Песня зимняя сказка крылова слушать: Сергей Крылов — Зимняя сказка | Скачать mp3 бесплатно, слушать треки онлайн

Песне «Зимняя сказка» Сергея Крылова — 50 лет.

Зимняя сказка

Сергей Крылов

Когда зимний вечер
Уснет тихим сном,
Сосульками ветер
Звенит за окном,
Луна потихоньку
Из снега встает
И желтым цыпленком
По небу идет.

А в окна струится
Сиреневый свет
На хвою ложится
Серебряный снег,
И, словно снежинки,
В ночной тишине
Хорошие сны
Прилетают ко мне.

Ах, что вы хотите,
Хорошие сны?
Вы мне расскажите
О тропах лесных,
Где все, словно в сказке,
Где — сказка сама —
Красавица русская
Бродит зима.

Но что это? Холод
На землю упал,
И небо погасло,
Как синий кристалл? —
То желтый цыпленок,
Что в небе гулял,
Все белые звезды,
Как зерна, склевал.

1961(!) (а не 1962)

Сергей Крылов о песне «Зимняя сказка».

============================
Зимняя сказка
Сергей Крылов:
Явление жёлтого цыплёнка

А дело было так.

Январь 1959 года
Свои первые студенческие зимние каникулы мы с моим одноклассником Женей Фомичевым проводили в маленькой деревеньке где-то под Звенигородом.
Честно говоря, не помню, чем мы там занимались днём (может быть, дня там почти и не было, а — как в Заполярье — унылые серые сумерки?). А вот ночью…
Ночью полагалось спать. Для этого мы отправлялись в крохотный домик, притулившийся посреди огорода. Две железные кровати, между ними — стул, вот и всё. Микротамбур, дверь, небольшое окошко у моей кровати и подоконник — вровень со снежной целиной, покрывающей эту часть земного шара.
Сразу за огородом Земля закруглялась довольно крутым склоном, поросшим могучими — корабельными — соснами. Сосны стояли привольно и не заслоняли собой речушки на дальнем краю склона, а за ней бесконечного — до самого горизонта — поля.
Как водится в таких случаях, скоро не засыпали — начинался долгий неспешный разговор про то, про сё, про это.

Уже в первую ночь разговор мы начали в темноте, но вскоре наша каморка преобразилась — в ней вдруг начало светлеть: в её густую черноту через окошко отдельными светящимися нитями стал проникать лунный свет, и вскоре всё наше жизненное пространство заполнилось живым, переливающимся лунным маревом.
Я посмотрел в окно, и уже не мог оторваться от того, что там увидел.
Оттуда, из-за горизонта, на серо-белое снежное поле выкатился сияющий золотом шарик луны и, как живой, деловито двинулся по снегу в нашу сторону. Чем ближе он подходил, тем больше становился.
Вот он подошёл к реке. Вот перешёл её. Вот пошёл по склону. Вот оказался среди деревьев — совсем рядом, прямо за огородом.
И — это просто чудо! — вдруг я увидел, что он огромный-преогромный: вы не поверите — почти по пояс корабельным соснам!..

Но вот склон кончился, и жёлтое существо, добравшись до верхушек сосен, выбралось на чёрный бархат неба, усеянный голубыми жемчужинами звёзд. Неустанное движение продолжалось, и чем выше поднимался небесный путешественник, тем меньше становился он в размерах.

А небо всё светлело и светлело, утрачивая свою чёрную пустоту и наполняясь материей иного цвета. Голубые жемчужины стремительно утрачивали царственность своего сияния.
Зимнее небо для рассвета выбрало печальносерые тона. Черный бархат с голубыми жемчужинами неумолимо превращался в серую пустыню.
Серое победило. Там далеко-далеко — у противоположного горизонта — живое, тёплое существо, уменьшаясь, неотвратимо становилось своею бледною тенью…
Звёзды исчезли.
Без них стало холодно.

Январь 1961 года
Зимняя сессия. Я готовлюсь к очередному экзамену, но почему-то в этот день ничего не могу с собой поделать. Я не только не могу читать учебники — я вообще не могу сидеть дома.
Иду на улицу (а улица моя называется Фрунзенская набережная). Серое, стылое зимнее утро. Хожу час за часом вдоль реки, и во мне звучит всё один и тот же невесть откуда взявшийся неотвязный мотив.
Так хожу и мучаюсь, пока не начинает темнеть.

Наконец, иду домой. Поднимаюсь на свой восьмой этаж, захожу в квартиру, открываю дверь своей комнаты, и что это?! — вся она залита лунным светом! Он вливается в окна, он искрится и плещется в воздухе, на полу, потолке и стенах. Он устремляется ко мне, мгновенно наполняет до краёв, и кажется, я сам начинаю излучать его кончиками своих пальцев. ..
И вдруг я вижу!
Я вижу ту комнатку в деревенской хибарке!
Я вижу белые спины сугробов, подкравшихся к маленькому окошку.
Я вижу торжественные колонны сосен.
Я вижу изумительно жёлтую, потрясающе живую огромную луну, деловито и величаво поднимающуюся по склону.
Я не просто вижу — я ощущаю всем своим существом лунный свет, переполнявший меня тогда и вновь засиявший сегодня.
— Когда зимний вечер уснёт тихим сном, — шепчу я, вспоминая, — сосульками ветер звенит за окном…
Странное дело — я ничего не сочиняю и даже не имею такого намерения. Во мне как будто открылась потайная шкатулочка, в которой до поры до времени притаилось что-то заветное. И вот пора настала, время пришло — и всё это устремилось на волю:
— …Луна потихоньку из снега встаёт, и жёлтым цыплёнком по небу идёт. А в окна струится сиреневый свет, на хвою ложится серебряный снег…

И тут я обнаружил, что эти слова поразительно точно ложатся на тот мотив, который так мучает меня весь день.

Процесс воплощения стародавнего ощущения в полноценную песню — со словами и музыкой — занял не больше пяти минут. С того момента я не поменял в этой песне ни одной ноты, ни единого слова.

Январь 2011 года
С тех пор прошло полвека. Сначала это материализовавшееся в песню видение было исключительно моим личным достоянием — «тихая музыка где-то внутри…». Потом её начал петь квартет моей родной агитбригады моего родного физфака МГУ. Потом…
Никто не знает, как это происходит, но это так, это быль: куда бы я ни приезжал, где бы ни выходил на сцену — в Норильске, Владивостоке, Магадане, на Чукотке, в больших залах городов и в тесном вагончике геологоразведчиков в заполярной тундре — везде и всегда эту песню подхватывали и пели.
Шли годы и годы. И вот уже ко мне стали подходить люди и говорить:
— Так это Ваша песня?
— Моя.
— Спасибо Вам?
— За что?
— Когда я была совсем маленькой, моя мама пела её мне у колыбельки. Так что песня эта со мною всю мою жизнь. ..
— А моя мама, — добавлял кто-то другой, — рассказывала, что ей у колыбели «Зимнюю сказку» пела её мама…
— А я сама пою эту песню своим детям, чтобы они учились чувствовать красоту…

Господи, как я счастлив слушать эти речи! — Сколько же людей у самых истоков своей жизни вместе со сказкой, явившейся мне давным-давно в подмосковной деревне, впитали в себя доброту и свет как прививку от очерствения души!
=============
_________________
feat Александр Костромин и http://www.ksp-msk.ru

Оригинал здесь: http://www.ksp-msk.ru/forum/viewtopic.php?t=3076

Зимняя сказка — Минисказка

Тимоша! – зовет мама, высунувшись в форточку на холод. – Иди обедать!
Отрок слышит, но не отвечает. Занят лепкой снеговика, благо день солнечный, а снег влажный… Как хорошо лепится-то! Вот накатался большой шар… Вот другой поменьше, — его Тимоша с усилием и пыхтением поднимает и насаживает на первый. Теперь надо голову сделать.
— Тимоша!
— Мамочка, еще минутку!

Шла обработка головы: короткий кривой сучок вместо носа… Маленькая веточка загогулиной, вдавленная в нужное место, — рот, притом улыбающийся, хотя и несколько сдержанно… Вот появились глаза и брови.
Выражение лица у снеговика получилось в одно и то же время и тихо-радостное, и изумленное…
Скоро было доделано и остальное: руки, пуговицы на груди, ноги в виде валенок, виднеющихся из-под белой шубы… Подумал-подумал Тимоша и побежал домой. Через минуту принес старый вязаный колпак красного цвета и бабушкину старую палочку со сломанной ручкой. Все! Снеговик готов.

Тимоша похлопал его еще немного по бокам, поправил ему колпак, свесив красную кисточку на правую сторону, и сказал:
— Все. Теперь и у меня есть свой Снеговик! Пойду обедать. На следующий день утром Тимоша наскоро позавтракал, оделся и вышел во дворик. Там все было как вчера, — длинная поленница, покрытая слоем снега, подтаявшего и кое-где повисшего прозрачными сосульками… Рябина, на которой осталось много сухих осенних листочков… Сарайчик, в открытых дверях которого стоял Петух, вышедший посмотреть на погоду… Ворота – одна створка с вечера осталась открытой… А Снеговика – нет!.. У Тимоши даже дух захватило от неожиданности.

Светило утреннее солнце. Был небольшой морозец. Ночью выпал снег, и дворик казался необыкновенно чистым. А от того места, где стоял Снеговик, вели к воротам широкие следы как от валенок и рядом с ними – ямочки от палки… Вышел Тимоша за ворота. Смотрит – следы пересекли деревенскую улицу и пошли полем к лесу. Тимоша задумался и повернулся во дворик.

Куры в сарайчике наперебой спрашивали Петуха – можно ли идти гулять?

Но он отвечал строго, что надо подождать.
— Чего ждать-то? Солнышко… тепло… – робко метила одна Пеструшка.
— Оно так, — сказал Петух. – Но я вижу вдалеке, на небе, темную точку. Это туча, которая несет сюда снежную бурю.
В самом деле, вскоре все небо закрыла черная туча, запел, засвистел ветер и забушевали в воздухе снежные вихри.
Пришлось и Тимоше идти домой.
— Как хорошо-то! – сказал Снеговик, когда снежные вихри стали охлестывать его со всех сторон. – Просто чудо! Спасибо тебе, Матушка-метелица…

Он шагал сквозь бурю и улыбался. Только кисточка его красного колпака билась по ветру и кружилась вокруг головы. Он ушел в лес, и следы его были тотчас заметены.

Вьюга вдруг стихла, туча умчалась. Снеговик увидел осыпанные сверкающим на солнце снегом ели:
— Как красиво-то! – воскликнул он и зашагал в глубь зимнего леса. – Вот ведь как оно искусно все сделано! Не Тимоша ли тут поработал?
Видит – навстречу бежит Заяц. Сел Заяц, глядит, ничего не может понять:
— Ты кто? – спрашивает.
— Я Снеговик! Меня Тимоша вчера слепил. Вот на мне старая шапочка его. А вот и палочка-клюшка его Бабушки. А ты кто?
— Я-то? – заметил Заяц. – Да я тоже вроде тебя,белый весь… словно из снега слеплен.
— Не Тимоша ли тебя слепил?

— Нет-нет… Мы Божьи звери.
Пошел Снеговик дальше. «Какие-такие звери… Как это Божьи… Что это?» — думалось ему. И ушел он в далекую чащу, а там, переходя засыпанный снегом овраг, провалился сквозь сугроб куда-то вниз.
А там была берлога, и в ней жила Медведица с Медвежонком, который был еще так мал, что лежал в люльке и сосал молоко из бутылочки.

Медведица мирно покачивала люльку и напевала:

Спи, ушастый мой Мишутка,
Спи, расти, малютка-зверь.
На дворе зима – не шутка,
Дед Мороз стучится в дверь…

Тихо-тихо здесь было. И вдруг посыпались с потолка ветки и снег… Странное белое существо свалилось на пол, устланный сухой ароматной травой.
Встал Снеговик, поправил шапочку, посмотрел на Медведицу и спросил:
— Ничего, что я тут оказался? А ты кто, тоже из божьих зверей, как Заяц?
Нахмурилась Медведица, готовая грозно зарычать, но подумала: «Человек не человек… Колпачок с кисточкой… пуговицы… палка… Что за создание?»
— Не с неба ли ты свалился, — сказала она. –Кто же не видал медведей, хотя бы на картинке в детской книжке?
— Я еще ничего такого не видал.
— А что ты делаешь в лесу?
— Ничего.
— Куда же ты путь держишь?
— Не знаю.

Задумалась Медведица, глядя на Снеговика. «Странное, но безобидное существо, — подумала она. –Чем бы его приветить? Предложу-ка ему чаю с медом».

— Так… А вот выпей-ка чайку с медом, согрейся, — сказала она и поставила перед Снеговиком дымящуюся паром чашку.
Посмотрел Снеговик на эту чашку и вдруг чего-то испугался, что в его жизни случилось в первый раз.
— Нет-нет! – воскликнул он. – Я лучше уж пойду так… Где у тебя тут дверь-то?
И ушел.
Долго ходил Снеговик по лесу, много чего узнал. Говорил с Лисой. Побывал в домике у Тетерева. С Горностаем побеседовал. А Ворон долго не отпускал его, все удивляясь тому, как он искусно вылеплен. Он даже кисточку колпака потрогал клювом.
— Тимоша, говоришь, сделал? Молодец какой… А сюда ты пришел зачем? Жить у нас?

— Мне здесь очень нравится, — отвечал Снеговик. – Но как мне тут жить и где?
— Я тебя научу, — сказал Ворон.- Видишь, вон там, какую гору снега намело? Там, там, за березками… Попроси Дятла выдолбить тебе деревянную лопату, выкопай в этой горе комнату и живи в ней. А я к тебе в гости туда приду.

Обрадовался Снеговик, узнав, что и он может что-то сделать. Выкопал себе жилье, большую комнату, да с окном, куда вместо стекол выставил льдинки. И дверь сделал тоже ледяную. Сидел он там и радовался, что и у него дом есть. Посидит-посидит и пойдет прогуляться.

Очень уж ему весело было глядеть на белые березки, опушенные инеем, на волны сугробов, испещренных следами, сверкающих золотыми искрами от солнечных лучей… Да и ночью в лесу было неплохо. Яркий свет луны заливал все вокруг зеленоватым светом. В тишине только деревья потрескивали иногда от мороза да слышался крик филина.
Беседовал Снеговик и с Мышами, которые под снегом прокладывали себе дороги. А однажды увидел Снегиря, который клевал мерзлую гроздь рябины, — поговорил с ним и пригласил его к себе в гости. Все звери и птицы удивлялись тому, как искусно Тимоша вылепил Снеговика, такого изумленного и улыбающегося. Много раз Тимоша просился в лес, но его все не пускали, — то мама, то бабушка. А ему хотелось отыскать Снеговика и узнать, как это он так ушел, и почему, и что он в лесу теперь делает… И лес-то был совсем рядом, нужно было только небольшое поле пересечь.

Однажды он так сильно просился, что ему сказали:
— Иди, только ненадолго. Не заставляй нас тут волноваться!
Встал Тимоша на лыжи, взял палки и быстро-быстро покатил к лесу. День был ясный, — а то его и не пустили бы, если бы не так .
Ну вот и елки. Сугробы кругом… Стал Тимоша к следам приглядываться: птичьи… заячью… И вдруг увидел следы больших валенок и рядом ямочки. Снеговик прошел! Обрадовался Тимоша и двинулся по следу. Шел-шел и уперся в большой, выше его роста, сугроб, а в нем увидел ледяную дверь. Удивился отрок, стал думать, что теперь делать… А в это время Снеговик-то увидел его из окна, открыл дверь и сказал:
— Входи, Тимоша! Как уж я рад видеть тебя в своем доме!
Въехал Тимоша в комнату Снеговика прямо на лыжах. Огляделся. Как все хорошо здесь устроено! Стены ровные… Окошечко со льдинками вместо стекла. Круглый стол из снега… табуреточки… В углу стоит деревянная лопата. А на столе – чаща ледяная с мерзлой рябиной и разными семенами, — это Снеговик держал угощение для своих новых друзей – Ворона и Снегиря.

Понял Тимоша, — не уйдет теперь его Снеговик из леса, не захочет стоять на деревенском дворе возле поленницы…
Надо было возвращаться домой.

— Проводи меня, Снеговик, хоть до поля, — попросил Тимоша.
— Пойдем! – сказал тот. – Но уж в поле-то я не пойду.
И вот идут они вдвоем по лесу. Тимоша потихоньку скользит на лыжах, а Снеговик грозно ступает своими валенками прямо по сугробам. Ему не тяжело. Он улыбается.

Иногда они останавливались и Снеговик говорил:
— Смотри, Тимоша, как эти березки весело белеют, какие хрупкие веточки у них… А вот эта сосна словно самим солнышком покрашена в огненные тона… Приглядись, как переливаются в снегу блестки всех цветов, словно это ночные звезды оставили свой тихий свет…
Посмотрел Снеговик на синее небо, улыбнулся:
— Как хорошо-то, Тимоша!..
Встретился им Заяц, который очень приветливо поздоровался со Снеговиком. А вот и Ворон.
— Так это и есть твой Тимоша? – крикнул он с ветки, на которой сидел.
— Он, он! – заулыбался Снеговик.

— Ах, какой молодец ты, Тимоша! – сказал Ворон. – Какого славного Снеговика вылепил! Нам с ним в лесу куда веселее жить стало.

«А про весну и лето Снеговик мой ничего не знает, — думал печально Тимоша. – Я вот жду не дождусь весны-то, а он думает, верно, что вот так и всегда зима будет… Бедный ты мой Снеговик!» Чуть не заплакал Тимоша от жалости к Снеговику, представляя, как он постепенно начинает таять и, наконец, от него останется лужица воды…
«Не буду я его звать к нам в деревню, — продолжал Тимоша свои грустные размышления. – Пусть уж поживет-порадуется в зимнем лесу… Вижу, что его все там любят».
А в лесу ни Заяц, ни Ворон, ни Снегирь, никто-никто не сказал Снеговику, что зима-то уже на исходе, — вон дни какие стали длинные да яркие!
— Ты, Снеговик, — сказал ему однажды Ворон, — теперь уж перестань гулять днем. Сиди у себя. А выходи ночью. И я с тобой буду прогуливаться. Мне, старику, все равно не спится…
Так и гуляли они по ночам до самой весны.