Русская народная сказка о спящей царевне: Спящая царевна сказка читать онлайн
Спящая царевна сказка читать онлайн
Жил-был добрый царь Матвей;
Жил с царицею своей
Он в согласье много лет;
А детей все нет как нет.
Раз царица на лугу,
На зеленом берегу
Ручейка была одна;
Горько плакала она.
Вдруг, глядит, ползет к ней рак;
Он сказал царице так:
«Мне тебя, царица, жаль;
Но забудь свою печаль;
Понесешь ты в эту ночь:
У тебя родится дочь».
«Благодарствуй, добрый рак;
Не ждала тебя никак…»
Но уж рак уполз в ручей,
Не слыхав ее речей.
Он, конечно, был пророк;
Что сказал — сбылося в срок:
Дочь царица родила.
Дочь прекрасна так была,
Что ни в сказке рассказать,
Ни пером не описать.
Вот царем Матвеем пир
Знатный дан на целый мир;
И на пир веселый тот
Царь одиннадцать зовет
Чародеек молодых;
Было ж всех двенадцать их;
Но двенадцатой одной,
Хромоногой, старой, злой,
Царь на праздник не позвал.
Отчего ж так оплошал
Наш разумный царь Матвей?
Было то обидно ей.
Так, но есть причина тут:
У царя двенадцать блюд
Драгоценных, золотых
Было в царских кладовых;
Приготовили обед;
А двенадцатого нет
(Кем украдено оно,
Знать об этом не дано).
«Что ж тут делать? — царь сказал. —
Так и быть!» И не послал
Он на пир старухи звать.
Собралися пировать
Гости, званные царем;
Пили, ели, а потом,
Хлебосольного царя
За прием благодаря,
Стали дочь его дарить:
«Будешь в золоте ходить;
Будешь чудо красоты;
Будешь всем на радость ты
Благонравна и тиха;
Дам красавца жениха
Я тебе, мое дитя;
Жизнь твоя пройдет шутя
Меж знакомых и родных…»
Словом, десять молодых
Чародеек, одарив
Так дитя наперерыв,
Удалились; в свой черед
И последняя идет;
Но еще она сказать
Не успела слова — глядь!
А незваная стоит
Над царевной и ворчит:
«На пиру я не была,
Но подарок принесла:
На шестнадцатом году
Повстречаешь ты беду;
В этом возрасте своем
Руку ты веретеном
Оцарапаешь, мой свет,
И умрешь во цвете лет!»
Проворчавши так, тотчас
Ведьма скрылася из глаз;
Но оставшаяся там
Речь домолвила: «Не дам
Без пути ругаться ей
Над царевною моей;
Будет то не смерть, а сон;
Триста лет продлится он;
Срок назначенный пройдет,
И царевна оживет;
Будет долго в свете жить;
Будут внуки веселить
Вместе с нею мать, отца
До земного их конца».
Скрылась гостья. Царь грустит;
Он не ест, не пьет, не спит:
Как от смерти дочь спасти?
И, беду чтоб отвести,
Он дает такой указ:
«Запрещается от нас
В нашем царстве сеять лен,
Прясть, сучить, чтоб веретен
Духу не было в домах;
Чтоб скорей как можно прях
Всех из царства выслать вон».
Царь, издав такой закон,
Начал пить, и есть, и спать,
Начал жить да поживать,
Как дотоле, без забот.
Дни проходят; дочь растет;
Расцвела, как майский цвет;
Вот уж ей пятнадцать лет…
Что-то, что-то будет с ней!
Раз с царицею своей
Царь отправился гулять;
Но с собой царевну взять
Не случилось им; она
Вдруг соскучилась одна
В душной горнице сидеть
И на свет в окно глядеть.
«Дай, — сказала наконец, —
Осмотрю я наш дворец».
По дворцу она пошла:
Пышных комнат нет числа;
Всем любуется она;
Вот, глядит, отворена
Дверь в покой; в покое том
Вьется лестница винтом
Вкруг столба; по ступеням
Всходит вверх и видит — там
Старушоночка сидит;
Гребень под носом торчит;
Старушоночка прядет
И за пряжею поет:
«Веретенце, не ленись;
Пряжа тонкая, не рвись;
Скоро будет в добрый час
Гостья жданная у нас».
Гостья жданная вошла;
Пряха молча подала
В руки ей веретено;
Та взяла, и вмиг оно
Укололо руку ей…
Все исчезло из очей;
На нее находит сон;
Вместе с ней объемлет он
Весь огромный царский дом;
Все утихнуло кругом;
Возвращаясь во дворец,
На крыльце ее отец
Пошатнулся, и зевнул,
И с царицею заснул;
Свита вся за ними спит;
Стража царская стоит
Под ружьем в глубоком сне,
И на спящем спит коне
Перед ней хорунжий сам;
Неподвижно по стенам
Мухи сонные сидят;
У ворот собаки спят;
В стойлах, головы склонив,
Пышны гривы опустив,
Кони корму не едят,
Кони сном глубоким спят;
Повар спит перед огнем;
И огонь, объятый сном,
Не пылает, не горит,
Сонным пламенем стоит;
И не тронется над ним,
Свившись клубом, сонный дым;
И окрестность со дворцом
Вся объята мертвым сном;
И покрыл окрестность бор;
Из терновника забор
Дикий бор тот окружил;
Он навек загородил
К дому царскому пути:
Долго, долго не найти
Никому туда следа —
И приблизиться беда!
Птица там не пролетит,
Близко зверь не пробежит,
Даже облака небес
На дремучий, темный лес
Не навеет ветерок.
Вот уж полный век протек;
Словно не жил царь Матвей —
Так из памяти людей
Он изгладился давно;
Знали только то одно,
Что средь бора дом стоит,
Что царевна в доме спит,
Что проспать ей триста лет,
Что теперь к ней следу нет.
Много было смельчаков
(По сказанью стариков),
В лес брались они сходить,
Чтоб царевну разбудить;
Даже бились об заклад
И ходили — но назад
Не пришел никто. С тех пор
В неприступный, страшный бор
Ни старик, ни молодой
За царевной ни ногой.
Время ж все текло, текло;
Вот и триста лет прошло.
Что ж случилося? В один
День весенний царский сын,
Забавляясь ловлей, там
По долинам, по полям
С свитой ловчих разъезжал.
Вот от свиты он отстал;
И у бора вдруг один
Очутился царский сын.
Бор, он видит, темен, дик.
С ним встречается старик.
С стариком он в разговор:
«Расскажи про этот бор
Мне, старинушка честной!»
Покачавши головой,
Все старик тут рассказал,
Что от дедов он слыхал
О чудесном боре том:
Как богатый царский дом
В нем давным-давно стоит,
Как царевна в доме спит,
Как ее чудесен сон,
Как три века длится он,
Как во сне царевна ждет,
Что спаситель к ней придет;
Как опасны в лес пути,
Как пыталася дойти
До царевны молодежь,
Как со всяким то ж да то ж
Приключалось: попадал
В лес, да там и погибал.
Был детина удалой
Царский сын; от сказки той
Вспыхнул он, как от огня;
Шпоры втиснул он в коня;
Прянул конь от острых шпор
И стрелой помчался в бор,
И в одно мгновенье там.
Что ж явилося очам
Сына царского? Забор,
Ограждавший темный бор,
Не терновник уж густой,
Но кустарник молодой;
Блещут розы по кустам;
Перед витязем он сам
Расступился, как живой;
В лес въезжает витязь мой:
Всё свежо, красно пред ним;
По цветочкам молодым
Пляшут, блещут мотыльки;
Светлой змейкой ручейки
Вьются, пенятся, журчат;
Птицы прыгают, шумят
В густоте ветвей живых;
Лес душист, прохладен, тих,
И ничто не страшно в нем.
Едет гладким он путем
Час, другой; вот наконец
Перед ним стоит дворец,
Зданье — чудо старины;
Ворота отворены;
В ворота въезжает он;
На дворе встречает он
Тьму людей, и каждый спит:
Тот как вкопанный сидит;
Тот не двигаясь идет;
Тот стоит, раскрывши рот,
Сном пресекся разговор,
И в устах молчит с тех пор
Недоконченная речь;
Тот, вздремав, когда-то лечь
Собрался, но не успел:
Сон волшебный овладел
Прежде сна простого им;
И, три века недвижим,
Не стоит он, не лежит
И, упасть готовый, спит.
Изумлен и поражен
Царский сын. Проходит он
Между сонными к дворцу;
Приближается к крыльцу:
По широким ступеням
Хочет вверх идти; но там
На ступенях царь лежит
И с царицей вместе спит.
Путь наверх загорожен.
«Как же быть? — подумал он. —
Где пробраться во дворец?»
Но решился наконец,
И, молитву сотворя,
Он шагнул через царя.
Весь дворец обходит он;
Пышно все, но всюду сон,
Гробовая тишина.
Вдруг глядит: отворена
Дверь в покой; в покое том
Вьется лестница винтом
Вкруг столба; по ступеням
Он взошел. И что же там?
Вся душа его кипит,
Перед ним царевна спит.
Как дитя, лежит она,
Распылалася от сна;
Молод цвет ее ланит,
Меж ресницами блестит
Пламя сонное очей;
Ночи темныя темней,
Заплетенные косой
Кудри черной полосой
Обвились кругом чела;
Грудь как свежий снег бела;
На воздушный, тонкий стан
Брошен легкий сарафан;
Губки алые горят;
Руки белые лежат
На трепещущих грудях;
Сжаты в легких сапожках
Ножки — чудо красотой.
Видом прелести такой
Отуманен, распален,
Неподвижно смотрит он;
Неподвижно спит она.
Что ж разрушит силу сна?
Вот, чтоб душу насладить,
Чтоб хоть мало утолить
Жадность пламенных очей,
На колени ставши, к ней
Он приблизился лицом:
Распалительным огнем
Жарко рдеющих ланит
И дыханьем уст облит,
Он души не удержал
И ее поцеловал.
Вмиг проснулася она;
И за нею вмиг от сна
Поднялося все кругом:
Царь, царица, царский дом;
Снова говор, крик, возня;
Все как было; словно дня
Не прошло с тех пор, как в сон
Весь тот край был погружен.
Царь на лестницу идет;
Нагулявшися, ведет
Он царицу в их покой;
Сзади свита вся толпой;
Стражи ружьями стучат;
Мухи стаями летят;
Приворотный лает пес;
На конюшне свой овес
Доедает добрый конь;
Повар дует на огонь,
И, треща, огонь горит,
И струею дым бежит;
Всё бывалое — один
Небывалый царский сын.
Он с царевной наконец
Сходит сверху; мать, отец
Принялись их обнимать.
Что ж осталось досказать?
Свадьба, пир, и я там был
И вино на свадьбе пил;
По усам вино бежало,
В рот же капли не попало.
Категория: Жуковский В. А. сказки
сочинение по литературе на Сочиняшка.Ру
В «Спящей царевне» В. Жуковского нетрудно найти общее с народными сказками, но есть в ней черты, которые не характерны для фольклорного произведения. Первая особенность – наличие автора. Народные сказки, как известно, – результат коллективного творчества. Анализируемое произведение было создано одним человеком на основе сказок других писателей.
Так как народные сказки передавались в устной форме, существуют разные их варианты. Литературным сказкам не присуща вариативность, поэтому авторское произведение «Спящая царевна» мы читаем в том же варианте, в котором, оно было издано. Народные сказки прозаичные, В.
Жуковский же предпочел поэтическую форму, что тоже препятствует образованию вариантов произведения. Рифмованные строчки задают повествованию особый ритм и четко отражают настроение автора.
Литературные описания – также отличительная черта авторской сказки. Например, В. Жуковский создает объемный рассказ о том, как засыпают царь, царица и все их подданные. Он занимает десятки строчек. Таких длинных описаний, в которых бы обращалось внимание на каждую деталь в народных сказках, как правило, не бывает. Для фольклорных произведений характерен динамизм, быстрое развитие событий, лаконичные портреты и пейзажи, а В. Жуковский описывает даже обездвиженных мух, огонь и дым. При помощи этого приема он замедляет действие, помогает читателю почувствовать атмосферу сонного царства. Достаточно объемное и описание спящей царевны. Автор акцентирует внимание на каждой детали ее внешности, чтобы читатель смог представить красоту девушки.
Есть в сказке и юмор, который привносится автором.
Например, авторское присутствие чувствуется в описании пропажи золотого блюда. Это автор задает риторический вопрос: «Отчего ж так оплошал наш разумный царь Матвей?» Читателю становится смешно от того, что богатый царь не смог найти посуду для еще одной гостьи. Улыбку вызывает даже уснувшее царство, писатель, кажется, нарочно подобрал для людей причудливые позы.
Народные сказки не изобилуют сложными художественными средствами, в то время как В. Жуковский позволяет себе украсить текст. Он использует пышные метафоры: «жизнь твоя пройдет шутя» «умрешь во цвете лет», «на нее находит сон, вместе с ней объемлет он весь огромный царский дом». Также в тексте есть немало эпитетов.
Есть в произведении В. Жуковского и черты, которые отличают его именно от славянского и, в частности, русского фольклора. В первую очередь – это галерея образов. Рак-провидец, который разговаривает с царицей, открывая ей тайны будущего, в русских сказках не встречается. Феи – также персонажи западной культуры, но автор пытается освоить их, называя чародейками.
Таким образом, произведение В. Жуковского «Спящая царевна» заметно отличается от народных сказок. В нем писатель отобразил собственное восприятие традиционного для мировой культуры сюжета. И его интерпретация получилась очень удачной, не зря же эту литературную сказку читает уже несколько поколений.
Понравилось сочинение? А вот еще:
Царевна-лягушка Русская народная сказка
(Все использованные здесь иллюстрации принадлежат Русским Промыслам и представляют продукцию, которая продавалась или продается в магазине Русских Промыслов).
Давным-давно, в былые времена, жил-был король, у которого было трое сыновей, и все они стали мужчинами. Однажды царь призвал их к себе и сказал: «Сыны мои, пусть каждый из вас сделает себе лук и пустит стрелу.
Прошло некоторое время. Однажды царь пожелал посмотреть, какая невеста лучшая рукодельница. Поэтому он приказал им сделать ему рубашку. Бедный Иван-царевич опять приуныл и закричал: «Как моя лягушка шьет? Я буду посмешищем». Лягушка только с кваканьем прыгала по полу. Но едва Иван-царевич уснул, как вышла она на улицу, сбросила с себя кожу и превратилась в прекрасную девицу, зовущую. «Служанки и матроны, сшейте мне рубаху!» Горничные и матроны тотчас принесли вышитую рубаху: она взяла ее, сложила и положила рядом с Иваном-царевичем.
Там она снова превратилась в лягушку, как ни в чем не бывало. Утром проснулся Иван-царевич и очень обрадовался, найдя рубашку, которую тотчас отнес царю. Король посмотрел на него и сказал: «Теперь есть для тебя рубашка, которую можно носить в святые дни!» Тогда средний брат принес рубашку, на что король сказал: «Эта рубашка годится только для бани!» И, взяв у старшего брата рубаху, сказал: «А эта годится только на прокуренную избу!» Царские сыновья разошлись, а два старших бормотали между собою: «Напрасно мы издевались над женой Ивана-царевича; она, должно быть, хитрая волшебница, а не лягушка».
Вскоре король снова отдал приказ: на этот раз невестки должны были испечь по буханке хлеба и принести ее ему, чтобы решить, какая невеста лучше готовит. Две другие невесты смеялись над лягушкой, а теперь прислали горничную посмотреть, как она будет печь свой каравай. Лягушка заметила бабу, поэтому она замесила тесто, раскатала его, проделала дырку в печке и вывалила тесто прямо в огонь.
Горничная побежала рассказать об этом своим госпожам, королевским невестам, и они сделали то же самое. Но хитрая лягушка их обманула; как только баба ушла, она взяла тесто, почистила и починила печку, как ни в чем не бывало, потом вышла на крыльцо, сбросила с себя шкуру и крикнула: такой хлеб, какой мой дорогой отец ел по воскресеньям и праздникам». В одно мгновение горничные и матроны принесли хлеб. Она взяла его, положила рядом с Иваном-царевичем и снова превратилась в лягушку. Утром проснулся Иван-царевич, взял каравай и подал отцу. Его отец принимал хлебы, принесенные старшими братьями: их жены бросили тесто в огонь так же, как это сделала лягушка, поэтому их хлеб был черным и комковатым. Сначала царь взял хлеб старшего сына, осмотрел его и отправил на кухню.
затем взял буханку среднего сына и отправил туда же. Настала очередь Ивана-царевича: он подал свой каравай отцу, который посмотрел на него и сказал: «Вот это хлеб годный к праздничному украшению. Он совсем не похож на всесожжения моих старших невесток! »
После этого король решил устроить бал, чтобы узнать, кто из жен его сыновей лучше всех танцует.
Собрались гости и невестки; там были все, кроме Ивана-царевича, который подумал: «Как же я с лягушкой на бал пойду?» И бедный князь заплакал горько. — Не плачь, Иван-царевич, — сказала лягушка. «Иди на бал. Я пойду через час». Иван-царевич несколько повеселел от слов лягушки и ушел на бал. Тогда лягушка сбросила с себя кожу и превратилась в прекрасную девушку, одетую в наряд. Когда она приехала на бал, Иван-царевич обрадовался, и гости захлопали в ладоши при виде такой красоты. Стали есть и пить. Но царевна-лягушка съела и засунула косточки себе в рукав, потом выпила и вылила муть в другой рукав. Жены старших братьев увидели это и последовали их примеру, сунув в один рукав кости, а в другой — отбросы. Когда пришло время танцевать, король позвал жен своих старших сыновей, но они настояли на том, чтобы царевна-лягушка танцевала первой. И она тотчас же взяла Ивана-царевича под руку и вышла плясать. Она танцевала и танцевала, кружась и кружась, ко всеобщему удовольствию. Когда она трясла правым рукавом, появлялись леса и озера; когда она трясла левым рукавом, летали всякие птицы.
Бал закончился. Иван-царевич поскакал впереди жены, нашел лягушачью шкуру и сжег ее. Так что, когда жена вернулась и искала шкуру, ее нигде не было видно. Она легла спать с Иваном-царевичем, но перед самым рассветом сказала ему: «О, Иван-царевич, если бы ты подождал еще немного, я была бы твоей. Теперь одному богу известно, когда мы встретимся снова. Если ты хочешь найти меня, ты должен отправиться за пределы Земли Трижды Девяти в Королевство Трижды Десять». И лягушка-царевна исчезла.
Прошел год, а Иван-царевич все еще тосковал по жене. Когда начался второй год, он собрался уходить, ища сначала благословения отца и матери.
Утром Иван-царевич вышел, подошел к другой избушке и закричал: «Избушка, избушка, повернись, пожалуйста, лицом ко мне, а спиной к деревьям». Избушка так и сделала, и Иван-царевич вошел. Перед ним сидела старуха и кричала: «Тьфу, Фох! Русских костей не видать и не слышно, а теперь они идут сами по себе! Куда ты идешь, Иван-царевич?» — Я ищу Елену Прекрасную, бабуля, — ответил он.
Пошел Иван-царевич, пришел к старухе избе, вошел и увидал, как она золотую нить наматывает на веретено; Затем она заперла его в ящике и спрятала ключ. Но Иван-царевич быстро нашел ключ, отворил шкатулку, вынул веретено, сломал его, как ему велено, закинул верхнюю часть через плечо, а нижнюю перед собою. Вдруг перед ним оказалась Елена Прекрасная. — Ах, Иван-царевич, — вздохнула она, — как долго ты шел! Я чуть не вышла за другого». И она сказала ему, что другой жених скоро приедет. Но, взяв у старухи ковер-самолет, Елена Прекрасная села на него, и они взлетели ввысь и прочь, как птицы.
Он был умен и догадался, что они бежали. Он был в десяти шагах от них, когда они полетели по ковру в Русь. Как раз вовремя! Он не мог последовать за ними туда, поэтому повернул назад. Ярмарка улетела домой ко всеобщей радости и жила долго и счастливо.0007
Белая утка | Русские Сказки
История Читает: 40,841
Это старинная сказка , которая может содержать насилие. Мы рекомендуем родителям читать заранее , если ваш ребенок чувствителен к таким темам.
Могучий и могучий Принц женился на трижды прекрасной Принцессе, и он еще не успел на нее взглянуть, еще не успел с ней заговорить, еще не успел ее послушать , когда он был вынужден уехать от нее в дальний путь и оставить свою молодую жену в чужих руках. Княгиня много плакала, и утешений князя тоже было много, и он советовал ей не покидать своей высокой башенки, не иметь никаких дел с дурными людьми, не слушать злых языков и не связываться с чужими женщинами. . Все это принцесса обещала сделать.
Принц ушел, а она заперлась в своей комнате. Там она сидела и никогда не выходила.
Неважно, было ли это спустя долгое или короткое время, но однажды она сидела у своего окошка, залитая слезами, когда мимо окна прошла женщина. С виду она была проста и добра, и она облокотилась на костыль, подперла подбородок руками и сказала княгине льстивым, ласкающим голосом: ? Пожалуйста, выйдите теперь из своей башни и взгляните на божий прекрасный мир, или спуститесь в свой садик среди сладкой зелени и прогоните свое горе!
Принцесса долго отказывалась, она даже не хотела слушать слова женщины, но, наконец, подумала: «В сад не худо сходить, ручей перебраться другое дело». Но она не знала, что эта женщина была ведьмой и пришла погубить ее, потому что завидовала ее блаженству.
Так Принцесса пошла с ней в сад, и слушала ее хитрые, льстивые слова. А в саду из-под горы струился поток прозрачной воды.
— Что скажешь теперь, — сказала баба, — день очень жаркий, солнце палит изо всех сил, а ручеек этот милый такой холодный, такой освежающий, и послушайте, как он журчит — к чему бы это? у нас здесь нет ванны?
«Ах, нет, нет! Я не буду, — сказала принцесса.
но она подумала про себя: «А почему бы и нет? Не может быть никакого вреда в том, чтобы принять ванну!» Она скинула свой сарафанчик и прыгнула в воду, и не успела она искупаться, как ведьма ударила ее по плечу и сказала: «Плыви теперь белой уткой!»
Но ведьма тут же оделась в мантию Принцессы, связала себя и накрасилась, и села вместо Принцессы в башенке ждать Принца.
И как только собачка залаяла и колокольчик зазвенел, она выбежала к нему навстречу, бросилась ему на шею, целовала и ласкала его. Принц так обрадовался, что первый протянул к ней руки и так и не заметил, что перед ним стоит не жена, а злая ведьма.
Тем временем бедная утка, обитающая в светлом ручье, отложила яйца и высидела птенцов; двое были белокурыми, но третья была мертворожденной, и ее младенцы выросли в маленьких детей. Вывела их, и стали ходить по ручью, и золотых рыбок ловить, и тряпки собирать, и пальто им шить, и по берегам бегать, и на луга смотреть. Но мать сказала: «О! не ходите туда, дети мои. Там обитает злая ведьма. Она погубила меня и погубит тебя!»
Но дети не слушали маму, и один день они играли в траве, а на другой день бежали за муравьями, и шли все дальше и дальше, и так попали во двор Князя.
Ведьма знала их инстинктом и стиснула зубы от ярости; а она так обрадовалась, позвала детей во двор, накормила, напоила, спать уложила, а на дворе костер велела развести, на нем чайник и точат ножи.
Два брата легли спать, но мертворожденный, которого мать велела другим носить на груди, чтобы не простудился, мертворожденный совсем не спал, а все слушал и видел.
Ночью ведьма подошла к их двери и сказала: «Вы спите, деточки, или нет?»
Тогда мертворожденный ответил вместо своих братьев:
«Мы не мечтаем во сне, а думаем мысленно, что ты хочешь изрубить нас всех! — пылают костры кленовых ветвей , котлы кипят, и ножи стальные точат».
«Они не спят», — сказала ведьма и отошла от двери, походила, пошла и опять подошла к двери:
«Вы спите, дети, или нет?»
И снова взвизгнул мертворожденный из-под подушки вместо своих собратьев:
«Мы не мечтаем во сне, а думаем в мыслях, что ты хочешь всех нас изрубить; пылают костры из кленовых ветвей, кипят котлы, точат стальные ножи».
«Как это всегда один и тот же голос?» подумала ведьма; — Я просто загляну. Она очень-очень тихо открыла дверь, заглянула внутрь и увидела, что оба брата крепко спят. Затем она убила их двоих.
Утром белая уточка стала искать и звать своих детей, но ее милые дети не пришли на ее зов. В ее сердце было предчувствие зла. Она вздрогнула и полетела на княжеский двор. На княжеском дворе, белые, как беленькие платочки, холодные, как рыбки, лежали в ряд братья. Слетела она вниз, бросилась на них, затрепетала крылышками, облетела вокруг своих малышек и крикнула материнским голосом:
«Кра, кра, милые мои!
Кра, кра, мои голубки!
Я воспитал тебя в горе и страхе,
Я питал тебя тоской и слезами,
Темная ночь она не приносила мне сна,
потому что была сладкой Нойе. ”
И Принц услышал плач, подозвал к себе ведьму и сказал: «Жена, ты слышала это, это неслыханное дело?»
«Ты представляешь! Привет! Мои слуги, выгоните мне эту утку со двора!»
Стали ее выгонять, а она летала и кружилась и опять говорила своим детям:
«Кра, кра, милые мои!
Кра, кра, мои голубки!
Старая, старая ведьма, которая была твоим проклятьем,
Старая, старая ведьма, эта жестокая змея,
Эта жестокая змея, которая скрывается невидимо;
Твоего отца она взяла у тебя,
Твой отец дорогой, мой муж верный;
Нас в бегущий поток она бросила.
Она превратила нас в уточек таких белых,
И процветает, как будто неправильное было правильным!»
Принц почувствовал, что здесь что-то не так, и закричал:
«Принесите сюда эту белую утку!»
Все поспешили выполнить его команду, но белая уточка летала по кругу, и никто не мог ее догнать. Наконец сам принц вышел на балкон, и она полетела ему на руки и упала к его ногам. Принц осторожно взял ее за маленькое крылышко и сказал:
«Березка белая встань за мной, а девица прекрасная передо мной!»
Тогда белая уточка обратилась в свой прежний образ трижды прекрасной Царевны, научила их добывать в сороковом гнезде пузырек с живой и говорящей водой, окропила живой водой своих детей, и они вздрогнули; затем она окропила их говорящей водой, и они заговорили. И увидел князь вдруг себя в окружении своей семьи, всех живых и здоровых, и жили все дружно, и жили счастливо, и добро избирали, и зла избегали.
Но ведьму по приказу Принца привязали к хвосту лошади и поволокли по открытой степи.
Leave a Reply