Сказка лиса и цапля смотреть онлайн: Лиса и журавль сказка читать онлайн
Цапля и журавль (мультфильм, 1974) — смотреть онлайн в хорошем качестве
Мультипликационный фильм Юрия Норштейна о двух гордых птицах. Мульфильм – классика отечественной анимации по мотивам русской народной сказки «Цапля и журавль» в пересказе Владимира Даля, озвученный актёром Иннокентием Смоктуновским. Две гордые птицы – красавица-цапля и аристократ-журавль встречаются в туманном мире прошлого и не могут открыть свои сердца навстречу друг другу.
Сюжет
Утончённая интерпретация русской народной сказки, романтизирующая образы двух птиц – цапли и журавля. В оригинальной версии сказки обе птицы происходят из крестьянского сословия, проживают в избах на разных концах болота, тогда как у Норштейна местом их обитания становятся узнаваемые развалины дворянских усадеб, ограды парков и беседки. Основной конфликт сказки связан с невозможностью двух птиц открыть друг другу свои истинные чувства. Сначала журавль делает цапле предложение руки и сердца, но гордая птица отвергает его, мгновенно пожалев о своём решении. Затем уже цапля идёт к журавлю, но он становится жертвой уязвлённой гордости. «Так до сих пор и ходят они друг за дружкой…».
Причины посмотреть
▪ «Цапля и журавль» (1974) – часть своеобразной анимационной трилогии Ю. Норштейна, куда также вошли «Лиса и заяц» (1973) и «Ежик в тумане» (1975), за работу над этими фильмами в 1979 году мультипликатор был удостоен Государственной премии СССР.
▪ Мульфильм-лауреат международных премий: X Международный Фестиваль анимационных фильмов в Анесси (Первая премия), III Международный Фестиваль анимационных фильмов в Нью-Йорке.
Интересные факты
▪ Цапля и журавль – птицы, живущие по соседству в дикой природе и относящиеся к одному отряду птиц, аистообразным, но никогда не образующие пар в силу различных особенностей поведения и размножения.
▪ Для множества древних культур (например, Египта и Греции) цапля и журавль являются священными птицами, ассоциируются с солнцем и загробным миром.
Сказка «Сорока, лиса и цапля» — слушать, смотреть или читать онлайн
Испанская народная сказка
Жила-была в гнезде на дубу сорока со своими сорочатами. Как-то раз поутру пришла к дубу лиса и говорит, что с голоду умирает, пусть, мол, сорока отдаст ей одного птенца.
— Нет, не отдам, — отвечает сорока. — Хочешь есть, сама возьми.
— Не отдашь одного, я дуб хвостом подрублю, гнездо свалится, всех съем, — сказала лиса и ну колотить хвостом по дубовому стволу.
Испугалась сорока и, чтоб спасти остальных морочат, бросила лисе одного, та его и съела.
На другое утро опять пришла лиса к дубу и говорит:
— Сорока-сорока, я есть хочу. Дай мне одного птенца.
— Нет, не дам. Хочешь есть, сама возьми.
— Не дашь, на себя пеняй. Подрублю дуб хвостом, гнездо свалится, всех съем. И ну колотить хвостом по стволу. Испугалась сорока, бросила ей другого птенца.
И пошло: что ни утро является лиса за новым сорочонком, так что в конце концов, остался у матери один, последний. Случилось тут мимо дуба цапле проходить, двоюродной сестре сороки. Услышала она плач и спрашивает:
— Что с тобой, сестрица?
Та ей все рассказала, цапля и говорит:
— Эх, голова твоя пустая! Да как же лисе хвостом дуб подрубить? Для этого топор нужен, да преострый. Придет лиса, ты ей скажи:
К нам, лисица, не ходи,
ствол хвостом не колоти.
Знает всякий, кто не глуп:
топорами рубят дуб.
Или так скажи:
Чтоб добраться до гнезда,
мало длинного хвоста,
раздобудь-ка ты топор,
да чтоб был топор остер.
На том и порешили. Пришла наутро лиса, говорит:
— Не дашь, на себя пеняй: подрублю дуб хвостом, гнездо свалится, всех съем.
А сорока ей:
К нам, лисица, не ходи,
ствол хвостом не колоти.
Знает всякий, кто не глуп:
Чтоб добраться до гнезда,
мало длинного хвоста,
раздобудь-ка ты топор,
да чтоб был топор остер.
Опешила лиса, спрашивает:
— Кто тебя научил?
А простушка сорока возьми да скажи:
— Сестра моя двоюродная, цапля.
— Ну, я ей покажу, — говорит лиса.
И пошла цаплю искать. Искала-искала, видит: та головку под крыло сунула, спать собирается. Подкралась к ней лиса, лапой накрыла и говорит:
— Добрый день, госпожа цапля!
Обмерла цапля, но отвечает:
— День добрый, госпожа лиса! Что привело тебя в наши края?
— Да так, пустяки. Ищу, где бы отдохнуть после обеда. Что, если нам с тобой рядышком подремать? А потом поболтаем.
— Что ж, можно и так, госпожа лиса.
А лиса цаплю из-под лапы не выпускает. Та прикрыла один глаз. Лиса увидела и спрашивает:
— Как это ты спишь одним глазом?
Цапля отвечает:
Если спишь с таким соседом, что охоч до плутовства, глаз один закрой, приятель, а другим гляди за два.
Лиса ей и говорит:
— Ну, чтоб тебе не мучиться, я тебя сейчас же и съем, а то твоя двоюродная сестра меня без завтрака оставила.
— Я догадалась, — отвечает цапля, — и только об одном прошу.
— О чем?
— Когда проглотишь меня, ступай к дубу и покажи сороке, до чего она языком своим меня довела. Крикни ей, да погромче: «Цапля мне в обед досталась».
— Договорились, — сказала лиса и мигом цаплю проглотила.
Потом подошла к дубу и кричит:
— Цапля мне в обед досталась!
А цапля ей:
— Громче кричи, а то она не услышит.
Лисица снова:
— Цапля мне в обед досталась!
— Громче, лисичка, громче, сестрица моя глуховата.
Тут лиса как рявкнет изо всех сил:
— Цапля мне в обед досталась!
Да так пасть разинула, что цапля оттуда выпорхнула и говорит:
— С носом ты, лиса, осталась!
Лиса и Журавль. Сказки в Красках. Сказки для детей. Видео для детей. StarMediaKids
Сказки в красках:Колобок goo.gl/LDKs7I
Теремок goo.gl/ClDJd0
Курочка Ряба goo.gl/KPWfSz
Репка goo.gl/zt6wCw
Пузырь, соломинка и лапоть goo.gl/bJrcj6
Маша и медведь goo.gl/xV2eZU
Гуси-лебеди youtu.be/IYUzMOWRJJA
Царевна Несмеяна youtu.be/jepxKyeh5JA
Лиса и журавль youtu.be/CqKt-eBg4ok
Вершки и корешки goo.gl/L3rkZH
Волк и семеро козлят goo.gl/1nNoKA
Журавль и цапля goo.gl/JXE9Wk
Три медведя goo.gl/oJLffH
Зайкина избушка goo.gl/gBo9UU
♥ ☀ ☁ ☂ ✦ ☃ ❄ ☺ ✎ ✄ ❁ ☏ ☼ ☻ ☃ ✂ ♡
youtu.be/CqKt-eBg4ok
Лиса и Журавль. Сказки в Красках. StarMediaKids
По мотивам русских народных сказок А. Н. Афанасьева.
Сказку «Лиса и журавль» знают и любят все дети. А как увлекательно не только смотреть и слушать сказку «Лиса и журавль», но и рисовать ее вместе с малышом! У Ваших детей есть уникальная возможность стать соавторами нового проекта кинокомпании Star Media «Сказки в красках»! Если Ваш ребенок любит рисовать карандашами или красками, предложите ему нарисовать иллюстрации к сказкам (список сказок можно найти по ссылке goo. gl/CdjJ9h), присылайте их нам на [email protected] и вскоре вы увидите рисунки вашего маленького художника в настоящей сказке!
♥ ☀ ☁ ☂ ✦ ☃ ❄ ☺ ✎ ✄ ❁ ☏ ☼ ☻ ☃ ✂ ♡
StarMediaKids – это особенный канал, созданный компанией Стар Медиа специально для самых маленьких зрителей. На этой страничке ваши детки могут смотреть сказки и детское видео, развивающие мастер-классы для малышей и мультики.
Сказки были подобраны с большим вниманием нашей командой профессионалов, которая обладает многолетним серьезным опытом работы в области детского телевидения. Создатели StarMediaKids с удовольствием представляют вниманию малышей все самое интересное и качественное: развивающее видео, русские сказки, мультики, созданные на основе рисунков к сказкам, популярные Машины сказки, добрые старые сказки для взрослых и детей.
На канале StarMediaKids детей ждут сказки бесплатно в очень хорошем качестве. Их можно смотреть в любое время без предварительной регистрации. Сказки онлайн помогают юным зрителям развивать фантазию и обогащают кругозор. Старые добрые русские сказки и мультики сказки от отечественных и зарубежных аниматоров учат малышей отзывчивости, трудолюбию, умению дружить. Бесплатные сказки от StarMediaKids дарят атмосферу тепла и доброты самым маленьким ценителям интересных историй с неожиданными поворотами сюжета.
Дорогие родители, бабушки и дедушки! Если у вас нет возможности сказки читать для своих детишек, но вам хочется, чтобы малыши приобщались к кладезю мудрости русских народных сказок, вы смело можете включать для маленьких зрителей канал StarMediaKids. У нас можно сказки слушать и смотреть совершенно бесплатно, в любое время суток.
Желаем приятного просмотра!
Золотая птица | Сказки Гримма | Братья Гримм
Для встроенного аудиоплеера требуется современный интернет-браузер. Вам следует посетить Browse Happy и обновить свой интернет-браузер сегодня!У одного царя был красивый сад, и в саду росло дерево, на котором росли золотые яблоки. Эти яблоки всегда считали, и примерно в то время, когда они начинали созревать, выяснилось, что каждую ночь одного из них не было. Царь очень рассердился на это и приказал садовнику всю ночь бодрствовать под деревом.Садовник заставил своего старшего сына наблюдать; но около двенадцати часов он заснул, а утром пропало еще одно яблоко. Затем второму сыну приказали наблюдать; в полночь он тоже заснул, а утром пропало еще одно яблоко. Тогда третий сын предложил бодрствовать; но садовник сначала не позволял ему, опасаясь причинить ему вред; однако, в конце концов, он согласился, и молодой человек лег под дерево, чтобы наблюдать. Когда часы пробили двенадцать, он услышал шорох в воздухе, и прилетела птица из чистого золота; и когда оно хватало клювом одно из яблок, сын садовника вскочил и пустил в него стрелу.Но стрела не причинила птице вреда; только он выронил из хвоста золотое перо и улетел. Утром царю принесли золотое перо, и весь совет был созван. Все согласились, что оно стоит больше, чем все богатство королевства, но царь сказал: «Одно перо мне бесполезно, мне нужна вся птица».
Тогда старший сын садовника отправился в путь и подумал очень легко найти золотую птицу; Пройдя совсем немного, он подошел к лесу и увидел у леса сидящую лисицу; поэтому он взял свой лук и приготовился стрелять в него.Тогда лисица сказала: «Не стреляй в меня, я дам тебе хороший совет; Я знаю, чем ты занимаешься и что ты хочешь найти золотую птицу. Вечером вы доберетесь до деревни; и когда вы доберетесь туда, вы увидите две гостиницы напротив друг друга, одна из которых очень приятна и прекрасна на вид: не заходите туда, но отдыхайте на ночь в другой, хотя вам может показаться, что очень бедный и подлый ». Но сын подумал про себя:« Что такое зверь, как этот, может знать об этом? »И пустил стрелу в лису; но он промахнулся, и он поднял хвост над своей спиной и побежал в лес.Затем он пошел своей дорогой и к вечеру пришел в деревню, где находились две гостиницы; и в одном из них люди пели, танцевали и пировали; а другой выглядел очень грязным и убогим. «Я был бы очень глуп, — сказал он, — если бы пошел в этот убогий дом и покинул это очаровательное место»; Итак, он вошел в шикарный дом, ел и пил в свое удовольствие, и забыл птицу и свою страну.
Время шло; и так как старший сын не вернулся, и о нем не было слышно никаких вестей, второй сын отправился в путь, и с ним случилось то же самое.Он встретил лису, которая дала ему добрый совет: но когда он пришел к двум постоялым дворам, его старший брат стоял у окна, где шло веселье, и звал его, чтобы он вошел; и он не смог противостоять искушению, но вошел и забыл золотую птицу и свою страну таким же образом.
Время снова шло, и младший сын тоже захотел отправиться в большой мир в поисках золотой птицы; но его отец долго не слушал этого, потому что он очень любил своего сына и боялся, что какая-нибудь неудача может случиться и с ним, и помешать ему вернуться.Однако в конце концов было решено, что он должен уйти, потому что он не будет отдыхать дома; Подойдя к лесу, он встретил лису и услышал тот же добрый совет. Но он был благодарен лисе и не стал покушаться на его жизнь, как это сделали его братья; поэтому лисица сказала: «Сядь мне на хвост, и ты пойдешь быстрее». И он сел, и лиса побежала, и прочь они прыгнули по скалам и камням так быстро, что их волосы свистели на ветру.
Когда они приехали в деревню, сын последовал совету лиса и, не оглядываясь, пошел в обшарпанный трактир и проспал там всю ночь в свое удовольствие.Утром лиса снова пришла и встретила его, когда он начинал свой путь, и сказала: «Иди прямо, пока не дойдешь до замка, перед которым лежит целая группа солдат, спящих и храпящих: не обращай на них внимания. , но войдите в замок и идите дальше и дальше, пока не дойдете до комнаты, где золотая птица сидит в деревянной клетке; рядом стоит красивая золотая клетка; но не пытайтесь вытащить птицу из ветхой клетки и посадить в красивую, иначе вы в ней покаетесь.Затем лис снова протянул свой хвост, и молодой человек сел, и они пошли по лошадям и камням, пока их волосы не завихнулись на ветру.
Перед воротами замка все было так, как сказала лиса: так сын вошел и нашел комнату, где золотая птица висела в деревянной клетке, а внизу стояла золотая клетка, а рядом лежали три золотых яблока, которые были потеряны. этим. Тогда он подумал про себя: «Будет очень забавно увести такую прекрасную птицу в эту ветхую клетку»; поэтому он открыл дверь, схватил ее и поместил в золотую клетку. Но птица издала такой громкий крик, что все солдаты проснулись, взяли его в плен и несли к царю. На следующее утро суд сел, чтобы судить его; и когда все было выслушано, он приговорил его к смерти, если он не принесет царю золотого коня, который мог бежать так же быстро, как ветер; а если он так поступит, то золотую птицу ему подарят.
И он снова отправился в путь, вздыхая и в большом отчаянии, когда внезапно его друг, лис, встретил его и сказал: «Теперь вы видите, что случилось из-за того, что вы не послушались моего совета.Однако я все же расскажу вам, как найти золотого коня, если вы сделаете то, что я вам скажу. Вы должны идти прямо, пока не дойдете до замка, где лошадь стоит в своем стойле: рядом с ним будет крепко спящий и храпящий конюх: уберите лошадь тихонько, но обязательно наденьте на нее старое кожаное седло и а не золотой, что рядом ». Тогда сын сел на лисьий хвост, и они пошли по дереву и камням, пока их волосы не засвистели на ветру.
Затем он пошел своей дорогой очень печальной; Но подошла старая лиса и сказала: «Почему ты меня не послушал? Если бы это было так, вы бы унесли и птицу, и лошадь; но еще раз дам вам совет. Идите прямо, и к вечеру вы прибудете в замок. В двенадцать часов ночи принцесса идет в баню: подойди к ней и поцелуй ее, и она позволит тебе увести ее; но будьте осторожны, не позволяйте ей уходить и прощаться с отцом и матерью.Затем лис вытянул свой хвост, и они пошли прочь по животу и камням, пока их волосы снова не засвистели.
Когда они подошли к замку, все было так, как сказала лиса, и в двенадцать часов молодой человек встретил принцев, идущих в баню, и поцеловал ее, и она согласилась бежать с ним, но просила многих слезы, что он позволил ей проститься с отцом. Сначала он отказывался, но она плакала все больше и больше и падала к его ногам, пока, наконец, он не согласился; но как только она пришла в дом своего отца, охранники проснулись, и он снова попал в плен.
Затем его привели к королю, и король сказал: «У тебя никогда не будет моей дочери, если за восемь дней ты не откопеешь холм, который закрывает вид из моего окна». Теперь этот холм был таким большим, что весь мир мог не забирай его: и когда он проработал семь дней и сделал очень мало, подошла лиса и сказала. «Ложись и ложись спать; Я буду работать на тебя ». А утром он проснулся, и холм исчез; поэтому он весело подошел к королю и сказал ему, что теперь, когда он был удален, он должен отдать ему принцессу.
Тогда король был вынужден сдержать свое слово, и юноша и принцесса ушли; И подошла лиса и сказала ему: «У нас будут все трое: принцесса, конь и птица». «Ах, — сказал молодой человек, — это было бы здорово, но как ты можешь это придумать? ? ‘
«Если вы только послушаете, — сказал лис, — это можно сделать. Когда вы приходите к королю, и он спрашивает прекрасную принцессу, вы должны сказать: «Вот она!» Тогда он будет очень радостен; и ты сядешь на золотого коня, которого они должны дать тебе, и протянешь руку, чтобы проститься с ними; но пожать руку принцессе последней.Затем быстро поднимите ее на лошадь позади себя; хлопни шпорами в его сторону и скакни прочь так быстро, как только сможешь.
Все шло хорошо: тогда лиса сказала: «Когда ты придешь в замок, где находится птица, я останусь с принцессой у двери, и вы поедете и поговорите с королем; и когда он увидит, что это правильная лошадь, он выведет птицу; но вы должны сидеть спокойно и сказать, что хотите посмотреть на нее, чтобы увидеть, настоящая ли это золотая птица; а когда возьмешь его в руки, уезжай.’
Это тоже случилось, как сказал лис; они унесли птицу, принцесса снова села на лошадь, и они поехали в большой лес. Затем подошла лиса и сказала: «Умоляю, убей меня и отрежь мне голову и ноги». Но юноша отказался это сделать; лиса сказала: «Я дам тебе хороший совет: остерегайся две вещи; никого не выкупай с виселицы и садись на берегу без реки ». Затем он ушел. «Что ж, — подумал молодой человек, — нетрудно следовать этому совету.’
Он ехал с принцессой, пока, наконец, не пришел в деревню, где оставил двух своих братьев. И там он услышал большой шум и шум; и когда он спросил, в чем дело, люди сказали: «Двое мужчин будут повешены». Подойдя ближе, он увидел, что эти двое были его братьями, превратившимися в разбойников; поэтому он сказал: «Нельзя ли им спастись?» Но люди сказали: «Нет», если он не отдаст все свои деньги негодяям и не купит их свободу. Тогда он не стал думать об этом, но заплатил то, о чем просили, и его братья отказались, и пошли с ним к своему дому.
И когда они подошли к лесу, где лисица впервые встретила их, было так прохладно и приятно, что два брата сказали: «Давайте сядем на берегу реки и немного отдохнем, чтобы поесть и выпить». он сказал: «Да», и забыл совет лисицы, и сел на берегу реки; и пока он ничего не подозревал, они подошли сзади и бросили его на берег, и взяли царевну, лошадь и птицу, и пошли домой к царю, своему господину, и сказали. «Все это мы добились своим трудом.Тогда было великое ликование; но конь не ел, птица не пела, а принцесса плакала.
Младший сын упал на дно реки: к счастью, оно было почти сухим, но его кости были почти сломаны, а берег был таким крутым, что он не мог найти выхода. Тогда старый лис пришел еще раз и отругал его за то, что он не последовал его совету; иначе с ним не случилось бы никакого зла: «Но, — сказал он, — я не могу оставить тебя здесь, так что держись за мой хвост и держись.’Тогда он вытащил его из реки и сказал ему, когда он вышел на берег:’ Твои братья поставили стражу, чтобы убить тебя, если они найдут тебя в царстве. ‘И он оделся как бедняк, и тайно пришла ко двору царя, и едва вошла в двери, как конь начал есть, и птица запела, и принцесса перестала плакать. Затем он пошел к царю и рассказал ему обо всех мошенничествах своих братьев; и они были схвачены и наказаны, и он снова отдал ему принцессу; а после смерти царя он стал наследником своего королевства.
Спустя долгое время он однажды пошел гулять в лес, и старая лиса встретила его и со слезами на глазах умоляла его убить его и отрубить ему голову и ноги. И, наконец, он так и сделал, и в одно мгновение лисица превратилась в человека и оказался братом принцессы, пропавшей много-много лет назад.
Прочтите Бен-Гур: Повесть о Христе (Классика Цапли) в Интернете Лью Уоллес и Херон Классикс
Бен-Гур: Повесть о Христе
Льюис Уоллес
Издано: 1880
Бесплатные аудиокниги Ссылка: https: // librivox.org / Ben-Hur-A-Tale-Of-Christ-By-Lew-Wallace /
Источник: Golden Deer Classics
Part 1
Chapter 1The Jebel es Зубле — гора длиной пятьдесят миль и более и настолько узкая, что узор на карте напоминает гусеницу, ползающую с юга на север. Стоя на его красно-белых скалах и глядя на тропу восходящего солнца, можно увидеть только Аравийскую пустыню, где восточные ветры, так ненавистные виноградарям Иерихона, с самого начала сохранили свои игровые площадки.Его ноги хорошо покрыты песком, брошенным с Евфрата, чтобы лежать там, потому что гора является стеной пастбищ Моава и Аммона на западе — земель, которые раньше были частью пустыни.
Араб наложил свой язык на все к югу и востоку от Иудеи, поэтому на его языке старый Джебель является родоначальником бесчисленных водоворотов, пересекающих римскую дорогу — теперь смутное представление о том, что когда-то было пыльным Путь сирийских паломников в и из Мекки — прокладывать свои борозды, углубляясь по мере продвижения, чтобы переправить потоки сезона дождей в Иордан или их последнее пристанище, Мертвое море.Из одного из этих водоемов — или, точнее, из того, что поднимается на крайнем конце Джебеля и, простираясь к востоку от севера, становится, наконец, руслом реки Джаббок — путешественник прошел, направляясь к плато пустыни. К этому человеку в первую очередь привлекается внимание читателя.
Судя по внешности, ему было около сорока пяти лет. Его борода, когда-то самая глубокая черная, широко расплывалась по груди, с белыми прожилками. Лицо его было коричневым, как засохшая кофейная ягода, и было так скрыто красной куфией (так в наши дни дети пустыни называют платок на голове), что было видно лишь частично.Время от времени он поднимал глаза, и они становились большими и темными. Он был одет в струящиеся одежды, столь универсальные на Востоке; но их стиль не может быть описан более конкретно, поскольку он сидел под миниатюрным шатром и ехал на большом белом верблюде.
Можно сомневаться в том, что люди Запада когда-либо преодолеют впечатление, произведенное на них первым видом верблюда, снаряженного и загруженного для пустыни. Обычай, столь губительный для других новинок, мало влияет на это ощущение. В конце долгих путешествий с караванами, после многих лет проживания с бедавинами, уроженцы Запада, где бы они ни находились, будут останавливаться и ждать, пока не пропадет величественный зверь. Очарование не в фигуре, которую даже любовь не может сделать красивой; ни в движении, ни в бесшумном шаге, ни в широком крене. Как море доброта к кораблю, так и пустыня к его созданиям. Он облачает его всеми своими загадками; таким образом, что, глядя на него, мы думаем о них: в этом и есть чудо. Животное, которое теперь вышло из болота, вполне могло потребовать традиционного почтения. Его цвет и высота; ширина его ступни; его большая часть тела не жирная, а покрытая мускулами; длинная тонкая шея лебединой кривизны; голова, широкая между глазами и сужающаяся к морде, которую женский браслет мог бы почти обхватить; его движение, длинный и упругий шаг, уверенная и беззвучная поступь — все свидетельствовало о его сирийской крови, древней, как дни Кира, и абсолютно бесценной.Была обычная уздечка, закрывавшая лоб алой бахромой и украшавшая шею медными цепями, на каждой из которых висел звенящий серебряный колокольчик; но для уздечки не было ни повода для всадника, ни ремня для возницы. Мебель, расположенная на спине, была изобретением, которое у всех, кроме жителей Востока, сделало бы изобретателя знаменитым. Он состоял из двух деревянных ящиков длиной не более четырех футов, уравновешенных так, что по одному висели с каждой стороны; внутреннее пространство с мягкой подкладкой и ковровым покрытием было устроено так, чтобы мастер мог сидеть или лежать полулежа; над всем этим был натянут зеленый навес.Широкая спина, нагрудные ремни и подпруги, скрепленные бесчисленными узлами и завязками, удерживали устройство на месте. Таким образом изобретательные сыновья Хуша ухитрились устроить удобные загорелые тропы в пустыне, на которых возлагались их обязанности так же часто, как и их удовольствие.
Когда верблюд выбрался из последнего разрыва пролива, путник пересек границу Эль-Белки, древнего Аммона. Было утро. Перед ним было солнце, наполовину покрытое ворсистой дымкой; перед ним также раскинулась пустыня; не царство дрейфующих песков, которое было дальше, а область, где трава начала затмевать; где поверхность усыпана гранитными валунами, серыми и коричневыми камнями с вкраплениями томных акаций и пучками верблюжьей травы. Дуб, ежевика и земляничное дерево лежали позади, словно выстроились в линию, смотрели в безлюдную пустошь и в страхе пригибались.
И вот был конец тропы или дороги. Более чем когда-либо казалось, что верблюд незаметно движется; он удлинялся и ускорял шаг, его голова была направлена прямо к горизонту; через широкие ноздри он глотал ветер сильными сквозняками. Носилки качались, поднимались и опускались, как лодка на волнах. Под ногами шелестели засушенные листья на случайных грядках.Иногда духи вроде абсента подслащивали весь воздух. Жаворонок, болтовня и каменная ласточка вскочили в крыло, а белые куропатки, свистя и кудахая, убегали с дороги. Реже лиса или гиена ускоряли свой галоп, чтобы с безопасного расстояния рассмотреть незваных гостей. Справа возвышались холмы Джебель, жемчужно-серая пелена, покрывавшая их, на мгновение сменилась пурпурным, который немного позже сделает бесподобным солнце. Над их самыми высокими вершинами на широких крыльях плыл гриф, расширяясь кругами. Но из всего этого жилец под зеленой палаткой ничего не видел или, по крайней мере, не делал никаких признаков узнавания. Его глаза были пристальными и мечтательными. Человек, как и животное, шел как ведомый.
В течение двух часов дромадер двигался вперед, сохраняя устойчивую рысь и линию на восток. В то время путешественник никогда не менял своего положения, не смотрел ни направо, ни налево. В пустыне расстояние измеряется не милями или лигами, а саат, или часом, и манзил, или остановкой: три с половиной лиги заполняют первое, пятнадцать или двадцать пять — второе; но это ставки на обыкновенного верблюда.Носитель подлинного сирийского запаса может легко заработать три лиги. На полном ходу он обгоняет обычные ветры. В результате стремительного продвижения изменился облик пейзажа. Джебель тянулся вдоль западного горизонта бледно-голубой лентой. То тут, то там поднимался телль, или кочка из глины и зацементированного песка. Время от времени базальтовые камни поднимали свои круглые короны, заставы горы противостоять силам равнины; все остальное, однако, представляло собой песок, иногда гладкий, как проторенный берег, а затем нагроможденный холмистыми гребнями; здесь колотые волны, там длинные волны. Так изменилось и состояние атмосферы. Солнце, взошедшее высоко, напилось росы и тумана и согрело ветерок, целовавший странника под навесом; далеко и близко он окрашивал землю слабой молочной белизной и сиял всем небом.
Еще два часа прошли без отдыха и отклонений от курса. Растительность полностью прекратилась. Песок, так коркой на поверхности, что он вломился в гремя хлопья на каждом шагу, провел безраздельно. Джебель был вне поля зрения, и ориентира не было видно.Тень, которая до этого следовала, теперь сместилась на север и поддерживала равную скорость с объектами, которые ее отбрасывали; и поскольку не было никаких признаков остановки, поведение путешественника становилось с каждой минутой все более странным.
Следует помнить, что никто не ищет пустыню как место отдыха. Жизнь и бизнес идут по нему тропами, по которым кости мертвых разбросаны, как множество гербов. Таковы дороги от колодца к колодцу, от пастбища к пастбищу. Сердце самого опытного шейха бьется быстрее, когда он оказывается один в бездорожье. Итак, человек, с которым мы имеем дело, не мог искать удовольствия; и его манеры не походили на беглеца; ни разу не оглянулся. В таких ситуациях страх и любопытство — самые частые ощущения; они не тронули его. Когда мужчины одиноки, они опускаются до любого товарищества; собака становится товарищем, лошадь другом, и их не стыдно осыпать ласками и любовными речами. Верблюд не получил ни знака, ни прикосновения, ни слова.
Ровно в полдень верблюд по своей собственной воле остановился и издал крик или стон, особенно жалобный, которым он всегда протестует против перегрузки, а иногда требует внимания и отдыха.После этого хозяин взбудоражился, как бы проснувшись ото сна. Он приподнял занавески худа, посмотрел на солнце, долго и внимательно осмотрел страну со всех сторон, словно желая определить назначенное место. Удовлетворенный осмотром, он глубоко вздохнул и кивнул, как бы говоря: Наконец-то!
Через мгновение он скрестил руки на груди, склонил голову и беззвучно помолился. Выполнив свой благочестивый долг, он приготовился спешиться. Из его горла доносился звук, несомненно, слышимый любимыми верблюдами Иова — Их! их! — сигнал преклонить колени.Медленно животное повиновалось, некоторое время кряхтя. Затем всадник поставил ногу на тонкую шею и наступил на песок.
Мужчина, как теперь выяснилось, имел замечательные пропорции, не такой высокий, как сильный. Ослабив шелковую веревку, удерживавшую куфию на его голове, он зачесал бахромчатые складки назад, пока не обнажилось лицо — сильное лицо, почти негритянского цвета; однако низкий, широкий лоб, орлиный нос, внешние уголки глаз, слегка повернутые вверх, волосы обильные, прямые, жесткие, металлического блеска и ниспадающие до плеч множеством косичек, были признаками происхождения, которые невозможно замаскировать.Так выглядели фараоны и более поздние Птолемеи; так выглядел Мицраим, отец египетского народа. Он носил камис, белую хлопковую рубашку с плотными рукавами, расстегнутую спереди, доходящую до щиколоток и вышитую на воротнике и груди, поверх которой был наброшен коричневый шерстяной плащ, теперь, как, по всей вероятности, тогда, назывался aba, верхняя одежда с длинной юбкой и короткими рукавами, изнутри обшитая тканью из смесового хлопка и шелка, окаймленная по всему периметру с туманным желтым краем. Его ноги защищали сандалии, прикрепленные ремешками из мягкой кожи.Камис до талии прижимался кушаком. Что было очень примечательно, учитывая, что он был один, и что пустыня была прибежищем леопардов и львов, а также людей столь же диких, у него не было оружия, даже кривой палки, используемой для управления верблюдами; поэтому мы можем, по крайней мере, заключить, что его поручение было мирным и что он был либо необычайно смел, либо находился под исключительной защитой.
Конечности путешественника онемели, поездка была долгой и утомительной; поэтому он потер руки, топнул ногами и обошел верного слугу, чьи блестящие глаза спокойно закрывались, довольствуясь жвачкой, которую он уже нашел.Часто, делая обход, он останавливался и, прикрыв глаза руками, исследовал пустыню на пределе видимости; и всегда, когда исследование заканчивалось, его лицо омрачалось разочарованием, незначительным, но достаточным, чтобы сообщить проницательному зрителю, что он там ждет компании, если не по предварительной записи; в то же время зритель почувствовал бы обострение своего любопытства, чтобы узнать, каким может быть бизнес, требующий транзакции в месте, столь далеком от цивилизованной обители.
Каким бы разочарованным он ни был, вряд ли можно было сомневаться в уверенности незнакомца в появлении ожидаемой компании. В знак этого он сначала подошел к носилкам и из койки или ящика напротив той, которую он занимал, достал губку и небольшой журчание воды, промыл им глаза, лицо и ноздри верблюд; После этого из того же хранилища он вынул круглую ткань в красно-белую полоску, связку прутьев и прочную трость. Последний после некоторых манипуляций оказался хитрым устройством, состоящим из меньших суставов, расположенных один в другом, которые, будучи соединены вместе, образовали центральный полюс выше его головы.Когда шест был посажен и стержни были установлены вокруг него, он накрыл их тканью и был буквально дома — дом, намного меньший, чем жилища эмира и шейха, но все же их аналог во всех других отношениях. Из подстилки он снова принес ковер или квадратный коврик и накрыл пол палатки со стороны от солнца. Сделав это, он вышел и еще раз, с большей осторожностью и вниманием, обвел окрестности. Если не считать далекого шакала, скачущего по равнине, и орла, летящего к заливу Акаба, пустошь внизу, как и синяя над ним, была безжизненной.
Он повернулся к верблюду и сказал тихо и на незнакомом для пустыни языке: Мы далеко от дома, гонщик с самыми быстрыми ветрами — мы далеко от дома, но Бог с нами. Будем терпеливы.
Затем он вынул несколько бобов из кармана в седле и положил их в мешок, который висел ниже носа животного; и когда он увидел, с каким удовольствием добрый слуга принял пищу, он повернулся и снова осмотрел мир песка, тусклый от отблеска вертикального солнца.
Придут
спокойно сказал он. Тот, кто вел меня, ведет их. Я приготовлю.
Из мешочков, выстилающих внутреннюю часть койки, и из ивовой корзины, которая была частью ее мебели, он достал материалы для еды: тарелки, сплетенные из пальмовых волокон; вино в небольших бульканьях кожи; баранина сушеная и копченая; шами без косточек, или сирийский гранат; финики Эль-Шелеби, удивительно богатые и выращенные в нахиле, или пальмовых садах, в Центральной Аравии; сыр, например, ломтиков молока Дэвида;
и квасный хлеб из городской пекарни — все, что он отнес и положил на ковер под шатром. В качестве заключительной подготовки к провизии он положил три куска шелковой ткани, которыми утонченные люди Востока покрывали колени гостей за столом — обстоятельство, значимое для числа людей, которые должны были принять участие в его развлечениях, — номер, который он ждал.
Теперь все готово. Он вышел: вот! на востоке темное пятнышко на лице пустыни. Он стоял, как будто приросший к земле; его глаза расширились; его плоть дрожала от холода, словно от прикосновения чего-то сверхъестественного.Пятнышко выросло; стал большим, как рука; в длину принял определенные пропорции. Чуть позже в поле зрения появился дубликат его собственного верблюда, высокий и белый, с хауда, странствующим носилком Индостана. Тогда египтянин скрестил руки на груди и посмотрел на небо.
Боже велик!
воскликнул он, его глаза были полны слез, его душа была в страхе.
Незнакомец подошел — наконец остановился. Тогда он тоже, казалось, только проснулся. Он увидел стоящего на коленях верблюда, шатер и человека, молитвенно стоящего у двери. Он скрестил руки, наклонил голову и молча молился; после чего через некоторое время он переступил порог своей верблюжьей шеи на песок и двинулся к египтянину, как и египтянин к нему. На мгновение они посмотрели друг на друга; затем они обнялись, то есть каждый перекинул свою правую руку через плечо другой, а левую — вокруг бока, положив подбородок сначала на левую, а затем на правую грудь.
Мир тебе, раб истинного Бога!
сказал незнакомец.
И тебе, о брат истинной веры! — Тебе мир и приветствие,
ответил египтянин со рвением.
Прибывший был высоким и худым, с худым лицом, впалыми глазами, белыми волосами и бородой, а цвет лица был между оттенком корицы и бронзы. Он тоже был безоружен. Его костюм был индостанским; поверх тюбетейки крупными складками наматывалась шаль, образующая чалму; его нательная одежда была в стиле египтян, за исключением того, что аба была короче, обнажив широкие струящиеся бриджи, собранные у щиколоток.Вместо сандалий на его ступнях были туфли из красной кожи с заостренными пальцами. За исключением тапочек, костюм с головы до ног был из белого льна. Вид человека был высоким, величавым, суровым. Вишвамитра, величайший из аскетических героев «Илиады Востока», имел в себе идеального представителя. Его можно было бы назвать Жизнью, пропитанной мудростью Брахмы — воплощенной преданностью. Только в его глазах было доказательство человечности; когда он оторвал лицо от груди египтянина, они блестели от слез.
Боже велик!
— воскликнул он, когда объятия закончились.
И блаженны служащие Ему!
египтянин ответил, удивляясь пересказу своего восклицания. Но давайте подождем,
добавил он, давайте подождем; видите, другой идет туда!
Они посмотрели на север, где уже был хорошо виден третий верблюд, белоснежный, как другие, плывущий, как корабль. Они ждали, стоя вместе — ждали, пока новичок не подойдет, не спешится и не двинется к ним.
Мир тебе, брат мой! «
» он сказал, обнимая индусов.
И индусы ответили: Да будет Бог!
Последний пришедший был совсем не похож на своих друзей: его тело было тоньше; его цвет лица белый; масса развевающихся светлых волос была прекрасной короной для его маленькой, но красивой головы; тепло его темно-синих глаз свидетельствовало о тонком уме и сердечном, смелом характере. Он был без головного убора и без оружия. Из-под складок тирского одеяла, которое он носил с бессознательной грацией, появилась туника с короткими рукавами и низким вырезом, собираемая до талии лентой и доходившая почти до колен; оставляя шею, руки и ноги обнаженными.Его ноги охраняли сандалии. Пятьдесят лет, а может быть, и больше, потрачены на него, очевидно, без какого-либо иного эффекта, кроме как придать его поведению серьезный оттенок и уравновесить его слова предусмотрительностью. Физическая организация и яркость души остались нетронутыми. Нет необходимости говорить ученику, из какой он родни; если он сам не из рощ Афины, то его родословная.
Когда его руки упали с египтянина, последний сказал дрожащим голосом: Дух привел меня первым; а потому я знаю, что я избран быть слугой своих братьев.Палатка установлена, хлеб готов к преломлению. Позвольте мне выполнить свой офис.
Взяв каждого за руку, Он ввел их внутрь, снял с них сандалии и омыл им ноги, и полил их руки водой, и вытер их салфетками.
Затем, когда он омыл свои руки, он сказал: Давайте позаботимся о себе, братья, как требует наше служение, и будем есть, чтобы мы были сильны для того, что осталось от дневного долга. Пока мы едим, каждый из нас узнает, кто другие, откуда они пришли и как они называются.
Он взял их на трапезу и усадил их лицом друг к другу. Одновременно их головы наклонены вперед, их руки скрещены на груди, и, говоря вместе, они произнесут эту простую благодать:
Отец всего — Боже! — то, что мы имеем, от Тебя; прими нашу благодарность и благослови нас, чтобы мы могли продолжать исполнять твою волю.
При последнем слове они подняли глаза и с удивлением посмотрели друг на друга. Каждый говорил на языке, который раньше не слышали другие; однако каждый прекрасно понимал, что было сказано.Их души трепетали от божественных эмоций; потому что чудом они узнали Божественное Присутствие.
Глава 3Выражаясь в стиле того периода, только что описанная встреча произошла в год Рима 747. Был декабрь, и зима царила во всех регионах к востоку от Средиземного моря. Такие, как катание по пустыне в это время года, не уходят далеко, пока не разбудят острый аппетит. Компания под палаткой не была исключением из правил.Они были голодны и от души ели; и после вина они поговорили.
Для странника в чужой стране нет ничего приятнее, чем услышать свое имя на языке друга,
сказал египтянин, который принял на себя роль руководителя трапезы. Перед нами много дней общения. Пора нам узнать друг друга. Итак, если будет угодно, тот, кто пришел последним, должен говорить первым.
Затем, сначала медленно, как один бдительный, грек начал:
То, что я должен сказать, мои братья, настолько странно, что я даже не знаю, с чего начать и что я могу сказать с приличием.Сам пока не понимаю. Больше всего я уверен в том, что я выполняю волю Учителя и что служение — это постоянный экстаз. Когда я думаю о цели, для выполнения которой я послан, во мне возникает такая невыразимая радость, что я знаю, что воля Божья.
Хороший человек остановился, не в силах продолжить, в то время как другие, сочувствуя его чувствам, опустили глаза.
Далеко к западу от этого,
он начал снова, «есть земля, которую никогда нельзя забывать; хотя бы потому, что мир слишком много ее должник, и потому что это задолженность за вещи, которые приносят людям их чистейшие. удовольствия.Я ничего не скажу об искусстве, ничего о философии, красноречии, поэзии, войне: о братья мои, ее слава должна вечно сиять в усовершенствованных буквах, благодаря которым Он, мы идем, чтобы найти и провозгласить, будет известен на всю землю. Я говорю о Греции. Я Гаспар, сын Афинянина Клеанфа.
Мои люди,
продолжил он, были полностью отданы на учебу, и от них я перенял ту же страсть. Бывает, что два наших философа, величайший из многих, учат одному учению о душе в каждом человеке и ее бессмертии; другой — доктрина Единого Бога, бесконечно справедливого.Из множества предметов, по которым спорили школы, я выделил их, как единственные, стоящие труда над решением; ибо я думал, что между Богом и душой существует еще неизвестная связь. На эту тему ум может рассуждать до точки, до мертвой непроходимой стены; прибыл туда, остается только встать и громко взывать о помощи. Так я и сделал; но голос не доносился ко мне через стену. В отчаянии я вырывался из городов и школ.
При этих словах серьезная одобрительная улыбка осветила изможденное лицо индуса.
В северной части моей страны — в Фессалии,
грек продолжил: есть гора, известная как обитель богов, где обитает Тей, которого мои соотечественники считают верховным; Олимп — это его имя. Туда я и отправился. Я нашел пещеру на холме, где гора, идущая с запада, изгибается на юго-восток; там я жил, отдаваясь медитации — нет, я предавался ожиданию того, что каждое дыхание было молитвой — откровения. Веря в Бога, невидимого, но всевышнего, я также считал возможным тосковать по нему всей душой, чтобы он проявил сострадание и дал мне ответ.
И он сделал — он сделал!
воскликнул индус, отрывая руки от шелковой ткани на коленях.
Слушайте меня, братья,
сказал грек, с усилием успокаивая себя. Дверь моего отшельника смотрит через морской рукав на залив Термаикос. Однажды я увидел человека, которого выбросило за борт проплывающего корабля. Он выплыл на берег. Я принял его и позаботился о нем. Он был евреем, изучившим историю и законы своего народа; и от него я узнал, что Бог моих молитв действительно существует; и издавна был их законодателем, правителем и царем.Что это было, кроме Откровения, о котором я мечтал? Моя вера не была бесплодной; Бог ответил мне!
Как и все, кто взывает к нему с такой верой,
сказал индус.
Но, увы!
добавил египтянин, как мало там мудрых, чтобы знать, когда он им отвечает!
Это еще не все,
продолжал грек. Человек, присланный ко мне, рассказал мне больше. Он сказал, что пророки, которые в века, последовавшие за первым откровением, ходили и говорили с Богом, заявили, что он придет снова.Он дал мне имена пророков, и из священных книг процитировал их язык. Далее он сказал мне, что второе пришествие уже близко — его на мгновение ждали в Иерусалиме.
Грек остановился, и яркость его лица померкла.
Это правда,
он сказал, немного погодя: «это правда, что человек сказал мне, что, поскольку Бог и откровение, о котором он говорил, были только для евреев, так будет снова. Тот, кто должен был пришел должен быть королем евреев.«Разве у него ничего не было для остального мира?» — спросил я. «Нет», — был ответ, данный горделивым голосом, — «Нет, мы его избранный народ». Ответ не разбил мою надежду. Почему такому Богу следует ограничивать свою любовь и милосердие одной землей и, так сказать, одной семьей? Я хотел знать. В конце концов я сломил гордость этого человека и обнаружил, что его отцы были просто избранными слугами, чтобы сохранить Истину в живых, чтобы мир мог наконец узнать ее и спастись. Когда еврей ушел, и я снова остался один, я наказал свою душу новой молитвой — чтобы мне разрешили увидеть короля, когда он придет, и поклониться ему.Однажды ночью я сидел у двери своей пещеры, пытаясь приблизиться к тайнам моего существования, зная, что значит познать Бога; внезапно, на море подо мной, или, вернее, в темноте, покрывающей его лицо, я увидел, что звезда начала гореть; медленно он поднялся и подошел ближе, и стал над холмом и над моей дверью, так что его свет полностью освещал меня. Я упал и заснул, и во сне я услышал голос, говорящий:
«О Гаспар! Твоя вера победила! Благословен ты! Вместе с двумя другими, пришедшими из самых краев земли, ты увидишь Его. это обещано, и быть свидетелем для него, и поводом свидетельствовать в его пользу.Утром встань, иди навстречу им, и держись Духа, Который будет вести тебя ».
И утром я проснулся с Духом, как свет внутри меня, превосходящий свет солнца. Я снял с себя одежду отшельника и оделся по-старому. Из тайника я взял сокровище, которое привез из города. Мимо проплыл корабль. Я приветствовал его, меня взяли на борт и приземлились в Антиохии. Там я купил верблюда и его мебель. Через сады и сады, покрывающие эмалевые берега Оронта, я отправился в Эмесу, Дамаск, Бостру и Филадельфию; отсюда сюда.Итак, о братья, у вас есть моя история. Теперь позволь мне послушать тебя.
Египтяне и индусы смотрели друг на друга; первый махнул рукой; тот поклонился и начал:
Наш брат хорошо сказал. Пусть мои слова будут такими же мудрыми.
Он прервался, задумался на мгновение, затем продолжил:
«Вы можете знать меня, братья, по имени Мельхиор. Я говорю с вами на языке, который, если не самый старый в мире, был по крайней мере скорее всего будет сокращено до букв — я имею в виду санскрит Индии.Я индус по рождению. Мой народ был первым, кто вошел в области знаний, первым разделил их, первым сделал их красивыми. Что бы ни случилось в будущем, четыре Веды должны жить, поскольку они являются первоисточниками религии и полезного разума. От них произошли Упа-Веды, изложенные Брахмой, трактуют медицину, стрельбу из лука, архитектуру, музыку и шестьдесят четыре механических искусства; Вед-Ангас, открытый вдохновленными святыми и посвященный астрономии, грамматике, просодии, произношению, чарам и заклинаниям, религиозным обрядам и церемониям; Up-Angas, написанные мудрецом Вьясой и посвященные космогонии, хронологии и географии; в нем также находятся Рамаяна и Махабхарата, героические стихи, предназначенные для увековечения наших богов и полубогов. Таковы, о братья, Великие Шастры, или книги священных таинств. Теперь они для меня мертвы; тем не менее, во все времена они будут служить иллюстрацией подающего надежды гения моей расы. Это были обещания быстрого совершенствования. Спросите вас, почему обещания не сбылись? Увы! сами книги закрывали все ворота прогресса. Под предлогом заботы о существе их авторы установили роковой принцип, согласно которому человек не должен заниматься открытиями или изобретениями, поскольку Небеса предоставили ему все необходимое.Когда это условие стало священным законом, лампа гения индуизма опустилась в колодец, где с тех пор освещала узкие стены и горькую воду.
Эти намеки, братья, не из гордости, как вы поймете, когда я скажу вам, что Шастры учат Верховного Бога по имени Брахм; также, что Пураны, или священные стихи Уп-ангелов, рассказывают нам о добродетели и добрых делах, а также о душе. Итак, если мой брат разрешит высказывание «
» — оратор почтительно поклонился греку — за лет до того, как его народ был известен, две великие идеи, Бог и Душа, поглотили все силы индийского разума. В дальнейших пояснениях позвольте мне сказать, что Брахма учат те же священные книги, что и Триада — Брахма, Вишну и Шива. Говорят, что из них Брахма был автором нашей расы; которые в процессе создания он разделил на четыре касты. Во-первых, он заселил миры внизу и небеса вверху; затем он подготовил землю для земных духов; затем из его уст вышла каста брахманов, ближайшая к нему по образу, высочайшая и благороднейшая, единственные учителя Вед, которая в то же время слилась с его уст в законченном состоянии, совершенном во всех полезных знаниях.Затем из его рук вышли кшатрии, или воины; из его груди, обители жизни, вышли вайшьи, или производители — пастухи, земледельцы, торговцы; из его ноги, в знак деградации, возникли шудры, или слуги, обреченные на низменные обязанности по отношению к другим классам — крепостным, домашним, рабочим, ремесленникам. Обратите внимание на то, что закон, рожденный таким образом, запрещал человеку одной касты становиться членом другой; Брахман не мог войти в более низкий уровень; если он нарушал законы своего класса, он становился изгоем, проигрышным для всех, кроме таких изгоев, как он сам.
В этот момент воображение грека, устремившееся вперед на всех последствиях такой деградации, преодолело его нетерпеливое внимание, и он воскликнул: В таком состоянии, о братья, какая огромная нужда в любящем Боге!
Да,
добавил египтянин, любящего Бога, подобного нашему.
Брови индусов болезненно нахмурены; когда эмоции прошли, он продолжил мягким голосом.
Я родился брахманом.Моя жизнь, следовательно, была упорядочена до последнего, до последнего часа. Мой первый глоток питания; давая мне мое составное имя; вывести меня в первый раз, чтобы увидеть солнце; наделив меня тройной нитью, благодаря которой я стал одним из дваждырожденных; мое вступление в первый орден — все отмечалось священными текстами и строгими церемониями. Я не могу ходить, есть, пить или спать, не опасаясь нарушения правила. И наказание, о братья, было наказанием моей душе! В зависимости от степени упущения моя душа попала на одно из небес — на низшее Индры, на высшее Брахмы; или он был отброшен назад, чтобы стать жизнью червя, мухи, рыбы или животного. Наградой за безупречное соблюдение было Блаженство, или поглощенность существом Брама, что было не столько существованием, сколько абсолютным покоем.
Индус задумался на мгновение; продолжая, он сказал: Часть жизни брахмана, называемая первым делом, — это его студенческая жизнь. Когда я был готов вступить во вторую категорию, то есть когда я был готов выйти замуж и стать домохозяином, я подвергал сомнению все, даже Брахма; Я был еретиком. Из глубины колодца я обнаружил наверху свет, и мне захотелось подняться и посмотреть, на что все это светит.Наконец — ах, с какими годами труда! — я стоял в прекрасный день и увидел принцип жизни, элемент религии, связь между душой и Богом — Любовь!
Сморщенное лицо хорошего человека заметно загорелось, и он с силой сжал руки. Последовала тишина, во время которой остальные смотрели на него, грек сквозь слезы. Наконец он продолжил:
Счастье любви в действии; его проверка — это то, что один готов сделать для других. Я не мог отдохнуть.Брам наполнил мир таким несчастьем. Шудра обратился ко мне, так же как и бесчисленные преданные и жертвы. Остров Ганга Лагор лежит там, где священные воды Ганга исчезают в Индийском океане. Туда я и отправился. В тени храма, построенного здесь мудрецу Капиле, в союзе молитв с учениками, которых освященная память святого человека хранит вокруг своего дома, я думал найти покой. Но дважды в год индусы совершали паломничество в поисках очищения вод.Их страдания укрепили мою любовь. Против его порыва сказать я стиснул челюсти; ибо одно слово против Брахма, Триады или Шастр обрекло бы меня; один акт доброты к изгоям брахманов, которые время от времени волочились умирать на раскаленных песках — благословение сказано, подана чашка воды — и я стал одним из них, потерянным для семьи, страны, привилегий, касты. Любовь победила! Я говорил с учениками в храме; они выгнали меня. Я говорил с паломниками; они забросали меня камнями с острова.На шоссе я пытался проповедовать; мои слушатели бежали от меня или искали мою жизнь. Наконец, во всей Индии не было места, в котором я мог бы найти покой или безопасность — даже среди изгоев, потому что, хотя они и пали, они все еще верили в Брахма. В своей крайности я искал уединение, в котором можно было бы спрятаться от всех, кроме Бога. Я последовал за Гангом к его истоку, далеко в Гималаях. Когда я вошел в перевал в Хурдваре, где река в безупречной чистоте течет своим течением через илистые низины, я молился за свою расу и думал, что я потерялся для них навсегда.Через ущелья, скалы, ледники и вершины, которые казались звездными, я направился к Ланг Цо, озеру удивительной красоты, спящему у ног Тисе Гангри, Гурлы и Кайлас Парбот, гигантов. которые вечно выставляют напоказ свои снежные короны перед солнцем. Там, в центре земли, где берут свое начало Инд, Ганг и Брахмапутра; где человечество поселилось в своем первом жилище и разделилось, чтобы насытить мир, оставив Балк, мать городов, чтобы засвидетельствовать великий факт; где Природа, вернувшаяся к своему первобытному состоянию и безопасная в своих необъятностях, приглашает мудреца и изгнанника с обещанием безопасности одному и уединения другим — там я пошел, чтобы пребывать наедине с Богом, молясь, постясь, ожидая на смерть.
Снова голос упал, и костлявые руки сошлись в горячем сцеплении.
«Однажды ночью я шел по берегу озера и говорил слушающей тишине:« Когда придет Бог и потребует Свою собственность? Неужели не будет искупления? »Внезапно на воде начал дрожать свет. Вскоре взошла звезда и двинулась ко мне, и стояла над головой. Яркость ошеломила меня. Когда я лежал на земле, я услышал голос бесконечной сладости, говорящий: «Твоя любовь победила. Благословен ты, о сын Индии. ! Искупление близко.Вместе с двумя другими из далеких концов земли ты увидишь Искупителя и станешь свидетелем того, что Он пришел. Утром встань и пойди им навстречу; и уповай на Духа, Который будет вести тебя ».
И с того времени свет пребывает со мной; поэтому я знал, что это было видимое присутствие Духа. Утром я отправился в мир тем же путем, которым пришел. В расщелине горы я нашел очень ценный камень, который продал в Хердваре. Через Лахор, Кабул и Йезд я прибыл в Испахан.Там я купил верблюда, и оттуда повели в Багдад, не дожидаясь караванов. Я путешествовал один, бесстрашный, потому что Дух был со мной и все еще со мной. Какая слава наша, братья! Мы должны увидеть Искупителя — поговорить с ним — поклониться ему! Я все.
Жизнерадостный грек вспыхнул в выражениях радости и поздравлений; после чего египтянин сказал с характерной серьезностью:
Приветствую тебя, брат мой.Вы много пострадали, и я радуюсь вашему торжеству. Если вам обоим приятно меня слышать, я сейчас расскажу вам, кто я и как меня назвали. Подожди меня минутку.
Он пошел пасти верблюдов; возвращаясь, он вернулся на свое место.
Слова ваши, братья, были от Духа,
он сказал, в начале; и Дух дает мне понять их. Каждый из вас говорил конкретно о своих странах; в этом был большой объект, который я объясню; но для полноты толкования позвольте мне сначала поговорить о себе и моем народе.Я египтянин Бальтазар.
Последние слова были сказаны тихо, но с таким достоинством, что оба слушателя поклонились говорящему.
Есть много отличий, которые я мог бы выделить для моей расы,
продолжил он; , но я ограничусь одним. История началась с нас. Мы были первыми, кто увековечил события по записям. Итак, у нас нет традиций; и вместо стихов мы предлагаем вам уверенность. На фасадах дворцов и храмов, на обелисках, на внутренних стенах гробниц мы писали имена наших королей и их дела; а тонким папирусам мы доверили мудрость наших философов и секреты нашей религии — все секреты, кроме одной, о которой я сейчас расскажу.Старше Вед Пара-Брахма или Уп-Ангелов Вьясы, о Мельхиор; старше песен Гомера или метафизики Платона, о мой Гаспар; старше священных книг или царей людей Китая или Сиддартхи, сына прекрасной Майи; древнее, чем Бытие Моше Еврейского — древнейшими из человеческих летописей являются писания Менеса, нашего первого царя.
Сделав паузу на мгновение, он любезно устремил свои большие кануны на грека, говоря: В юности Эллады кто, о Гаспар, был учителем ее учителей?
Грек поклонился, улыбаясь.
По этим записям,
Бальтазар продолжал, мы знаем, что когда отцы пришли с Дальнего Востока, из области рождения трех священных рек, из центра земли — Древнего Ирана, о котором вы говорили О Мельхиор — пришел с собой, неся с собой историю мира до Потопа и самого Потопа, данную ариям сыновьями Ноя, они учили Бога, Создателя и Начало, и Душу, бессмертную, как Бог. Когда долг, который призывает нас сейчас, будет благополучно выполнен, если вы решите пойти со мной, я покажу вам священную библиотеку нашего священства; среди прочего, Книга Мертвых, в которой есть ритуал, который должна соблюдать душа после того, как Смерть отправила ее на путь к суду.Идеи — Бог и Бессмертная Душа — были перенесены Мицраимом по пустыне, а им — к берегам Нила. Тогда они были в своей чистоте, просты для понимания, как всегда, что Бог задумал для нашего счастья; так же было и первое поклонение — песня и молитва, естественные для души, радостной, обнадеживающей и влюбленной в своего Создателя.
Тут грек вскинул руки и воскликнул: О! свет углубляется во мне!
И во мне!
сказали индусы с таким же пылом.
Египтянин относился к ним снисходительно, а затем продолжил, говоря: Религия — это просто закон, связывающий человека с его Создателем: в чистоте она имеет только эти элементы — Бога, Душу и их взаимное признание; из которых, если применять их на практике, родятся Поклонение, Любовь и Вознаграждение. Этот закон, как и все другие законы божественного происхождения — как, например, тот, который связывает Землю с Солнцем — был с самого начала усовершенствован его Автором. Такова, братья мои, была религия первой семьи; Такова была религия нашего отца Мицраима, который не мог не замечать формулы творения, нигде так не различимой, как в первой вере и самом раннем поклонении.Совершенство — это Бог; простота — это совершенство. Проклятие проклятий состоит в том, что люди не оставляют истины в покое.
Он остановился, как бы раздумывая, как продолжить.
Многие народы любили сладкие воды Нила,
он сказал затем; г. эфиоп, пали-путра, иврит, ассирийский, персидский, македонский, римский — все они, за исключением евреев, в то или иное время были его хозяевами. Так много приходов и уходов людей испортили старую веру Мицраима.Долина пальм стала Долиной богов. Всевышний был разделен на восемь человек, каждый из которых олицетворял творческий принцип в природе, во главе которого стоял Аммон-Ре. Затем были изобретены Исида и Осирис, а также их круг, представляющий воду, огонь, воздух и другие силы. Тем не менее, умножение продолжалось до тех пор, пока у нас не появился другой порядок, подсказанный человеческими качествами, такими как сила, знание, любовь и тому подобное.
Во всем была старая глупость!
— импульсивно воскликнул грек. Только вещи вне досягаемости остались такими, какими они пришли к нам.
Египтянин поклонился и двинулся дальше:
Еще немного, о братья мои, еще немного, прежде чем я очнусь. То, к чему мы идем, будет казаться более святым по сравнению с тем, что есть и было. Записи показывают, что Мицраим нашел Нил во владении эфиопов, которые расселились оттуда через африканскую пустыню; народ богатого, фантастического гения, всецело преданный поклонению природе. Поэтический перс принес жертву солнцу, как завершенный образ Ормузда, своего Бога; набожные дети Дальнего Востока вырезали своих божеств из дерева и слоновой кости; но эфиоп, не писавший, не имея книг, не обладая никакими механическими способностями, успокаивал свою душу поклонением животным, птицам и насекомым, считая кошку священной для Ра, быка для Исиды, жука для Птаха. Долгая борьба против их грубой веры закончилась тем, что она стала религией новой империи. Затем возвышались могущественные памятники, которые возвышались над берегом реки и пустыней — обелиск, лабиринт, пирамида и гробница царя, смешанная с гробницей крокодила.В такое глубокое унижение, о братья, пали сыновья ариев!
Здесь впервые спокойствие египтянина покинуло его: хотя его лицо оставалось бесстрастным, его голос дрожал.
Не слишком презирай моих соотечественников,
начал опять. Не все они забыли Бога. Как вы помните, недавно я сказал, что папирусу мы доверили все секреты нашей религии, кроме одной; об этом я сейчас вам скажу. Когда-то у нас был царем некий фараон, который допускал всевозможные изменения и дополнения.Чтобы установить новую систему, он стремился полностью выбросить старую из головы. Тогда евреи жили с нами как рабы. Они цеплялись за своего Бога; и когда преследование стало невыносимым, они были доставлены таким образом, чтобы никогда не забыть. Я говорю сейчас по записям. Моше, сам еврей, пришел во дворец и потребовал разрешения, чтобы миллионы рабов покинули страну. Требование было от имени Господа Бога Израиля. Фараон отказался. Послушайте, что последовало. Во-первых, вся вода, которая в озерах и реках, как и в колодцах и сосудах, превратилась в кровь.Но монарх отказался. Потом подошли лягушки и покрыли всю землю. Тем не менее он был тверд. Тогда Моше подбросил пепел в воздух, и на египтян напала чума. Затем был убит весь скот, кроме евреев. Саранча пожрала зелень долины. В полдень день превратился в такую густую тьму, что лампы не горели. Наконец, ночью умерли все первенцы египтян; даже фараону не удалось спастись. Потом он уступил. Но когда евреи ушли, он последовал за ними со своим войском.В последний момент море было разделено, так что беглецы прошли его сухим. Когда преследователи погнались за ними, волны хлынули назад и затопили коня, пеших, возничих и царя. Ты говорил об откровении, мой Гаспар —
Голубые глаза грека сверкали.
Я слышал историю от еврея,
плакал. Ты подтверждаешь это, о Бальтазар!
Да, но через меня говорит Египет, а не Моше. Я интерпретирую шарики. Священники того времени писали по-своему то, чему они были свидетелями, и откровение осталось живым.Итак, я подошел к одному незарегистрированному секрету. В моей стране, братья, у нас со времен несчастного фараона всегда было две религии — одна частная, а другая общественная; один из многих богов, практикуемых людьми; другой — от одного Бога, которого лелеют только священники. Возрадуйтесь со мной, братья! Все попрания многих народов, все мучения царей, все изобретения врагов, все изменения времени были напрасны. Как семя под горами, ожидающее своего часа, жила славная Истина; и это — это его день!
Расточенный корпус индуса дрожал от восторга, а грек громко закричал:
Мне кажется, поет сама пустыня.
Из бурлящей воды неподалеку египтянин взял глоток и двинулся дальше:
Я родился в Александрии, принц и священник, и имел обычное для моего класса образование. Но очень рано я стал недоволен. Часть навязанной веры заключалась в том, что после смерти после разрушения тела душа сразу же начала свое прежнее развитие от низшего до человечества, высшего и последнего существования; и это безотносительно к поведению в земной жизни. Когда я услышал о Царстве Света персов, его Раю за мостом Чиневат, куда попадает только хорошее, меня преследовала эта мысль; настолько, что днем, как и ночью, я размышлял над сравнительными идеями «Вечное переселение» и «Вечная жизнь на небесах».Если, как учил мой учитель, Бог был справедлив, почему не было различия между хорошим и плохим? В конце концов мне стало ясно, определенность, следствие закона, к которому я свел чистую религию, что смерть была лишь точкой разделения, в которой нечестивые оставлены или потеряны, и верным восхождением к более высокой жизни; не нирвана Будды или отрицательный покой Брахмы, о Мельхиор; ни лучшие условия в аду, которые допускаются олимпийской верой на все Небеса, о Гаспар; но жизнь — жизнь активная, радостная, вечная — священство? Причина подавления исчезла. Философия, по крайней мере, принесла нам терпимость. В Египте у нас был Рим вместо Рамсеса. Однажды в Brucheium, самом красивом и многолюдном квартале Александрии, я встал и проповедовал. Восток и Запад внесли свой вклад в мою аудиторию. Студенты, идущие в библиотеку, священники из Серапиона, бездельники из музея, покровители ипподромов, соотечественники из Ракотис — множество — остановились, чтобы послушать меня. Я проповедовал Бога, Душу, Правильное и Неправильное, и Небеса, награду за добродетельную жизнь. Тебя, о Мельхиор, побили камнями; мои аудиторы сначала удивились, а потом засмеялись.Я попробовал еще раз; они забрасывали меня эпиграммами, насмехались над моим Богом, насмехались над моим небом. Чтобы не задерживаться напрасно, я упал перед ними.
Индус здесь глубоко вздохнул, как он сказал: Враг человека — человек, брат мой.
Бальтазар замолчал.
Я много думал о том, чтобы найти причину своей неудачи, и, наконец, преуспел,
сказал он, начав снова. Выше по реке, в дне пути от города, находится деревня пастухов и садоводов.Я взял лодку и поехал туда. Вечером я созвал людей, мужчин и женщин, самых бедных из бедных. Я проповедовал им точно так же, как я проповедовал в Brucheium. Они не смеялись. На следующий вечер я снова заговорил, и они поверили, обрадовались и распространили эту новость за границу. На третьем собрании было сформировано молитвенное общество. Тогда я вернулся в город. Спускаясь по реке под звездами, которые никогда не казались такими яркими и такими близкими, я усвоил следующий урок: чтобы начать реформу, не отправляйтесь в места великих и богатых; пойдите лучше к тем, чьи чаши счастья пусты — к бедным и смиренным.А потом я составил план и посвятил свою жизнь. В качестве первого шага я получил свою огромную собственность, чтобы доход был гарантирован и всегда был доступен для облегчения страданий. С того дня, о братья, я путешествовал вверх и вниз по Нилу, по деревням и ко всем племенам, проповедуя Единого Бога, праведную жизнь и награду на Небесах. Я сделал добро — мне не пристало говорить, сколько. Я также знаю, что та часть мира, которая созрела для принятия Его, мы идем искать.
Смуглая щека динамика залита румянцем; но он преодолел это чувство и продолжил:
«Данные таким образом годы, о братья мои, были обеспокоены одной мыслью: когда я уйду, что станет с тем делом, которое я начал? Неужели со мной все закончится? много раз мечтал об организации как о достойном венце для моей работы.Чтобы ничего не скрывать от вас, я попытался осуществить это, но потерпел неудачу. Братья, мир сейчас находится в таком состоянии, что для восстановления старой мизраимовской веры реформатор должен иметь более чем человеческую санкцию; он должен не просто прийти во имя Бога, он должен иметь доказательства, подчиненные его слову; он должен продемонстрировать все, что он говорит, даже Бога. Так озабочен ум мифами и системами; так много ложных божеств заполняют все места — землю, воздух, небо; так они стали частью всего, что вернуться к первой религии можно только кровавыми путями, через поля преследований; иными словами, обращенные должны быть готовы умереть, а не отречься. И кто в этом веке может довести человеческую веру до такого уровня, кроме самого Бога? Чтобы искупить расу — я не хочу ее уничтожить — чтобы искупить расу, он должен проявить себя еще раз; он должен прийти в человек . «
Сильные эмоции охватили троих.
Неужели мы не найдем его?
воскликнул грек.
Вы понимаете, почему я потерпел неудачу попытка организовать,
сказал египтянин, когда заклинание прошло.»У меня не было разрешения. Знание, что моя работа должна быть потеряна, сделало меня невыносимо несчастным. Я верил в молитву и, чтобы мои призывы были чистыми и сильными, как вы, братья мои, я пошел с проторенных дорог туда, где не было человека, где был только Бог. Выше пятого порога, выше слияния рек в Сеннаре, вверх по Бахр-эль-Абиаду, в далекую неведомую Африку, я пошел. Там утром гора синяя, как Небо отбрасывает прохладную тень на западную пустыню и своими каскадами талого снега питает широкое озеро, приютившееся у его подножия на востоке. Озеро — мать великой реки. Год и больше гора дала мне дом. Плод пальмы питал мое тело, молился мой дух. Однажды ночью я гулял по саду у небольшого моря. «Мир умирает. Когда ты придешь? Почему я могу не увидеть искупления, о Боже? »Я молился. Стеклянная вода сверкала звездами. Один из них, казалось, покинул свое место и поднялся на поверхность, где превратился в блеск, горящий для глаз. Затем он двинулся ко мне и встал над моей головой, очевидно, в пределах досягаемости рук.Я упал и закрыл лицо. Голос не земли сказал: «Твои добрые дела победили. Благословен ты, сын Мицраима! Грядёт искупление. Вместе с двумя другими людьми из отдаленных уголков мира ты увидишь Спасителя и засвидетельствуешь за Него. Утром встаньте, иди им навстречу. И когда вы все придете в святой город Иерусалим, спросите народ: где родился Царь Иудейский? ибо мы видели его звезду на Востоке и посланы поклоняться ему. Полагайся на Духа, Который будет вести тебя.’
И свет стал внутренним светом, в котором не подлежит сомнению, и остался со мной, как правитель и проводник. Он привел меня вниз по реке в Мемфис, где я приготовился к пустыне. Я купил своего верблюда и без отдыха пришел сюда через Суэц и Куфилеху и через земли Моава и Аммона. С нами Бог, братья мои!
Он остановился, и вслед за этим, по не своей собственной подсказке, все встали и посмотрели друг на друга.
Я сказал, что в деталях, с которыми мы описали наш народ и его историю, была цель,
, так что египтянин продолжил. Мы идем, чтобы найти того, кого называли «царем евреев»; этим именем нам велено спрашивать о нем. Но теперь, когда мы встретились и услышали друг от друга, мы можем узнать, что Он Искупитель не только для евреев, но и для всех народов земли. Патриарх, переживший Потоп, имел с собой троих сыновей и их семьи, которые населяли мир. Они расстались со старым Арьяна-Вэджо, хорошо запоминающимся регионом Восторга в самом сердце Азии. Индия и Дальний Восток приняли детей первых; потомок самого молодого через Север устремился в Европу; вторые вышли из пустынь у Красного моря, переходя в Африку; и хотя большинство из них все еще живут в шатрах, некоторые из них стали строителями вдоль Нила.
Одновременным импульсом трое взяли руки.
Что может быть более божественно заказано?
Бальтазар продолжил. Когда мы найдем Господа, братья и все последующие поколения преклонят перед Ним колени в почтении вместе с нами. И когда мы разойдемся, чтобы пойти разными путями, мир усвоит новый урок — что Небеса могут быть завоеваны не мечом, не человеческой мудростью, а Верой, Любовью и Добрыми делами.
Была тишина, прерываемая вздохами и освященная слезами; потому что радость, наполнявшая их, могла не остаться.Это была невыразимая радость душ на берегу Реки Жизни, отдыхающих с Искупленными в присутствии Бога.
Вскоре их руки разошлись, и они вместе вышли из шатра. Пустыня была неподвижна, как небо. Солнце быстро садилось. Верблюды спали.
Немного погодя палатка была разбита, и остатки трапезы вернули в постель; затем друзья сели и выступили гуськом во главе с египтянином. Их курс был направлен на запад, в холодную ночь.Верблюды двинулись вперед устойчивой рысью, выдерживая линию и интервалы так точно, что следовавшие за ними, казалось, шли по следам вожака. Всадники не раз говорили.
Мало-помалу взошла луна. И пока три высокие белые фигуры беззвучной походкой мчались сквозь переливающийся свет, они казались призраками, летящими из ненавистных теней. Внезапно в воздухе перед ними, не выше невысокой вершины холма, вспыхнуло яркое пламя; пока они смотрели на него, привидение превратилось в фокус ослепительного блеска.Их сердца бьются быстро; их души взволнованы; и они кричали как в один голос: Звезда! звезда! Бог с нами!
В проеме западной стены Иерусалима висят дубовые клапаны
, называемые Вифлеемскими или Иоппийскими воротами. Территория за их пределами — одно из примечательных мест города. Задолго до того, как Давид возжелал Сион, там была цитадель. Когда, наконец, сын Иессея вытеснил иевусеев и начал строительство, цитадель стала северо-западным углом новой стены, защищенной башней, гораздо более внушительной, чем старая.Однако расположение ворот не было нарушено по причинам, скорее всего, по той причине, что дороги, которые сходились и сливались перед воротами, не могли быть перенесены в какую-либо другую точку, в то время как территория снаружи стала признанным рынком. место. Во времена Соломона в этом месте было много оживленных торговцев из Египта и богатых торговцев из Тира и Сидона. Прошло почти три тысячи лет, а на месте все еще держится своего рода коммерция. Паломнику, который хочет булавку или пистолет, огурец или верблюда, дом или лошадь, ссуду или чечевицу, свидание или драгомана, дыню или человека, голубя или осла, нужно только спросить: статья у ворот Иоппии.
Leave a Reply