Советские колыбельные песни слушать онлайн: Советские колыбельные слушать онлайн (+ тексты)

ТЕРРИ ГРОСС, ХОЗЯИН:

Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ. Я Терри Гросс. У меня в гостях автор песен, певица и пианистка Регина Спектор.Ее последний альбом «What We Saw From the Cheap Seats» дебютировал под номером три в чарте альбомов Billboard. Ее музыку использовали во многих телешоу и фильмах, в том числе «Анатомия Грея», «Как я встретил вашу маму», «Просветленный», «500 дней лета», «В Брюгге» и «Хроники Нарнии».

Ее жизнь имеет совсем другую траекторию, чем у большинства авторов-исполнителей в Америке. Она родилась в России в 1980 году, когда она еще входила в состав Советского Союза. Как она объяснит, ее семья эмигрировала из Советского Союза в США.С. в 1989 году, когда реформаторское движение перестройки позволило многим евреям уехать. Семья Спектора поселилась в Бронксе.

Она уже серьезно изучала классическую музыку, но одной из вещей, которые семья должна была оставить, было ее пианино. Ранее этим летом она впервые вернулась в Россию для выступлений в Москве и Санкт-Петербурге. Начнем с песни «All the Rowboats» из последнего альбома Регины Спектор.

(ЗВУК ПЕСНИ «ВСЕ ЛОДКИ»)

РЕГИНА СПЕКТОР: (Поет) Все лодки на картинах, они продолжают пытаться уйти прочь.А обеспокоенные лица капитанов остаются искаженными и смотрят на волны. Они будут висеть в своих золотых рамах вечно, вечно и целыми днями. Все лодки на картинах, написанных маслом, они продолжают пытаться уйти, уйти прочь.

(Пение) Послушайте, как они шепчутся на французском и немецком, голландском, итальянском и латыни. Когда никто не смотрит, я прикасаюсь к скульптуре, мраморной, холодной и мягкой, как атлас. Но самые особенные — самые одинокие. Боже, как мне скрипки. В стеклянных гробах кашляют.Они разучились, разучились петь, разучились петь.

GROSS: Это «All The Rowboats» из нового альбома Регины Спектор «What We Saw from the Cheap Seats». Регина Спектор, добро пожаловать в FRESH AIR. Рад видеть вас здесь.

ДОКЛАДЧИК: Спасибо.

GROSS: Что мне нравится в этой песне, так это ударный ритм позади вас и, конечно же, то, что вы играете на пианино. Когда вы подумали, песня пришла к вам в таком ритме?

ДОКЛАДЧИК: Да, большую часть времени, когда я писал на пианино, я слышал много дополнительных ударов и звуков в своей голове, а потом я просто застрял на пианино и голосе, пока не ушел. в студию, а затем я брал все, что было у меня в голове, переносил в материальный мир и записывал с использованием настоящих инструментов.

И я думаю, что поэтому большую часть времени я в конечном итоге имитирую в тех местах, где могу, например, небольшие звуки или почти как заполнители, маркеры битов или другие инструменты. Это отчасти по необходимости, потому что я ограничен в том, чтобы просто петь и играть на пианино.

GROSS: Когда вы говорите вставка битов, вы имеете в виду те странные вокальные вещи, которые вы делаете?

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: Да, (издает барабанные звуки).

БРУТТО: Совершенно верно.

(СМЕХ)

GROSS: Когда вы хотите, когда это уместно для песни, вы очень мускулистый пианист. Я предполагаю, что это исходит из всех ваших классических тренировок, начиная с 6 лет или около того?

ДОКЛАДЧИК: Да, да, я начал с 6 лет, но это забавно, потому что я думаю, что это не обязательно … в классической музыке не обязательно играть так громко. И я иногда спорил даже с настройщиками пианино, когда, знаете, иногда мне нужно играть на инструменте так: он становится настолько громким, что струны определенным образом реверберируют, а затем металлическая вещь.

И я всегда хочу, чтобы они много работали над озвучкой и добились — чтобы смягчить, в большинстве случаев, молотки, и они стали как бы спорить со мной, и они такие, как будто ты не должен быть играть так громко. А потом, знаете, я говорю им, что я должен играть так, как я играю, понимаете. И это не обязательно — эта часть меня, возможно, больше исходит из панка и рок-н-ролла, чем из классики, я полагаю.

GROSS: Я слышу такой контраст между вашей мускулистой игрой на пианино и вашим голосом, который относительно невелик и высок.

ДОКЛАДЧИК: Как когда я пою?

БРУТТО: Мм-хм. Хотя у вас несколько голосов. У вас вроде бы слабый голос, и у вас более полный голос, которым вы пользуетесь.

ДОКЛАДЧИК: Я думаю, вы знаете, что это такое, для меня голос — это инструмент, точно так же, как и любой другой инструмент, и так же, как вы, знаете, вы можете играть на пианино действительно перкуссионно, потому что это ударный инструмент, или он может быть действительно плавным, вы можете использовать педаль и сустейн, или вы можете использовать приглушение, или у вас может быть так много разных цветов, вы знаете, идете ли вы полностью на вершину или внизу или везде.

И так же, как я люблю использовать все цвета каждого инструмента во время записи, например, если я работаю с виолончелью, я собираюсь использовать тремоло, я собираюсь использовать, вы знаете, я ‘ Я собираюсь использовать много пиццикато и всевозможные искажения.

И я думаю об этом, я думаю, в первую очередь как о композиции. Так что если я что-то напишу, то постараюсь это сделать. Так что если мне нужно петь очень высоко, или если мне нужно петь действительно некрасиво, или если мне нужно петь очень тихо, или если мне нужно петь действительно — очень глубоко внутри моего живота или что-то в этом роде, тогда я просто сделаю это .

GROSS: Я хочу сыграть песню, которая, на мой взгляд, будет отличным контрастом с «All the Rowboats», и это как бонус-трек, который есть в бонус-треке на вашем последнем компакт-диске. И это красивая песня, это русская песня, и она называется «Молитва Франсуа Вийона». И это … вы произносите его имя, потому что я произношу его …

СПЕКТОР: Булат Окуджава. Да, это Булат Окуджава.

GROSS: Хорошо, и мы поговорим об этом через пару минут, вы выросли в России и переехали в США, когда вам было 9 лет.

ДОКЛАДЧИК: Да.

GROSS: Что значил для вас этот автор песен, когда вы были в России? Вы тогда были знакомы с его творчеством?

ДОКЛАДЧИК: Да, я — когда я рос, у нас в доме было три типа музыки. Один из самых основных видов музыки, которую мы слушали, — это классическая музыка, а затем мы также много слушали русских бардов, таких как Окуджава и Высоцкий, и многих авторов-исполнителей, которые, как вы знаете, обычно были просто человек с гитарой, пишущий очень красивые стихи и поющий их сам, без оркестровки.

И мне очень понравился этот стиль музыки, особенно потому, что он был очень, очень образным. Многие из них были рассказами о войне, много времен Второй мировой войны — я имею в виду, я был настолько погружен, я думаю, как — только в 80-е годы, даже будучи советским ребенком — во Вторую мировую войну, что я вроде бы было впечатление, что это только что произошло.

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: И я приехал в Америку и был так удивлен, что дети моего возраста просто … не чувствовали себя так, будто Вторая мировая война только что произошла.И затем третий тип музыки, которая была у нас в доме, — это The Beatles. Это были все те британские, американские штучки, которые принадлежали моему отцу, это все его заслуги. Он был отличным коллекционером кассет и торговал кассетами с друзьями и представителями этого андеграундного сообщества людей, любивших западную музыку.

Итак, у нас были Moody Blues, Queen и всякие классные штуки.

GROSS: Итак, давайте послушаем эту русскую песню и, прежде чем мы ее услышим, расскажем, о чем идет речь, потому что они на русском языке, и большинство наших слушателей этого не поймут.

ДОКЛАДЧИК: Они действительно красивые. Это — я не хочу делать грубый перевод, но примерно, это — в основном, это молитва к Богу, и она говорит, вы знаете — через разные стихи, она говорит обо всем, о чем он просит. Он просит, знаете ли, у счастливого человека немного денег, у щедрого — отдохнуть, а у напуганного человека — немного храбрости.

И он говорит, вы знаете, для того, кто, вы знаете, умирает, чтобы править, дайте ему всю силу, которой он жаждет, вы знаете.И в конце каждого он говорит: И не забывай обо мне. И это действительно … это действительно трогательно, и начинается с того, что, как будто мир все еще вращается, пока еще есть свет наверху, дайте всем то, чего у них нет. И затем он переходит к списку всех вещей.

ГРОСС: О, это действительно мило. Хорошо, это Регина Спектор, и это бонус-трек к выпуску бонус-трека ее последнего альбома «What We Saw From the Cheap Seats».

(ЗВУК ПЕСНИ «МОЛИТВА ФРАНСУА ВИЛЛОНА»)

GROSS: Это Регина Спектор поет песню российского автора песен Булата Окуджавы, и это из бонус-трека из ее последнего альбома «Что мы видели с дешевых мест».«Это действительно красивая мелодия, и, судя по тому, как вы ее описали и перевели, тоже красивая лирика.

Я уверен, что вы играли это в Соединенных Штатах, но также и в России, потому что летом вы отправились в тур по России. Это был твой первый раз после ухода, когда тебе было 9 лет. Как можно сравнить реакцию на эту песню в России и США?

ДОКЛАДЧИК: Ну, знаете, я имею в виду, просто снова оказаться в России через 23 года было для меня супер-интенсивно.Я как бы проводил все время там, просто плача или смеясь, или и то, и другое одновременно. Это было очень сюрреалистично, эмоционально и невероятно.

Так что я думаю, что просто говоря между песнями на русском языке и пение песен, которые содержат русский язык, то, как люди — просто чувствовалось, что мы были так счастливы, и я, и публика, что у нас есть этот общий язык. Это было действительно потрясающее чувство.

ГРОСС: Если вы только присоединяетесь к нам, моя гостья — Регина Спектор.Она певица, автор песен и пианистка. Давайте сделаем здесь небольшой перерыв, затем поговорим еще немного. Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ.

(ЗВУК МУЗЫКИ)

GROSS: Если вы только присоединяетесь к нам, у меня в гостях автор песен, певица и пианистка Регина Спектор, и у нее есть новый компакт-диск под названием «Что мы видели по дешевке». Она и ее семья эмигрировали из Советского Союза в США в 1989 году, когда Регине Спектор было 9 лет.

Вы упомянули, что когда вы росли, вы думали, что Вторая мировая война была всего лишь несколько дней назад…

ДОКЛАДЧИК: Да.

(СМЕХ)

ГРОСС: И это было — это просто казалось очень близким. И мне интересно, почему это было.

ДОКЛАДЧИК: В России, вы знаете, Россия была просто — на ее земле шла Вторая мировая война. Была блокада. Было — каждый человек в стране был так или иначе затронут войной. У каждого в семье было много людей, которые ссорились, которые погибли. Вы знаете, это совсем другое дело — война на вашей земле, а не отправка войск в какое-то отдаленное место, где люди просто этого не чувствуют.

Люди ходят без руки и ноги. И это были просто настоящие видимые раны и истории о выживании, истории о героизме, истории о разрушениях, которые все дети постоянно росли с этим. Думаю, именно поэтому я полностью погрузился в нее.

GROSS: И я знаю, что в одном из ваших альбомов фуражка, которую вы носите, — это фуражка вашего деда от его военной формы времен Второй мировой войны. Так что — как война повлияла на вашу семью? На каких историях вы выросли?

ДОКЛАДЧИК: О, есть, я имею в виду, огромные суммы.Да, шляпа на «Советском китче» — это флотская шляпа моего дедушки. Он был штурманом на корабле, который отвечал за разминирование океана. Так что только одно это, услышав, как он говорит мне, как вы должны быть действительно решительными, чего я до сих пор не узнал, к сожалению, как, знаете ли, если бы он был . .. вы знаете, у него были бы мины с одной стороны, а затем с ума скалы с другой стороны, и когда он будет принимать решение, в его руках будут жизни многих моряков.

Я не знаю, такого рода вещи, очень трудно, знаете, просто у многих — и тогда все вроде бы … были все эти истории о голоде.Знаете, голод всегда пугает меня, потому что я вырос со всеми этими воспоминаниями о голоде и жертвах. Как моя бабушка и ее сестра — они провели войну в Азии пешком, просто скитались, и они были разлучены со своими родителями, а ее сестра умерла в трудовом лагере в Азии от тифа.

И моя бабушка у моей мамы — мама моей мамы должна была перехватить три сообщения о смерти своих трех братьев, потому что у нее было шесть братьев, и трое были убиты во время войны, и она перехватывала их и вшивала их внутрь своего пальто, потому что она думала, что ее родители не переживут войну, если узнают.

Знаешь, просто такие вещи. Знаешь, просто такие мелочи, Терри.

(СМЕХ)

ГРОСС: Да, такие мелочи.

ДОКЛАДЧИК: Знаете, как настоящий лентяй, да? Как и в случае с нашими проблемами, например, кофе неправильной температуры, понимаете. Это просто — я имею в виду, я думаю, что я просто — мой разум настолько перегружен этими гигантскими вещами, и с тех пор, как я был ребенком, иногда мне — мне просто трудно не чувствовать, не чувствовать себя настолько виноватым за то, как Знаете, легко у нас это есть.

GROSS: Думаю, я сыграю здесь еще одну песню, и теперь, когда я знаю, какова лирика той русской песни, которую мы слышали, я думаю, что эта песня в некотором роде очень близка к ней. потому что это о Боге. И это о том, как никто не смеется над Богом, когда с ними происходит что-то ужасное, в том числе война.

А это из вашего предыдущего альбома «Far». Вы хотите поговорить о вдохновении для этой песни?

ДОКЛАДЧИК: Знаете, это всегда — я бы с удовольствием об этом поговорил.Однако это всегда так сложно, потому что мне кажется, что я не могу полностью понять конкретную линию передачи песни. Мне кажется, что происходит много-много вещей, а потом — а потом я просто пишу песню. Вы знаете, это комбинация книг, мыслей, историй и всего того, что я видел на улицах Нью-Йорка, и просто миллиона вещей, которые, типа, о, я написал песню, ну, вроде того. Это очень — это не всегда — обычно это не исходит от чего-то одного.

GROSS: Хорошо, давайте послушаем эту песню из вашего предыдущего альбома «Far.«

(ЗВУК ПЕСНИ «СМЕХ»)

GROSS: Регина Спектор вернется во второй половине шоу. Ее последний альбом называется «Что мы видели по дешевке». Я Терри Гросс, и это FRESH AIR.

(ЗВУК ПЕСНИ «СМЕХ»)

ДОКЛАДЧИК: (Поет) … Никто не смеется над Богом. Никто не смеется над Богом. Мы все смеемся с Богом.

БРУТТО: Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ. Я снова Терри Гросс с автором песен, пианисткой и певицей Региной Спектор.Ее последний альбом называется «Что мы видели по дешевке».

Спектор вырос в России, когда она еще была частью Советского Союза. В эпоху перестройки, когда реформы Горбачева позволили многим евреям покинуть СССР, ее семья эмигрировала в Соединенные Штаты и оказалась в Бронксе. Ей было девять лет, и она не знала английского, но уже серьезно училась игре на фортепиано.

Вы начали уроки игры на фортепиано, когда вам было шесть лет. Как вы стали так серьезно относиться к фортепиано в молодом возрасте? Были ли ваши родители с самого начала убеждены в том, что вы вундеркинд?..

(СМЕХ)

GROSS: … вы могли бы легко научиться играть на пианино или звучать самостоятельно?

ДОКЛАДЧИК: Я полная противоположность вундеркинду. Я ленивый. Мне действительно трудно поставить — иметь трудовую этику, которая, я думаю, является основным ингредиентом любого, кто на самом деле, — и я испытываю огромное количество равных частей уважения и зависти к людям, которые — людям, у которых она есть, и людям, которые такие волевые, понимаете? Я всегда любил музыку, я всегда любил петь и напевать, и я вырос, знаете ли, в доме было пианино, и моя мама играла на нем, а мои родители просто любили музыку. И — и я бы, вы знаете, я всегда просил их выпускать пластинки и кассеты, и всегда было время для музыки, и я часами слушал ее на проигрывателе и кассетном плеере и всячески. И они водили меня на концерты, и моя жизнь была просто наполнена музыкой. Так что мне это очень понравилось. И у меня был замечательный учитель в России, с которым мне пришлось снова познакомиться этим летом. И я увидел ее, и я пошел, и она… мы с ней тусовались в ее музыкальном классе, и мы вместе играли на пианино, и это было похоже на сон.Я продолжал, продолжал трогать ее …

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: … и так же, как гладить ее, потому что я, я не мог в это поверить, что она настоящая. Знаешь, я не мог поверить, что это действительно происходило. И она была такой редкой учительницей, которая была действительно доброй к детям, а также действительно серьезной и строгой.

ГРОСС: Итак, когда вам было девять лет, ваша семья решила покинуть Советский Союз, и это было в период перестройки, когда президент Михаил Горбачев возглавлял движение за реформы внутри страны.Так как же это позволило семье уехать и почему семья решила воспользоваться новой открытостью?

ДОКЛАДЧИК: Что ж, это было действительно захватывающее время, потому что Советский Союз открыл свои двери для некоторых евреев, чтобы уехать в конце 70-х годов, а затем снова закрыл их. И, вы знаете, помимо всех очевидных вещей, таких как, знаете ли, отсутствие определенных прав и свобод человека — никакой свободы религии и тому подобного — это было также, вдобавок ко всему, это было очень антисемитское место быть.И откровенно антисемитский, своего рода институт. Значит, в вашем паспорте стоит штамп, что вы еврей. И, знаете, вас не пустили бы в некоторые школы, если бы в них было слишком много евреев, и иногда они решали, что пять евреев — это слишком много евреев. Так что как только мне представили возможность подать заявление на визу, мои родители сразу же подали заявку, потому что они действительно, действительно, я думаю, они хотели уехать раньше, но потом она закрылась. . И как только он снова открылся, они действительно хотели забрать меня оттуда и заставить меня расти в другой — в другой ситуации.

ГРОСС: То есть быть евреем означало, что тебя будут дискриминировать во многих отношениях. Что еще это значило? Вы вообще наблюдали? Вы знаете, чувствуете ли вы большую часть еврейской идентичности помимо того негативного, что проецировалось на вас?

ДОКЛАДЧИК: Я имею в виду — это интересно, потому что для меня, я думаю, что из-за того, что я, поскольку я вырос в некотором роде окруженный негативом, более того, у меня было сильное чувство гордости и идентичности как еврея, даже из-за того, что я был очень маленький.Но на самом деле не было ничего подобного религиозному — нельзя было ходить в синагогу, нельзя было делать такие вещи — но у нас действительно было мало, вроде бы, религиозных реликвий, вроде того, что передавалось здесь и там. Как и мы, моя бабушка, мама моей мамы всегда следила за тем, чтобы мы, мы знали, когда была Пасха, и она каким-то образом получила … через соединение связи, у нас была бы маца. И так она готовила куриный суп с шариками из мацы. Но тогда у нас был бы хлеб, потому что мы не знали, что нельзя есть хлеб.

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: Так и было, вещи были наполовину — наполовину суевериями, наполовину традициями, наполовину слухами. И когда мы приехали в Бронкс и впервые погрузились в еврейскую религиозную общину, начали ходить в синагогу и начали ходить в еврейскую школу, тогда мы узнали, знаете, что на самом деле мы. И это могло быть похоже на то, о, вау, мы вроде как делали это, но в основном ошибались.

GROSS: Итак, когда вы приехали в Соединенные Штаты, когда вы переехали в Бронкс, у вас не было пианино, вы не могли себе его позволить. Вы могли играть на пианино в подвале соседней синагоги. А еще есть отличная история о том, как вы нашли женщину, которая стала вашим учителем игры на фортепиано. Ваш отец действительно встретил мужчину, который был мужем женщины, которая стала вашим учителем игры на фортепиано. Итак, расскажите историю о том, как ваш отец встретил этого человека и как его жена стала вашим учителем.

ДОКЛАДЧИК: Ну, мой отец действительно не хотел оставаться на какой-либо государственной помощи.Так что он получил эту работу с минимальной заработной платой по ночам в этой большой компании. Однажды вечером он возвращался оттуда в метро, ​​и он увидел человека с футляром для скрипки между его ногами и — пожилого человека — и он начал говорить. И он услышал, что у него идишский акцент, и они как бы, знаете, немного поговорили. И мой отец сказал, что он играл на скрипке в молодости, а моя мама была профессором фортепиано, и что у них был ребенок, и она изучала фортепиано, и что мы, мы не были там — и чтобы слушать любую классическую музыку для долгое время, и что мы действительно фанаты классической музыки всей семьей.И он сказал: хорошо, почему бы вам не зайти к нам домой, и мы могли бы сыграть вас — я и моя жена, она пианистка — и мы можем сыграть вам нашу программу, потому что мы едем в тур в Испанию, чтобы играть. дуэты.

Итак, я и вся моя семья, мы оделись, поднялись на холм и пошли в их дом. И их дом был просто невероятным. Он был полон любви, и книг, и искусства, и пианино, и кошек, и собак, и просто … лучшей атмосферы, которую вы только можете себе представить …

(СМЕХ)

СПЕКТОР:…просто — настоящее художественное партнерство между этим мужем и этой женой. И они поставили нам свою программу, и тогда я очень грубо спросил, Соня — Соня Варгас — жена, а Сэмюэл Мардер — муж — и я спросил, будет ли Соня моей учительницей, и она ответила, конечно. Так что с этого момента она учила меня и мою двоюродную сестру Маршу, пока мы не выросли. И мы приехали и тренировались у нее дома, а потом со временем у нас появилась возможность — люди подарили нам пианино сначала моей семье, а затем семье Марши, и мы практиковались дома.

GROSS: Она заставила вас пройти прослушивание, прежде чем согласиться быть вашим учителем?

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: Нет, не сказала. Она не слышала ни одной ноты. Она была просто самым добрым, щедрым человеком. Она из Перу, и она уже играла с оркестрами, когда ей было 12 лет, и была отправлена ​​учиться в Америку президентом Перу, когда она была совсем юной. Итак, она была классической пианисткой, но она также много-много лет была профессором классического фортепиано в Манхэттенской музыкальной школе.Я — я полагаю, она просто увидела, как я хочу, и она просто — и подарила это мне и моей кузине. И она никогда не взимала с нас никаких уроков за всю нашу жизнь, и только она и ее муж — они в основном наша семья уже много лет. Они … они могут быть связаны с нами.

GROSS: Ей нравится твоя музыка?

ДОКЛАДЧИК: Она знает. Она делает, и они с мужем приходили на концерты. И они с Сэмом пришли, когда я играл в Radio City. И да, это … это делает меня самым счастливым, когда они приходят на концерты.Я просто, я, я чувствую себя так, так рад и рад, что ей нравится то, что я делаю, потому что я бы не смог, я бы не смог писать песни без нее — ни на мгновение.

ГРОСС: Вы заставляете ее встать и поклониться?

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: Нет. Она, она самый скромный человек, которого вы когда-либо встречали. Я не думаю, я, честно говоря, не думаю, что они где-либо создают таких людей, как Соня и Сэм, за исключением того, что они сделали их однажды, и все.

ГРОСС: Если вы только присоединяетесь к нам, моя гостья — Регина Спектор.Она певица, автор песен и пианистка, эмигрировавшая со своей семьей в возрасте девяти лет из Советского Союза в США.

Давайте сделаем небольшой перерыв, а потом поговорим еще. Это СВЕЖИЙ ВОЗДУХ.

(ЗВУК МУЗЫКИ)

GROSS: Если вы только присоединяетесь к нам, моя гостья — автор песен, певица и пианистка Регина Спектор. И у нее есть новый компакт-диск под названием «Что мы видели по дешевке». Она и ее семья эмигрировали из Советского Союза в США в 1989 году, когда Регине Спектор было девять лет.

Итак, как вы начали петь?

ДОКЛАДЧИК: Ну, я всегда напевал и всегда пел в душе и пел про себя. Но моих родителей это очень раздражало и …

(СМЕХ)

GROSS: Хорошо.

ДОКЛАДЧИК: Да.

(СМЕХ)

ДОКЛАДЧИК: И так, вы знаете, они бы вроде как: ОК, успокойтесь. Потому что, знаете, я думаю, что я бы просто … каждый раз, когда я что-то слушал, я просто пытался пародировать это.Так что если бы я пришел, если бы я слушал Эдит Пиаф, я бы просто попытался звучать как Эдит Пиаф. И, знаете, я пел много фальшивых опер, что очень раздражало моих родителей, знаете ли, потому что это было просто дерьмо. И — и я не знаю, я просто, я люблю просто петь, просто петь. И я никогда не писал никаких слов, и я никогда не думал соединить это с игрой на пианино, потому что для меня это были совершенно разные вещи.

БРУТТО: До?

ДОКЛАДЧИК: Пока я не поехал в Израиль в детскую поездку с художниками.Я получил стипендию, чтобы продолжить обучение по программе в Израиле — это был мой первый визит в Израиль — под названием Несия. И это была действительно отличная поездка в Израиль, организованная для детей, которые интересовались творчеством. И до этого момента я чувствовал себя действительно неуместным, потому что я так интересовался искусством и музыкой, писал небольшие стихи и рисовал, и в моей школе не было таких детей, и Я чувствовал себя из-за этого не на своем месте. И поэтому для меня это было очень захватывающе, потому что я не только впервые поехал в Израиль, но и был окружен подростками со всей Америки и Израиля, которые, знаете, я не знаю, танцевали и танцевали. рисовать, лепить, играть на инструментах, писать стихи и зарисовывать, и это было очень, очень увлекательно.

И я почувствовал себя очень воодушевленным, потому что я бы, я напевал и пел, вроде бы, просто в жизни, а потом люди вроде бы ходили вокруг меня и говорили что-то вроде: у тебя действительно отличный голос или это классная песня. ну и все такое, чего я никогда в жизни ни от кого не слышал. И, знаете, мне было очень трудно в это поверить. Но все они были вроде как, вы знаете, вы должны научиться играть на инструменте, потому что тогда вы можете писать песни, вы знаете, и я был вроде как, меня просто осенило, что было, о да, я знаю инструмент, я мог писать песни.Итак, когда я вернулся домой, я начал писать песни, и вот с чего я начал.

GROSS: Позвольте мне добавить еще одну песню из вашего нового альбома «What We Saw From the Cheap Seats», а это «Small Town Moon». И, знаете, с точки зрения лирики интересно то, что это совсем не ваш опыт.

(СМЕХ)

GROSS: Речь идет о человеке из маленького городка, который хочет уехать, но чувствует, что не может. Как я могу уйти, не причинив вреда всем, кто меня создал? Но это заставляет меня задуматься, чувствовала ли ваша семья то же самое, покидая Советский Союз.

ДОКЛАДЧИК: Я думаю — я думаю, что в большинстве случаев — я имею в виду, я уверен, я уверен, что они сделали. Я имею в виду, я знаю, что когда мы уезжали, мы, например, не знали, разрешено ли приехать моим дедушке и бабушке, родителям моего отца. Это были отказники. В итоге они приехали в Бронкс примерно через год после нас.

Но вы знаете, когда мы уезжали, это было очень возможное постоянное прощание. Так что я думаю — я уверен, что, как и все остальное из моего опыта, он есть.Но я думаю, что одна из вещей, которые мне нравятся больше всего, — это то, что вы можете соединиться с опытом, и это не обязательно должно исходить из вашей конкретной жизни. У вас может быть сочувствие, вы можете поставить себя на место других людей и получить возможность испытать что-то и наладить широкое общение с людьми, даже если это не было частью вашего конкретного опыта.

GROSS: Вы хотите что-нибудь сказать о том, что происходит в музыкальном плане на этом треке?

СПЕКТОР: Конечно. Записывать этот трек было очень, очень весело, потому что, когда я впервые его написал, в нем был раздел, где я сам как бы топал и хлопал в этом определенном ритме. Но, знаете, из-за студийной магии мне пришлось топать и хлопать вместе с барабанщиком и продюсером, и мы были — и в какой-то момент мы просто были там со всеми этими микрофонами на полу, и, к сожалению, на мне были кроссовки. , так что ни один из моих топов не был слышен.

Я позаимствовал у производителя гигантские туфли и наткнулся на них. Так что если что и не к месту, то это, наверное, я.

GROSS: Что ж, Регина Спектор, большое спасибо за то, что поговорили с нами. Спасибо.

ДОКЛАДЧИК: Большое спасибо, Терри.

(ЗВУК ПЕСНИ «МАЛЕНЬКИЙ ГОРОД ЛУНА»)

GROSS: Это «Small Town Moon» из последнего альбома Регины Спектор «What We Saw From the Cheap Seats». Вы можете послушать ее концерт и посмотреть видео, на котором она исполняет одну песню, на нашем сайте freshair.npr.org.

Авторские права © 2012 NPR. Все права защищены. Посетите страницы условий использования и разрешений на нашем веб-сайте www.npr.org для получения дополнительной информации.

стенограмм NPR созданы в срочном порядке компанией Verb8tm, Inc., подрядчик NPR, и произведен с использованием запатентованного процесса транскрипции, разработанного с NPR. Этот текст может быть не в окончательной форме и может быть обновлен или изменен в будущем. Точность и доступность могут отличаться. Авторитетной записью программирования NPR является аудиозапись.

Скрипач Евгений Кутик возвращается в «Музыка из чемодана» с онлайн-сериалом

С его концертным графиком, отмененным на неопределенный срок из-за пандемии COVID, скрипач Евгений Кутик репетировал один в своей домашней студии, когда его взгляд упал на стопку старых музыкальных произведений. на полке.Ноты были упакованы его матерью в одну из двух единиц багажа, которую семье разрешили вывезти из Беларуси в бывшем Советском Союзе, когда они эмигрировали в США в 1990 году, за год до распада СССР матери Кутика. посвятила музыке драгоценное место в багаже, потому что считала, что она представляет собой значительную часть семейной истории.

Вернемся на четверть века вперед. Построив блестящую карьеру скрипичного солиста, Кутик дебютировал в оркестре с Китом Локхартом и Boston Pops и записал свой первый компакт-диск Songs of Defiance.Он вернулся к нотам, которые его мать упаковала, и записал свой второй компакт-диск «Музыка из чемодана: сборник русских миниатюр». Диск дебютировал под номером 5 в чарте Billboard Classical Chart в 2014 году. В том же году Кутик впервые сотрудничал со Спрингфилдской симфонией и маэстро Кевином Роудсом, сыграв великолепную версию Концерта для скрипки № 2 Прокофьева, и вернулся пятью годами позже. порадуйте аудиторию SSO Концертом для скрипки с оркестром Чайковского.

Теперь, столкнувшись с неопределенностью, порожденной пандемией, Кутик вернулся в чемодан и создал серию из пяти документальных рассказов под названием «В поисках дома: музыка из чемодана на концерте».Сериал записывается в концертном зале Shalin Liu Performance Center в Рокпорте. Он начинается в четверг, 11 февраля, в 19:00, и продолжается бесплатно (но с регистрацией) по четвергам подряд до 11 марта на страницах Евгения Кутика в Facebook и YouTube.

«Эта музыка представляет для меня гораздо больше, чем сами произведения», — сказал Кутик в недавнем телефонном интервью. «Это путешествие — семья — традиция. Я мог найти блестящие новые издания многих из этих произведений, но почему-то есть некое волшебство в том, чтобы держать эти партитуры.«

» «Этот год был непростым, — продолжил Кутик, — и было приятно видеть эти результаты. Мне пришло в голову, так как я не играл вживую, создать серию видео — гораздо более длинную форму (эти пять эпизодов содержат три музыкальных концерта), основанную на музыке из чемодана, но также работы, которые до сих пор приобретали для меня значение. в моей карьере, и добавив к этому устному повествованию, фотографиям и справочным материалам ».

Кутик написал сценарий, обозначив тему для каждого из пяти эпизодов (их 1.Пятая строка, 2. Между промежутками, 3. Начни снова, 4. Слушай и 5. Кода) и выбирая подходящие произведения из чемодана его матери или из его собственного репертуара, разработанного во время учебы и исполнения.

Ранние эпизоды посвящены иммиграции. Название «Пятая строка» первого эпизода относится к 5-й строке советского паспорта, введенного Сталиным в 1932 году, в котором указывалась национальность или этническая принадлежность человека. Только в 1997 году его выпали из российского паспорта!

«Я слышал от своей семьи:« Да, у всех нас была пятая линия », — сказал Кутик.«Я понятия не имел, что это было, и когда я начал задавать вопросы, мне просто показалось безумием … думать, что в вашем паспорте есть строчка с надписью« еврей ». Вы носите свой паспорт везде — и в обществе, подобном предыдущему. В Советском Союзе, где антисемитизм был очень распространенным, открытым, вопиющим, вы всегда чувствовали себя немного так, как будто на вашей спине есть цель — ужасная вещь ».

Кутик выбрал мелодию на иврите Ахрона, Сонату № 2 Шостаковича и Дивертисмент из «Поцелуя феи» Стравинского в качестве музыкальных отрывков для первой серии.

«Промежуток» относится к периоду около 6 месяцев, в течение которого Кутик и его семья жили в приюте для беженцев в Риме, подавая прошение о предоставлении убежища, ожидая спонсорства и приглашения на эмиграцию в Соединенные Штаты.

«Это было не просто — сесть на рейс и прилететь в США» Кутик вспомнил. «Так было с миллионами людей — они стали лицами без гражданства — они оставили все, что знали». Музыка для «Промежуточного» — это Баал-Шем Блоха, музыка из «Лебединого озера» Чайковского и Ноктюрн Хачатуряна.

«Мне и моей семье очень повезло, — сказал Кутик. «Дела наладились — мы процветали. Но эта история — я нахожу — она ​​никуда не денется — она ​​обретает новую жизнь и меняет вас — она ​​приобретает новый смысл по мере того, как человек становится старше ».

«Начни снова» находит Кутика и его семью в Питтсфилде, штат Массачусетс, которые восстанавливаются, начинают новую жизнь. Представлены романс Рубинштейна, еврейская колыбельная Ахрона, музыка из оперы Шостаковича «Овод», вальс из оперы Прокофьева «Золушка», Детский альбом Свиридова.

«Слушай» исследует составные части карьеры Кутика и отдает дань уважения его учителям Зинаиде Гилельс и Роману Тотенбергу. Соната Прокофьева № 2, соч. 94a и произведение Дариуса Мийо «Бёф сюр ле Туа» («Бык на крыше»). По словам Кутика, Мийо создал сжатую аранжировку для скрипки и фортепиано своего знаменитого сюрреалистического балета с Тотенбергом, чтобы дуэт выступил с сольным концертом, что они и делали много раз.

С сонатой Франка и вокализом Рахманинова, заключительным эпизодом, «Coda» размышляет о пути Кутика к настоящему времени и благодарит сообщество за поддержку, которую он нашел в своей новой жизни.«Это музыка из моего чемодана!» он сказал.

«В поисках дома — это просто название, но я действительно не знаю ответа», — сказал Кутик. «Я нашел дом? Да — я думаю, что то, чему я лично научился, создавая этот сериал и играя эту музыку — проведя с ней годы — я нашел дом в США, в сообществе семьи и друзей, которые помогли мне — а также у меня есть нашел приют в музыке. Это моя связь между двумя разными мирами, в которых я живу — двумя разными домами.

Пианистка Кутика в этом сериале — Анна Полонская, с которой он часто концертирует в последние годы. Программы можно смотреть бесплатно, и зарегистрировавшимся будет отправлено электронное письмо со ссылками на просмотр к 17:00. по средам. Кутик ответит на вопросы в чате во время премьеры в четверг, и каждый выпуск будет доступен для просмотра по запросу до полудня следующего воскресенья. Посмотрите трейлер и узнайте больше о сериале на сайте www.musicfromthesuitcase.com и зарегистрируйтесь, чтобы посмотреть все серии на http: // bit.ly / YevgenyKutikEvents

«Музыка на костях»: изучение запрещенных рентгеновских записей Советского Союза

В эпоху холодной войны в России, чтобы дать отпор введенному государством запрету на запрещенную музыку, предприимчивые советские граждане пользовались контрабандой. незаконно опубликованные версии запрещенной музыки на использованных рентгеновских пленках.

Стивен Коутс — музыкант и редактор книги «Рентгеновский звук: странная история советской музыки на костях». Наткнувшись на рентгеновский диск в Санкт-Петербурге.В Петербурге, Россия, Коутс отправился в путешествие, чтобы найти истоки этой невероятной истории «Рентгениздата».

Коутс сказал, что до сих пор многое неизвестно о том, как началась эта незаконная практика.

Стивен Коутс / x-rayaudio.com

«Мы действительно не знаем, кто изобрел эту технику», — сказал Коутс. «Может быть, одна из тех вещей, которые вроде как возникли одновременно в разных местах. Но они использовали ее с удвоенной силой в Ленинграде (как тогда назывался Санкт-Петербург), потому что, конечно, им было легко достать бывшие в употреблении X- лучи из больниц.Правительство заявило, что все больницы должны избавиться от рентгеновских лучей через год, потому что в то время они были легковоспламеняющимися и представляли опасность пожара. Итак, у людей, которые работают в больнице, есть работа по избавлению от всей этой скользкой, гибкой вещи, и эти ребята появятся вечером в задней части больницы с несколькими рублями и бутылкой водки, а они … Сниму их с рук. И они использовали его как чистый носитель записи ».

Пластинки были рифленые для 78 об / мин, ручные, односторонние, были очень низкого качества и вмещали только от трех до пяти минут музыки, что обычно означало одну песню.Мифология гласит, что отверстие веретена часто прожигалось сигаретой. И, конечно же, у каждого был свой неповторимый образ страдания.

«() Наиболее частое изображение, которое вы увидите, — это грудная клетка, грудина», — сказал Коутс. «И действительно, в России пожилые люди, знавшие об этих пластинках, часто называли это« музыкой на костях »или« музыкой на ребрах ».

Это потому, что очень часто у вас были эти фотографии груди и грудной клетки людей, и причина в том, что в 40-х и 50-х годах, возможно, позже, всем в Советском Союзе приходилось проходить сканирование груди, чтобы проверить, не у них был туберкулез. Итак, эти записи в некотором роде говорят и о здоровье людей того времени ».

Даже с плохим качеством звука и коротким сроком хранения — некоторые записи были непригодны для использования после нескольких прослушиваний на граммофоне — рентгеновские диски по-прежнему пользовались огромной популярностью, поскольку на них были записаны запрещенные западные хиты из джаза, а затем и рок-н-ролла, включая Билла. «Рок круглосуточно» Хейли. Возник черный рынок.

Стивен Коутс / x-rayaudio.com

«По мере того, как спрос рос, и все больше людей начали этим заниматься, и все больше людей хотели покупать эти записи, ну, тогда это стало уличной торговлей», — сказал Коутс.

Коутс сказал, что он учитывает риск, на который пошли многие, чтобы получить удовольствие от того, к чему мы получаем доступ так быстро и свободно сейчас.

«Рентгеновские снимки были сделаны в то время, когда музыка имела такое большое значение, что некоторые люди были готовы за это пойти в тюрьму. Мы живем во время, когда у нас был неограниченный доступ к музыке, и это потрясающе, и мне это нравится, но у нас есть мы что-то потеряли одновременно », — сказал он.

Слушайте рентгеновскую запись «Rock Around The Clock» Билла Хейли:

Посмотреть короткий документальный фильм: