлекся внешним видом постановки (правда, на второй акт визуальных затей хватило не вполне, и сцена ТЮЗа слегка поблекла), что как будто бы оставил чисто актёрские задачи на откуп самим артистам. И они зажгли как встарь, декламируя с детства знакомые стихи заливистыми голосами с утренников.
Из–за этого «театр представления» Оконешникова с подробно выстроенными движениями, тщательно сочинёнными гэгами, специальной работой с текстом (хор повторяет ключевые слова «солистов» как припев и пр., и пр.) опасно приблизился к стандартному «детскому представлению». Обрамление сказки — сусальная сцена с матерью (будущая Царица–мать — Анна Дюкова), укладывающей спать сына, — задаёт этот сомнительный тон, и впоследствии фальшивую бодрость декламации не удаётся перебить никакими кунштюками.
Впрочем, возможно, так и было задумано. Новая тюзовская «Сказка о царе Салтане» — штука демонстративно несерьёзная. И смеются здесь не только над оперой, но и над собой, и над самим жанром детского спектакля.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter
«Сказка о царе Салтане..» А.С.Пушкина в иллюстрациях Г.Спирина (и не только его)
- Сегодня я решила вас познакомить,а подавляющему большинству -напомнить замечательные иллюстрации наших художников к сказке Пушкина,которую мы все знаем почти наизусть)).Не все художники здесь представлены,просто не уместились,остальных представлю как-нибудь потом теперь.
- Известная и любимая с детства сказка Александра Сергеевича Пушкина может заиграть новыми красками, если за дело возьмется настоящий мастер. Известный художник Геннадий Спирин (обладатель пяти золотых медалей Общества иллюстраторов Нью-Йорка, «Золотого яблока» на Бьеннале иллюстрации в Братиславе и других престижных наград) дает нам возможность почувствовать себя детьми и заново открыть волшебный мир пушкинских сказок.
- Книга понравится не только детям. Взрослые тоже оценят замечательные иллюстрации и с удовольствием перечитают любимую сказку. Книга станет отличным подарком, как для школьников, так и для всех ценителей русской классики и книжной иллюстрации
Ещё и такое издание есть
Другие художники ,иллюстрировавшие сказку Пушкина
«Андрей Борисович Иогансон (16 октября 1916 — ?) — советский художник.Был известен, в основном, как мастер плаката.
Наиболее знаменитое произведение Иогансона —
дизайн этикетки водки «Столичная» с изображением гостиницы «Москва».
Далее смотрите:
(изд.»Детская литература», Москва, 1949 год, Ленинград, рисунки К.Кузнецова)
Художник И.Я Билибин
«И дивясь, перед собой видит город он большой…».
Иллюстрация к сказке «Сказка о царе Салтане». 1905.
Государственный Русский музей, СПб
«Тут он в точку уменьшился, комаром оборотился…».
Иллюстрация к сказке «Сказка о царе Салтане». 1904. Всероссийский музей А.С. Пушкина, С-Пб
Концовка к сказке «Сказка о царе Салтане». 1905. Государственный Русский музей, СПб
Иван Яковлевич БилибинИван Яковлевич Билибин (1876 — 1942)— выдающийся русский художник, мастер книжной графики и театрально-декорационного искусства.
Особенную популярность завоевали его иллюстрации к русским народным сказкам и былинам, к сказкам А.С. Пушкина, воссоздающие красочный мир отечественной старины и фольклора.
Произведения Билибина хранятся в Государственном Русском музее и во Всероссийском музее А.С. Пушкина в Санкт-Петербурге, в Государственном центральном театральном музее имени А.А. Бахрушина в Москве, во многих государственных и частных собраниях России и за рубежом.
***
Источник
Сказка о царе Салтане (Сказка о… | Подробнее
Эта опера, написанная в 1889–1890 годах на либретто Владимира Бельского, была представлена в Москве 3 ноября 1900 года. Были извлечены «Маленькие картинки» для тройных духовых, духовых, нескольких барабанов, металлической перкуссии, арфы, челесты и струнных.
В статье «Новая роща» о Римском-Корсакове Джеральд Абрахам назвал большинство опер «музыкально-сценическими сказками», лишенными конкретной характеристики.Произведения Александра Пушкина оказали огромное влияние, вдохновив на создание трех из 15 опер: Моцарта и Сальери в 1897 году, «Золотой петушок» (последний из произведений Римского) в 1907 году и — чтобы дать произведению полное название — «Сказка о царе Салтане». его сын знаменитый и могущественный князь Гвидон Салтанович и прекрасная Царевна-Лебедь — все в прологе из четырех действий.
Все четыре действия Римский представил под одну и ту же духовую фанфара (Стравинский использовал ту же идею, что и барабанная дробь в «Петрушке»).Для трех оригинальных частей сюиты «Царь Салтан» — «Полет шмеля» стала отдельной концертной пьесой, хотя обычно она исполняется с «Маленькими картинками» — Римский сохранил фанфары как idée fixe (он читал Берлиоза, тоже).
Марши в «Отъезд и прощание царя» составляют прелюдию к первому акту. «Царица в бочке в море» — прелюдия ко второму. Прелюдией ко второй сцене заключительного акта стали «Три чуда» — сначала сама Царевна-Лебедь; во-вторых, свистящая белка, которая колет орехи изумрудным мясом, и в-третьих, наводнение острова Гвидона, оставившее после себя 33 воина в золотых шлемах.Шмель был извлечен из акта III. И первая, и третья «Маленькие картинки» полны мелодий и оркестровых расцветок, но более примечательной является бурная, заброшенная морем центральная часть, эталон силы без мелодии, просто оркестровка на службе чистой гармонии.
Сказка о царе Салтане. 33 героя из сказки Пушкина. Фотография, картинки, изображения и сток-фотография без роялти. Изображение 126140874.
Сказка о царе Салтане. 33 героя из сказки Пушкина.. Фотография, картинки, изображения и сток-фотография без роялти. Изображение 126140874.Сказка о царе Салтане. 33 героя сказки Пушкина выходят из воды. Дядя Черномор на переднем плане. Новомосковск, Тула, Россия
S M L XLТаблица размеров
| Размер изображения | Идеально подходит для |
| S | Интернет и блоги, социальные сети и мобильные приложения. |
| M | Брошюры и каталоги, журналы и открытки. |
| л | Плакаты и баннеры для дома и улицы. |
| XL | Фоны, рекламные щиты и цифровые экраны. |
Используете это изображение на предмете перепродажи или шаблоне?
Распечатать Электронный Всесторонний
5400 x 3600 пикселей | 45.7 см x 30,5 см | 300 точек на дюйм | JPG
Масштабирование до любого размера • EPS
5400 x 3600 пикселей | 45,7 см x 30,5 см | 300 точек на дюйм | JPG
Скачать
Купить одно изображение
6 кредитов
Самая низкая цена
с планом подписки
- Попробуйте 1 месяц на 2209 pyб
- Загрузите 10 фотографий или векторов.
- Нет дневного лимита загрузок, неиспользованные загрузки переносятся на следующий месяц
221 ру
за изображение любой размер
Цена денег
Ключевые слова
Похожие изображения
Нужна помощь? Свяжитесь со своим персональным менеджером по работе с клиентами
@ +7 499 938-68-54
Мы используем файлы cookie, чтобы вам было удобнее работать.Используя наш веб-сайт, вы соглашаетесь на использование файлов cookie, как описано в нашей Политике использования файлов cookie
. ПриниматьСказка о царе Салтане | Классическая музыка
Британская музыкальная жизнь была слишком занята попытками убедить себя в том, что Воан Уильямс был великим композитором, чтобы приобщиться к другой знаменательной годовщине этого года. Так что Мариинскому театру довелось отметить столетие со дня смерти Римского-Корсакова двумя спектаклями одного из самых роскошных и ярких его сценических произведений — «Сказки о царе Салтане» по поэме Пушкина.
Народная сказка, на которой он основан, представляет собой странную смесь Золушки и Шекспировской «Зимней сказки» с принцессой-лебедем, городом, поднимающимся из моря, и волшебной белкой, которая находит изумруды в желудях — но драматично. это не одна из величайших опер Римского. Впервые исполненный в 1900 году, «Царь Салтан» лишен психологической глубины Снегурочки, сардонической грани «Золотого петушка» или необычайно изобретательной партитуры «Невидимого города Китежа».
Царь титула может выбросить свою жену и новорожденного сына в море в бочке в первом акте, только для того, чтобы все воссоединились для неизбежного хэппи-энда, но настоящих эмоций старательно избегают, и результат выглядит более пышным. чем драма, это серия картин, разворачивающихся, как русский гобелен, которым народная музыка добавляет великолепный декоративный фон.
Спектакль Мариинского театра тоже носит чисто иллюстративный характер. Постановке Александра Петрова может быть всего три года, но роскошные расписные декорации — это воссоздание декораций петербургского спектакля 1937 года по эскизам иллюстратора Ивана Билибина, а актерский стиль невероятно арочный. Никакая другая оперная труппа не могла отделаться от такого музейного экспоната, но Мариинский никогда не стеснялся анахронизмов, и в музыкальном плане все это было великолепно сыграно и прилично спето.
В этом составе не было ни одной звезды компании, но и слабых звеньев тоже не было.Виктория Ястребова была выбрана в качестве Царицы, хотя ей и Людмиле Дудиновой в роли Царевны-Лебедя не было равных. Руководители — Алексей Тановицкий в роли царя, Даниил Штода в роли его взрослого сына Гвидона — были достаточно эффективны, но никогда не были выдающимися. Туган Сохиев и оркестр были настоящими звездами вечера, с размахом исполнив блестящие оркестровые звучания Римского (в том числе «Полет шмеля», услышанный на месте), сделав шоу чрезвычайно приятным.
Эскиз костюма к опере «Сказка о царе Салтане» Н. Римского-Корсакова, Билибина, Ивана Яковлевича (1876-1942) Фото 4266-21633432: Superstock
Superstock предлагает миллионы фотографий, видео и стоковых ресурсов для креативщиков со всего мира. Это изображение Эскиз костюма к опере Н.Римский-Корсаков, Билибин, Иван Яковлевич (1876-1942) А. Буркатовского / Fine Art Images доступна для лицензирования сегодня.
Детали
Номер изображения: 4266-21633432
Права управляемого
Кредит: A. Burkatovski / Fine Art Images
Разрешение модели: Нет
Разрешение собственности: Нет
Детали: 3751 x 4724px | 12.5 дюймов x 15,75 дюйма | 53.16MB | 300 точек на дюйм
ЛИЦЕНЗИРОВАНИЕ EASY RM
250 долларов США
Издательское дело / образование
400
Прямой маркетинг — внутреннее использование
$ 1600
Продлить лицензию
Для индивидуальных тарифных планов со скидкой, без водяных знаков или пакетов изображений для частных лиц или корпораций нажмите кнопку
НУЖНЫ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОПЦИИ ниже.
В поисках материалов для подписки посетите наш дочерний сайт PURESTOCK .
Добавить в корзину Нужны дополнительные параметры?
×
Свяжитесь с нами
Мы здесь, чтобы помочь! Свяжитесь с нами, если вам нужны более гибкие варианты лицензирования.
Звоните нам по телефону 866-236-0087
Представители доступны с 9:00 до 18:00 EST.
Ключевые слова
Свяжитесь с нами
Продажи и исследования SuperStock
Эл. Почта: yourfriends @ superstock.com
Телефон: 1-866-236-0087
РИМСКИЙ-КОРСАКОВ: Шехеразада / Сказание о царе Салтане
Добавить в список желаний + 7,99 фунтов стерлингов — Нет в наличии
Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844 — 1908)
Шехеразада, Симфоническая сюита, соч.35Сказка о царе Салтане, Музыкальные картинки, соч. 57
Николай Андреевич Римский-Корсаков изначально задумал карьеру военно-морского флота, следуя примеру своего старшего брата. Он проявил некоторые музыкальные способности даже в раннем детстве, но в 14 лет поступил в Морское кадетское училище в Санкт-Петербурге, преследуя более привлекательные амбиции. В любом случае город предлагал музыкальные возможности. Он продолжил уроки игры на фортепиано, но, что более важно, смог насладиться оперой и посетить свои первые концерты.
Это было в 1861 году, за год до того, как он окончил военно-морское училище, где Римский-Корсаков познакомился с Балакиревым, музыкантом, который оказал на него большое влияние, как и на молодых армейских офицеров Мусоргского и Кюи, которые уже сформировали часть его круга. Эта встреча имела далеко идущие последствия для карьеры Римского-Корсакова, хотя в 1862 году он отправился гардемарином в круиз, который должен был держать его подальше от России в течение следующих двух с половиной лет.
По возвращении в 1865 году Римский-Корсаков снова попал под влияние Балакирева.На берегу было больше времени для музыки, и ему потребовалась поддержка для серьезного применения к музыке, что привело к созданию композиций, в которых он продемонстрировал свои ранние способности как оркестратор и его умение использовать русские темы — дар, который Балакирев очень поощрял в рамках своей работы. его кампании по созданию истинно русской формы музыки. В 1871 году он занял должность профессора инструментовки и композиции в Санкт-Петербургской консерватории, а в следующем году ушел в отставку с морского флота, чтобы стать гражданским инспектором военно-морских оркестров. Эта должность была создана для него благодаря личному и семейному влиянию.
Дальнейшая карьера Римского-Корсакова была выдающейся. В то же время он взял на себя обязанность завершить, а зачастую и оркестровать произведения, оставленные незавершенными другими композиторами новой русской школы. Еще в 1869 году Даргомижский поручил ему закончить оперу «Каменный гость». Двадцать лет спустя он должен был выполнять аналогичные задания для музыки Мусоргского и Бородина, которые к моменту их смерти многое еще не было выполнено. Отношения с Балакиревым не всегда были легкими, и он должен был стать связанным с Беляевым и его планами по изданию новой русской музыки, связь, которую Балакирев мог рассматривать только как нелояльность.На его композицию оказали и другие влияния, особенно когда он впервые услышал «Кольцо Вагнера» в 1889 году и, как следствие, возобновил внимание к опере после короткого периода депрессии и молчания, ставшего результатом болезни и смерти в его семье.
Римский-Корсаков был причастен к беспорядкам 1905 года, когда он встал на сторону студентов консерватории, присоединившись к некоторым коллегам в публичном требовании политической реформы, действия, которое привело к его увольнению из учреждения, в которое он смог вернуться, когда его ученик и друг Глазунов на следующий год стал директором.Он умер в 1908 году.
Симфоническая сюита «Шехерезада» была написана Римским-Корсаковым зимой 1887–1888 годов, взяв за основу литературные отрывки из «Сказок арабских ночей», увлекательной серии историй, рассказанной прекрасной Шехеразадой в попытке отложить ее казнь по приказу ее королевского хозяина. Выбор сюжета демонстрирует влечение соседних исламских культур к русским композиторам в поисках экзотического материала. В своем собственном описании Шехеразады Римский-Корсаков опровергает представление о том, что его темы, как правило, связаны исключительно с конкретными событиями Арабских ночей, хотя извилистая восточная солирующая мелодия скрипки связана с самой рассказчицей.Тем не менее, тематический материал представляет собой индифферентные формы, чтобы передать разные настроения и картины. Другие идеи были предложены морем, кораблем Синдбада, принцем Календером, принцем и принцессой, фестивалем в Багдаде, и корабль разбился о скалу с бронзовым всадником на ней. Сам композитор охарактеризовал сюиту как калейдоскоп сказочных образов и орнаментов восточного персонажа. Музыкальный материал, какова бы ни была его повествовательная значимость, в любом случае проработан симфонически. Его первоначальным намерением было дать движениям малоинформативные названия «Прелюдия», «Баллада», «Адажио» и «Финал».Позже его уговорили добавить программные заголовки, о которых он позже пожалел и отозвал.
Римский-Корсаков написал свою оперу Сказка о царе Салтане в основном летом 1899 года, либретто Владимира Ивановича Бельского по поэме Пушкина, столетие со дня рождения которого она отмечает. Работа была впервые выполнена в Москве частной оперной труппой, преемником компании, основанной Мамонтовым, который был заключен в тюрьму за долги, возникшие при строительстве железных дорог.Он был хорошо принят, хотя более позднее частное производство в Санкт-Петербурге оказалось неудовлетворительным.
Сказка о царе Салтане , стилизованная сказка, повествует о женитьбе царя Салтана на младшей из трех сестер, которая рождает ему сына, князя Гвидона. Салтану, отсутствовавшему на войнах, завистливые сестры царицы рассказывают, что она родила ему чудовище, и приказывает бросить ее и ребенка в бочку и отправить в море. Мать и сын в конце концов оказываются на необитаемом острове, где Гвидон, достигнув зрелости, спасает лебедя от нападения аките, ломая силу колдуна.Пока царица и Гвидон спят, на острове появляется город Леденец, и народ, освобожденный от чар, приветствует Гвидона как своего князя. В городе есть три чуда: волшебная белка, которая ест орешки золота и поет, тридцать три магических рыцаря, которые иногда выходят из моря, и принцесса-лебедь, которую спас Гвидон и которая в конце концов открывается ему в человеческом обличье. Салтан, услышав об этих чудесах, плывет к острову и с изумлением находит там свою любимую жену и принца, который приветствует его как отца.Знаменитый «Полет шмеля» слышен в третьем акте оперы, когда Гвидон, превращенный с помощью Лебеди-принцессы в пчелу, ужалит своих злых тетушек и помогавшую им старую ведьму.Музыкальные кадры из оперы, которые были исполнены перед первым представлением самой оперы, включают музыку к отъезду царя Салтана, вступление к Акту I, музыку из более позднего акта, когда Царица и ее ребенок отправляются в путь. к морю в бочке и музыкальная картина трех чудес Леденца.
Филармонический оркестр, ЛондонФилармонический оркестр был основан в Лондоне в 1945 году Уолтером Легге и дал свой первый концерт под управлением сэра Томаса Бичема в октябре того же года. Среди других дирижеров, связанных с оркестром, были Отто Клемперер и Карло Мария Джулини, с приглашенными дирижерами, в том числе Тосканини и Рихард Штраус. После ухода Вальтера Легге в 1964 году оркестр преобразовался в NewPhilharmonia, свой первый концерт под новым названием под управлением Клемперера.Герберт фон Караян был главным дирижером с 1950 по 1959 год, с Клемперером с 1955 года до своей смерти в 1973 году и Риккардо Мути с 1973 по 1982 год, за которым следовал Джузеппе Синополи.
В 1977 году Филармония вернула свое первоначальное название, продолжая занимать видное место в концертной жизни Лондона и в студии звукозаписи.
Энрике БатисВыдающийся мексиканский дирижер Энрике Батис добился значительного международного успеха, выступая во всем мире, в частности в Европе и Америке.С 1983 по 1989 год был Musica.
ОбзорClassical Net — Римский-Корсаков
Обзор Blu-ray
Сказка о царе Салтане- Эдуард Цанга — Царь Салтан:
- Ирина Чурилова — Царица Милитриса:
- Михаил Векуа — Цесаревич Гвидон:
- Альбина Шагимуратова — Царевна-Лебедь:
- Варвара Соловьева — Ткачиха:
- Татьяна Кравцова — Повариха:
- Елена Витман — Барбариха
Оркестр и хор Мариинского театра / Валерий Гергиев
Александр Петров — постановщик
Владимир Фирер — художник по декорациям и костюмам
Владимир Лукасевич — художник по свету
Записано вживую в Мариинском театре, Санкт-Петербург.Санкт-Петербург, Россия — июль 2015 г.
Мариинский Blu-ray и DVD MAR0597 2:30:45
Сказка о царе Салтане незаслуженно игнорируется, как и большинство опер Римского-Корсакова. Ни один из пятнадцати не входит в стандартный репертуар или даже рядом с ним. Это прискорбно, потому что несколько его опер — шедевры, например, «Золотой петушок» , «Сказание о невидимом граде Китеже» и «Дева Феврония» , «Царская невеста» и, возможно, несколько других, в том числе и эта.Одна из проблем, преследовавших его оперы в прошлом, заключается в том, что русский язык был недостатком в мире оперы. Действительно, сколько русских опер в стандартном репертуаре? Мусоргский Борис Годунов , Чайковский Евгений Онегин , а может быть Глинки Руслан и Людмила . Прокофьева Война и мир и Любовь к трем апельсинам привлекли некоторое внимание, как и шостакович Леди Макбет из Мценска , но эти и различные другие оперы трех других композиторов, упомянутых выше, не могут достичь необходимого прогресса. регулярные выступления крупнейших мировых оперных трупп.Но почему язык, к тому же основной язык, должен создавать проблему?
Оперные певцы традиционно учились петь итальянские, французские и немецкие оперы, но относительно немногие поют на русском языке, за исключением, конечно, тех, кто родился в России. Любовь к трем апельсинам чаще поют на французском и английском, чем на русском, по крайней мере, на Западе. Есть и другие крупные русские оперы, которые, если вообще исполнялись, обычно исполнялись в итальянской, французской и немецкой версиях.Я хочу сказать, что русская опера лучше, чем ее репутация в крупных театрах на протяжении многих лет, в основном из-за прискорбных обстоятельств ее языка, прискорбного бремени, которое вовсе не должно быть препятствием. Но теперь есть надежда, потому что кажется, что в последнее время все меняется, хотя и медленно. Одна из причин, по которой мы видим немного больше русской оперы, связана с маэстро Валерием Гергиевым, который так активно представил огромное количество этих до сих пор забытых шедевров на международных сценах.
Итак, теперь, когда дела в русской опере становятся лучше, позвольте мне перейти к другим хорошим новостям и хорошим новостям более непосредственного характера: эта постановка Римского-Корсакова Царь Салтан очень убедительна практически во всех отношениях. Однако есть некоторые придирки, которые зарегистрировали несколько жалоб; так что позвольте мне разобраться с ними. Да, танец не вызовет уважения у балетоманов, а игра может показаться некоторым немного преувеличенной или упрощенной.И некоторые отметили, что постановка вряд ли новая, датируется 2005 годом и восходит к ленинградской версии 1930-х годов. Но это последнее наблюдение основано на многовековом представлении о том, что «новое лучше старого». Конечно, это не обязательно так, как здесь ясно показано. Что касается танцев и актерского мастерства, то танец вряд ли является главным аспектом этой или любой постановки этой оперы, и я думаю, что актерская игра вряд ли подходит лучше: каждый персонаж хорошо вписывается в сказку, похожую на фэнтези, и ее мультяшную атмосферу. .Действительно, и их стиль пения, и драматическая манера неизменно совпадают с музыкой и сюжетом Римского-Корсакова. Выдаются Ирина Чурилова в роли Царицы и Альбина Шагимуратова в роли Царевны-Лебеди. Остальные актеры тоже впечатляют. Во всяком случае, я думаю, что большинству операторов этот спектакль придется по душе.
Конечно, маэстро Гергиев черпает прекрасную игру из превосходного оркестра и хора Мариинского театра и создает самую живую и убедительную интерпретацию произведения.Наборы ярких и ярких, передают фантастический мир, который смешивается в царственных аспектах с миром мультфильмов. Собственно, этот «мультяшный мир» присутствует здесь буквально, поскольку анимационные мультфильмы, изображающие действие в рамках истории, показываются во время оркестровых номеров на экране, который появляется в открытом окне. Они служат своего рода умным переходным устройством. Правда, некоторые декорации выглядят слишком искусственно (драпированные ткани, изображающие стены или сооружения), но визуально все прекрасно ложится на свои места в этой красочной визуализации этой прекрасной оперы.
Есть по крайней мере одна большая ирония, связанная с Царь Салтан : хотя это одна из наиболее заброшенных сценических работ композитора, она содержит, пожалуй, его самый известный хит, The Flight of the Bumblebee , инструментальный номер, который даже не входит в оркестровую сюиту, адаптированную из партитуры композитора, но слышится в бесчисленных аранжировках для различных инструментов в других руках. У этой оперы самое длинное название из всех опер Римского-Корсакова — Сказка о царе Салтане, о его сыне, прославленном и могущественном богатырском князе Гвидоне Салтановиче, и о прекрасной царевне-лебеде.
Что касается технических аспектов этой записи, то могу сказать, что воспроизведение звука, четкость изображения и работа камеры на высоте. Это простая рекомендация: других доступных видеозаписей этой оперы нет, но даже если бы они были, я подозреваю, что эта работа Мариинского театра все равно была бы первой в списке. Причем покупатели получают как DVD, так и Blu-ray диск. Высочайшие рекомендации!
Авторские права © 2018, Роберт Каммингс
Сказка о царе Салтане
Жили-были три сестры, которые принимали друг друга, сидя у открытого окна и пряли свою пряжу.Старшая сестра сказала другим, что, если ее изберут в жены царя Салтана, она приготовит для всего мира большой пир. «Если бы я была королевой, — сказала средняя, - я бы шила белье и ткань, которые покрывали бы весь мир». Когда настала очередь самой младшей сказать свое желание, она сказала, что родит для царя сына, храброго и красивого рыцаря. По совпадению, царь Салтан случайно прошел поблизости и подслушал разговор сестер. Услышав последние девичьи слова, он влюбился в нее и вошел в их дом.
Он поприветствовал сестер, обрадованных его визитом, но у царя была цель. Он пришел просить младшую сестру выйти за него замуж. Двум другим сестрам царь пожаловал должности старшего повара и старшего ткача. Вскоре после свадьбы пара забеременела. Однако ее любимый муж не мог остаться с ней, так как он должен был вести своих людей на войну. Пока Салтан был на войне, его жена родила мальчика и назвала его Гвидон. Гонец был отправлен к царю, чтобы передать ему благую весть о жене и новорожденном сыне.Однако две старшие сестры королевы и старая ведьма по имени Бабариха так завидовали удаче своей сестры, что решили похитить королевского гонца и заменить его своим собственным, который будет нести разные новости, которые царь вскоре читать: «Твоя жена и наша царица не родили ни сына, ни дочери, ни мыши, ни лягушки, а какого-то неизвестного зверя». Царь пришел в ярость из-за того, что посланник принес эту новость, и хотел казнить его на месте, но затем отправил его домой с ответом и советом жене дождаться возвращения царя Салтана.Злой ткач, повар и старая бабариха подождали посыльного на своем конце, пригласили его в свою хату, напоили и тайно заменили письмо царя своим собственным, в котором велось запечатать царицу с новорожденным ребенком в деревянную бочку и бросьте бочку в глубину синего моря. Все королевство плакало о королеве, но они не могли ослушаться приказа своего правителя и сделали то, что им сказали.
Молодой царевич становился сильнее не по часам, а с каждой минутой.Вскоре он попросил морских переплетений вымыть бочку к берегу. Море повиновалось, и вскоре и молодой царевич, и его мать оказались на загадочном острове. Они вылезли из бочки, и молодой Гвидон отправился на охоту в надежде найти что-нибудь для своей матери и себя на обед. Цесаревич сделал из найденных веток лук и одну стрелу и шел своим путем. Вскоре он встретил белого лебедя, на которого напала огромная черная птица. Молодой принц, не колеблясь, выпустил свою единственную стрелу и убил черного ястреба.Как только ястреб упал в море, лебедь поблагодарил его и сказал человеческим голосом: «Ты убил не обыкновенную птицу, а злого волшебника, ты спас не обычного лебедя, а девушку. В этом великом деле я служу тебе как мой великий хозяин ». Молодой царевич вернулся к матери, и они заснули еще голодными и уставшими. На следующее утро, проснувшись, они увидели перед собой таинственное королевство. Они вошли внутрь, чтобы осмотреться, а местные жители кланялись им и провозглашали молодого человека своим царем.Итак, юный Гвидон и его мать стали правителями королевства. Однажды корабль, полный торговцев, приплыл на их остров. Гвидон пригласил их в свой замок и относился к ним как к своим великим гостям. Купцы сказали им, что они продают в основном меха и их следующей остановкой будет царство царя Салтана. Как только молодой царевич услышал имя своего отца, он попросил купцов приветствовать старого царя от его имени. Как только купцы ушли, молодой Гвидон пошел гулять к морю, где снова увидел белого лебедя.Он поделился с лебедем, что купцы заставили его вспомнить об отце и что он действительно хотел бы однажды встретиться с ним.
Лебедь обрызгал молодого царя водой, превратившей его в крошечного комара. Жук пролетел над океаном, догнал торговый корабль и спрятался в трещине на нем. Когда купцы прибыли в царство Салтан, старый царь попросил их рассказать свои истории о чужой земле и возможных чудесах, с которыми они могли столкнуться на своем пути. Купец рассказал ему о чудо-королевстве, которое в одночасье появилось на необитаемом острове.Они также рассказали ему о царе Гвидоне, который просил их поприветствовать старого царя от его имени. Салтан не знал, кто такой царь Гвидон, но он ответил купцам, что когда-нибудь он будет рад встретиться с молодым царем Гвидоном и увидеть его чудо-город. Тогда две старшие сестры вместе со старой Бабарихой, которая не хотела, чтобы Салтан уходил, ответили на комментарий купца, что увиденный ими город — ничто по сравнению с настоящим чудом поющей и танцующей белки, сидящей под сосной. очистить золотые орехи, ядра которых являются чистыми изумрудами.Эти слова старшей тети свели с ума комара Гвидона. Он сидел у окна и подслушивал весь разговор.
Гвидон взлетел в воздух и ужалил правый глаз нечестивой, как только она закончила рассказывать свою историю. После этого комар улетел домой и рассказал лебедю историю, которую он слышал в царстве своего отца. На следующее утро молодой принц нашел возле своего замка настоящую поющую белку, которая сидела под сосной, и очистил изумруды от их золотых раковин.Гвидон приказал соорудить для животного хрустальный домик и поставить возле него пару охранников. Однажды в его гавань приплыл другой корабль с купцами. Молодой принц хорошо относился к ним как к своим гостям и узнал, что королевство его отца было их следующей остановкой. Перед отъездом купцов Гвидон снова пошел посмотреть на лебедя, который превратил его в муху. Когда купцы прибыли в царство царя Салтана, они рассказали ему об увиденном чуде и о молодом царе Гвидоне. Старый царь был очень взволнован, услышав эту историю, и сказал, что хотел бы однажды сам навестить царя Гвидона.Но вторая по старшинству тетя царя Гвидона плохо отзывалась о танцующей белке и указала на лучшее чудо из тридцати трех красивых братьев, храбрых воинов, выводимых из глубины синего моря их дядей Черномором каждый раз, когда они чувствуют нить. Муха рассердилась, услышав эти слова, и ужалила злобную женщину левый глаз, прежде чем вернуться домой. По прибытии Гвидон поделился с белым лебедем историей, которую рассказывала его злая тетя. На следующее утро, когда молодой принц наблюдал за морем из своей башни, гигантская волна пришла к берегу и принесла тридцать три человека, одетых в доспехи, с мечами и копьями.Они были братьями лебедя, который послал их к Гвидону. Перед тем, как вернуться, рыцари пообещали молодому принцу выходить каждый раз, когда ему понадобится их помощь, чтобы защитить город от врагов.
Однажды купцы направлялись в царство царя Салтана и остановились, чтобы поприветствовать молодого царя Гвидона. Молодой цесаревич поприветствовал их и встретил в своем замке изысканной едой и вином. Перед отъездом купцов Гвидон превратился в шмеля и спрятался в их корабле.Как только они прибыли в царство царя Салтана, они рассказали ему обо всех чудесах и чудесах, которые они видели в царстве царя Гвидона. Царь тут же попытался навестить его, но перед ним выступила старуха Бабариха и заговорила об еще одном чуде, которое убедило бы старого царя остаться дома. Настоящим чудом из всех чудес была принцесса, которая жила по ту сторону моря и была настолько красивой и потрясающей, что никто не сводил с нее глаз. В волосах у нее серебряная луна, а на лбу сияет золотая звезда.Эти слова очень разозлили Гвидона, и он ужалил Бабариху нос перед тем, как вернуться домой. Вскоре по приезде он снова пошел к лебедю, которая оказалась той прекрасной принцессой, о которой говорил старый Бабариха. Как только молодой Гвидон увидел ее, он был поражен красотой принцессы и влюбился в нее. На следующий вечер пара поженилась, и царевна-лебедь осталась с мужем в его королевстве. Однажды купцы приплыли на землю царя Гвидона, где их встретил царь и его молодая прелестная жена.На этот раз молодой царь поехал с ними не к своему отцу, а попросил их поприветствовать старого царя от его имени и напомнить ему, что он хотел однажды навестить его, но не сделал этого. Когда купцы прибыли в царство царя Салтана, они рассказывали истории об одном чудо-городе, которым правит молодой царь Гвидон, у которого есть хрустальный купол с танцующей белкой в нем, и тридцать три морских рыцаря, которые всегда готовы защитить город против любых врагов. Купцы упоминали и о жене царя Гвидона, красота которой не поддается никакому сравнению и описанию.«Ты, царь, собирался в гости, так что рискни сейчас», — продолжали купцы.
Как только купцы ушли, царь Салтан так хотел встретиться с молодым царем Гвидоном и лично увидеть все чудеса, что приказал подготовить для него корабль и отплыл на таинственный остров. Пошли две его невестки и старая Бабариха. Как только они прибыли, молодой царь Гвидон встретил их и провел во дворец, где они встретили его прекрасную жену, царевну-лебедь, тридцать три рыцаря, танцующую белку и царскую мать.Как только царь Салтан увидел ее, он узнал свою пропавшую жену, которая, по его мнению, была случайно убита много лет назад. Салтан поцеловал и обнял жену и, плача, просил прощения у нее и ее сына. Старшие сестры царицы вместе со старой Бабарихой спрятались на корабле царя Салтана. Когда они были найдены царской охраной и преданы правосудию, они умоляли их простить и сознались во всем, что делали. Царь очень рассердился на них, но отпустил домой бесплатно. Затем царь воссоединился со своей женой, сыном и невесткой, и все они прожили вместе очень счастливую жизнь.
Вернуться
.
Leave a Reply