Сказки пушкина на ночь: Пушкин А. С. сказки для детей читать онлайн

Сказки Пушкина. Читать онлайн.

Сказки Александра Сергеевича Пушкина

ЧИТАТЬ ОНЛАЙН

1. Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях.

(Мультфильм. Сказка о мертвой царевне.)

3. Сказка о Царе Салтане.

4. (Мультфильм. Сказка о Царе Салтане.)

5.Сказка о рыбаке и рыбке.

(Мультфильм. Сказка о рыбаке и рыбке.)

6.Сказка о попе и о работнике его Балде.

(Мультфильм.Сказка о попе и о работнике его Балде.)

7.Сказка о золотом петушке.

(Мультфильм.Сказка о золотом петушке.)

 

СКАЗКА О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ И О СЕМИ БОГАТЫРЯХ

Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждет-пождет с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи
Разболелись глядючи
С белой зори до ночи;
Не видать милого друга!
Только видит: вьется вьюга,

Снег валится на поля,
Вся белешенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь
Бог дает царице дочь.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалеча наконец
Воротился царь-отец.
На него она взглянула,
Тяжелешенько вздохнула,
Восхищенья не снесла,
И к обедне умерла.

Долго царь был неутешен,
Но как быть? и он был грешен;
Год прошел как сон пустой,
Царь женился на другой.
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И красуясь говорила:
„Свет мой, зеркальце! скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?“

И ей зеркальце в ответ:
„Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее“.
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.

Но царевна молодая,
Тихомолком расцветая,
Между тем росла, росла,
Поднялась — и расцвела,
Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей,
Королевич Елисей.
Сват приехал, царь дал слово,
А приданое готово:
Семь торговых городов,
Да сто сорок теремов.

На девичник собираясь,
Вот царица наряжаясь
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
„Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?“
Что же зеркальце в ответ?
„Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее“.
Как царица отпрыгнет,

Да как ручку замахнет,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!…
„Ax ты, мерзкое стекло!
Это врешь ты мне на зло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою.
Вишь какая подросла!
И не диво, что бела: —
Мать брюхатая сидела,
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей
Быть во всем меня милей?
Признавайся: всех я краше.
Обойди всё царство наше,
Хоть весь мир; мне ровной нет.
Так ли?“ Зеркальце в ответ:
„А царевна всё ж милее,
Всё ж румяней и белее“.
Делать нечего. Она,
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку,
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И, связав ее, живую
Под сосной оставить там
На съедение волкам.

Чорт ли сладит с бабой гневной?
Спорить нечего. С царевной
Вот Чернавка в лес пошла
И в такую даль свела,
Что царевна догадалась,

И до смерти испугалась,
И взмолилась: „Жизнь моя!
В чем, скажи, виновна я?
Не губи меня, девица!
А как буду я царица,
Я пожалую тебя“.
Та, в душе ее любя,
Не убила, не связала,
Отпустила и сказала:
„Не кручинься, бог с тобой“.
А сама пришла домой.
„Что? — сказала ей царица, —
Где красавица-девица?“
— „Там, в лесу, стоит одна, —
Отвечает ей она. —
Крепко связаны ей локти;
Попадется зверю в когти,
Меньше будет ей терпеть,
Легче будет умереть“.

И молва трезвонить стала:
Дочка царская пропала!
Тужит бедный царь по ней,
Королевич Елисей,
Помолясь усердно богу,
Отправляется в дорогу
За красавицей-душой,
За невестой молодой.

Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
Ей на встречу пес, залая,
Прибежал и смолк, играя.

В ворота вошла она —
На подворье тишина.
Пес бежит за ней, ласкаясь,
А царевна, подбираясь,
Поднялася на крыльцо
И взялася за кольцо;
Дверь тихонько отворилась,
И царевна очутилась
В светлой горнице; кругом
Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый,
Печь с лежанкой изразцовой.
Видит девица, что тут
Люди добрые живут;
Знать, не будет ей обидно! —
Никого меж тем не видно.
Дом царевна обошла,
Всё порядком убрала,
Засветила богу свечку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась.

Час обеда приближался,
Топот по двору раздался:
Входят семь богатырей,
Семь румяных усачей.
Старший молвил: „Что за диво!
Всё так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал,
Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися.
Коль ты старый человек,
Дядей будешь нам навек.
Коли парень ты румяный,
Братец будешь нам названый.

Коль старушка, будь нам мать,
Так и станем величать.
Коли красная девица,
Будь нам милая сестрица“.

И царевна к ним сошла,
Честь хозяям отдала,
В пояс низко поклонилась;
Закрасневшись, извинилась,
Что-де в гости к ним зашла,
Хоть звана и не была.
Вмиг по речи те спознали,
Что царевну принимали;
Усадили в уголок,
Подносили пирожок;
Рюмку полну наливали,
На подносе подавали.
От зеленого вина
Отрекалася она;
Пирожок лишь разломила,
Да кусочек прикусила,
И с дороги отдыхать
Отпросилась на кровать.
Отвели они девицу
Вверх во светлую светлицу,
И оставили одну
Отходящую ко сну.

День за днем идет, мелькая,
А царевна молодая
Всё в лесу; не скучно ей
У семи богатырей.
Перед утренней зарею
Братья дружною толпою
Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить,

Сорочина в поле спешить,
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь,
Или вытравить из леса
Пятигорского черкеса.
А хозяюшкой она
В терему меж тем одна
Приберет и приготовит.
Им она не прекословит,
Не перечут ей они.
Так идут за днями дни.

Братья милую девицу
Полюбили. К ней в светлицу
Раз, лишь только рассвело,
Всех их семеро вошло.
Старший молвил ей: „Девица,
Знаешь: всем ты нам сестрица,
Всех нас семеро, тебя
Все мы любим, за себя
Взять тебя мы все бы ради,
Да нельзя, так бога ради,
Помири нас как нибудь:
Одному женою будь,
Прочим ласковой сестрою.
Что ж качаешь головою?
Аль отказываешь нам?
Аль товар не по купцам?“

Ой вы, молодцы честные,
Братцы вы мои родные, —
Им царевна говорит: —
Коли лгу, пусть бог велит
Не сойти живой мне с места.
Как мне быть? ведь я невеста.
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,

Всех я вас люблю сердечно;
Но другому я навечно
Отдана. Мне всех милей
Королевич Елисей“.

Братья молча постояли,
Да в затылке почесали.
„Спрос не грех. Прости ты нас,
Старший молвил поклонясь: —
Коли так, не заикнуся
Уж о том“. — „Я не сержуся, —
Тихо молвила она: —
И отказ мой не вина“.
Женихи ей поклонились,
Потихоньку удалились,
И согласно все опять
Стали жить да поживать.

 

Пикантные детали детских сказок Пушкина: dom_pod_goroy — LiveJournal

Рисунки в черновиках Пушкина

Значение Александра Сергеевича Пушкина для нашей культуры сложно переоценить. Стихи, сказки, проза — всё у него было блестящим.
Некоторых сказкам, вернее, их пикантным деталям, и посвящена эта статья.

«Руслан и Людмила» — красивая эпическая поэма, знакомая всем с детства. В первую очередь знакомая по шедевральному прологу, который все знают наизусть — «У лукоморья дуб зелёный…» А целиком эту поэму, думаю, далеко не все читали. Может быть, разве что отдельные моменты помнят — огромную голову, полёт Руслана, держащегося за бороду Черномора…

А текст этой поэмы местами имеет вполне прозрачный сексуальный подтекст.
К чести Александра Сергеевича, он свои творения детям и не адресовал. Так что претензий к нашему главному классику нет никаких.

Действие «Руслана и Людмилы» начинается на пиру. Былинный, а не реальный, князь Владимир выдаёт свою дочь Людмилу за славного князя Руслана.

«Руслан и Людмила». Иллюстрация Л.Владимирского

Жених же думает только об одном — как поскорее дождаться брачной ночи.

Жених в восторге, в упоенье:
Ласкает он в воображенье
Стыдливой девы красоту.

Пир закончен, и вот уже всё близится.

И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли… и ночную
Лампаду зажигает Лель.
Свершились милые надежды,
Любви готовятся дары;
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры…
Вы слышите ль влюбленный шопот
И поцелуев сладкий звук
И прерывающийся ропот
Последней робости?… Супруг
Восторги чувствует заране;
И вот они настали… Вдруг…

«Руслан и Людмила». Иллюстрация Н.Кочергина.

Здесь интим заканчивается, так и не начавшись.
Гремит, гром, всё покрывается дымом, а когда дым рассеется, Людмила исчезает.
Руслан идёт на поиски — классическая сказочная схема.
В пути Руслан попадает в пещеру старца-финна. Тот рассказывает, что возлюбленную Руслана похитил карла Черномор — страшный волшебник, похищающий красавиц. И погибнуть ему суждено от руки Руслана.
Главный герой воодушевляется, и вдруг понимает, что Людмила может в таком случае достаться ему уже не девушкой. Немыслимое дело!
Но финн успокаивает Руслана.

…тебе ужасна
Любовь седого колдуна;
Спокойся, знай: она напрасна
И юной деве не страшна.
Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет — задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
Ревнивый, трепетный хранитель
Замков безжалостных дверей,
Он только немощный мучитель
Прелестной пленницы своей.
Вокруг нее он молча бродит,
Клянет жестокий жребий свой…

Получается, Черномор похищает красавиц по привычке, но в интимном плане уже ничего, увы, делать с ними не может.

А первая редакция поэмы была совсем эротической! После бурной критики Пушкин выкинул из произведения такое описание (текст — по примечаниям к «Собранию сочинений», т. 3, Москва, 1960):

Вы знаете, что наша дева
Была одета в эту ночь,
По обстоятельствам, точь-в-точь
Как наша прабабушка Ева.
Наряд невинный и простой!
Наряд Амура и природы!
Как жаль, что вышел он из моды!

Затейник был Александр Сергеевич, ничего не скажешь!
Кстати, «Руслана и Людмилу» он писал три года, от 17 до 20 лет.

Ещё есть любопытные детали в «Сказке о Золотом Петушке».
Про Шамаханскую царицу писать нечего — что она делала с царём Дадоном неделю в шатре, нам неизвестно. Пушкин ограничился лишь указанием, что царь там пировал и отдыхал на парчовой кровати. Ограничивался ли он только едой и сном или нет — домысливать не будем. Интереснее другое — личность волшебника, к которому в начале сказки уставший от набегов соседей царь обратился за помощью.

Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу.

Мудрец и звездочёт был… скопцом! Думаю, знаете, что это такое.

«Сказка о Золотом Петушке». Иллюстрация И.Билибина

Подарил он царю Золотого Петушка, предупреждавшего о наступлениях. За это Дадон обещал ему исполнить любую его волю. И когда царь приехал с Шамаханской царицей, мудрец попросил у царя эту женщину. Царь был возмущён.

Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?

А действительно, зачем?

«Сказка о Золотом Петушке». Иллюстрация В.Конашевича

В общем, если смотреть на сказки взрослым взглядом, можно много интересного увидеть. Ну и повторюсь — не маленьким детям Пушкин их адресовал. Просто эти сказки, в отличии куда более жёстких сказок, например, из «1000 и 1 ночи», как правило, включаются в детские сборники. Проблемы в этом, собственно, и нет — не заметят этого дети. Сам в детстве не обращал внимания на слово «скопец» в «Петушке», поскольку и понятия не имел, что это такое. А «Руслана и Людмилу» целиком вообще мало кто читает…

В «Гаврилиаде», которую, слава Богу, к детским произведениям не относят, архангел Гавриил вообще выигрывает борьбу с бесом очень оригинальным методом:

По счастию проворный Гавриил
Впился ему в то место роковое
(Излишнее почти во всяком бое),
В надменный член, которым бес грешил.
Лукавый пал, пощады запросил
И в темный ад едва нашел дорогу.

Так что немало пикантных деталей у Александра Сергеевича найти можно!

P.S. А Пушкин всё равно гений!

Иллюстрация Н.Кочергина

P.P.S. В оформлении использованы иллюстрации дореволюционного и советского периодов, а также рисунки самого Пушкина.

Спасибо за внимание!
Оригинал этой статьи — на моём канале в Дзене. Заходите в гости!

Книга: «Сказки Пушкина» Пушкин А.С. читать онлайн бесплатно

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит. Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом Через леса, через моря Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой Идёт, бредёт сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет; Там русский дух… там Русью пахнет! И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный Свои мне сказки говорил.
(Из поэмы «Руслан и Людмила»)
СКАЗКА О ЦАРЕ С АЛТАНЕ, О СЫНЕ ЕГО СЛАВНОМ И МОГУЧЕМ БОГАТЫРЕ КНЯЗЕ ГВИДОНЕ САЛТАНОВИЧЕ И О ПРЕКРАСНОЙ ЦАРЕВНЕ ЛЕБЕДИ
Три девицы под окном Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, — Говорит одна девица, —
То на весь крещёный мир Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, — Говорит её сестрица, —
То на весь бы мир одна Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя Родила богатыря».
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь. Стороны той государь.
Во всё время разговора Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, — Говорит он, — будь царица И роди богатыря Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы. Выбирайтесь из светлицы. Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной Сел с царицей молодой;
А потом честные гости На кровать слоновой кости Положили молодых И оставили одних.
В кухне злится повариха. Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся, На добра коня садяся,
Ей наказывал себя Поберечь, его любя.
Между тем как он далёко Вьётся долго и жестоко, Наступает срок родин;
Сына Бог им дал в аршин,
И царица над ребёнком.
Как орлица над орлёнком; Шлёт с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Извести её хотят.
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого Вот с чем от слова до слова: «Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец.
Что донёс ему гонец,
В гневе начал он чудесить И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз, Дал гонцу такой приказ: «Ждать царёва возвращенья Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец И приехал наконец.
ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят И в суму его пустую Суют грамоту другую —
И привёз гонец хмельной В тот же день приказ такой: «Царь велит своим боярам, Времени не тратя даром,
И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод». Делать нечего: бояре,
Потужив о государе И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой. Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю.
Прочитали вслух указ И царицу в тот же час В бочку с сыном посадили. Засмолили, покатили И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.
В синем небе звёзды блещут,
В синем море волны хлещут; Туча по небу идёт,
Бочка по морю плывёт.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьётся в ней царица;
И растёт ребёнок там Не по дням, а по часам.
День прошёл, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь. Топишь берег ты земли. Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу: Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она Бочку вынесла легонько И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена; Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся, Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он, Вышиб дно и вышел вон.
Мать и сын теперь на воле; Видят холм в широком поле, Море синее кругом,
Дуб зелёный над холмом.
Сын подумал: добрый ужин Был бы нам, однако, нужен. Ломит он у дуба сук И в тугой сгибает лук.
Со креста снурок шелковый Натянул на лук дубовый, Тонку тросточку сломил,

Стрелкой лёгкой завострил И пошёл на край долины У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он.
Вот и слышит будто стон… Видно, на море не тихо; Смотрит — видит дело лихо: Вьётся лебедь средь зыбей. Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет. Воду вкруг мутит и хлещет… Тот уж когти распустил.
Клёв кровавый навострил… Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела — Коршун в море кровь пролил, Лук царевич опустил; Смотрит: коршун в море тонет И не птичьим криком стонет, Лебедь около плывёт.
Злого коршуна клюёт.
Гибель близкую торопит.
Бьёт крылом и в море топит — И царевичу потом Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель, Мой могучий избавитель.
Не тужи, что за меня Есть не будешь ты три дня. Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе. Отплачу тебе добром.
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил, Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил.
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдёшь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так, Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи; Отрясая грёзы ночи И дивясь, перед собой Видит город он большой.
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами Блещут маковки церквей И святых монастырей.
Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? — Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду. Лишь ступили за ограду. Оглушительный трезвон Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит, Хор церковный Бога хвалит;
В колымагах золотых Пышный двор встречает их; Все их громко величают И царевича венчают Княжей шапкой, и главой Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он И нарёкся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый. Пристань с крепкою заставой. Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости; Князь Гвидон зовёт их в гости, Их он кормит и поит И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведёте И куда теперь плывёте?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет, Торговали соболями, Чернобурыми лисами:
А теперь нам вышел срок, Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…’ Князь им вымолвил тогда: «Добрый путь вам, господа. По морю по Окияну К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон С берега душой печальной Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чём горе!
Ну, послушай: хочешь в море Полететь за кораблём?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала И обрызгала его С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился.
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал.
Потихоньку опустился На корабль — ив щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана, И желанная страна Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовёт их в гости, И за ними во дворец Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате. Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой.
С сватьей бабой Бабарихой Около царя сидят И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает: «Ой вы, гости-господа, Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо? » Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житьё не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой, Не привальный, не жилой; Он лежал пустой равниной;
Рос на нём дубок единый;
А теперь стоит на нём Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нём князь Гвидон; Он прислал тебе поклон». Царь Салтан дивится чуду; Молвит он: «Коль жив я буду Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Не хотят его пустить Чудный остров навестить. «Уж диковинка, ну право, — Подмигнув другим лукаво, Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка: Ель в лесу, под елью белка, Белка песенки поёт И орешки всё грызёт,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут». Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится — И впился комар как раз Тётке прямо в правый глаз. Повариха побледнела, Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра С криком ловят комара. «Распроклятая ты мошка! Мы тебя!..» А он в окошко Да спокойно в свой удел Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось.
Где-то есть Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка —
Белка песенки поёт И орешки всё грызёт,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут». Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя.
Не печалься; рада службу Оказать тебе я в дружбу».
С ободрённою душой Князь пошёл себе домой;
Лишь ступил на двор широкий — Что ж? под ёлкою высокой, Видит, белочка при всех Золотой грызёт орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладёт И с присвисточкой поёт При честном при всём народе: Во саду ли в огороде.
Изумился князь Гвидон.
«Ну спасибо, — молвил он, — Ай да лебедь — дай ей Боже, Что и мне, веселье то же». Князь для белочки потом Выстроил хрустальный дом. Караул к нему приставил И притом дьяка заставил Строгий счёт орехам весть. Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах На поднятых парусах Мимо острова крутого,
Мимо города большого: Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости; Князь Гвидон зовёт их в гости. Их и кормит и поит И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведёте И куда теперь плывёте? » Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет, Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далёк:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…» Говорит им князь тогда: «Добрый путь вам, господа.
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон Шлёт царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились. Вышли вон и в путь пустились. К морю князь — а лебедь там Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит. Так и тянет и уносит…
Вот опять она его Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился, Полетел и опустился Между моря и небес На корабль — ив щель залез.
Ветер весело шумит.
Судно весело бежит Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана — И желанная страна Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовёт их в гости, И за ними во дворец Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой Да с кривою поварихой Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо? » Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житьё не худо,
В свете ж вот какое чудо: Остров на море лежит,
Град на острове стоит С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растёт перед дворцом,
А под ней хрустальный дом; Белка там живёт ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поёт Да орешки всё грызёт,
А орешки не простые.
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной — И приставлен дьяк приказный Строгий счёт орехам весть; Отдаёт ей войско честь;
Из скорлупок льют монету Да пускают в ход по свету; Девки сыплют изумруд В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нём князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду. «Если только жив я буду. Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Не хотят его пустить Чудный остров навестить. Усмехнувшись исподтиха, Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот! Белка камушки грызёт,
Мечет золото и в груды Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо. Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой, Разольётся в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря.
Все красавцы удалые, Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!» Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится… Зажужжал он и как раз Тётке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела; Все кричат: «Лови, лови,
Да дави её, дави…
Вот ужо! постой немножко, Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему? » —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
«Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой, Расплеснётся в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые, Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор». Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает? Не тужи, душа моя.
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошёл, забывши горе. Сел на башню, и на море Стал глядеть он; море вдруг Всколыхалося вокруг, Расплескалось в шумном беге И оставило на бреге Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами.
Дядька впереди идёт И ко граду их ведёт.
С башни князь Гвидон сбегает, Дорогих гостей встречает; Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит: «Лебедь нас к тебе послала И наказом наказала Славный город твой хранить И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно У высоких стен твоих Выходить из вод морских.
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море; Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах На поднятых парусах Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят, Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости. Князь Гвидон зовёт их в гости, Их и кормит и поит И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведёте?
И куда теперь плывёте? » Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет; Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далёк.
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана». Говорит им князь тогда: «Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон Шлёт-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились, Вышли вон и в путь пустились. К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит… Так и тянет и уносит…
И опять она его Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился, Шмелем князь оборотился. Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал, Потихоньку опустился На корму — ив щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости. Царь Салтан зовёт их в гости, И за ними во дворец Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате.
Царь Салтан сидит в палате На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Около царя сидят — Четырьмя все три глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо?» Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житьё не худо;
В свете ж вот какое чудо: Остров на море лежит.
Град на острове стоит, Каждый день идёт там диво: Море вздуется бурливо. Закипит, подымет вой. Хлынет на берег пустой, Расплеснётся в скором беге — И останутся на бреге Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые, Великаны удалые.
Все равны, как на подбор; Старый дядька Черномор С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить И дозором обходить —
И той стражи нет надежней, Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду. «Коли жив я только буду, Чудный остров навещу И у князя погощу».
Повариха и ткачиха Ни гугу — но Бабариха, Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут.
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идёт молва правдива:
За морем царевна есть.
Что не можно глаз отвесть: Днём свет божий затмевает, Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава, Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит.
Словно реченька журчит. Молвить можно справедливо. Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится
Прямо на нос к ней садится, Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога: «Помогите, ради Бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко. Погоди!..» А шмель в окошко, Да спокойно в свой удел Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод Лебедь белая плывёт.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» — Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает: «Грусть-тоска меня съедает: Люди женятся; гляжу.
Не женат лишь я хожу».
« А кого же на примете Ты имеешь?» — «Да на свете. Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть. Днём свет божий затмевает, Ночью землю освещает — Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава, Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит. Только, полно, правда ль это?» Князь со страхом ждёт ответа. Лебедь белая молчит И, подумав, говорит:
«Да! Такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнёшь Да за пояс не заткнёшь. Услужу тебе советом — Слушай: обо всём об этом Пораздумай ты путём.
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться, Что пора ему жениться.
Что об этом обо всём Передумал он путём;
Что готов душою страстной За царевною прекрасной Он пешком идти отсель Хоть за тридевять земель. Лебедь тут, вздохнув глубоко, Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я ».
Тут она, взмахнув крылами, Полетела над волнами И на берег с высоты Опустилася в кусты, Встрепенулась, отряхнулась И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава.
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит.
Словно реченька журчит. Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведёт её скорей К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя: «Государыня родная!
Выбрал я жену себе.
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья, Твоего благословенья:
Ты детей благослови Жить в совете и любви».
Над главою их покорной Мать с иконой чудотворной Слёзы льёт и говорит:
«Бог вас, дети, наградит». Князь недолго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать.
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах На раздутых парусах Мимо острова крутого.
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят. Кораблю пристать велят. Пристают к заставе гости. Князь Гвидон зовёт их в гости. Он их кормит и поит И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведёте И куда теперь плывёте? » Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет, Торговали мы недаром Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далёк: Восвояси на восток.
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана». Князь им вымолвил тогда: «Добрый путь вам, господа, По морю по Окияну К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон». Гости в путь, а князь Гвидон Дома на сей раз остался И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна К царству славного Салтана, И знакомая страна Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости. Царь Салтан зовёт их в гости. Гости видят: во дворце Царь сидит в своём венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят. Царь Салтан гостей сажает За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда? Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо? » Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житьё не худо,
В свете ж вот какое чудо: Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растёт перед дворцом,
А под ней хрустальный дом; Белка в нём живёт ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поёт Да орешки всё грызёт;
А орешки не простые, Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд; Белку холят, берегут.
Там ещё другое диво:
Море вздуется бурливо, Закипит, подымет вой, Хлынет на берег пустой,
Расплеснётся в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя, Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя жёнка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днём свет божий затмевает, Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит, Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон.
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел, Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Не хотят царя пустить Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? — Говорит он не шутя. —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул, Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит.
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет,
И в лазоревой дали Показались корабли:
По равнинам Окияна Едет флот царя Салтана. Князь Гвидон тогда вскочил, Громогласно возопил: «Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая! Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит. Князь Гвидон трубу наводит: Царь на палубе стоит И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой, С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили; К морю сам идёт Гвидон; Там царя встречает он С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Вабарихой; В город он повёл царя. Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые, Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий: Там под ёлкою высокой
Белка песенку поёт.
Золотой орех грызёт,
Изумрудец вынимает И в мешочек опускает;
И засеян двор большой Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо Смотрят — что ж? княгиня — диво: Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведёт.
Царь глядит — и узнаёт…
В нём взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нём занялся…
Царь слезами залился.
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И весёлый пир пошёл.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всём они признались, Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой Отпустил всех трёх домой.
День прошёл — царя Салтана Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мёд, пиво пил —
И усы лишь обмочил.
СКАЗКА О РЫБАКЕ И РЫБКЕ
Жил старик со своею старухой У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке Ровно тридцать лет и три года. Старик ловил неводом рыбу, Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, — Пришёл невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод, — Пришёл невод с травою морскою.
В третий раз закинул он невод, — Пришёл невод с одною рыбкой,
С не простою рыбкой — золотою. Как взмолится золотая рыбка! Голосом молвит человечьим: «Отпусти ты, старче, меня в море, Дорогой за себя дам откуп: Откуплюсь чем только пожелаешь». Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года И не слыхивал, чтоб рыба говорила. Отпустил он рыбку золотую И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море.
Гуляй там себе на просторе».
Воротился старик ко старухе. Рассказал ей великое чудо:
«Я сегодня поймал было рыбку. Золотую рыбку, не простую; По-нашему говорила рыбка, Домой в море синее просилась, Дорогою ценою откупалась: Откупалась чем только пожелаю. Не посмел я взять с неё выкуп; Так пустил её в синее море». Старика старуха забранила: «Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки! Хоть бы взял ты с неё корыто, Наше-то совсем раскололось».
Вот пошёл он к синему морю;
Видит — море слегка разыгралось. Стал он кликать золотую рыбку. Приплыла к нему рыбка и спросила: «Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает: «Смилуйся, государыня рыбка, Разбранила меня моя старуха,
Не даёт старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось». Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с Богом, Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Ещё пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля! Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти? Воротись, дурачина, ты к рыбке; Поклонись ей, выпроси уж избу».
Вот пошёл он к синему морю. (Помутилося синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку, Приплыла к нему рыбка, спросила: «Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает: «Смилуйся, государыня рыбка! Ещё пуще старуха бранится,
Не даёт старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с Богом. Так и быть: изба вам уж будет». Пошёл он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светёлкой,
С кирпичною, белёною трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты. Старуха сидит под окошком.
На чём свет стоит мужа ругает: «Дурачина ты, прямой простофиля! Выпросил, простофиля, избу! Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть чёрной крестьянкой, Хочу быть столбовою дворянкой».
Пошёл старик к синему морю.
(Не спокойно синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку. Приплыла к нему рыбка, спросила: «Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает: «Смилуйся, государыня рыбка! Пуще прежнего старуха вздурилась. Не даёт старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой, Хочет быть столбовою дворянкой». Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с Богом».
Воротился старик ко старухе. Что ж он видит? Высокий терем. На крыльце стоит его старуха В дорогой собольей душегрейке, Парчёвая на маковке кичка, Жемчуги огрузили шею.
На руках золотые перстни.
На ногах красные сапожки. Перед нею усердные слуги;
Она бьёт их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе: «Здравствуй, барыня-сударыня дворянка! Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшню служить его послала.
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась: Опять к рыбке старика посылает. «Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой, А хочу быть вольною царицей ». Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь, Насмешишь ты целое царство». Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа:
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдёшь, поведут поневоле».
Старичок отправился к морю.
(Почернело синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку. Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает: «Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с Богом!
Добро! будет старуха царицей!»
Старичок к старухе воротился.
Что ж! пред ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне.
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг её стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик — испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица! Ну, теперь твоя душенька довольна».
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела. Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала, Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся: «Поделом тебе, старый невежа! Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
Вот неделя, другая проходит,
Ещё пуще старуха вздурилась: Царедворцев за мужем посылает, Отыскали старика, привели к ней. Говорит старику старуха: «Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей, Хочу быть владычицей морскою. Чтобы жить мне в Окияне-море, Чтоб служила мне рыбка золотая И была б у меня на посылках».
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперёк слова молвить. Вот идёт он к синему морю,
Видит — на море чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны, Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку. Приплыла к нему рыбка, спросила: «Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает: «Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой? Уж не хочет быть она царицей. Хочет быть владычицей морского; Чтобы жить в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила И была бы у ней на посылках». Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа.
Не дождался, к старухе воротился — Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит старуха,
А пред нею разбитое корыто.
СКАЗКА О ПОПЕ И О РАБОТНИКЕ ЕГО БАЛДЕ
Жил-был поп.
Толоконный лоб.
Пошёл поп по базару Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда Идёт, сам не зная куда.
«Что, батька, так рано поднялся?
Чего ты взыскался? »
Поп ему в ответ: «Нужен мне работник: Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого Служителя не слишком дорогого? »
Балда говорит: «Буду служить тебе славно, Усердно и очень исправно,
В год за три щелка тебе по лбу,
Есть же мне давай варёную полбу».
Призадумался поп.
Стал себе почёсывать лоб.
Щёлк щелку ведь розь.
Да понадеялся он на русский авось. Поп говорит Балде: «Ладно.
Не будет нам обоим накладно. Поживи-ка на моём подворье,
Окажи своё усердие и проворье». Живёт Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
До светла всё у него пляшет,
Лошадь запряжёт, полосу вспашет. Печь затопит, всё заготовит, закупит, Яичко испечёт да сам и облупит. Попадья Балдой не нахвалится, Поповна о Балде лишь и печалится. Попёнок зовёт его тятей;
Кашу заварит, нянчится с дитятей.
Только поп один Балду не любит,
Никогда его не приголубит,
О расплате думает частенько;
Время идёт, и срок уж близенько.
Поп не ест, не пьёт, ночи не спит:
Лоб у него заране трещит.
Вот он попадье признаётся:
«Так и так: что делать остаётся?»
Уму бабы догадлив,
На всякие хитрости повадлив.
Попадья говорит: «Знаю средство,
Как удалить от нас такое бедство:
Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь; А требуй, чтоб он её исполнил точь-в-точь.
Тем ты и лоб от расправы избавишь И Балду-то без расплаты отправишь».
Стало на сердце попа веселее,
Начал он глядеть на Балду посмелее.
Вот он кричит: «Поди-ка сюда.
Верный мой работник Балда,
Слушай: платить обязались черти Мне оброк по самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года.
Как наешься ты своей полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный». Балда, с попом понапрасну не споря. Пошёл, сел у берега моря;
Там он стал верёвку крутить Да конец её в море мочить.
Вот из моря вылез старый Бес:
«Зачем ты. Балда, к нам залез?»
— «Да вот верёвкой хочу море морщить, Да вас, проклятое племя, корчить».
Беса старого взяла тут унылость.
«Скажи, за что такая немилость?»
— «Как за что? Вы не плотите оброка,
Не помните положенного срока;
Вот ужо будет нам потеха.
Вам, собакам, великая помеха». — «Балдушка, погоди ты морщить море. Оброк сполна ты получишь вскоре. Погоди, вышлю к тебе внука».
Балда мыслит: «Этого провести не штука!» Вынырнул подосланный бесёнок, Замяукал он, как голодный котёнок: «Здравствуй, Балда-мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали. «Попляши-тка ты под нашу балалайку: Ты, бесёнок, ещё молоденек,
Со мною тягаться слабенек;
Это было б лишь времени трата. Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка».
Пустились бесёнок и зайка:
Бесёнок по берегу морскому,
А зайка в лесок до дому.
Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши. Прибежал бесёнок задыхаясь.
Весь мокрёшенек, лапкой утираясь. Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь — а Балда братца гладит. Приговаривая: «Братец мой любимый. Устал, бедняжка! отдохни, родимый». Бесёнок оторопел.
Хвостик поджал, совсем присмирел. На братца поглядывает боком.
«Погоди, — говорит, — схожу за оброком». Пошёл к деду, говорит: «Беда!
Обогнал меня меньшой Балда!»
Старый Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что всё море смутилось И волнами так и расходилось.
Вылез бесёнок: «Полно, мужичок,
Вышлем тебе весь оброк —
Только слушай. Видишь ты палку эту? Выбери себе любимую мету.
Кто далее палку бросит.
Тот пускай и оброк уносит.
Что ж? боишься вывихнуть ручки?
Чего ты ждёшь? » — «Да жду вон этой тучки; Зашвырну туда твою палку,
Да и начну с вами, чертями, свалку». Испугался бесёнок да к деду,
Рассказывать про Балдову победу,
А Балда над морем опять шумит Да чертям верёвкой грозит.
Вылез опять бесёнок: «Что ты хлопочешь? Будет тебе оброк, коли захочешь…»
«Нет, — говорит Балда, —
Теперь моя череда,
Условия сам назначу,
Задам тебе, вражонок, задачу.
Посмотрим, какова у тебя сила.
Видишь, там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты.
Да неси её полверсты;
Снесёшь кобылу, оброк уж твой;
Не снесёшь кобылы, ан будет он мой». Бедненький бес Под кобылу подлез.
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул,
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: «Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не мог,
А я, смотри, снесу промеж ног».
Сел Балда на кобылку верхом
Да версту проскакал, так что пыль столбом.
Испугался бесёнок и к деду
Пошёл рассказывать про такую победу.
Делать нечего — черти собрали оброк
Да на Балду взвалили мешок.
Идёт Балда, покрякивает,
А поп, завидя Балду, вскакивает,
За попадью прячется.
Со страху корячится.
Балда его тут отыскал,
Отдал оброк, платы требовать стал.
Бедыый поп Подставил лоб:
С первого щелка Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка Лишился поп языка;
А с третьего щелка Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной».
СКАЗКА
О МЁРТВОЙ ЦАРЕВНЕ И О СЕМИ БОГАТЫРЯХ
Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна Села ждать его одна. Ждёт-пождёт с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи;
Не видать милого друга!
Только видит: вьётся вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белёшенька земля.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь Бог даёт царице дочь.
Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный. Издалеча наконец Воротился царь-отец.
На него она взглянула, Тяжелёшенько вздохнула, Восхищенья не снесла И к обедне умерла.
Долго царь был неутешен,
Но как быть? и он был грешен;
Год прошёл, как сон пустой. Царь женился на другой. Правду молвить, молодица Уж и впрямь была царица: Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива, Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано Было зеркальце одно; Свойство зеркальце имело: Говорить оно умело.
С ним одним она была Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила И, красуясь, говорила:
«Свет мой, зеркальце! скажи. Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее? »
И ей зеркальце в ответ:
«Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее».
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищёлкивать перстами,
И вертеться подбочась.
Гордо в зеркальце глядясь.
Но царевна молодая. Тихомолком расцветая, Между тем росла, росла, Поднялась — и расцвела. Белолица, черноброва,
Нраву кроткого такого.
И жених сыскался ей, Королевич Елисей.
Сват приехал, царь дал слово,
А приданое готово:
Семь торговых городов Да сто сорок теремов.
На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь Перед зеркальцем своим, Перемолвилася с ним:
«Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее? »
Что же зеркальце в ответ?
«Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее».
Как царица отпрыгнет.
Да как ручку замахнёт,
Да по зеркальцу как хлопнет, Каблучком-то как притопнет!. «Ах ты, мерзкое стекло!
Это врёшь ты мне назло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою. Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать брюхатая сидела Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей Быть во всём меня милей? Признавайся: всех я краше. Обойди всё царство наше,
Хоть весь мир; мне ровной нет Так ли?» Зеркальце в ответ: «А царевна всё ж милее,
Всё ж румяней и белее». Делать нечего. Она,
Чёрной зависти полна.
Бросив зеркальце под лавку, Позвала к себе Чернавку И наказывает ей,
Сенной девушке своей.
Весть царевну в глушь лесную И, связав её, живую Под сосной оставить там На съедение волкам.
Чёрт ли сладит с бабой гневной? Спорить нечего. С царевной Вот Чернавка в лес пошла И в такую даль свела,
Что царевна догадалась,
И до смерти испугалась,
И взмолилась: «Жизнь моя!
В чём, скажи, виновна я?
Не губи меня, девица!
А как буду я царица,
Я пожалую тебя».
Та, в душе её любя,
Не убила, не связала,
Отпустила и сказала:
«Не кручинься, Бог с тобой».
А сама пришла домой.
«Что? — сказала ей царица. — Где красавица девица? » — «Там, в лесу, стоит одна, — Отвечает ей она, —
Крепко связаны ей локти; Попадётся зверю в когти. Меньше будет ей терпеть.
Легче будет умереть».
И молва трезвонить стала: Дочка царская пропала!
Тужит бедный царь по ней. Королевич Елисей,
Помолясь усердно Богу, Отправляется в дорогу За красавицей душой,
За невестой молодой.
Но невеста молодая.
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла И на терем набрела.
Ей навстречу пёс, залая. Прибежал и смолк, играя;
В ворота вошла она.
На подворье тишина.
Пёс бежит за ней, ласкаясь,
А царевна, подбираясь, Поднялася на крыльцо И взялася за кольцо;
Дверь тихонько отворилась,
И царевна очутилась В светлой горнице; кругом Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый, Печь с лежанкой изразцовой. Видит девица, что тут Люди добрые живут;
Знать, не будет ей обидно. Никого меж тем не видно.
Дом царевна обошла,
Всё порядком убрала, Засветила Богу свечку, Затопила жарко печку,
На полати взобралась И тихонько улеглась.
Час обеда приближался,
Топот по двору раздался: Входят семь богатырей.
Семь румяных усачей. Старший молвил: «Что за диво! Всё так чисто и красиво.
Кто-то терем прибирал Да хозяев поджидал.
Кто же? Выдь и покажися,
С нами честно подружися.
Коль ты старый человек.
Дядей будешь нам навек.
Коли парень ты румяный, Братец будешь нам названый. Коль старушка, будь нам мать. Так и станем величать.
Коли красная девица,
Будь нам милая сестрица».
И царевна к ним сошла,
Честь хозяям отдала,
В пояс низко поклонилась; Закрасневшись, извинилась, Что-де в гости к ним зашла. Хоть звана и не была.
Вмиг по речи те спознали,
Что царевну принимали; Усадили в уголок,
Подносили пирожок.
Рюмку полну наливали,
На подносе подавали.
От зелёного вина Отрекалася она;
Пирожок лишь разломила,
Да кусочек прикусила,
И с дороги отдыхать Отпросилась на кровать. Отвели они девицу Вверх во светлую светлицу И оставили одну,
Отходящую ко сну.
День за днём идёт, мелькая,
А царевна молодая Всё в лесу, не скучно ей У семи богатырей.
Перед утренней зарёю Братья дружною толпою Выезжают погулять,
Серых уток пострелять,
Руку правую потешить, Сорочина в поле спешить.
Иль башку с широких плеч У татарина отсечь.
Или вытравить из леса Пятигорского черкеса.
Л хозяюшкой она В терему меж тем одна Приберёт и приготовит.
Им она не прекословит.
Не перечат ей они.
Так идут за днями дни.
Братья милую девицу Полюбили. К ней в светлицу Раз, лишь только рассвело, Всех их семеро вошло. Старший молвил ей: «Девица, Знаешь: всем ты нам сестрица. Всех нас семеро, тебя Все мы любим, за себя Взять тебя мы все бы ради,
Да нельзя, так, Бога ради, Помири нас как-нибудь: Одному женою будь,
Прочим ласковой сестрою.
Что ж качаешь головою?
Аль отказываешь нам?
Аль товар не по купцам? »
«Ой вы, молодцы честные. Братцы вы мои родные, —
Им царевна говорит, —
Коли лгу, пусть Бог велит Не сойти живой мне с места. Как мне быть? ведь я невеста. Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно; Но другому я навечно Отдана. Мне всех милей Королевич Елисей».
Братья молча постояли Да в затылке почесали.
«Спрос не грех. Прости ты нас, — Старший молвил, поклонясь, — Коли так,не заикнуся Уж о том». — «Я не сержуся, — Тихо молвила она, —
И отказ мой не вина».
Женихи ей поклонились. Потихоньку удалились,
И согласно все опять Стали жить да поживать.
Между тем царица злая,
Про царевну вспоминая,
Не могла простить её,
А на зеркальце своё Долго дулась и сердилась; Наконец об нём хватилась И пошла за ним и, сев Перед ним, забыла гнев, Красоваться снова стала И с улыбкою сказала: «Здравствуй, зеркальце! скажи, Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее.
Всех румяней и белее? »
И ей зеркальце в ответ:
«Ты прекрасна, спору нет;
Но живёт без всякой славы, Средь зелёныя дубравы,
У семи богатырей
Та, что всё ж тебя милей».
И царица налетела На Чернавку: «Как ты смела Обмануть меня? и в чём!. .»
Та призналася во всём:
Так и так. Царица злая,
Ей рогаткой угрожая,
Положила иль не жить,
Иль царевну погубить.
Раз царевна молодая,
Милых братьев поджидая. Пряла, сидя под окном.
Вдруг сердито под крыльцом Пёс залаял, и девица Видит: нищая черница Ходит по двору, клюкой Отгоняя пса. «Постой,
Бабушка, постой немножко, — Ей кричит она в окошко, — Пригрожу сама я псу И кой-что тебе снесу».
Отвечает ей черница:
«Ох ты, дитятко девица!
Пёс проклятый одолел,
Чуть до смерти не заел. Посмотри, как он хлопочет! Выдь ко мне». — Царевна хочет Выйти к ней и хлеб взяла,
Но с крылечка лишь сошла,
Пёс ей под ноги — и лает,
И к старухе не пускает;
Лишь пойдёт старуха к ней,
Он, лесного зверя злей,
На старуху. «Что за чудо? Видно, выспался он худо, —
Ей царевна говорит, —
На ж, лови!» — и хлеб летит. Старушонка хлеб поймала: «Благодарствую, — сказала. — Бог тебя благослови;
Вот за то тебе, лови!»
И к царевне наливное,
Молодое, золотое.
Прямо яблочко летит…
Пёс как прыгнет, завизжит… Но царевна в обе руки Хвать — поймала. «Ради скуки Кушай яблочко, мой свет. Благодарствуй за обед»,—
Старушоночка сказала. Поклонилась и пропала…
И с царевной на крыльцо Пёс бежит и ей в лицо Жалко смотрит, грозно воет, Словно сердце пёсье ноет, Словно хочет ей сказать: Брось! — Она его ласкать, Треплет нежною рукою: «Что, Соколко, что с тобою? Ляг!» — ив комнату вошла. Дверь тихонько заперла.
Под окно за пряжу села Ждать хозяев, а глядела Всё на яблоко. Оно Соку спелого полно,
Так свежо и так душисто. Так румяно-золотисто,
Будто мёдом налилось! Видны семечки насквозь… Подождать она хотела До обеда, не стерпела,
В руки яблочко взяла,
К алым губкам поднесла, Потихоньку прокусила И кусочек проглотила… Вдруг она, моя душа, Пошатнулась не дыша,
Белы руки опустила.
Плод румяный уронила, Закатилися глаза,
И она под образа Головой на лавку пала И тиха, недвижна стала…
Братья в ту пору домой Возвращалися толпой С молодецкого разбоя.
Им навстречу, грозно воя. Пёс бежит и ко двору
Путь им кажет. «Не к добру! — Братья молвили. — Печали Не минуем». Прискакали, Входят, ахнули. Вбежав,
Пёс на яблоко стремглав С лаем кинулся, озлился, Проглотил его, свалился И издох.Напоено Было ядом, знать, оно.
Перед мёртвою царевной Братья в горести душевной Все поникли головой И с молитвою святой С лавки подняли, одели, Хоронить её хотели И раздумали. Она,
Как под крылышком у сна.
Так тиха, свежа лежала,
Что лишь только не дышала. Ждали три дня, но она Не восстала ото сна.
Сотворив обряд печальный,
Вот они во гроб хрустальный Труп царевны молодой Положили — и толпой Понесли в пустую гору,
И в полуночную пору Гроб её к шести столбам На цепях чугунных там Осторожно привинтили И решёткой оградили;
И, пред мёртвою сестрой Сотворив поклон земной. Старший молвил: «Спи во гробе Вдруг погасла, жертвой злобе. На земле твоя краса;
Дух твой примут небеса.
Нами ты была любима И для милого хранима —
Не досталась никому,
Только гробу одному».
В тот же день царица злая, Доброй вести ожидая,
Втайне зеркальце взяла И вопрос свой задала:
«Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее? »
И услышала в ответ:
«Ты, царица, спору нет,
Ты на свете всех милее.
Всех румяней и белее».
За невестою своей Королевич Елисей Между тем по свету скачет.
Нет как нет! Он горько плачет,
И кого ни спросит он.
Всем вопрос его мудрён;
Кто в глаза ему смеётся.
Кто скорее отвернётся;
К красну солнцу наконец Обратился молодец:
«Свет наш солнышко! ты ходишь Круглый год по небу, сводишь Зиму с тёплою весной,
Всех нас видишь под собой.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видало ль где на свете Ты царевны молодой?
Я жених ей». — «Свет ты мой, — Красно солнце отвечало, —
Я царевны не видало.
Знать, её в живых уж нет.
Разве месяц, мой сосед, Где-нибудь её да встретил Или след её заметил».
Тёмной ночки Елисей Дождался в тоске своей.
Только месяц показался,
Он за ним с мольбой погнался.
«Месяц, месяц, мой дружок. Позолоченный рожок!
Ты встаёшь во тьме глубокой. Круглолицый, светлоокий,
И, обычай твой любя.
Звёзды смотрят на тебя.
Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой?
Я жених ей». — «Братец мой. Отвечает месяц ясный, —
Не видал я девы красной.
На стороже я стою Только в очередь мою.
Без меня царевна, видно. Пробежала». — «Как обидно!» Королевич отвечал.
Ясный месяц продолжал: «Погоди; об ней, быть может. Ветер знает. Он поможет.
Ты к нему теперь ступай,
Не печалься же, прощай».
Елисей, не унывая,
К ветру кинулся, взывая: «Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме Бога одного.
Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой?
Я жених её». — «Постой, — Отвечает ветер буйный, —
Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной.
Гроб качается хрустальный На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места;
В том гробу твоя невеста».
Ветер дале побежал. Королевич зарыдал И пошёл к пустому месту,
На прекрасную невесту Посмотреть ещё хоть раз.
Вот идёт, и поднялась Перед ним гора крутая;
Вкруг неё страна пустая;
Под горою тёмный вход.
Он туда скорей идёт.
Перед ним, во мгле печальной. Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том Спит царевна вечным сном.
И о гроб невесты милой Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг Изумлёнными глазами И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла: «Как же долго я спала!»
И встаёт она из гроба…
Ах!.. И зарыдали оба.
В руки он её берёт И на свет из тьмы несёт,
И, беседуя приятно,
В путь пускаются обратно,
И трубит уже молва:
Дочка царская жива!
Дома в ту пору без дела Злая мачеха сидела Перед зеркальцем своим
И беседовала с ним, Говоря: «Я ль всех милее, Всех румяней и белее? »
И услышала в ответ:
«Ты прекрасна, слова нет, Но царевна всё ж милее. Всё румяней и белее». Злая мачеха, вскочив,
Об пол зеркальце разбив, В двери прямо побежала И царевну повстречала. Тут её тоска взяла,
И царица умерла.
Лишь её похоронили, Свадьбу тотчас учинили, И с невестою своей Обвенчался Елисей;
И никто с начала мира Не видал такого пира;
Я там был, мёд, пиво пил, Да усы лишь обмочил.
СKA3KA О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ
негде, в тридевятом царстве, В тридесятом государстве, Жил-был славный царь Дадон. Смолоду был грозен он И соседям то и дело Наносил обиды смело;
Но под старость захотел Отдохнуть от ратных дел И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить Стали старого царя.
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало с юга, глядь — Ан с востока лезет рать. Справят здесь, — лихие гости Идут от моря. От злости Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
Что и жизнь в такой тревоге! Вот он с просьбой о помоге Обратился к мудрецу, Звездочёту и скопцу.
Шлёт за ним гонца с поклоном.
Вот мудрец перед Дадоном Стал и вынул из мешка Золотого петушка.
«Посади ты эту птицу, — Молвил он царю, — на спицу; Петушок мой золотой Будет верный сторож твой: Коль кругом всё будет мирно, То сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны Ожидать тебе войны.
Иль набега силы бранной.
Иль другой беды незваной, Вмиг тогда мой петушок Приподымет гребешок. Закричит и встрепенётся И в то место обернётся».
Царь скопца благодарит.
Горы золота сулит.
«За такое одолженье,—
Говорит он в восхищенье, — Волю первую твою Я исполню, как мою».
Петушок с высокой спицы Стал стеречь его границы. Чуть опасность где видна, Верный сторож как со сна Шевельнётся, встрепенётся, К той сторонке обернётся И кричит: «Кири-ку-ку. Царствуй, лежа на боку!»
И соседи присмирели, Воевать уже не смели: Таковой им царь Дадон Дал отпор со всех сторон!
Год, другой проходят мирно; Петушок сидит всё смирно. Вдруг однажды царь Дадон Страшным шумом пробуждён: «Царь ты наш! отец народа! — Возглашает воевода, — Государь! проснись! беда!» — «Что такое, господа? — Говорит Дадон, зевая, —
А?.. Кто там?., беда какая?» Воевода говорит:
«Петушок опять кричит;
Страх и шум во всей столице». Царь к окошку, — ан на спице, Видит, бьётся петушок, Обратившись на восток. Медлить нечего: «Скорее! Люди, на конь! Эй, живее!» Царь к востоку войско шлёт, Старший сын его ведёт. Петушок угомонился,
Шум затих, и царь забылся.
Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, — Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого Шлёт на выручку большого; Петушок опять утих.
Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят; Люди в страхе их проводят; Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать И ведёт её к востоку, —
Сам не зная, быть ли проку.
Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана Не встречает царь Дадон.
«Что за чудо?» — мыслит он. Вот осьмой уж день проходит. Войско в горы царь приводит И промеж высоких гор Видит шёлковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном Вкруг шатра; в ущелье тесном Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит… Что за страшная картина! Перед ним его два сына Без шеломов и без лат Оба мёртвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга.
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох, дети, дети! Горе мне! попались в сети Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».
Все завыли за Дадоном, Застонала тяжким стоном Глубь долин, и сердце гор Потряслося. Вдруг шатёр Распахнулся… и девица. Шамаханская царица.
Вся сияя, как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи, Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном Улыбнулась — и с поклоном Его за руку взяла И в шатёр свой увела.
Там за стол его сажала, Всяким яством угощала. Уложила отдыхать На парчовую кровать.
И потом, неделю ровно, Покорясь ей безусловно, Околдован, восхищён, Пировал у ней Дадон.
Наконец и в путь обратный Со своею силой ратной И с девицей молодой Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала. Под столицей, близ ворот С шумом встретил их народ, — Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.
«А, здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь? Подь поближе. Что прикажешь?» — «Царь! — ответствует мудрец, — Разочтёмся наконец.
Помнишь? за мою услугу Обещался мне, как другу.
Волю первую мою Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу, Шамаханскую царицу»…
Крайне царь был изумлён.
«Что ты? — старцу молвил он, — Или бес в тебя ввернулся?
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал.
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли, кто я? Попроси ты от меня Хоть казну, хоть чин боярский, Хоть коня с конюшни царской. Хоть полцарства моего». —
«Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу. Шамаханскую царицу», — Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: «Так лих же: нет! Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить.
Но с иным накладно вздорить; Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон. — Вся столица Содрогнулась, а девица — Хи-хи-хи да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно. Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался лёгкий звон,
И в глазах у всей столицы Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел И царю на темя сел.
Встрепенулся, клюнул в темя И взвился… и в то же время С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала.
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.

Содержание
Руслан и Людмила (отрывок)
Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче
и о прекрасной царевне Лебеди
Сказка о рыбаке и рыбке
Сказка о попе и о работнике его Балде
Сказка о мёртвой царевне
и о семи богатырях
Сказка о золотом петушке
Словарь редких слов и выражений

Из какой сказки А.С Пушкина эти строчки а) И к царевне наливное, Молодое, золотое, Прямо

4. Ответить на вопросы (письменно в тетради) — В чем смысл данных слов? — Мы будем говорить о смысле жизни, о смерти. На примере рассказа В.В. Набоков … а «Рождество» должны увидеть, как убитого горем человека поглощают мысли о собственной смерти, но к жизни его возвращает маленькое чудо. -Что нашел отец в столе сына? -Что произошло с коконом в комнате? -Какого вида была бабочка? — Обратите внимание на фамилию героя, выделите корень и подумайте над лексическим значением. Можно ли уже дать характеристику герою? — Слепцов забыл про Рождество и просит Ивана не ставить ёлку, почему? — Слепцов сделал для себя выбор – смерть. Объясните, почему? — Какое событие происходит в конце рассказа? Что оно символизирует? — Изменилось ли решение Слепцова? Слепцов видит красоту зимнего сада, но снег, покой и тишина сопутствует теме смерти. Чудо, произошедшее накануне рождества, а именно созерцание рождающейся бабочки, как бы отвлекает душу, сосредоточенную на смертельной тоске, и дает ей новое рождение.

напишите развернутый ответ на вопрос «Кто из героинь, Купава или Снегурочка, вызвал у меня больше сочувствия и почему»? ПОМОГИТЕ ПЖ

составить рассказ о 28 героях-панфиловцах​

Определи правильную последовательность простого цитатного плана.1 «Он был, казалось, лет шести…»«Я никому не мог сказать II Священных слов «Отец» И … «мать».I «Прощай, отец… дай руку мне: // Ты чувствуешь, моя вогне. ..»І «Какой-то зверь одним прыжком // Из чащи выскочил и лег…»1 «Был монастырь».Т «Кругом меня цвел божий сад…»1 «Как вдруг однажды он исчез // Осенней ночью».Т «и ближе, ближе все звучал // Грузинки голос молодой…»​

Герои рассказа В. Набокова «Рождество»Продолжи высказывание, выбрав наиболее подходящий ответ.- это один из способов изображения внутренней жизни перс … онажа художественногопроизведения.1. Лиризм2. героизм3.психологизм​

Составьте сюжетную таблицу к балладе Светлана Кто? Какой? Что делает? Что? Когда?

помогите срочно 10б дам​

Прошу отдам 10 баллов!!! Напишите сочинение на тему: «в жизни всегда есть место подвигам». Приведите пример из прочитанного текста и пример из жизненн … ого опыта.

какие душевные переживания девушки-невесты раскрывет картины природы, изображенные в произведении «Светлана» ​

Можно ли сказать, что Беликов влюбился? Учитывая смысл художественных деталей, приведите доводы «за» и «против»​

Тысяча и одна ночь | Нижегородский государственный академический театр оперы и балета им. А.С. Пушкина

Балет в 2-х действиях Постановка 1981 года. Либретто Н. Назировой, М. Ибрагимбекова, Р. Ибрагимбекова по мотивам сказок «Тысяча и одна ночь». Балетмейстер-постановщик— заслуженный деятель искусств Азербайджана, лауреат Государственной премии СССР, лауреат Государственной премии Азербайджана Н. Назирова. Дирижёр-постановщик– А. Я. Войскунский. Художник-постановщик— народный художник Азербайджана, лауреат Государственной премии СССР, лауреат Государственной премии Азербайджана Т. Нариманбеков. Художник по костюмам— Т. Таиров.

В основу либретто положен памятник средневековой арабской литературы, собрание сказок и притчей. Три сюжета из знаменитого цикла: о Синдбаде-Мореходе, спасшем девушку от зловещей птицы Рух; о любви Алладина и царевны Будур; о хитроумной красавице Марджане, Алибабе и разбойниках, объединены историей о царе Шахрияре и прекрасной Шахерезаде, рассказывающей ему эти сказки.

Однажды могущественный царь Шахрияр отправился на охоту, оставив свою красавицу жену дома одну. Недолго скучала прекрасная Нурида. Призвала она любимого раба своего, а также слуг и одалисок, и началась во дворце оргия. Внезапно вернувшись, Шахрияр  застал неверную в объятиях раба. Ум улетел у него из головы. Расправившись с виновной, проклял он всех женщин страны и велел каждое утро казнить одну из девушек…

И настала очередь дочери визиря, мудрой Шахерезады. И попросила она, если разрешит безупречный царь, прежде  чем предадут её смерти, рассказать одну историю. И стали оживать образы волшебных сказок, кружась в изысканном танце… Но тут застигло Шахерезаду утро, и она прекратила дозволенные речи…

Продолжительность спектакля 2 часа 00мин. Спектакль для семейного просмотра. Рекомендуемый возраст с 12-ти лет.

👍 Поэма «Руслан и Людмила». А.С. Пушкин 🐱

Сказки » Авторские сказки » Русские писатели » Сказки Пушкина А.С. » Поэма «Руслан и Людмила». А.С. Пушкин

Порекомендовать к прочтению:

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

ПОСВЯЩЕНИЕ
Для вас, души моей царицы,
Красавицы, для вас одних
Времен минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шепот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть украдкой,
На песни грешные мои.

У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету…

 

 

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.

В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана
И мед из тяжкого стакана
За их здоровье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро двигались кругом
Ковши, серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Они веселье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чашники носили
И низко кланялись гостям.

Слилися речи в шум невнятный;
Жужжит гостей веселый круг;
Но вдруг раздался глас приятный
И звонких гуслей беглый звук;
Все смолкли, слушают Баяна:
И славит сладостный певец
Людмилу-прелесть, и Руслана,
И Лелем свитый им венец.

Но, страстью пылкой утомленный,
Не ест, не пьет Руслан влюбленный;
На друга милого глядит,
Вздыхает, сердится, горит
И, щипля ус от нетерпенья,
Считает каждые мгновенья.
В унынье, с пасмурным челом,
За шумным, свадебным столом
Сидят три витязя младые;
Безмолвны, за ковшом пустым,
Забыты кубки круговые,
И брашна неприятны им;
Не слышат вещего Баяна;
Потупили смущенный взгляд:
То три соперника Руслана;
В душе несчастные таят
Любви и ненависти яд.
Один — Рогдай, воитель смелый,
Мечом раздвинувший пределы
Богатых киевских полей;
Другой — Фарлаф, крикун надменный,
В пирах никем не побежденный,
Но воин скромный средь мечей;
Последний, полный страстной думы,
Младой хазарский хан Ратмир:
Все трое бледны и угрюмы,
И пир веселый им не в пир.

Вот кончен он; встают рядами,
Смешались шумными толпами,
И все глядят на молодых:
Невеста очи опустила,
Как будто сердцем приуныла,
И светел радостный жених.
Но тень объемлет всю природу,
Уж близко к полночи глухой;
Бояре, задремав от меду,
С поклоном убрались домой.
Жених в восторге, в упоенье:
Ласкает он в воображенье
Стыдливой девы красоту;
Но с тайным, грустным умиленьем
Великий князь благословеньем
Дарует юную чету.

И вот невесту молодую
Ведут на брачную постель;
Огни погасли… и ночную
Лампаду зажигает Лель.
Свершились милые надежды,
Любви готовятся дары;
Падут ревнивые одежды
На цареградские ковры…
Вы слышите ль влюбленный шепот,
И поцелуев сладкий звук,
И прерывающийся ропот
Последней робости?.. Супруг
Восторги чувствует заране;
И вот они настали… Вдруг
Гром грянул, свет блеснул в тумане,
Лампада гаснет, дым бежит,
Кругом все смерклось, все дрожит,
И замерла душа в Руслане…
Все смолкло. В грозной тишине
Раздался дважды голос странный,
И кто-то в дымной глубине
Взвился чернее мглы туманной…
И снова терем пуст и тих;
Встает испуганный жених,
С лица катится пот остылый;
Трепеща, хладною рукой
Он вопрошает мрак немой…
О горе: нет подруги милой!
Хватает воздух он пустой;
Людмилы нет во тьме густой,
Похищена безвестной силой.

Ах, если мученик любви
Страдает страстью безнадежно,
Хоть грустно жить, друзья мои,
Однако жить еще возможно.
Но после долгих, долгих лет
Обнять влюбленную подругу,
Желаний, слез, тоски предмет,
И вдруг минутную супругу
Навек утратить… о друзья,
Конечно лучше б умер я!

Однако жив Руслан несчастный.
Но что сказал великий князь?
Сраженный вдруг молвой ужасной,
На зятя гневом распалясь,
Его и двор он созывает:
«Где, где Людмила?» — вопрошает
С ужасным, пламенным челом.
Руслан не слышит. «Дети, други!
Я помню прежние заслуги:
О, сжальтесь вы над стариком!
Скажите, кто из вас согласен
Скакать за дочерью моей?
Чей подвиг будет не напрасен,
Тому — терзайся, плачь, злодей!
Не мог сберечь жены своей! —
Тому я дам ее в супруги
С полцарством прадедов моих.
Кто ж вызовется, дети, други?. .»
«Я!» — молвил горестный жених.
«Я! я!» — воскликнули с Рогдаем
Фарлаф и радостный Ратмир:
«Сейчас коней своих седлаем;
Мы рады весь изъездить мир.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

Поделитесь ссылкой на сказку с друзьями: Поставить книжку к себе на полку
 Распечатать сказку

Читайте также сказки:

Сказка о царе Салтане — Пушкин Александр Сергеевич (стр. 1)

The Tale of Tsar Saltan, of His Son, the Glorious and Mighty Knight Prince Guidon Saltonovich, and of the Fair Swan-Princess

Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди

Three fair maidens, late one night,

Три девицы под окном

Sat and spun by candlelight.

Пряли поздно вечерком.

«Were our tsar to marry me,»

«Кабы я была царица, —

Said the eldest of the three,

Говорит одна девица, —

«I would cook and I would bake–

То на весь крещеный мир

Oh, what royal feasts I’d make.»

Приготовила б я пир».

Said the second of the three:
«Were our tsar to marry me,

«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —

I would weave a cloth of gold
Fair and wondrous to behold. «

То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».

But the youngest of the three

«Кабы я была царица, —

Murmured: «If he married me–

Третья молвила сестрица, —

I would give our tsar an heir
Handsome, brave, beyond compare.»

Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

At these words their chamber door

Только вымолвить успела,

Gently creaked– and lo, before

Дверь тихонько заскрыпела,

These three maidens’ very eyes
Stood their tsar, to their surprise.

И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.

He had listened by their gate

Во всё время разговора

Whither he’d been led by fate,

Он стоял позадь забора;

And the words that he heard last

Речь последней по всему

Made his heart with love beat fast.

Полюбилася ему.

«Greetings, maiden fair,» said he–

«Здравствуй, красная девица, —

«My tsaritsa you shall be,

Говорит он, — будь царица

And, ere next September’s done,
See that you bear me a son.

И роди богатыря
Мне к исходу сентября.

As for you, fair sisters two,

Вы ж, голубушки-сестрицы,

Leave your home without ado;

Выбирайтесь из светлицы,

Leave your home and follow me

Поезжайте вслед за мной,

And my bride that is to be.

Вслед за мной и за сестрой:

Royal weaver, YOU I’ll make,

Будь одна из вас ткачиха,

YOU as royal cook I’ll take.»

А другая повариха».

Then the tsar strode forth, and they

В сени вышел царь-отец.

Palacewards all made their way.

Все пустились во дворец.

There, he lost no time nor tarried

Царь недолго собирался:

That same evening he was married;

В тот же вечер обвенчался.

Tsar Saltan and his young bride

Царь Салтан за пир честной

At the feast sat side by side.

Сел с царицей молодой;

Then the guests, with solemn air,

А потом честные гости

Led the newly wedded pair

На кровать слоновой кости

To their iv’ry couch, snow-white,

Положили молодых

Where they left them for the night.

И оставили одних.

Bitterly, the weaver sighed,

В кухне злится повариха,

And the cook in passion cried,

Плачет у станка ткачиха,

Full of jealousy and hate

И завидуют оне

Of their sister’s happy fate.

Государевой жене.

But, by love and duty fired,
She conceived, ere night expired,
In her royal husband’s arms.

А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.

These were days of war’s alarms.

В те поры война была.

Ere he rode forth for the strife,
Tsar Saltan embraced his wife,

Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,

Bidding her to take good care

Ей наказывал себя

Of herself and coming heir;

Поберечь, его любя.

While he battled on the field,

Между тем, как он далёко

Поэтика пародии в сказках Белкина на JSTOR

Abstract

«Рассказы Белкина» предполагают, что они не такие, какими кажутся, — цикл простых, увлекательных историй. Почему Пушкин предпочитает фильтровать рассказ Сказок с помощью нескольких повествовательных голосов, почему он ставит «поэтические» эпиграфы в ироническую игру с «прозаическими» повествованиями и почему он развивает повествования на основе паутины аллюзий на основные западные и русские литературные произведения. вызвали оживленный, расширяющийся дискурс среди пушкинистов.Но почему Пушкин расстраивает русского персонажа, подражающего иностранному образцу, почему он воспринимает поэтические образцы эпиграфов как точки, от которых «отступить» к прозе, и как он видит пародийные споры между зарубежными и отечественными образцами как необходимый шаг. в развитии русской прозы остаются без ответа. Переходя к новому прочтению «Гробницы», асимметричной истории, которую обычно считают представляющей лишь анекдотический интерес, наше эссе отвечает на эти вопросы.

Информация о журнале

PMLA — это журнал Американской ассоциации современного языка.С 1884 года PMLA публикует эссе своих членов, которые представляют интерес для ученых и учителей языка и литературы. Четыре выпуска ежегодно (январь, март, май и октябрь) содержат эссе по языку и литературе; в выпуске Справочника (сентябрь) перечислены все члены, а также имена и адреса отделов и администраторов программ; а в ноябрьском номере представлена ​​программа ежегодного съезда ассоциации. Каждый выпуск PMLA рассылается по почте более чем 29 000 членов MLA и 2 900 библиотекам по всему миру.

Информация для издателей

Cambridge University Press (www.cambridge.org) — издательское подразделение Кембриджского университета, одного из ведущих исследовательских институтов мира и лауреата 81 Нобелевской премии. В соответствии со своим уставом издательство Cambridge University Press стремится максимально широко распространять знания по всему миру. Он издает более 2500 книг в год для распространения в более чем 200 странах. Cambridge Journals издает более 250 рецензируемых научных журналов по широкому спектру предметных областей в печатных и онлайн-версиях.Многие из этих журналов являются ведущими научными публикациями в своих областях, и вместе они составляют одну из наиболее ценных и всеобъемлющих областей исследований, доступных сегодня. Для получения дополнительной информации посетите http://journals. cambridge.org.

Пушкинские сказки о Белкине — Преимущественно о рассказах

Александр Пушкин считается своими соотечественниками своим величайшим писателем, что всегда кажется западным людям необычным. Основная проблема в том, что Пушкин был в первую очередь поэтом, а поэтов, особенно русских, чрезвычайно трудно переводить, а еще труднее хорошо переводить.И все же Пушкин писал прозу. Его роман « Капитанская дочка», «» и его рассказ «Пиковая дама» — одни из самых известных его произведений в прозе. Другой — цикл рассказов « Сказки Белкина », который я недавно закончил. Хотя я не могу отрицать тягу Пушкина к стихам, его проза, если вы простите за каламбур, прозаичнее.

Что особенно интересно в этих пяти рассказах, так это то, как мы видим в них семена, из которых выросла великолепная проза, которая для многих является примером русской литературы.Достоевскому часто приписывают поговорку, что русские писатели «все вышли из« шинели »Гоголя». Но история Гоголя, в свою очередь, возникла из этих сказок.

При всей их значимости как первопроходцев, это не означает, что эти пять историй не могут существовать сами по себе.

Введение редактора

Сказки Белкина , как видно из названия, вовсе не Пушкин, а скорее работа покойного Ивана Петровича Белкина.Рассказы нам знакомит сам Пушкин в роли редактора (какое-то время он действительно вел журнал). Однако это краткое введение может многое сказать. По большей части это письмо одного из друзей Белкина, в котором он описывает покойного автора. Белкин был молодым человеком, «скромным и честным», который позволил своему деревенскому имению прорасти и умер в некотором роде отшельником с множеством незавершенных рукописей.

Автор письма и редактор отмечают, что все сказки якобы были рассказаны Белкину кем-то другим, и эти имена указаны в сноске Пушкиным.Это, наряду с описанием самого Белкина «среднего роста, серых глаз, рыжеватых волос, прямого носа» и включения реальной даты в букву «16 ноября 1830 года», дает эффект The Tales of Belkin — дополнительная доля реализма. Мы чувствуем, что их автор — реальный человек, потому что с ним обращаются как с таковым. Многие из самих историй представляют собой рассказчика в качестве персонажа, которому затем рассказывается основная история кем-то другим. Это довольно демократичный подход, потому что многие из этих дополнительных рассказчиков принадлежат к низшим слоям общества, и это дает им право голоса.Он предвосхищает «Собрание Тургенева» «Зарисовки спортсмена », где этот подход использован с большим эффектом.

«Выстрел»

«Выстрел», первый из Сказки Белкина , содержит один из классических примеров дуэли в русской литературе, аккуратно вставленный рядом с Евгений Онегин , Герой нашего времени и этот пиропатрон. в Отцы и дети . Наш рассказчик, офицер, обманут Сильвио, русским с явно неславянским именем.Сильвио — отличный стрелок, и хотя он не офицер, а просто дворянин, живущий поблизости, он проводит большую часть своего времени с офицерами. Они, в свою очередь, наслаждаются такими традиционными удовольствиями, как кутеж и стрельба друг в друга на дуэлях. Однажды вечером Сильвио попадает в затруднительное положение от рук другого офицера, из-за чего ему следовало вызвать его на дуэль, но Сильвио отказывается, что дорого ему стоит. Наш рассказчик смущен этим, думая, что Сильвио, возможно, трус. Но затем Сильвио рассказывает ему свою историю.

Оказывается, Сильвио не может сражаться на дуэли, потому что ему нужно отомстить другому человеку, а это требует, чтобы Сильвио позаботился о своей жизни. Рассматриваемый инцидент произошел, когда Сильвио был в армии. Новичок оказался равным Сильвио по популярности и таланту, и Сильвио почувствовал угрозу, в конце концов найдя предлог для дуэли с ним. Увы, он дрался с русским нового поколения: «Его равнодушие заставило меня выйти из себя. Какой смысл, подумал я, лишать его жизни, когда ему, кажется, наплевать на то, что я сделал? » Сильвио оставил мужчину в живых, но он был полон решимости отомстить. Он ждет, пока он не услышит, что мужчина женился, затем отправляется в свое загородное поместье с намерением наконец выстрелить, на этот раз по противнику, у которого есть причина опасаться смерти.

Работает. Он не бьет своего противника, потому что его целью было просто вернуть утраченную честь. Его соперник выживает, но потрясен и смущен перед своей новой женой. В «Выстреле» особенно интересно то, как он играет с нашими представлениями об истине. Рассказчик не только сам является персонажем, но и слышит историю в двух частях.Первая исходит от Сильвио, а вторая часть, детализирующая окончательную месть Сильвио, исходит от самого соперника. Общий эффект состоит в том, что мы опасаемся доверять кому-либо, обращая наше внимание на предубеждения, на которых неизбежно строится наше понимание истины. С учетом сказанного, я не уверен, насколько мне понравилась сама история, однако ее представления о чести и ее повествовательная сложность важны для более поздней традиции, особенно для Лермонтова, например.

«Метель»

«Снежная буря» — еще одна часть Сказки Белкина , которая, кажется, особенно интересна самим повествованием.Наша героиня Мария была «воспитана на французских романах» и в результате у нее сильно развито воображение. Ей и ее любовнику, бедному солдату, родители запрещают встречаться, но вместе они вынашивают план побега, рассчитывая на то, что родители примут их, как только они вступят в законный брак. Увы, не получается. В ночь свадьбы стоит ужасная метель, и Владимир, ее будущий муж, заблудился по дороге в церковь. Между тем Мария, направляясь туда сама, видит во всем дурное предзнаменование.Пушкин постоянно меняет перспективу между двумя влюбленными, прежде чем наконец перейти к следующему утру в доме Марии, где она, кажется, просыпается, как ни в чем не бывало.

Но это не так. Мария заболевает из-за того, что не вышла замуж за Владимира, а ее родители тем временем запрещают ему снова ступать одной ногой в их дом. Удрученный Владимир возвращается в армию и сражается против французов, которые в этот момент наступают на территорию России (мы находимся в 1812 году).Мы теряем его след, а потом слышим, что он умер. Но Мария с романтическим постоянством отказывается выходить замуж за кого-либо и держится за все, что принадлежит Владимиру, до чего может дотянуться. Однако однажды она встречает гусара Бурмина, и они прекрасно ладят. И все же по какой-то причине, хотя время идет, он не делает ей предложения. Наконец она заставляет его объясниться, и он говорит, что уже женат. Теперь, наконец, Бурмин передает недостающий фрагмент, объясняя, что на самом деле произошло в церкви в ночь, когда Мария ждала Владимира.

Это смешно. Но история интереснее, чем кажется. С одной стороны, это волшебный финал типа «все оказывается хорошо». Но это осложняется тем, что Пушкин смещает точки зрения, сознательно манипулируя знаниями читателя и ограничивая их. А главное, все осложняется тем, что сам Бурмин не узнает женщину, на которой он каким-то образом женился. Хотя я не сомневаюсь, что в то время она носила чадру, это все же довольно зловещее.По крайней мере, мне так кажется.

«Гробовщик»

«Гробовщик» — довольно необычный рассказ, самый фантастический из рассказов Сказки Белкина . Наш герой — сварливый старый гробовщик, недавно переехавший в новый дом. В отличие от, как отмечает Пушкин, гробовщиков Шекспира или Вальтера Скотта, его собственное лишено чувства юмора. Но нельзя сказать, что текст лишен юмора, потому что гробовщик Пушкина рад слышать о смерти других людей и его разочарование, когда они умирают, — все это часть комедии.Однажды гробовщик приглашен немецким сапожником на праздничный ужин, и там старик слишком много выпил. Обеспокоенный комментарием одного из немцев о том, что мы должны тосты за наших клиентов и пригласить их на вечеринку, он предлагает, чтобы он действительно пригласил мертвых обратно и идет домой.

К его ужасу, мертвые действительно появляются. Похоже, они в достаточно хорошем настроении, но неудивительно, что гробовщик был шокирован их присутствием. В конце концов он из-за гнева толкает скелет, и в этот момент мертвые обращаются против него.В этот момент он теряет сознание, вернее «теряет присутствие души» и просыпается. Переживание смерти довольно легко поддается психологическому прочтению. Гробовщик подавил свои амбивалентные чувства к своим клиентам — людям, смерть которых радует его, хотя они и не должны — и эти чувства вспыхнули в дурном пьяном сне. Эффект от этого немедленный. У нас есть ощущение, что гробовщик разбудил изменившегося человека — его последние слова — позвать дочерей на чай, возможно, после этого, чтобы загладить вину за плохое обращение с ними до тех пор.Мы можем только догадываться, ведь на этом история заканчивается.

Эта маленькая история — самая короткая из всех Tales of Belkin — по-прежнему полна вещей, над которыми стоит подумать. В его основе лежит тот простой, но не имеющий ответа вопрос, который всегда мучил русских писателей: как нам жить? Нужен дурной сон, чтобы вывести гробовщика из дурного существования. Возможно, читателям Пушкина подойдет только этот рассказ.

«Станционный смотритель»

Из всех Сказок Белкина , пожалуй, моим любимым был «Станционный смотритель».В нем рассказывается история начальника станции, человека, который отвечал за станцию ​​на дороге, где усталых лошадей можно было обменять на свежие, а также искать еду и отдых, что-то вроде гостиницы. История сосредоточена на вопросах сочувствия. Он начинается с юмора, с эпиграфа князя Вяземского (поэта) о том, что эти начальники станций являются маленькими диктаторами в своих владениях, прежде чем сам Пушкин перечисляет трудности и разочарования, связанные с их услугами, включая бессмысленную жалобу, которую мы оптимистично пишем в их буклетах для отзывов. .(Как мало, подумал я, изменилось!). Но тут Пушкин внезапно останавливает нас, чтобы сказать: «Если мы действительно встанем на их место должным образом, то вместо разочарования наши сердца наполнятся искренним сочувствием к ним».

Нас знакомят с одним начальником станции, чья дочь Дуня — его помощница. Он чрезвычайно гордится ею — очень трогательно — и яростно ее охраняет. Рассказчик не может устоять перед привлекательностью дочери, и он целует ее перед тем, как уйти. Через несколько лет он идет той же дорогой и надеется увидеть ее снова.Вместо этого он находит измененное место, трактир «без цветов в окнах, где все вокруг было ощущение беззаботности и ветхости». Сам станционный начальник все еще там, но его дочь исчезла, и без нее он развалился. Он рассказывает рассказчику, как она исчезла — была похищена и вышла замуж за проходившего офицера — и как его собственные попытки вернуть ее из ее нового дома потерпели неудачу.

Дуня, увы, была там счастлива, хотя у нас есть ощущение, что ее положение нестабильно, как это всегда было для многих девушек, которые в те дни уехали из провинции в город и полагались на добрую волю того, кто их соблазнил , поскольку классовые различия означали, что брак маловероятен.В трактире рассказчик дважды привлекает наше внимание к циклу картин, показывающих историю блудного сына из Библии, и однажды начальник станции обращается к Дунье в аналогичных терминах.

И все же один из способов, которыми Пушкин играет со своими читателями, — это обмануть их ожидания. Рассказчик покидает станцию ​​во второй раз, и в следующий раз, когда он проходит через это место, он обнаруживает, что человек уже давно мертв. Ему удается найти его могилу, и там местный житель рассказывает о дворянке, которая однажды посетила его, приехав на чудесно богатой карете с детьми на буксире.Без сомнения, это сама Дуня. Хотя мы разочарованы тем, что не произошло примирения между отцом и дочерью, все же Пушкин удивляет нас, показывая, что ее собственная история, по крайней мере, имеет счастливый конец.

Сосредоточенный на вопросах симпатии и ранга, «Станционный хозяин» является очевидным источником вдохновения для рассказов Гоголя, особенно «Шинели». Но он стоит сам по себе. Я заботился о персонажах и их судьбах, и это, пожалуй, все, что имеет значение.

«Дворянка-крестьянин»

«Дворянка-крестьянин» — заключительный рассказ Сказки Белкина .В нем рассказывается история романа между дворянкой и дворянином, чьи отцы не в ладах друг с другом. Лиза не может встретиться с Алексеем, потому что, как дворянка, у нее нет причин идти к нему в дом без разрешения отца, и поэтому она придумывает план, как наткнуться на него в деревне, переодетый крестьянином (чтобы никто, тем более Сам Алексей, могу подозревать, что она дворянка). Это идиотская схема, но Пушкин напоминает нам, что в этом нет ничего невероятного для деревенской девушки, все познание которой происходит из глупых романов.

Лиза успешно встречает Алексея, которого заставляют играть роль — он не хочет пугать крестьянскую девушку, которую, по его мнению, поймали, предполагая, что он дворянин, поэтому он притворяется помощником дворянина. Лизе тем временем приходится мириться с тем, что сексуальные нравы у крестьянских девушек не такие, как у дворянок, и ломать характер, чтобы вежливо сказать Алексею, что она не пойдет с ним спать в кустах. Но это замечание, произнесенное на безупречном русском дворянском языке, только возбуждает интерес Алексея еще больше.Они встречаются снова и снова и влюбляются — хотя оба, симулируя свою личность, знают, что отношения не могут продвигаться дальше.

Но потом, что удивительно, их отцы помирились, и двое молодых людей должны были встретиться. Хуже того, отцы решают, что дети будут хорошей парой. Лиза не желает раскрывать свой обман, поэтому она снова принимает фальшивую роль, до неузнаваемости одеваясь в ужасное платье, покрываясь косметикой и отказываясь говорить на любом языке, кроме французского.Лиза переживает встречу, но любовь Алексея к ее крестьянскому альтер-эго становится непреодолимой. «Романтическая идея» жениться на крестьянине захватывает его, и он готов сделать предложение. К счастью, эта история закончилась счастливо и так же безумно, как и началась.

Но даже под этой комической внешностью происходит много всего. Когда отец Алексея заставляет его жениться на Лизе, мы чувствуем конфликты поколений, которые будут особенно заметны в 1860-х годах, когда появятся такие произведения, как « отцов и сыновей» Тургенева. Между тем, хотя в описании сельских дворянок есть легкая ирония, Пушкин тем не менее демонстрирует им тяжелую скуку жизни там, практически запертых в своих комнатах, которым нечего делать, кроме как читать и сплетничать.

Заключение

Рассказы Белкина — это цикл рассказов, и одна вещь, которую я искал, читая их, — это точки связи между ними, выходящие за рамки их собственного воображаемого автора. Сложно сказать, о чем они все, хотя бы раз отбросив такие широкие и, вероятно, бесполезные обобщения, как «смысл жизни», «любовь» и так далее.Вместо этого, я думаю, ключ к разгадке может быть во введении редактора. Все рассказы о воображении. Воображение гробовщика меняет его жизнь к лучшему, в то время как идея Лизы переодеться крестьянином, какой бы смешной она ни была, в конечном итоге дает ей именно то, что она хочет. Я допускаю, что это предложение не является доказательством дурака, но, похоже, оно работает для большинства историй. Пушкина интересуют способы, которыми мы рассказываем истории, стратегии повествования, и воображение является частью этого.

Взятые по отдельности, эти истории — просто рассказы, но вместе взятые Сказки Белкина в некотором смысле представляют собой исследование того, как мы рассказываем истории, и какова их ценность.В любом случае, их стоит прочесть, если вы встретите валяется какой-нибудь Пушкин.

Связанные

Американская полночь: Сказки о темноте (Пушкинский сборник) (Мягкая обложка)

Описание

---

Леденящий кровь сборник классических странных и сверхъестественных историй из темного сердца американской литературы

Бал-маскарад, оборванный загадочной чумой; странный ночной ритуал в лесу; черная рысь, воющая в ночи: эти десять сказок — одни из самых странных и тревожных во всей американской литературе, наполненные незабываемыми образами и кипящие от напряжения.От Эдгара Аллана По до Ширли Джексон, от Натаниэля Хоторн до Зоры Нил Херстон, авторы этих классических произведений сверхъестественного саспенса вдохновили поколения писателей исследовать темное сердце страны свободных.

Рассказы в этом сборнике были отобраны и представлены Лэрдом Хантом, автором семи известных романов, исследующих темные уголки американской истории.

Содержит:

«Маска красной смерти», Эдгар Аллан По
«Молодой Гудман Браун», Натаниэль Хоторн
«Глаза», Эдит Уортон
«Маска», Роберт Чемберс
«Дом», Ширли Джексон
«История призраков», Марк Твен
«Спанк», Зора Нил Херстон
«Желтые обои», Шарлотта Перкинс Гилман
«Странствующий дом», Эмма Фрэнсис Доусон

Об авторе

---

Лэрд Хант — американский писатель и переводчик.Он написал семь романов, в том числе Neverhome, , который вошел в список New York Times Book Review, Выбор редактора, выбор IndieNext, обладатель Гран-при американской литературы и премии The Bridge, а также финалист Prix Femina Étranger. . Житель Провиденса, Род-Айленд, он преподает в Университете Брауна.

Похвала за…

---

«Истории у камина, в которых вина, страдания и непредвиденные болезни вызывают восхитительную готическую ноту.»- Sunday Express Magazine

Подробнее о продукте
ISBN: 9781782275954
ISBN-10: 1782275959
Издатель: Pushkin Press
Дата публикации: 31 августа 2021 года
Страниц: 19230 9015 Английский Пушкинский сборник
Категории
Связанные издания (все)

Романов, сказок, путешествий: Полная проза А.С. Пушкина (в твердом переплете)

Электронная почта или звоните, чтобы узнать цену.Товар может быть недоступен.

Трудно найти — Считается, что книги нет в наличии на неопределенный срок

Описание

---

От отмеченных наградами переводчиков: полные прозаические рассказы самого известного русского писателя эпохи романтизма и одного из величайших рассказчиков мира.

Отец русской литературы, Пушкин любим не только за его стихи, но и за его блестящие рассказы, которые варьируются от драматических рассказов о любви, одержимости и предательстве до мрачных басен и искрометных комических шедевров, от сатирических эпистолярных сказок и романтических приключений. в манере сэра Вальтера Скотта в образной исторической фантастике и в призрачном мире грез «Пиковой дамы».»Пять рассказов Поздние сказки Ивана Петровича Белкина слегка юмористичны, но тем не менее раскрывают удивительные человеческие глубины, а его рассказ Капитанская дочка был назван самой совершенной книгой в русской литературе.

Об авторе

---

АЛЕКСАНДР ПУШКИН (1799-1837) был поэтом, драматургом и романистом, который достиг литературной известности в возрасте до двадцати лет. Его радикальная политика привела к государственной цензуре и периодам изгнания из столицы, но в конце концов он женился на популярной светской красавице и стал регулярной частью придворной жизни.Печально обидчивый своей честью, он умер в возрасте тридцати семи лет на дуэли с предполагаемым любовником своей жены.

RICHARD PEVEAR и LARISSA VOLOKHONSKY переведены произведения Толстого, Достоевского, Чехова, Гоголя, Булгакова и Пастернака. Они дважды были награждены премией ПЕН-клуба переводчиков «Книга месяца» (за «Братья Карамазовы » Достоевского и за «Анна Каренина » Толстого ). Они женаты и живут во Франции.

Похвала за…

---

« Романы, сказки и путешествия , новый перевод прозы Пушкина, отображает погружение автора в русскую жизнь даже более прямо, чем стихи, которые стали определять его наследие; короткие романы, такие как Капитанская дочка , представляют мысли Пушкина о нем». социальная рознь без промежуточного слоя стихов.«
— New Criterion

« Гениально … [Пушкин] взялся за повествовательную прозу по прихоти, но, как ясно из этого сборника, он великолепно ее освоил ». — Los Angeles Review of Books

«Великолепное собрание произведений недолговечного автора Александра Пушкина (1799-1837), наиболее известного как поэт, но, как утверждает переводчик Пивеар, также« истинного создателя русской прозы. Ученые будут спорить о том, является ли Евгений Онегин романом или стихотворением, но эта антология четко разграничивает стихи и прозу, а затем собирает все прозаические произведения Пушкина до нескольких восхитительных фрагментов.Одного из них, кажется, хватило, чтобы вдохновить Льва Толстого построить романный мир Анны Карениной на нескольких словах. . . . В игре задействованы все универсальные эмоции и реальности, от ревности до жадности и чрезмерного честолюбия, и Пивер и его давний партнер Волохонский передают слова Пушкина легким, разговорным тоном, который очень далек от прежних времен Констанс Гарнет. Завершенные произведения великолепны, но фрагменты дразнят; Интересно, что бы сделал Пушкин, если бы дожил до завершения пьесы, начинающейся словами: «Моя судьба решена.Я собираюсь жениться. . . . «Давно запоздалый сборник, который правдиво и хорошо говорит о гениальности Пушкина как прозаического стилиста и наблюдателя за миром».
— Киркус Обзоры (звездочки)

«Пушкин (1799–1837), возможно, величайший поэт России, находит достойных переводчиков в Певеаре и Волохонском, которые составили незаменимое издание полной прозы мастера. Здесь проявляются большие амбиции, острое любопытство и обширный кругозор Пушкина, начиная с незаконченного «Мавра Петра Великого» — исторической беллетристики о дедушке писателя, африканском придворном царевиче.История России также фигурирует в рассказе «Капитанская дочка», действие которого происходит во время кровавого крестьянского восстания 18-го века, когда молодой офицер в осажденной сельской крепости заводит странные дружеские отношения с казачьим главнокомандующим восстанием. В «Дубровском» молодой аристократ попирает закон после того, как ему несправедливо отказано в наследстве. Всегда помня о своей позиции по отношению к европейской литературе, Пушкин одновременно черпает романтизм и высмеивает его; в рассказе «Пиковая дама» рациональный молодой инженер Герман приходит к убеждению в мистической тайне азартных игр и в своем стремлении узнать секреты разрушает несколько жизней, включая его собственную.Пушкин с большой легкостью переходит от скучающей, вспыльчивой петербургской аристократии к пасторальным грешкам деревенских помещиков и лишениям крестьянской жизни («Сказки покойного Ивана Петровича Белкина») и даже дальше, к экзотическим пейзажам Кавказ («Путешествие в Арзрум»). Рассказчик Пушкин остроумен и сострадателен, панорамен и точен. Хотя он наиболее известен в Штатах своими стихами, в этом тщательно аннотированном, синтаксически верном издании читатели откроют для себя еще одну грань потрясающего таланта.”
— Publishers Weekly

The Blizzard | Tales of Belkin Wikipedia

Эту историю Белкину рассказала мисс К.И.Т., которая сама не участвует в истории. Метель, также переводимая как «Метель », касается молодой дворянки Марьи Гавриловны ( Гавриловна — отчество, а не фамилии) и ее молодого любовника, лейтенанта по имени Владимир. Причина их отношений конкретно не указывается, но, как известно, в истории говорится, что «Марья Гавриловна выросла на французских романах и, следовательно, была влюблена.«Родители Марьи Гавриловны не одобряют отношения из-за разницы в социальном статусе двух влюбленных, и Марья Гавриловна и ее спутница сговариваются с Владимиром, чтобы сбежать и жениться на тайной полуночной церемонии в соседней деревне. Сначала Марья Гавриловна соглашается с планом, но по мере приближения церемонии она чувствует себя все более и более тревожной. Ночью, когда должна состояться церемония, она почти не идет, поскольку в дополнение к ее растущему беспокойству идет ужасная метель, но ее служитель убеждает ее.

Тем временем Владимир выезжает из своего военного лагеря по пути к церкви. Однако он теряется в условиях сильной метели и не может найти дорогу. Он останавливается в небольшой деревушке, чтобы узнать дорогу от местных жителей, но обнаруживает, что всю ночь ехал не в том направлении и слишком далеко от церкви, чтобы успеть на церемонию вовремя. На следующее утро Марья Гавриловна возвращается домой и, как ни в чем не бывало, засыпает, но вскоре тяжело заболевает и приходит в бред с лихорадкой.В полубессознательном состоянии она бормочет много вещей, одним из которых является ее план сбежать с Владимиром. Услышав это, родители Марьи Гавриловны разрешают ей выйти замуж за Владимира, но они пытаются связаться с ним, они получают от него письмо, в котором говорится, что он ушел в армию, и рассказчик сообщает читателю, что вскоре после того, как Владимир был убит в Бородинская битва.

После этого Марья Гавриловна с семьей переезжает в новое имение, и через некоторое время приходят женихи просить руки Марьи Гавриловны замуж.Марья Гавриловна, по-видимому, еще влюбленная в Владимира, всех прогоняет, кроме гусара по имени Бурмин. Их отношения развиваются, пока однажды Марья Гавриловна читает у озера и знает, что, когда Бурмин приедет к ней в этот день, он попросит на ней жениться. Он продолжает говорить ей, что, хотя он любит ее, он не может жениться на ней, потому что однажды ночью, несколько лет назад, он путешествовал во время метели, когда заблудился. Въезжая в небольшой городок, его встречает священник, который сообщает ему, что опаздывает на свадьбу.Его приводят в зал, где Марья Гавриловна ждала Владимира. Обряд проходит, но когда Бурмин поворачивается, чтобы поцеловать невесту, Марья Гавриловна падает в обморок. Завершая этот рассказ, Бурмин говорит Марье Гавриловне, что он все еще чувствует себя верным своей жене, хотя и не знает, кто она. Марья Гавриловна спрашивает его, почему он не узнает ее, и каждый, осознавая личность другого, они падают в объятия друг друга.

Этот контент взят из Википедии. GradeSaver — это предоставляя этот контент в качестве любезности, пока мы не сможем предложить профессионально написанное учебное пособие от одного из наших штатных редакторов.Мы делаем не считайте этот контент профессиональным или цитируемым. Пожалуйста, используйте свой осмотрительность, полагаясь на нее.

История создания: Опера «Евгений Онегин» по роману Александра Пушкина

Русские знают Евгений Онегин так, как американцы знают Гекльберри Финна . Так же, как Гек существует на и на странице, и на сцене, и на экране, и Онегин. Лирическая опера Чайковского Евгений Онегин , дебютировал в Москве в 1879 г. для аудитории, которая, вероятно, уже знакома с рассказом Александра Роман Пушкина.

Евгений Онегин — стихотворный роман; Это читается больше как стихотворение, чем как роман. Практически вся работа состоит из 14-строчных строф — их почти 400! — ямбического тетраметра с необычным Схема рифмы AB-AB-CC-DD-EFF-EGG. Эта форма получила название «Онегин. строфа »или« Сонет Пушкина ».

Онегин считается классиком русской литературы. «На его издание 1831 г., стихотворение Онегин быстро приобрел статус культового, а Пушкин стал почитаемым первым поистине великий русский писатель », — написал Эндрю Клементс в журнале The Guardian в 2006 году.«Перегонка либретто из столь знакомого произведения было непростой задачей ».

Чайковского либретто близко следует роману Пушкина и сохраняет большую часть его поэзии. Он писал, что, когда ему пришла в голову идея превратить это в оперу, он прочитал стихотворение «Снова с восторгом провел бессонную ночь, результатом которой стало очаровательный сюжет со словами Пушкина ».

Онегин имеет дело с безответной любовью и классовыми различиями. (Смерть тоже есть — так что это вдвойне трагично.)

Основная персонажи, аристократический Онегин и простая книжная Татьяна встречаются, когда она молода и наивна. Он отвергает ее, но когда они встречаются годами позже ситуация изменилась.

А, литература играет роль в сюжете. Маша Татьяна читает любовный роман, когда мы впервые видим ее. В момент, предвещающий трагический финал, ее мать предупреждает, что ее реальная жизнь не сказка.

Пока опера основанный на художественном произведении, мы не можем игнорировать то, что происходило в пьесе Чайковского. жизнь в то время, когда он ее сочинял.Он отвлекался от дела, плохой и необдуманный брак — чтобы скрыть его гомосексуальность.

В обоих спектаклях а в опере «Онегин» пять лет блуждает по течению, разочаровавшись в жизни. Однажды вечером, он на гала-вечере с черным галстуком. Приходит царевна, и Онегин понимает, что это Татьяна. Она согласилась на обычный брак с мужчиной, которого уважает и чтит. но не любит, как Онегина любит. И Онегин вынужден признать, что у него только сам виноват.

Статья написана Пейджем Леггеттом

Одесские рассказы (Пушкинский сборник) (Мягкая обложка)

Описание

---

«Все делают ошибки, даже Бог.’

В оригинальном сборнике «Одесские рассказы», ​​опубликованном в 1931 году, Бабель описывает жизнь вымышленного босса еврейской мафии Бени Крика — одного из великих антигероев русской литературы — и его банды в гетто на Молдаванке примерно во времена Октябрьская революция. Высоко оцененный Максимом Горьким и считающийся одним из величайших шедевров русской литературы двадцатого века, это первый в истории автономный сборник всех повествований Вавилонского города, действие которого происходит в городе, и включает как оригинальные, так и более поздние сказки.

Об авторе

---

Исаак Бабель был писателем рассказов, драматургом, литературным переводчиком и журналистом. Он вступил в Красную Армию в качестве корреспондента во время гражданской войны в России. Он был первым крупным русско-еврейским писателем, написавшим на русском языке, и при жизни пользовался огромной популярностью. Он был убит во время сталинских чисток в 1940 году, в возрасте 45 лет.

Перевод с русского Бориса Дралюка.

Похвала за…

---

«Один из тех, где ты был всю мою жизнь?» книги… Переломанные, резкие, красивые, живые до юмора… отличный перевод. — Николас Лезард, The Guardian

«Эти знаменитые истории никогда не были воспроизведены с той режущей способностью, которую им придают новые английские переводы Бориса Дралюка … Бабель — кипучая элегия, полная насилия, секса и жизни» — Los Angeles Review of Books

«Соленая речь жителей города чудесно передана в новом переводе Бориса Дралюка, который сохраняет идишизмы персонажей (« Он мало говорит, но когда говорит , вы хотите, чтобы он продолжал говорить «) и наполняет диалог крутым языком, напоминающим Дашиелла Хэммета (» Отвали, копы…. или мы вас сплющим «). Хотя Вавилон в основном позволяет персонажам говорить за себя, описания рассказчиков могут быть столь же роскошными, как украденные драгоценности, подаренные сестре Бени в ее брачную ночь, или столь же удивительными, как пощечина. . » — Тиски

«Славные рассказы несравненного Вавилона … Этот замечательный сборник является дополнением к Красной кавалерии . Вавилон обязательно к прочтению». — Эйлин Баттерсби, Irish Times (Лучшие книги 2016 года)

«Прекрасное письмо.» — East-West Review

» Истории читаются чудесно. Дралюк проделал отличную работу по улавливанию «голоса» Бабеля и, в частности, в передаче тона одесского русского языка «. — Барри Шерр, заслуженный профессор русского языка, Дартмутский колледж

«Электрическая, героически созданная проза». — Джон Апдайк

«Помимо того, что он великий писатель, Бабель является символом трагедии тоталитаризма 20 века. … литературный гений в обрамлении трагедии ХХ века.« — New York Times

» Я читал Вавилон раньше, но так и не понял, чего мне не хватало. Это был первый раз, когда я почувствовал, что действительно прочитал Вавилон. Это был просто полный опыт ». — Кори Робин, сотрудник Центра Каллмана, в блоге Нью-Йоркской публичной библиотеки

« Это замечательное, легко читаемое собрание рассказов ».