Одноглазка двуглазка и трехглазка сказка: Аудио сказка Одноглазка, двуглазка и треглазка. Слушать онлайн или скачать
Сказка Братьев Гримм — Одноглазка, двуглазка и треглазка. Читать онлайн
Сказка Одноглазка, двуглазка и треглазка читать онлайн:
Жила на свете женщина, у которой были три дочери. Старшая из них называлась Одноглазка, потому что у ней был всего один глаз на середине лба. Средняя называлась Двуглазка, потому что у ней, как у всех людей, было два глаза. А младшая называлась Трехглазка, потому что у ней сверх двух глаз во лбу был третий.
Двуглазку за то, что она походила на всех людей, ее сестры и мать ненавидели.
Они говорили ей с презрением: «Ты со своими двумя глазами нимало не отличаешься от всех остальных людей, ты нам не пара».
Они толкали ее то туда, то сюда, давали ей носить только самые дурные платья, кормили ее только своими объедками и причиняли ей всякое горе, какое могли.
Случилось однажды, что Двуглазке приходилось идти в поле козу пасти, а она была очень голодна, потому что сестры очень мало дали ей поесть.
И вот села она в поле на полосу и стала плакать, да так плакать, что из глаз ее ручьями слезы бежали.
И когда она в таком горе своем глянула вверх, то увидела: стоит около нее какая-то женщина и спрашивает: «Чего ты, Двуглазка, плачешь?»
Отвечала ей бедняжка: «Как мне не плакать? Из-за того, что у меня два глаза, как у других людей, мать и сестры меня ненавидят, толкают меня из угла в угол, дают носить только старое, а есть — одни объедки! Сегодня же так мало дали мне поесть, что я совсем голодна».
Вот и сказала ей ведунья: «Двуглазочка, утри слезы! Скажу я тебе такое, что ты больше голодать не станешь. Стоит тебе только крикнуть своей козочке: Козочка, давай Столик накрывай! и явится перед тобою опрятно накрытый столик, и на нем всякое хорошее кушанье, какого ты пожелаешь, и вволю! А как насытишься и столик тебе не будет более нужен, ты только скажи: Козочка, давай Столик убирай!
— и он тотчас исчезнет».
И с этим ведунья скрылась. Двуглазка же подумала: «Я тотчас же должна испробовать, правду ли она мне говорила, потому что уж очень я проголодалась».
И она тотчас проговорила: Козочка, давай Столик накрывай!
И чуть только проговорила она эти слова, как явился перед ней столик с белой скатертью, а на нем тарелочка с ножом, вилкой и серебряной ложкой; а кругом стояли на столе лучшие кушанья, и пар от них шел, словно бы они тотчас из кухни на стол попали.
Двуглазка наскоро прочла молитву перед обедом, подсела к столу — и давай уплетать! И когда насытилась, то сказала, как учила ее ведунья: Козочка, давай Столик убирай!
И тотчас столик и все, что на нем было, исчезло бесследно. «Вот это настоящее дело!» — подумала Двуглазка и была очень весела и довольна.
Вечерком, придя домой с козою, она нашла на столе глиняное блюдце с объедками, которые ей сестры оставили, и, конечно, не прикоснулась к этой еде.
И на другое утро, уходя с козою в поле, она оставила нетронутыми те куски, которые были ей поданы.
В первое время сестры не обратили на это внимания; но затем заметили это и стали говорить: «С Двуглазкой что-то не ладно! Она каждый раз оставляет еду нетронутой, а прежде, бывало, все приберет, что ни поставь ей! Видно, она нашла себе возможность откуда-нибудь пищу получать».
И вот, чтобы дознаться правды. Одноглазка решилась с нею идти в поле за козой и наблюдать, что у ней там творится и не носит ли ей кто-нибудь в поле еду и питье.
Когда Двуглазка опять собралась в поле. Одноглазка подошла к ней и сказала: «Я хочу с тобою идти в поле и тоже присмотреть, чтобы коза хорошо паслась и отъедалась».
Но Двуглазка заметила, что у ее сестры на уме, и вогнала козу в высокую траву, а сама и говорит Одноглазке: «Пойдем, сестрица, сядем рядком, я тебе кое-что пропою».
Одноглазка уселась, утомленная непривычной ходьбой и солнечным жаром, а Двуглазка и стала ей напевать все одно и то же: Одноглазочка, вздремни! Одноглазочка, усни!
Тогда Одноглазка закрыла свой глаз и уснула; увидев это. Двуглазка сказала: Козочка, давай Столик накрывай!
— и уселась за свой столик, и наелась, и напилась досыта, а затем опять сказала: Козочка, давай Столик убирай! — и все мигом исчезло.
Тут Двухлазка разбудила сестру и говорит ей: «Одноглазочка, ты хочешь пасти, а сама и заснула; тем временем коза Бог весть куда могла уйти; пойдем-ка домой».
Пошли они домой, а Двуглазка опять-таки своего блюдца не тронула.
Одноглазка же не могла объяснить матери, почему та есть не хочет, и в извинение себе сказала: «Я там в поле приуснула».
На другой день мать сказала Трехглазке: «На этот раз ты ступай и хорошенько высмотри, ест ли Двуглазка в поле и не носит ли ей кто-нибудь со стороны еду и питье. Надо думать, что ест она потихоньку».
Вот Трехглазка и примазалась к Двуглазке, и говорит: «Хочу я с тобою пойти да посмотреть, хорошо ли ты козу пасешь, да даешь ли ты ей отъедаться».
Но та заметила, что у сестры на уме, загнала козу в высокую траву, а ей и говорит: «Мы с тобою там усядемся, и я тебе кое-что пропою». Трехглазка уселась, порядком поуставши от ходьбы и солнечного жара. А Двуглазка опять затянула ту же песню: Трехглазочка, вздремни!
Да вместо того, чтобы спеть:
Трехглазочка, усни! — она по рассеянности спела: Двуглазочка, усни!
Да все так и пела: Трехглазочка, вздремни! Двуглазочка, усни.
И точно, от этой песни у Трехглазки два глаза уснули, а третий не уснул.
Хотя она его тоже закрыла, но только из лукавства, прикидываясь спящей; однако же все-таки могла видеть.
А когда Двуглазке показалось, что сестра ее спит, она, как всегда, сказала: Козочка, давай Столик накрывай!
Попила и поела она вволю, а затем сказала: Козочка, давай Столик убирай!
И Трехглазка все это видела.
Потом пришла к ней Двуглазка и говорит: «Ну, сестрица, выспалась ли? Хорошо же ты коз пасешь! Пойдем-ка домой».
И когда они домой вернулись. Двуглазка опять не ела, а Трехглазка сказала матери: «Знаю я теперь, почему эта гордая девчонка не ест!» — и рассказала матери все, что видела.
Тогда это в матери возбудило зависть и досаду. «Так ты лучше нас есть хочешь! — подумала злая баба. — Постой же, я у тебя отобью охоту!»
Схватила она нож и ткнула им козе в сердце, так что та разом пала мертвая.
Как увидела это Двуглазка, так и залилась слезами; пошла в поле, села на полосу, сидит да плачет.
Вот и явилась опять около нее вещая дева, и спрашивает: «Двуглазка, о чем ты плачешь?» — «Как мне не плакать? Матушка ту козочку убила, что меня так хорошо по вашему сказу кормила; теперь опять придется мне голодать да горевать».
Сказала ей вещая дева: «Я тебе добрый совет дам: выпроси у сестер кишки от убитой козы и закопай их перед входной дверью в землю, это тебе на счастье будет».
И скрылась.
А Двуглазка пошла домой и сказала сестрам: «Дайте мне от моей козочки чего вам не жаль, дайте мне только ее кишочки». Сестры ее засмеялись и сказали: «Коли ничего другого не просишь, так на, возьми их».
И взяла Двуглазка кишочки и вечерком втихомолочку зарыла их по совету вещей девы перед входной дверью.
На другое утро, когда все в доме встали и подошли к двери, то увидели, что выросло там чудное дерево с серебряными листьями и с золотыми плодами, такое-то чудное, что ничего лучше и дороже того дерева и на свете не бывало.
И никто, кроме Двуглазки, не знал, откуда это дерево взялось: только она заметила, что оно выросло из того самого места, где она кишки закопала.
Вот и сказала мать Одноглазке: «Полезай на дерево, дитятко, да нарви нам с него плодов».
Одноглазка полезла на дерево, но чуть только хотела сорвать одно из золотых яблочек, как ветки выскользнули у ней из рук: и это случалось каждый раз, когда она протягивала к яблокам руку, так что как она ни старалась, не могла сорвать ни одного яблочка…
Тогда мать сказала: «Трехглазка, теперь ты полезай! Ты тремя-то глазами можешь лучше кругом оглядеться, чем Одноглазка».
Одна сестра слезла, другая полезла на дерево. Но и у этой было не больше удачи.
Наконец, сама мать полезла вместо дочерей и тоже ничего с дерева добыть не могла.
А Двуглазка сказала ей: «Вот я полезу, может быть, мне лучше удастся, чем вам».
Сестры закричали: «Где уж тебе. Двуглазка!» Однако же Двуглазка все же влезла на дерево, и золотые яблоки сами ей в руки лезли, так что она их полон фартук нарвала.
Мать взяла у ней эти яблоки, но вместо того, чтобы лучше с нею обходиться, стали ей завидовать, что она одна может срывать яблоки с дерева, и стали еще больше ей досаждать.
Случилось, что однажды они все вместе стояли у дерева, а мимо проезжал молодой рыцарь. «Эй, Двуглазка, — крикнули обе сестры, — полезай, полезай под дерево, чтобы нам за тебя не стыдиться!»
И как можно скорее накрыли они ее пустой бочкой, которая стояла около дерева, да и золотые яблоки, сорванные с дерева, туда же попрятали.
Когда рыцарь поближе подъехал, он оказался красавцем; приостановил коня, полюбовался прекрасным деревом и сказал обеим сестрам: «Кому принадлежит это прекрасное дерево? Тот, кто мне дал бы с него веточку, мог бы от меня потребовать, что его душе угодно».
Одноглазка и Трехглазка отвечали ему, что дерево им принадлежит и что они охотно сломят ему с дерева ветку.
Но как ни трудились — и та и другая — ни ветви, ни яблоки не давались им в руки. «Странно! — сказал рыцарь. — Дерево вам принадлежит, а вы все же с него ни яблока, ни ветви сорвать не можете». Но обе сестры настаивали, что дерево принадлежит им. Тем временем Двуглазка, разгневанная тем, что сестры ее так лгали, выкатила из-под бочки парочку золотых яблок прямо к ногам рыцаря.
Увидев яблоки, рыцарь удивился и спросил, откуда они взялись. Тогда злые сестры отвечали ему, что есть у них и еще одна сестренка, да та ему и показаться не смеет, потому у нее такие же два глаза, как и у всех других обыкновенных людей.
Однако же рыцарь захотел ее увидеть и крикнул: «Двуглазка, выходи сюда!»
Тогда Двуглазка преспокойно выглянула из-под бочки; рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал: «Ты, Двуглазка, уж, конечно, можешь мне сорвать ветку с этого дерева?» — «Да, — отвечала Двуглазка, — я это, конечно, могу, потому что дерево мне принадлежит».
И влезла на дерево, и легко сорвала с него ветку с чудесными серебряными листьями и золотыми плодами, да и подала ее рыцарю.
Тут рыцарь спросил у нее: «Двуглазка, что ж я тебе должен за эту ветку дать?» — «Ах, — отвечала бедняжка, — я терплю голод и жажду, печаль и невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы могли меня взять с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы очень счастлива».
Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее домой в свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю, и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпраздновал превеселую.
Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры завидовать ее счастью.
«Ну, зато остается у нас дивное дерево, — подумали они, — хоть мы с него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет, перед ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей улице праздник будет?»
Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их надежды рассеялись прахом.
А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так и увидела, что дерево стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом перешло.
Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.
Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и узнала сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность, что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.
А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и ухаживала за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они так много причинили сестре своей в молодости.
Одноглазка, Двуглазка и Трёхглазка (Гримм; Полевой) — Викитека
Жила на свете женщина, у которой были три дочери. Старшая из них называлась Одноглазка, потому что у ней был всего один глаз на середине лба. Средняя называлась Двуглазка, потому что у ней, как у всех людей, было два глаза. А младшая называлась Трехглазка, потому что у ней сверх двух глаз во лбу был третий.
Двуглазку за то, что она походила на всех людей, ее сестры и мать ненавидели.
Они говорили ей с презрением: «Ты со своими двумя глазами нимало не отличаешься от всех остальных людей, ты нам не пара».
Они толкали ее то туда, то сюда, давали ей носить только самые дурные платья, кормили ее только своими объедками и причиняли ей всякое горе, какое могли.
Случилось однажды, что Двуглазке приходилось идти в поле козу пасти, а она была очень голодна, потому что сестры очень мало дали ей поесть.
И вот села она в поле на полосу и стала плакать, да так плакать, что из глаз ее ручьями слезы бежали. И когда она в таком горе своем глянула вверх, то увидела: стоит около нее какая-то женщина и спрашивает: «Чего ты, Двуглазка, плачешь?»
Отвечала ей бедняжка: «Как мне не плакать? Из-за того, что у меня два глаза, как у других людей, мать и сестры меня ненавидят, толкают меня из угла в угол, дают носить только старое, а есть — одни объедки! Сегодня же так мало дали мне поесть, что я совсем голодна».
Вот и сказала ей ведунья: «Двуглазочка, утри слезы! Скажу я тебе такое, что ты больше голодать не станешь.
Стоит тебе только крикнуть своей козочке: Козочка, давай Столик накрывай! и явится перед тобою опрятно накрытый столик, и на нем всякое хорошее кушанье, какого ты пожелаешь, и вволю! А как насытишься и столик тебе не будет более нужен, ты только скажи:
Козочка, давай
Столик убирай!
— и он тотчас исчезнет».
И с этим ведунья скрылась. Двуглазка же подумала: «Я тотчас же должна испробовать, правду ли она мне говорила, потому что уж очень я проголодалась».
И она тотчас проговорила: Козочка, давай Столик накрывай!
И чуть только проговорила она эти слова, как явился перед ней столик с белой скатертью, а на нем тарелочка с ножом, вилкой и серебряной ложкой; а кругом стояли на столе лучшие кушанья, и пар от них шел, словно бы они тотчас из кухни на стол попали.
Двуглазка наскоро прочла молитву перед обедом, подсела к столу — и давай уплетать! И когда насытилась, то сказала, как учила ее ведунья: Козочка, давай Столик убирай!
И тотчас столик и все, что на нем было, исчезло бесследно.
«Вот это настоящее дело!» — подумала Двуглазка и была очень весела и довольна.
Вечерком, придя домой с козою, она нашла на столе глиняное блюдце с объедками, которые ей сестры оставили, и, конечно, не прикоснулась к этой еде.
И на другое утро, уходя с козою в поле, она оставила нетронутыми те куски, которые были ей поданы.
В первое время сестры не обратили на это внимания; но затем заметили это и стали говорить: «С Двуглазкой что-то не ладно! Она каждый раз оставляет еду нетронутой, а прежде, бывало, все приберет, что ни поставь ей! Видно, она нашла себе возможность откуда-нибудь пищу получать».
И вот, чтобы дознаться правды. Одноглазка решилась с нею идти в поле за козой и наблюдать, что у ней там творится и не носит ли ей кто-нибудь в поле еду и питье.
Когда Двуглазка опять собралась в поле. Одноглазка подошла к ней и сказала: «Я хочу с тобою идти в поле и тоже присмотреть, чтобы коза хорошо паслась и отъедалась».
Но Двуглазка заметила, что у ее сестры на уме, и вогнала козу в высокую траву, а сама и говорит Одноглазке: «Пойдем, сестрица, сядем рядком, я тебе кое-что пропою».
Одноглазка уселась, утомленная непривычной ходьбой и солнечным жаром, а Двуглазка и стала ей напевать все одно и то же: Одноглазочка, вздремни! Одноглазочка, усни!
Тогда Одноглазка закрыла свой глаз и уснула; увидев это. Двуглазка сказала: Козочка, давай Столик накрывай!
— и уселась за свой столик, и наелась, и напилась досыта, а затем опять сказала: Козочка, давай Столик убирай! — и все мигом исчезло.
Тут Двухлазка разбудила сестру и говорит ей: «Одноглазочка, ты хочешь пасти, а сама и заснула; тем временем коза Бог весть куда могла уйти; пойдем-ка домой».
Пошли они домой, а Двуглазка опять-таки своего блюдца не тронула.
Одноглазка же не могла объяснить матери, почему та есть не хочет, и в извинение себе сказала: «Я там в поле приуснула».
На другой день мать сказала Трехглазке: «На этот раз ты ступай и хорошенько высмотри, ест ли Двуглазка в поле и не носит ли ей кто-нибудь со стороны еду и питье. Надо думать, что ест она потихоньку».
Вот Трехглазка и примазалась к Двуглазке, и говорит: «Хочу я с тобою пойти да посмотреть, хорошо ли ты козу пасешь, да даешь ли ты ей отъедаться».
Но та заметила, что у сестры на уме, загнала козу в высокую траву, а ей и говорит: «Мы с тобою там усядемся, и я тебе кое-что пропою». Трехглазка уселась, порядком поуставши от ходьбы и солнечного жара. А Двуглазка опять затянула ту же песню: Трехглазочка, вздремни!
Да вместо того, чтобы спеть:
Трехглазочка, усни! — она по рассеянности спела: Двуглазочка, усни!
Да все так и пела: Трехглазочка, вздремни! Двуглазочка, усни.
И точно, от этой песни у Трехглазки два глаза уснули, а третий не уснул.
Хотя она его тоже закрыла, но только из лукавства, прикидываясь спящей; однако же все-таки могла видеть.
А когда Двуглазке показалось, что сестра ее спит, она, как всегда, сказала: Козочка, давай Столик накрывай!
Попила и поела она вволю, а затем сказала: Козочка, давай Столик убирай!
И Трехглазка все это видела.
Потом пришла к ней Двуглазка и говорит: «Ну, сестрица, выспалась ли? Хорошо же ты коз пасешь! Пойдем-ка домой».
И когда они домой вернулись.
Двуглазка опять не ела, а Трехглазка сказала матери: «Знаю я теперь, почему эта гордая девчонка не ест!» — и рассказала матери все, что видела.
Тогда это в матери возбудило зависть и досаду. «Так ты лучше нас есть хочешь! — подумала злая баба. — Постой же, я у тебя отобью охоту!»
Схватила она нож и ткнула им козе в сердце, так что та разом пала мертвая.
Как увидела это Двуглазка, так и залилась слезами; пошла в поле, села на полосу, сидит да плачет.
Вот и явилась опять около нее вещая дева, и спрашивает: «Двуглазка, о чем ты плачешь?» — «Как мне не плакать? Матушка ту козочку убила, что меня так хорошо по вашему сказу кормила; теперь опять придется мне голодать да горевать».
Сказала ей вещая дева: «Я тебе добрый совет дам: выпроси у сестер кишки от убитой козы и закопай их перед входной дверью в землю, это тебе на счастье будет».
И скрылась.
А Двуглазка пошла домой и сказала сестрам: «Дайте мне от моей козочки чего вам не жаль, дайте мне только ее кишочки».
Сестры ее засмеялись и сказали: «Коли ничего другого не просишь, так на, возьми их».
И взяла Двуглазка кишочки и вечерком втихомолочку зарыла их по совету вещей девы перед входной дверью.
На другое утро, когда все в доме встали и подошли к двери, то увидели, что выросло там чудное дерево с серебряными листьями и с золотыми плодами, такое-то чудное, что ничего лучше и дороже того дерева и на свете не бывало.
И никто, кроме Двуглазки, не знал, откуда это дерево взялось: только она заметила, что оно выросло из того самого места, где она кишки закопала.
Вот и сказала мать Одноглазке: «Полезай на дерево, дитятко, да нарви нам с него плодов».
Одноглазка полезла на дерево, но чуть только хотела сорвать одно из золотых яблочек, как ветки выскользнули у ней из рук: и это случалось каждый раз, когда она протягивала к яблокам руку, так что как она ни старалась, не могла сорвать ни одного яблочка…
Тогда мать сказала: «Трехглазка, теперь ты полезай! Ты тремя-то глазами можешь лучше кругом оглядеться, чем Одноглазка».
Одна сестра слезла, другая полезла на дерево. Но и у этой было не больше удачи.
Наконец, сама мать полезла вместо дочерей и тоже ничего с дерева добыть не могла.
А Двуглазка сказала ей: «Вот я полезу, может быть, мне лучше удастся, чем вам».
Сестры закричали: «Где уж тебе. Двуглазка!» Однако же Двуглазка все же влезла на дерево, и золотые яблоки сами ей в руки лезли, так что она их полон фартук нарвала.
Мать взяла у ней эти яблоки, но вместо того, чтобы лучше с нею обходиться, стали ей завидовать, что она одна может срывать яблоки с дерева, и стали еще больше ей досаждать.
Случилось, что однажды они все вместе стояли у дерева, а мимо проезжал молодой рыцарь. «Эй, Двуглазка, — крикнули обе сестры, — полезай, полезай под дерево, чтобы нам за тебя не стыдиться!»
И как можно скорее накрыли они ее пустой бочкой, которая стояла около дерева, да и золотые яблоки, сорванные с дерева, туда же попрятали.
Когда рыцарь поближе подъехал, он оказался красавцем; приостановил коня, полюбовался прекрасным деревом и сказал обеим сестрам: «Кому принадлежит это прекрасное дерево? Тот, кто мне дал бы с него веточку, мог бы от меня потребовать, что его душе угодно».
Одноглазка и Трехглазка отвечали ему, что дерево им принадлежит и что они охотно сломят ему с дерева ветку.
Но как ни трудились — и та и другая — ни ветви, ни яблоки не давались им в руки. «Странно! — сказал рыцарь. — Дерево вам принадлежит, а вы все же с него ни яблока, ни ветви сорвать не можете». Но обе сестры настаивали, что дерево принадлежит им. Тем временем Двуглазка, разгневанная тем, что сестры ее так лгали, выкатила из-под бочки парочку золотых яблок прямо к ногам рыцаря.
Увидев яблоки, рыцарь удивился и спросил, откуда они взялись. Тогда злые сестры отвечали ему, что есть у них и еще одна сестренка, да та ему и показаться не смеет, потому у нее такие же два глаза, как и у всех других обыкновенных людей.
Однако же рыцарь захотел ее увидеть и крикнул: «Двуглазка, выходи сюда!»
Тогда Двуглазка преспокойно выглянула из-под бочки; рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал: «Ты, Двуглазка, уж, конечно, можешь мне сорвать ветку с этого дерева?» — «Да, — отвечала Двуглазка, — я это, конечно, могу, потому что дерево мне принадлежит».
И влезла на дерево, и легко сорвала с него ветку с чудесными серебряными листьями и золотыми плодами, да и подала ее рыцарю.
Тут рыцарь спросил у нее: «Двуглазка, что ж я тебе должен за эту ветку дать?» — «Ах, — отвечала бедняжка, — я терплю голод и жажду, печаль и невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы могли меня взять с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы очень счастлива».
Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее домой в свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю, и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпраздновал превеселую.
Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры завидовать ее счастью.
«Ну, зато остается у нас дивное дерево, — подумали они, — хоть мы с него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет, перед ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей улице праздник будет?»
Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их надежды рассеялись прахом.
А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так и увидела, что дерево стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом перешло.
Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.
Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и узнала сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность, что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.
А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и ухаживала за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они так много причинили сестре своей в молодости.
Одноглазка, Двуглазка, Трёхглазка (Гримм; Снессорева)/ДО — Викитека
Жила-была старуха, у нея было три дочери: старшую звали Одноглазкой, потому-что она имѣла всего только одинъ глазъ, посреди лба, среднюю — Двуглазкой: у нея было, какъ и у всѣхъ людей, два глаза, а младшую — Трехглазкой: у нея было три глаза, третій-то глазъ посреди лба.
У Двуглазки была наружность какъ у всѣхъ людей, за что мать и сестры возненавидѣли ее.
Двуглазкѣ доставались пинки да толчки: вмѣсто платья самые дрянные обноски послѣ сестеръ, вмѣсто обѣда объѣдки послѣ нихъ — словомъ, обижали ее какъ только могли, всегда и во всемъ.
«Ты съ своими двумя глазами ничѣмъ не отличаешься отъ простонародья и совсѣмъ къ намъ не подходишь», — бывало, упрекали сестры и мать бѣдную Двуглазку.
Пошла Двуглазка въ поле пасти козу: сестры не дали ей хорошенько поѣсть и она была совсѣмъ голодна. Въ такомъ горѣ вышла она въ поле, сѣла на межу и горько заплакала, такъ-что изъ ея глазъ потекли два ручейка. Когда, въ горѣ своемъ, она подняла глаза къ небу, тогда увидѣла возлѣ себя женщину которая спросила у нея:
— Двуглазка, о чемъ ты плачешь?
Двуглазка на то въ отвѣтъ:
— Какъ мнѣ не плакать? у меня, какъ у всѣхъ людей на свѣтѣ, два глаза; за это сестры и мать ненавидятъ меня, толкаютъ изъ угла въ уголъ, одѣваютъ въ старые обноски, кормятъ объѣдками, которые послѣ нихъ остаются, а сегодня и тѣхъ не дали мнѣ порядкомъ наѣсться, такъ что я еще совсѣмъ голодна.
Мудрая женщина сказала ей:
— Двуглазка, осуши свои слезы: я скажу тебѣ слово, и послѣ этого ты никогда не будешь голодать. Когда захочешь ѣсть, скажи только своей козѣ:
и сейчасъ передъ тобою очутится чисто накрытый столикъ съ самыми лучшими кушаньями: ты можешь тогда кушать сколько душѣ угодно. Когда же наѣшься до-сыта и столикъ тебѣ будетъ не нуженъ, тогда проговори только:
и все исчезнетъ изъ твоихъ глазъ.
Сказавъ это, мудрая женщина ушла. Двуглазка же подумала:
«Дай-ка попытаться, правду ли она мнѣ сказала; а ѣсть мнѣ теперь что-то очень хочется».
— Козочка Мекеке, столикъ накрывай!
Не успѣла она произнести этихъ словъ, какъ вдругъ передъ ней очутился столикъ, накрытый бѣлою скатертью; на немъ тарелка съ ножемъ, вилкою и серебряною ложкой, и весь столикъ уставленъ самыми лучшими кушаньями, отъ которыхъ паръ такъ и валилъ, словно они только-что принесены изъ кухни. Двуглазка поспѣшила произнести самую короткую молитву, какую только знала: «Господи Боже мой, будь всегда нашимъ гостемъ! аминь», — и сейчасъ же принялась за ѣду; наѣвшись до-сыта, она опять сказала, какъ научила ее мудрая женщина:
— Козочка Мекеке, столикъ убирай!
И въ мигъ столикъ и все, что на немъ было, исчезло съ глазъ долой.
«Вотъ прекрасное хозяйство!» — подумала Двуглазка и сдѣлалась очень весела и довольна.
Вечеромъ, когда она съ своей козой пришла домой, то нашла, по обыкновенію, глиняное блюдо съ объѣдками, въ углу поставленное для нея сестрами, но она ни до чего не дотронулась. На слѣдующій день она опять ушла съ козой и тоже не дотронулась до крохъ, которыя ей были поставлены. Первые два дня сестры не обратили на это вниманія; но такъ какъ это стало повторяться каждый день, то онѣ, наконецъ, замѣтили и стали говорить между собой:
— Дѣло-то не совсѣмъ чисто съ Двуглазкой: она теперь не дотрогивается до объѣдковъ, тогда какъ прежде бывало съѣдала все до крошки, что ей ни давали; она вѣрно нашла другія средства.
Чтобы узнать въ чемъ дѣло, сестры съ матерью рѣшили Одноглазкѣ идти съ Двуглазкой пасти козу и зорко смотрѣть за нею, не приноситъ ли кто-нибудь ей поѣсть и попить.
Когда Двуглазка стала собираться въ поле, подошла къ ней Одноглазка и сказала:
— Я тоже хочу идти съ тобою въ поле: надо посмотрѣть хорошо ли ты стережешь козу и на хорошій ли кормъ ее гоняешь.
Двуглазка тотчасъ смѣкнула, чего хотѣла Одноглазка, однако и виду не показала; погнала козу въ высокую траву, а тамъ и говоритъ:
— Пойдемъ-ка, Одноглазка, и сядемъ отдохнуть, а я тебѣ пѣсенку спою.
Одноглазка и радехонька: устала она отъ непривычной прогулки и солнечнаго жара. Вотъ и усѣлись онѣ на межу, а Двуглазка стала пѣть:
Одноглазка закрыла свой единственный глазокъ и крѣпко заснула, Двуглазка, какъ только увидѣла, что она крѣпко спитъ и не можетъ ей измѣнить, тотчасъ и говоритъ:
— Козочка Мекеке, столикъ накрывай!
Столикъ тотчасъ явился. Сѣла Двуглазка къ столику, наѣлась и напилась до-сыта и закричала:
— Козочка Мекеке, столикъ убирай!
И все вдругъ исчезло. Тогда Двуглазка разбудила Одноглазку и сказала ей:
— Вотъ какая ты, Одноглазка, лѣнивая: хотѣла постеречь козочку, а сама заснула; вѣдь за это время она могла невѣсть куда забѣжать. Пойдемъ-ка домой, пора.
И пришли они домой, а Двуглазка опять не дотронулась до глинянаго блюда.
Одноглазка никакъ не могла сказать матери, отчего Двуглазка ничего не ѣстъ и въ оправданіе себя сказала:
— Я тамъ немножко вздремнула.
На слѣдующій день мать сказала Трехглазкѣ:
— Ныньче ты ступай съ Двуглазкой въ поле, да пригляди хорошенько, не приноситъ ли ей кто поѣсть и попить. Не можетъ быть, чтобъ это было такъ спроста, навѣрное она ѣстъ и пьетъ украдкой отъ насъ.
Трехглазка подошла къ Двуглазкѣ и говоритъ:
— И я пойду съ тобою въ поле: надо приглядѣть за тобою, хорошо ли ты пасешь козу и куда гоняешь ее.
Но Двуглазка тотчасъ догадалась, что было на умѣ у Трехглазки, погнала козу въ высокую траву, а тамъ и говоритъ:
— Посидимъ-ка тутъ, Трехглазка, ты отдохни немножко, а я спою тебѣ пѣсенку.
Трехглазка, утомленная непривычной дорогой и солнечнымъ жаромъ, прилегла, а Двуглазка запѣла свою старую пѣсенку:
Двуглазка, по разсѣянности, забыла убаюкать третій глазокъ, и все напѣвала: «спи глазокъ, сомкнись другой», а про третій совсѣмъ забыла, отъ этого и вышло, что два глаза у Трехглазки заснули, а третій глазъ, посрединѣ лба, не былъ убаюканъ, да такъ и не заснулъ.
Правда, Трехглазка закрыла его, но только изъ хитрости, притворилась будто она и въ самомъ дѣлѣ спитъ, а сама все мигала имъ и хорошо видѣла все, что дѣлалось; Двуглазка же подумала, что Трехглазка крѣпко спитъ и поспѣшила съ приказомъ козочкѣ:
— Козочка Мекеке, столикъ накрывай!
Двуглазка наѣлась, напилась сколько душенькѣ хотѣлось и велѣла столикъ убирать:
— Козочка Мекеке, столикъ убирай!
А Трехглазка-то все и видѣла. Двуглазка, ничего не подозрѣвая, стала будить ее, говоря:
— Эй! вставай, Трехглазка! Вотъ какъ ты крѣпко заснула; хорошо же ты стережешь козу! Пойдемъ-ка, пора домой.
Когда онѣ пришли домой, Двуглазка опять ничего не стала ѣсть, а Трехглазка сказала матери:
— Мудрено ли, что наша гордячка ничего не ѣстъ: ей сто́итъ только сказать: «козочка Мекеке, столикъ накрывай!» такъ сейчасъ же готовъ передъ нею столикъ съ самыми лучшими кушаньями, какихъ у насъ и не бывало; а когда наѣстся, то опять только прикажетъ: «козочка Мекеке, столикъ убирай!» и все исчезаетъ, какъ не бывало.
Она мнѣ два глаза усыпила своею пѣсенкою, да глазъ-то на лбу, къ счастью, не спалъ.
Какъ услышала это завистливая мать, такъ и закричала на Двуглазку:
— А! ты хочешь, чтобъ у тебя все лучше было чѣмъ у насъ! такъ не бывать же этому!
Злая старуха схватила большой ножъ, воткнула его въ самое сердце козы, такъ-что та, бѣдная, упала мертвая къ ногамъ Двуглазки.
Заплакала Двуглазка и съ горестью въ сердцѣ ушла изъ дома, сѣла на межу и залилась горькими слезами. Вдругъ очутилась передъ нею мудрая женщина и сказала:
— Двуглазка, о чемъ ты плачешь?
— Какъ же мнѣ не плакать, — отвѣчала та, — козочка по вашему слову такъ хорошо накрывала мнѣ столъ, а мать моя взяла ножъ да и заколола ее: опять мнѣ придется голодать и горемыкать.
Тогда мудрая женщина сказала:
— Я дамъ тебѣ добрый совѣтъ: выпроси у сестеръ кишки отъ убитой козы и зарой въ землю у самыхъ дверей: это принесетъ тебѣ счастье.
Мудрая женщина исчезла, а Двуглазка пошла домой и сказала сестрамъ:
— Милыя сестрицы, дайте мнѣ хоть что-нибудь отъ моей любимой козы; я ничего хорошаго не прошу, отдайте мнѣ хоть кишечки ея.
Сестры засмѣялись и сказали:
— Это ты можешь получить, если ничего другаго не просишь.
Двуглазка взяла кишки и зарыла ихъ вечеромъ, украдкой отъ всѣхъ, у дверей, исполняя совѣтъ мудрой женщины.
На другое утро, когда всѣ проснулись и вышли къ дверямъ, то увидѣли тамъ чудесное дерево, на которомъ листья были серебряные, а между ними висѣли золотые плоды, ужь такіе прекрасные, что на свѣтѣ не было ничего подобнаго. Никто не зналъ какимъ образомъ дерево это очутилось у дверей, только одна Двуглазка смѣкнула, что оно выросло изъ кишокъ козы, потому-что оно явилось какъ-разъ на томъ мѣстѣ, гдѣ она ихъ зарыла.
Мать сказала Одноглазкѣ:
— Влѣзь-ка на дерево, дочка милая, и сорви намъ яблочко золотое.
Одноглазка влѣзла; но какъ только протягивала руку, чтобы сорвать плодъ, вѣточка сейчасъ ускользала изъ ея пальцевъ, и это повторялось всякій разъ, какъ она протягивала руку, и какъ тамъ она ни хитрила, а никакъ не могла сорвать ни одного яблока.
Тогда мать сказала:
— Трехглазка, влѣзь-ка ты на дерево! Ты своими тремя глазами больше увидишь, чѣмъ Одноглазка.
Одноглазка спустилась съ дерева, а Трехглазка полѣзла на него.
Но и Трехглазка не была проворнѣе, и какъ она тамъ ни ловчилась, а золотыя яблоки все ускользали изъ ея рукъ. Тогда мать сама вскарабкалась на дерево, но такъ же, какъ и ея любимыя дочки, Одноглазка съ Трехглазкой, не могла поймать ни одного яблока и хватала только пустой воздухъ.
Тутъ Двуглазка сказала:
— Попробую и я полѣзть на дерево, авось мнѣ удастся поймать яблочко.
Сестры закричали ей на это:
— Ужь гдѣ тебѣ, уроду, золотое яблоко поймать съ своею дурацкой парою! ишь ты еще чего захотѣла!
Двуглазка, однако, влѣзла на дерево — и золотыя яблоки не то, что ускользали отъ нея, а сами давались ей въ руку, такъ что она оборвала поочереди всѣ плоды и полонъ передникъ снесла внизъ. Мать отобрала у нея всѣ яблоки, но и послѣ этого не стала лучше обращаться съ нею, а еще хуже, потому-что съ своими любимыми дочками втроемъ стали завидывать Двуглазкѣ, зачѣмъ ей одной золотые плоды дались въ руки.
Случилось разъ, что мать съ тремя дочерьми стояла у дерева; вдругъ ѣдетъ по дорогѣ рыцарь.
— Двуглазка! — закричали сестры, — скорѣе спрячься, чтобы намъ не пришлось стыдиться за тебя.
И поспѣшно онѣ накрыли бѣдную Двуглазку пустою бочкою, которая тутъ же стояла, около дерева; туда же подсунули и золотыя яблоки, которыя она нарвала.
И молодъ и прекрасенъ былъ рыцарь; подъѣхалъ онъ къ дереву и остановился, чтобы полюбоваться его красотою.
— Кому принадлежитъ это прекрасное дерево? — спросилъ онъ у сестеръ. — Кто дастъ мнѣ съ него вѣточку, тотъ можетъ отъ меня потребовать чего хочетъ.
На это Одноглазка съ Трехглазкой отвѣчали, что дерево имъ принадлежитъ и что онѣ, пожалуй, сорвутъ ему вѣточку.
Вотъ и начали онѣ стараться какъ бы сорвать вѣточку; изъ силъ повыбились, а все понапрасну: вѣтки и плоды такъ и увертывались отъ нихъ, какъ только онѣ руки къ нимъ протягивали.
Тогда рыцарь сказалъ:
— Странная вещь! вы говорите, что дерево принадлежитъ вамъ, а не имѣете власти сорвать что-нибудь съ него.
А сестры другъ передъ другомъ увѣряютъ и на своемъ стоятъ: чудесное дерево ихъ собственность да и только. Въ самое это время изъ-подъ бочки выкатились два золотыя яблочка и покатились прямо къ ногамъ рыцаря: это Двуглазка разсердилась, зачѣмъ сестры не говорили правды, такъ и выкатила изъ-подъ бочки пару яблочекъ.
Увидѣлъ рыцарь яблоки, удивился, откуда они явились? Сталъ онъ распрашивать, а Одноглазка съ Трехглазкой на то отвѣчали:
— У насъ есть еще одна сестра, которая никому не можетъ показываться на глаза: вотъ видите ли у нея пара обыкновенныхъ глазъ, какъ у простонародья.
Рыцарю непремѣнно захотѣлось увидѣть Двуглазку.
— Двуглазка, выходи сюда! — закричалъ онъ.
Тогда Двуглазка бодро вышла изъ-подъ бочки. А рыцарь такъ и ахнулъ, какъ увидѣлъ такую раскрасавицу.
— Двуглазка, — сказалъ онъ, — ты вѣрно можешь сорвать мнѣ вѣтку съ дерева.
— Могу, — отвѣчала Двуглазка, — разумѣется могу, потому-что дерево принадлежитъ мнѣ.
Съ этими словами она легко влѣзла на дерево, сорвала вѣточку съ тоненькими серебряными листьями и золотыми плодами и подала рыцарю.
Тогда онъ сказалъ:
— Двуглазка, чего ты хочешь отъ меня за это?
— Ахъ! — отвѣчала Двуглазка, — я здѣсь терплю голодъ и жажду, горе и нужду, отъ ранняго утра, до поздняго вечера: вотъ если бы ты избавилъ меня отъ такой жизни и взялъ бы съ собою, какъ я была бы счастлива!
Рыцарь поднялъ Двуглазку къ себѣ на лошадь и увезъ съ собой въ отцовскій за́мокъ.
Тамъ онъ приказалъ ей подать прекрасныя платья, кушанья и напитки, сколько душѣ ея хотѣлось; а такъ какъ онъ очень сильно ее полюбилъ, то и велѣлъ благословить себя съ нею, а затѣмъ отпраздновали они свадебный пиръ на весь міръ.
Когда прекрасный рыцарь увезъ Двуглазку съ собою, тогда ея сестры еще пуще стали завидовать ея счастью:
«По-крайней-мѣрѣ чудесное дерево останется съ нами, — подумали онѣ, — если мы и не можемъ рвать съ него плоды, то все-таки всякій будетъ останавливаться передъ нимъ, заходить къ намъ и восхвалять его красоту, — кто знаетъ, гдѣ еще цвѣтетъ наше счастье?»
Но на другое утро дерево исчезло, а съ нимъ и ихъ надежда.
А когда Двуглазка выглянула изъ окошка, то къ ея великой радости увидѣла, что дерево послѣдовало за нею и стояло подъ ея окномъ.
Двуглазка жила долго и весело. Случилось, пришли къ ней въ за́мокъ двѣ бѣдныя женщины просить милостыню. Двуглазка посмотрѣла имъ въ лице и узнала своихъ сестеръ, Одноглазку и Трехглазку, которыя послѣ смерти матери до того обѣднѣли, что должны были ходить по міру и просить милостыни у чужихъ дверей.
Двуглазка попросила ихъ зайти къ ней, оказывала имъ много милости и ухаживала за ними съ такою любовью, что обѣ сестры сердечно сокрушались о томъ, что въ молодости причиняли своей сестрѣ такъ много зла.
Одноглазка, двуглазка и трехглазка🔥 — Братья Гримм
Жила на свете женщина, у которой были три дочери. Старшая из них называлась Одноглазка, потому что у ней был всего один глаз на середине лба. Средняя называлась Двуглазка, потому что у ней, как у всех людей, было два глаза. А младшая называлась Трехглазка, потому что у ней сверх двух глаз во лбу был третий.
Двуглазку за то, что она походила на всех людей, ее сестры и мать ненавидели.
Они говорили ей с презрением: «Ты со своими двумя глазами нимало не отличаешься от всех остальных людей, ты нам не пара».
Они толкали ее то туда, то сюда, давали ей носить только самые дурные платья, кормили ее только своими объедками и причиняли ей всякое горе, какое могли.
Случилось однажды, что Двуглазке приходилось идти в поле козу пасти, а она была очень голодна, потому что сестры очень мало дали ей поесть.
И вот села она в поле на полосу и стала плакать, да так плакать, что из глаз ее ручьями слезы бежали. И когда она в таком горе своем глянула вверх, то увидела: стоит около нее какая-то женщина и спрашивает: «Чего ты, Двуглазка, плачешь?»
Отвечала ей бедняжка: «Как мне не плакать? Из-за того, что у меня два глаза, как у других людей, мать и сестры меня ненавидят, толкают меня из угла в угол, дают носить только старое, а есть — одни объедки! Сегодня же так мало дали мне поесть, что я совсем голодна».
Вот и сказала ей ведунья: «Двуглазочка, утри слезы! Скажу я тебе такое, что ты больше голодать не станешь. Стоит тебе только крикнуть своей козочке: Козочка, давай Столик накрывай! и явится перед тобою опрятно накрытый столик, и на нем всякое хорошее кушанье, какого ты пожелаешь, и вволю! А как насытишься и столик тебе не будет более нужен, ты только скажи: Козочка, давай Столик убирай! — и он тотчас исчезнет».
И с этим ведунья скрылась. Двуглазка же подумала: «Я тотчас же должна испробовать, правду ли она мне говорила, потому что уж очень я проголодалась».
И она тотчас проговорила:
Козочка, давай Столик накрывай!
И чуть только проговорила она эти слова, как явился перед ней столик с белой скатертью, а на нем тарелочка с ножом, вилкой и серебряной ложкой; а кругом стояли на
Столе лучшие кушанья, и пар от них шел, словно бы они тотчас из кухни на стол попали.
Двуглазка наскоро прочла молитву перед обедом, подсела к столу — и давай уплетать! И когда насытилась, то сказала, как учила ее ведунья:
Козочка, давай Столик убирай!
И тотчас столик и все, что на нем было, исчезло бесследно.
«Вот это настоящее дело!» — подумала Двуглазка и была очень весела и довольна.
Вечерком, придя домой с козою, она нашла на столе глиняное блюдце с объедками, которые ей сестры оставили, и, конечно, не прикоснулась к этой еде.
И на другое утро, уходя с козою в поле, она оставила нетронутыми те куски, которые были ей поданы.
В первое время сестры не обратили на это внимания; но затем заметили это и стали говорить: «С Двуглазкой что-то не ладно! Она каждый раз оставляет еду нетронутой, а прежде, бывало, все приберет, что ни поставь ей! Видно, она нашла себе возможность откуда-нибудь пищу получать».
И вот, чтобы дознаться правды. Одноглазка решилась с нею идти в поле за козой и наблюдать, что у ней там творится и не носит ли ей кто-нибудь в поле еду и питье.
Когда Двуглазка опять собралась в поле. Одноглазка подошла к ней и сказала: «Я хочу с тобою идти в поле и тоже присмотреть, чтобы коза хорошо паслась и отъедалась».
Но Двуглазка заметила, что у ее сестры на уме, и вогнала козу в высокую траву, а сама и говорит Одноглазке: «Пойдем, сестрица, сядем рядком, я тебе кое-что пропою».
Одноглазка уселась, утомленная непривычной ходьбой и солнечным жаром, а Двуглазка и стала ей напевать все одно и то же:
Одноглазочка, вздремни! Одноглазочка, усни!
Тогда Одноглазка закрыла свой глаз и уснула; увидев это. Двуглазка сказала:
Козочка, давай Столик накрывай!
— и уселась за свой столик, и наелась, и напилась досыта, а затем опять сказала:
Козочка, давай Столик убирай!
— и все мигом исчезло.
Тут Двухлазка разбудила сестру и говорит ей: «Одноглазочка, ты хочешь пасти, а сама и заснула; тем временем коза Бог весть куда могла уйти; пойдем-ка домой».
Пошли они домой, а Двуглазка опять-таки своего блюдца не тронула.
Одноглазка же не могла объяснить матери, почему та есть не хочет, и в извинение себе сказала: «Я там в поле приуснула».
На другой день мать сказала Трехглазке: «На этот раз ты ступай и хорошенько высмотри, ест ли Двуглазка в поле и не носит ли ей кто-нибудь со стороны еду и питье. Надо думать, что ест она потихоньку».
Вот Трехглазка и примазалась к Двуглазке, и говорит: «Хочу я с тобою пойти да посмотреть, хорошо ли ты козу пасешь, да даешь ли ты ей отъедаться».
Но та заметила, что у сестры на уме, загнала козу в высокую траву, а ей и говорит: «Мы с тобою там усядемся, и я тебе кое-что пропою». Трехглазка уселась, порядком поуставши от ходьбы и солнечного жара. А Двуглазка опять затянула ту же песню:
Трехглазочка, вздремни! Да вместо того, чтобы спеть: «Трехглазочка, усни!» — она по рассеянности спела: Двуглазочка, усни!
Да все так и пела:
Трехглазочка, вздремни! Двуглазочка, усни.
И точно, от этой песни у Трехглазки два глаза уснули, а третий не уснул. Хотя она его тоже закрыла, но только из лукавства, прикидываясь спящей; однако же все-таки могла видеть.
А когда Двуглазке показалось, что сестра ее спит, она, как всегда, сказала:
Козочка, давай Столик накрывай!
Попила и поела она вволю, а затем сказала:
Козочка, давай Столик убирай!
И Трехглазка все это видела.
Потом пришла к ней Двуглазка и говорит: «Ну, сестрица, выспалась ли? Хорошо же ты коз пасешь! Пойдем-ка домой».
И когда они домой вернулись. Двуглазка опять не ела, а Трехглазка сказала матери: «Знаю я теперь, почему эта гордая девчонка не ест!» — и рассказала матери все, что видела.
Тогда это в матери возбудило зависть и досаду. «Так ты лучше нас есть хочешь! — подумала злая… баба. — Постой же, я у тебя отобью охоту!»
Схватила она нож и ткнула им козе в сердце, так что та разом пала мертвая.
Как увидела это Двуглазка, так и залилась слезами; пошла в поле, села на полосу, сидит да плачет.
Вот и явилась опять около нее вещая дева, и спрашивает: «Двуглазка, о чем ты плачешь?» — «Как мне не плакать? Матушка ту козочку убила, что меня так хорошо по вашему сказу кормила; теперь опять придется мне голодать да горевать».
Сказала ей вещая дева: «Я тебе добрый совет дам: выпроси у сестер кишки от убитой козы и закопай их перед входной дверью в землю, это тебе на счастье будет».
И скрылась.
А Двуглазка пошла домой и сказала сестрам: «Дайте мне от моей козочки чего вам не жаль, дайте мне только ее кишочки». Сестры ее засмеялись и сказали: «Коли ничего другого не просишь, так на, возьми их».
И взяла Двуглазка кишочки и вечерком втихомолочку зарыла их по совету вещей девы перед входной дверью.
На другое утро, когда все в доме встали и подошли к двери, то увидели, что выросло там чудное дерево с серебряными листьями и с золотыми плодами, такое-то чудное, что ничего лучше и дороже того дерева и на свете не бывало.
И никто, кроме Двуглазки, не знал, откуда это дерево взялось: только она заметила, что оно выросло из того самого места, где она кишки закопала.
Вот и сказала мать Одноглазке: «Полезай на дерево, дитятко, да нарви нам с него плодов».
Одноглазка полезла на дерево, но чуть только хотела сорвать одно из золотых яблочек, как ветки выскользнули у ней из рук: и это случалось каждый раз, когда она протягивала к яблокам руку, так что как она ни старалась, не могла сорвать ни одного яблочка…
Тогда мать сказала: «Трехглазка, теперь ты полезай! Ты тремя-то глазами можешь лучше кругом оглядеться, чем Одноглазка».
Одна сестра слезла, другая полезла на дерево. Но и у этой было не больше удачи.
Наконец, сама мать полезла вместо дочерей и тоже ничего с дерева добыть не могла.
А Двуглазка сказала ей: «Вот я полезу, может быть, мне лучше удастся, чем вам».
Сестры закричали: «Где уж тебе. Двуглазка!» Однако же Двуглазка все же влезла на дерево, и золотые яблоки сами ей в руки лезли, так что она их полон фартук нарвала.
Мать взяла у ней эти яблоки, но вместо того, чтобы лучше с нею обходиться, стали ей завидовать, что она одна может срывать яблоки с дерева, и стали еще больше ей досаждать.
Случилось, что однажды они все вместе стояли у дерева, а мимо проезжал молодой рыцарь. «Эй, Двуглазка, — крикнули обе сестры, — полезай, полезай под дерево, чтобы нам за тебя не стыдиться!»
И как можно скорее накрыли они ее пустой бочкой, которая стояла около дерева, да и золотые яблоки, сорванные с дерева, туда же попрятали.
Когда рыцарь поближе подъехал, он оказался красавцем; приостановил коня, полюбовался прекрасным деревом и сказал обеим сестрам: «Кому принадлежит это прекрасное дерево? Тот, кто мне дал бы с него веточку, мог бы от меня потребовать, что его душе угодно».
Одноглазка и Трехглазка отвечали ему, что дерево им принадлежит и что они охотно сломят ему с дерева ветку.
Но как ни трудились — и та и другая — ни ветви, ни яблоки не давались им в руки. «Странно! — сказал рыцарь. — Дерево вам принадлежит, а вы все же с него ни яблока, ни ветви сорвать не можете». Но обе сестры настаивали, что дерево принадлежит им. Тем временем Двуглазка, разгневанная тем, что сестры ее так лгали, выкатила из-под бочки парочку золотых яблок прямо к ногам рыцаря.
Увидев яблоки, рыцарь удивился и спросил, откуда они взялись. Тогда злые сестры отвечали ему, что есть у них и еще одна сестренка, да та ему и показаться не смеет, потому у нее такие же два глаза, как и у всех других обыкновенных людей.
Однако же рыцарь захотел ее увидеть и крикнул: «Двуглазка, выходи сюда!»
Тогда Двуглазка преспокойно выглянула из-под бочки; рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал: «Ты, Двуглазка, уж, конечно, можешь мне сорвать ветку с этого дерева?» — «Да, — отвечала Двуглазка, — я это, конечно, могу, потому что дерево мне принадлежит».
И влезла на дерево, и легко сорвала с него ветку с чудесными серебряными листьями и золотыми плодами, да и подала ее рыцарю.
Тут рыцарь спросил у нее: «Двуглазка, что ж я тебе должен за эту ветку дать?» — «Ах, — отвечала бедняжка, — я терплю голод и жажду, печаль и невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы могли меня взять с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы очень счастлива».
Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее домой в свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю, и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпраздновал превеселую.
Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры завидовать ее счастью.
«Ну, зато остается у нас дивное дерево, — подумали они, — хоть мы с него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет, перед ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей улице праздник будет?»
Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их надежды рассеялись прахом.
А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так и увидела, что дерево
Стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом перешло. Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.
Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и узнала сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность, что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.
А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и ухаживала за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они так много причинили сестре своей в молодости.
Сказка Одноглазка, двуглазка и трехглазка ❤️
Жила на свете женщина, у которой были три дочери. Старшая из них называлась Одноглазка, потому что у ней был всего один глаз на середине лба. Средняя называлась Двуглазка, потому что у ней, как у всех людей, было два глаза. А младшая называлась Трехглазка, потому что у ней сверх двух глаз во лбу был третий.
Двуглазку за то, что она походила на всех людей, ее сестры и мать ненавидели.
Они говорили ей с презрением: «Ты со своими двумя глазами нимало не отличаешься от всех остальных людей, ты нам не пара».
Они толкали ее то туда, то сюда, давали ей носить только самые дурные платья, кормили ее только своими объедками и причиняли ей всякое горе, какое могли.
Случилось однажды, что Двуглазке приходилось идти в поле козу пасти, а она была очень голодна, потому что сестры очень мало дали ей поесть.
И вот села она в поле на полосу и стала плакать, да так плакать, что из глаз ее ручьями слезы бежали. И когда она в таком горе своем глянула вверх, то увидела: стоит около нее какая-то женщина и спрашивает: «Чего ты, Двуглазка, плачешь?»
Отвечала ей бедняжка: «Как мне не плакать? Из-за того, что у меня два глаза, как у других людей, мать и сестры меня ненавидят, толкают меня из угла в угол, дают носить только старое, а есть — одни объедки! Сегодня же так мало дали мне поесть, что я совсем голодна».
Вот и сказала ей ведунья: «Двуглазочка, утри слезы! Скажу я тебе такое, что ты больше голодать не станешь.
Стоит тебе только крикнуть своей козочке: Козочка, давай Столик накрывай! и явится перед тобою опрятно накрытый столик, и на нем всякое хорошее кушанье, какого ты пожелаешь, и вволю! А как насытишься и столик тебе не будет более нужен, ты только скажи: Козочка, давай Столик убирай! — и он тотчас исчезнет».
И с этим ведунья скрылась. Двуглазка же подумала: «Я тотчас же должна испробовать, правду ли она мне говорила, потому что уж очень я проголодалась».
И она тотчас проговорила:
Козочка, давай Столик накрывай!
И чуть только проговорила она эти слова, как явился перед ней столик с белой скатертью, а на нем тарелочка с ножом, вилкой и серебряной ложкой; а кругом стояли на
Столе лучшие кушанья, и пар от них шел, словно бы они тотчас из кухни на стол попали.
Двуглазка наскоро прочла молитву перед обедом, подсела к столу — и давай уплетать! И когда насытилась, то сказала, как учила ее ведунья:
Козочка, давай Столик убирай!
И тотчас столик и все, что на нем было, исчезло бесследно.
«Вот это настоящее дело!» — подумала Двуглазка и была очень весела и довольна.
Вечерком, придя домой с козою, она нашла на столе глиняное блюдце с объедками, которые ей сестры оставили, и, конечно, не прикоснулась к этой еде.
И на другое утро, уходя с козою в поле, она оставила нетронутыми те куски, которые были ей поданы.
В первое время сестры не обратили на это внимания; но затем заметили это и стали говорить: «С Двуглазкой что-то не ладно! Она каждый раз оставляет еду нетронутой, а прежде, бывало, все приберет, что ни поставь ей! Видно, она нашла себе возможность откуда-нибудь пищу получать».
И вот, чтобы дознаться правды. Одноглазка решилась с нею идти в поле за козой и наблюдать, что у ней там творится и не носит ли ей кто-нибудь в поле еду и питье.
Когда Двуглазка опять собралась в поле. Одноглазка подошла к ней и сказала: «Я хочу с тобою идти в поле и тоже присмотреть, чтобы коза хорошо паслась и отъедалась».
Но Двуглазка заметила, что у ее сестры на уме, и вогнала козу в высокую траву, а сама и говорит Одноглазке: «Пойдем, сестрица, сядем рядком, я тебе кое-что пропою».
Одноглазка уселась, утомленная непривычной ходьбой и солнечным жаром, а Двуглазка и стала ей напевать все одно и то же:
Одноглазочка, вздремни! Одноглазочка, усни!
Тогда Одноглазка закрыла свой глаз и уснула; увидев это. Двуглазка сказала:
Козочка, давай Столик накрывай!
— и уселась за свой столик, и наелась, и напилась досыта, а затем опять сказала:
Козочка, давай Столик убирай!
— и все мигом исчезло.
Тут Двухлазка разбудила сестру и говорит ей: «Одноглазочка, ты хочешь пасти, а сама и заснула; тем временем коза Бог весть куда могла уйти; пойдем-ка домой».
Пошли они домой, а Двуглазка опять-таки своего блюдца не тронула.
Одноглазка же не могла объяснить матери, почему та есть не хочет, и в извинение себе сказала: «Я там в поле приуснула».
На другой день мать сказала Трехглазке: «На этот раз ты ступай и хорошенько высмотри, ест ли Двуглазка в поле и не носит ли ей кто-нибудь со стороны еду и питье. Надо думать, что ест она потихоньку».
Вот Трехглазка и примазалась к Двуглазке, и говорит: «Хочу я с тобою пойти да посмотреть, хорошо ли ты козу пасешь, да даешь ли ты ей отъедаться».
Но та заметила, что у сестры на уме, загнала козу в высокую траву, а ей и говорит: «Мы с тобою там усядемся, и я тебе кое-что пропою». Трехглазка уселась, порядком поуставши от ходьбы и солнечного жара. А Двуглазка опять затянула ту же песню:
Трехглазочка, вздремни! Да вместо того, чтобы спеть: «Трехглазочка, усни!» — она по рассеянности спела: Двуглазочка, усни!
Да все так и пела:
Трехглазочка, вздремни! Двуглазочка, усни.
И точно, от этой песни у Трехглазки два глаза уснули, а третий не уснул. Хотя она его тоже закрыла, но только из лукавства, прикидываясь спящей; однако же все-таки могла видеть.
А когда Двуглазке показалось, что сестра ее спит, она, как всегда, сказала:
Козочка, давай Столик накрывай!
Попила и поела она вволю, а затем сказала:
Козочка, давай Столик убирай!
И Трехглазка все это видела.
Потом пришла к ней Двуглазка и говорит: «Ну, сестрица, выспалась ли? Хорошо же ты коз пасешь! Пойдем-ка домой».
И когда они домой вернулись. Двуглазка опять не ела, а Трехглазка сказала матери: «Знаю я теперь, почему эта гордая девчонка не ест!» — и рассказала матери все, что видела.
Тогда это в матери возбудило зависть и досаду. «Так ты лучше нас есть хочешь! — подумала злая баба. — Постой же, я у тебя отобью охоту!»
Схватила она нож и ткнула им козе в сердце, так что та разом пала мертвая.
Как увидела это Двуглазка, так и залилась слезами; пошла в поле, села на полосу, сидит да плачет.
Вот и явилась опять около нее вещая дева, и спрашивает: «Двуглазка, о чем ты плачешь?» — «Как мне не плакать? Матушка ту козочку убила, что меня так хорошо по вашему сказу кормила; теперь опять придется мне голодать да горевать».
Сказала ей вещая дева: «Я тебе добрый совет дам: выпроси у сестер кишки от убитой козы и закопай их перед входной дверью в землю, это тебе на счастье будет».
И скрылась.
А Двуглазка пошла домой и сказала сестрам: «Дайте мне от моей козочки чего вам не жаль, дайте мне только ее кишочки». Сестры ее засмеялись и сказали: «Коли ничего другого не просишь, так на, возьми их».
И взяла Двуглазка кишочки и вечерком втихомолочку зарыла их по совету вещей девы перед входной дверью.
На другое утро, когда все в доме встали и подошли к двери, то увидели, что выросло там чудное дерево с серебряными листьями и с золотыми плодами, такое-то чудное, что ничего лучше и дороже того дерева и на свете не бывало.
И никто, кроме Двуглазки, не знал, откуда это дерево взялось: только она заметила, что оно выросло из того самого места, где она кишки закопала.
Вот и сказала мать Одноглазке: «Полезай на дерево, дитятко, да нарви нам с него плодов».
Одноглазка полезла на дерево, но чуть только хотела сорвать одно из золотых яблочек, как ветки выскользнули у ней из рук: и это случалось каждый раз, когда она протягивала к яблокам руку, так что как она ни старалась, не могла сорвать ни одного яблочка…
Тогда мать сказала: «Трехглазка, теперь ты полезай! Ты тремя-то глазами можешь лучше кругом оглядеться, чем Одноглазка».
Одна сестра слезла, другая полезла на дерево. Но и у этой было не больше удачи.
Наконец, сама мать полезла вместо дочерей и тоже ничего с дерева добыть не могла.
А Двуглазка сказала ей: «Вот я полезу, может быть, мне лучше удастся, чем вам».
Сестры закричали: «Где уж тебе. Двуглазка!» Однако же Двуглазка все же влезла на дерево, и золотые яблоки сами ей в руки лезли, так что она их полон фартук нарвала.
Мать взяла у ней эти яблоки, но вместо того, чтобы лучше с нею обходиться, стали ей завидовать, что она одна может срывать яблоки с дерева, и стали еще больше ей досаждать.
Случилось, что однажды они все вместе стояли у дерева, а мимо проезжал молодой рыцарь. «Эй, Двуглазка, — крикнули обе сестры, — полезай, полезай под дерево, чтобы нам за тебя не стыдиться!»
И как можно скорее накрыли они ее пустой бочкой, которая стояла около дерева, да и золотые яблоки, сорванные с дерева, туда же попрятали.
Когда рыцарь поближе подъехал, он оказался красавцем; приостановил коня, полюбовался прекрасным деревом и сказал обеим сестрам: «Кому принадлежит это прекрасное дерево? Тот, кто мне дал бы с него веточку, мог бы от меня потребовать, что его душе угодно».
Одноглазка и Трехглазка отвечали ему, что дерево им принадлежит и что они охотно сломят ему с дерева ветку.
Но как ни трудились — и та и другая — ни ветви, ни яблоки не давались им в руки. «Странно! — сказал рыцарь. — Дерево вам принадлежит, а вы все же с него ни яблока, ни ветви сорвать не можете». Но обе сестры настаивали, что дерево принадлежит им. Тем временем Двуглазка, разгневанная тем, что сестры ее так лгали, выкатила из-под бочки парочку золотых яблок прямо к ногам рыцаря.
Увидев яблоки, рыцарь удивился и спросил, откуда они взялись. Тогда злые сестры отвечали ему, что есть у них и еще одна сестренка, да та ему и показаться не смеет, потому у нее такие же два глаза, как и у всех других обыкновенных людей.
Однако же рыцарь захотел ее увидеть и крикнул: «Двуглазка, выходи сюда!»
Тогда Двуглазка преспокойно выглянула из-под бочки; рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал: «Ты, Двуглазка, уж, конечно, можешь мне сорвать ветку с этого дерева?» — «Да, — отвечала Двуглазка, — я это, конечно, могу, потому что дерево мне принадлежит».
И влезла на дерево, и легко сорвала с него ветку с чудесными серебряными листьями и золотыми плодами, да и подала ее рыцарю.
Тут рыцарь спросил у нее: «Двуглазка, что ж я тебе должен за эту ветку дать?» — «Ах, — отвечала бедняжка, — я терплю голод и жажду, печаль и невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы могли меня взять с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы очень счастлива».
Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее домой в свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю, и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпраздновал превеселую.
Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры завидовать ее счастью.
«Ну, зато остается у нас дивное дерево, — подумали они, — хоть мы с него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет, перед ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей улице праздник будет?»
Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их надежды рассеялись прахом.
А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так и увидела, что дерево
Стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом перешло. Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.
Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и узнала сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность, что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.
А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и ухаживала за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они так много причинили сестре своей в молодости.
Одноглазка, Двуглазка и Трёхглазка — Википедия с видео // WIKI 2
Двуглазка и чудесный столик (иллюстрации Германа Фогеля)
Яблоки для рыцаря
Двуглазка принимает сестёр
«Одноглазка, Двуглазка и Трёхглазка» (нем. Einäuglein, Zweiäuglein und Dreiäuglein) — сказка братьев Гримм о трёх сёстрах с разным числом глаз, из которых одна, похожая на обычного человека, но обижаемая остальными, нашла своё счастье.
По системе классификации сказочных сюжетов Aарне — Томпсона имеет номер 511.
Энциклопедичный YouTube
1/3
Просмотров:11 239
574
1 300
ОДНОГЛАЗКА, ДВУГЛАЗКА, ТРЕГЛАЗКА Братья Гримм АУДИОСКАЗКИ
Одноглазка, двуглазка и треглазка
2000735 Аудиокнига. Братья Гримм «Золотой гусь»
Содержание
Сюжет
У женщины было три дочери, имеющие различное количество глаз: Одноглазка, Двуглазка и Трёхглазка. С Двуглазкой мать и сёстры обращались очень дурно, так как та выглядела как прочие люди, хотя в сказке не упоминается количество глаз матери. И бедняжке приходилось питаться объедками. Однажды, когда голодная Двуглазка сидела со своёй козой и плакала, перед ней явилась ведунья, которая научила её чудесным словам. Сказать их следовало козе, и девушка могла всегда получить всякое хорошее кушанье. Изречение было следующим: «Козочка, мэ-мэ, стол накрывай!» После насыщения нужно было сказать: «Козочка, мэ-мэ, столик убирай!» — и столик тут же исчезал.
Когда Двуглазка таким образом получила средство для пропитания, то перестала есть домашние объедки, оставляемые сёстрами. Тогда Одноглазка решила сходить с Двуглазкой в поле, чтобы узнать причину. Когда Одноглазка, утомлённая от ходьбы и зноя уселась в траве, то Двуглазка убаюкала её глаз, и та ничего не заметила. На следующий день в поле пошла Трёхглазка, но когда Двуглазка её убаюкивала, то забыла про третий глаз, и той удалось подсмотреть откуда Двуглазка берёт себе пищу. Когда мать узнаёт тайну Двуглазки, она от зависти убивает козу. Двуглазка ушла в поле и там горько плакала. Снова перед ней явилась вещая дева и дала совет закопать кишочки козы перед входной дверью. Следующим утром на этом месте выросло дерево с серебряными листьями и золотыми яблоками, которые не даются в руки никому, кроме Двуглазки. Мать же от зависти обращается с ней хуже чем раньше.
Как-то мимо дерева проезжал молодой рыцарь. Увидев рыцаря, сёстры прячут Двуглазку, накрыв её пустой бочкой. Любуясь деревом, рыцарь спрашивает, кому оно принадлежит. Одноглазка и Трёхглазка утверждают, что дерево их. Однако, им не удается сорвать ни плодов, ни ветвей для рыцаря. Тем временем Двуглазка выкатывает из-под бочки под ноги рыцаря два золотых яблока. Удивлённый рыцарь расспрашивает сестёр, и те признаются, что у них есть ещё сестра, Двуглазка, которая выглядит как обыкновенные люди. Увидев Двуглазку, рыцарь очарован её красотой и вскоре сочетается с ней браком. Вслед за Двуглазкой, к её новому жилищу приходит чудесное дерево.
Долгое время спустя тех событий, перед замком Двуглазки появляются две нищенки, в которых она узнаёт своих сестёр. Несмотря на всё зло, причиной которого сёстры были для неё в прошлом, Двуглазка ласково их приняла и облагодетельствовала, так что Одноглазка и Трёхглазка от всего сердца сожалеют о зле, которое причинили своей сестре в молодости.
Происхождение сюжета
Впервые сказку в 1816 году опубликовал Теодор Пешек в журнале Иоганна Густава Бюшинга «Еженедельные сообщения для друзей истории, искусства и учености средневековья» (Т. 2, Стр. 17-26) под заголовком «История об Одноглазке, Двуглазке и Трёхглазке». Текст в редакции братьев Гримм более описательный с большим количеством прямой речи, однако без изменения содержания сюжета. В «рейнском варианте», записанном «при Кобленце» (заметка Вильгельма Гримма) количество сестёр равнялось восьми.
Самая ранняя публикация сходной сказки, «Земляная корова» Мартина Монтануса, произошла в 1560 году, однако братья Гримм с ней не были знакомы[1].
Интерпретации
Двуглазка — единственная из сестёр, которая не обладает глазом посреди лба, который считался «злым взглядом»[2].
Братья Гримм сравнивали Одноглазку по своему зрительному качеству с Полифемом и Одином, а Трёхглазку с Юпитером, который имел три глаза в некоторых вариантах мифа. Хедвиг фон Бейт интерпретировал козу как материнский символ, могущий быть Хайдрун — небесной козой из древнегерманских и скандинавских преданий. Этот символ проявляется в образе ведуньи, а также дерева жизни, серебро и золото которого указывают на металл и огонь Матери-Земли, в то время как бочка воплощает злую мать[3].
Фридель Ленц в образе Двуглазки усматривает современную разумную душу, которая должна уйти из мира фантазии, который больше не даёт ей пищи[4].
Памела Треверс в образе Одноглазки видела «недочеловеческое», в образе Трёхглазки — «сверхчеловеческое», которые равно чудовищны и не могут питаться духовной пищей, которая доступна только нормальным людям[5].
См. также
Примечания
- ↑ (нем.) Grimm, Brüder: Kinder- und Hausmärchen. Ausgabe letzter Hand mit den Originalanmerkungen der Brüder Grimm. Mit einem Anhang sämtlicher, nicht in allen Auflagen veröffentlichter Märchen und Herkunftsnachweisen herausgegeben von Heinz Rölleke. Band 3: Originalanmerkungen, Herkunftsnachweise, Nachwort. Durchgesehene und bibliographisch ergänzte Ausgabe, Stuttgart 1994. S. 494—495. (Reclam-Verlag; ISBN 3-15-003193-1)
- ↑ Н. В. Будур: Сказочная энциклопедия, — М: Олма-Пресс, 2005, С. 358—359. ISBN 5-224-04818-4
- ↑ (нем.) Hedwig von Beit: Symbolik des Märchens. A. Francke, Bern 1952. S. 171—172.
- ↑ (нем.) Lenz, Friedel: Bildsprache der Märchen. 8. Auflage. S. 84-96, 251. Stuttgart, 1997. (Verlag Freies Geistesleben und Urachhaus GmbH; ISBN 3-87838-148-4)
- ↑ Треверс: Взрывная сила волшебных сказок
33 самых странных детских книг КОГДА-ЛИБО!
У взрослых развращенный ум; используйте два неправильных слова вместе, и невинное предложение мгновенно становится поводом для смеха и извращенных мыслей. С другой стороны, дети милы и невинны, и у них нет таких же странных представлений о повседневных словах или картинках.
Это означает, что детские авторы могут безнаказанно использовать в книгах любой язык, над которым дети никогда не задумаются дважды.
Тем не менее, родители, читающие книгу вслух, скорее всего, подумают: подождите … что, а !? Это особенно верно, если они читают одну из 33 самых странных детских книг из этого списка.
Вы должны увидеть страницы и обложки этих книг, чтобы поверить в это. Прежде чем закрывать глаза малыша от экрана, помните, что в этом нет необходимости… эти книги созданы для детей!
1. Поцелуй
Совершенно новый смысл фразы « задница эр-лица».
Фото: imgur.com
2. Урок о неловкости
Хммм…. что автор пытается сказать этим…?
Фото: imgur.com
3. Игра на вечеринке с бедными кисками
Полагаю, взрослым будет труднее играть без смеха в эту игру, чем детям…
Фото: imgur.com
4. Как мистер и миссис Роджерс решают драку
Фото: imgur.com
5. Когда лошадь и человек становятся одним целым
Это отличное и информативное фото, если бы только человек был нарисован в немного другом месте…
Фото: imgur.com
6. Что не следует делать с кошкой
Фото: imgur.com
7. Мишка Тедди предпочитает сидеть и смотреть
Фото: imgur.com
8. Член, член, что ты облизывал?
Хорошо, что эту фразу не перевернули…. и разве кому-то еще смешно, что эту собаку зовут Дик?
Фото: imgur.com
9. Они называются моряками по причине
Фото: imgur.com
10. «Мне нужны мальчики для острова удовольствий»
Бойтесь, бойтесь очень!
Фото: imgur.com
11. Я должен знать … Что такое ужасный секрет Харпо?
Фото: amazon.com
12. Мальчик против. Девушка
Фото: imgur.com
13. Игра, в которой всегда хорошо провести время!
Фото: imgur.com
14. Мясник, рубящий своих друзей и семью
Фото: imgur.com
15. Секретные проблемы любопытного Джорджа с зависимостью
«Давай пробираемся в химическую и вытащим Любопытного Джорджа!»
Фото: imgur.com
16. Секрет хорошего любовника…
Фото: imgur.com
17. Видимо, так черепахи спят
Фото: imgur.com
18. Гун-Пао! Этот чемпион по карате позволяет разорвать его
Что сломало кирпич? Его ступня или его ядовитые пары?
Фото: imgur.com
19. Жизненный урок № 31: Никогда не отсоединяйте задницу слона
Благодаря предыдущей странице этой книги мы знаем, что это девочка-слоненок!
Фото: imgur.com
20. Соси!
Фото: imgur.com
21. Всегда остерегайтесь невидимого члена
Спасибо за предупреждение, Фрэнк Топхэм!
Фото: неизвестно
22. Сладкие намерения, странный выбор названия
Просто измените иллюстрацию на обложке, и вы сможете полностью изменить смысл этой детской книги.
Фото: amazon.com
23. Конские мячи
Возможно, иллюстрация поможет прояснить это… а может, и нет.
Фото: imgur.com
24. Всемирная Самая странная Самая лучшая детская книга в мире
Фото: Робби отзывы
25. Классическая книга, Вековое послание
Хотя… яблоки не какают!
Фото: amazon.com
26.Товарищи
Фото: неизвестно
27. 50 оттенков серого… для бойскаутов
Фото: amazon.com
28. Злая свинья
Ну, ох… ясно, что эту злую свинью нужно просто отключить от сети!
Фото: imgur.com
29. Подглядывание Том Георгий
Фото: imgur.com
30. Части коровы
У этой коровы такие же рот и анус!
Фото: imgur.com
31. Зверь в ванне
Похоже, звери лучше всего царапают спину в ванне!
Фото: Хизер Огден
32. Это классический венгерский мультфильм по мотивам старинной сказки… Нет, это не фотошоп!
Фото: Zsuzsanna Li Vigni-Pintér
33. Король Лев!
Фото: imgur.com
Глава 850 — Библиотека Охары
.Я работал над возвращением и предыдущим анализом, но на этот раз у меня было слишком много мыслей об этой главе, что мне пришлось быстро сымпровизировать Секреты главы.Сериал вернется в полную силу к началу следующего года, но пока наслаждайтесь этим особенным!
Заявление об ограничении ответственности: я не буду вдаваться в подробности, о которых рассказывалось в предыдущих главах. Да, Diesel — это, в частности, тип поездов и бренд продуктов питания, но он был представлен в другой главе. Я расскажу о нем и других более подробно в будущем.
— Обложка представляет собой каламбур на тему «заядлый курильщик», поскольку Heavy на японском языке пишется как «Hebi», то же самое произношение, что и Snake, что делает его каламбуром с «заядлым курильщиком» и «Hebi (змея) + курильщик».Змея, как и Смокер, курит две сигареты. Он также носит Fedora 30-х годов, чтобы создать стереотипное представление о человеке вроде Хамфри Богарта.
— Все часы показывают разное время, что является способом Оды сказать мне «пошли вы к черту» за попытку узнать час: P
— Дизайн этой женщины очень похож на дизайн Элизабет, также известной как идеализированная версия Тибани. Это просто случай, когда Ода рисует двух похожих персонажей на заднем плане или, может быть, с учетом событий далее в этой главе, чтобы показать, что Тибани — единственная настоящая любовь Санджи!
— Уэлп, злой пудинг подтвердился.Это слишком много для сюжета
— Интересно, что Луффи готов потерять свои руки, чтобы выбраться оттуда, поскольку Санджи, с другой стороны, не хотел терять свои руки, чтобы выбраться оттуда.
— В этой главе рассказывается о награде Тамаго и Педро, где Тамаго стоит на уровне 400 002 900 живота. Это беспрецедентно для награды в миллион+, когда последние три цифры не равны нулю, за исключением Пандамена, награда которого составляет 3 333 333, хотя это должно быть шуткой
.— Это еще один пример, когда награда не равна силе.Несмотря на то, что за Тамаго награда на 80,000,000 выше, чем у Зоро, Педро все же легко победил его (хотя он, вероятно, вернется)
— Тамаго использует вращающееся колесо телеги, чтобы ударить Педро ногой. В этом случае очень полезно круглое тело яйца, так как его форма позволяет быстрее вращаться, а импульс ноги переносится с большей силой
— Команда Биг Мам олицетворяет разнообразие. Только на этой панели мы видим человека с куриным гребнем, один с волосами в стиле барокко (почти игарамиш), один похож на карлика, а другой похож на маленького Капоне!
— На этой панели Педро улетает, используя свой хвост в качестве пропеллера, чтобы атаковать Тамаго сбоку
— Этот некий «Зепо», несомненно, является родственником Бепо, учитывая ту же породу, мех, уши, губы, зубы и подобные имена.Однако, учитывая, что ему осталось жить всего 30 лет, я могу с уверенностью сказать, что он его отец
— Это объясняет, как работает рулетка в подобном случае, когда потерянные годы делятся между всеми обвиняемыми участниками (однако в случае Дзимбэя рулетка была бы полностью за ним). Это также подтверждает мои предположения о том, что числа представляют собой годы, отнятые у вас Большой Мамочкой
.— RIP Zepo. Вас забудут
— Нам сказали, что Педро был еще ребенком, когда Инуараси и Нэкомамуси покинули Дзо.Это означает, что он родился где-то в начале Кайенреки — 1490-х, а значит, ему было около 30 лет. Это соответствует, как если бы после того, как отняли 50 лет, ему было бы 80 лет
— Эта сцена происходит 5 лет назад, где мы видим немного более молодую Большую Мамочку
— Пекомс говорит, что Педро «подобен брату», что вполне уместно, учитывая, как он также называл его «братом», когда они снова встретились на Zou
.— Наконец-то мы получили название «Рассвет».Я начал называть это «возрождением», но рассвет мне больше подходит. Это относится к тому, что произойдет, когда сам One Piece будет найден и мир перевернут с ног на голову, хотя название «Рассвет» говорит нам, что перевернув этот мир вверх дном, родится совершенно новый, почти как «рассвет новый мир »
— Это тоже довольно интересно, учитывая, что история начинается как «Рассвет романтики». Другими словами, история One Piece начинается и заканчивается рассветом
.— Атака Тамаго «Легг Бенедикт», содержит каламбур для «яйца» в слове «Легг».Бенедикт также означает «Благословенный» или «Благословение»
— Педро поражает Тамаго таким образом, что его яйцо буквально разбивается, оставляя после себя яичный желток, что указывает на то, что у него есть какой-то дьявольский плод, вероятно, Тамаго Тама но Ми (Яичный плод) или что-то в этом роде
— Однако я лично не думаю, что это конец Тамаго по трем основным причинам, одна из которых — его ранг и статус, две — то, что его способности яйца не исследованы, и три — мы не видели его побежденным, а именно то, что Ода обычно показывал нам.Я думаю, что вместо этого его способности яйца могут позволить ему исправиться или нанести ответный удар, чтобы снова сразиться с Педро
— Хорошо, если кто-то еще скажет, что Пудинг не трехглазая девочка, я ему пощечину
В любом случае, я не хотел спать сегодня ночью— Черт возьми, Пудинг злой. В последних главах я задерживался между тем, была ли она доброй или злой, так как я пытался придумать, к чему, черт возьми, Ода хотел пойти. В последних главах я утверждал, что она хороша, но меня это очень удивило! Я так рада, что ошиблась, потому что это был потрясающий поворот сюжета, особенно то, что она сказала Луффи и Нами.Я предполагаю, что она страдает синдромом анти-накама Моне
— Однако я думаю, что это довольно гениально. С таким количеством принцесс, друживших с Мугиварами, приятно видеть одну из них — абсолютную нечисть. Это действительно показывает, насколько сильно выросло творчество One Piece с момента основания Zou. На самом деле рекомендую перечитать некоторые из ее сцен. Очень интересно наблюдать, как она играет и притворяется, когда вы полностью осознаете правду.
— Вот как все прошло: сама Пудинг в течение нескольких лет жила в Чоколатауне, завоевывая доверие и любовь окружающих ее граждан, чтобы завоевать авторитетное доверие.Когда Санджи приземлился в Чоколатауне после того, как ему показали фотографию Пудинга, он посетил ее, и она сделала вид, что влюбилась в него. Как только прибыли другие Пираты Соломенной Шляпы и их заметила разведка Биг Мам, Пудинг начал их искать и под предлогом приблизился к ним и повел в Лес Соблазнов. Она продолжала играть свою роль даже в присутствии Тамаго при выборе платья (который не осознает ее истинную личность), заставляя Педро и Брука поверить в ее невиновность. Затем она продолжила действовать по мере необходимости и обманывала Санджи до
— Однако, помимо всего этого, я все еще думаю, что в определенной степени Пудинг не мог быть полностью злым.Ладно, ладно, выслушайте меня. Я не пытаюсь победить дохлую лошадь, делая вид, что пудинг действительно хорош или что-то в этом роде. Она прогнила до мозга костей. Но я думаю, что может быть больше; моя причина для этого — ее третий глаз. В частности, тот факт, что, когда она злая, ее третий глаз проявляется, а когда она добрая, его нет. Это был невероятно конкретный
Например, в этом случае глаз появляется только тогда, когда она переключается на свою злую сторону.— В дневнике «Погружение в новый мир» было сказано, что Пудинг был частью незарегистрированной «трехглазой расы».С другой стороны, в нем также указаны Пекомс и Бепо как не норки, поэтому я не думаю, что книга была написана Одой. Из-за этого я думаю, что ее третий глаз может быть от Дьявольского плода. Этот Дьявольский плод, в частности, позволит ей принять совершенно другую личность, пряча глаза, поскольку, даже будучи самой убедительной актрисой в мире, трудно поверить, что она смогла сохранить такой безупречный образ на глазах у стольких людей. годами без единой ошибки
— Очевидно, что злая сторона контролирует добрую сторону, но настоящий вопрос заключается в следующем: осознает ли добрая сторона, что она всего лишь версия злой стороны, полностью осознавая свои истинные намерения? Или добрая сторона не знает, что у нее есть злая сторона? По правде говоря, я думаю, что это только первый случай, поскольку я боюсь, что Ода не углубится в что-то настолько сложное.Но было бы здорово, если бы Пудинг действительно имел добрую сторону по отношению к ней, не осознавая, что ее контролируют, делая Пудинг не добрым или злым, а обоими, обманывая фанатов с обеих сторон в этом вопросе
— В любом случае, я думаю, что третий глаз Пудинга мог иметь какое-то смутное вдохновение для третьего глаза индуистского божества Шивы. Его третий глаз видит «за гранью видимости» (что вполне соответствует Пудингу), но, точнее говоря, безжалостно уничтожает все зло, пробуждая Шиву еще более грубой и беспощадной.Хотя Пудинг определенно не уничтожает зло (если не считать Джерму), ее третий глаз открывается, когда она становится более дикой
— Стоит еще раз вспомнить сказку «Одноглазый, Двуглазый и Трехглазый», где злые одноглазые и трехглазые сестры мучили бедную двуглазую сестру. Двуглазый использовал колыбельную, чтобы заставить одноглазый и трехглазый закрываться и засыпать, но трехглазый третий глаз был невосприимчив к этому и мог видеть, как двуглазый тайно добывал себе еду.Но что интересно, после определенных событий злые сестры решают раскаяться и извиниться перед более доброй
— Хотя, пожалуйста, имейте в виду, что Ода обычно берет несколько аспектов из исторических вдохновений и смешивает их со своими собственными идеями, поэтому, например, раскаяние злых сестер не обязательно подтверждает искупление Пудинга.
— О, и помимо всего этого, вы также можете увидеть арабский ковер Рабиана и желе Нитро в ее комнате. Вы также можете видеть, что ее дверь заперта изнутри
Пока все, в следующем году все будет в полном разгаре.Всех с Рождеством!
Нравится:
Нравится Загрузка …
ОДИН ГЛАЗ! ДВА ГЛАЗА! ТРИ ГЛАЗА! | Kirkus Обзоры
Двуглазка живет со своими двумя старшими сестрами, Одноглазой и Трехглазкой, которые высмеивают ее за то, что она не выглядит нормально, как они. Как и Золушка, Двуглазка выполняет всю работу по дому, чтобы избавиться от неаппетитных остатков еды, в то время как ее братья и сестры обильно едят и ведут досуг.Однажды, когда Двуликий выводит семейную козу на пастбище, из ниоткуда появляется странная старуха с корзиной, полной волшебных секретов. Она учит Двуглазого пению для призыва вкусной еды, но злые сестры становятся подозрительными и следуют за ней. Начинается игра в кошки-мышки с Двуглазым, которому помогает старуха, говорящим потоком и очень умным деревом. В конце концов, красивый рыцарь на лиловом коне увозит ее в свой замок, полный двуглазых людей. Причудливые акварели Клемента подходят к сломанной сказке, адаптированной по оригиналу братьев Гримм.Критическое развлечение для младших классов. (Книжка с картинками. 6-8)
Дата публикации: 26 декабря 2006 г.
ISBN: 0-689-86740-9
Количество страниц: 32
Издатель: Atheneum
Обзор Опубликовано онлайн: 20 мая 2010 г.
Обзоры Киркуса Выпуск: Ноябрь.15, 2006
.
Leave a Reply