Сказка о царе салтане схема а п: Найдите в «Сказке о царе Салтане…» или в любой другой сказке А. Пушкина примеры предложений…

Прямая речь в сказке о царе Салтане

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица,—
Говорит одна девица,—
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
— «Кабы я была царица,—
Говорит ее сестрица,—
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была царица,—
Третья молвила сестрица,—
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

 

«Здравствуй, красная девица,—
Говорит он,— будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».

 

Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

 

Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».

 

И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром.
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод»,

 

День прошел — царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»

 

Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

 

И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».

 

Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он,— вижу я:
Лебедь тешится моя».

 

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурыми лисами,
А теперь наш вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный!
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свои стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».

 

«Уж диковинка, ну право,—
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит,—
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».

 

«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».

 

Изумился князь Гвидон,
«Ну, спасибо,— молвил он,—
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».

 

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».

 

Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»

 

И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает;
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел»,
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

 

Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.

 

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, И поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той страже нет надежней,
Ни храбрее, не прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».

 

И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».

Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».

 

Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».

 

Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».

 

Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свoй стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете я; вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вон,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

 

Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя,—
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

 

Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

 

Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,

ГДЗ.Русский язык.6. класс.Ладыженская.§ 12 Прямая речь. Диалог.Задание 57.Найдите в сказке А. Пушкина примеры предложений к каждой схеме.

ГДЗ.Русский язык.6. класс.Ладыженская.§ 12 Прямая речь. Диалог.Задание 57.Найдите в сказке А. Пушкина примеры предложений к каждой схеме. – Рамблер/класс

Интересные вопросы

Школа

Подскажите, как бороться с грубым отношением одноклассников к моему ребенку?

Новости

Поделитесь, сколько вы потратили на подготовку ребенка к учебному году?

Школа

Объясните, это правда, что родители теперь будут информироваться о снижении успеваемости в школе?

Школа

Когда в 2018 году намечено проведение основного периода ЕГЭ?

Новости

Будет ли как-то улучшаться система проверки и организации итоговых сочинений?

Вузы

Подскажите, почему закрыли прием в Московский институт телевидения и радиовещания «Останкино»?

Кто делал такое упражнение?

               Найдите в «Сказке о царе Салтане. ..» или в любой другой
сказке А. Пушкина примеры предложений к каждой схеме.

 

ответы

я делала давно :
1. А: «П». — Дал гонцу такой приказ: «Ждать царёва
возвращенья для законного решенья».
2. А: «П?» — Царь Салтан гостей сажает за свой стол
и вопрошает: «Ой вы, гости-господа, долго ль ездили?»
3.    А: «П!» — Лебедь князю: «Вот в чём горе!»
4.    «П», — а. «Ну, спасибо», — молвил он.
5. «П?» — а. «Что я? царь или дитя?» — Говорит он
не шутя.
«П!» — а. «Нынче ж еду!» — Тут он топнул

ваш ответ

Можно ввести 4000 cимволов

отправить

дежурный

Нажимая кнопку «отправить», вы принимаете условия  пользовательского соглашения

похожие темы

Иностранные языки

Психология

ЕГЭ

Сочинения

похожие вопросы 5

Сколько марок № 131 ГДЗ Математика 6 класс Никольский С. М.

У Алёши 80 марок, у Бори на 20 %
больше, чем у Алёши. У Вовы на 25 %
меньше, чем у Алёши. Сколько марок (Подробнее…)

ГДЗМатематика6 классНикольский С.М.

ГДЗ.Русский язык.7 класс.1 часть.С.И.Львова.§13. Сочетание разных типов речи в тексте.Задание 367.Выпишите слова и словосочетания.

Кто знает так сделать ?
Сначала спишите первые два абзаца,
вставляя пропущенные буквы и раскрывая скобки. (Подробнее…)

ЕГЭРусский язык7 классЛьвова С.И.

Задание 38 Однородные члены предложения. Что такое однородные члены предложения? Русский язык.4 класс. Канакина В.П., Горецкий В.Г. ГДЗ

Всем привет, поделитесь ответом на задание
Прочитайте.
Рассмотрите условные обозначения однородных членов. (Подробнее…)

ГДЗРусский языкКанакина В.П.Горецкий В.Г.4 класс

Задание 1 Наши проекты. Похвальное слово знакам препинания. Русский язык. 4 класс. Канакина В.П., Горецкий В.Г. ГДЗ

Какими знаками можно ответить на вопросы???
1.       Вспомните употребление знаков препинания:
а)   какие знаки препинания (Подробнее…)

Русский языкКанакина В.П.Горецкий В.Г.4 класс

ГДЗ, русский язык, 8 класс, Ладыженская, упр. 28. Заполните таблицу своими примерами.

Слова данных частей речи (см. таблицу на с. 22) употребляются только с отрицательной частицей не. Они не образуются с приставкой не-. (Подробнее…)

ГДЗРусский язык8 классЛадыженская Т.А.

МИХАИЛ ВРУБЕЛЬ «ЦАРЕВНА-ЛЕБЕДЬ»: «Открой эту тайну, царь…» *

* Цитируется по: Либретто Владимира Бельского (по Пушкину) к опере Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». См.: http://az.lib.ru/b/belxskij_w_i/text_1900_skazka_o_tzare_saltane.shtml

Композиция «Царевна-лебедь» (ГТГ) была создана Михаилом Врубелем в 1900 году, когда он оформлял декорации для Николая Римского- Корсакова в Русской частной опере Саввы Мамонтова. Как и изображения из серии «Демон», эта картина излучает непостижимый магнетизм. Много загадок осталось как об истории создания картины, так и об образе волшебной девы-птицы из сказки. Среди наиболее важных из них — личность модели для прекрасной Царевны-Лебедя. Действительно ли в композиции фигурирует Надежда Ивановна Забела-Врубель — жена и муза художника, а также великолепная оперная дива, исполнившая Царевну-Лебедь в опере Римского-Корсакова, — или это композиционный образ, рожденный воображением художника?

Михаил ВРУБЕЛЬ. Царевна Лебедь. 1900
Холст, масло. 142,5 × 93,5 см.
© Третьяковская галерея, Москва. Деталь

Перед созданием «Царевна-лебедь» художник много лет искал русский национальный мотив, «музыку целого человека», как он выразился[1]. Эта идея материализовалась в образах могучих богатырей из русских былин (панно «Микула Селянинович и Волга» (1896 г., нынешнее местонахождение неизвестно) и панно «Богатырь» (189 г. ).9, Русский музей)). Врубель работал над ними одновременно с оформлением декораций к операм Римского-Корсакова «Садко» (1897) и «Царская невеста» (1899). В 1898 году Врубель писал композитору: «Благодаря вашему благотворному влиянию я решил посвятить себя исключительно жанру русских сказок»[2]. Их творческое сотрудничество началось в декабре 1897 года, когда Врубель вместе с Константином Коровиным и Сергеем Малютиным создавал декорации для «Садко». Надежда Ивановна Забела-Врубель, жена художника, в это время репетировала партию Ольги в опере Римского-Корсакова «Псковитянка» и пробовалась на роль Волховой. Хотя в первых двух спектаклях «Садко» было представлено еще

примадонна Частной оперы Эмилия Негрин-Шмидт, в третий вечер дочь морского царя Волхову исполнила Забела, покорившая композитора оперы своей душевностью. Михаил Гнесин вспоминал: «Нет, увидев однажды это существо, нельзя было не попасть под ее чары навсегда! Эти волшебные широко расставленные глаза, пленительно-женственная, призывно-наивная улыбка, стройное и гибкое тело, красивые длинные руки <. ..>. Я хотел, чтобы Морская Царевна <...> вошла в жизнь слушателей и зрителей и осталась с ними навсегда! Те, кто видел исполнение Забелы-Врубель в роли Волховой, испытали эти эмоции с особой силой!»[3]. Творческий союз композитора, живописца и гениального певца открыл новую главу в музыке и изобразительном искусстве, посвященную «внутреннему национальному подтексту»[4], который так вдохновлял Врубеля. Партитура Римского-Корсакова также явилась сильным стимулятором, пробудившим в живописце то особое синтетическое видение, которое привело его искусство в этот мир.

Когда в 1899 году отмечалось столетие Александра Пушкина, Врубель предоставил несколько иллюстраций для издания своего собрания сочинений. В марте 1899 года он писал своей сестре Анне: «…мой Богатырь еще должен найти покупателя, а мне надо было немедленно взяться за пушкинские иллюстрации[5], и вот я пишу камин для Мамонтова. чтобы держать свои финансы в порядке»[6]. В том же марте, по заказу княгини Марии Тенишевой, Врубель написал первый набор балалаек[7] для Парижской выставки 1900 года, что видно из его письма к сестре[8].

Искусствовед А. П. Иванов, современник Врубеля, вспоминал в своей монографии: «В марте следующего года [1899 — В.Б.], Врубель по заданию княгини Тенишевой написал несколько бала и айков, изготовленных в кустарной мастерской в ​​Талашкино; на этих небольших изображениях, написанных маслом по дереву, изображены: царевна-лебедь, выходящая из темно-синей пучины озера; русалка, выглядывающая из воды; древний рыцарь, сражающийся с драконом».[9]. Собственно, именно на балалайке Врубель впервые создал образ Царевны-Лебедь, выходящей из темно-синих озёрных глубин. Можно предположить, что выбор сюжета художником не случаен, поскольку в это время он работал над иллюстрациями к собранию сочинений Пушкина и, вероятно, снова и снова перечитывал шедевры поэта. Впервые задуманная Римским-Корсаковым новая опера упоминается в письме композитора к Забеле от 11 июня 189 г.9: «Конечно, в моей новой опере будет роль лирического сопрано, я уже не могу без нее, так пусть без нее обходятся другие композиторы. Моя опера идет быстро»[10]. В его словах легко усмотреть особое значение, которое он придавал таланту певицы, упоминая ее «лирическое сопрано» как необходимый элемент для создания целостной музыкальной картины. Когда Римский-Корсаков начал сочинять музыку к «Сказке о царе Салтане», об этом знал лишь небольшой круг лиц, в том числе и Забела. В одном из своих писем Римский-Корсаков просил ее сохранить эту информацию в тайне: «Прошу вас, дорогая моя Надежда Ивановна, воздержаться некоторое время от упоминания кому бы то ни было о том, что я работаю над оперой. На данный момент в кругу знакомых только моя семья, либреттист, Лядов и Глазунов[11]. Я лишь туманно намекнул об этом Савве Ивановичу в одном из своих писем»[12]. В начале июля 189 г.9, по приглашению Тенишевой Врубель, Забела и концертмейстер последней Б.К. Яновского, все побывали в усадьбе Талашкино.

В Талашкино Врубель выполнил портрет Тенишевой в образе валькирии (1899, Одесский художественный музей Украина) и, по словам Тенишевой, «в шутку набросал на рамах и деках балалайки несколько изображений, изобилующих потрясающе сочными красками и образов»[13]. Поскольку в мемуарах Тенишевой не указана конкретная дата, мы можем только догадываться, что окончив роспись трех балалаек в марте 189 г.9, Врубель, возможно, написал еще два и сделал 10 эскизов для будущих подобных работ. Среди сохранившихся эскизов особый интерес представляет картина с изображением царевны-лебедя (музей Абрамцево). Эта композиция лишь немного отличается от изображений на балалайке, выполненных Врубелем в марте 1899 года. Проплывая по волнам, фигура Царевны-Лебедь повернута вправо и изображена на фоне бледно-киноварного неба, с исчезающим за верхушками стилизованных елей солнцем.

Римский-Корсаков передал Забеле первый фрагмент строк Царевны-Лебедь 23 ноября 189 г.9, с надписью: «Дорогой Надежде Ивановне Забеле-Врубель представить ей мою оперу — партию Лебедя. Н.Р.-Корсаков»[14]. Возможно, именно с этого момента внимание художника и певицы целиком сосредоточилось на мире пушкинской сказки, озаренном образом волшебной царевны. Когда существование оперы «Сказка о царе Салтане», по выражению композитора, перестало быть секретом, ее постановку в Частной опере назначили на новый сезон 1900.

Врубель начал работу над «Царевной-лебедью» в начале апреля 1900 года, когда вернулся в Москву после длительных гастролей Частной оперы в Киеве (22 февраля — 26 марта). Пока он работал над ней, новая работа Врубеля захватила воображение Екатерины Ге, гостившей в то время у Врубелей в их квартире на Пречистенке, 39. Другим человеком, осведомленным о новой картине, был Римский-Корсаков, который писал Забеле 8 апреля: «Мне интересно посмотреть, как выйдет «Лебедь Михаила Александровича»[15]. декорации к опере-сказке, и это стало причиной одной из его самых увлекательных работ. Врубель закончил картину очень быстро, потому что 19 апреля, Забела уже писала сестре с разочарованием: «Миша уже продал Царевну-Лебедь и, правда, очень дешево — за 300 рублей, Морозову. [Миша] просил 500, но Морозов торговался о цене, и Миша сразу отказался, хотя на горизонте есть еще один покупатель, но что делать, когда Миша так хочет избавиться от своих работ? Он, однако, теперь подумывает создать новую Царевну-Лебедь для другого покупателя и таким образом отплатить Морозову тем же за то, что он заплатил так мало»[16]. Другим покупателем был Владимир фон Мекк, много лет поддерживавший художника. Третий орден «Царевна-лебедь»[17] был получен от родственника Забелы, коллекционера произведений искусства Якова Жуковского, который хотел купить первое произведение «Царевна-лебедь» до того, как его опередил М. Морозов. На фамильной усадьбе Ге в селе Плиски Черниговской губернии, где Врубели проводили лето вместе с концертмейстером Борисом Яновским, художник создал для барона фон Мека вторую картину «Царевна-Лебедь». По воспоминаниям Яновского, по вечерам Врубель читал вслух сказку Пушкина, что помогло Забеле привыкнуть к партии княжны. День за днем ​​она репетировала роль, как готовилась к Марфе в «Царской невесте», используя свой особый метод. «Она подолгу обдумывала каждую фразу, десятки раз меняла выражение лица, упорно добиваясь нужного тона и согласованности на протяжении всего выступления. Так работал ее метод: сначала она знакомилась с оперой, потом присматривалась к своей роли, психологии героини, эмоциям, отношению к другим персонажам оперы. Наконец, она приступила к тщательной, интеллектуально кропотливой работе над поставленной задачей — созданием образа»[18]. Рефлексивное погружение во внутренний мир образа, который ей предстояло сыграть, отличало Забелу от многих оперных исполнителей того времени. Ее подход был во многом похож на прием русской драматургии конца XIX века.го и начала 20 века, призванные раскрыть сложности психологии человека, весь спектр его чувств и эмоциональных состояний. Именно это имел в виду Римский-Корсаков, когда писал о силе «лирического сопрано» певицы, имея в виду его драматический потенциал. Вдумчивая и тонко настроенная на свой характер, Забела каждый раз играла по-разному, с большой интенсивностью. «Когда публика еще аплодировала Н[адежде] И[вановне] как угорелая дома, она чувствовала себя так, как будто ее связали узлами от досады: «Я знаю, — восклицала она, заламывая руки, — эта Царевна-Лебедь — быть моей лебединой песней»[19].] Однако именно для Врубеля опера «Сказка о царе Салтане» стала, можно сказать, лебединой песней: это был его последний проект, связанный с музыкой Римского-Корсакова. Премьера оперы состоялась 21 октября 1900 года и имела исключительный успех. Элементами спектакля, получившими наибольшее количество аплодисментов, стали декорации и костюмы, созданные Врубелем. В воспоминаниях современников спектакль описывается как живое музыкальное полотно, на котором сплелись воедино музыка, живопись и исполнительское искусство. Многие элементы замысла Врубеля удивили публику, так как несколько отличались от текста сказки: например, «вместо одинокого дуба он покрыл деревьями остров; вместо безоблачного дня в первом действии он изобразил вечернее и ночное освещение»[20]; «Море господина Врубеля все время какое-то сумрачное и чересчур зловещее»[21]. Не случайно под это описание подходит и картина «Царевна-лебедь», где царевна изображена на фоне того, что можно было бы назвать декорацией. воссоздание волшебного мира сказки, освещенного закатным светом.

Особый подход художника к натуре выделяет его среди сверстников и дает ключ к пониманию его творческого метода. В частности, когда Врубель разрабатывал фон для картины, он тщательно готовился, выбирая конкретные декорации. Он стремился уловить цветовую гамму определенного времени дня и определенного освещения. Практически во всех его фантазийных композициях — «Демон сидящий» (1890, ГТГ), «Княжна Волхова» (1897, ГРМ), «Богатырь» (1899, ГРМ), «Пан» (1899, ГТГ), «В сумерках» (1900, ГТГ) — фон представлен в контрасте со светом заходящего солнца или при свете луны (или полумесяц). В некоторых своих композициях Врубель, используя стилизованные приемы, целенаправленно усиливает драматическое освещение («Демон сидит»), использует неестественно яркую цветовую гамму или преувеличивает размеры луны («Княжна Волхова»). В других он очень реалистично изображает последние лучи солнца, падающие на верхушки деревьев и стволы высоких сосен («Богатырь», «Царевна-лебедь») или передает незаметные глазу сумерки («На закате»).

Образ самой Царевны Лебедей представляет собой сочетание природных и фантастических элементов. Художника волновала задача изобразить духовный мир, невидимый обычному, материалистически настроенному глазу. Однако для достижения реализма в изображении фантастики Врубелю требовался хотя бы один элемент материального мира, точно скопированный с его природного прототипа. Эта двойственность языка художника в полной мере отражена в образе Царевны-Лебедь. Он один оказался способным запечатлеть девушку-птицу в момент ее метаморфозы, когда реальность соединяется с фантазией. Врубель мастерски передал естественную фактуру паутинной ткани, окутывающей принцессу, и блеск сияющих драгоценных камней, украшающих ее головной убор, но ее лицо и фигура представляют собой составной образ. Вот что писала о методе Врубеля Екатерина Ге, ненароком сравнивая его с методом своего тестя, художника из группы «Передвижники»: «Ге писал все с натуры, а Врубель — нет; Врубель был очарован миром сказок, он даже не хотел делать лица и жесты слишком реальными; он как будто нарочно рисовал слишком большие глаза, невероятные жесты, говорящие о том, что у его фигур нет костей». у княжны черты всех тех, кто когда-то был натурщиком Врубеля. Так, Николай Прахов в своих мемуарах отмечает «значительное сходство»[23] образа с его сестрой Еленой Праховой. В годы пребывания в Киеве и во время работы над росписями Кирилловской церкви Врубель, как известно, очень дорожил дружбой с историком Адрианом Праховым и его семьей. Ввиду этого нельзя не упомянуть, что непостижимо таинственные, выразительные глаза Княжны проработаны художником с таким же эмоциональным напряжением, как и глаза на эскизе к иконе «Богородица» (1884 г., нынешнее местонахождение?) . Образ иконы Врубель создал по образцу жены Адриана Прахова Эмилии, сыгравшей судьбоносную роль в жизни художника.

Многие врубелевские образы Забелы носили оттенок фантастики. Екатерина Ге писала: «Врубель выдумал красоту моей сестры и реализовал ее в портретах, хотя, по-моему, он часто преувеличивал ее недостатки, так как находил их особенно милыми»[24]. так как внешний вид и грациозность движений позволяли ей легко исполнять фантастические образы: «И в голове, и в движениях у меня есть особое качество, позволяющее воплощать сверхъестественные существа»[25]. необыкновенный дар, в котором сочетался талант и певческий, и драматический, как отмечал Михаил Гнесин: «В ее пении изгибы мелодии всегда переливались новыми и нежными тонально-эмоциональными оттенками <...> и все эти изгибы и переливы грациозно отражались в легких изменениях ее лица и в едва заметных движениях ее гибкого тела. Ты верил каждому ее слову и каждому звуку»[26]. Что же касается жеста Царевны-Лебедя и поворота ее фигуры на картине, то Врубель, скорее всего, «уловил» их, когда Забела деликатно подстраивалась под музыкальную ткань своей героини. Жест принцессы, когда она держит фату левой рукой, можно легко сопоставить с одной из фотографий, на которой Забела изображена в образе принцессы-лебедя. Подобный жест и поворот фигуры характерны и для одной из фигур в этюде «Две морские царевны» (ГРМ, 1898). Характерный жест руки Забелы, с одной точки зрения, напоминает одну из позиций в русском народном танце с шалью, а с другой — вызывает позу античных статуй, начиная со статуй римского богиня скромности и целомудрия Пудичития. Если исходное изображение на балалайке напоминало лишь жест из русской народной пляски, то в картине уже присутствует более глубокая образность, подчеркивающая символику персонажа. Царевна-Лебедь — недостижимый идеал чистоты и целомудрия. Ее задумчивый взгляд указывает на оттенок грусти в предвкушении предстоящего отказа от вольной жизни. Певческие элементы свадебной обрядности северных и северо-западных областей России, на которые, в частности, опирался Римский-Корсаков, включали, кроме веселых вступлений в песни, заупокойные обряды, называемые «оплакиваниями». Преувеличенно грустное лицо Царевны-Лебедя на балалайке, а также ее задумчивый взгляд на картине, по-видимому, связаны с этим традиционным восприятием невесты. Недаром заключительный ариозо Царевны-Лебедь, озаглавленный «Открой эту тайну, царь…», наделен своеобразным символизмом, содержащим такие строки: «Чтобы живые творили чудеса, я спустился с небес. Живу невидимкой В сердцах тех, кто мне дорог. Я несу свет и радость многим на земле, печаль становится сладкой в ​​песне; в сказке страх становится милым. Для них ярче светит солнце, ярче красок у весны, они понимают шепот волн, (они понимают) птиц в лесу».

Эти строки, напоминающие заклинание, написанные либреттистом оперы Владимиром Бельским, усиливают фантастическое ощущение Царевны-Лебедя. Принцесса становится главным олицетворением идеи совершенной эстетической красоты, преображающей все вокруг себя. Оперный талант Забелы помог подчеркнуть глубокий смысл образа: «Ее Царевна-Лебедь, также запечатленная Врубелем на холсте, — это воплощенная в звуках сказка, подлинное поэтическое видение, созданное народным воображением. Оживите эти кристально чистые звуки солнечными эмоциями и весенней девичьей нежностью, и, может быть, вы услышите и увидите Царевну-Лебедь такой, какой ее интерпретировала Забела и такой, какой она никогда не будет в исполнении других певцов в более поздние времена». 27]

Композиция Врубеля была не просто изображением девушки-птицы из сказки, она вобрала в себя очарование ранее созданных им на рубеже веков женских образов и символизировала непостижимую красоту, глубоко сокрытую «Душу Мир»[28], который он стремился передать в каждом своем произведении, будь то картина, рисунок или скульптура. Образ, запечатленный на полотне, не был бы столь целостным, если бы не Забела, вдохновившая художника на его создание.

 

1. Из письма М. Врубеля к Анне Врубель (Абрамцево, лето 1891 г.) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике [Врубель. Переписка. Воспоминания о художнике], Ленинград, 1976, с. 57 (далее Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике ).
2. Из письма М. Врубеля Николаю Римскому-Корсакову (8 мая 1898 г.) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике , с. 88.
3. Л. Барсова, Надежда Забела-Врубель глазами современников, Л., 1982, с. 30. (далее Л. Барсова, 1982 г.).
4. Из письма Михаила Врубеля к Анне Врубель. (Абрамцево, лето 1891 г.) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 57.
5. Врубель создал иллюстрации к стихам «Пророк» и «Египетские ночи» и оформил титульный лист — «1799. А.С. Пушкин» — за А. Пушкин, Собрание сочинений (3 ​​тома), Типография А. Мамонтова, 1899.
6. Из письма Михаила Врубеля к Анне Врубель (Москва, март, понедельник (1899)) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания художника , с. 63.
7. В каталоге художественной коллекции Тенишевой упоминается, что Врубель написал только пять балалайок (Озер Джеско, Талашкино: Деревянная посуда из мастерских княгини Тенишевой [ Талашкино. Деревянные изделия мастерских кн. М.Кл. Тенишевой ], 2 тома, Т. 1, Москва, 2016, с. 35), четыре из которых сейчас входят в музейные собрания: «Богатырь» (1899, Смоленский музей-заповедник), «Морская царевна» (1899, ГТГ), «Царевна-лебедь» (1899, Смоленский музей-заповедник), « Рыбки» с дарительской надписью «На память» (1899, Смоленский музей-заповедник).
8. Письмо Михаила Врубеля Анне Врубель. (Москва, март, суббота (1899) в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания художника , стр. 63.
9. А. Иванова, Врубеля, СПб, 1916, с. 36.
10. Л. Барсова, 1982, с. 52.
11. Отсылка к композиторам Анатолию Лядову и Александру Глазунову.
12. Л. Барсова, 1982, с. 52.
13. Л. Барсова, Врубель: Без комментариев, Санкт-Петербург, 2012, с. 136. (далее Л. Барсова, 2012).
14. Л. Барсова, 2012, с. 149.
15. Л. Барсова, 1982, с. 60.
16. Вы. Ге, «Последние годы жизни Врубеля»] в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 274.
17. Там же.
18. Б. Яновский, «Воспоминания о Надежде Забеле-Врубель» [«Воспоминания о Н.И. Забеле-Врубель»] в Николай Римский-Корсаков: Исследования; Документы; Письма [ Н.А. Римский-Корсаков. Исследования. Материалы. Письма ], в 2 т., вып. 2, Москва, 1954, с. 340. (далее Яновский Б., «Воспоминания о Надежде Забеле-Врубель»).
19. Л. Барсова, 19 лет82, с. 65.
20. Л. Барсова, 2012, с. 164.
21. Л. Барсова, 2012, с. 173.
22. Л. Барсова, 2012, с. 58.
23. Н. Прахов, «Михаил Александрович Врубель» в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 205.
24. Вы. Ге, «Последние годы Врубеля» в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 265.
25. Б. Яновский, «Воспоминания о Надежде Забеле-Врубель», с. 339 в Николай Римский-Корсаков: Исследование; Документы; Буквы [Н.Д. Римский-Корсаков. Исследования. Материалы. Письма ], в 2 т., вып. 2, Москва, 1954, с. 339.
26. Л. Барсова, 1982, с. 23.
27. С. Дурылин: см. Л. Барсова, 1982, с. 62.
28. В. Иванов, Matters Native and Universal [Родное и вселенское ], Москва, 1994, с. 189.

Иллюстрации

Михаил ВРУБЕЛЬ. Принцесса Лебедь. 1900
Холст, масло. 142,5 × 93,5 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Эскиз балалайки . 1899
Бумага, акварель, гуашь, бронзовая краска. 28,4 × 43,8 × 5 см
© Музей-заповедник «Абрамцево»

Балалайка-прима («Царевна-Лебедь»). 1899
Роспись по дереву. 66,5 × 41,5 см. Фото: Алексей Смирнов, 2011
© Смоленский государственный музей-заповедник

Михаил ВРУБЕЛЬ. Морская принцесса. Портрет Надежды Забелы-Врубель в образе княжны Волховой. 1898
Бумага, наложенная на холст, акварель, белила. 160,1 × 61,5 см
© Русский музей, Санкт-Петербург

Михаил ВРУБЕЛЬ. Царевна Лебедь. Эскиз. 1900
Масло на борту. 25,2 × 18,7 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил Врубель, Борис Яновский и Надежда Забела-Врубель в Талашкино. 1899. Фотография.
© Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи, Москва. Фонд 92. Ед. 18

Надежда Забела-Врубель в образе Царевны-Лебедя. Фотография.
© Театральный музей имени Бахрушина, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Город Леденец. 1900.
Эскиз декорации к опере «Сказка о царе Салтане». Графитный карандаш, акварель на картоне. 21,9 × 35,4 см.
© Театральный музей Бахрушина, Москва

Опера «Сказка о царе Салтане». Картина 1, действие 4. 19:00
Царевна-Лебедь: Надежда Забела-Врубель, Гвидон: Антон Секар-Рожанский, Милитриса: Елена Цветкова. На переднем плане дирижер Михаил Ипполитов-Иванов. Фотография
© Театральный музей Бахрушина, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. В сумерках . 1900.
Холст, масло. 129 × 180 см
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Кастрюля . 1899.
Холст, масло. 124 × 106,3 см
© Третьяковская галерея, Москва

Виктор ВАСНЕЦОВ. Портрет Елены Праховой . 1894
Холст, масло. 212,5 × 154,5 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Елена Адриановна Прахова. Киев, 1899
Фотография.
© Фотоархив Третьяковской галереи

Михаил ВРУБЕЛЬ. Портрет Праховой . 1884-1885
Бумага, наклеенная на картон, графитный карандаш, гуашь. 43 × 32,3 см
© Третьяковская галерея, Москва

Эмилия Прахова. Фотография
© Фотоархив ГТГ

Надежда Забела-Врубель в образе Царевны-Лебедя. 1900
Фотография.
© Театральный музей имени Бахрушина, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Портрет жены (Надежда Забела-Врубель) . 1904
Бумага, угольный карандаш. 36 × 27 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Две морские принцессы. Надежда Забела-Врубель в роли княгини Волховой в опере Римского-Корсакова «Садко». Эскиз. 1898
Картон, акварель, графитный карандаш. 33,5 × 27,7 см
© Русский музей, Санкт-Петербург

Мариинское волшебство: 19 потрясающих образов легендарного театра Петербурга

Мариинское волшебство: 19 потрясающих образов легендарного театра Санкт-Петербурга — Classic FM

Мариинский – один из самых известных в мире театров оперы и балета, в настоящее время расширенный за счет второй сцены и концертного зала. Откройте для себя его необыкновенную историю с помощью этой галереи потрясающих изображений.

Узнать больше Откройте для себя музыку

Фанфары королевского волынщика впервые разбудили короля Карла III в лондонской резиденции

13 часов назад

Видео

Андреа Бочелли поет «Feliz Navidad» с сыном и дочерью в трогательном рождественском трио

13 часов назад

Андреа Бочелли

10 успокаивающих произведений классической музыки для вашего питомца

16 часов назад

Андреа Бочелли: жена, известные песни, семья и все, что нужно знать об итальянском теноре

1 день назад

Андреа Бочелли

Дети Андреа Бочелли: кто такие Маттео, Амос и Вирджиния Бочелли и чем они занимаются?

1 день назад

Андреа Бочелли

«Они поместили бы белых музыкантов на обложку» – автор освещает новаторских чернокожих женщин в истории музыки

1 день назад

Женщины в музыке

Подробнее Лучшая классическая музыка 908063 902 10 произведений классической музыки, которые на 100% изменят вашу жизнь

Четыре эпохи классической музыки: краткое руководство

15 самых известных мелодий классической музыки

25 лучших пианистов всех времен

15 композиторов LGBTQ+ в истории классической музыки, которых вы, вероятно, уже знаете

Подробнее Плейлисты Classic FM Live

Подробнее Поиск по

Последнее на Классическом FM

Когда Арета Франклин заменила «хорошего друга» Паваротти и спела Nessun Dorma

Лучано Паваротти

Лучшие радиопередачи на этой неделе, в том числе «Альбом недели» и «Drive Discovery».