Сказка братья гримм бременские музыканты: Сказка Бременские музыканты — Братья Гримм. Читать онлайн.

— Ну что ты, красноголовый, — сказал осел, — идем лучше с нами. Мы направляемся в Бремен. Что-нибудь получше смерти ты всюду найдешь. У тебя хороший голос и если мы запоем хором – получится великолепно. Петуху понравилось это предложение и они отправились дальше вчетвером.

Но они не могли в один день добраться до Бремена и к вечеру пришли в лес, где решили переночевать. Осел и собака уселись под большим деревом, кошка устроилась на ветвях, а петух взлетел на самую верхушку дерева, где ему казалось всего безопасней. Прежде чем заснуть, петух поглядел на все четыре стороны и вдруг ему показалось, что он видит вдали огонек. Он крикнул своим товарищам, что близко должен быть дом, потому что виден свет.

— Тогда мы должны отправиться туда, этот ночлег мне не нравится, — сказал осел. И собака заметила, что несколько косточек с остатками мяса очень пригодились бы ей. Итак, они отправились в ту сторону, где мерцал огонек. Свет становился всё сильнее и сильнее, и, наконец, они пришли к ярко освещённому дому разбойников. Осёл как самый высокий приблизился к окну и заглянул внутрь.

— Что ты видишь, серый? – спросил петух.

— Что я вижу? – ответил осёл. Накрытый стол с хорошей едой и питьём. А разбойники сидят вокруг и веселятся.

— Это было бы не дурно и для нас, — сказал петух.

— Да, да. Ах, если бы мы были там, — вздохнул осёл.

Тогда они стали советоваться, как бы им выгнать разбойников. И, наконец, придумали. Осёл стал передними ногами на окно, собака вскочила на спину к ослу, кошка взобралась на собаку, а петух взлетел на голову кошке. Когда это было сделано, они разом начали свою музыку. Осёл заревел, собака залаяла, кошка замяукала, петух запел. Потом они бросились через окно в комнату. Так, что стёкла зазвенели.

Разбойники с ужасными воплями вскочили с мест. Они подумали, что к ним явилось приведение. И в великом страхе убежали в лес. Тогда четверо друзей уселись за стол и стали с удовольствие доедать всё, что осталось. Они ели так, как будто им надо было наесться на четыре недели. Покончив с едой, дальше музыканты погасили свет и стали подыскивать себе место для отдыха. Каждый по своему вкусу и привычкам. Осёл улёгся во дворе на куче мусора, собака – за дверью, кошка – на очаге в тёплом месте, а петух уселся на насесте. А так как они устали очень после долгой дороги, то сей час же уснули. Когда миновала полночь и разбойники уже издали заметили, что в доме не горит свет и всё как будто спокойно – атаман сказал:

— Мы не должны были всё же позволить так запугать нас.

И он велел одному из разбойников пойти и осмотреть дом. Посланный, убедившись, что всё спокойно, зашёл в кухню, чтобы зажечь огонь. А так как он принял, сверкающие глаза кошки за тлеющие угли, то сунул туда спичку, чтобы добыть огоньку. Но кошка не любила шутить. Она кинулась на разбойника и вцепилась ему в лицо. Он ужасно испугался, бросился бежать и хотел было выскочить во двор, но собака, которая лежала за дверью, вскочила и укусила его за ногу. Когда он мчался через двор мимо мусорной кучи, осёл крепко лягнул его задней ногой. А петух, которого разбудил шум, бодро закричал с насеста

– Ку-ка-ре-ку.

Разбойник пустился бежать изо всех сил к своему атаману. И сказал ему.

— А, там в доме ужасная ведьма. Она зашипела на меня, исцарапала мне лицо своими длинными когтями. За дверью стоял человек с ножом, он ранил меня в ногу. Во дворе лежало чёрное чудовище, которое набросилось на меня с дубиной. А наверху на крыше сидит судья, он как закричит – «подавайте мне сюда этого мошенника». Тут уж я пустился бежать. С тех пор разбойники больше не решались подходить к дому. А четверым бременским музыкантам так понравилось в доме разбойников, что они остались там жить.

Братья Гримм Бременские музыканты читать или слушать

Много лет тому назад жил на свете мельник. И был у мельника осел — хороший осел, умный и сильный. Долго работал осел на мельнице, таскал на спине кули с мукой и вот наконец состарился.

Видит хозяин: ослабел осел, не годится больше для работы — и выгнал его из дому.

Испугался осел: «Куда я пойду, куда денусь? Стар я стал и слаб».

А потом подумал: «Пойду-ка я в Бремен и стану там уличным музыкантом».

Так и сделал. Пошел в город Бремен.

Идет осел по дороге и кричит по-ослиному. И вдруг видит: лежит на дороге охотничья собака, язык высунула и тяжело дышит.

— Отчего ты так запыхалась, собака? — спрашивает осел. — Что с тобой?

— Устала, — говорит собака, — бежала долго, вот и запыхалась.

— Что ж ты так бежала, собака? — спрашивает осел.

— Ах, осел, — говорит собака, — пожалей меня! Жила я у охотника, долго жила. По полям и болотам за дичью для него бегала, а теперь стара стала, для охоты больше не гожусь, и задумал мой хозяин убить меня. Вот я и убежала от него, а что дальше делать, не знаю.

— Пойдем со мной в город Бремен, — отвечает ей осел, — сделаемся там уличными музыкантами. Лаешь ты громко, голос у тебя хороший. Ты будешь петь и в барабан бить, а я буду петь и на гитаре играть.

— Что ж, — говорит собака, — пойдем.

Пошли они вместе.

Осел идет — кричит по-ослиному, собака идет — лает по-собачьи.

Шли они, шли и вдруг видят: сидит на дороге кот, печальный сидит, невеселый.

— Что ты такой невеселый? — спрашивает собака.

— Ах, — говорит кот, — пожалейте вы меня, осел и собака! Жил я у своей хозяйки, долго жил, ловил крыс и мышей. А теперь вот стар стал и зубы у меня притупились. Видит хозяйка: не могу я больше мышей ловить — и задумала меня утопить в речке. Я и убежал из дому. А что дальше делать, как прокормиться, не знаю.

Осел ему отвечает:

— Пойдем с нами, кот, в город Бремен, станем там уличными музыкантами. Голос у тебя хороший, ты будешь петь и на скрипке играть, собака — петь и в барабан бить, а я — петь и на гитаре играть.

— Что ж, — говорит кот, — пойдем.

Пошли они вместе.

Осел идет — кричит по-ослиному, собака идет — лает по-собачьи, кот идет — мяукает по-кошачьи.

Шли они, шли. Проходят мимо одного двора и видят: сидит на воротах петух и кричит во все горло: «Ку-ка-ре-ку».

— Ты что, петушок, кричишь? — спрашивает его осел.

— Что с тобой случилось? — спрашивает его собака.

— Может, тебя кто обидел? — спрашивает кот.

— Ах, — говорит петух, — пожалейте вы меня, осел, собака и кот! Завтра к моим хозяевам гости приедут. Вот и собираются мои хозяева зарезать меня и сварить из меня суп. Что мне делать?

Отвечает ему осел:

— Пойдем, петушок, с нами в город Бремен и станем там уличными музыкантами. Голос у тебя хороший, ты будешь петь и на балалайке играть, кот будет петь и на скрипке играть, собака — петь и в барабан бить, а я петь и на гитаре играть.

— Что ж, — говорит петух, — пойдем. Пошли они вместе.

Осел идет — кричит по-ослиному, собака идет — лает по-собачьи, кот идет — мяукает по-кошачьи, петух идет — кукарекает.

Шли они, шли, и вот настала ночь. Осел и собака легли под большим дубом, кот сел на ветку, а петух взлетел на самую верхушку дерева и стал оттуда смотреть по сторонам.

Смотрел, смотрел и увидел: светится невдалеке огонек.

— Огонек светится! — кричит петух.

Осел говорит:

— Надо узнать, что это за огонек. Может быть, поблизости дом стоит.

Собака говорит:

— Может, в этом доме мясо есть. Я бы поела.

Кот говорит:

— Может, в этом доме молоко есть. Я бы попил.

А петух говорит:

— Может, в этом доме пшено есть. Я бы поклевал.

Встали они и пошли на огонек.

Вышли на поляну, а на поляне дом стоит, и окошко в нем светится.

Осел подошел к дому и заглянул в окошко.

— Что ты там видишь, осел? — спрашивает петух.

— Вижу я, — отвечает осел, — сидят за столом разбойники, едят и пьют.

— Ох, как есть хочется! — сказала собака.

— Ох, как пить хочется! — сказал кот.

— Как бы нам разбойников из дома выгнать? — сказал петух.

Думали они, думали и придумали.

Осел тихонько поставил передние ноги на подоконник, собака взобралась на спину ослу, кот вскочил на спину собаке, а петух взлетел на голову коту.

И тут они разом закричали:

осел — по-ослиному,
собака — по-собачьи,
кот — по-кошачьи,
а петух закукарекал.

Закричали они и ввалились через окно в комнату.

Испугались разбойники и убежали в лес.

А осел, собака, кот и петух сели вокруг стола и принялись за еду.

Ели-ели, пили-пили — наелись, напились и спать легли.

Осел растянулся во дворе на сене, собака улеглась перед дверью, кот свернулся клубком на теплой печи, а петух взлетел на ворота.

Потушили они огонь в доме и заснули.

А разбойники сидят в лесу и смотрят из чащи на свой дом.

Видят: огонь в окошке погас, темно стало.

И послали они одного разбойника посмотреть, что в доме делается. Может, зря они так испугались.

Подошел разбойник к дому, отворил дверь, зашел на кухню. Глядь: а на печи два огонька горят.

«Наверное, то угли, — подумал разбойник. — Вот я сейчас лучинку разожгу».

Ткнул он в огонек лучинкой, а это был кошачий глаз.

Рассердился кот, вскочил, зафыркал, да как цапнет разбойника лапой, да как зашипит!

Разбойник — в дверь. А тут собака его за ногу схватила.

Разбойник — во двор. А тут его осел копытом лягнул.

Разбойник — в ворота. А с ворот петух как закричит:

— Ку-ка-ре-ку!

Кинулся разбойник со всех ног в лес. Прибежал к своим товарищам и говорит:

— Беда! В нашем доме поселились страшные великаны. Один мне своими длинными пальцами в лицо вцепился, другой мне ножом ногу порезал, третий меня по спине дубиной стукнул, а четвертый закричал мне вслед: «Держи вора!»

— Ох, — сказали разбойники, — надо нам отсюда поскорее уходить!

И ушли разбойники из этого леса навсегда.

А бременские музыканты — осел, собака, кот и петух — остались жить у них в доме да поживать.

Братья Гримм «Бременские музыканты» читать онлайн

Читать сказку «Бременские музыканты» будем в переводе Г.Петникова, это наиболее близкий к оригиналу вариант перевода с немецкого. И название в самом близком варианте перевода звучит как «Бременские уличные музыканты». Сказка эта настолько известна и любима всеми, что в городе Бремен даже есть памятник тем самым бременским музыкантам. На самом деле братья Гримм особо ничего не выдумывали, а записали в своем изложении народную сказку об уличных музыкантах — животных, которые по старости уже не могут нести исправную службу своим хозяевам и сбежали от них, дабы остаться в живых. При переиздании сказка была чуть доработана и дополнена братьями Гримм, к примеру, в последнем переиздании (1857 год) появился мельник в качестве владельца осла. Иллюстрации O.Herrfurth.

Братья Гримм

Бременские уличные музыканты

Был у одного хозяина осел, и много лет подряд таскал он без устали мешки на мельницу, но к старости стал слаб и к работе не так пригоден, как прежде.

Подумал хозяин, что кормить его теперь, пожалуй, не стоит; и осел, заметив, что дело не к добру клонится, взял и убежал от хозяина и двинулся по дороге на Бремен, — он думал, что там удастся ему сделаться уличным музыкантом. Вот прошел он немного, и случилось ему повстречать по дороге охотничью собаку: она лежала, тяжело дыша, высунув язык, — видно, бежать устала.

— Ты что это, Хватай, так тяжело дышишь? — спрашивает ее осел.

— Ох, — отвечает собака, — стара я стала, что ни день, то все больше слабею, на охоту ходить уже не в силах; вот и задумал меня хозяин убить, но я от него убежала. Как же мне теперь на хлеб зарабатывать?

— Знаешь что, — говорит осел, — я иду в Бремен, хочу сделаться там уличным музыкантом; пойдем вместе со мной, поступай ты тоже в музыканты. Я играю на лютне, а ты будешь бить в литавры.

Собака на это охотно согласилась, и они пошли дальше. Вскоре повстречали они на пути кота; он сидел у дороги, мрачный да невеселый, словно дождевая туча.

— Ну, что, старина, Кот Котофеич, беда, что ли, какая с тобой приключилась? — спрашивает его осел.

— Пойдем с нами в Бремен, — ты ведь ночные концерты устраивать мастер, вот и будешь там уличным музыкантом.

Коту это дело понравилось, и пошли они вместе. Пришлось нашим трем беглецам проходить мимо одного двора, видят они — сидит на воротах петух и кричит во все горло.

— Чего ты горло дерешь? — говорит осел. — Что с тобой приключилось?

— Да это я хорошую погоду предвещаю, — ответил петух. — Ведь нынче богородицын день: она помыла рубашки Христу-младенцу и хочет их просушить. Да все равно нет у моей хозяйки жалости: завтра воскресенье, утром гости приедут, и вот велела она кухарке сварить меня в супе, и отрубят мне нынче вечером голову. Вот потому и кричу я, пока могу, во все горло.

— Вот оно что, петушок—красный гребешок, — сказал осел, — эх, ступай-ка ты лучше с нами, мы идем в Бремен, — хуже смерти все равно ничего не найдешь; голос у тебя хороший, и если мы примемся вместе с тобой за музыку, то дело пойдет на лад.

Петуху такое предложенье понравилось, и они двинулись все вчетвером дальше. Но дойти до Бремена за один день им не удалось, они попали вечером в лес и порешили там заночевать.

Осел и собака улеглись под большим деревом, а кот и петух забрались на сук; петух взлетел на самую макушку дерева, где было ему всего надежней. Но прежде чем уснуть, он осмотрелся по сторонам, и показалось ему, что вдали огонек мерцает, и он крикнул своим товарищам, что тут, пожалуй, и дом недалече, потому что виден свет. И сказал осел:

— Раз так, то нам надо подыматься и идти дальше, ведь ночлег-то здесь неважный.

А собака подумала, что некоторая толика костей и мяса была бы как раз кстати. И вот они двинулись в путь-дорогу, навстречу огоньку, и вскоре заметили, что он светит все ярче и светлей, и стал совсем уже большой; и пришли они к ярко освещенному разбойничьему притону. Осел, как самый большой из них, подошел к окошку и стал в него заглядывать.

— Ну, осел, что тебе видно? — спросил петух.

— Да что, — ответил осел, — вижу накрытый стол, на нем всякие вкусные кушанья и напитки поставлены, и сидят за столом разбойники и едят в свое удовольствие.

— Там, пожалуй, кое-что и для нас бы нашлось, — сказал петух.

— Да, да, если бы только нам туда попасть! — сказал осел.

И стали звери между собой судить да рядить, как к тому делу приступить, чтобы разбойников оттуда выгнать; и вот, наконец, нашли они способ. Решили, что осел должен поставить передние ноги на окошко, а собака прыгнуть к ослу на спину; кот взберется на собаку, а петух пускай взлетит и сядет коту на голову. Так они и сделали и, по условному знаку, все вместе принялись за музыку: осел кричал, собака лаяла, кот мяукал, а петух, тот запел и закукарекал. Потом ворвались они через окошко в комнату, так что даже стекла зазвенели.

Услышав ужасный крик, разбойники повскакивали из-за стола и, решив, что к ним явилось какое-то привиденье, в великом страхе кинулись в лес. Тогда четверо наших товарищей уселись за стол, и каждый принялся за то, что пришлось ему по вкусу из блюд, стоявших на столе, и начали есть и наедаться, будто на месяц вперед.

Поужинав, четверо музыкантов погасили свет и стали искать, где бы им поудобней выспаться, — каждый по своему обычаю и привычке. Осел улегся на навозной куче, собака легла за дверью, кот на шестке у горячей золы, а петух сел на насест; а так как они с дальней дороги устали, то вскоре все и уснули.

Когда полночь уже прошла и разбойники издали заметили, что в доме свет не горит, всё как будто спокойно, тогда говорит атаман:

— Нечего нам страху поддаваться, — и приказал одному из своих людей пойти в дом на разведку.

Посланный нашел, что там все тихо и спокойно; он зашел в кухню, чтобы зажечь свет, и показались ему сверкающие глаза кота горящими угольками, он ткнул в них серник, чтоб добыть огня. Но кот шуток не любил, он кинулся ему прямо в лицо, стал шипеть и царапаться. Тут испугался разбойник и давай бежать через черную дверь; а собака как раз за дверью лежала, вскочила она и укусила его за ногу. Пустился он бежать через двор да мимо навозной кучи, тут и лягнул его изо всех сил осел задним копытом; проснулся от шума петух, встрепенулся, да как закричит с насеста: «Кукареку!»

Побежал разбойник со всех ног назад к своему атаману и говорит:

— Ох, там в доме страшная ведьма засела, как дохнет она мне в лицо, как вцепится в меня своими длинными пальцами; а у двери стоит человек с ножом, как полоснет он меня по ноге; а на дворе лежит черное чудище, как ударит оно меня своей дубинкой; а на крыше, на самом верху, судья сидит и кричит: «Тащите вора сюда!» Тут я еле-еле ноги унес.

С той поры боялись разбойники в дом возвращаться, а четырем бременским музыкантам там так понравилось, что и уходить не захотелось.

А кто эту сказку последний сказал, все это сам своими глазами видал.

***

Сказка из книги авторов Гримм Якоб и Гримм Вильгельм. Сказки.
Пер. с нем. Г. Петникова. М., «Худож. лит.», 1978.

Бременские музыканты — Гримм

Но Бремен был слишком далек, чтобы добраться до него за один день, и к вечеру они подошли к лесу, где решили переночевать. Ослик и собака легли под большим деревом; кот встал среди ветвей, а петух взлетел на вершину, так как это было безопаснее всего. место для него.Перед тем, как заснуть, он оглядел себя по четырем точкам компаса и увидел вдалеке слабый свет, и крикнул своим товарищам, что неподалеку должен быть дом, так как он мог видеть свет, поэтому осел сказал: «Нам лучше встать и пойти туда, потому что это неудобные помещения». Пёс начал воображать, что несколько костей, не совсем голые, пойдут ему на пользу. И все они двинулись в направлении света, и он становился все больше и ярче, пока, наконец, он не привел их к дому грабителя, все освещенные.Жопа. будучи самым большим, подошел к окну и заглянул внутрь. «Ну что ты видишь?» — спросила собака. «Что я вижу?» ответил осел; «вот стол, накрытый великолепной едой и напитками, и грабители сидят за ним и устраиваются очень удобно». — «Нам бы это подошло», — сказал петух. «Да, действительно, я бы хотел, чтобы мы были там», — сказал осел. Затем они вместе посоветовались, как это сделать, чтобы вывести грабителей из дома, и наконец составили план. Осел должен был положить передние лапы на подоконник, собака должна была взобраться на спину осла, кошка — на макушку собаки, и, наконец, петух должен был взлететь и усесться на голове кошки.Когда это было сделано, по заданному сигналу все начали исполнять свою музыку. Ослик ревел, собака лаяла, кошка мяукала, петух кукарекал; затем они ворвались в комнату, разбив все стекла. Грабители убежали на ужасный звук; они подумали, что это какой-то гоблин, и в ужасе убежали в лес. Затем четверо товарищей сели за стол, освободившись от остатков еды, и стали пировать, как если бы они были голодны в течение месяца.

И когда они закончили, они потушили свет, и каждый нашел себе место для сна, соответствующее его характеру и привычкам.Осел улегся снаружи на навозной куче, собака за дверью, кот на очаге у теплого пепла, а петух устроился на сеновале, и, так как все они устали от долгого путешествия, они вскоре крепко заснули. . Когда приближалась полночь, и грабители издалека увидели, что свет не горит и все кажется тихим, их капитан сказал им, что он думает, что они убежали без причины, и велел одному из них пойти на разведку. Один из них пошел и обнаружил, что все очень тихо; он вошел в кухню, чтобы зажечь свет, и, приняв горящие огненные глаза кота за горящие угли, поднес к ним спичку, чтобы зажечь ее.Но кот, не видя шутки, влетел ему в лицо, плюясь и царапаясь. Тогда он в ужасе закричал и побежал выбраться через заднюю дверь, но лежавшая там собака бросилась на него и укусила его за ногу; и когда он мчался по двору по навозной куче, осел вылетел и сильно пнул его задней ногой; и петух, который был разбужен шумом и почувствовал себя довольно оживленным, закричал: «Петух-кара-ду!» Тогда грабитель, как мог, вернулся к своему капитану и сказал: «О боже! В этом доме живет ужасная ведьма, и я почувствовал ее дыхание и ее длинные ногти на своем лице; а у двери стоит человек, который ударил меня ножом в ногу; а во дворе лежит черный призрак, который бил меня своей деревянной дубинкой; а наверху, на крыше, сидит судья, который кричал: «Приведите сюда этого негодяя! ‘ И поэтому я убежал с места так быстро, как только мог.«С тех пор грабители никогда не осмеливались заходить в этот дом, и четыре бременских музыканта оказались настолько зажиточными, что остались там. А человек, который последним рассказал эту историю, как видите, все еще жив.

200 лет спустя сказка братьев Гримм вдохновляет великое искусство | Искусство | DW

«Жил-был человек, у которого был осел». Так начинается сказка «Бременские музыканты», опубликованная братьями Гримм в 1819 году как часть их знаменитого сборника рассказов.

Эта 200-летняя классика, в основе которой лежат темы бедности, миграции и солидарности, никогда не теряла своей актуальности и на протяжении многих лет была особым источником вдохновения для художников. Будь то детские книги, пластика или картины, художники погрузились в более глубокие слои сказки.

Бременский Кунстхалле представляет некоторые из этих произведений искусства на выставке «Шум животных: 200 лет бременским музыкантам в искусстве, китче и обществе».

Южнокорейский художник Кимхонгсок игриво переосмысливает вневременную сказку

Давным-давно

Сказка о бременских музыкантах начинается с пожилого осла, который в глазах своего хозяина стал слишком старым и слабым, чтобы быть в нем. любое использование и поэтому должно быть убито.Осел убегает и в конце концов встречает собаку, кошку и петуха, судьбы которых одинаковы.

«Пойдемте с нами», — говорят они каждому новичку. «Повсюду можно найти что-то лучшее, чем смерть». Пушистая и пернатая четверка решает отправиться в северо-западный портовый город Бремен и стать музыкантами.

По словам куратора шоу «Кунстхалле» Дженнифер Смайлз, животные представляют собой «социальную утопию». Она объясняет, что в сказке они представляют старых, бедных и неспособных работать батраки и домашний персонал, объединившись в один сильный коллектив.История показывает, что стратегические союзы важны для достижения целей, таких как жизнь с достоинством, добавляет она.

Вместе, стоя друг у друга на спине, четверым персонажам удается отпугнуть группу грабителей, которые не знают, что это за странное привидение.

Подробнее : 10 сказок братьев Гримм, которые вы должны знать

Искусство и сказки

Бременские животные забавны и красочны, как и искусство, которое связано с их историей.Пирамида животных особенно понравилась художникам, и многочисленные выставки в Бременском Кунстхалле отражают это очарование.

Одна интересная работа выставлена ​​перед музеем: «Pinpointing Progress» бельгийского художника Маартена Вандена Эйнде. Это пирамида, состоящая из транспортных средств, сложенных одна на другую, как ракушки насекомых на вертеле.

Внутри тема пирамиды нашла свое отражение в работах таких художников, как итальянец Маурицио Каттелан, южнокорейский Кимхонгсок, британец Мартин Крид и американец Джефф Кунс.

«Точный прогресс» Маартена Вандена Эйнде за 2018 год

Кунстхалле собрал для выставки в общей сложности 300 предметов, от произведений искусства до сувенирного китча, включая самую старую статую бременских музыкантов из винной таверны муниципального района в подвал мэрии.

Но это еще одна скульптура, более известная во всем мире: пирамида животных в натуральную величину из бронзы скульптора Герхарда Марка, стоящая у здания мэрии с 1953 года.Простая и понятная скульптура ежедневно привлекает туристов. Большинству из них нужно мгновение, чтобы коснуться ноги осла — это должно приносить удачу!

«Шум животных: 200 лет бременских музыкантов в искусстве, китче и обществе» экспонируется в Бременском Кунстхалле до 1 сентября.

• 10 лучших сказок Гримм

  Гензель и Гретель

  Эту историю записал Дортчен Вильд, рассказчик, вышедший замуж за Вильгельма Гримма.Как выяснилось, тема оставления детей в лесу была довольно популярна в европейских сказках. Французский рассказ «Le Petit Poucet» 1967 года начинается почти идентично, в то время как «Finette Cendron» мадам д’Ольнуа упоминает трех принцесс, которые заблудились в лесу и нашли путь к дому огра.

• 10 лучших сказок Гримм

  Румпельштильцхен

  Дочь мельника заперли в замке и заставили плести из соломы золото. К счастью, Румпельштильцхен приходит ей на помощь, превращая солому в золото в обмен на ее ценности.В конце концов, это не совсем сработает для Румпельштильцхена, который переживает необычную смерть от «раскола надвое». Известное имя происходит от немецкого слова «Румпельштильц», типа гоблина, встречающегося в немецкой мифологии.

• 10 лучших сказок Гримм

  Крысолов из Хамлена

  Эта зловещая сказка Гримма может быть основана на реальных событиях. Стеклянное окно в церкви Хамелин изображает волынщика и имеет надпись 1284 года: «С помощью волынщика, одетого в разные цвета, 130 детей, родившихся в Хамелине, были соблазнены и потеряны на месте казни недалеко от Коппена. .«Даже сегодня никто не знает, почему забрали детей и что именно произошло в том году.

• 10 лучших сказок Гримма

  Посланник смерти

  Некоторые басни Гримма слишком мрачны, чтобы их можно было превратить в классику Диснея. «Посланник смерти» рассказывает историю смерти, которая появляется как личность и возвращается к жизни здоровым человеком. Смерть никого не пощадит, но говорит своему спасителю, что он предупредит его до его последнего часа. Излишне говорить, что смерть действует таинственным образом, и юноша не совсем понимает то, на что рассчитывал.

• 10 лучших сказок Гримм

  Король Золотой горы

  Братья Гримм увековечены этой статуей в Касселе. В их мрачной сказке мужчина заключает договор со злым гномом, обещая отдать сына в обмен на богатство. Сын-изгой отправляется в серию мучительных приключений с участием змеи, принцессы и волшебного кольца. Нетипично, что никто не обладает искупительными качествами, которые можно ожидать от типичного героя сказки.

• 10 лучших сказок Гримм

  Принц-лягушка

  Девушка встречает лягушку, девочка целует лягушку, девочка становится принцем из лягушки. Все мы знаем эту знаменитую историю братьев Гримм о земноводных, но многие могут не знать, что она также носит название «Железный Генрих». Впервые опубликованное в их издании сказок 1812 года, это было первое произведение в их коллекции. Мораль истории? Никогда не говори никогда.

• 10 лучших сказок Гримм

  Белоснежка и семь гномов

  Немецкий ученый Экхард Зандер рассказал, что история прекрасной принцессы, отравленной мачехой, возможно, была основана на реальной истории Маргарет фон Вальдек. Немецкая графиня родилась у Филиппа IV в 1533 году.Она влюбилась в испанского принца, которого родители не одобряли, а затем умерла в возрасте 21 года при загадочных обстоятельствах. Может быть, отравленное яблоко?

• 10 лучших сказок Гримм

  Бременские музыканты

  Злоключения осла, собаки, кошки и петуха увековечены в немецком городе Бремен, где посетителей встречает большая бронзовая статуя группы твари. История могла попасть в Европу через Индию уже в 91 г. до н. Э.C. Как указывается на историческом сайте города, в Индии в то время считалось, что музыкальные животные существовали, и они могли послужить источником вдохновения для этой сказки.

• 10 лучших сказок Гримм

  Рапунцель

  История о длинноволосой принцессе была любимой на протяжении десятилетий. Мало кто знает, что Рапунцель — это другое слово для обозначения овоща, называемого рапионом, у которого листья, как салат, и корни, как редис. Английская фраза «распусти волосы» могла быть взята из истории об этой златовласой девушке.

• 10 лучших сказок Гримм

  Эльфы и сапожник

  В этой сказке борющемуся пожилому сапожнику загадочно помогают волшебные эльфы. Первоначально названный «Die Wichtelmänne», эта сказка неоднократно появлялась в современной поп-культуре. В серии о Гарри Поттере, например, домашние эльфы, такие как Добби (на фото), ухаживают за человеческими волшебниками, и их больше никогда не видели, когда им давали одежду, как в истории Гримма.

  Автор: Сара Хукал

сказок — 10.Сказки братьев Гримм

1 Без тени сомнения, самым важным вкладом Германии в мировую литературу является сборник традиционных сказок, составленный братьями Гримм и впервые опубликованный в двух небольших томах в 1812-15 годах. Он затмевает « Фауст » Гете и такие классические произведения двадцатого века, как «Смерть в Венеции » Манна или «Процесс » Кафки, благодаря своей несравненно большей читательской аудитории. Мало того, что сказки были полностью или частично переведены практически на все основные языки мира, они породили бесчисленное множество новых редакций и адаптаций и стали краеугольным камнем изучения сказок не только в Германии, но и во всем мире.Многие отдельные сказки, такие как «Белоснежка», «Румпельштильцхен», «Гензель и Гретель» и «Рапунцель», прочно вошли в массовую культуру. Коллекция была источником вдохновения для некоторых из лучших художников и иллюстраторов, от Джорджа Крукшенка и Уолтера Крейна до Артура Рэкхема, Эдмунда Дюлака, Мориса Сендака и Дэвида Хокни, не говоря уже о тех, кто особенно известен в англоязычном мире.

• 1 Heinz Rölleke, Die älteste Märchensammlung der Brüder Grimm.Краткий обзор рукописей Urfassu (…)

2Якоб и Вильгельм Гримм (1785-1863 и 1786-1859) не намеревались выпустить детскую книгу, которая будет пользоваться неизменной популярностью почти двести лет. Изначально их предприятие носило научный характер: собрать сборник традиционных устных сказок, прежде чем они исчезнут из-за растущей грамотности. Все это было частью нового открытия Средневековья, которое было общим западноевропейским феноменом со второй половины восемнадцатого века и далее, особенно среди немецких романтиков.Они не собирали все сказки напрямую от крестьян или местных рассказчиков, но полагались на множество информаторов, в основном из среднего класса, некоторых из которых были их собственные знакомые в городе Кассель, где они жили, и в окрестностях Гессена, а другие — из дальше в Вестфалии и других частях Германии. Вначале они получили несколько рассказов на нижненемецком языке от художника Филиппа Отто Рунге — «Рыбак и его жена» и «Можжевельник», которые, кажется, послужили повествовательной моделью для всей коллекции.Небольшая часть сказок была взята из литературных источников. Ясно, что рассказы не были воспроизведены дословно из уст рассказчика; коллекционеры составили максимально точные сводки, но не включили каждое слово и фразу того, что они услышали. Когда рассказы были подготовлены к публикации, эти резюме были расширены и стилистически улучшены. Примерно для шестидесяти сказок, включенных в том, опубликованный в 1812 году, можно сравнить оригинальную рукопись Гриммса с печатным текстом и увидеть редакционный процесс в действии.1 В полдюжине рассказов были внесены довольно значительные изменения в содержание, но в других случаях изменения больше связаны с подачей материала, более плавным и живым стилем и случайными украшениями. Первоначальное намерение Гримм состояло в том, чтобы более внимательно следить за своими источниками, но по мере того, как они собирали больше материала, они обнаруживали, что объединяют черты из разных версий одной и той же сказки. Таким образом, можно сказать, что они создали стандартную форму многих сказок.

3 Два брата вместе работали над первым изданием того, что они назвали Kinder- und Hausmärchen (Детские и домашние сказки), и между ними нет разницы в редакционной практике или стиле.Они также включили несколько страниц примечаний в это первое издание. Но английским читателям мало известно, что Гриммы выпустили еще шесть изданий сказок — второе в 1819-1922 годах, третье в 1837 году, четвертое в 1840 году, пятое в 1843 году, шестое в 1850 году и седьмой в 1857 году. Каждое из этих изданий отличается от остальных. Основное изменение произошло между первым и вторым изданиями, когда большое количество сказок было исключено, добавлены другие и внесены значительные стилистические и словесные изменения.Вильгельм Гримм, который нес ответственность только за более поздние издания, продолжал вносить изменения, дополнения, вычитания и улучшения в коллекцию до конца. В 1822 году заметки разрослись, чтобы сформировать отдельный том, и они тоже добавлялись, пока не вышло третье издание в 1856 году. Под редакцией Вильгельма сказки приобрели статус классической и в конечном итоге обогнали по популярности конкурирующий сборник Людвига Бехштейна. Большинство людей в наши дни склонны думать о сказке как о разновидности традиционной истории, которую представляют Гриммы, возможно, не осознавая, что это продукт своего времени и ее редакторов.Сказки Гримм — это воплощение среднего класса небольшого городка в центральной Германии, где ценности тяжелого труда, бережливости, скромности, предприимчивости и порядочности подкреплены простой протестантской верой. Их было легко перенести в Британию, хотя мы увидим, что для их полной акклиматизации потребовались некоторые модификации.

4Когда Эдгар Тейлор сделал первый перевод Гримм на английский язык как German Popular Stories, переведенных из Kinder und Haus Märchen, собранных М.М. Гримм, из устной традиции (Лондон: К. Болдуин, 1823), сказка как жанр находилась во власти французов. Конечно, такие истинно английские сказки, как «Джек-убийца великанов», «Уиттингтон и его кот», «Том Хикатрифт», «Палец Тома» и «Джек и бобовый стебель», ходили в детских книжках, но английские сказки не были систематизированы. собрал на потом. На сцене преобладали сказки Шарля Перро, мадам д’Ольнуа и мадам Лепренс де Бомон. «Красная шапочка», «Золушка», «Синяя борода», «Спящая красавица в лесу» и «Кот в сапогах» Перро уже стали известными.Мадам д’Ольнуа, вероятно, была еще более известна благодаря таким сказкам, как «Грасиоза и Персине», «Желтый карлик», «Белый кот» и «Синяя птица», в то время как слава мадам Лепренс де Бомон была написана классической версией. «Красавица и чудовище». Кроме того, « Arabian Nights », представленная Европе во французском переводе Антуана Галланда в начале восемнадцатого века, также предоставила фаворитов, таких как «Аладдин», «Синдбад-матрос» и «Али-Баба и сорок разбойников».Но теперь настала очередь Германии, которая в настоящее время была в моде на романы, рассказы и пьесы в английском переводе, привнести новый материал в царство сказки

5 Немецкие популярные рассказы (1823 г.), к которому в 1826 г. был добавлен второй том (Лондон: Джеймс Робинс и Ко; Дублин: Джозеф Робинс Джунр и Ко), имеет несколько важных претензий на известность. Он не только познакомил англоязычную публику с Гриммами, но и заложил основу для обильного иллюстрирования сказок.В немецком оригинале Гриммса не было иллюстраций, но двадцать две гравюры Джорджа Крукшанка для двух английских томов сыграли решающую роль в ранней популярности книг и даже привели к публикации небольшого немецкого издания (выбор из пятидесяти сказок), иллюстрированных Людвиг Эмиль Гримм, младший брат Якоба и Вильгельма. Людвиг Эмиль уже предоставил фронтисписы для двух томов издания 1819 года, из которых портрет Доротеи Виманн, главного информатора Гримм из Касселя, был воспроизведен и скопирован во многих более поздних изданиях.Иллюстрации Крукшенка, полные жизненной силы и движения и восхищающие комическим и гротескным, оказались неизменно популярными среди британских читателей, настолько, что их все еще воспроизводят сегодня, обычно с переводом Эдгара Тейлора.

• 2 Большая часть того, что следует из переводов Эдгара Тейлора и Джона Эдварда Тейлора, а также перевода, опубликованного (…)

6 Какую картину из коллекции Гримм дал Эдгар Тейлор? 2 Его основной источник, издание 1819 года « Kinder- und Hausmärchen », содержит 161 сказку и девять детских легенд, из которых Тейлор взял пятьдесят семь плюс одна еще одна сказка («Нос»), извлеченная им из заметок в третьем томе 1822 года.Это примерно треть от общего количества, доступного на тот момент. Большинство из них соответствуют отдельным сказкам в переводе, но он объединил «Das Lumpengesindel», «Herr Korbes» и «Von dem Tod des Hühnchens» в одну последовательность «Chanticleer and Partlet» (случайно взяв имена из Чосера), и «Der junge Riese» и «Das tapfere Schneiderlein» были объединены в «Молодой великан и портной». Аналогичным образом, «Das kluge Grethel», «Der gescheidte Hans» и «Die faule Spinnerin» были преобразованы в «Hans and his Wife», а «Vom Fundevogel», «Der Liebste Roland» и «Hänsel und Grethel» были преобразованы в один рассказ «Роланд и майская птица».Первый том содержал «Благодарные звери» — перевод рассказа, который сохранял свое место в немецких изданиях до 1850 года, но затем был отнесен к Приложению под номером 18 в издании 1857 года. В том же первом томе из книги «Эльфы и сапожник» сохранилась только одна из трех сказок, составляющих «Die Wichtelmänner».

7 Второй том Тейлора отличается от первого тем, что он содержит четыре сказки, которые вообще не относятся к собранию Гриммса. Два из них были взяты у Дж. Volks-Sagen, Märchen und Legenden (1812) Г. Бюшинга, а именно «Пи-вит» и «Вишня, или невеста-лягушка». «Питер Козопас» взят из книги Отмара Volcks-Sagen , вероятно, вызванной недавней публикацией книги Вашингтона Ирвинга Rip van Winkle (1819), на которую Тейлор ссылается в своих заметках и которая является версией той же сказки. тип. Наконец, в «Эльфийской роще» Тейлор представил очень сокращенную адаптацию загадочной сказки Тика «Эльфийские эльфы» (1811). В некотором смысле это можно было считать странной процедурой, поскольку Тейлор мог включить гораздо больше рассказов Гримм.Как бы то ни было, он привлек внимание к тому факту, что Гриммы не бороздили одинокую борозду, но у них было много соотечественников, работающих в том же направлении или со схожими интересами. «Петр Козопас» фактически распространился в конце века в другом переводе мадам де Шатлен.

8 Примечательно, что Тейлор ревностно избегал использования каких-либо сказок Гримм с религиозным содержанием, поэтому нет ни Marienkind, ни Der Schneider im Himmel, ни Der Gevatter Tod, ни Bruder Lustig. список может быть расширен.Преобладание Дьявола в немецких сказках вызвало беспокойство Тейлора, поэтому эти сказки также были опущены или Дьявол был превращен в гиганта, как в «Гиганте с тремя золотыми волосками». «Рыбак и его жена должны были быть немного изменены в конце. Там, где в оригинале жена рыбака наконец заявляет, что хочет быть «как Бог», Тейлор говорит нам, что он «смягчил смелость амбиций женщины», указав, что она хочет быть «владычицей солнца и луны». Возможно, вряд ли стоит говорить, что Тейлор не переводил никаких детских легенд.Он, вероятно, опустил ‘Märchen von einem, der auszog, das Fürchten zu lernen’ из-за включения в него призраков и других представлений о мертвых. Точно так же «Der singende Knochen» показалось бы неприемлемо суеверным.

9 Уровень насилия и жестокости в целом снизился. Удивительно, что Тейлор на самом деле включил в свой выбор «Жениха-разбойника», хотя он исключил каннибалистические намерения грабителей, их умышленное убийство захваченной девушки и отрубание ей пальца.Эти ужасающие подробности являются одними из самых запоминающихся особенностей оригинальной немецкой истории, и аналогичные детали можно найти в нескольких других сказках. «Ашенпуттель» (версия «Золушки» по версии Гриммса) заканчивается тем, что голуби выбирают глаза злым сводным сестрам, когда героиня идет на свадьбу, но этот последний абзац немецкой версии вырезается Тейлором, так что история заканчивается на более счастливой ноте. Второй том Тейлора заканчивается «Можжевеловым деревом», которое он перевел довольно свободно, возможно, потому, что нижненемецкий текст был для него трудным, но он вырезал каннибалистический эпизод, в котором отцу подают плоть своего убитого сына. тушить.Тейлор просто велел отцу подарить «большое блюдо черного супа», не говоря уже о его содержании. Это влечет за собой изменение второй строчки знаменитой песни птицы — песни, которую Гретхен поет в Гете Faust — так, что вместо «мой отец съел меня» мы получили гораздо более мягкое », которое мой отец считал меня потерянным и ушедшим. ‘. В сказке еще много насилия, особенно в конце, когда птица роняет жернов на голову мачехи и раздавливает ее на куски, но ясно, что Тейлор приложил все усилия, чтобы уменьшить элементы ужаса и жестокости, которые он обнаружил. на оригинальном немецком языке.

10Этот первый из переводчиков Гриммов на английский очень обеспокоен влиянием этих рассказов на своих читателей. В своем введении он ссылается на «множество историй, имеющих большое значение и очень стремящихся к разъяснению древней мифологии, обычаев и мнений, о которых предупреждала скрупулезная привередливость современного вкуса, особенно в произведениях, которые могут привлечь внимание молодежи. переводчики] пройти мимо ». Эта « скрупулезная привередливость современного вкуса », выражение, которое можно связать с ростом евангелизма и стыдливости, характерными для конца восемнадцатого и начала девятнадцатого века, объясняет изменения Тейлора в религиозных и других чертах, упомянутых ранее. , но есть и другие, на которые следует обратить внимание.В оригинале «Рыбака и его жены» пара изначально проживала в «Писпотте» (ночном горшке), который Тейлор превратил в «канаву», в то время как в своей редакции текста 1839 года (к которой я вернусь в должным образом) он снова переделал его на «свинарник». Несколько более поздних переводчиков поселились в «лачуге».

11 Были и другие места, где сексуальность была проблемой. «Рапунцель» с неизбежным подтекстом, что девушка и принц занимались любовью в башне, вообще не переводилась.Потом был «Принц-лягушка», финал которого Тейлор радикально изменил. В исключительных случаях здесь Тейлор переводил с текста рассказа 1812 года, а не с издания 1819 года, которое было источником всех других его рассказов. Это открывающая история во всех семи немецких изданиях, и кажется вероятным, что Тейлор впервые столкнулся с коллекцией Гриммса в первом издании и тогда сделал перевод первой сказки. Когда он позже приступил к серьезной работе над сказками, он последовал за более поздним вторым изданием.

12 В немецком оригинале лягушка должна спать с принцессой в ее постели, но она не может заставить себя сделать это, несмотря на то, что король настаивает на том, чтобы она выполнила свое обещание, данное лягушке. Вот что в переводе написано в издании 1812 года:

Это было бесполезно, она должна была делать то, что хотел ее отец, но в душе она была ужасно зла. Она схватила лягушку двумя пальцами и отвела его в свою комнату, легла в кровать и, вместо того чтобы поставить рядом с собой, швырнула его в стену.«Теперь ты оставишь меня в покое, мерзкая лягушка!»
Но лягушка не упала замертво, а когда она спустилась на кровать, это был красивый молодой принц. Теперь он был ее дорогим товарищем, и она уважала его, как и обещала, и они вместе с удовольствием заснули.

13 Версия Тейлора — ее нельзя назвать переводом — рассказывает другой набор событий:

… принцесса взяла его за руку и положила на подушку своей маленькой кровати, где он спал всю ночь.Как только рассвело, он вскочил, спрыгнул с лестницы и вышел из дома. «Теперь, — подумала принцесса, — его больше нет, и я больше не буду беспокоиться о нем».
Но она ошиблась; потому что, когда снова наступила ночь, она услышала тот же стук в дверь, а когда она открыла ее, вошла лягушка и спала на ее подушке, как прежде, до утра; и в третью ночь он сделал то же самое: но когда принцесса проснулась на следующее утро, она была изумлена, увидев вместо лягушки красивого принца, смотрящего на нее самыми прекрасными глазами, которые когда-либо видели, и стоящего на изголовье ее кровати.
Он сказал ей, что был очарован злой феей, которая превратила его в лягушку, в которой ему суждено было оставаться до тех пор, пока какая-нибудь принцесса не вытащит его из источника и даст ему поспать на своей постели для три ночи.

14 В адаптации Тейлора нет ничего о принце и принцессе, спящих вместе в человеческом обличии, хотя он позволяет лягушке спать на подушке принцессы три ночи подряд. Он явно не может одобрить попытку принцессы убить лягушку, швырнув ее об стену.Преобразование происходит как бы бессознательно, пока принцесса спит, но преобразованная лягушка не в своей постели, как можно было бы ожидать, лежа на ее подушке, а «стоит у изголовья своей кровати». Одна деталь, которую Тейлор, возможно, позаимствовал из текста 1819 года, — это акцент на том факте, что у принца «самые красивые глаза, которые когда-либо видели». Издание 1812 года не имеет здесь сопоставимых комментариев. Внося свои изменения, Тейлор сделал принцессу пассивной и послушной приказам отца и, таким образом, лишил ее возможности брать на себя инициативу и ответственность за то, что последует.В немецком оригинале она противостоит собственному отвращению и вызывает, хотя и невольно, преобразование принца; она не просто подчиняется мужской власти, воплощенной в короле, ее отце.

15Тейлор был заядлым смягчителем резких деталей, которые он нашел в сказках Гримм. В истории «Румпельштильзхен» текст 1819 года приводит к тревожному выводу: «Дьявол сказал вам это! Дьявол тебе это сказал! — воскликнул человечек и в гневе ударил правой ногой в землю так глубоко, что вошел в него всем телом, потом в ярости схватил левую ногу обеими руками и разорвал себя посередине »(мой перевод).Этот ужасающий финал Тейлор видоизменяет и делает безобидно абсурдным: «Это сказала вам какая-то ведьма! Это тебе сказала какая-то ведьма! — воскликнул человечек и в ярости ударил правой ногой в пол так глубоко, что ему пришлось ухватиться за нее обеими руками, чтобы вытащить. Затем он старался изо всех сил уйти, в то время как все смеялись над ним за то, что он зря потратил все свои проблемы ». Для Тейлора это превратилось в детскую истерику, тогда как немецкий финал можно рассматривать как акт самоуничтожения, который навсегда устраняет угрозу Румпельштильцхена из жизни королевы.

16 Вмешательства Тейлора в немецкие тексты слишком обширны, чтобы полностью рассмотреть их здесь, но их можно охарактеризовать как стремление сделать рассказы более обнадеживающими и менее тревожными для детей, которых он считал читателями. Таким образом, этот первый английский перевод имеет заметно отличный тон от текста Гриммса. Однако мы должны помнить, что это обычное явление при передаче сказок в устной или печатной форме. Каждый рассказчик ставит свою отметку в рассказанной истории.Не существует совершенной, незагрязненной «оригинальной» формы. Собственные тексты Гримм подверглись такому же процессу, что легко демонстрирует сравнение рукописи с печатными формами семи изданий. Там, где они использовали печатные тексты с шестнадцатого до начала девятнадцатого веков, также можно увидеть такую ​​же адаптацию и гомогенизацию.

17 Одной из неприятных черт перевода Тейлора является то, что он дал нескольким сказкам названия, которые сильно отличаются от их немецких оригиналов.Больше всего вводит в заблуждение его «Гензель и Греттель», который на самом деле является переводом «Brüderchen und Schwesterchen» (Маленький брат и младшая сестра). То, что он называет «Снежная капля», позже обычно называют «Белоснежкой», в то время как его «бутон розы» появляется как «Вересковая роза» или «Шипованная роза» (версия «Спящей красавицы» у Гримм). «Die zertanzten Schuhe» («Ботинки, которые танцевали под пьесы») переименован в «Двенадцать танцующих принцесс». Перевод названий — это общая проблема при передаче сказок Гримм, поскольку последующие переводчики часто переводили их по-другому.Иногда бывает довольно сложно определить, о какой истории идет речь.

18 Два тома Тейлора были хорошо приняты и быстро переизданы, но в 1839 году переводы вместе с предисловием и примечаниями появились во второй раз под новым названием Gammer Grethel; или Немецкие сказки и народные сказки из собрания М.М. Гримм и другие источники (Лондон: Джон Грин). Это была совершенно новая книга, так как перевод был сильно переработан и переработан и содержал множество дополнений в виде отрывков, специально адресованных детской аудитории.Некоторым изначально анонимным героям рассказов были даны имена, а некоторые названия рассказов были изменены. «Благодарные звери», например, становится «Фриц и его друзья», а «Петр Козопас» Отмара переименовывается в «Карл Кац». Восемнадцать из первоначально переведенных рассказов были опущены, а был добавлен новый — «Медведь и Скраттель». Эта последняя история, основанная на средневековой немецкой сказке в стихах, была взята из третьего тома книги Томаса Крофтона Крокера «Сказочные легенды и традиции юга Ирландии » (Лондон: Джон Мюррей, 1828).Сам Крокер получил ее от Гримм, которые включили эту сказку в предисловие к своему переводу первого тома Крокера Fairy Legends , опубликованного как Irische Elfenmärchen (Лейпциг, 1826). Сказки в Gammer Grethel были расположены в совершенно другой последовательности, чем German Popular Stories , и рассчитаны на то, чтобы их можно было читать более десятка вечеров, по три или четыре сказки за вечер. Офорты Крукшенка были заменены гравюрами на дереве Джона Байфилда по эскизам Круикшенка.Этот пересмотренный текст был переиздан в 1849 г. (Иллюстрированная библиотека Бона), 1888 и 1897 гг. (Джордж Белл и сыновья) и, возможно, в другое время.

19 Тем временем оригинальный перевод продолжал переиздаваться. Он появился со стереотипными репродукциями иллюстраций Крукшенка, выпущенных Джоном Камденом Хоттеном в 1869 году, причем два оригинальных тома были напечатаны вместе как один. Это содержало десятистраничное введение Раскина. Чатто и Виндус, купившие бизнес Хоттена после его смерти в 1873 году, выпустили еще одно издание в 1884 году.Оригинальный перевод Тейлора продолжал использоваться в большом количестве последующих изданий вплоть до двадцатого века, хотя почти всегда без указания его имени. В любом случае его авторство и авторство его друга Дэвида Джардина не было известно до 1898 года. Дальнейшие перепечатки перевода 1823-26 годов вплоть до конца двадцатого века сделали его со всеми ошибками перевода и обработки текстов самый влиятельный из всех английских переводов сказок Гриммса.Конечно, он очарователен и хорошо читается, но жаль, что Тейлор и Джардин позволили себе так много вольностей с немецким текстом.

20 Большинство британских переводчиков Гримм сосредотачиваются на настоящих сказках, волшебных сказках и склонны пренебрегать другими видами традиционных сказок, которые они собирали. Хотя Эдгар Тейлор дает тридцать четыре волшебных сказки (более половины от общего числа), он дает одиннадцать рассказов о животных и восемь комических рассказов. Сказки о животных по большей части относятся к басни, но три сказки, составляющие «Приключения Шантеклер и Партлет», в равной степени можно рассматривать как детские сказки.«Странствующие музыканты или Бременские ожидания» — самая оригинальная и сложная из переведенных здесь сказок о животных. В комических историях главным предметом юмора являются глупые крестьяне, но «Ганс в удаче», который Тейлор поставил первым в своем выборе, — это рассказ, который может вызвать размышления, а также смех. Ганс, забрав свою зарплату у своего хозяина, возвращается домой к матери и по пути производит серию обменов того, что у него есть, на что-то более привлекательное и желанное для него немедленно, но менее ценное в денежном выражении.Когда он, наконец, возвращается домой, он потерял все, но возвращается домой счастливым и свободным от всех своих проблем. Мы смеемся над наивностью Ганса и можем испытывать некоторую печаль по поводу того, как он бездумно теряет то, что он работал семь лет, чтобы заработать, но разве мы не приглашены увидеть простое сердце, свободное от бремени собственности, как достойное уважение?

17. Титульный лист и фронтиспис книги «Несчастный Джон и его кусок серебра». Юношеский комический рассказ (ок.1825 г.).

21’Hans in Luck ’- одна из самых ранних сказок Гриммса, стихотворенная на английском языке и опубликованная отдельно. Он носил название « Несчастливый Джон и его кусок серебра » и был переведен с немецкого на легкий стих мадам Лейнштейн (Лондон: Dean and Munday, c. 1825). Как и многие другие детские книжки того времени, он был украшен гравюрами, раскрашенными вручную. Другие издания известны A. K. Newman and Co. из Лондона и J. Rosewarne из Belper.В оригинальном немецком Гансе есть кусок золота, поэтому мадам Лейнштейн, очевидно, использовала Тейлор, у которого есть кусок серебра, в качестве своего источника. Она следует общему плану истории, но опускает последний эпизод, в котором Ганс теряет точильный камень в пруду и заставляет Джона вернуться к своей «бабушке», а не к матери. Поэма заканчивается моралью:

Хороший запас денег в команде,
Может доставить радость,
И все же, растраченный бездумной рукой,
Как часто огорчает сердце.

22 Тем временем бедному Джону пришлось вернуться к работе. Беззаботный дух немецкой сказки в английской поэме превратился в моральный урок. Примерно в тот же день Дин и Мандей опубликовали еще один стихотворный рассказ из Гримм — Wishing; или, Рыбак и его жена; Поэма для юношества — зачисляется только «даме». Неудивительно, что это еще одна очень нравственная история.

23 Около дюжины лет спустя Джордж Николь создал стихотворную форму «Волка и семь детей» (с использованием инициалов Г.N.) и опубликованы вместе с «Три медведя» и «Визирь и Дровосек» (Лондон: W. Wright, 1841). Оно появилось отдельно в 1839 году как второе издание, так что оригинал может быть датирован 1837 годом, когда было написано предисловие к «Трех медведям». К этому времени не было опубликовано ни одного английского перевода оригинальной истории Гримм, так что Николь, должно быть, работал с немецким текстом. Он внимательно следит за оригиналом в тридцати восьми строфах из шести строк и добавляет сатирическую дискуссию Трех медведей об отсутствии в истории очевидной морали.Еще один иронический штрих можно найти в эпизоде, описывающем наказание волка в конце рассказа:

Волк, как это ни странно,
Во время операции лежал
Глубоко и неподвижно спал.
Он не чувствовал разреза,
Ножницы были из такой острой стали,
И обращались с таким умением.

18. Час в Бирвуде. Волк и семеро малышей (1839). Иллюстрация Джорджа Николя.

24Эти стихосложения приравняли несколько отдельных сказок Гримма к образцам детских стишков и сказок, которые были распространены в Англии в начале девятнадцатого века. Но к середине столетия такие отдельные сказки стали нормой в прозе. Среди них можно отметить The Charmed Roe; или «Маленький брат и младшая сестра » (Лондон: Джон Мюррей, 1847 г.) с иллюстрациями известного немецкого иллюстратора Отто Спектера (1807-71), а также серию отдельных рассказов под редакцией мадам де Шатлен и опубликованных Дартоном и Co.c. 1850 г., в который вошли История очарованного олененка и Петр Козопас .

• 3 За информацию о Каннингеме и Томсе я очень обязан Мартину Саттону, The Sin-Complex (…)

25 Между тем, ряд сказок Гримма был включен в сборники немецких материалов, опубликованных между сериями Тейлора German Popular Stories и Gammer Grethel .3 Первым из них был Джордж Г. Иностранные сказки и традиции Каннингема, выбранные в основном из литературы Германии о беглецах (Глазго: Блэки, Фуллартон и Ко; Эдинбург: А. Фуллартон и Ко, 1828). Это включало новые переводы пяти сказок, которые уже были опубликованы у Тейлора, поэтому новый материал не был представлен британской публике. Действительно, Каннингем часто использовал Тейлора для создания своей собственной, как правило, более сложной адаптации Гримма. Более новый материал был представлен У. Дж. Томсом в книге « Lays and Legends of Germany » (Лондон: Джордж Коуи, 1834 г.), в которой представлены четырнадцать сказок в прозе плюс стихотворная версия «De Spielhansl» под названием «Кузнец Апольды».Из них только два были переведены Тейлором. Среди других были «Из Одного, кто пошел учиться бояться», «Дева без рук», «Вседозволенный доктор» и «Зеленая мантия» (позже названная Гриммами «Der Bärenhäuter»). Томс также перевел две сказки о смерти — «Смерть Гафера» и «Плащаница» — и рассказ, в котором для некоторых протестантских взглядов был представлен неудобный подход к религиозным вопросам — «Брат Мерри». Однако Томс, будучи знатоком антиквариата и фольклора, ориентировал свою работу не на детей, а на таких читателей, как он сам, которые интересовались различными культурными верованиями и обычаями.Хотя его работа была ценной — и она была тщательно переведена, а не адаптирована, — она ​​не оказала никакого влияния на детей. Область мифов, легенд, сказок и фольклора представляет собой важный аспект интереса в Германии, где наука и детская литература пересекаются. Так было и с самими Гриммами, и Эдгар Тейлор показывает в своих заметках и предисловии к German Popular Stories , что он тоже это осознавал. Очарование легенд как для взрослых, так и для детей ясно продемонстрировано в туристических книгах о Германии, и особенно о Рейнской области, которые были написаны на протяжении большей части девятнадцатого века.

26 Переводы Эдгара Тейлора также использовались в расширенном сборнике под названием Домашние сказки и традиции Англии, Германии, Франции, Шотландии и т. Д. И т. Д. . (Лондон: Джеймс Бернс, 2 тома 1843-45), как показал Мартин Саттон.4 Бернс редко доверял своим переводчикам и, кажется, часто перепечатывал материал с небольшими изменениями, особенно в начальных абзацах, по порядку. чтобы скрыть свое происхождение, как он это сделал здесь. В этом сборнике он напечатал сорок сказок Гримм, из которых только две являются дополнениями к корпусу, уже доступному на английском языке.Это «Старая вдова» (одна из детских легенд) и «Красная шапочка»; или Красная Шапочка ». Последняя версия Шарля Перро была актуальной на английском языке и популярна с 1729 года, но версия Гриммса, которая загрязняет сюжет сюжетом «Волка и семь детей» и обеспечивает счастливый конец, теперь начала конкурировать с ней. Однако то, что мы имеем в издании Бернса, не является точным воспроизведением сказки Гримм, а попыткой сделать эту очень странную историю более логичной и последовательной, что создает дополнительные проблемы для вдумчивого читателя.Красная Шапочка не съедается волком, потому что как только он выскакивает из постели, проходящий мимо охотник стреляет в него и убивает его стрелой. Затем он приводит ее домой и предостерегает: «Смотри, чтобы ты никогда больше не убегал с дороги, всю свою жизнь, и не делай того, что твоя мать запретила тебе». Однако бабушка была съедена волком, и в этой версии, вопреки тексту Гриммса, она не спасена. Тем не менее, издание Бернса продолжает повторять историю, включенную Гриммами, в которой Красная Шапочка встречает волка во второй раз, и волк падает в корыто и тонет.Но поскольку бабушка мертва, в этом повторном эпизоде ​​ее заменяет тетя.

• 5 Джереми Маас, Памела Уайт Тримп, Шарлотта Гир и другие, Victorian Fairy Painting (Лондон: Мер (…)

27 Перевод Эдгара Тейлора был сделан на ранних стадиях разработки Kinder- und Hausmärchen , еще до того, как он достиг своего полного развития. Следующий английский перевод, который должен был быть сделан после Тейлора, Каннингема и Томса, имел преимущество в виде некоторых дополнений и изменений в коллекции, хотя он все еще не был полным.В 1846 году Джон Эдвард Тейлор опубликовал дополнительную подборку сказок под названием The Fairy Ring: A New Collection of Popular Tales, переведенную с немецкого языка Якоба и Вильгельма Гримм (Лондон: Джон Мюррей). Он содержал двенадцать иллюстраций подающего надежды художника Ричарда Дойла (1824-83), который регулярно писал Punch с 1843 по 1850 год, а также иллюстрировал The King of the Golden River (London: Smith, Elder & Co., 1851), сказку, которую Раскин сочинил по немецкому образцу.Название Дж. Э. Тейлора, The Fairy Ring , свидетельствует о сильном интересе к феям, который характеризовал 1840-е и 1850-е годы в Великобритании, особенно в картинах и книжных иллюстрациях, а также к музыке и театру5

28Джон Эдвард Тейлор был двоюродным братом Эдгару Тейлору. Он был печатником, но также перевел восемь других книг в период 1840–1855 годов. Самым важным в контексте The Fairy Ring является тот факт, что он перевел на английский язык тридцать сказок из книги « Pentamerone » Джамбаттисты Базиля, выдающегося собрания неаполитанских сказок, впервые опубликованного в 1634–1636 годах.Перевод Тейлора появился в 1848 году, через пару лет после того, как Феликс Либрехт впервые перевел Базиль на немецкий язык. Пять других переведенных им книг также были написаны немецкими писателями и посвящены текущим событиям и зарубежным поездкам. Кольцо феи оказалось достаточно популярным, чтобы в 1847 году было выпущено исправленное и расширенное издание, которое затем было переиздано Джоном Мюрреем в 1857 году. Между 1851 и 1858 годами были также различные американские издания.

29Джон Эдвард Тейлор использовал пятое издание Гримм 1843 года для своего перевода, в том числе ряд рассказов, впервые появившихся в печати в этом издании.Это были «Никс в мельничном пруду», «Еж и заяц», «Гусь-девочка у колодца», «Веретено, челнок и игла», «Барабанщик», «Настоящая невеста». »и« Великан и портной ». Он также сделал первый перевод «Рапунцель», хотя и дал героине имя Вайолет, с последующим изменением типа растения, которого так жаждет беременная мать. «Рапунцель» доставляла Гримм проблемы, поскольку в первом выпуске героиня выдавала тот факт, что она была беременна в результате визитов принца, спросив своего опекуна, почему ее одежда больше не подходит ей.Это вызвало тревогу у взрослых читателей, поэтому со второго выпуска эта деталь была изменена, и девушка бездумно ругает себя, отмечая, что ее опекуну гораздо тяжелее подойти к высокому окну, чем юному принцу. К сожалению, именно эта последняя, ​​плохо мотивированная версия стала стандартной формой слова «Рапунцель» как на немецком, так и на английском языках.

30 Конечно, у английских переводчиков этого рассказа, начиная с названия, возникают дополнительные проблемы.Хотя «rampion» — это словарный перевод слова Rapunzel, вряд ли кто-нибудь имеет хоть малейшее представление о том, что такое rampion или как выглядит, хотя это явно какой-то овощной салат. Поэтому неудивительно, что большинство переводчиков девятнадцатого века оставляют немецкое имя как есть. Дж. Э. Тейлор выбрала Вайолет, и таким образом мать хочет сладко пахнущих цветов, а не чего-нибудь поесть. Он следует стандартной форме предательства девочки самой, но тот факт, что Вайолет родила близнецов, откладывается до самого конца истории.Как и большинство переводчиков девятнадцатого века, он не может прямо говорить о беременности и родах. Конечно, в оригиналах Гриммса рождение ребенка часто происходит, по-видимому, благодаря некой сверхъестественной силе, когда ребенок подвергается каким-то странным требованиям или табу — он также может быть наполовину человеком, как Ганс мой Ежик, или полностью животным, как осла в сказке с этим именем — но немцы не были столь же щепетильны в отношении естественных функций тела, как викторианцы.

31 «Рапунцель» — это история, сила которой черпает свою силу в сексуальном желании, выраженном целым спектром способов, начиная с иррациональных стремлений беременной матери, которые приводят пару в своего рода рабство феи. Но сама фея — это замаскированная мать, единственная функция которой, по-видимому, состоит в том, чтобы охранять свою приемную дочь от сексуальных контактов с противоположным полом. Рапунцель заточена в башне без входа, кроме очень высокого окна. Но как природа башни не поддается никакому разуму, так и длина волос Рапунцель — невероятные двадцать ярдов.Ее сексуальная привлекательность заключается не только в этих золотых прядях, но и в ее прекрасном певческом голосе — его сила напоминает песню сирен, которую Одиссей, чтобы избежать ее, был привязан к мачте своего корабля. Точно так же песни Рапунцель изо дня в день привлекают принца обратно в башню, и он обнаруживает, как подняться к окну, наблюдая за феей. Голос Рапунцель также приводит к ней ослепленного принца, и именно ее слезы, падая ему на глаза, восстанавливают его зрение.Бестелесный голос представляет Рапунцель сильнее, чем ее волосы, поскольку он все еще привлекает принца после того, как она потеряла волосы из-за ножниц феи. Как бы английский переводчик ни старался не говорить о самой женской из телесных переживаний, беременности, история работает против него. Как и в случае с Briar Rose, ни один родитель не может контролировать половое созревание своего потомства. Отец Браяра Роуз приказывает уничтожить все веретена в его королевстве, но на вершине старой башни все еще находится старушка, на веретене которой принцесса получает рану, знаменующую ее переход во взрослую жизнь.Схожая история для главного героя-мужчины — это «Железный Ганс», который не переводился на английский до 1853 года. Там мать героя заботится о ключе, который он должен украсть, чтобы вернуть свой золотой шар, который катился. в клетку дикого человека. Затем дикий мужчина уносит мальчика и ставит ему серию тестов, которые приводят к его золотистым волосам, сексуальной привлекательности, которая сначала вызывает у него смущение, а лишь намного позже приводит к сексуальному успеху. Эти три истории олицетворяют то, как в сказках Гриммса описывается процесс роста от детства до взрослой жизни.Это одна из их самых важных тем, и их многочисленные рассказы исследуют ее с помощью множества отражающих образов и мотивов.

32 К середине девятнадцатого века Гриммы стали фаворитами среди читающей публики, хотя ни одно издание не напечатало даже трети того, что было известно в Германии. Но после двух Тейлоров, Каннингема и Томса теперь появилась возможность сделать гораздо более полный перевод. Это началось с нового двухтомного издания под названием Household Stories (Лондон: Addey & Co., 1853). Имена переводчиков не приводятся, но в книге есть двести сорок иллюстраций Эдварда Х. Венерта, и она оказалась одним из самых популярных изданий Гримм в девятнадцатом веке, поскольку была принята другими издателями и переиздана в различных обличиях вплоть до сегодняшний день. Он предоставил переводы 190 сказок и шести детских легенд и, таким образом, был гораздо более обширным, чем все предыдущие попытки, но все же сочло благоразумным опустить тринадцать сказок, в основном религиозного характера.Однако не религиозный элемент как таковой стал причиной исключения любой сказки, поскольку в перевод фактически включены пять детских легенд. Кажется, что это элемент религиозного суеверия или предполагаемое нарушение библейского учения, которое приводит к упущению. Фактически, в предисловии говорится довольно откровенно: «Смешение священных предметов с мирскими, хотя и частое явление в Германии, не встретит одобрения в английской книге».

• 6 Брайан Алдерсон, Сказки Гримма на английском языке (Лондон: Британская библиотека, 1985).

33 Качество переводов неравномерное, вероятно, из-за того, что было задействовано более одного человека. Некоторая случайная неловкость в порядке слов может быть связана с тем, что у переводчика немецкий в качестве первого языка, и Брайан Алдерсон предположил, что анонимные переводчики могли быть членами собственной семьи иллюстратора Венерта, поскольку у него были немецкие родители.6 Переводчики склонны уменьшить количество насилия, которое они обнаружили в оригинале, а также внести другие изменения. Некоторые из названий, которые они дают отдельным сказкам, странным образом отличаются от названий, данных в других изданиях.«Мариенкинд» превращается в «Ребенка лесоруба», «Фрау Холле» превращается в «Старуху-мать Мороза», «Фон дем Махандельбум» — в «Миндальное дерево», «Фундевогель» — в «Елочное яблоко», а «Аллерлейрау» остается, как на немецком языке, но в скобках идет «Герб всех цветов». «Die klare Sonne приносит с собой an den Tag» неверно переводится как «Яркое солнце приносит с собой день», в то время как дьявол снижен в агрессивности в «Злом духе и его бабушке». Некоторые из названий Гримм действительно представляют собой реальные проблемы для переводчиков, а приведенные здесь отражают раздражительность по поводу предмета, а также проблемы, вызванные странностью личных имен или диалектных слов.Что касается главных героев отдельных историй, то в издании Addey and Co. немецкий и английский языки смешаны. Имя Ганс обычно сохраняется, но в переводе «Die kluge Else» немецкое Else становится английской Алисой. Однако у всех английских переводчиков, кроме Матильды Дэвис, есть «Верный Джон» для «Der treue Johannes». Затем, за исключением Эдгара Тейлора и Люси Крейн, каждый английский переводчик называет «Ашенпуттель» «Золушкой», тем самым согласовывая историю Гримм с гораздо более известной историей Перро.

19. Братья Гримм, Домашние истории. Недавно переведенный (1853 г.). Иллюстрация к «Бременским музыкантам» Эдварда Венерта.

34 Издание Эдди и К °, наиболее обширное собрание сказок Гримм на тот момент, хотя и не полное, было переиздано в исправленной версии Дэвидом Богом в 1857 году. Вышло американское издание Эдди и К °. с названием German Popular Tales and Household Stories (New York: Francis, 1853) и переиздан Crosby, Nichols, Lee and Co.в Бостоне в 1861 году. Но наибольшего успеха перевод и иллюстрации достигли благодаря тому, что в 1862 году их переняли Джордж Рутледж и компания. Полностраничные иллюстрации Венерта стали более привлекательными благодаря добавлению цветной печати, и рассказы были переизданы как как единый большой том и как серия небольших выборок, относящихся к разным датам вплоть до начала двадцатого века. Поскольку у Рутледжа был офис как в Нью-Йорке, так и в Лондоне, книге гарантировалось широкое распространение.Примерно с 1890 года перевод был выпущен другими издателями — Джорджем Г. Харрапом, Джоном Ф. Шоу, EP Dutton and Co, Уильямом Коллинзом, Гроссетом и Данлэпом — и он продолжал использоваться в дальнейших переизданиях до конца ХХ век.7

• 8 Для получения дополнительной информации о Матильде Дэвис, издании Ward and Lock, миссис Паулл, Люси Крейн и Маргар (…)

35 За десятилетие между 1853 и 1862 годами было опубликовано четыре разных перевода сказок Гриммса.В дополнение к тому, что был выпущен Адди и Ко в 1853 году и Джорджем Рутледжем в 1862 году, было еще три очень разных. Ни один из них не представил более двух пятых от полного корпуса сказок, но очевидно, что различные издатели хотели нажиться на популярности, которой теперь пользовались Гриммы. Первым из трех был « домашних историй» Матильды Дэвис (Лондон и Нью-Йорк: Джордж Рутледж и Ко, 1855), вторым — анонимные гоблины Гриммса (Лондон: Джордж Викерс, [1861]), третьим — Домашние сказки и популярные рассказы (Лондон: Ward & Lock, 1862).8

36Матильда Дэвис представляет новые переводы восьмидесяти восьми сказок из Гримм, разделенных на девяносто одну на английском языке. Они представлены в той же последовательности, что и в издании Гриммса 1850 года, из-за чего создается впечатление, что она стремилась к переводу всего корпуса, но когда Рутледж, ее издатель, взял на себя издание Addey and Co. вне, хотя он был переиздан в 1866 и 1876 годах. Несмотря на это, избранные произведения Дэвиса были включены в несколько изданий Гримма в основном в начале двадцатого века.Мартин Саттон считает работу Дэвис важной по двум причинам: она первая женщина, названная на титульном листе переводчиком Гримм, и ее перевод фактически устанавливает новые стандарты верности исходным текстам. Хотя ее переводы демонстрируют некоторую тенденцию середины века к многословию, она стремится к точному переводу, а не к адаптации. Она первая, кто дал точный перевод жестоких подробностей, которые можно найти в «Красной шапочке», «Женихе-разбойнике» и «Птице Фитчера», и она вообще первый переводчик, который рискнул перевести «Шнайдер». im Himmel », назвав его« Портной на Олимпе ».Она решает проблему с юмористическим подходом к религиозным вопросам, перенося фигуры Бога и Святого Петра на Юпитер и Меркурий. Жалко, что перевод Дэвиса не был принят лучше. Иллюстрации Джорджа Томпсона не помогли. Ее работа не имела коммерческого успеха, которого Рутледж, очевидно, добился с изданием Addey and Co. Издатели не очень заинтересованы в точности или верности как в самих ценностях, если у них есть что-то еще, за что им не нужно платить и за что они продаются лучше.

37 Существует ряд книг под названием Гоблины Гримма , и они сильно различаются по содержанию и оформлению. То, что Джордж Викерс опубликовал под этим названием, вероятно, в 1861 году, после того, как оно появилось частями в формате журнала, было сборником сказок, в который вошли материалы не только из Гримм, но и из Перро, мадам д’Ольнуа, мадам Лепринс де Бомон. и Вильгельм Хауфф, среди других. Ни одна из сказок не приписывается конкретному автору, и имя переводчика не указывается.Кажется, что названия часто выбираются, чтобы скрыть происхождение сказок. Однако из восьмидесяти четырех предметов в коллекции шестьдесят четыре принадлежат Гриммам, использующим шестое или седьмое издание Kinder- und Hausmärchen . В дополнение к многочисленным черно-белым гравюрам, книга содержит сорок две цветные иллюстрации, созданные ‘Физом’, то есть Габлотом К. Брауном (1815-1882), который известен своими иллюстрациями Диккенса. Эти яркие иллюстрации являются ранними примерами цветной печати Эдмунда Эванса, который стал одним из великих мастеров этого искусства.Физ концентрируется на ключевых моментах историй и создает великолепно резонирующие картины, в частности, для «Даров гоблина», «Верного Джона», «Джека в удаче», «Мельника и водяного духа» и «Гигантского грудного ребенка». («Юный великан»).

38 По сравнению с исходными текстами, переводы многословны, полны дополнений и отступлений. Если мы сравним начало «Верного Иоанна» с тем же отрывком в издании Ward and Lock 1862 года, разница сразу же очевидна:

Жил-был король, который, будучи старым и случайно заболевшим, принял это близко к сердцу, как старые джентльмены, и решил умереть, — что, мои дорогие дети, вы всегда нужно помнить, это на полпути к этому.Поэтому, впечатленный этой идеей, он приказал своим слугам вызвать к себе его Верного Иоанна, любимого слугу и друга, которого он всегда держал при себе, как человека, который любит его за себя, а не за его величие, и может поэтому можно полагаться на все, что бы ни случилось. Его называли Верным Джоном, потому что на протяжении всей своей жизни он был верен своему хозяину ( Гоблинов Гриммса, ).

Жил-был один старый король, который заболел — и он подумал: «Эта кровать, на которой я лежу, скорее всего, будет моим ложе смерти», — так он сказал, — пошлите ко мне верного Иоанна.Верный Иоанн был его любимым слугой; и заслужил свое имя своей верностью всю свою жизнь »(Ward & Lock, 1862).

39 Читая Гоблинов Гриммса , всегда осознаешь утомительного рассказчика, который не перестает подталкивать читателя комментариями о социально желательном поведении.

40 История, конечно же, заканчивается тем, что царскому сыну требуется отрезать головы своим сыновьям-близнецам, чтобы вернуть к жизни Верного Иоанна, теперь обращенного в камень в результате его заботы о своем господине.Король делает это, и тогда Верный Иоанн может снова положить головы на плечи князей и вернуть их к жизни. Этот ужасный эпизод, демонстрирующий веру в волшебную силу крови невинных детей, не уклоняется ни от одного из переводов, но более ранний инцидент вызывает проблемы. В Германии жена молодого короля впадает в кому, из которой ее выпускает Верный Иоанн, высасывающий из ее правой груди три капли крови. Это слишком непросто, чтобы переводчики могли понять. Гоблины Гриммса изменяет место на теле королевы на ее правое плечо, в то время как перевод Ward and Lock заменяет ее палец. Ни один переводчик до Маргарет Хант (1884) не перевел этот инцидент полностью точно.

41 Домашние сказки и популярные истории (Ward & Lock, 1862), как мы видели, представляет более простую и точную картину сказок Гримм, чем Гоблины Гриммса . Таким образом, удивительно, что «реклама» неверна в своем заявлении о предоставлении определенных новых историй и что в списке содержания отсутствуют названия нескольких рассказов, включенных в выборку.Что интересно в этой подборке, так это то, что в нее включено так много коротких моральных и религиозных сказок, так что акцент не делается исключительно на сказках о магии. Как ни странно, проскользнул один рассказ Ганса Христиана Андерсена — «Принцесса на горошине», который, вероятно, был взят из немецкого перевода Андерсена, а не из совсем другой формы, которую Вильгельм Гримм включил только в пятое издание (1843 г.) Kinder- und Hausmärchen , как поясняет Саттон.

42 Издания Ward and Lock (1862, 1881 и 1884) содержат 35 иллюстраций (плюс два повтора) парижского художника Берталля, псевдоним Шарля-Альбера д’Арну (1820-82), и это дает ключ к разгадке возможное происхождение этой коллекции.Фактически Берталь сделал сорок виньеток для французского издания, а именно. Contes choisis des Frères Grimm , переведенный с немецкого Фредериком Бодри (Париж: L. Hachette et Cie, 1855), а в изданиях Ward и Lock почти все они взяты из стереотипов. Но бывает и то, что Grimms ’Goblins включает тридцать из того же набора иллюстраций Берталла, хотя они не указаны ему по имени. Эти два сборника во многом совпадают в выборе сказок, хотя фактические переводы сильно отличаются друг от друга по характеру. Contes choisis des Frères Grimm делится на четыре категории сказок: моральные сказки, детские легенды, волшебные сказки и комические сказки. Grimms ’Goblins посвящен сказкам о магии, а Household Tales and Popular Stories содержит особенно большое количество моральных сказок и детских легенд. Последовательность сказок в двух сборниках разная, но, несмотря на совпадение, между ними нет никакой связи. В то время издатели нередко покупали и продавали стереотипы иллюстраций, и работа Берталла, безусловно, подлежала этой процедуре.Его иллюстрации к адаптации Дюма «Щелкунчик » Гофмана «» можно найти во французских, немецких и английских изданиях, напечатанных в разное время с середины до конца девятнадцатого века.

43 Интерес к Гриммам не утихал. Были не только переизданы старые издания, но и сделаны новые переводы, а рассказы из Гримм появились в разных сборниках сказок. Следующим новым переводом, который будет опубликован, был Сказки Гримма , переведенный миссис Х.Б. Полл (Лондон и Нью-Йорк: Фредерик Варн и Ко, 1868). Г-жа Полл отвечала за переводы Швейцарская семья Робинзонов и Сказок Ганса Андерсена , а также многих других работ, и ее практика, как и у многих ее предшественников, заключалась в адаптации деталей текста Гримм, где это нарушало британские социальные и религиозные нормы. Таким образом, она меняет образ Девы Марии в «Мариенкинд» на добрую Сказочную Истину. В «Рыбаке и его жене» у нее есть пара, живущая в маленькой хижине у озера, а не в ночном горшке у моря, в то время как в конце рассказа жена хочет «быть равной Создателю и делать все возможное». восход солнца », а не просто быть как Бог.Многим историям даны названия, которые произвольно отличаются от очевидных. «Золотой гусь» переименован в «Серый человечек», «Белоснежка» — в «Волшебное зеркало», «Румпельштильцхен» — «Золотой прядильщик». Она называет «Рапунцель» «Сад колдуньи», но это потому, что ей пришла в голову блестящая идея перевести Рапунцельн как «салат» и, таким образом, назвать девушку Летицией или Леттис. Со столь же сложным «Фундевогелем» она дает мальчику имя Берди, которое более подходящее и рискованное, чем Птичий Подкидыш (Бернс), Пихта-Яблоко (Адди и Ко) или оставив его непереведенным (Дэвис, Хант).

44 Г-жа Полл особенно чувствительна к отношениям между полами. В том, что она называет «Ложной невестой» (широко известной как «Девушка-гусь»), мальчик, который сопровождает героиню в присмотре за гусями и хочет вырвать ей волосы, превращается в девушку, в то же время оставил имя Kürdchen, уменьшительную форму Конрада. Ясно, что для миссис Полл не следует оставлять мальчика и девочку наедине в таком состоянии, но, изменив ее, она разрушила значение эпизода как демонстрации постепенного восстановления сексуальной самоуверенности и силы героини.Точно так же в «Братьях-близнецах» (самом длинном из рассказов Гримм) миссис Пол не могла допустить эпизода, в котором один из близнецов спит в постели своей невестки, будучи принятым как ее настоящий муж, хотя и разлучен. от нее палкой о двух концах. Она вообще ничего не упоминает о кровати или мече, но просто говорит, что принцесса считала его очень холодным и далеким от нее. И снова смысл эпизода — степень верности брата своему близнецу — теряется. Миссис Полл не так верна Гриммам, и в случае с May Blossom (ее версия Briar Rose) она загрязняет его деталями из «Спящей красавицы» Перро.

45 Издание миссис Полл печаталось по крайней мере семь раз в период с 1868 по 1888 год, но в 1893 году Уорн опубликовал еще одно двухтомное полное издание с заголовками Сказки Гриммса и Домашние рассказы и Сказки Гриммса соответственно. Перевод был приписан г-же Поллу и г-ну Л. А. Уитли, причем исправления предположительно были работой последнего. В 1893 году Варн выпустил 62 сказки из этого сочинения под названием «Домашние истории Гриммса» .В этой подборке рассказ о том, что миссис Паулл, неверно истолковав немецкий готический шрифт, назвала «Умная Эльфа» (вместо «Еще»), был исправлен на «Умная Бесс», и в текст были внесены различные улучшения.

46 Между тем, другие новые переводы предлагали конкуренцию. В книге Люси Крейн « семейных историй из собрания братьев: Гримм » (Лондон: Macmillan & Co., 1882) представлено 52 рассказа, все они известны по предыдущим сборникам и взяты из номеров. 1-93 в полных изданиях Гримм.К ее чести, она не учитывает два антисемитских рассказа, «Хорошая сделка» и «Еврей в кустах» (последний опущен только Томсом и Дж. Э. Тейлором среди предыдущих переводчиков). Она делает грубую ошибку, переводя Geißlein как «гусят», а не как «дети» в «Волке и семи детях», а также неправильно переводит «Von dem Machandelboom» как «Миндальное дерево» вместо «The Можжевельник ». Но в целом ее перевод прямолинеен, жив и соответствует тону оригинала.Люси Крейн серьезно потрудилась над стихами, которые можно найти во многих рассказах. Странно несимметричные строки в немецком оригинале «Принца-лягушки» она очень точно передает как