Путешествие синдбада морехода 1 путешествие: Сказка Приключения Синдбада-Морехода — читать онлайн

Сказка Приключения Синдбада-Морехода — читать онлайн

Первое путешествие Синбада-Морехода

Давно-давно жил в городе Багдаде купец, которого звали Синдбад. У него было много товаров и денег, и его корабли плавали по всем морям. Капитаны кораблей, возвращаясь из путешествий, рассказывали Синдбаду удивительные истории о своих приключениях и о далеких странах, где они побывали.

Синдбад слушал их рассказы, и ему все больше и больше хотелось своими глазами увидеть чудеса и диковины чужих стран.

И вот он решил поехать в далекое путешествие.

Он накупил много товаров, выбрал самый быстрый и крепкий корабль и пустился в путь. С ним поехали и другие купцы со своими товарами.

Долго плыл их корабль из моря в море и от суши к суше, и, приставая к земле, они продавали и выменивали свои товары.

И вот однажды, когда они уже много дней и ночей не видели земли, матрос на мачте закричал:

— Берег! Берег!

Капитан направил корабль к берегу и бросил якорь у большого зеленого острова. Там росли чудесные, невиданные цветы, а на ветвях тенистых деревьев пели пестрые птицы.

Путешественники сошли на землю, чтобы отдохнуть от качки. Одни из них развели костер и стали варить пищу, другие стирали белье в деревянных корытах, а некоторые гуляли по острову. Синдбад тоже пошел погулять и незаметно для себя удалился от берега. Вдруг земля зашевелилась у него под ногами, и он услышал громкий крик капитана:

— Спасайтесь! Бегите на корабль! Это не остров, а огромная рыба!

И в самом деле, это была рыба. Ее занесло песком, на ней выросли деревья, и она стала похожа на остров. Но когда путешественники развели огонь, рыбе стало жарко и она зашевелилась.

— Скорей! Скорей! — кричал капитан.— Сейчас она нырнет на дно!

Купцы побросали свои котлы и корыта и в ужасе бросились к кораблю. Но только те, что были у самого берега, успели добежать. Рыба-остров опустилась в глубь моря, и все, кто опоздал, пошли ко дну. Ревущие волны сомкнулись над ними.

Синдбад также не успел добежать до корабля. Волны обрушились на него, но он хорошо плавал и вынырнул на поверхность моря. Мимо него плыло большое корыто, в котором купцы только что стирали белье. Синдбад сел верхом на корыто и попробовал грести ногами. Но волны швыряли корыто направо и налево, и Синдбад не мог им управлять.

Капитан корабля приказал поднять паруса и поплыл прочь от этого места, даже не взглянув на утопавшего.

Синдбад долго смотрел вслед кораблю, а когда корабль скрылся вдали, он заплакал от горя и отчаяния. Теперь ему неоткуда было ждать спасения.

Волны били корыто и бросали его из стороны в сторону весь день и всю ночь. А утром Синдбад вдруг увидел, что его прибило к высокому берегу. Синдбад схватился за ветки дерева, которые свешивались над водой, и, собрав последние силы, вскарабкался на берег. Как только Синдбад почувствовал себя на твердой земле, он упал на траву и лежал как мертвый весь день и всю ночь.

Утром он решил поискать какую-нибудь пищу. Он дошел до большой зеленой лужайки, покрытой пестрыми цветами, и вдруг увидел перед собой коня, прекраснее которого нет на свете. Ноги коня были спутаны, и он щипал траву на лужайке.

Синдбад остановился, любуясь этим конем, и спустя немного времени увидел вдали человека, который бежал, размахивая руками, и что-то кричал. Он подбежал к Синдбаду и спросил его:

— Кто ты такой? Откуда ты и как ты попал в нашу страну?

— О господин,— ответил Синдбад,— я чужеземец. Я плыл на корабле по морю, и мой корабль утонул, а мне удалось схватиться за корыто, в котором стирают белье. Волны до тех пор носили меня по морю, пока не принесли к вашим берегам. Скажи мне, чей это конь, такой красивый, и почему он пасется здесь один?

— Знай,— отвечал человек,— что я конюх царя аль-Михрджана. Нас много, и каждый из нас ходит только за одним конем. Вечером мы приводим их пастись на этот луг, а утром уводим обратно в конюшню. Наш царь очень любит чужеземцев. Пойдем к нему — он встретит тебя приветливо и окажет тебе милость.

— Благодарю тебя, господин, за твою доброту,— сказал Синдбад.

Конюх надел на коня серебряную уздечку, снял путы и повел его в город. Синдбад шел следом за конюхом.

Скоро они пришли во дворец, и Синдбада ввели в зал, где сидел на высоком троне царь аль-Михрджан. Царь ласково обошелся с Синдбадом и стал его расспрашивать, и Синдбад рассказал ему обо всем, что с ним случилось. Аль-Михрджан оказал ему милость и назначил его начальником гавани.

С утра до вечера стоял Синдбад на пристани и записывал корабли, которые приходили в гавань. Он долго прожил в стране царя аль-Михрджана, и всякий раз, когда к пристани подходил корабль, Синдбад спрашивал купцов и матросов, в какой стороне город Багдад. Но никто из них ничего не слышал о Багдаде, и Синдбад почти перестал надеяться, что увидит родной город.

А царь аль-Михрджан очень полюбил Синдбада и сделал его своим приближенным. Он часто разговаривал с ним о его стране и, когда объезжал свои владения, всегда брал Синдбада с собой.

Много чудес и диковинок пришлось увидеть Синдбаду в земле царя аль-Михрджана, но он не забыл своей родины и только о том и думал, как бы вернуться в Багдад.

Однажды Синдбад стоял, как всегда, на берегу моря, грустный и печальный. В это время подошел к пристани большой корабль, на котором было много купцов и матросов. Все жители города выбежали на берег встречать корабль. Матросы стали выгружать товары, а Синдбад стоял и записывал. Под вечер Синдбад спросил капитана:

— Много ли еще осталось товаров на твоем корабле?

— В трюме лежит еще несколько тюков,— ответил капитан,— но их владелец утонул. Мы хотим продать эти товары, а деньги за них отвезти его родным в Багдад.

— Как зовут владельца этих товаров? — спросил Синдбад.

— Его зовут Синдбад,— отвечал капитан. Услышав это, Синдбад громко вскрикнул и сказал:

— Я Синдбад! Я сошел с твоего корабля, когда он пристал к острову-рыбе, а ты уехал и покинул меня, когда я тонул в море. Эти товары — мои товары.

— Ты хочешь меня обмануть! — вскричал капитан.— Я сказал тебе, что у меня на корабле есть товары, владелец которых утонул, и ты желаешь взять их себе! Мы видели, как Синдбад утонул, и с ним утонуло много купцов. Как же ты говоришь, что товары твои? Нет у тебя ни чести, ни совести!

— Выслушай меня, и ты узнаешь, что я говорю правду,— сказал Синдбад.— Разве ты не помнишь, как я нанимал твой корабль в Басре, а свел меня с тобой писец по имени Сулейман Вислоухий?

И он рассказал капитану обо всем, что случилось на его корабле с того дня, как все они отплыли из Басры. И тогда капитан и купцы узнали Синдбада и обрадовались, что он спасся. Они отдали Синдбаду его товары, и Синдбад продал их с большой прибылью. Он простился с царем аль-Михрджаном, погрузил на корабль другие товары, которых нет в Багдаде, и поплыл на своем корабле в Басру.

Много дней и ночей плыл его корабль и наконец бросил якорь в гавани Басры, а оттуда Синдбад отправился в Город Мира, как называли в то время арабы Багдад.

В Багдаде Синдбад роздал часть своих товаров друзьям и приятелям, а остальные продал.

Он перенес в пути столько бед и несчастий, что решил никогда больше не выезжать из Багдада.

Так окончилось первое путешествие Синдбада-Морехода.

Второе путешествие Синдбада-Морехода

Но скоро Синдбаду наскучило сидеть на одном месте, и захотелось ему опять поплавать по морям. Снова накупил он товаров, отправился в Басру и выбрал большой, крепкий корабль. Два дня складывали матросы в трюм товары, а на третий день капитан приказал поднять якорь, и корабль тронулся в путь, подгоняемый попутным ветром.

Много островов, городов и стран повидал Синдбад в это путешествие, и наконец, его корабль пристал к неведомому прекрасному острову, где текли прозрачные ручьи и росли густые деревья, увешанные тяжелыми плодами.

Синдбад и его спутники, купцы из Багдада, вышли на берег погулять и разбрелись по острову. Синдбад выбрал тенистое место и присел отдохнуть под густой яблоней. Скоро ему захотелось есть. Он вынул из дорожного мешка жареного цыпленка и несколько лепешек, которые захватил с корабля, и закусил, а потом лег на траву и сейчас же заснул.

Когда он проснулся, солнце стояло уже низко. Синдбад вскочил на ноги и побежал к морю, но корабля уже не было. Он уплыл, и все, кто был на нем — и капитан, и купцы, и матросы,— забыли о Синдбаде.

Бедный Синдбад остался один на острове. Он горько заплакал и сказал сам себе:

— Если в первое путешествие я спасся и встретил людей, которые привезли меня обратно в Багдад, то теперь никто меня не найдет на этом безлюдном острове.

До самой ночи стоял Синдбад на берегу, смотрел, не плывет ли вдали корабль, а когда стемнело, он лег на землю и крепко заснул.

Утром, с восходом солнца, Синдбад проснулся и пошел вглубь острова, чтобы поискать пищи и свежей воды. Время от времени он взбирался на деревья и осматривался вокруг, но не видел ничего, кроме леса, земли и воды.

Ему становилось тоскливо и страшно. Неужели придется всю жизнь прожить на этом пустынном острове? Но потом, стараясь подбодрить себя, он говорил:

— Что толку сидеть и горевать! Никто меня не спасет, если я не спасу себя сам. Пойду дальше и, может быть, дойду до места, где живут люди.

Прошло несколько дней. И вот однажды Синдбад влез на дерево и увидел вдали большой белый купол, который ослепительно сверкал на солнце. Синдбад очень обрадовался и подумал: «Это, наверно, крыша дворца, в котором живет царь этого острова. Я пойду к нему, и он поможет мне добраться до Багдада».

Синдбад быстро спустился с дерева и пошел вперед, не сводя глаз с белого купола. Подойдя на близкое расстояние, он увидел, что это не дворец, а белый шар — такой огромный, что верхушки его не было видно. Синдбад обошел его кругом, но не увидел ни окон, ни дверей. Он попробовал влезть на верхушку шара, но стенки были такие скользкие и гладкие, что Синдбаду не за что было ухватиться.

«Вот чудо! — подумал Синдбад, —Что это за шар?»

Вдруг все вокруг потемнело. Синдбад взглянул вверх и увидел, что над ним летит огромная птица и крылья ее, словно тучи, заслоняют солнце. Синдбад сначала испугался, но потом вспомнил, что капитан его корабля рассказывал, будто на дальних островах живет птица Рух, которая кормит своих птенцов слонами. Синдбад сразу понял, что белый шар — это яйцо птицы Рух. Он притаился и стал ждать, что будет дальше. Птица Рух, покружившись в воздухе, опустилась на яйцо, покрыла его своими крыльями и заснула. Синдбада она и не заметила.

А Синдбад лежал неподвижно возле яйца и думал: «Я нашел способ выбраться отсюда. Лишь бы только птица не проснулась».

Он подождал немного и, увидев, что птица крепко спит, быстро снял с головы тюрбан, размотал его и привязал к ноге птицы Рух. Она и не шевельнулась — ведь в сравнении с нею Синдбад был не больше муравья. Привязавшись, Синдбад улегся на ноге птицы и сказал себе:

«Завтра она улетит со мною и, может быть, перенесет меня в страну, где есть люди и города. Но если даже я упаду и разобьюсь, все-таки лучше умереть сразу, чем ждать смерти на этом необитаемом острове».

Рано утром перед самым рассветом птица Рух проснулась, с шумом расправила крылья, громко и протяжно вскрикнула и взвилась в воздух. Синдбад от страха зажмурил глаза и крепко ухватился за ногу птицы. Она поднялась до самых облаков и долго летела над водами и землями, а Синдбад висел, привязанный к ее ноге, и боялся посмотреть вниз. Наконец птица Рух стала опускаться и, сев на землю, сложила крылья. Тогда Синдбад быстро и осторожно развязал тюрбан, дрожа от страха, что Рух заметит его и убьет.

Но птица так и не увидела Синдбада. Она вдруг схватила когтями с земли что-то длинное и толстое и улетела. Синдбад посмотрел ей вслед и увидел, что Рух уносит в когтях огромную змею, длиннее и толще самой большой пальмы.

Синдбад отдохнул немного, осмотрелся и, оказалось, что птица Рух принесла его в глубокую и широкую долину. Вокруг стеной стояли огромные горы, такие высокие, что вершины их упирались в облака, и не было выхода из этой долины.

— Я избавился от одной беды и попал в другую, еще худшую,— сказал Синдбад, тяжело вздыхая.— На острове были хоть плоды и пресная вода, а здесь нет ни воды, ни деревьев.

Не зная, что ему делать, он печально бродил по долине, опустив голову. Тем временем над горами взошло солнце и осветило долину. И вдруг вся она ярко засверкала. Каждый камень на земле блестел и переливался синими, красными, желтыми огнями. Синдбад поднял один камень и увидел, что это драгоценный алмаз, самый твердый камень на свете, которым сверлят металлы и режут стекло. Долина была полна алмазов, и земля в ней была алмазная.

И вдруг отовсюду послышалось шипение. Огромные змеи выползали из-под камней, чтобы погреться на солнце. Каждая из этих змей была больше самого высокого дерева, и если бы в долину пришел слон, змеи, наверно, проглотили бы его целиком.

Синдбад задрожал от ужаса и хотел бежать, но бежать было некуда и негде было укрыться. Синдбад заметался во все стороны и вдруг заметил маленькую пещеру. Он забрался в нее ползком и очутился прямо перед огромной змеей, которая свернулась клубком и грозно шипела. Синдбад еще больше испугался. Он выполз из пещеры и прижался спиной к скале, стараясь не шевелиться. Он видел, что нет ему спасения.

И вдруг прямо перед ним упал большой кусок мяса. Синдбад поднял голову, но над ним ничего не было, кроме неба и скал. Скоро сверху упал другой кусок мяса, за ним третий. Тогда Синдбад понял, где он находится и что это за долина.

Давно-давно в Багдаде он слышал от одного путешественника рассказ о долине алмазов. «Эта долина,— говорил путешественник,— находится в далекой стране между гор, и никто не может попасть в нее, потому что туда нет дороги. Но купцы, которые торгуют алмазами, придумали хитрость, чтобы добывать камни. Они убивают овцу, режут ее на куски и бросают мясо в долину.

Алмазы прилипают к мясу, а в полдень в долину спускаются хищные птицы — орлы и ястребы,— хватают мясо и взлетают с ним на гору. Тогда купцы стуком и криками отгоняют птиц от мяса и отдирают прилипшие алмазы; мясо же они оставляют птицам и зверям».

Синдбад вспомнил этот рассказ и обрадовался. Он придумал, как ему спастись. Быстро собрал он столько крупных алмазов, сколько мог унести с собой, а потом распустил свой тюрбан, лег на землю, положил на себя большой кусок мяса и крепко привязал его к себе. Не прошло и минуты, как в долину спустился горный орел, схватил мясо когтями и поднялся на воздух. Долетев до высокой горы, он принялся клевать мясо, но вдруг сзади него раздались громкие крики и стук. Встревоженный орел бросил свою добычу и улетел, а Синдбад развязал тюрбан и встал. Стук и грохот слышались все ближе, и скоро из-за деревьев выбежал старый, толстый бородатый человек в одежде купца. Он колотил палкой по деревянному щиту и кричал во весь голос, чтобы отогнать орла. Не взглянув даже на Синдбада, купец бросился к мясу и осмотрел его со всех сторон, но не нашел ни одного алмаза. Тогда он сел на землю, схватился руками за голову и воскликнул:

— Что это за несчастье! Я уже целого быка сбросил в долину, но орлы унесли все куски мяса к себе в гнезда. Они оставили только один кусок и, как нарочно, такой, к которому не прилипло ни одного камешка. О горе! О неудача!

Тут он увидел Синдбада, который стоял с ним рядом, весь в крови и пыли, босой и в разорванной одежде. Купец сразу перестал кричать и замер от испуга. Потом он поднял свою палку, закрылся щитом и спросил:

— Кто ты такой и как ты сюда попал?

— Не бойся меня, почтенный купец. Я не сделаю тебе зла,— ответил Синдбад.— Я тоже был купцом, как и ты, но испытал много бед и страшных приключений. Помоги мне выбраться отсюда и попасть на родину, и я дам тебе столько алмазов, сколько у тебя никогда не было.

— А у тебя правда есть алмазы? — спросил купец.— Покажи.

Синдбад показал ему свои камни и подарил самые лучшие из Них. Купец обрадовался и долго благодарил Синдбада, а потом он позвал других купцов, которые также добывали алмазы, и Синдбад рассказал им обо всех своих несчастьях.

Купцы поздравили его со спасением, дали ему хорошую одежду и взяли его с собой.

Они долго шли через степи, пустыни, равнины и горы, и немало чудес и диковинок пришлось увидеть Синдбаду, пока он добрался до своей родины.

На одном острове он увидел зверя, которого называют каркаданн. Каркаданн похож на большую корову, и у него один толстый рог посередине головы. Он такой сильный, что может носить на своем роге большого слона. От солнца жир слона начинает таять и заливает каркаданну глаза. Каркаданн слепнет и ложится на землю. Тогда к нему прилетает птица Рух и уносит его в когтях вместе со слоном в свое гнездо.

После долгого путешествия Синдбад наконец добрался до Багдада. Родные с радостью встретили его и устроили праздник по случаю его возвращения. Они думали, что Синдбад погиб, и не надеялись больше его увидеть. Синдбад продал свои алмазы и опять стал торговать, как прежде.

Так окончилось второе путешествие Синдбада-Морехода.

Третье путешествие Синдбада-Морехода

Несколько лет прожил Синдбад в родном городе, никуда не выезжая. Его друзья и знакомые, багдадские купцы, каждый вечер сходились к нему и слушали рассказы о его странствиях, и всякий раз, как Синдбад вспоминал про птицу Рух, алмазную долину огромных змей, ему становилось так страшно, как будто он все еще бродил в долине алмазов.

Однажды вечером к Синдбаду, по обыкновению, пришли его приятели-купцы. Когда они кончили ужин и приготовились слушать рассказы хозяина, в комнату вошел слуга и сказал, что у ворот стоит человек и продает диковинные плоды.

— Прикажи, ему войти сюда,— сказал Синдбад.

Слуга привел торговца плодами в комнату. Это был смуглый человек с длинной черной бородой, одетый по-иноземному. На голове он нес корзину, полную великолепных плодов. Он поставил корзину перед Синдбадом и снял с нее покрывало.

Синдбад заглянул в корзину — и ахнул от удивления. В ней лежали огромные круглые апельсины, кислые и сладкие лимоны, померанцы, яркие, словно огонь, персики, груши и гранаты, такие большие и сочные, каких не бывает в Багдаде.

— Кто ты, чужеземец, и откуда ты пришел? — спросил Синдбад торговца.

— О господин,— ответил тот,— я родился далеко отсюда, на острове Серендибе. Всю мою жизнь я плавал по морям и побывал во многих странах и везде я продавал такие плоды.

— Расскажи мне про остров Серендиб: какой он и кто на нем живет? — сказал Синдбад.

— Про мою родину не расскажешь словами. Ее нужно видеть, так как нет в мире острова прекраснее и лучше Серендиба,— ответил торговец.— Когда путник вступает на берег, он слышит пение прекрасных птиц, перья которых горят на солнце, как драгоценные камни. Даже цветы на острове Серендибе светятся, словно яркое золото. И есть на нем цветы, которые плачут и смеются. Каждый день на восходе солнца они поднимают свои головки кверху и громко кричат: «Утро! Утро!» — и смеются, а вечером, когда солнце заходит, они опускают головки к земле и плачут. Лишь только наступает темнота, выходят на берег моря всевозможные звери — медведи, барсы, львы и морские кони,— и каждый держит во рту драгоценный камень, который сверкает, как огонь, и освещает все вокруг. А деревья на моей родине самые редкие и дорогие: алоэ, которое так прекрасно пахнет, если его зажечь; крепкий тек, что идет на корабельные мачты,— ни одно насекомое не прогрызет его, и не повредит ему ни вода, ни холод; высокие пальмы и блестящий эбен, или черное дерево. Море вокруг Серендиба ласковое и теплое. На дне его лежат чудесные жемчужины — белые, розовые и черные, и рыбаки ныряют в воду и достают их. А иногда они посылают за жемчугом маленьких обезьян…

Долго еще рассказывал торговец плодами про диковины острова Серендиба, и когда он кончил, Синдбад щедро наградил его и отпустил. Торговец ушел, низко кланяясь, а Синдбад лег спать, но еще долго ворочался с боку на бок и не мог заснуть, вспоминая рассказы об острове Серендибе. Ему слышался плеск моря и скрип корабельных мачт, он видел перед собой чудесных птиц и золотые цветы, сверкавшие яркими огнями. Наконец он заснул, и ему приснилась обезьяна с огромной розовой жемчужиной во рту.

Проснувшись, он сразу же вскочил с постели и сказал себе:

— Я непременно должен побывать на острове Серендибе! Сегодня же начну собираться в путь.

Он собрал все, какие у него были, деньги, накупил товаров, простился со своими родными и опять отправился в приморский город Басру. Он долго выбирал себе корабль получше и наконец нашел прекрасное, крепкое судно. Капитаном этого судна был мореход из Персии по имени Бузург — старый толстый человек с длинной бородой. Он много лет плавал по океану, и его корабль ни разу не потерпел крушения.

Синдбад велел погрузить свои товары на корабль Бузурга и тронулся в путь. С ним вместе поехали его приятели-купцы, которым также захотелось побывать на острове Серендибе.

Ветер был попутный, и корабль быстро двигался вперед. Первые дни все шло благополучно. Но однажды утром на море началась буря; поднялся сильный ветер, который то и дело менял направление. Корабль Синдбада носило по морю как щепку. Огромные волны одна за другой перекатывались через палубу. Синдбад и его приятели привязали себя к мачтам и стали прощаться друг с другом, не надеясь спастись. Только капитан Бузург был спокоен. Он сам встал у руля и громким голосом отдавал приказания. Видя, что он не боится, успокоились и его спутники. К полудню буря начала стихать. Волны стали меньше, небо прояснилось. Скоро наступило полное затишье.

И вдруг капитан Бузург принялся бить себя по лицу, стонать и плакать. Сорвал с головы тюрбан, бросил его на палубу, разорвал на себе халат и крикнул:

— Знайте, что наш корабль попал в сильное течение и мы не можем из него выйти! А это течение несет нас к стране, которая называется «Страна мохнатых». Там живут люди, похожие на обезьян, я никто еще не вернулся живым из этой страны. Готовьтесь же к смерти — нам нет спасения!

Не успел капитан договорить, как раздался страшный удар. Корабль сильно встряхнуло, и он остановился. Течение пригнало его к берегу, и он сел на мель. И сейчас же весь берег покрылся маленькими человечками. Их становилось все больше и больше, они скатывались с берега прямо в воду, подплывали к кораблю и быстро карабкались на мачты. Эти маленькие люди, покрытые густой шерстью, с желтыми глазами, кривыми ногами и цепкими руками, перегрызли корабельные канаты и сорвали паруса, а потом бросились на Синдбада и его спутников. Передний человечек подкрался к одному из купцов. Купец выхватил меч и разрубил его пополам. И сейчас же на него кинулись еще десять мохнатых, схватили его за руки и за ноги и сбросили в море, а за ним и другого и третьего купца.

— Неужели мы испугаемся этих обезьян?! — воскликнул Синдбад и вынул меч из ножен.

Но капитан Бузург схватил его за руку и закричал:

— Берегись, Синдбад! Разве ты не видишь, что если каждый из нас убьет десять или даже сто обезьян, остальные разорвут его в клочья или выкинут за борт? Бежим с корабля на остров, а корабль пусть достается обезьянам.

Синдбад послушался капитана и вложил меч в ножны.

Он выскочил на берег острова, и его спутники последовали за ним. Последним ушел с корабля капитан Бузург. Ему было очень жалко оставлять свое судно этим мохнатым обезьянам.

Синдбад и его приятели медленно пошли вперед, не зная, куда направиться. Они шли и тихо разговаривали между собой. И вдруг капитан Бузург воскликнул:

— Смотрите! Смотрите! Дворец!

Синдбад поднял голову и увидел высокий дом с черными железными воротами.

— В этом доме, может быть, живут люди. Пойдем и узнаем, кто его хозяин,— сказал он.

Путники пошли быстрее и вскоре дошли до ворот дома. Синдбад первым вбежал во двор и крикнул:

— Тут, наверно, недавно был пир! Смотрите — на палках вокруг жаровни висят котлы и сковороды и всюду разбросаны обглоданные кости. А угли в жаровне еще горячие. Посидим немного на этой скамье — может быть, хозяин дома выйдет во двор и позовет нас.

Синдбад и его спутники так устали, что едва держались на ногах. Они уселись, кто на скамью, а кто прямо на землю, и вскоре уснули, пригревшись на солнце. Синдбад проснулся первым. Его разбудил сильный шум и гул. Казалось, что где-то недалеко проходит большое стадо слонов. Земля дрожала от чьих-то тяжелых шагов. Было уже почти темно. Синдбад привстал со скамьи и замер от ужаса: прямо на него двигался человек огромного роста — настоящий великан, похожий на высокую пальму. Он был весь черный, глаза у него сверкали, как горящие головни, рот был похож на отверстие колодца, а зубы торчали, точно клыки кабана. Уши падали ему на плечи, а ногти на его руках были широкие и острые, как у льва. Великан шел медленно, слегка согнувшись, точно ему трудно было нести свою голову, и тяжело вздыхал. От каждого вздоха шелестели деревья и верхушки их пригибались к земле, как во время бури. В руках у великана был огромный факел — целый ствол смолистого дерева.

Спутники Синдбада тоже проснулись и лежали на земле полумертвые от страха. Великан подошел и нагнулся над ними. Он долго рассматривал каждого из них и, выбрав одного, поднял его, как перышко. Это был капитан Бузург — самый большой и толстый из спутников Синдбада.

Синдбад выхватил меч и бросился к великану. Весь его страх прошел, и он думал только об одном: как бы вырвать Бузурга из рук чудовища. Но великан ударом ноги отбросил Синдбада в сторону. Он разжег огонь на жаровне, зажарил капитана Бузурга и съел его.

Кончив есть, великан растянулся на земле и громко захрапел. Синдбад и его товарищи сидели на скамье, прижавшись друг к другу и затаив дыхание.

Синдбад оправился первый и, убедившись, что великан крепко спит, вскочил и воскликнул:

— Лучше было бы, если бы мы утонули в море! Неужели мы позволим великану съесть нас, как овец?

— Уйдем отсюда и поищем такое место, где бы мы могли спрятаться от него,— сказал один из купцов.

— Куда нам уйти? Он ведь всюду нас найдет,— возразил Синдбад.— Лучше будет, если мы убьем его и потом уплывем по морю. Может быть, нас подберет какой-нибудь корабль.

— А на чем же мы уплывем, Синдбад? — спросили купцы.

— Посмотрите на эти бревна, что сложены около жаровни. Они длинные и толстые, и, если их связать вместе, выйдет хороший плот,— сказал Синдбад.— Перенесем их на берег моря, пока спит этот жестокий людоед, а потом мы вернемся сюда и придумаем способ его убить.

— Это прекрасный план,— сказали купцы и начали перетаскивать бревна на морской берег и связывать их веревками из пальмового лыка.

К утру плот был готов, и Синдбад с товарищами вернулись во двор великана. Когда они пришли, людоеда на дворе не было. До самого вечера он не появлялся.

Когда стемнело, земля опять затряслась и послышался гул и топот. Великан был близко. Как и накануне, он медленно подошел к товарищам Синдбада и нагнулся над ними, освещая их факелом. Он выбрал самого толстого купца, проткнул его вертелом, зажарил и съел. А потом он растянулся на земле и заснул.

— Еще один наш спутник погиб! — воскликнул Синдбад.— Но это последний. Больше этот жестокий человек никого из нас не съест.

— Что же ты задумал, Синдбад? — спросили его купцы.

— Смотрите и делайте так, как я скажу! — воскликнул Синдбад.

Он схватил два вертела, на которых великан жарил мясо, раскалил их на огне и приставил к глазам людоеда. Потом он сделал знак купцам, и они все вместе навалились на вертела. Глаза людоеда ушли в глубь головы, и он ослеп.

Людоед со страшным криком вскочил и принялся шарить вокруг себя руками, стараясь поймать своих врагов. Но Синдбад и его товарищи врассыпную бросились от него и побежали к морю. Великан пошел за ними, продолжая громко кричать. Он догонял беглецов и перегонял их, но так и не поймал никого. Они пробегали у него между ногами, увертывались от его рук и наконец добежали до берега моря, сели на плот и отплыли, гребя, как веслом, тонким стволом молодой пальмы.

Когда людоед услышал удары весла о воду, он понял, что добыча ушла от него. Он закричал еще громче прежнего. На его крик прибежали еще два великана, такие же страшные, как он. Они отломили от скал по громадному камню и бросили вслед беглецам. Глыбы скал со страшным шумом упали в воду, только слегка задев плот. Но от них поднялись такие волны, что плот перевернулся. Спутники Синдбада почти совсем не умели плавать. Они сразу захлебнулись и пошли ко дну. Только сам Синдбад и еще двое купцов помоложе успели схватиться за плот и удержались на поверхности моря.

Синдбад с трудом вскарабкался снова на плот и помог своим товарищам выбраться из воды. Волны унесли их весло, и им пришлось плыть по течению, слегка направляя плот ногами. Становилось светлее. Скоро должно было взойти солнце. Товарищи Синдбада, мокрые и дрожащие, сидели на плоту и громко жаловались. Синдбад стоял на краю плота, высматривая, не видно ли вдали берега или паруса корабля. Вдруг он обернулся к своим спутникам и крикнул:

— Мужайтесь, друзья мои Ахмед и Хасан! Земля недалеко, и течение несет нас прямо к берегу. Видите, птицы кружатся там, вдали, над водою? Их гнезда, наверно, где-нибудь близко. Ведь птицы не улетают далеко от своих птенцов.

Ахмед и Хасан подбодрились и подняли головы. Хасан, у которого глаза были зоркие, как у ястреба, посмотрел вперед и сказал:

— Твоя правда, Синдбад. Вон там, вдалеке, я вижу остров. Скоро течение пригонит к нему наш плот, и мы отдохнем на твердой земле.

Измученные путники обрадовались и стали сильнее грести ногами, чтобы помочь течению. Если бы они только знали, что ждет их на этом острове!

Скоро плот прибило к берегу, и Синдбад с Ахмедом и Хасаном вышли на сушу. Они медленно пошли вперед, подбирая с земли ягоды и коренья, и увидели высокие, развесистые деревья на берегу ручья. Густая трава так и манила прилечь и отдохнуть.

Синдбад бросился под дерево и сейчас же заснул. Его разбудил какой-то странный звук, точно кто-то перетирал зерно между двумя огромными камнями. Синдбад открыл глаза и вскочил на ноги. Он увидел перед собой огромного змея с широкой пастью, как у кита. Змей спокойно лежал на брюхе и лениво, с громким хрустом двигал челюстями. Этот хруст и разбудил Синдбада. А из пасти змея торчали человеческие ноги в сандалиях. По сандалиям Синдбад узнал, что это ноги Ахмеда.

Постепенно Ахмед целиком исчез в брюхе змея, и змей медленно уполз в лес. Когда он скрылся, Синдбад осмотрелся кругом и увидел, что он остался один.

«А где же Хасан? — подумал Синдбад.— Неужели его тоже съел змей?»

— Эй, Хасан, где ты? — крикнул он.

— Здесь! — раздался голос откуда-то сверху.

Синдбад поднял голову и увидел Хасана, который сидел скорчившись в густых ветвях дерева, ни живой ни мертвый от страха.

— Полезай и ты сюда! — крикнул он Синдбаду. Синдбад схватил с земли несколько кокосовых орехов и вскарабкался на дерево. Ему пришлось сидеть на верхней ветке, это было очень неудобно. А Хасан прекрасно устроился на широком суку пониже.

Много часов просидели Синдбад и Хасан на дереве, каждую минуту ожидая появления змея. Стало смеркаться, наступила ночь, а чудовища все не было. Наконец Хасан не выдержал и заснул, опершись спиной о ствол дерева и свесив ноги. Вскоре задремал и Синдбад. Когда он проснулся, было светло и солнце стояло довольно высоко. Синдбад осторожно наклонился и посмотрел вниз. Хасана на ветке больше не было. На траве, под деревом, белела его чалма и валялись стоптанные туфли — все, что осталось от бедного Хасана.

«Его тоже сожрал этот ужасный змей,— подумал Синдбад.— Видно, и на дереве от него не спрячешься».

Теперь Синдбад был один на острове. Долго искал он какого-нибудь местечка, чтобы укрыться от змея, но на острове не было ни одной скалы или пещеры. Устав искать, Синдбад присел на земле у самого моря и стал думать, как бы ему спастись.

«Если я вырвался из рук людоеда, так неужели я дам себя съесть змею? — думал он.— Я человек, и у меня есть разум, который поможет мне перехитрить это чудовище».

Вдруг с моря плеснула огромная волна и выбросила на берег толстую корабельную доску. Синдбад увидел эту доску и сейчас же придумал, как ему спастись. Он схватил доску, подобрал на берегу еще несколько досок поменьше и унес их в лес. Выбрав доску подходящего размера, Синдбад привязал ее к своим ногам большим куском пальмового лыка. Такую же доску он привязал к голове, а две другие — к телу, справа и слева, так что оказался как будто в ящике. А потом он лег на землю и стал ждать.

Скоро послышался треск хвороста и громкое шипение. Змей почуял запах человека и разыскал свою добычу. Из-за деревьев показалась его длинная голова, на которой светились, как факелы, два больших глаза. Он подполз к Синдбаду и широко разинул пасть, высовывая длинный раздвоенный язык.

Он удивленно осмотрел ящик, из которого так вкусно пахло человеком, и попробовал захватить его и разгрызть зубами, но крепкое дерево не поддавалось.

Змей обошел Синдбада со всех сторон, пытаясь сорвать с него деревянный щит. Щит оказался слишком крепким, и змей только обломал себе зубы. В ярости он стал бить хвостом по доскам. Доски задрожали, но выдержали. Долго трудился змей, но так и не добрался до Синдбада. Наконец он выбился из сил и уполз обратно в лес, шипя и разбрасывая хвостом сухие листья.

Синдбад быстро отвязал доски и вскочил на ноги.

— Лежать между досками очень неудобно, но если змей застигнет меня беззащитным, он меня сожрет,— сказал себе Синдбад.— Надо бежать с острова. Пусть лучше я утону в море, чем погибну в пасти змея, как Ахмед и Хасан.

И Синдбад решил опять смастерить себе плот. Он вернулся к морю и начал собирать доски. Вдруг он увидел неподалеку парус корабля. Корабль все приближался, попутный ветер гнал его к берегам острова. Синдбад сорвал с себя рубашку и принялся бегать по берегу, размахивая ею. Он махал руками, кричал и всячески старался обратить на себя внимание. Наконец матросы заметили его, и капитан приказал остановить корабль. Синдбад бросился в воду и в несколько взмахов достиг корабля. По парусам и по одежде матросов он узнал, что корабль принадлежит его землякам. Действительно, это был арабский корабль. Капитан корабля много слышал рассказов про остров, где живет страшный змей, но никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь от него спасся.

Матросы ласково встретили Синдбада, накормили и одели его. Капитан приказал поднять паруса, и корабль помчался дальше.

Долго плыл он по морю и наконец доплыл до какой-то земли. Капитан остановил корабль у пристани, и все путники вышли на берег продавать и выменивать свои товары. Только у Синдбада ничего не было. Грустный и печальный, остался он на корабле. Скоро капитан подозвал его к себе и сказал:

— Я хочу сделать доброе дело и помочь тебе. С нами был один путешественник, которого мы потеряли, и я не знаю, умер он или жив. А товары его так и лежат в трюме. Возьми их и продай на рынке, и я дам тебе что-нибудь за труды. А то, что не удастся продать, мы отвезем в Багдад и отдадим его родственникам.

— Охотно сделаю это,— сказал Синдбад.

И капитан приказал матросам вынести товары из трюма. Когда выгрузили последний тюк, корабельный писец спросил капитана:

— Что это за товары и как зовут их хозяина? На чье имя их записать?

— Запиши на имя Синдбада-Морехода, который плыл с нами на корабле и пропал,— ответил капитан.

Услышав это, Синдбад едва не лишился чувств от удивления и радости.

— О господин,— спросил он капитана,— знаешь ли ты того человека, чьи товары ты приказал мне продать?

— Это был человек из города Багдада по имени Синдбад-Мореход,— отвечал капитан.

— Это я Синдбад-Мореход! — закричал Синдбад.— Я не пропал, а заснул на берегу, а ты не дождался меня и уплыл. Это было в мое прошлое путешествие, когда птица Рух принесла меня в долину алмазов.

Матросы услышали слова Синдбада и толпой обступили его. Некоторые ему верили, другие называли его лжецом. И вдруг подошел к капитану один купец, который тоже плыл на этом корабле, и сказал:

— Помнишь, я тебе рассказывал, как я был на алмазной горе и бросил в долину кусок мяса, и к мясу прицепился какой-то человек, и орел принес его на гору вместе с мясом? Ты мне не поверил и сказал, что я лгу. Вот человек, который привязался тюрбаном к моему куску мяса. Он подарил мне такие алмазы, лучше которых не бывает, и сказал, что его зовут Синдбад-Мореход.

Тут капитан обнял Синдбада и сказал ему:

— Возьми свои товары. Теперь я верю, что ты Синдбад-Мореход. Продай их поскорей, пока на рынке не кончилась торговля.

Синдбад продал свои товары с большой прибылью и вернулся в Багдад на этом же корабле. Он был очень доволен, что возвратился домой, и твердо решил никогда больше не пускаться в путешествия. Так окончилось третье путешествие Синдбада.

Четвертое путешествие Синбада-Морехода

Но прош­ло нем­но­го вре­ме­ни, и Син­д­ба­ду опять за­хо­те­лось по­бы­вать в чу­жих стра­нах. Он ку­пил са­мых до­ро­гих то­ва­ров, от­п­ра­вил­ся в Бас­ру, на­нял хо­ро­ший ко­рабль и поп­лыл в сто­ро­ну Ин­дии.

Первые дни все шло бла­го­по­луч­но, но од­наж­ды под ут­ро под­ня­лась бу­ря. Ко­рабль Син­д­ба­да ста­ло ки­дать по вол­нам, как щеп­ку. Ка­пи­тан ве­лел бро­сить якорь в мел­ком мес­те, что­бы пе­реж­дать бу­рю. Но не ус­пел ко­рабль ос­та­но­вить­ся, как якор­ные це­пи лоп­ну­ли, и ко­рабль по­нес­ло пря­мо на бе­рег. Па­ру­са на ко­раб­ле пор­ва­лись, вол­ны за­ли­ли па­лу­бу и унес­ли всех куп­цов и мат­ро­сов в мо­ре. Нес­час­т­ные пу­те­шес­т­вен­ни­ки, точ­но кам­ни пош­ли ко дну. Толь­ко Син­д­бад и еще нес­коль­ко куп­цов схва­ти­лись за об­ло­мок дос­ки и удер­жа­лись на по­вер­х­нос­ти мо­ря.

Целый день и це­лую ночь но­си­лись они по мо­рю, а ут­ром вол­ны выб­ро­си­ли их на ска­лис­тый бе­рег.

Еле жи­вые ле­жа­ли пут­ни­ки на зем­ле. Толь­ко ког­да про­шел день, а за ним ночь, они нем­но­го опом­ни­лись.

Дрожа от хо­ло­да, Син­д­бад и его друзья пош­ли по бе­ре­гу, на­де­ясь, что встре­тят лю­дей, ко­то­рые их при­ютят и на­кор­мят. Дол­го шли они и на­ко­нец уви­да­ли вда­ле­ке вы­со­кую пос­т­рой­ку, по­хо­жую на дво­рец. Син­д­бад очень об­ра­до­вал­ся и по­шел быс­т­рее. Но ед­ва пут­ни­ки приб­ли­зи­лись к этой пос­т­рой­ке, их ок­ру­жи­ла тол­па лю­дей. Эти лю­ди схва­ти­ли их и от­ве­ли к сво­ему ца­рю, а царь зна­ком при­ка­зал им сесть. Ког­да они се­ли, пе­ред ни­ми пос­та­ви­ли мис­ки с ка­ким-то ди­ко­вин­ным ку­шань­ем. Ни Син­д­бад, ни его при­яте­ли-куп­цы ни­ког­да та­ко­го не ели. Спут­ни­ки Син­д­ба­да с жад­нос­тью наб­ро­си­лись на ку­шанье и съели все, что бы­ло в мис­ках. Один Син­д­бад поч­ти не прит­ро­нул­ся к ку­шанью, а толь­ко поп­ро­бо­вал его.

А царь это­го го­ро­да был лю­до­ед. Его приб­ли­жен­ные ло­ви­ли всех чу­же­зем­цев, ко­то­рые за­хо­ди­ли в их стра­ну, и кор­ми­ли их этим ку­шань­ем. Вся­кий, кто ел его, пос­те­пен­но те­рял ра­зум и ста­но­вил­ся по­хож на жи­вот­ное. От­кор­мив чу­же­зем­ца, приб­ли­жен­ные ца­ря уби­ва­ли его, жа­ри­ли и съеда­ли. А царь ел лю­дей пря­мо сы­ры­ми.

Приятелей Син­д­ба­да то­же жда­ла та­кая участь. Каж­дый день они ели пом­но­гу это­го ку­шанья, и все те­ло у них зап­лы­ло жи­ром. Они пе­рес­та­ли по­ни­мать, что с ни­ми де­ла­ет­ся,- толь­ко ели и спа­ли. Их от­да­ли пас­ту­ху, точ­но сви­ней; каж­дый день пас­тух вы­го­нял их за го­род и кор­мил из боль­ших ко­рыт.

Синдбад не ел это­го ку­шанья, а дру­го­го ему не да­ва­ли. Он под­би­рал на лу­гах ко­ренья и яго­ды и кое-как пи­тал­ся ими. Бее его те­ло вы­сох­ло, он ос­ла­бел и еле дер­жал­ся на но­гах. Ви­дя, что Син­д­бад та­кой сла­бый и то­щий, приб­ли­жен­ные ца­ря ре­ши­ли, что его не на­до сте­речь — все рав­но не убе­жит,- и ско­ро за­бы­ли о нем.

А Син­д­бад толь­ко и меч­тал, как бы выр­вать­ся от лю­до­едов. Од­наж­ды ут­ром, ког­да все еще спа­ли, он вы­шел из во­рот двор­ца и по­шел ку­да гла­за гля­дят. Ско­ро он при­шел на зе­ле­ный луг и уви­дел че­ло­ве­ка, ко­то­рый си­дел на боль­шом кам­не. Это был пас­тух. Он толь­ко что приг­нал куп­цов, при­яте­лей Син­д­ба­да, из го­ро­да и пос­та­вил пе­ред ни­ми ко­ры­то с кор­мом. Уви­дев Син­д­ба­да, пас­тух сра­зу по­нял, что Син­д­бад здо­ров и вла­де­ет сво­им умом. Он сде­лал ему знак ру­кой: «По­дой­ди сю­да!»-и, ког­да Син­д­бад приб­ли­зил­ся, ска­зал ему: — Иди по этой тро­пин­ке, а ког­да дой­дешь до пе­рек­рес­т­ка, свер­ни нап­ра­во и вый­дешь на сул­тан­с­кую до­ро­гу. Она вы­ве­дет те­бя из зем­ли на­ше­го ца­ря, и ты, мо­жет быть, до­бе­решь­ся до тво­ей ро­ди­ны.

Синдбад поб­ла­го­да­рил пас­ту­ха и по­шел. Он ста­рал­ся ид­ти как мож­но быс­т­рее и ско­ро уви­дел спра­ва от се­бя до­ро­гу. Семь дней и семь но­чей шел Син­д­бад по этой до­ро­ге, пи­та­ясь ко­рень­ями и яго­да­ми. На­ко­нец на вось­мой день ут­ром он уви­дел нев­да­ле­ке от се­бя тол­пу лю­дей и по­до­шел к ним. Лю­ди об­с­ту­пи­ли его и ста­ли рас­спра­ши­вать, кто он и от­ку­да при­шел. Син­д­бад рас­ска­зал им обо всем, что с ним слу­чи­лось, и его от­ве­ли к ца­рю той стра­ны. Царь ве­лел на­кор­мить Син­д­ба­да и то­же спро­сил его, от­ку­да он ро­дом и что с ним про­изош­ло. Ког­да Син­д­бад рас­ска­зал ца­рю о сво­их прик­лю­че­ни­ях, царь очень уди­вил­ся и вос­к­лик­нул:

— Я в жиз­ни не слы­шал ис­то­рии уди­ви­тель­ней! Доб­ро по­жа­ло­вать, чу­же­зе­мец! Ос­та­вай­ся жить в мо­ем го­ро­де.

Синдбад ос­тал­ся в го­ро­де это­го ца­ря, ко­то­ро­го зва­ли Тай­га­мус. Царь очень по­лю­бил Син­д­ба­да и ско­ро так при­вык к не­му, что не от­пус­кал его от се­бя ни на ми­ну­ту. Он ока­зы­вал Син­д­ба­ду вся­кие ми­лос­ти и ис­пол­нял все его же­ла­ния.

И вот од­наж­ды пос­ле обе­да, ког­да все приб­ли­жен­ные ца­ря, кро­ме Син­д­ба­да, ра­зош­лись по до­мам, царь Тай­га­мус ска­зал Син­д­ба­ду:

— О Син­д­бад, ты стал для ме­ня до­ро­же всех мо­их приб­ли­жен­ных, и я не мо­гу рас­стать­ся с то­бой. У ме­ня есть к те­бе боль­шая прось­ба. Обе­щай мне, что ис­пол­нишь ее.

— Говори, ка­кая у те­бя прось­ба,- от­ве­тил Син­д­бад.- Ты был добр ко мне, и я не мо­гу те­бя ос­лу­шать­ся.

— Останься у нас нав­сег­да,- ска­зал царь.- Я най­ду те­бе хо­ро­шую же­ну, и те­бе бу­дет в мо­ем го­ро­де не ху­же, чем в Баг­да­де.

Услышав сло­ва ца­ря, Син­д­бад очень огор­чил­ся. Он все еще на­де­ял­ся вер­нуть­ся ког­да-ни­будь в Баг­дад, а те­перь на­деж­ду при­хо­ди­лось ос­та­вить. Ведь не мог же Син­д­бад от­ка­зать ца­рю!

— Пусть бу­дет по-тво­ему, о царь,- ска­зал он.- Я ос­та­нусь здесь нав­сег­да.

Царь тот­час же ве­лел от­вес­ти Син­д­ба­ду по­ме­ще­ние во двор­це и же­нил его на до­че­ри сво­его ви­зи­ря.

Еще нес­коль­ко лет про­жил Син­д­бад в го­ро­де ца­ря Тай­га­му­са и стал по­нем­но­гу за­бы­вать Баг­дад. У не­го за­ве­лись друзья сре­ди жи­те­лей го­ро­да, все его лю­би­ли и ува­жа­ли.

И вот од­наж­ды ран­ним ут­ром к не­му во­шел один из его при­яте­лей по име­ни Абу-Ман­сур. Одеж­да на нем бы­ла ра­зор­ва­на, и тюр­бан съехал на­бок; он ло­мал се­бе ру­ки и горь­ко ры­дал.

— Что с то­бой, Абу-Ман­сур?- спро­сил Син­д­бад.

— Сегодня ночью у ме­ня умер­ла же­на,- от­ве­тил его при­ятель.

Синдбад при­нял­ся его уте­шать, но Абу-Ман­сур про­дол­жал горь­ко пла­кать, уда­ряя се­бя ру­ка­ми в грудь.

— О Абу-Ман­сур,- ска­зал Син­д­бад,- что поль­зы так уби­вать­ся? Прой­дет вре­мя, и ты уте­шишь­ся. Ты ведь еще мо­ло­дой и дол­го про­жи­вешь.

И вдруг Абу-Ман­сур зап­ла­кал еще силь­нее и вос­к­лик­нул:

— Как это ты го­во­ришь, что я дол­го про­жи­ву, ког­да мне ос­та­лось жить все­го один день! Зав­т­ра ты ли­шишь­ся ме­ня и ни­ког­да боль­ше ме­ня не уви­дишь.

— Почему?- спро­сил Син­д­бад.- Ты ведь здо­ров, и те­бе не гро­зит смерть.

— Завтра по­хо­ро­нят мою же­ну, и ме­ня то­же опус­тят с нею в мо­ги­лу,- ска­зал Абу-Ман­сур.- В на­шей стра­не та­кой обы­чай: ког­да уми­ра­ет жен­щи­на, ее му­жа хо­ро­нят жи­вым вмес­те с нею, а ког­да уми­ра­ет муж­чи­на, с ним вмес­те хо­ро­нят его же­ну. «Это очень сквер­ный обы­чай,- по­ду­мал Син­д­бад.- Хо­ро­шо, что я чу­же­зе­мец и ме­ня не по­хо­ро­нят жи­вым».

Он пос­та­рал­ся, как мог, уте­шить Абу-Ман­су­ра и обе­щал, что поп­ро­сит ца­ря из­ба­вить его от та­кой страш­ной смер­ти. Но ког­да Син­д­бад при­шел к ца­рю и выс­ка­зал ему свою прось­бу, царь по­ка­чал го­ло­вой и ска­зал:

— Проси о чем хо­чешь, Син­д­бад, но толь­ко не об этом. Я не мо­гу на­ру­шить обы­чай мо­их пред­ков. Зав­т­ра тво­его при­яте­ля опус­тят в мо­ги­лу.

— О царь,- спро­сил Син­д­бад,- а ес­ли ум­рет же­на у чу­же­зем­ца, ее му­жа то­же по­хо­ро­нят вмес­те с нею?

— Да,- от­ве­тил царь.- Но не бес­по­кой­ся за се­бя. Твоя же­на еще слиш­ком мо­ло­да и, на­вер­но, не ум­рет рань­ше те­бя.

Когда Син­д­бад ус­лы­шал эти сло­ва, он очень огор­чил­ся и ис­пу­гал­ся. Пе­чаль­ный, вер­нул­ся он к се­бе и с этих пор все вре­мя ду­мал об од­ном — как бы его же­на не за­бо­ле­ла смер­тель­ной бо­лез­нью. Прош­ло нем­но­го вре­ме­ни, и то, че­го он бо­ял­ся, слу­чи­лось. Его же­на тя­же­ло за­не­мог­ла и че­рез нес­коль­ко дней скон­ча­лась.

Царь и все жи­те­ли го­ро­да приш­ли, по обы­чаю, уте­шать Син­д­ба­да. На его же­ну на­де­ли ее луч­шие дра­го­цен­нос­ти, по­ло­жи­ли ее те­ло на но­сил­ки и по­нес­ли к вы­со­кой го­ре, на­хо­див­шей­ся не­да­ле­ко от го­ро­да. На вер­ши­не го­ры бы­ла вы­ры­та глу­бо­кая яма, прик­ры­тая тя­же­лым кам­нем. Но­сил­ки с те­лом же­ны Син­д­ба­да об­вя­за­ли ве­рев­ка­ми и, под­няв ка­мень, опус­ти­ли в мо­ги­лу. А по­том царь Тай­га­мус и друзья Син­д­ба­да по­дош­ли к не­му и на­ча­ли с ним про­щать­ся. Бед­ный Син­д­бад по­нял, что при­шел час его смер­ти. Он бро­сил­ся бе­жать с кри­ком:

— Я чу­же­зе­мец и не дол­жен под­чи­нять­ся ва­шим обы­ча­ям! Я не хо­чу уме­реть в этой яме!

Но как ни от­би­вал­ся Син­д­бад, его все-та­ки при­ве­ли к страш­ной яме. Ему да­ли с со­бой кув­шин во­ды и семь хлеб­ных ле­пе­шек и, об­вя­зав ве­рев­ка­ми, опус­ти­ли в яму. А по­том яму за­ва­ли­ли кам­нем, и царь и все, кто был с ним, уш­ли об­рат­но в го­род.

Бедный Син­д­бад очу­тил­ся в мо­ги­ле, сре­ди мер­т­ве­цов. Сна­ча­ла он ни­че­го не ви­дел, но, ког­да его гла­за при­вык­ли к тем­но­те, он за­ме­тил, что в мо­ги­лу про­хо­дит свер­ху сла­бый свет. Ка­мень, зак­ры­вав­ший вход в мо­ги­лу, неп­лот­но при­ле­гал к ее кра­ям, и то­нень­кий луч сол­н­ца про­би­вал­ся в пе­ще­ру.

Вся пе­ще­ра бы­ла пол­на мер­т­ве­цов — муж­чин и жен­щин. На них бы­ли на­де­ты их луч­шие платья и дра­го­цен­нос­ти. От­ча­яние и го­ре ох­ва­ти­ли Син­д­ба­да.

«Теперь- то уже мне не спас­тись, — по­ду­мал он.- Из этой мо­ги­лы ни­ко­му не вый­ти».

Через нес­коль­ко ча­сов сол­неч­ный луч, ос­ве­щав­ший пе­ще­ру, по­гас, и вок­руг Син­д­ба­да ста­ло сов­сем тем­но. Син­д­бад был очень го­ло­ден. Он съел ле­пеш­ку, на­пил­ся во­ды и ус­нул пря­мо на зем­ле, сре­ди мер­т­ве­цов.

День, дру­гой, а за ним и тре­тий про­вел Син­д­бад в страш­ной пе­ще­ре. Он ста­рал­ся есть как мож­но мень­ше, что­бы еды хва­ти­ло на бо­лее дол­гий срок, но на тре­тий день ве­че­ром он прог­ло­тил пос­лед­ний ку­сок ле­пеш­ки и за­пил ее пос­лед­ним глот­ком во­ды. Те­перь ему ос­та­ва­лось толь­ко ждать смер­ти.

Синдбад рас­сте­лил на зем­ле свой плащ и лег. Всю ночь про­ле­жал он без сна, вспо­ми­ная род­ной Баг­дад, дру­зей и при­яте­лей. Толь­ко под ут­ро его гла­за зак­ры­лись, и он ус­нул.

Проснулся он от сла­бо­го шо­ро­ха: кто-то с вор­чань­ем и фыр­кань­ем скреб ког­тя­ми ка­мен­ные сте­ны пе­ще­ры. Син­д­бад вско­чил на но­ги и по­шел по нап­рав­ле­нию шу­ма. Кто-то про­бе­жал ми­мо не­го, сту­ча ла­па­ми.

«Это, вер­но, ка­кой-ни­будь ди­кий зверь,- по­ду­мал Син­д­бад.- По­чу­яв че­ло­ве­ка, он ис­пу­гал­ся и убе­жал. Но как же он по­пал в пе­ще­ру?»

Синдбад бро­сил­ся сле­дом за зве­рем и вско­ре уви­дел вда­ле­ке свет, ко­то­рый ста­но­вил­ся тем яр­че, чем бли­же Син­д­бад под­хо­дил к не­му. Ско­ро Син­д­бад ока­зал­ся пе­ред боль­шим от­вер­с­ти­ем. Син­д­бад вы­шел че­рез от­вер­с­тие на­ру­жу и ока­зал­ся на скло­не го­ры. Мор­с­кие вол­ны с ре­вом раз­би­ва­лись о ее под­но­жие.

Радостно ста­ло у Син­д­ба­да на ду­ше, сно­ва по­яви­лась у не­го на­деж­да на спа­се­ние.

«Ведь про­хо­дят же ми­мо это­го мес­та ко­раб­ли,- по­ду­мал он.- Мо­жет быть, ка­кое-ни­будь суд­но под­бе­рет ме­ня. А ес­ли да­же я ум­ру здесь, это бу­дет луч­ше, чем по­гиб­нуть в этой пе­ще­ре, пол­ной мер­т­ве­цов».

Синдбад по­си­дел нем­но­го на кам­не у вхо­да в пе­ще­ру, нас­лаж­да­ясь све­жим ут­рен­ним воз­ду­хом. Он при­нял­ся ду­мать о сво­ем воз­в­ра­ще­нии в Баг­дад, к друзь­ям и при­яте­лям, и грус­т­но ста­ло ему, что он вер­нет­ся к ним ра­зо­рен­ный, без еди­но­го дир­хе­ма. И вдруг он хлоп­нул се­бя ру­кой по лбу и гром­ко ска­зал:

— Я пе­ча­люсь о том, что вер­нусь в Баг­дад ни­щим, а не­да­ле­ко от ме­ня ле­жат та­кие бо­гат­с­т­ва, ка­ких нет в сок­ро­вищ­ни­цах пер­сид­с­ких ца­рей! Пе­ще­ра пол­на мер­т­ве­цов, муж­чин и жен­щин, ко­то­рых опус­ка­ют в нее уже мно­го со­тен лет. И вмес­те с ни­ми опус­ка­ют в мо­ги­лу их луч­шие дра­го­цен­нос­ти. Эти дра­го­цен­нос­ти так и про­па­дут в пе­ще­ре без вся­кой поль­зы. Ес­ли я возь­му се­бе часть их, ник­то не пос­т­ра­да­ет от это­го.

Синдбад тот­час же вер­нул­ся в пе­ще­ру и стал со­би­рать пер­с­т­ни, оже­релья, серь­ги и брас­ле­ты, раз­б­ро­сан­ные по зем­ле. Он за­вя­зал все это в свой плащ и вы­нес узел с дра­го­цен­нос­тя­ми из пе­ще­ры. Нес­коль­ко дней про­вел он на бе­ре­гу мо­ря, пи­та­ясь тра­вой, пло­да­ми, ко­рень­ями и яго­да­ми, ко­то­рые он со­би­рал в ле­су на скло­не го­ры, и с ут­ра до ве­че­ра смот­рел на мо­ре. На­ко­нец он уви­дел вда­ли, на вол­нах, ко­рабль, ко­то­рый нап­рав­лял­ся в его сто­ро­ну.

Мигом сор­вал Син­д­бад с се­бя ру­баш­ку, при­вя­зал ее к тол­с­той пал­ке и при­нял­ся бе­гать по бе­ре­гу, раз­ма­хи­вая ею в воз­ду­хе. До­зор­ный, си­дев­ший на мач­те ко­раб­ля, за­ме­тил его зна­ки, и ка­пи­тан при­ка­зал ос­та­но­вить ко­рабль нев­да­ле­ке от бе­ре­га. Не до­жи­да­ясь, по­ка за ним приш­лют лод­ку, Син­д­бад бро­сил­ся в во­ду и в нес­коль­ко взма­хов дос­тиг ко­раб­ля. Спус­тя ми­ну­ту он уже сто­ял на па­лу­бе, ок­ру­жен­ный мат­ро­са­ми, и рас­ска­зы­вал свою ис­то­рию. От мат­ро­сов он уз­нал, что ко­рабль их идет из Ин­дии в Бас­ру. Ка­пи­тан охот­но сог­ла­сил­ся до­вез­ти Син­д­ба­да до это­го го­ро­да и взял у не­го в уп­ла­ту толь­ко один дра­го­цен­ный ка­мень, прав­да са­мый боль­шой.

Через ме­сяц пу­ти ко­рабль бла­го­по­луч­но дос­тиг Бас­ры. От­ту­да Син­д­бад-Мо­ре­ход от­п­ра­вил­ся в Баг­дад. Он сло­жил в кла­до­вую дра­го­цен­нос­ти, ко­то­рые при­вез с со­бой, и опять за­жил в сво­ем до­ме, счас­т­ли­вый и ра­дос­т­ный.

Так окон­чи­лось чет­вер­тое пу­те­шес­т­вие Син­д­ба­да.

Пятое путешествие Синбада-Морехода

Прошло нем­но­го вре­ме­ни, и сно­ва нас­ку­чи­ло Син­д­ба­ду жить в сво­ем прек­рас­ном до­ме в Го­ро­де Ми­ра. Кто хоть раз пла­вал по мо­рю, кто при­вык за­сы­пать под вой и свист вет­ра, то­му не си­дит­ся на твер­дой зем­ле.

И вот од­наж­ды приш­лось ему по­ехать по де­лам в Бас­ру, от­ку­да он не раз на­чи­нал свои пу­те­шес­т­вия. Он опять уви­дел этот бо­га­тый ве­се­лый го­род, где не­бо всег­да та­кое си­нее и сол­н­це све­тит так яр­ко, уви­дел ко­раб­ли с вы­со­ки­ми мач­та­ми и раз­ноц­вет­ны­ми па­ру­са­ми, ус­лы­шал кри­ки мат­ро­сов, выг­ру­жав­ших из трю­мов ди­ко­вин­ные за­мор­с­кие то­ва­ры, и ему до то­го за­хо­те­лось пу­те­шес­т­во­вать, что он не мед­ля ре­шил со­би­рать­ся в путь.

Через де­сять дней Син­д­бад уже плыл по мо­рю на боль­шом, креп­ком ко­раб­ле, наг­ру­жен­ном то­ва­ра­ми. С ним бы­ло еще нес­коль­ко куп­цов, а вел ко­рабль ста­рый, опыт­ный ка­пи­тан с боль­шой ко­ман­дой мат­ро­сов.

Два дня и две но­чи плыл ко­рабль Син­д­ба­да в от­к­ры­том мо­ре, а на тре­тий день, ког­да сол­н­це сто­яло как раз над го­ло­ва­ми пут­ни­ков, вда­ли по­ка­зал­ся не­боль­шой ска­лис­тый ос­т­ров. Ка­пи­тан при­ка­зал нап­ра­вить­ся к это­му ос­т­ро­ву, и, ког­да ко­рабль приб­ли­зил­ся к его бе­ре­гам, все уви­де­ли, что пос­ре­ди ос­т­ро­ва воз­вы­ша­ет­ся ог­ром­ный ку­пол, бе­лый и свер­ка­ющий, с ос­т­рой вер­хуш­кой. Син­д­бад в это вре­мя спал на па­лу­бе в те­ни па­ру­са.

— Эй, ка­пи­тан! Ос­та­но­ви ко­рабль!- зак­ри­ча­ли спут­ни­ки Син­д­ба­да.

Капитан ве­лел бро­сить якорь, и все куп­цы и мат­ро­сы выс­ко­чи­ли на бе­рег. Ког­да ко­рабль стал на якорь, тол­чок раз­бу­дил Син­д­ба­да, и он вы­шел на се­ре­ди­ну па­лу­бы, что­бы пос­мот­реть, по­че­му ос­та­но­вил­ся ко­рабль. И вдруг он уви­дел, что все куп­цы и мат­ро­сы сто­ят вок­руг ог­ром­но­го бе­ло­го ку­по­ла и ста­ра­ют­ся про­бить его ло­ма­ми и крючь­ями.

— Не де­лай­те это­го! Вы по­гиб­не­те!- крик­нул Син­д­бад.

Он сра­зу по­нял, что этот ку­пол — яй­цо пти­цы Рухх, та­кое же, как то, ко­то­рое он ви­дел в пер­вое пу­те­шес­т­вие. Ес­ли пти­ца Рухх при­ле­тит и уви­дит, что его раз­би­ли, всем мат­ро­сам и куп­цам не ми­но­вать смер­ти.

Но то­ва­ри­щи Син­д­ба­да не пос­лу­ша­лись его и ста­ли еще силь­нее бить по яй­цу. На­ко­нец скор­лу­па трес­ну­ла. Из яй­ца по­ли­лась во­да. По­том из не­го по­ка­зал­ся длин­ный клюв, за ним — го­ло­ва и ла­пы: в яй­це был пте­нец. Ес­ли б яй­цо не раз­би­ли, он, на­вер­но, ско­ро бы вы­лу­пил­ся.

Матросы схва­ти­ли птен­ца, за­жа­ри­ли его и при­ня­лись есть. Толь­ко Син­д­бад не прит­ро­нул­ся к его мя­су. Он бе­гал вок­руг сво­их то­ва­ри­щей и кри­чал:

— Кончайте ско­рей, а то при­ле­тит Рухх и убь­ет вас! И вдруг в воз­ду­хе пос­лы­шал­ся гром­кий свист и ог­лу­ши­тель­ное хло­панье крыль­ев. Куп­цы пос­мот­ре­ли вверх и ки­ну­лись к ко­раб­лю. Пря­мо над их го­ло­ва­ми ле­те­ла пти­ца Рухх. В ког­тях у нее из­ви­ва­лись две ог­ром­ные змеи. Уви­дев, что ее яй­цо раз­би­то, пти­ца Рухх так зак­ри­ча­ла, что лю­ди по­па­да­ли от стра­ха на зем­лю и ут­к­ну­лись го­ло­ва­ми в пе­сок. Пти­ца вы­пус­ти­ла свою до­бы­чу из ког­тей, пок­ру­жи­ла в воз­ду­хе и скры­лась из ви­ду. Куп­цы и мат­ро­сы под­ня­лись на но­ги и по­бе­жа­ли к мо­рю. Они под­ня­ли якорь, рас­пус­ти­ли па­ру­са и поп­лы­ли как мож­но быс­т­рее, что­бы спас­тись от страш­ной пти­цы Рухх.

Чудовищной пти­цы не бы­ло вид­но, и пут­ни­ки на­ча­ли бы­ло уже ус­по­ка­ивать­ся, но вдруг опять пос­лы­ша­лось хло­панье крыль­ев, и вда­ли по­ка­за­лась пти­ца Рухх, но уже не од­на. С ней ле­те­ла дру­гая та­кая же пти­ца, еще боль­ше и страш­ней пер­вой. Это был Рухх-са­мец. Каж­дая пти­ца нес­ла в ког­тях ог­ром­ный ка­мень — це­лую ска­лу.

Товарищи Син­д­ба­да за­бе­га­ли по па­лу­бе, не зная, ку­да ук­рыть­ся от разъ­ярен­ных птиц. Не­ко­то­рые лег­ли на па­лу­бу, дру­гие спря­та­лись за мач­ты, а ка­пи­тан не­под­виж­но зас­тыл на мес­те, под­няв ру­ки к не­бу. Он до то­го ис­пу­гал­ся, что не мог ше­вель­нуть­ся.

Вдруг раз­дал­ся страш­ный удар, точ­но выс­т­рел из са­мой боль­шой пуш­ки, и по мо­рю за­хо­ди­ли вол­ны. Это од­на из птиц бро­си­ла ка­мень, но про­мах­ну­лась. Уви­дя это, вто­рой Рухх гром­ко зак­ри­чал и над са­мым ко­раб­лем вы­пус­тил из ког­тей свой ка­мень. Ка­мень упал на кор­му. Ко­рабль жа­лоб­но зат­ре­щал, нак­ре­нил­ся, сно­ва вып­ря­мил­ся, под­б­ро­шен­ный вол­ной, и стал то­нуть. Вол­ны за­ли­ли па­лу­бу и унес­ли всех куп­цов и мат­ро­сов. Спас­ся один Син­д­бад. Он ух­ва­тил­ся ру­кой за ко­ра­бель­ную дос­ку и, ког­да вол­ны улег­лись, взоб­рал­ся на нее.

Два дня и три но­чи но­сил­ся Син­д­бад по мо­рю, и на­ко­нец на тре­тий день вол­ны при­би­ли его к не­ве­до­мой зем­ле. Син­д­бад выб­рал­ся на бе­рег и ог­ля­дел­ся. Ему по­ка­за­лось, что он не на ос­т­ро­ве, сре­ди мо­ря, а до­ма, в Баг­да­де, в сво­ем чу­дес­ном са­ду. Но­ги его сту­па­ли по мяг­кой зе­ле­ной тра­ве, усе­ян­ной пес­т­ры­ми цве­та­ми. Вет­ки де­ревь­ев гну­лись от тя­жес­ти пло­дов. Круг­лые свер­ка­ющие апель­си­ны, ду­шис­тые ли­мо­ны, гра­на­ты, гру­ши, яб­ло­ки как буд­то са­ми про­си­лись в рот. Ма­лень­кие пес­т­рые пти­цы с гром­ким ще­бе­тань­ем кру­жи­лись в воз­ду­хе. Под­ле быс­т­рых, блес­тя­щих, как се­реб­ро, ручь­ев пры­га­ли и иг­ра­ли га­зе­ли. Они не ис­пу­га­лись Син­д­ба­да, по­то­му что ни­ког­да не ви­де­ли лю­дей и не зна­ли, что их нуж­но бо­ять­ся.

Синдбад так ус­тал, что еле сто­ял на но­гах. Он на­пил­ся во­ды из ручья, лег под де­ре­во и сор­вал с вет­ки боль­шое яб­ло­ко, но не ус­пел да­же от­ку­сить от не­го ни ку­соч­ка, а так и зас­нул, дер­жа яб­ло­ко в ру­ке.

Когда он прос­нул­ся, сол­н­це опять сто­яло вы­со­ко и пти­цы так же ве­се­ло ще­бе­та­ли на де­ревь­ях: Син­д­бад прос­пал весь день и всю ночь. Толь­ко те­перь он по­чув­с­т­во­вал, как ему хо­чет­ся есть, и с жад­нос­тью наб­ро­сил­ся на пло­ды.

Подкрепившись нем­но­го, он под­нял­ся и по­шел по бе­ре­гу. Ему хо­те­лось ос­мот­реть эту чу­дес­ную зем­лю, и он на­де­ял­ся встре­тить лю­дей, ко­то­рые при­ве­дут его в ка­кой-ни­будь го­род.

Долго гу­лял Син­д­бад по бе­ре­гу. Но не уви­дел ни од­но­го че­ло­ве­ка. На­ко­нец он ре­шил нем­но­го от­дох­нуть и свер­нул в не­боль­шой ле­сок, где бы­ло прох­лад­нее.

И вдруг он ви­дит: под де­ре­вом, у ручья, си­дит ма­лень­кий че­ло­век с длин­ной вол­нис­той се­дой бо­ро­дой, оде­тый в ру­ба­ху из лис­ть­ев и под­по­ясан­ный тра­вой. Этот ста­ри­чок си­дел у са­мой во­ды, под­жав но­ги, и жа­лоб­но смот­рел на Син­д­ба­да.

— Мир те­бе, о ста­рик!- ска­зал Син­д­бад.- Кто ты и что это за ос­т­ров? По­че­му ты си­дишь один у это­го ручья?

Старик не от­ве­тил Син­д­ба­ду ни од­но­го сло­ва, но по­ка­зал ему зна­ка­ми: «Пе­ре­не­си ме­ня че­рез ру­чей».

Синдбад по­ду­мал: «Если я пе­ре­не­су его че­рез ру­чей, мне не бу­дет от это­го ни­че­го пло­хо­го, а сде­лать доб­рое де­ло ни­ког­да не ме­ша­ет. Мо­жет быть, ста­рик мне по­ка­жет, как най­ти на ос­т­ро­ве лю­дей, ко­то­рые по­мо­гут мне доб­рать­ся до Баг­да­да».

И он по­до­шел к ста­ри­ку, по­са­дил его се­бе на пле­чи и пе­ре­нес че­рез ру­чей.

На дру­гом бе­ре­гу Син­д­бад опус­тил­ся на ко­ле­ни и ска­зал ста­ри­ку:

— Слезай, мы уже приш­ли.

Но ста­рик толь­ко креп­че уце­пил­ся за не­го и об­х­ва­тил но­га­ми его шею.

— Долго ты еще бу­дешь си­деть у ме­ня на пле­чах, сквер­ный ста­рик?- зак­ри­чал Син­д­бад и хо­тел сбро­сить ста­ри­ка на зем­лю.

И вдруг ста­рик гром­ко зас­ме­ял­ся и так сжал но­га­ми шею Син­д­ба­да, что тот чуть не за­дох­нул­ся.

— Горе мне!- вос­к­лик­нул Син­д­бад.- Я убе­жал от лю­до­еда, пе­ре­хит­рил змея и зас­та­вил Рух­ха нес­ти се­бя, а те­перь мне са­мо­му при­дет­ся но­сить это­го сквер­но­го ста­ри­ка! Пусть толь­ко он зас­нет, я сей­час же утоп­лю его в мо­ре! А до ве­че­ра не­дол­го ждать.

Но нас­ту­пил ве­чер, а ста­рик и не ду­мал сле­зать с шеи Син­д­ба­да. Он так и зас­нул у не­го на пле­чах и толь­ко нем­но­го раз­жал но­ги. А ког­да Син­д­бад поп­ро­бо­вал ти­хонь­ко спих­нуть его со сво­ей спи­ны, ста­рик за­вор­чал во сне и боль­но уда­рил Син­д­ба­да пят­ка­ми. Но­ги бы­ли у не­го тон­кие и длин­ные, как пле­ти.

И прев­ра­тил­ся нес­час­т­ный Син­д­бад во вьюч­но­го вер­б­лю­да.

Целыми дня­ми при­хо­ди­лось ему бе­гать со ста­ри­ком на спи­не от од­но­го де­ре­ва к дру­го­му и от ручья к ручью. Ес­ли он шел ти­ше, ста­рик жес­то­ко бил его пят­ка­ми по бо­кам и сжи­мал ему ко­ле­ня­ми шею.

Так прош­ло мно­го вре­ме­ни — ме­сяц или боль­ше.

И вот од­наж­ды в пол­день, ког­да сол­н­це осо­бен­но силь­но пек­ло, ста­рик креп­ко зас­нул на пле­чах Син­д­ба­да, и Син­д­бад ре­шил от­дох­нуть где-ни­будь под де­ре­вом. Он стал ис­кать те­нис­то­го мес­та и вы­шел на по­лян­ку, на ко­то­рой рос­ло мно­го боль­ших тыкв; не­ко­то­рые из них бы­ли су­хие. Син­д­бад очень об­ра­до­вал­ся, ког­да уви­дел тык­вы.

«Они мне, на­вер­но, при­го­дят­ся,- по­ду­мал он.- Мо­жет быть, они да­же по­мо­гут мне сбро­сить с се­бя это­го жес­то­ко­го ста­ри­ка».

Он сей­час же выб­рал нес­коль­ко тыкв по­боль­ше и вы­дол­бил их ос­т­рой па­лоч­кой. По­том он наб­рал са­мо­го спе­ло­го ви­ног­ра­да, на­пол­нил им тык­вы и плот­но за­ку­по­рил их лис­ть­ями. Он выс­та­вил тык­вы на сол­н­це и ушел с по­лян­ки, та­ща на се­бе ста­ри­ка. Три дня не воз­в­ра­щал­ся он на по­лян­ку. На чет­вер­тый день Син­д­бад сно­ва при­шел к сво­им тык­вам (ста­рик, как и в тот раз, спал у не­го на пле­чах) и вы­нул проб­ки, ко­то­ры­ми зат­к­нул тык­вы. В нос ему уда­рил креп­кий за­пах: ви­ног­рад стал бро­дить, и его сок прев­ра­тил­ся в ви­но. Это­го толь­ко и нуж­но бы­ло Син­д­ба­ду. Он ос­то­рож­но вы­нул ви­ног­рад и вы­жал из не­го сок пря­мо в тык­вы, а по­том сно­ва за­ку­по­рил их и пос­та­вил в тень. Те­перь на­до бы­ло по­дож­дать, ког­да прос­нет­ся ста­рик.

Никогда Син­д­ба­ду так не хо­те­лось, что­бы он прос­нул­ся пос­ко­рее. На­ко­нец ста­рик на­чал ер­зать на пле­чах Син­д­ба­да и уда­рил его но­гой. Тог­да Син­д­бад взял са­мую боль­шую тык­ву, от­ку­по­рил ее и от­пил нем­но­го.

Вино бы­ло креп­кое и слад­кое. Син­д­бад при­щел­к­нул язы­ком от удо­воль­с­т­вия и на­чал пля­сать на од­ном мес­те, встря­хи­вая ста­ри­ка. А ста­рик уви­дел, что Син­д­бад на­пил­ся че­го-то вкус­но­го, и ему то­же за­хо­те­лось поп­ро­бо­вать. «Дай и мне»,- зна­ка­ми по­ка­зал он Син­д­ба­ду.

Синдбад по­дал ему тык­ву, и ста­рик од­ним ду­хом вы­пил из нее весь сок. Он ни­ког­да рань­ше не про­бо­вал ви­на, и оно ему очень пон­ра­ви­лось. Ско­ро он на­чал петь и сме­ять­ся, зах­ло­пал в ла­до­ши и зас­ту­чал ку­ла­ком по шее Син­д­ба­да.

Но вот ста­рик стал петь все ти­ше и ти­ше и на­ко­нец креп­ко зас­нул, све­сив го­ло­ву на грудь. Его но­ги пос­те­пен­но раз­жа­лись, и Син­д­бад лег­ко сбро­сил его со сво­ей спи­ны. До че­го при­ят­но по­ка­за­лось Син­д­ба­ду рас­п­ра­вить на­ко­нец пле­чи и вып­ря­мить­ся!

Синдбад ушел от ста­ри­ка и це­лый день бро­дил по ос­т­ро­ву. Он про­жил на ос­т­ро­ве еще мно­го дней и все хо­дил вдоль бе­ре­га мо­ря, выс­мат­ри­вая, не по­ка­жет­ся ли где-ни­будь па­рус. И на­ко­нец он уви­дел вда­ли боль­шой ко­рабль, ко­то­рый приб­ли­жал­ся к ос­т­ро­ву. Син­д­бад зак­ри­чал от ра­дос­ти и при­нял­ся бе­гать взад и впе­ред и ма­хать ру­ка­ми, а ког­да ко­рабль по­до­шел бли­же, Син­д­бад бро­сил­ся к во­де и поп­лыл ему нав­с­т­ре­чу. Ка­пи­тан ко­раб­ля за­ме­тил Син­д­ба­да и ве­лел ос­та­но­вить свое суд­но. Син­д­бад, как кош­ка, вска­раб­кал­ся на борт и сна­ча­ла не мог ска­зать ни од­но­го сло­ва, толь­ко об­ни­мал ка­пи­та­на и мат­ро­сов и пла­кал от ра­дос­ти. Мат­ро­сы гром­ко го­во­ри­ли меж­ду со­бой, но Син­д­бад не по­ни­мал их. Сре­ди них не бы­ло ни од­но­го ара­ба, и ник­то из них не го­во­рил по-араб­с­ки. Они на­кор­ми­ли и оде­ли Син­д­ба­да и да­ли ему мес­то в сво­ей ка­юте. И Син­д­бад ехал с ни­ми мно­го дней и но­чей, по­ка ко­рабль не прис­тал к ка­ко­му-то го­ро­ду.

Это был боль­шой го­род с вы­со­ки­ми бе­лы­ми до­ма­ми и ши­ро­ки­ми ули­ца­ми. Со всех сто­рон его ок­ру­жа­ли кру­тые го­ры, по­рос­шие гус­тым ле­сом.

Синдбад вы­шел на бе­рег и по­шел бро­дить по го­ро­ду.

Улицы и пло­ща­ди бы­ли пол­ны на­ро­ду; все лю­ди, ко­то­рые по­па­да­лись Син­д­ба­ду нав­с­т­ре­чу, бы­ли чер­но­ко­жие, с бе­лы­ми зу­ба­ми и крас­ны­ми гу­ба­ми. На боль­шой пло­ща­ди был глав­ный го­род­с­кой ры­нок. Там сто­яло мно­го ла­вок, в ко­то­рых тор­го­ва­ли, рас­х­ва­ли­вая свои то­ва­ры, куп­цы из всех стран — пер­сы, ин­дий­цы, фран­ки, тур­ки, ки­тай­цы.

Синдбад сто­ял пос­ре­ди рын­ка и смот­рел по сто­ро­нам. И вдруг ми­мо не­го про­шел че­ло­век в ха­ла­те, с боль­шим бе­лым тюр­ба­ном на го­ло­ве и ос­та­но­вил­ся у лав­ки мед­ни­ка. Син­д­бад вни­ма­тель­но всмот­рел­ся в не­го и ска­зал се­бе:

«У это­го че­ло­ве­ка сов­сем та­кой же ха­лат, как у мо­его при­яте­ля Хад­жи-Му­хам­ме­да с Крас­ной ули­цы, и тюр­бан у не­го свер­нут по-на­ше­му. Пой­ду к не­му и спро­шу, не из Баг­да­да ли он».

А че­ло­век в тюр­ба­не тем вре­ме­нем выб­рал боль­шой блес­тя­щий таз и кув­шин с длин­ным уз­ким гор­лыш­ком, от­дал за них мед­ни­ку два зо­ло­тых ди­на­ра и по­шел об­рат­но. Ког­да он по­рав­нял­ся с Син­д­ба­дом, тот низ­ко пок­ло­нил­ся ему и ска­зал:

— Мир те­бе, о поч­тен­ный ку­пец! Ска­жи мне, от­ку­да ты ро­дом — не из Баг­да­да ли, Го­ро­да Ми­ра?

— Привет те­бе, зем­ляк!- ра­дос­т­но от­ве­тил ку­пец.- По то­му, как ты го­во­ришь, я сра­зу уз­нал, что ты баг­да­дец. Уже де­сять лет я жи­ву в этом го­ро­де и ни ра­зу до се­го дня не слы­шал араб­с­кой ре­чи. Пой­дем ко мне и по­го­во­рим о Баг­да­де, о его са­дах и пло­ща­дях.

Купец креп­ко об­нял Син­д­ба­да и при­жал его к гру­ди. Он по­вел Син­д­ба­да к се­бе до­мой, на­по­ил и на­кор­мил его, и они до ве­че­ра про­го­во­ри­ли о Баг­да­де и его ди­ко­ви­нах. Син­д­ба­ду бы­ло так при­ят­но вспо­ми­нать ро­ди­ну, что он да­же не спро­сил баг­дад­ца, как его зо­вут и как на­зы­ва­ет­ся го­род, в ко­то­ром он те­перь на­хо­дит­ся. А ког­да ста­ло тем­неть, баг­да­дец ска­зал Син­д­ба­ду:

— О зем­ляк, я хо­чу спас­ти те­бе жизнь и сде­лать те­бя бо­га­тым. Слу­шай же ме­ня вни­ма­тель­но и де­лай все, что я те­бе ска­жу. Знай, что этот го­род на­зы­ва­ет­ся Го­ро­дом Чер­ных и все жи­те­ли его — зин­д­жи (так ара­бы на­зы­ва­ли чер­но­ко­жих аф­ри­кан­цев). Они жи­вут в сво­их до­мах толь­ко днем, а ве­че­ром са­дят­ся в лод­ки и вы­ез­жа­ют в мо­ре. Как толь­ко нас­ту­па­ет ночь, в го­род при­хо­дят из ле­са обезь­яны и ес­ли встре­ча­ют на ули­це лю­дей, то уби­ва­ют их. А ут­ром обезь­яны сно­ва ухо­дят, и зин­д­жи воз­в­ра­ща­ют­ся. Ско­ро ста­нет сов­сем тем­но, и обезь­яны при­дут в го­род. Са­дись же со мной в лод­ку, и по­едем, ина­че обезь­яны те­бя убь­ют.

— Спасибо те­бе, зем­ляк!- вос­к­лик­нул Син­д­бад.- Ска­жи мне, как твое имя, что­бы я знал, кто ока­зал мне ми­лость.

— Меня зо­вут Ман­сур Плос­ко­но­сый,- от­ве­тил баг­да­дец.- Идем ско­рей, ес­ли ты не хо­чешь по­пасть в ла­пы обезь­янам.

Синдбад и Ман­сур выш­ли из до­му и пош­ли к мо­рю. Все ули­цы бы­ли пол­ны на­ро­ду. Муж­чи­ны, жен­щи­ны и де­ти бе­жа­ли к прис­та­ни, то­ро­пясь, спо­ты­ка­ясь и па­дая.

Придя в га­вань, Ман­сур от­вя­зал свою лод­ку и вско­чил в нее вмес­те с Син­д­ба­дом. Они отъ­еха­ли нем­но­го от бе­ре­га, и Ман­сур ска­зал:

— Сейчас в го­род вой­дут обезь­яны. Смот­ри!

И вдруг го­ры, ок­ру­жав­шие Го­род Чер­ных, пок­ры­лись дви­жу­щи­ми­ся огонь­ка­ми. Огонь­ки ка­ти­лись свер­ху вниз и ста­но­ви­лись все боль­ше и боль­ше. На­ко­нец они сов­сем приб­ли­зи­лись к го­ро­ду, и на боль­шой пло­ща­ди по­яви­лись обезь­яны, ко­то­рые нес­ли в пе­ред­них ла­пах фа­ке­лы, ос­ве­щая путь.

Обезьяны рас­сы­па­лись по рын­ку, се­ли в лав­ках и на­ча­ли тор­го­вать. Од­ни про­да­ва­ли, дру­гие по­ку­па­ли. В хар­чев­нях обезь­яны-по­ва­ра жа­ри­ли ба­ра­нов, ва­ри­ли рис и пек­ли хлеб. По­ку­па­те­ли, то­же обезь­яны, при­ме­ря­ли одеж­ду, вы­би­ра­ли по­су­ду, ма­те­рию, ссо­ри­лись и дра­лись меж­ду со­бой. Так про­дол­жа­лось до рас­све­та; ког­да не­бо на вос­то­ке ста­ло свет­леть, обезь­яны пос­т­ро­ились в ря­ды и уш­ли из го­ро­да, а жи­те­ли вер­ну­лись в свои до­ма.

Мансур Плос­ко­но­сый при­вел Син­д­ба­да к се­бе до­мой и ска­зал ему:

— Я уже дол­го жи­ву в Го­ро­де Чер­ных, и стос­ко­вал­ся по ро­ди­не. Ско­ро мы с то­бой от­п­ра­вим­ся в Баг­дад, но сна­ча­ла те­бе нуж­но на­жить по­боль­ше де­нег, что­бы не стыд­но бы­ло вер­нуть­ся до­мой. Слу­шай же, что я те­бе ска­жу. Го­ры вок­руг Го­ро­да Чер­ных пок­ры­ты ле­сом. В этом ле­су мно­го пальм с прек­рас­ны­ми ко­ко­со­вы­ми оре­ха­ми. Зин­д­жи очень лю­бят эти оре­хи и го­то­вы от­дать за каж­дый из них мно­го зо­ло­та и дра­го­цен­ных кам­ней. Но паль­мы в ле­су та­кие вы­со­кие, что ни один че­ло­век не мо­жет дос­тать оре­хи, и ник­то не зна­ет спо­со­ба, как их раз­до­быть. А я на­учу те­бя. Зав­т­ра мы пой­дем в лес, и ты вер­нешь­ся от­ту­да бо­га­чом.

На сле­ду­ющее ут­ро, как толь­ко обезь­яны уш­ли из го­ро­да, Ман­сур вы­нес из кла­до­вой два боль­ших тя­же­лых меш­ка, взва­лил один из них на пле­чи, а дру­гой ве­лел нес­ти Син­д­ба­ду и ска­зал:

— Ступай за мной и смот­ри, что я бу­ду де­лать. Де­лай то же са­мое, и у те­бя бу­дет боль­ше оре­хов, чем у ко­го-ли­бо из жи­те­лей это­го го­ро­да.

Синдбад с Ман­су­ром пош­ли в лес и шли очень дол­го, час или два. На­ко­нец они ос­та­но­ви­лись пе­ред боль­шой паль­мо­вой ро­щей. Здесь бы­ло мно­жес­т­во обезь­ян. Уви­дев лю­дей, они вска­раб­ка­лись на вер­хуш­ки де­ревь­ев, сви­ре­по ос­ка­ли­ли зу­бы и гром­ко за­вор­ча­ли. Син­д­бад сна­ча­ла ис­пу­гал­ся и хо­тел бе­жать, но Ман­сур ос­та­но­вил его и ска­зал:

— Развяжи твой ме­шок и пос­мот­ри, что там есть. Син­д­бад раз­вя­зал ме­шок и уви­дел, что он по­лон круг­лых, глад­ких ка­меш­ков — го­лы­шей. Ман­сур то­же раз­вя­зал свой ме­шок, вы­нул из не­го горсть ка­меш­ков и бро­сил ими в обезь­ян. Обезь­яны зак­ри­ча­ли еще гром­че, при­ня­лись пры­гать с од­ной паль­мы на дру­гую, ста­ра­ясь ук­рыть­ся от кам­ней. Но ку­да бы они ни убе­га­ли, кам­ни Ман­су­ра вез­де дос­та­ва­ли их. Тог­да обезь­яны ста­ли сры­вать с пальм оре­хи и бро­сать их в Син­д­ба­да и Ман­су­ра. Ман­сур с Син­д­ба­дом бе­га­ли меж­ду паль­ма­ми, ло­жи­лись, при­се­да­ли, пря­та­лись за ство­ла­ми, и толь­ко один или два оре­ха, бро­шен­ных обезь­яна­ми, по­па­ли в цель.

Скоро вся зем­ля вок­руг них пок­ры­лась боль­ши­ми, от­бор­ны­ми оре­ха­ми. Ког­да в меш­ках не ос­та­лось боль­ше кам­ней, Ман­сур и Син­д­бад на­пол­ни­ли их оре­ха­ми и вер­ну­лись в го­род. Они про­да­ли оре­хи на рын­ке и по­лу­чи­ли за них столь­ко зо­ло­та и дра­го­цен­нос­тей, что ед­ва при­нес­ли их до­мой.

На сле­ду­ющий день они опять пош­ли в лес и сно­ва наб­ра­ли столь­ко же оре­хов. Так они хо­ди­ли в лес де­сять дней.

Наконец, ког­да все кла­до­вые в до­ме Ман­су­ра бы­ли пол­ны, и зо­ло­то не­ку­да бы­ло класть, Ман­сур ска­зал Син­д­ба­ду:

— Теперь мы мо­жем на­нять ко­рабль и от­п­ра­вить­ся в Баг­дад.

Они пош­ли к мо­рю, выб­ра­ли са­мый боль­шой ко­рабль, на­пол­ни­ли его трюм зо­ло­том и дра­го­цен­нос­тя­ми и поп­лы­ли. На этот раз ве­тер был по­пут­ный, и ни­ка­кая бе­да не за­дер­жа­ла их.

Они при­бы­ли в Бас­ру, на­ня­ли ка­ра­ван вер­б­лю­дов, навь­ючи­ли их дра­го­цен­нос­тя­ми и от­п­ра­ви­лись в Баг­дад.

Жена и род­ные ра­дос­т­но встре­ти­ли Син­д­ба­да. Син­д­бад роз­дал друзь­ям и при­яте­лям мно­го зо­ло­та и дра­го­цен­ных кам­ней и спо­кой­но за­жил в сво­ем до­ме. Сно­ва, как преж­де, ста­ли при­хо­дить к не­му куп­цы и слу­шать рас­ска­зы о том, что он ви­дел и ис­пы­тал во вре­мя пу­те­шес­т­вия.

Так окон­чи­лось пя­тое пу­те­шес­т­вие Син­д­ба­да.

Шестое путешествие Синбада-Морехода

Но прош­ло нем­но­го вре­ме­ни, и Син­д­ба­ду сно­ва за­хо­те­лось по­ехать в чу­жие стра­ны. Быс­т­ро соб­рал­ся Син­д­бад и по­ехал в Бас­ру. Опять выб­рал он се­бе хо­ро­ший ко­рабль, наб­рал ко­ман­ду мат­ро­сов и пус­тил­ся в путь.

Двадцать дней и двад­цать но­чей плыл его ко­рабль, под­го­ня­емый по­пут­ным вет­ром. А на двад­цать пер­вый день под­ня­лась бу­ря и по­шел силь­ный дождь, от ко­то­ро­го про­мок­ли вьюки с то­ва­ра­ми, сло­жен­ные на па­лу­бе. Ко­рабль на­ча­ло бро­сать из сто­ро­ны в сто­ро­ну, как пе­рыш­ко. Син­д­бад и его спут­ни­ки очень ис­пу­га­лись. Они по­дош­ли к ка­пи­та­ну и спро­си­ли его:

— О ка­пи­тан, ска­жи нам, где мы на­хо­дим­ся и да­ле­ко ли зем­ля?

Капитан ко­раб­ля за­тя­нул по­яс по­ту­же, влез на мач­ту и пос­мот­рел во все сто­ро­ны. И вдруг он быс­т­ро спус­тил­ся с мач­ты, сор­вал с се­бя тюр­бан и на­чал гром­ко кри­чать и пла­кать.

— О ка­пи­тан, в чем де­ло?- спро­сил его Син­д­бад.

— Знай,- от­ве­тил ка­пи­тан,- что при­шел наш пос­лед­ний час. Ве­тер отог­нал наш ко­рабль и заб­ро­сил его в не­ве­до­мое мо­ре. Ко вся­ко­му ко­раб­лю, ко­то­рый дос­ти­га­ет это­го мо­ря, вы­хо­дит из во­ды ры­ба и гло­та­ет его со всем, что на нем есть.

Не ус­пел он еще до­го­во­рить эти сло­ва, как ко­рабль Син­д­ба­да на­чал под­ни­мать­ся на вол­нах и опус­кать­ся, и пут­ни­ки ус­лы­ша­ли страш­ный рев. И вдруг к ко­раб­лю под­п­лы­ла ры­ба, по­доб­ная вы­со­кой го­ре, а за ней дру­гая, еще боль­ше пер­вой, и третья — та­кая ог­ром­ная, что две дру­гие ка­за­лись пе­ред ней кро­шеч­ны­ми, и Син­д­бад пе­рес­тал по­ни­мать, что про­ис­хо­дит, и при­го­то­вил­ся уме­реть.

И третья ры­ба ра­зи­ну­ла пасть, что­бы прог­ло­тить ко­рабль и всех, кто был на нем, но вдруг под­нял­ся силь­ный ве­тер, ко­рабль под­ня­ло вол­ной, и он по­нес­ся впе­ред. Дол­го мчал­ся ко­рабль, под­го­ня­емый вет­ром, и на­ко­нец на­ле­тел на ска­лис­тый бе­рег и раз­бил­ся. Все мат­ро­сы и куп­цы по­па­да­ли в во­ду и уто­ну­ли. Толь­ко Син­д­ба­ду уда­лось за­це­пить­ся за ска­лу, тор­чав­шую из во­ды у са­мо­го бе­ре­га, и выб­рать­ся на су­шу.

Он ос­мот­рел­ся и уви­дел, что на­хо­дит­ся на ос­т­ро­ве, где бы­ло мно­го де­ревь­ев, птиц и цве­тов. Дол­го бро­дил Син­д­бад по ос­т­ро­ву в по­ис­ках прес­ной во­ды и на­ко­нец уви­дел не­боль­шой ру­че­ек, ко­то­рый тек по по­лян­ке, за­рос­шей гус­той тра­вой. Син­д­бад на­пил­ся во­ды из ручья и по­ел ко­рень­ев. От­дох­нув нем­но­го, он по­шел по те­че­нию ручья, и ру­чей при­вел его к боль­шой ре­ке, быс­т­рой и бур­ли­вой. На бе­ре­гах ре­ки рос­ли вы­со­кие, раз­ве­сис­тые де­ревья — тек, алоэ и сан­дал.

Синдбад при­лег под де­ре­вом и креп­ко зас­нул. Прос­нув­шись, он нем­но­го под­к­ре­пил­ся пло­да­ми и ко­рень­ями, по­том по­до­шел к ре­ке и стал на бе­ре­гу, гля­дя на ее быс­т­рое те­че­ние.

«У этой ре­ки,- ска­зал он се­бе,- дол­ж­но быть на­ча­ло и ко­нец. Ес­ли я сде­лаю ма­лень­кий плот и поп­лы­ву на нем по ре­ке, во­да, мо­жет быть, при­не­сет ме­ня к ка­ко­му-ни­будь го­ро­ду».

Он наб­рал под де­ревь­ями тол­с­тых сучь­ев и ве­ток и свя­зал их, а свер­ху по­ло­жил нес­коль­ко до­сок — об­лом­ков ко­раб­лей, раз­бив­ших­ся у бе­ре­га. Та­ким об­ра­зом по­лу­чил­ся от­лич­ный плот. Син­д­бад стол­к­нул плот в ре­ку, стал на не­го и поп­лыл. Те­че­ние быс­т­ро нес­ло плот, и вско­ре Син­д­бад уви­дел пе­ред со­бой вы­со­кую го­ру, в ко­то­рой во­да про­би­ла у

Синдбад-мореход сказка читать онлайн

ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Давно-давно жил в городе Багдаде купец, которого звали Синдбад. У него было много товаров и денег, и его корабли плавали по всем морям. Капитаны кораблей, возвращаясь из путешествий, рассказывали Синдбаду удивительные истории о своих приключениях и о далеких странах, где они побывали.
Синдбад слушал их рассказы, и ему все больше и больше хотелось своими глазами увидеть чудеса и диковины чужих стран.
И вот он решил поехать в далекое путешествие.
Он накупил много товаров, выбрал самый быстрый и крепкий корабль и пустился в путь. С ним поехали и другие купцы со своими товарами.
Долго плыл их корабль из моря в море и от суши к суше, и, приставая  к  земле,  они   продавали   и   выменивали  свои  товары.
И вот однажды, когда они уже много дней и ночей не видели земли, матрос на мачте закричал:
—   Берег! Берег!
Капитан направил корабль к берегу и бросил якорь у большого зеленого острова. Там росли чудесные, невиданные цветы, а на ветвях тенистых деревьев пели пестрые птицы.
Путешественники сошли на землю, чтобы отдохнуть от качки. Одни из них развели костер и стали варить пищу, другие стирали белье в деревянных корытах, а некоторые гуляли по острову. Синдбад тоже пошел погулять и незаметно для себя удалился от берега. Вдруг земля зашевелилась у него под ногами, и он услышал громкий крик капитана:
—   Спасайтесь! Бегите на корабль! Это не остров, а огромная рыба!

 И в самом деле, это была рыба. Ее занесло песком, на ней выросли деревья, и она стала похожа на остров. Но когда путешественники развели огонь, рыбе стало жарко и она зашевелилась.
—   Скорей! Скорей! — кричал капитан.— Сейчас она нырнет на дно!
Купцы побросали свои котлы и корыта и в ужасе бросились к кораблю. Но только те, что были у самого берега, успели добежать. Рыба-остров опустилась в глубь моря, и все, кто опоздал, пошли ко дну. Ревущие волны сомкнулись над ними.
Синдбад также не успел добежать до корабля. Волны обрушились на него, но он хорошо плавал и вынырнул на поверхность моря. Мимо него плыло большое корыто, в котором купцы только что стирали белье. Синдбад сел верхом на корыто и попробовал грести ногами. Но волны швыряли корыто направо и налево, и Синдбад не мог им управлять.
Капитан корабля приказал поднять паруса и поплыл прочь от этого места, даже не взглянув на утопавшего.
Синдбад долго смотрел вслед кораблю, а когда корабль скрылся вдали, он заплакал от горя и отчаяния. Теперь ему неоткуда было ждать спасения.
Волны били корыто и бросали его из стороны в сторону весь день и всю ночь. А утром Синдбад вдруг увидел, что его прибило к высокому берегу. Синдбад схватился за ветки дерева, которые свешивались над водой, и, собрав последние силы, вскарабкался на берег. Как только Синдбад почувствовал себя на твердой земле, он упал  на траву и лежал как мертвый весь день  и всю  ночь.
Утром он решил поискать какую-нибудь пищу. Он дошел до большой зеленой лужайки, покрытой пестрыми цветами, и вдруг увидел перед собой коня, прекраснее которого нет на свете. Ноги коня были спутаны, и он щипал траву на лужайке.
Синдбад остановился, любуясь этим конем, и спустя немного времени увидел вдали человека, который бежал, размахивая руками, и что-то кричал. Он подбежал к Синдбаду и спросил его:
—   Кто ты такой? Откуда ты и как ты попал в нашу страну?
—   О господин,— ответил Синдбад,— я чужеземец. Я плыл на корабле по морю, и мой корабль утонул, а мне удалось схватиться за корыто, в котором стирают белье. Волны до тех пор носили меня по морю, пока не принесли к вашим берегам. Скажи мне, чей это конь, такой красивый, и почему он пасется здесь один?
—   Знай,— отвечал человек,— что я конюх царя аль-Михр-джана. Нас много, и каждый из нас ходит только за одним конем. Вечером мы приводим их пастись на этот луг, а утром уводим обратно в конюшню. Наш царь очень любит чужеземцев. Пойдем к нему — он встретит тебя  приветливо и окажет тебе милость.
—   Благодарю тебя, господин, за твою доброту,— сказал Синдбад.
Конюх надел на коня серебряную уздечку, снял путы и повел его в город. Синдбад шел следом за конюхом.
Скоро они пришли во дворец, и Синдбада ввели в зал, где сидел на высоком троне царь аль-Михрджан. Царь ласково обошелся с Синдбадом и стал его расспрашивать, и Синдбад рассказал ему обо всем, что с ним случилось. Аль-Михрджан оказал ему милость и назначил его начальником гавани.
С утра до вечера стоял Синдбад на пристани и записывал корабли, которые приходили в гавань. Он долго прожил в стране царя аль-Михрджана, и всякий раз, когда к пристани подходил корабль, Синдбад спрашивал купцов и матросов, в какой стороне город Багдад. Но никто из них ничего не слышал о Багдаде, и Синдбад   почти   перестал   надеяться,   что  увидит  родной  город.
А царь аль-Михрджан очень полюбил Синдбада и сделал его своим приближенным. Он часто разговаривал с ним о его стране и, когда объезжал свои владения, всегда брал Синдбада с собой.
Много чудес и диковинок пришлось увидеть Синдбаду в земле царя аль-Михрджана, но он не забыл своей родины и только о том и думал, как бы вернуться в Багдад.
Однажды Синдбад стоял, как всегда, на берегу моря, грустный и печальный. В это время подошел к пристани большой корабль, на котором было много купцов и матросов. Все жители города выбежали на берег встречать корабль. Матросы стали выгружать товары, а Синдбад стоял и записывал. Под вечер Синдбад спросил капитана:
—   Много ли еще осталось товаров на твоем корабле?
—   В трюме лежит еще несколько тюков,— ответил капитан,— но их владелец утонул. Мы хотим продать эти товары, а деньги за них отвезти его родным в Багдад.
—  Ка к зовут владельца этих товаров? — спросил  Синдбад.
—   Его зовут Синдбад,— отвечал капитан. Услышав это,  Синдбад громко вскрикнул и сказал:
—   Я Синдбад! Я сошел с твоего корабля, когда он пристал к острову-рыбе, а ты уехал и покинул меня, когда я тонул в море. Эти товары — мои товары.
—  Ты хочешь меня обмануть! — вскричал капитан.— Я сказал тебе, что у меня на корабле есть товары, владелец которых утонул, и ты желаешь взять их себе! Мы видели, как Синдбад утонул, и с ним утонуло много купцов. Как же ты говоришь, что товары твои?  Нет у тебя ни чести, ни совести!
—   Выслушай меня, и ты узнаешь, что я говорю правду,— сказал Синдбад.— Разве ты не помнишь, как я нанимал твой корабль в Басре, а свел меня с тобой писец по имени Сулейман Вислоухий?
И он рассказал капитану обо всем, что случилось на его корабле  с  того  дня,  как  все  они отплыли  из  Басры.  И  тогда капитан и купцы узнали Синдбада и обрадовались, что он спасся. Они отдали Синдбаду его товары, и Синдбад продал их с большой прибылью. Он простился с царем аль-Михрджаном, погрузил на корабль другие товары, которых нет в Багдаде, и поплыл на своем корабле в Басру.
Много дней и ночей плыл его корабль и наконец бросил якорь в гавани Басры, а оттуда Синдбад отправился в Город Мира, как называли в то время арабы Багдад.
В Багдаде Синдбад роздал часть своих товаров друзьям и приятелям, а остальные продал.
Он перенес в пути столько бед и несчастий, что решил никогда больше не выезжать из Багдада.
Так окончилось первое путешествие Синдбада-Морехода.

 

ВТОРОЕ  ПУТЕШЕСТВИЕ

Но скоро Синдбаду наскучило сидеть на одном месте, и захотелось ему опять поплавать по морям. Снова накупил он товаров, отправился в Басру и выбрал большой, крепкий корабль. Два дня складывали матросы в трюм товары, а на третий день капитан приказал поднять якорь, и корабль тронулся в путь, подгоняемый попутным ветром.
Много островов, городов и стран повидал Синдбад в это путешествие, и наконец его корабль пристал к неведомому прекрасному острову, где текли прозрачные ручьи и росли густые деревья,  увешанные тяжелыми  плодами.
Синдбад и его спутники, купцы из Багдада, вышли на берег погулять и разбрелись по острову. Синдбад выбрал тенистое место и присел отдохнуть под густой яблоней. Скоро ему захотелось есть. Он вынул из дорожного мешка жареного цыпленка и несколько лепешек, которые захватил с корабля, и закусил, а потом лег на траву и сейчас же заснул.
Когда он проснулся, солнце стояло уже низко. Синдбад вскочил на ноги и побежал к морю, но корабля уже не было. Он уплыл, и все, кто был на нем — и капитан, и купцы, и матросы,— забыли о Синдбаде.
Бедный Синдбад остался один на острове. Он горько заплакал и сказал сам себе:
— Если в первое путешествие я спасся и встретил людей, которые привезли меня обратно в Багдад, то теперь никто меня не найдет на этом безлюдном острове.
До самой ночи стоял Синдбад на берегу, смотрел, не плывет ли вдали корабль, а когда стемнело, он лег на землю и крепко заснул.
Утром, с восходом солнца, Синдбад проснулся и пошел в глубь   острова,   чтобы   поискать   пищи   и   свежей   воды.   Время от времени он взбирался на деревья и осматривался вокруг, но не видел ничего, кроме леса, земли и. воды.
Ему становилось тоскливо и страшно. Неужели придется всю жизнь прожить на этом пустынном острове? Но потом, стараясь подбодрить себя, он говорил:
— Что толку сидеть и горевать! Никто меня не спасет, если я не спасу себя сам. Пойду дальше и, может быть, дойду до места, где живут люди.
Прошло несколько дней. И вот однажды Синдбад влез на дерево и увидел вдали большой белый купол, который ослепительно сверкал на солнце. Синдбад очень обрадовался и подумал: «Это, наверно, крыша дворца, в котором живет царь этого острова. Я пойду к нему, и он поможет мне добраться до Багдада».
Синдбад быстро спустился с дерева и пошел вперед, не сводя глаз с белого купола. Подойдя на близкое расстояние, он увидел, что это не дворец, а белый шар — такой огромный, что верхушки его не было видно. Синдбад обошел его кругом, но не увидел ни окон, ни дверей. Он попробовал влезть на верхушку шара, но стенки были такие скользкие и гладкие, что Синдбаду не за что было ухватиться.
«Вот чудо! — подумал Синдбад.-—Что  это за  шар?»
Вдруг все вокруг потемнело. Синдбад взглянул вверх и увидел, что над ним летит огромная птица и крылья ее, словно тучи, заслоняют солнце. Синдбад сначала испугался, но потом вспомнил, что капитан его корабля рассказывал, будто на дальних островах живет птица Рухх, которая кормит своих птенцов слонами. Синдбад сразу понял, что белый шар — это яйцо птицы Рухх. Он притаился и стал ждать, что будет дальше. Птица Рухх, покружившись в воздухе, опустилась на яйцо, покрыла его своими крыльями и заснула. Синдбада она и не заметила.
А Синдбад лежал неподвижно возле яйца и думал: «Я нашел способ выбраться отсюда. Лишь бы только птица не проснулась».
Он подождал немного и, увидев, что птица крепко спит, быстро снял с головы тюрбан, размотал его и привязал к ноге птицы Рухх. Она и не шевельнулась — ведь в сравнении с нею Синдбад был не больше муравья. Привязавшись, Синдбад улегся на ноге птицы и сказал себе:
«Завтра она улетит со мною и, может быть, перенесет меня в страну, где есть люди и города. Но если даже я упаду и разобьюсь, все-таки лучше умереть сразу, чем ждать смерти на этом необитаемом острове».
Рано утром перед самым рассветом птица Рухх проснулась, с шумом расправила крылья, громко и протяжно вскрикнула и взвилась в воздух. Синдбад от страха зажмурил глаза и крепко ухватился за ногу птицы.  Она поднялась до самых облаков и долго летела над водами и землями, а Синдбад висел, привязанный к ее ноге, и боялся посмотреть вниз. Наконец птица Рухх стала опускаться и, сев на землю, сложила крылья. Тогда Синдбад быстро и осторожно развязал тюрбан, дрожа от страха, что Рухх заметит его и убьет.
Но птица так и не увидела Синдбада. Она вдруг схватила когтями с земли что-то длинное и толстое и улетела. Синдбад посмотрел ей вслед и увидел, что Рухх уносит в когтях огромную змею, длиннее и толще самой большой пальмы.
Синдбад отдохнул немного и осмотрелся -*- и оказалось, что птица Рухх принесла его в глубокую и широкую долину. Вокруг стеной стояли огромные горы, такие высокие, что вершины их упирались в облака, и не было выхода из этой долины.
— Я избавился от одной беды и попал в другую, еще худшую,— сказал Синдбад, тяжело вздыхая.— На острове были хоть плоды и пресная вода, а здесь нет ни воды, ни деревьев.
Не зная, что ему делать, он печально бродил по долине, опустив голову. Тем временем над горами взошло солнце и осветило долину. И вдруг вся она ярко засверкала. Каждый камень на земле блестел и переливался синими, красными, желтыми огнями. Синдбад поднял один камень и увидел, что это драгоценный алмаз, самый твердый камень на свете, которым сверлят металлы и режут стекло. Долина была полна алмазов, и земля в ней была алмазная.
И вдруг отовсюду послышалось шипение. Огромные змеи выползали из-под камней, чтобы погреться на солнце. Каждая из этих змей была больше самого высокого дерева, и если бы в долину пришел слон, змеи, наверно, проглотили бы его целиком.
Синдбад задрожал от ужаса и хотел бежать, но бежать было некуда и негде было укрыться. Синдбад заметался во все стороны и вдруг заметил маленькую пещеру. Он забрался в нее ползком и очутился прямо перед огромной змеей, которая свернулась клубком и грозно шипела. Синдбад еще больше испугался. Он выполз из пещеры и прижался спиной к скале, стараясь   не   шевелиться.   Он   видел,   что   нет   ему   спасения.
И вдруг прямо перед ним упал большой кусок мяса. Синдбад поднял голову, но над ним ничего не было, кроме неба и скал. Скоро сверху упал другой кусок мяса, за ним третий. Тогда Синдбад понял, где он находится и что это за долина.
Давно-давно в Багдаде он слышал от одного путешественника рассказ о долине алмазов. «Эта долина,— говорил путешественник,— находится в далекой стране между гор, и никто не может попасть в нее, потому что туда нет дороги. Но купцы, которые торгуют алмазами, придумали хитрость, чтобы добывать камни. Они убивают овцу, режут ее на куски и бросают мясо в долину.

Алмазы прилипают к мясу, а в полдень в долину спускаются хищные птицы — орлы и ястребы,— хватают мясо и взлетают с ним на гору. Тогда купцы стуком и криками отгоняют птиц от мяса и отдирают прилипшие алмазы; мясо же они оставляют птицам и зверям».
Синдбад вспомнил этот рассказ и обрадовался. Он придумал, как ему спастись. Быстро собрал он столько крупных алмазов, сколько мог унести с собой, а потом распустил свой тюрбан, лег на землю, положил на себя большой кусок мяса и крепко привязал его к себе. Не прошло и минуты, как в долину спустился горный орел, схватил мясо когтями и поднялся на воздух. Долетев до высокой горы, он принялся клевать мясо, но вдруг сзади него раздались громкие крики и стук. Встревоженный орел бросил свою добычу и улетел, а Синдбад развязал тюрбан и встал. Стук и грохот слышались все ближе, и скоро из-за деревьев выбежал старый, толстый бородатый человек в одежде купца. Он колотил палкой по деревянному щиту и кричал во весь голос, чтобы отогнать орла. Не взглянув даже на Синдбада, купец бросился к мясу и осмотрел его со всех сторон, но не нашел ни одного алмаза. Тогда он сел на землю, схватился руками за голову и воскликнул:
—   Что это за несчастье! Я уже целого быка сбросил в долину, но орлы унесли все куски мяса к себе в гнезда. Они оставили только один кусок и, как нарочно, такой, к которому не прилипло ни одного камешка. О горе! О неудача!
Тут он увидел Синдбада, который стоял с ним рядом, весь в крови и пыли, босой и в разорванной одежде. Купец сразу перестал кричать и замер от испуга. Потом он поднял свою палку, закрылся щитом и спросил:
—   Кто ты такой и как ты сюда попал?
—* Не бойся меня, почтенный купец. Я не сделаю тебе зла,— ответил Синдбад.— Я тоже был купцом, как и ты, но испытал много бед и страшных приключений. Помоги мне выбраться отсюда и попасть на родину, и я дам тебе столько алмазов, сколько у тебя никогда не было.
—   А у тебя правда есть алмазы?—спросил купец.— Покажи.
Синдбад показал ему свои камни и подарил самые лучшие из Них. Купец обрадовался и долго благодарил Синдбада, а потом он позвал других купцов, которые также добывали алмазы,   и   Синдбад   рассказал   им   обо   всех   своих   несчастьях.
Купцы поздравили его со спасением, дали ему хорошую одежду и взяли его с собой.
Они долго шли через степи, пустыни, равнины и горы, и немало чудес и диковинок пришлось увидеть Синдбаду, пока он добрался до своей родины.
На   одном   острове   он   увидел   зверя,    которого   называют каркаданн. Каркаданн похож на большую корову, и у него один толстый рог посередине головы. Он такой сильный, что может носить на своем роге большого слона. От солнца жир слона начинает таять и заливает каркаданну глаза. Каркаданн слепнет и ложится на землю. Тогда к нему прилетает птица Рухх и уносит его в когтях вместе со слоном в свое гнездо.
После долгого путешествия Синдбад наконец добрался до Багдада. Родные с радостью встретили его и устроили праздник по случаю его возвращения. Они думали, что Синдбад погиб, и не надеялись больше его увидеть. Синдбад продал свои алмазы и опять стал торговать, как прежде.
Так окончилось второе путешествие Синдбада-Морехода.

ТРЕТЬЕ  ПУТЕШЕСТВИЕ

Несколько лет прожил Синдбад в родном городе, никуда не выезжая. Его друзья и знакомые, багдадские купцы, каждый вечер сходились к нему и слушали рассказы о его странствиях, и всякий раз, как Синдбад вспоминал про птицу Рухх, алмазную долину огромных змей, ему становилось так страшно, как будто он все еще бродил в долине алмазов.
Однажды вечером к Синдбаду, по обыкновению, пришли его приятели-купцы. Когда они кончили ужин и приготовились слушать рассказы хозяина, в комнату вошел слуга и сказал, что у ворот стоит человек и продает диковинные плоды.
—   Прикажи, ему войти сюда,— сказал Синдбад.
Слуга привел торговца плодами в комнату. Это был смуглый человек с длинной черной бородой, одетый по-иноземному. На голове он нес корзину, полную великолепных плодов. Он поставил корзину перед Синдбадом и снял с нее покрывало.
Синдбад заглянул в корзину — и ахнул от удивления. В ней лежали огромные круглые апельсины, кислые и сладкие лимоны, померанцы, яркие, словно огонь, персики, груши и гранаты, такие большие и сочные, каких не бывает в Багдаде.
—   Кто ты, чужеземец, и откуда ты пришел? — спросил Синдбад торговца.
—   О господин,— ответил тот,— я родился далеко отсюда, на острове Серендибе. Всю мою жизнь я плавал по морям и побывал во многих странах и везде я продавал такие плоды.
—   Расскажи мне про остров Серендиб: какой он и кто на нем живет? — сказал Синдбад.
—   Про мою родину не расскажешь словами. Ее нужно видеть, так как нет в мире острова прекраснее и лучше Серен-диба,— ответил торговец.— Когда путник вступает на берег, он слышит пение прекрасных птиц, перья которых горят на солнце, как   драгоценные   камни.   Даже   цветы   на   острове   Серендибе светятся, словно яркое золото. И есть на нем цветы, которые плачут и смеются. Каждый день на восходе солнца они поднимают свои головки кверху и громко кричат: «Утро! Утро!» — и смеются, а вечером, когда солнце заходит, они опускают головки к земле и плачут. Лишь только наступает темнота, выходят на берег моря всевозможные звери — медведи, барсы, львы и морские кони,— и каждый держит во рту драгоценный камень, который сверкает, как огонь, и освещает все вокруг. А деревья на моей родине самые редкие и дорогие: алоэ, которое так прекрасно пахнет, если его зажечь; крепкий тек, что идет на корабельные мачты,— ни одно насекомое не прогрызет его, и не повредит ему ни вода, ни холод; высокие пальмы и блестящий эбен, или черное дерево. Море вокруг Серендиба ласковое и теплое. На дне его лежат чудесные жемчужины — белые, розовые и черные, и рыбаки ныряют в воду и достают их. А иногда они  посылают за жемчугом  маленьких обезьян…
Долго еще рассказывал торговец плодами про диковины острова Серендиба, и когда он кончил, Синдбад щедро наградил его и отпустил. Торговец ушел, низко кланяясь, а Синдбад лег спать, но еще долго ворочался с боку на бок и не мог заснуть, вспоминая рассказы об острове Серендибе. Ему слышался плеск моря и скрип корабельных мачт, он видел перед собой чудесных птиц и золотые цветы, сверкавшие яркими огнями. Наконец он заснул, и ему приснилась обезьяна с огромной розовой жемчужиной во рту.
Проснувшись, он сразу же вскочил с постели и сказал себе:
— Я непременно должен побывать на острове Серендибе! Сегодня же начну собираться в путь.
Он собрал все, какие у него были, деньги, накупил товаров, простился со своими родными и опять отправился в приморский город Басру. Он долго выбирал себе корабль получше и наконец нашел прекрасное, крепкое судно. Капитаном этого судна был мореход из Персии по имени Бузург — старый толстый человек с длинной бородой. Он много лет плавал по океану, и его корабль ни разу не потерпел крушения.
Синдбад велел погрузить свои товары на корабль Бузурга и тронулся в путь. С ним вместе поехали его приятели-купцы, которым также захотелось побывать на острове  Серендибе.
Ветер был попутный, и корабль быстро двигался вперед. Первые дни все шло благополучно. Но однажды утром на море началась буря; поднялся сильный ветер, который то и дело менял направление. Корабль Синдбада носило по морю как щепку. Огромные волны одна за другой перекатывались через палубу. Синдбад и его приятели привязали себя к мачтам и стали прощаться друг с другом, не надеясь спастись. Только капитан Бузург был спокоен. Он сам встал у руля и громким голосом отдавал  приказания.  Видя,  что он  не боится,  успокоились и его спутники. К полудню буря начала стихать. Волны стали меньше, небо прояснилось. Скоро наступило полное затишье.
И вдруг капитан Бузург принялся бить себя по лицу, стонать и плакать. Сорвал с головы тюрбан, бросил его на палубу, разорвал на себе халат и крикнул:
—   Знайте, что наш корабль попал в сильное течение и мы не можем из него выйти! А это течение несет нас к стране, которая называется «Страна мохнатых». Там живут люди, похожие на обезьян, я никто еще не вернулся живым из этой страны. Готовьтесь же к смерти — нам нет спасения!
Не успел капитан договорить, как раздался страшный удар. Корабль сильно встряхнуло, и он остановился. Течение пригнало его к берегу, и он сел на мель. И сейчас же весь берег покрылся маленькими человечками. Их становилось все больше и больше, они скатывались с берега прямо в воду, подплывали к кораблю и быстро карабкались на мачты. Эти маленькие люди, покрытые густой шерстью, с желтыми глазами, кривыми ногами и цепкими руками, перегрызли корабельные канаты и сорвали паруса, а потом бросились на Синдбада и его спутников. Передний человечек подкрался к одному из купцов. Купец выхватил меч и разрубил его пополам. И сейчас же на него кинулись еще десять мохнатых, схватили его за руки и за ноги и сбросили в море, а за ним и другого и третьего купца.
—   Неужели мы испугаемся этих обезьян?! — воскликнул Синдбад и вынул меч из ножен.
Но капитан Бузург схватил его за руку и закричал:
—   Берегись, Синдбад! Разве ты не видишь, что если каждый из нас убьет десять или даже сто обезьян, остальные разорвут его в клочья или выкинут за борт? Бежим с корабля на остров, а корабль пусть достается обезьянам.
Синдбад   послушался   капитана   и   вложил   меч   в   ножны.
Он выскочил на берег острова, и его спутники последовали за ним. Последним ушел с корабля капитан Бузург. Ему было очень жалко оставлять свое судно этим мохнатым обезьянам.
Синдбад и его приятели медленно пошли вперед, не зная, куда направиться. Они шли и тихо разговаривали между собой. И вдруг капитан Бузург воскликнул:
—   Смотрите! Смотрите! Дворец!
Синдбад поднял голову и увидел высокий дом с черными железными воротами.
—   В этом доме, может быть, живут люди. Пойдем и узнаем, кто его хозяин,— сказал он.
Путники пошли быстрее и вскоре дошли до ворот дома. Синдбад первым вбежал во двор и крикнул:
—   Тут,  наверно,  недавно  был пир!  Смотрите — на  палках вокруг жаровни висят котлы и сковороды и всюду разбросаны обглоданные кости. А угли в жаровне еще горячие. Посидим немного на этой скамье — может быть, хозяин дома выйдет во двор и позовет нас.
Синдбад и его спутники так устали, что едва держались на ногах. Они уселись, кто на скамью, а кто прямо на землю, и вскоре уснули, пригревшись на солнце. Синдбад проснулся первым. Его разбудил сильный шум и гул. Казалось, что где-то недалеко проходит большое стадо слонов. Земля дрожала от чьих-то тяжелых шагов. Было уже почти темно. Синдбад привстал со скамьи и замер от ужаса: прямо на него двигался человек огромного роста — настоящий великан, похожий на высокую пальму. Он был весь черный, глаза у него сверкали, как горящие головни, рот был похож на отверстие колодца, а зубы торчали, точно клыки кабана. Уши падали ему на плечи, а ногти на его руках были широкие и острые, как у льва. Великан шел медленно, слегка согнувшись, точно ему трудно было нести свою голову, и тяжело вздыхал. От каждого вздоха шелестели деревья и верхушки их пригибались к земле, как во время бури. В руках у великана был огромный факел — целый ствол смолистого дерева.
Спутники Синдбада тоже проснулись и лежали на земле полумертвые от страха. Великан подошел и нагнулся над ними. Он долго рассматривал каждого из них и, выбрав одного, поднял его, как перышко. Это был капитан Бузург — самый большой и толстый из спутников Синдбада.
Синдбад выхватил меч и бросился к великану. Весь его страх прошел, и он думал только об одном: как бы вырвать Бузурга из рук чудовища. Но великан ударом ноги отбросил Синдбада в сторону. Он разжег огонь на жаровне, зажарил ‘капитана Бузурга и съел его.
Кончив есть, великан растянулся на земле и громко захрапел. Синдбад и его товарищи сидели на скамье, прижавшись друг к другу и затаив дыхание.
Синдбад оправился первый и, убедившись, что великан крепко спит, вскочил и воскликнул:
—   Лучше было бы, если бы мы утонули в море! Неужели мы позволим великану съесть нас, как овец?
—   Уйдем отсюда и поищем такое место, где бы мы могли спрятаться от него,— сказал один из купцов.
—   Куда нам уйти? Он ведь всюду нас найдет,— возразил Синдбад.— Лучше будет, если мы убьем его и потом уплывем по морю.  Может быть, нас подберет какой-нибудь корабль.
—   А на чем же мы уплывем, Синдбад? —спросили купцы.

—   Посмотрите на эти бревна, что сложены около жаровни. Они длинные и толстые, и, если их связать вместе, выйдет хороший плот,— сказал Синдбад.— Перенесем их на берег моря, пока  спит  этот  жестокий  людоед,   а   потом   мы  вернемся  сюда и придумаем способ его убить.
—   Это прекрасный план,— сказали купцы и начали перетаскивать бревна на морской берег и связывать их веревками из пальмового лыка.
К утру плот был готов, и Синдбад с товарищами вернулись во двор великана. Когда они пришли, людоеда на дворе не было. До самого вечера он не появлялся.
Когда стемнело, земля опять затряслась и послышался гул и топот. Великан был близко. Как и накануне, он медленно подошел к товарищам Синдбада и нагнулся над ними, освещая их факелом. Он выбрал самого толстого купца, проткнул его вертелом, зажарил и съел. А потом он растянулся на земле и заснул.
—   Еще один наш спутник погиб! — воскликнул Синдбад.— Но это последний. Больше этот жестокий человек никого из нас не съест.
—   Что   же   ты   задумал,   Синдбад? — спросили   его   купцы.
—   Смотрите и делайте так, как я скажу! — воскликнул Синдбад.
Он схватил два вертела, на которых великан жарил мясо, раскалил их на огне и приставил к глазам людоеда. Потом он сделал знак купцам, и они все вместе навалились на вертела. Глаза людоеда ушли в глубь головы, и он ослеп.
Людоед со страшным криком вскочил и принялся шарить вокруг себя руками, стараясь поймать своих врагов. Но Синдбад и его товарищи врассыпную бросились от него и побежали к морю. Великан пошел за ними, продолжая громко кричать. Он догонял беглецов и перегонял их, но так и не поймал никого. Они пробегали у него между ногами, увертывались от его рук и наконец добежали до берега моря, сели на плот и отплыли, гребя, как веслом, тонким стволом молодой пальмы.
Когда людоед услышал удары весла о воду, он понял, что добыча ушла от него. Он закричал еще громче прежнего. На его крик прибежали еще два великана, такие же страшные, как он. Они отломили от скал по громадному камню и бросили вслед беглецам. Глыбы скал со страшным шумом упали в воду, только слегка задев плот. Но от них поднялись такие волны, что плот перевернулся. Спутники Синдбада почти совсем не умели плавать. Они сразу захлебнулись и пошли ко дну. Только сам Синдбад и еще двое купцов помоложе успели схватиться за плот и удержались на поверхности моря.
Синдбад с трудом вскарабкался снова на плот и помог своим товарищам выбраться из воды. Волны унесли их весло, и им пришлось плыть по течению, слегка направляя плот ногами. Становилось светлее. Скоро должно было взойти солнце. Товарищи   Синдбада,   мокрые   и   дрожащие,   сидели   на   плоту   и громко жаловались. Синдбад стоял на краю плота, высматривая, не видно ли вдали берега или паруса корабля. Вдруг он обернулся к своим спутникам и крикнул:
—   Мужайтесь, друзья мои Ахмед и Хасан! Земля недалеко, и течение несет нас прямо к берегу. Видите, птицы кружатся там, вдали, над водою? Их гнезда, наверно, где-нибудь близко. Ведь птицы не улетают далеко от своих птенцов.
Ахмед и Хасан подбодрились и подняли головы. Хасан, у которого глаза были зоркие, как у ястреба, посмотрел вперед и сказал:
—   Твоя правда, Синдбад. Вон там, вдалеке, я вижу остров. Скоро течение пригонит к нему наш плот, и мы отдохнем на твердой земле.
Измученные путники обрадовались и стали сильнее грести ногами, чтобы помочь течению. Если бы они только знали, что ждет их на этом острове!
Скоро плот прибило к берегу, и Синдбад с Ахмедом и Хасаном вышли на сушу. Они медленно пошли вперед, подбирая с земли ягоды и коренья, и увидели высокие, развесистые деревья на берегу ручья. Густая трава так и манила прилечь и отдохнуть.
Синдбад бросился под дерево и сейчас же заснул. Его разбудил какой-то странный звук, точно кто-то перетирал зерно между двумя огромными камнями. Синдбад открыл глаза и вскочил на ноги. Он увидел перед собой огромного змея с широкой пастью, как у кита. Змей спокойно лежал на брюхе и лениво, с громким хрустом двигал челюстями. Этот хруст и разбудил Синдбада. А из пасти змея торчали человеческие ноги в сандалиях. По сандалиям Синдбад узнал, что это ноги Ахмеда.
Постепенно Ахмед целиком исчез в брюхе змея, и змей медленно уполз в лес. Когда он скрылся, Синдбад осмотрелся кругом и увидел, что он остался один.
«А где же Хасан? -— подумал Синдбад.— Неужели его тоже съел змей?»
—   Эй, Хасан, где ты? — крикнул он.
—   Здесь! — раздался голос откуда-то сверху.
Синдбад поднял голову и увидел Хасана, который сидел скорчившись в густых ветвях дерева, ни живой ни мертвый от страха.
—   Полезай и ты сюда! — крикнул он Синдбаду. Синдбад   схватил   с   земли   несколько   кокосовых   орехов   и
вскарабкался на дерево. Ему пришлось сидеть на верхней ветке, это было очень неудобно. А Хасан прекрасно устроился на широком суку пониже.
Много часов просидели Синдбад и Хасан на дереве, каждую минуту  ожидая   появления  змея.   Стало  смеркаться,   наступила ночь, а чудовища все не было. Наконец Хасан не выдержал и заснул, опершись спиной о ствол дерева и свесив ноги. Вскоре задремал и Синдбад. Когда он проснулся, было светло и солнце стояло довольно высоко. Синдбад осторожно наклонился и посмотрел вниз. Хасана на ветке больше не было. На траве, под деревом, белела его чалма и валялись стоптанные туфли — все, что осталось от бедного Хасана.
«Его тоже сожрал этот ужасный змей,— подумал Синдбад.— Видно, и на дереве от него не спрячешься».
Теперь Синдбад был один на острове. Долго искал он какого-нибудь местечка, чтобы укрыться от змея, но на острове не было ни одной скалы или пещеры. Устав искать, Синдбад присел на земле у самого моря и стал думать, как бы ему спастись.

«Если я вырвался из рук людоеда, так неужели я дам себя съесть змею? — думал он.— Я человек, и у меня есть разум, который поможет мне перехитрить это чудовище».
Вдруг с моря плеснула огромная волна и выбросила на берег толстую корабельную доску. Синдбад увидел эту доску и сейчас же придумал, как ему спастись. Он схватил доску, подобрал на берегу еще несколько досок поменьше и унес их в лес. Выбрав доску подходящего размера, Синдбад привязал ее к своим ногам большим куском пальмового лыка. Такую же доску он привязал к голове, а две другие — к телу, справа и слева, так что оказался как будто в ящике. А потом он лег на землю и стал ждать.
Скоро послышался треск хвороста и громкое шипение. Змей почуял запах человека и разыскал свою добычу. Из-за деревьев показалась его длинная голова, на которой светились, как факелы, два больших глаза. Он подполз к Синдбаду и широко разинул пасть, высовывая длинный раздвоенный язык.
Он удивленно осмотрел ящик, из которого так вкусно пахло человеком, и попробовал захватить его и разгрызть зубами, но крепкое дерево не поддавалось.
Змей обошел Синдбада со всех сторон, пытаясь сорвать с него деревянный щит. Щит оказался слишком крепким, и змей только обломал себе зубы. В ярости он стал бить хвостом по доскам. Доски задрожали, но выдержали. Долго трудился змей, но так и не добрался до Синдбада. Наконец он выбился из сил и уполз обратно в лес, шипя и разбрасывая хвостом сухие листья.
Синдбад быстро отвязал доски и вскочил на ноги.
— Лежать между досками очень неудобно, но если змей застигнет меня беззащитным, он меня сожрет,— сказал себе Синдбад.— Надо бежать с острова. Пусть лучше я утону в море, чем погибну в пасти змея, как Ахмед и Хасан.
И Синдбад решил опять смастерить себе плот. Он вернулся к  морю и  начал  собирать  доски.  Вдруг  он  увидел  неподалеку парус корабля. Корабль все приближался, попутный ветер гнал его к берегам острова. Синдбад сорвал с себя рубашку и принялся бегать по берегу, размахивая ею. Он махал руками, кричал и всячески старался обратить на себя внимание. Наконец матросы заметили его, и капитан приказал остановить корабль. Синдбад бросился в воду и в несколько взмахов достиг корабля. По парусам и по одежде матросов он узнал, что корабль принадлежит его землякам. Действительно, это был арабский корабль. Капитан корабля много слышал рассказов про остров, где живет страшный змей, но никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь от него спасся.
Матросы ласково встретили Синдбада, накормили и одели его. Капитан приказал поднять паруса, и корабль помчался дальше.
Долго плыл он по морю и наконец доплыл до какой-то земли. Капитан остановил корабль у пристани, и все путники вышли на берег продавать и выменивать свои товары. Только у Синдбада ничего не было. Грустный и печальный, остался он на корабле. Скоро капитан подозвал его к себе и сказал:
—   Я хочу сделать доброе дело и помочь тебе. С нами был один путешественник, которого мы потеряли, и я не знаю, умер он или жив. А товары его так и лежат в трюме. Возьми их и продай на рынке, и я дам тебе что-нибудь за труды. А то, что не удастся продать, мы отвезем в Багдад и отдадим его родственникам.
—   Охотно сделаю это,— сказал Синдбад.
И капитан приказал матросам вынести товары из трюма. Когда выгрузили последний тюк, корабельный писец спросил капитана:
—  Что это за товары и как зовут их хозяина? На чье имя их записать?
—   Запиши на имя Синдбада-Морехода, который плыл с нами на корабле и пропал,— ответил капитан.
Услышав это, Синдбад едва не лишился чувств от удивления и радости.
—   О господин,— спросил он капитана,— знаешь ли ты того человека, чьи товары ты приказал мне продать?
—   Это был человек из города Багдада по имени Синдбад-Мореход,— отвечал капитан.
—   Это я Синдбад-Мореход! — закричал Синдбад.— Я не пропал, а заснул на берегу, а ты не дождался меня и уплыл. Это было в мое прошлое путешествие, когда птица Рухх принесла меня в долину алмазов.
Матросы услышали слова Синдбада и толпой обступили его. Некоторые ему верили, другие называли его лжецом. И вдруг подошел к капитану один купец, который тоже плыл на этом корабле, и сказал:
—   Помнишь, я тебе рассказывал, как я был на алмазной горе и бросил в долину кусок мяса, и к мясу прицепился какой-то человек, и орел принес его на гору вместе с мясом? Ты мне не поверил и сказал, что я лгу. Вот человек, который привязался тюрбаном к моему куску мяса. Он подарил мне такие алмазы, лучше которых не бывает, и сказал, что его зовут Синдбад-Мореход.
Тут капитан обнял Синдбада и сказал ему:
—   Возьми свои товары. Теперь я верю, что ты Синдбад-Мореход. Продай их поскорей, пока на рынке не кончилась торговля.
Синдбад продал свои товары с большой прибылью и вернулся в Багдад на этом же корабле. Он был очень доволен, что возвратился домой, и твердо решил никогда больше не пускаться в путешествия.
Так окончилось третье путешествие Синдбада.

ЧЕТВЕРТОЕ  ПУТЕШЕСТВИЕ

Но прошло немного времени, и Синдбаду опять захотелось побывать в чужих странах. Он купил самых дорогих товаров, отправился в Басру, нанял хороший корабль и поплыл в сторону Индии.
Первые дни все шло благополучно, но однажды под утро поднялась буря. Корабль Синдбада стало кидать по волнам, как щепку. Капитан велел бросить якорь в мелком месте, чтобы переждать бурю. Но не успел корабль остановиться, как якорные цепи лопнули, и корабль понесло прямо на берег. Паруса на корабле порвались, волны залили палубу и унесли всех купцов и матросов в море.
Несчастные путешественники, точно камни, пошли ко дну. Только Синдбад и еще несколько купцов схватились за обломок доски и удержались на поверхности моря.
Целый день и целую ночь носились они по морю, а утром волны выбросили их на скалистый берег.
Еле живые лежали путники на земле. Только когда прошел день, а за ним ночь, они немного опомнились.
Дрожа от холода, Синдйад и его друзья пошли по берегу, надеясь, что встретят людей, которые их приютят и накормят. Долго шли они и наконец увидали вдалеке высокую постройку, похожую на дворец. Синдбад очень обрадовался и пошел быстрее. Но едва путники приблизились к этой постройке, их окружила толпа людей. Эти люди схватили их и отвели к своему царю, а царь знаком приказал им сесть. Когда они сели, перед ними поставили миски с каким-то диковинным кушаньем. Ни Синдбад, ни его приятели-купцы  никогда такого не ели.  Спутники Синдбада с  жадностью набросились на кушанье и съели все, что было в мисках. Один Синдбад почти не притронулся к кушанью, а только попробовал его.
А царь этого города был людоед. Его приближенные ловили всех чужеземцев, которые заходили в их страну, и кормили их этим кушаньем. Всякий, кто ел его, постепенно терял разум и становился похож на животное. Откормив чужеземца, приближенные царя убивали его, жарили и съедали. А царь ел людей прямо сырыми.
Приятелей Синдбада тоже ждала такая участь. Каждый день они ел» помногу этого кушанья, и все тело у них заплыло жиром. Они перестали понимать, что с ними делается,— только ели и спали. Их отдали пастуху, точно свиней; каждый день пастух выгонял их за город и кормил из больших корыт.
Синдбад не ел этого кушанья, а другого ему не давали. Он подбирал на лугах коренья и ягоды и кое-как питался ими. Все его тело высохло, он ослабел и еле держался на ногах. Видя, что Синдбад такой слабый и тощий, приближенные царя решили, что его не надо стеречь — все равно не убежит,— и скоро забыли о нем.
А Синдбад только и мечтал, как бы вырваться от людоедов. Однажды утром, когда все еще спали, он вышел из ворот дворца и пошел куда глаза глядят. Скоро он пришел на зеленый луг и увидел человека, который сидел на большом камне. Это был пастух. Он только что пригнал купцов, приятелей Синдбада, из города и поставил перед ними корыто с кормом. Увидев Синдбада, пастух сразу понял, что Синдбад здоров и владеет своим умом. Он сделал ему знак рукой: «Подойди сюда!» — и, когда Синдбад приблизился, сказал ему:
—   Иди по этой тропинке, а когда дойдешь до перекрестка, сверни направо и выйдешь на султанскую дорогу. Она выведет тебя из земли нашего царя, и ты, может быть, доберешься до твоей родины.
Синдбад поблагодарил пастуха и пошел. Он старался идти как можно быстрее и скоро увидел справа от себя дорогу. Семь дней и семь ночей шел Синдбад по этой дороге, питаясь кореньями и ягодами. Наконец на восьмой день утром он увидел невдалеке от себя толпу людей и подошел к ним. Люди обступили его и стали расспрашивать, кто-он и откуда пришел. Синдбад рассказал им обо всем, что с ним случилось, и его отвели к царю той страны. Царь велел накормить Синдбада и тоже спросил его, охкуда он родом и что с ним произошло. Когда Синдбад рассказал царю о своих приключениях, царь очень удивился и воскликнул:
—   Я в жизни не слышал истории удивительней! Добро пожаловать, чужеземец! Оставайся жить в моем городе.
Синдбад остался в городе этого царя, которого звали Тайга-мус. Царь очень полюбил Синдбада и скоро так привык к нему, что не отпускал его от себя ни на минуту. Он оказывал Синдбаду всякие милости и исполнял все его желания.
И вот однажды после обеда, когда все приближенные царя, кроме Синдбада, разошлись по домам, царь Тайгамус сказал Синдбаду:
—   О Синдбад, ты стал для меня дороже всех моих приближенных, и я не могу расстаться с тобой. У меня есть к тебе большая просьба. Обещай мне, что исполнишь ее.
—   Говори, какая у тебя просьба,— ответил Синдбад.— Ты был добр ко мне, и я не могу тебя ослушаться.
—   Останься у нас навсегда,— сказал царь.— Я найду тебе хорошую жену, и тебе будет в моем городе не хуже, чем в Багдаде.
Услышав слова царя, Синдбад очень огорчился. Он все еще надеялся вернуться когда-нибудь в Багдад, а теперь надежду приходилось оставить. Ведь не мог же Синдбад отказать царю!
—   Пусть будет по-твоему, о царь,— сказал он.— Я останусь здесь навсегда.
Царь тотчас же велел отвести Синдбаду помещение во дворце и женил его на дочери своего визиря.
Еще несколько лет прожил Синдбад в городе царя Тайгамуса и стал понемногу забывать Багдад. У него завелись друзья среди жителей города, все его любили и уважали.
И вот однажды ранним утром к нему вошел один из его приятелей по имени Абу-Мансур. Одежда на нем была разорвана и тюрбан съехал набок; он ломал себе руки и горько рыдал.
—   Что с тобой, Абу-Мансур? — спросил Синдбад.
—   Сегодня ночью у меня умерла жена,— ответил его приятель.
Синдбад принялся его утешать, но Абу-Мансур продолжал горько плакать, ударяя себя руками в грудь.
—   О Абу-Мансур,— сказал Синдбад,— что пользы так убиваться? Пройдет время, и ты утешишься. Ты ведь еще молодой и долго проживешь.
И вдруг Абу-Мансур заплакал еще сильнее и воскликнул:
—   Как это ты говоришь, что я долго проживу, когда мне осталось жить всего один день! Завтра ты лишишься меня и никогда больше меня не увидишь.
—   Почему? —спросил Синдбад.— Ты ведь здоров, и тебе не грозит смерть.
—   Завтра похоронят мою жену, и меня тоже опустят с нею в могилу,— сказал Абу-Мансур.— В нашей стране такой обычай: когда умирает женщина, ее мужа хоронят живым вместе с нею, а когда умирает мужчина, с ним вместе хоронят его жену.
«Это очень скверный обычай,— подумал Синдбад.— Хорошо, что я чужеземец и меня не похоронят живым».
Он постарался, как мог, утешить Абу-Мансура и обещал, что попросит царя избавить его от такой страшной смерти. Но когда Синдбад пришел к царю и высказал ему свою просьбу, царь покачал головой и сказал:
—   Проси о чем хочешь, Синдбад, но только не об этом. Я не могу нарушить обычай моих предков. Завтра твоего приятеля опустят в могилу.
—   О царь,— спросил Синдбад,— а если умрет жена у чужеземца, ее мужа тоже похоронят вместе с нею?
—   Да,— ответил царь.— Но не беспокойся за себя. Твоя жена еще  слишком  молода  и,   наверно,  не  умрет  раньше  тебя.
Когда Синдбад услышал эти слова, он очень огорчился и испугался. Печальный, вернулся он к себе и с этих пор все время думал об одном — как бы его жена не заболела смертельной болезнью. Прошло немного времени, и то, чего он боялся, случилось. Его жена тяжело занемогла и через несколько дней скончалась.
Царь и все жители города пришли, по обычаю, утешать Синдбада. На его жену надели ее лучшие драгоценности, положили ее тело на носилки и понесли к высокой горе, находившейся недалеко от города. На вершине горы была вырыта глубокая яма, прикрытая тяжелым камнем. Носилки с телом жены Синдбада обвязали веревками и, подняв камень, опустили в могилу. А потом царь Тайгамус и друзья Синдбада подошли к нему и начали с ним прощаться. Бедный Синдбад понял, что пришел час его смерти. Он бросился бежать с криком:
—   Я чужеземец и не должен подчиняться вашим обычаям! Я не хочу умереть в этой яме!
Но как ни отбивался Синдбад, его все-таки привели к страшной яме. Ему дали с собой кувшин воды и семь хлебных лепешек и, обвязав веревками, опустили в яму. А потом яму завалили камнем, и царь и все, кто был с ним, ушли обратно в город.
Бедный Синдбад очутился в могиле, среди мертвецов. Сначала он ничего не видел, но, когда его глаза привыкли к темноте, он заметил, что в могилу проходит сверху слабый свет. Камень, закрывавший вход в могилу, неплотно прилегал к ее краям, и тоненький луч солнца пробивался в пещеру.
Вся пещера была полна мертвецов — мужчин и женщин. На них были надеты их лучшие платья и драгоценности. Отчаяние и горе охватили Синдбада.
«Теперь-то уже мне не спастись,— подумал он.— Из этой могилы никому не выйти».
Через несколько часов солнечный луч, освещавший пещеру, погас, и вокруг Синдбада стало совсем темно. Синдбад был очень голоден. Он съел лепешку, напился воды и уснул прямо на земле, среди мертвецов.
День, другой, а за ним и третий провел Синдбад в страшной пещере. Он старался есть как можно меньше, чтобы еды хватило на более долгий срок, но на третий день вечером он проглотил последний кусок лепешки и запил ее последним глотком воды. Теперь ему оставалось только ждать смерти.
Синдбад расстелил на земле свой плащ и лег. Всю ночь пролежал он без сна, вспоминая родной Багдад, друзей и приятелей. Только под утро его глаза закрылись, и он уснул.
Проснулся он от слабого шороха: кто-то с ворчаньем и фырканьем скреб когтями каменные стены пещеры. Синдбад вскочил на ноги и пошел по направлению шума. Кто-то пробежал мимо него, стуча лапами.
«Это, верно, какой-нибудь дикий зверь,— подумал Синдбад.— Почуяв человека, он испугался и убежал. Но как же он попал в пещеру?»
Синдбад бросился следом за зверем и вскоре увидел вдалеке свет, который становился тем ярче, чем ближе Синдбад Подходил к нему. Скоро Синдбад оказался перед большим отверстием. Синдбад вышел через отверстие наружу и оказался на склоне горы. Морские волны с ревом разбивались о ее подножие.
Радостно стало у Синдбада на душе, снова появилась у него надежда на спасение.
«Ведь проходят же мимо этого места корабли,— подумал он.— Может быть, какое-нибудь судно подберет меня. А если даже я умру здесь, это будет лучше, чем погибнуть в этой пещере, полной мертвецов».
Синдбад посидел немного на камне у входа в пещеру, наслаждаясь свежим утренним воздухом. Он принялся думать о своем возвращении в Багдад, к друзьям и приятелям, и грустно стало ему, что он вернется к ним разоренный, без единого дирхема. И вдруг он хлопнул себя рукой по лбу и громко сказал:
— Я печалюсь о том, что вернусь в Багдад нищим, а недалеко от меня лежат такие богатства, каких нет в сокровищницах персидских царей! Пещера полна мертвецов, мужчин и женщин, которых опускают в нее уже много сотен лет. И вместе с ними опускают в могилу их лучшие драгоценности. Эти драгоценности так и пропадут в пещере без всякой пользы. Если я возьму себе часть их, никто не пострадает от этого.
Синдбад тотчас же вернулся в пещеру и стал собирать перстни, ожерелья, серьги и браслеты, разбросанные по земле. Он завязал все это в свой плащ и вынес узел с драгоценностями из пещеры. Несколько дней провел он на берегу моря, питаясь травой, плодами, кореньями и ягодами, которые он собирал в лесу на склоне горы, и с утра до вечера смотрел на море. Наконец он увидел вдали,   на  волнах,   корабль,   который  направлялся  в  его сторону.
Мигом сорвал Синдбад с себя рубашку, привязал ее к толстой палке и принялся бегать по берегу, размахивая ею в воздухе. Дозорный, сидевший на мачте корабля, заметил его знаки, и капитан приказал остановить корабль невдалеке от берега. Не дожидаясь, пока за ним пришлют лодку, Синдбад бросился в воду и в несколько взмахов достиг корабля. Спустя минуту он уже стоял на палубе, окруженный матросами, и рассказывал свою историю. От матросов он узнал, что корабль их идет из Индии в Басру. Капитан охотно согласился довезти Синдбада до этого города и взял у него в уплату только один драгоценный камень, правда самый большой.
Через месяц пути корабль благополучно достиг Басры. Оттуда Синдбад-Мореход отправился в Багдад. Он сложил в кладовую драгоценности, которые привез с собой, и опять зажил в своем доме, счастливый и радостный.
Так окончилось четвертое путешествие Синдбада.

ПЯТОЕ  ПУТЕШЕСТВИЕ

Прошло немного времени, и снова наскучило Синдбаду жить в своем прекрасном доме в Городе Мира. Кто хоть раз плавал по морю, кто привык засыпать под вой и свист ветра, тому не сидится на твердой земле.
И вот однажды пришлось ему поехать по делам в Басру, откуда он не раз начинал свои путешествия. Он опять увидел этот богатый веселый город, где небо всегда такое синее и солнце светит так ярко, увидел корабли с высокими мачтами и разноцветными парусами, услышал крики матросов, выгружавших из трюмов диковинные заморские товары, и ему до того захотелось путешествовать, что он немедля решил собираться в путь.
Через десять дней Синдбад уже плыл по морю на большом, крепком корабле, нагруженном товарами. С ним было еще несколько купцов, а вел корабль старый опытный капитан с большой командой матросов.
Два дня и две ночи плыл корабль Синдбада в открытом море, а на третий день, когда солнце стояло как раз над головами путников, вдали показался небольшой скалистый остров. Капитан приказал направиться к этому острову, и, когда корабль приблизился к его берегам, все увидели, что посреди острова возвышается огромный купол, белый и сверкающий, с острой верхушкой. Синдбад в это время спал на палубе в тени паруса.
—   Эй, капитан! Останови корабль! — закричали спутники Синдбада.
Капитан велел бросить якорь, и все купцы и матросы выскочили на берег. Когда корабль стал на якорь, толчок разбудил Синдбада, и он вышел на середину палубы, чтобы посмотреть, почему остановился корабль. И вдруг он увидел, что все купцы и матросы стоят вокруг огромного белого купола и стараются пробить его ломами и крючьями.
—   Не   делайте   этого!   Вы   погибнете! — крикнул   Синдбад. Он сразу понял, что этот купол — яйцо птицы Рухх, такое же, как то, которое он видел в первое путешествие. Если птица Рухх прилетит и увидит, что его разбили, всем матросам и купцам не миновать смерти.
Но товарищи Синдбада не послушались его и стали еще сильнее бить по яйцу. Наконец скорлупа треснула. Из яйца полилась вода. Потом из него показался длинный клюв, за ним — голова и лапы: в яйце был птенец. Если б яйцо не разбили, он, наверно, скоро бы вылупился.
Матросы схватили птенца, зажарили его и принялись есть. Только Синдбад не притронулся к его мясу. Он бегал вокруг своих товарищей и кричал:
— Кончайте скорей, а то прилетит Рухх и убьет вас!
И вдруг в воздухе послышался громкий свист и оглушительное хлопанье крыльев. Купцы посмотрели вверх и кинулись к кораблю. Прямо над их головами летела птица Рухх. В когтях у нее извивались две огромные змеи. Увидев, что ее яйцо разбито, птица Рухх так закричала, что люди попадали от страха на землю и уткнулись головами в песок. Птица выпустила свою добычу из когтей, покружила в воздухе и скрылась из виду. Купцы и матросы поднялись на ноги и побежали к морю. Они подняли якорь, распустили паруса и поплыли как можно быстрее, чтобы спастись от страшной птицы Рухх.
Чудовищной птицы не было видно, и путники начали было уже успокаиваться, но вдруг опять послышалось хлопанье крыльев, и вдали показалась птица Рухх, но уже не одна. С ней летела другая такая же птица, еще больше и страшней первой. Это был Рухх-самец. Каждая птица несла в когтях огромный камень — целую скалу.
Товарищи Синдбада забегали по палубе, не зная, куда укрыться от разъяренных птиц. Некоторые легли на палубу, другие спрятались за мачты, а капитан неподвижно застыл на месте, подняв руки к небу. Он до того испугался, что не мог шевельнуться.
Вдруг раздался страшный удар, точно выстрел из самой большой пушки, и по морю заходили волны. Это одна из птиц бросила камень, но промахнулась. Увидя это, второй Рухх громко закричал и над самым кораблем выпустил из когтей свой камень. Камень упал на корму. Корабль жалобно затрещал, накренился, снова выпрямился, подброшенный волной, и стал тонуть. Волны залили палубу и унесли всех купцов и матросов. Спасся один Синдбад. Он ухватился рукой за корабельную доску и, когда волны улеглись, взобрался на нее.
Два дня и три ночи носился Синдбад по морю, и наконец на третий день волны прибили его к неведомой земле. Синдбад выбрался на берег и огляделся. Ему показалось, что он не на острове, среди моря, а дома, в Багдаде, в своем чудесном саду. Ноги его ступали по мягкой зеленой траве, усеянной пестрыми цветами. Ветки деревьев гнулись от тяжести плодов. Круглые сверкающие апельсины, душистые лимоны, гранаты, груши, яблоки как будто сами просились в рот. Маленькие пестрые птицы с громким щебетаньем кружились в воздухе. Подле быстрых, блестящих, как серебро, ручьев прыгали и играли газели. Они не испугались Синдбада, потому что никогда не видели людей и не знали, что их нужно бояться.
Синдбад так устал, что еле стоял на ногах. Он напился воды из ручья, лег под дерево и сорвал с ветки большое яблоко, но не успел даже откусить от него ни кусочка, а так и заснул, держа яблоко в руке.
Когда он проснулся, солнце опять стояло высоко и птицы так же весело щебетали на деревьях: Синдбад проспал весь день и всю ночь. Только теперь он почувствовал, как ему хочется есть, и с жадностью набросился на плоды.
Подкрепившись немного, он поднялся и пошел по берегу. Ему хотелось осмотреть эту чудесную землю, и он надеялся встретить людей, которые приведут его в какой-нибудь город.
Долго гулял Синдбад по берегу, но не увидел ни одного человека. Наконец он решил немного отдохнуть и свернул в небольшой лесок, где было прохладнее.
И вдруг он видит: под деревом, у ручья, сидит маленький человек с длинной волнистой седой бородой, одетый в рубаху из листьев и подпоясанный травой. Этот старичок сидел у самой воды, поджав ноги, и жалобно смотрел на Синдбада.
— Мир тебе, о старик! — сказал Синдбад.— Кто ты и что это за остров? Почему ты сидишь один у этого ручья?
Старик не ответил Синдбаду ни одного слова, но показал ему знаками:   «Перенеси меня через ручей».
Синдбад подумал: «Если я перенесу его через ручей, мне не будет от этого ничего плохого, а сделать доброе дело никогда не мешает. Может быть, старик мне покажет, как найти на острове людей, которые помогут мне добраться до Багдада».
И он подошел к старику, посадил его себе на плечи и перенес через ручей.
На другом берегу Синдбад опустился на колени и сказал старику:
—   Слезай, мы уже пришли.
Но старик только крепче уцепился за него и обхватил ногами его шею.
—   Долго ты еще будешь сидеть у меня на плечах, скверный старик? — закричал Синдбад и хотел сбросить старика на землю.
И вдруг старик громко засмеялся и так сжал ногами шею Синдбада, что тот чуть не задохнулся.
—   Горе мне! — воскликнул Синдбад.— Я убежал от людоеда, перехитрил змея и заставил Рухха нести себя, а теперь мне самому   придется   носить   этого   скверного   старика!   Пусть   только он заснет, я сейчас же утоплю его в море! А до вечера недолго ждать.

Но наступил вечер, а старик и не думал слезать с шеи Синдбада. Он так и заснул у него на плечах и только немного разжал ноги. А когда Синдбад попробовал тихонько спихнуть его со своей спины, старик заворчал во сне и больно ударил Синдбада пятками. Ноги были у него тонкие и длинные, как плети.
И превратился  несчастный  Синдбад  в   вьючного  верблюда.
Целыми днями приходилось ему бегать со стариком на спине от одного дерева к другому и от ручья к ручью. Если он шел тише, старик жестоко бил его пятками по бокам и сжимал ему коленями шею.
Так прошло много времени — месяц или больше. И вот однажды в полдень, когда солнце особенно сильно пекло, старик крепко заснул на плечах Синдбада, и Синдбад решил отдохнуть где-нибудь под деревом. Он стал искать тенистого места и вышел на полянку, на которой росло много больших тыкв; некоторые из них были сухие. Синдбад очень обрадовался, когда увидел тыквы.
«Они мне, наверно, пригодятся,— подумал он.— Может быть, они даже помогут мне сбросить с себя этого жестокого старика».
Он сейчас же выбрал несколько тыкв побольше и выдолбил их острой палочкой. Потом он набрал самого спелого винограда, наполнил им тыквы и плотно закупорил их листьями. Он выставил тыквы на солнце и ушел с полянки, таща на себе старика. Три дня не возвращался он на полянку. На четвертый день Синдбад снова пришел к своим тыквам (старик, как и в тот раз, спал у него на плечах) и вынул пробки, которыми заткнул тыквы. В нос ему ударил крепкий запах: виноград стал бродить и его сок превратился в вино. Этого только и нужно была Синдбаду. Он осторожно вынул виноград и выжал из него сок прямо в тыквы, а потом снова закупорил и-х и поставил в тень. Теперь надо было подождать, когда проснется старик.
Никогда Синдбаду так не хотелось, чтобы он проснулся поскорее. Наконец старик начал ерзать на плечах Синдбада и ударил его ногой. Тогда Синдбад взял самую большую тыкву, откупорил ее и отпил немного.
Вино было крепкое и сладкое. Синдбад прищелкнул языком от удовольствия и начал плясать на одном месте, встряхивая старика. А старик увидел, что Синдбад напился чего-то вкусного, и ему тоже захотелось попробовать. «Дай и мне»,— знаками показал он Синдбаду.

Синдбад подал ему тыкву, и старик одним духом выпил из нее весь сок. Он никогда раньше не пробовал вина, и оно ему очень понравилось. Скоро он начал петь и смеяться, захлопал в ладоши и застучал кулаком по шее Синдбада.
Но вот старик стал петь все тише и тише и наконец крепко заснул, свесив голову на грудь. Его ноги постепенно разжались, и Синдбад легко сбросил его со своей спины. До чего приятно показалось Синдбаду расправить наконец плечи и выпрямиться!
Синдбад ушел от старика и целый день бродил по острову. Он прожил на острове еще много дней и все ходил вдоль берега моря, высматривая, не покажется ли где-нибудь парус. И наконец он увидел вдали большой корабль, который приближался к острову. Синдбад закричал от радости и принялся бегать взад и вперед и махать руками, а когда корабль подошел ближе, Синдбад бросился к воде и поплыл ему навстречу. Капитан корабля заметил Синдбада и велел остановить свое судно. Синдбад, как кошка, вскарабкался на борт и сначала не мог сказать ни одного слова, только обнимал капитана и матросов и плакал от радости. Матросы громко говорили между собой, но Синдбад не понимал их. Среди них не было ни одного араба, и никто из них не говорил по-арабски. Они накормили и одели Синдбада и дали ему место в своей каюте. И Синдбад ехал с ними много дней и ночей, пока корабль не пристал к какому-то городу.
Это был большой город с высокими белыми домами и широкими улицами. Со всех сторон его окружали крутые горы, поросшие густым лесом.
Синдбад вышел на берег и пошел бродить по городу.
Улицы и площади были полны народу; все люди, которые попадались Синдбаду навстречу, были чернокожие, с белыми зубами и красными губами. На большой площади был главный городской рынок. Там стояло много лавок, в которых торговали, расхваливая свои товары, купцы из всех стран — персы, индийцы, франки*, турки, китайцы.
Синдбад стоял посреди рынка и смотрел по сторонам. И вдруг мимо него прошел человек в халате, с большим белым тюрбаном на голове и остановился у лавки медника. Синдбад внимательно всмотрелся в него и сказал себе:
«У этого человека совсем такой же халат, как у моего приятеля Хаджи-Мухаммеда с Красной улицы, и тюрбан у него свернут по-нашему. Пойду к нему и спрошу, не из Багдада ли он».
А человек в тюрбане тем временем выбрал большой блестящий таз и кувшин с длинным узким горлышком, отдал за них меднику два золотых динара и пошел обратно. Когда он поравнялся с Синдбадом, тот низко поклонился ему и сказал:
—   Мир тебе, о почтенный купец! Скажи мне, откуда ты родом — не из Багдада ли, Города Мира?
—   Привет тебе, земляк! — радостно ответил купец.— По тому, как ты говоришь, я сразу узнал, что ты багдадец. Уже десять лет я живу в этом городе и ни разу до сего дня не слышал арабской речи. Пойдем ко мне и поговорим о Багдаде, о его садах и площадях.
Купец крепко обнял Синдбада и прижал его к груди. Он повел  Синдбада к себе домой, напоил и накормил его, и они до вечера проговорили о Багдаде и его диковинах. Синдбаду было так приятно вспоминать родину, что он даже не спросил багдадца, как его зовут и как называется город, в котором он теперь находится. А когда стало темнеть, багдадец сказал Синдбаду:
—   О земляк, я хочу спасти тебе жизнь и сделать тебя богатым. Слушай же меня внимательно и делай все, что я тебе скажу. Знай, что этот город называется Городом Черных и все жители его — зинджи*. Они живут в своих домах только днем, а вечером садятся в лодки и выезжают в море. Как только наступает ночь, в город приходят из леса обезьяны и если встречают на улице людей, то убивают их. А утром обезьяны снова уходят, и зинджи возвращаются. Скоро станет совсем темно, и обезьяны придут в город. Садись же со мной в лодку, и поедем, иначе обезьяны тебя убьют.
—   Спасибо тебе, земляк! — воскликнул Синдбад.— Скажи мне, как твое имя, чтобы я знал, кто оказал мне милость.
—   Меня зовут Мансур Плосконосый,— ответил багдадец.— Идем скорей, если ты не хочешь попасть в лапы обезьянам.
Синдбад и Мансур вышли из дому и пошли к морю. Все улицы были полны народу. Мужчины, женщины и дети бежали к пристани, торопясь, спотыкаясь и падая.
Придя в гавань, Мансур отвязал свою лодку и вскочил в нее вместе с Синдбадом. Они отъехали немного от берега, и Мансур сказал:
—   Сейчас в город войдут обезьяны. Смотри!
И вдруг горы, окружавшие Город Черных, покрылись движущимися огоньками. Огоньки катились сверху вниз и становились все больше и больше. Наконец они совсем приблизились к городу, и на большой площади появились обезьяны, которые несли в передних лапах факелы, освещая путь.
Обезьяны рассыпались по рынку, сели в лавках и начали торговать. Одни продавали, другие покупали. В харчевнях обезьяны-повара жарили баранов, варили рис и пекли хлеб. Покупатели, тоже обезьяны, примеряли одежду, выбирали посуду, материю, ссорились и дрались между собой. Так продолжалось до рассвета; когда небо на востоке стало светлеть, обезьяны построились в ряды и ушли из города, а жители вернулись в свои дома.
Мансур Плосконосый привел Синдбада к себе домой и сказал ему:
—  Я уже долго живу в Городе Черных и стосковался по родине. Скоро мы с тобой отправимся в Багдад, но сначала тебе нужно нажить побольше денег, чтобы не стыдно было вернуться домой. Слушай же, что я тебе скажу. Горы вокруг Города Черных покрыты лесом. В этом лесу много пальм с прекрасными кокосовыми орехами. Зинджи очень любят эти орехи и готовы отдать за каждый из них много золота и драгоценных камней. Но пальмы в лесу такие высокие, что ни один человек не может достать орехи, и никто не знает способа, как их раздобыть. А я научу тебя. Завтра мы пойдем в лес, и ты вернешься оттуда богачом.
На следующее утро, как только обезьяны ушли из города, Мансур вынес из кладовой два больших тяжелых мешка, взвалил один из них на плечи, а другой велел нести Синдбаду и сказал:
—   Ступай за мной и смотри, что я буду делать. Делай то же самое, и у тебя будет больше орехов, чем у кого-либо из жителей этого города.
Синдбад с Мансуром пошли в лес и шли очень долго, час или два. Наконец они остановились перед большой пальмовой рощей. Здесь было множество обезьян. Увидев людей, они вскарабкались на верхушки деревьев, свирепо оскалили зубы и громко заворчали. Синдбад сначала испугался и хотел бежать, но Мансур остановил его и сказал:
—   Развяжи твой мешок и посмотри, что там есть. Синдбад развязал  мешок  и увидел,  что он  полон круглых,
гладких камешков — голышей. Мансур тоже развязал свой мешок, вынул из него горсть камешков и бросил ими в обезьян. Обезьяны закричали еще громче, принялись прыгать с одной пальмы на другую, стараясь укрыться от камней. Но куда бы они ни убегали, камни Мансура везде доставали их. Тогда обезьяны стали срывать с пальм орехи и бросать их в Синдбада и Мансура. Ма нсур с Синдбадом бегали между пальмами, ложились, приседали, прятались за стволами, и только один или два ореха, брошенных обезьянами, попали в цель.
Скоро вся земля вокруг них покрылась большими, отборными орехами. Когда в мешках не осталось больше камней, Мансур и Синдбад наполнили их орехами и вернулись в город. Они продали орехи на рынке и получили за них столько золота и драгоценностей, что едва принесли их домой.
На следующий день они опять пошли в лес и снова набрали столько же орехов. Так они ходили в лес десять дней.
Наконец, когда все кладовые в доме Мансура были полны и золото некуда было класть, Мансур сказал Синдбаду:
—   Теперь мы можем нанять корабль и отправиться в Багдад.
Они пошли к морю, выбрали самый большой корабль, наполнили его трюм золотом и драгоценностями и поплыли. На этот раз ветер был попутный, и никакая беда не задержала их.
Они прибыли в Басру, наняли караван верблюдов, навьючили их драгоценностями и отправились в Багдад.
Жена и родные радостно встретили Синдбада. Синдбад роздал друзьям и приятелям много золота и драгоценных камней и спокойно зажил в своем доме. Снова, как прежде, стали приходить к нему купцы и слушать рассказы о том, что он видел и испытал во время путешествия.
Так окончилось пятое путешествие Синдбада.

 

 ШЕСТОЕ  ПУТЕШЕСТВИЕ

Но прошло немного времени, и Синдбаду снова захотелось поехать в чужие страны. Быстро собрался Синдбад и поехал в Басру. Опять выбрал он себе хороший корабль, набрал команду матросов и пустился в путь.
Двадцать дней и двадцать ночей плыл его корабль, подгоняемый попутным ветром. А на двадцать первый день поднялась буря и пошел сильный дождь, от которого промокли вьюки с товарами, сложенные на палубе. Корабль начало бросать из стороны в сторону, как перышко. Синдбад и его спутники очень испугались. Они подошли к капитану и спросили его:
—   О капитан, скажи нам, где мы находимся и далеко ли земля?
Капитан корабля затянул пояс потуже, влез на мачту и посмотрел во все стороны. И вдруг он быстро спустился с мачты, сорвал с себя тюрбан и начал громко кричать и плакать.
—   О капитан, в чем дело? — спросил его Синдбад.
—   Знай,— ответил капитан,— что пришел наш последний час. Ветер отогнал наш корабль и забросил его в неведомое море. Ко всякому кораблю, который достигает этого моря, выходит из воды рыба и глотает его со всем, что на нем есть.
Не успел он еще договорить эти слова, как корабль Синдбада начал подниматься на волнах и опускаться, и путники услышали страшный рев. И вдруг к кораблю подплыла рыба, подобная высокой горе, а за ней другая, еще больше первой, и третья —- такая огромная, что две другие казались перед ней крошечными, и Синдбад перестал понимать, что происходит, и приготовился умереть.
И третья рыба разинула пасть, чтобы проглотить корабль и всех, кто был на нем, но вдруг поднялся сильный ветер, корабль подняло волной, и он понесся вперед. Долго мчался корабль, подгоняемый ветром, и наконец налетел на скалистый берег и разбился. Все матросы и купцы попадали в воду и утонули. Только Синдбаду удалось зацепиться за скалу, торчавшую из воды у самого берега, и выбраться на сушу.
Он осмотрелся и увидел, что находится на острове, где было много деревьев, птиц и цветов. Долго бродил Синдбад по острову в поисках пресной воды и наконец увидел небольшой ручеек, который тек по полянке, заросшей густой травой. Синдбад напился воды из ручья и поел кореньев. Отдохнув немного, он пошел по течению ручья, и ручей привел его к большой реке, быстрой и бурливой. На берегах реки росли высокие, развесистые деревья — тек, алоэ и сандал.
Синдбад прилег под деревом и крепко заснул. Проснувшись, он немного подкрепился плодами и кореньями, потом подошел к реке и стал на берегу, глядя на ее быстрое течение.
—   У этой  реки,— сказал  он себе,— должно быть начало и конец. Если я сделаю маленький плот и поплыву на нем по реке, вода, может быть, принесет меня к какому-нибудь городу.
Он набрал под деревьями толстых сучьев и веток и связал их, а сверху положил несколько досок — обломков кораблей, разбившихся у берега. Таким образом получился отличный плот. Синдбад столкнул плот в реку, стал на него и поплыл. Течение быстро несло плот, и вскоре Синдбад увидел перед собой высокую гору, в которой вода пробила узкий проход. Синдбад хотел остановить плот или повернуть его назад, но вода была сильнее его и втянула плот под гору. Сначала под горой было еще светло, но чем дальше течение несло плот, тем становилось темнее. Наконец наступил глубокий мрак. Вдруг Синдбад больно ударился головой о камень. Проход делался все ниже и теснее, и плот терся боками о стены горы. Скоро Синдбаду пришлось стать на колени,   потом  на  четвереньки:   плот  еле-еле  двигался   вперед.
«А вдруг он остановится? — подумал Синдбад.— Что я тогда буду делать под этой темной горой?»
Синдбад не чувствовал, что течение все-таки толкало плот вперед.
Он лег на доски лицом вниз и закрыл глаза,— ему казалось, что стены горы вот-вот раздавят его вместе с его плотом.
Долго пролежал он так, каждую минуту ожидая смерти, и наконец заснул, ослабев от волнения и усталости.
Когда он проснулся, было светло и плот стоял неподвижно. Он был привязан к длинной палке, воткнутой в дно реки у самого берега. А на берегу стояла толпа людей. Они указывали на Синдбада пальцами и громко разговаривали между собой на каком-то непонятном языке.
Увидев, что Синдбад проснулся, люди на берегу расступились, и из толпы вышел высокий старик с длинной седой бородой, одетый в дорогой халат. Он приветливо сказал что-то Синдбаду, протягивая ему руку, но Синдбад несколько раз покачал головой в знак того, что не понимает, и сказал:
—   Что вы за люди и как называется ваша страна?
Тут все на берегу закричали: «Араб, араб!», и другой старик, одетый еще наряднее первого, подошел почти к самой воде и сказал Синдбаду на чистом арабском языке:,
—   Мир тебе, чужеземец! Кто ты будешь и откуда ты пришел? По какой причине ты прибыл к нам и как нашел дорогу?
—   А вы сами кто такие и что это за земля?
—   О брат мой,— ответил старик,— мы мирные землевладельцы. Мы пришли за водой, чтобы полить наши посевы, и увидели, что ты спишь на плоту, и тогда мы поймали твой плот и привязали его у нашего берега. Скажи мне, откуда ты и зачем ты к нам приплыл?
—   О господин,— ответил Синдбад,— прошу тебя, дай мне поесть и напои меня, а потом спрашивай о чем хочешь.
—   Пойдем со мной в мой дом,— сказал старик.
Он отвел Синдбада к себе домой, накормил его, и Синдбад прожил у него несколько дней. И вот как-то утром старик сказал ему:
—   О брат мой, не хочешь ли ты пойти со мной на берег реки и продать свой товар?
«А какой у меня товар?» — подумал Синдбад, но все-таки решил пойти со стариком на реку.
—   Мы снесем твой товар на рынок,— продолжал старик,— и если тебе дадут за него хорошую цену, ты его продашь, а если нет — оставишь себе.
—   Ладно,— сказал Синдбад и пошел за стариком.
Придя на берег реки, он взглянул на то место, где был привязан его плот, и увидел, что плота нет.
—   Где мой плот, на котором я приплыл к вам? — спросил он старика.
—   Вот,— ответил старик и указал пальцем на кучу палок, сваленных на берегу.— Это и есть твой товар, и дороже его нет ничего в наших странах. Знай, что твой плот был связан из кусков драгоценного дерева.
—  А как же я вернусь отсюда на родину в Багдад, если у меня не будет плота? — сказал Синдбад.— Нет, я не продам его.
—   О друг мой,— сказал старик,— забудь о Багдаде и о своей родине. Мы не можем отпустить тебя. Если ты вернешься в свою страну, ты расскажешь людям про нашу землю, и они придут и покорят нас. Не думай же о том, чтобы уехать. Живи у нас и будь нашим гостем, пока не умрешь, а твой плот мы с тобой продадим на рынке, и за него дадут столько пищи, что тебе хватит на всю жизнь.
И бедный Синдбад оказался на острове пленником. Он продал на рынке сучья, из которых был связан его плот, и получил за них много драгоценных товаров. Но это не радовало Синдбада. Он только и думал о

Приключения Синдбада-морехода. Путешествие первое (Народное творчество)

Путешествие первое

— Прежде всего скажу, что рождён я был в семье с большим достатком, — сообщил гостю Синдбад-мореход. — Мой отец, богатый купец, оставил мне немалое наследство. Увы, я попал в дурную компанию и вскоре едва почти всё не промотал, но вовремя опомнился и решил своё вернуть. На те деньги, что остались, я купил кое-какие товары и место на корабле, отправлявшемся в заморские страны.

Многие месяцы мы плыли, не видя земли, покуда нашим взорам не предстал необыкновенный остров, залитый солнцем и утопавший в пышной растительности, — поистине райский уголок. Матросы и пассажиры с радостью ступили на твёрдую землю и разбрелись по острову нарвать плодов, помыться и приготовить пищу. Я тоже успел собрать немного хвороста, чтобы вскипятить воды, но тут земля внезапно ушла из-под ног, потом нас подбросило кверху и мы покатились в море вместе со всем скарбом. Вынырнув на поверхность и отыскав взглядом корабль, я оглянулся посмотреть на райский остров и увидел, что вовсе это не остров, а гигантская рыбина. Видимо, она так долго спала, что на спине у неё выросли деревья. Мы со своими кострами потревожили её, вот она и сбросила нас, а потом ударила хвостом по воде, так что огромные волны побежали в разные стороны. Капитан подумал, что его кораблю угрожает опасность, что попал в катастрофу и единственный уцелел, и немедленно поднял все паруса. Я тоже мог бы погибнуть, как остальные, но выжил — по милости Аллаха и благодаря деревянному корыту, за которое сумел ухватиться. Видимо, его прихватил с корабля на остров один из тех несчастных, что сгинули в морской пучине. Я крепко вцепился в него, а когда волны улеглись, видно, рыба успокоилась и уснула ещё лет на сто, осторожно работая ногами, поплыл в сторону от неё, стараясь оказаться как можно дальше. Спасибо ветру и течению, через полтора дня я доплыл до другого острова, больше похожего на высокий утёс, весь оплетённый лианами. Цепляясь за них, собрав всю свою волю, несмотря на усталость и слабость, кое-как вскарабкался я на вершину, где и рухнул без чувств.

Не знаю, сколько времени я так пролежал, но очнулся от немилосердного палящего зноя. С трудом поднявшись на ноги, покрытые ранами и ссадинами от острых камней, я побрёл по горячему песку в глубь острова. Там, в небольшой рощице, журчал прозрачный ручей, а на ветвях деревьев висели спелые плоды. Утолив жажду и голод, омыв раны, я лёг в тени и провалился в сон. Спал я долго: весь остаток дня и всю ночь, а наутро, выйдя из рощи, заметил на берегу какое-то движение. Загородив ладонью глаза от солнца, я увидел…

И опять рассказчица умолкла: наступило утро, и близился час казни, но султан настолько увлёкся её рассказом, что повелел отложить её ещё на день, поэтому следующим вечером уже слушал продолжение:

— Я увидел, — сказал Синдбад слушателям, — прекрасного серебристого коня, который гулял по песчаному берегу, и грива его сверкала на солнце. Подойдя поближе, чтобы полюбоваться этим чудесным животным, я неожиданно наткнулся на возникшего словно из-под земли человека. Он удивился ещё больше меня и явно не обрадовался, потому что грозно спросил:

— Как ты попал сюда и что тут делаешь?

— Я хотел спросить о том же самом и тебя, — не растерялся я, и незнакомец, увидев, что перед ним человек не робкого десятка, ответил более сдержанно:

— Знай же, что я слуга султана Михрджана, да будет долгим его правление. Кроме меня тут, на острове, ещё семь человек: мы присматриваем за этими бесценными созданиями, конями нашего повелителя, которыми он очень дорожит, потому что их родило само море, а их тела покрыты серебряной рыбьей чешуёй.

Конечно, я ему поверил и попросил:

— Добрый человек, как бы мне повидать вашего султана? Может, он сумеет с помощью этих необыкновенных животных найти мои товары…

Слуга усмехнулся и кого-то позвал, а через миг за его спиной появились и другие слуги, которые вышли, как я теперь увидел, из подземной пещеры.

— Этот чужестранец хочет повидать нашего султана, братья. Что ж, пусть едет, но на серебряной кобыле.

Конюхи тут же привели чудесную лошадь, но когда я попытался схватить её за сверкающую гриву, цокая серебряными копытами, она вырвалась из моих рук. Я бросился вдогонку и поймал её у входа в пещеру. Вскинув голову, она шарахнулась от моей протянутой руки, но приблизиться всё-таки позволила. Я вскочил ей на спину, мокрую и скользкую, как у рыбы, и крепко ухватился за серебряную гриву. Кобыла в страхе попятилась, взбрыкнула, но что она могла поделать с таким ловким наездником, как я?.. Слуги рассмеялись, а один даже шлёпнул её по чешуйчатому боку.

Быстрым галопом я стремглав помчался вперёд и вскоре увидел вдалеке яркие городские минареты. На въезде в город меня обступили любопытные зеваки: где это видано, чтобы на морской кобыле скакал простой смертный? Я велел им отвести меня к султану, и толпа расступилась, открыв дорогу к дворцу. Морская кобыла, наконец-то признав меня хозяином, присмирела, когда мы подъехали к высоким воротам. Стража, приняв меня за слугу своего повелителя, тут же открыла створку, въехав на дворцовый двор, я спешился и оказался лицом к лицу с самим султаном Михрджаном: он увидел меня в окно и поспешил навстречу, громко восклицая:

— Я хочу узнать имя того, кто укротил эту морскую кобылу, ибо, клянусь Аллахом, никому ещё это не удавалось!

— Повелитель, если тебе угодно знать, меня зовут Синдбад, — ответил я с низким поклоном, после чего поведал про все свои злоключения.

Султан великодушно и с интересом выслушал меня и предложил пожить во дворце столько, сколько захочу.

Вскоре мы стали друзьями, но я не пользовался благосклонностью повелителя без нужды. Нет, друзья мои, если хочешь стать богатым, то надо научиться работать. Султан своей милостью назначил меня смотрителем морского порта, и я целыми днями следил за погрузкой и разгрузкой торговых судов. Он часто брал меня с собой в поездки по стране, знакомил с совершенно необыкновенными местами, осыпал своими милостями, но я всё равно тосковал по родному Багдаду и мечтал вернуться домой.

И вот однажды в гавань вошёл большой корабль, и, поднявшись на борт, я увидел знакомое лицо: на судне этого капитана я плыл со своим скромным товаром, приобретённым на остатки отцовского наследства. Поначалу капитан отказывался признать меня, что неудивительно: за эти месяцы у меня отросла длинная густая борода, — но когда я подробно описал всё, что тогда случилось, всё-таки вынужден был согласиться, что я тоже пережил ту катастрофу, а значит, имею право потребовать свои товары. Пусть с неохотой, но он вернул их мне, хотя, подозреваю, намеревался продать, и я выручил неплохие деньги, на которые купил много благовоний, дешёвых, словно морской песок, в этой стране, где изобиловали алоэ, камфара, ладан и сандал.

Нежно попрощавшись с султаном Михрджаном, я зафрахтовал другой корабль и отбыл домой со своим драгоценным грузом, в Басре продал его с ещё большей выгодой и снова зажил припеваючи. Так прошло почти два года, но потом меня снова потянуло в море, к новым приключениям.

Конец ознакомительного фрагмента.

мореход — арабская народная сказка онлайн, смотреть фильм

Краткое содержание:

“Приключения Синдбада – морехода” – это вереница захватывающих и опасных приключений купца из города Багдад , пресытившегося однообразием сытой жизни . Наслушавшись увлекательных рассказов о диковинных животных и необычных вещах, Синдбад отправляется в первое своё путешествие и оказывается на острове, который как выясняется оказался китом Второе путешествие было не менее опасным , именно в это путешествие Синдбад встречается с птицей Рухх и еле спасается . В третьем путешествии мореход попадает на остров злобных обезьян и встречается с великаном – людоедом, но смекалка вновь спасает его. Четвёртая история – Это путешествие в Индию и женитьба Синдбада – морехода на индуске.В пятом путешествии Синдбад становится рабом жестоко го старика, но ему удаётся избавиться от этого бремени. Путешествие на прекрасный остров , на котором у мужчин каждый год вырастают крылья и они улетают с острова , возвращаясь только на 7 сутки, стало шестым путешествием отважного Синдбада. Седьмое путешествие стало для Синдбада последним. Он вдоволь насмотрелся на дальние страны и обрёл покой рядом со своей семьёй.

Смотреть мультфильм “Приключения Синдбада”:

Читать текст сказки онлайн:

Первое путешествие

Давно-давно жил в городе Багдаде купец, которого звали Синдбад. У него было много товаров и денег, и его корабли плавали по всем морям. Капитаны кораблей, возвращаясь из путешествий, рассказывали Синдбаду удивительные истории о своих приключениях и о далеких странах, где они побывали.

Синдбад слушал их рассказы, и ему все больше и больше хотелось своими глазами увидеть чудеса и диковины чужих стран.

И вот он решил поехать в далекое путешествие.

Он накупил много товаров, выбрал самый быстрый и крепкий корабль и пустился в путь. С ним поехали и другие купцы со своими товарами.

Долго плыл их корабль из моря в море и от суши к суше, и, приставая к земле, они продавали и выменивали свои товары.

И вот однажды, когда они уже много дней и ночей не видели земли, матрос на мачте закричал:

— Берег! Берег!

Капитан направил корабль к берегу и бросил якорь у большого зеленого острова. Там росли чудесные, невиданные цветы, а на ветвях тенистых деревьев пели пестрые птицы.

Путешественники сошли на землю, чтобы отдохнуть от качки. Одни из них развели костер и стали варить пищу, другие стирали белье в деревянных корытах, а некоторые гуляли по острову. Синдбад тоже пошел погулять и незаметно для себя удалился от берега. Вдруг земля зашевелилась у него под ногами, и он услышал громкий крик капитана:

— Спасайтесь! Бегите на корабль! Это не остров, а огромная рыба!

И в самом деле, это была рыба. Ее занесло песком, на ней выросли деревья, и она стала похожа на остров. Но когда путешественники развели огонь, рыбе стало жарко и она зашевелилась.

— Скорей! Скорей! — кричал капитан.— Сейчас она нырнет на дно!

Купцы побросали свои котлы и корыта и в ужасе бросились к кораблю. Но только те, что были у самого берега, успели добежать. Рыба-остров опустилась в глубь моря, и все, кто опоздал, пошли ко дну. Ревущие волны сомкнулись над ними.

Синдбад также не успел добежать до корабля. Волны обрушились на него, но он хорошо плавал и вынырнул на поверхность моря. Мимо него плыло большое корыто, в котором купцы только что стирали белье. Синдбад сел верхом на корыто и попробовал грести ногами. Но волны швыряли корыто направо и налево, и Синдбад не мог им управлять.

Капитан корабля приказал поднять паруса и поплыл прочь от этого места, даже не взглянув на утопавшего.

Синдбад долго смотрел вслед кораблю, а когда корабль скрылся вдали, он заплакал от горя и отчаяния. Теперь ему неоткуда было ждать спасения.

Волны били корыто и бросали его из стороны в сторону весь день и всю ночь. А утром Синдбад вдруг увидел, что его прибило к высокому берегу. Синдбад схватился за ветки дерева, которые свешивались над водой, и, собрав последние силы, вскарабкался на берег. Как только Синдбад почувствовал себя на твердой земле, он упал на траву и лежал как мертвый весь день и всю ночь.

Утром он решил поискать какую-нибудь пищу. Он дошел до большой зеленой лужайки, покрытой пестрыми цветами, и вдруг увидел перед собой коня, прекраснее которого нет на свете. Ноги коня были спутаны, и он щипал траву на лужайке.

Синдбад остановился, любуясь этим конем, и спустя немного времени увидел вдали человека, который бежал, размахивая руками, и что-то кричал. Он подбежал к Синдбаду и спросил его:

— Кто ты такой? Откуда ты и как ты попал в нашу страну?

— О господин,— ответил Синдбад,— я чужеземец. Я плыл на корабле по морю, и мой корабль утонул, а мне удалось схватиться за корыто, в котором стирают белье. Волны до тех пор носили меня по морю, пока не принесли к вашим берегам. Скажи мне, чей это конь, такой красивый, и почему он пасется здесь один?

— Знай,— отвечал человек,— что я конюх царя аль-Михрджана. Нас много, и каждый из нас ходит только за одним конем. Вечером мы приводим их пастись на этот луг, а утром уводим обратно в конюшню. Наш царь очень любит чужеземцев. Пойдем к нему — он встретит тебя приветливо и окажет тебе милость.

— Благодарю тебя, господин, за твою доброту,— сказал Синдбад.

Конюх надел на коня серебряную уздечку, снял путы и повел его в город. Синдбад шел следом за конюхом.

Скоро они пришли во дворец, и Синдбада ввели в зал, где сидел на высоком троне царь аль-Михрджан. Царь ласково обошелся с Синдбадом и стал его расспрашивать, и Синдбад рассказал ему обо всем, что с ним случилось. Аль-Михрджан оказал ему милость и назначил его начальником гавани.

С утра до вечера стоял Синдбад на пристани и записывал корабли, которые приходили в гавань. Он долго прожил в стране царя аль-Михрджана, и всякий раз, когда к пристани подходил корабль, Синдбад спрашивал купцов и матросов, в какой стороне город Багдад. Но никто из них ничего не слышал о Багдаде, и Синдбад почти перестал надеяться, что увидит родной город.

А царь аль-Михрджан очень полюбил Синдбада и сделал его своим приближенным. Он часто разговаривал с ним о его стране и, когда объезжал свои владения, всегда брал Синдбада с собой.

Много чудес и диковинок пришлось увидеть Синдбаду в земле царя аль-Михрджана, но он не забыл своей родины и только о том и думал, как бы вернуться в Багдад.

Однажды Синдбад стоял, как всегда, на берегу моря, грустный и печальный. В это время подошел к пристани большой корабль, на котором было много купцов и матросов. Все жители города выбежали на берег встречать корабль. Матросы стали выгружать товары, а Синдбад стоял и записывал. Под вечер Синдбад спросил капитана:

— Много ли еще осталось товаров на твоем корабле?

— В трюме лежит еще несколько тюков,— ответил капитан,— но их владелец утонул. Мы хотим продать эти товары, а деньги за них отвезти его родным в Багдад.

— Как зовут владельца этих товаров? — спросил Синдбад.

— Его зовут Синдбад,— отвечал капитан. Услышав это, Синдбад громко вскрикнул и сказал:

— Я Синдбад! Я сошел с твоего корабля, когда он пристал к острову-рыбе, а ты уехал и покинул меня, когда я тонул в море. Эти товары — мои товары.

— Ты хочешь меня обмануть! — вскричал капитан.— Я сказал тебе, что у меня на корабле есть товары, владелец которых утонул, и ты желаешь взять их себе! Мы видели, как Синдбад утонул, и с ним утонуло много купцов. Как же ты говоришь, что товары твои? Нет у тебя ни чести, ни совести!

— Выслушай меня, и ты узнаешь, что я говорю правду,— сказал Синдбад.— Разве ты не помнишь, как я нанимал твой корабль в Басре, а свел меня с тобой писец по имени Сулейман Вислоухий?

И он рассказал капитану обо всем, что случилось на его корабле с того дня, как все они отплыли из Басры. И тогда капитан и купцы узнали Синдбада и обрадовались, что он спасся. Они отдали Синдбаду его товары, и Синдбад продал их с большой прибылью. Он простился с царем аль-Михрджаном, погрузил на корабль другие товары, которых нет в Багдаде, и поплыл на своем корабле в Басру.

Много дней и ночей плыл его корабль и наконец бросил якорь в гавани Басры, а оттуда Синдбад отправился в Город Мира, как называли в то время арабы Багдад.

В Багдаде Синдбад роздал часть своих товаров друзьям и приятелям, а остальные продал.

Он перенес в пути столько бед и несчастий, что решил никогда больше не выезжать из Багдада.

Так окончилось первое путешествие Синдбада-Морехода.

Второе путешествие

Но скоро Синдбаду наскучило сидеть на одном месте, и захотелось ему опять поплавать по морям. Снова накупил он товаров, отправился в Басру и выбрал большой, крепкий корабль. Два дня складывали матросы в трюм товары, а на третий день капитан приказал поднять якорь, и корабль тронулся в путь, подгоняемый попутным ветром.

Много островов, городов и стран повидал Синдбад в это путешествие, и наконец, его корабль пристал к неведомому прекрасному острову, где текли прозрачные ручьи и росли густые деревья, увешанные тяжелыми плодами.

Синдбад и его спутники, купцы из Багдада, вышли на берег погулять и разбрелись по острову. Синдбад выбрал тенистое место и присел отдохнуть под густой яблоней. Скоро ему захотелось есть. Он вынул из дорожного мешка жареного цыпленка и несколько лепешек, которые захватил с корабля, и закусил, а потом лег на траву и сейчас же заснул.

Когда он проснулся, солнце стояло уже низко. Синдбад вскочил на ноги и побежал к морю, но корабля уже не было. Он уплыл, и все, кто был на нем — и капитан, и купцы, и матросы,— забыли о Синдбаде.

Бедный Синдбад остался один на острове. Он горько заплакал и сказал сам себе:

— Если в первое путешествие я спасся и встретил людей, которые привезли меня обратно в Багдад, то теперь никто меня не найдет на этом безлюдном острове.

До самой ночи стоял Синдбад на берегу, смотрел, не плывет ли вдали корабль, а когда стемнело, он лег на землю и крепко заснул.

Утром, с восходом солнца, Синдбад проснулся и пошел вглубь острова, чтобы поискать пищи и свежей воды. Время от времени он взбирался на деревья и осматривался вокруг, но не видел ничего, кроме леса, земли и воды.

Ему становилось тоскливо и страшно. Неужели придется всю жизнь прожить на этом пустынном острове? Но потом, стараясь подбодрить себя, он говорил:

— Что толку сидеть и горевать! Никто меня не спасет, если я не спасу себя сам. Пойду дальше и, может быть, дойду до места, где живут люди.

Прошло несколько дней. И вот однажды Синдбад влез на дерево и увидел вдали большой белый купол, который ослепительно сверкал на солнце. Синдбад очень обрадовался и подумал: «Это, наверно, крыша дворца, в котором живет царь этого острова. Я пойду к нему, и он поможет мне добраться до Багдада».

Синдбад быстро спустился с дерева и пошел вперед, не сводя глаз с белого купола. Подойдя на близкое расстояние, он увидел, что это не дворец, а белый шар — такой огромный, что верхушки его не было видно. Синдбад обошел его кругом, но не увидел ни окон, ни дверей. Он попробовал влезть на верхушку шара, но стенки были такие скользкие и гладкие, что Синдбаду не за что было ухватиться.

«Вот чудо! — подумал Синдбад, —Что это за шар?»

Вдруг все вокруг потемнело. Синдбад взглянул вверх и увидел, что над ним летит огромная птица и крылья ее, словно тучи, заслоняют солнце. Синдбад сначала испугался, но потом вспомнил, что капитан его корабля рассказывал, будто на дальних островах живет птица Рух, которая кормит своих птенцов слонами. Синдбад сразу понял, что белый шар — это яйцо птицы Рух. Он притаился и стал ждать, что будет дальше. Птица Рух, покружившись в воздухе, опустилась на яйцо, покрыла его своими крыльями и заснула. Синдбада она и не заметила.

А Синдбад лежал неподвижно возле яйца и думал: «Я нашел способ выбраться отсюда. Лишь бы только птица не проснулась».

Он подождал немного и, увидев, что птица крепко спит, быстро снял с головы тюрбан, размотал его и привязал к ноге птицы Рух. Она и не шевельнулась — ведь в сравнении с нею Синдбад был не больше муравья. Привязавшись, Синдбад улегся на ноге птицы и сказал себе:

«Завтра она улетит со мною и, может быть, перенесет меня в страну, где есть люди и города. Но если даже я упаду и разобьюсь, все-таки лучше умереть сразу, чем ждать смерти на этом необитаемом острове».

Рано утром перед самым рассветом птица Рух проснулась, с шумом расправила крылья, громко и протяжно вскрикнула и взвилась в воздух. Синдбад от страха зажмурил глаза и крепко ухватился за ногу птицы. Она поднялась до самых облаков и долго летела над водами и землями, а Синдбад висел, привязанный к ее ноге, и боялся посмотреть вниз. Наконец птица Рух стала опускаться и, сев на землю, сложила крылья. Тогда Синдбад быстро и осторожно развязал тюрбан, дрожа от страха, что Рух заметит его и убьет.

Но птица так и не увидела Синдбада. Она вдруг схватила когтями с земли что-то длинное и толстое и улетела. Синдбад посмотрел ей вслед и увидел, что Рух уносит в когтях огромную змею, длиннее и толще самой большой пальмы.

Синдбад отдохнул немного, осмотрелся и, оказалось, что птица Рух принесла его в глубокую и широкую долину. Вокруг стеной стояли огромные горы, такие высокие, что вершины их упирались в облака, и не было выхода из этой долины.

— Я избавился от одной беды и попал в другую, еще худшую,— сказал Синдбад, тяжело вздыхая.— На острове были хоть плоды и пресная вода, а здесь нет ни воды, ни деревьев.

Не зная, что ему делать, он печально бродил по долине, опустив голову. Тем временем над горами взошло солнце и осветило долину. И вдруг вся она ярко засверкала. Каждый камень на земле блестел и переливался синими, красными, желтыми огнями. Синдбад поднял один камень и увидел, что это драгоценный алмаз, самый твердый камень на свете, которым сверлят металлы и режут стекло. Долина была полна алмазов, и земля в ней была алмазная.

И вдруг отовсюду послышалось шипение. Огромные змеи выползали из-под камней, чтобы погреться на солнце. Каждая из этих змей была больше самого высокого дерева, и если бы в долину пришел слон, змеи, наверно, проглотили бы его целиком.

Синдбад задрожал от ужаса и хотел бежать, но бежать было некуда и негде было укрыться. Синдбад заметался во все стороны и вдруг заметил маленькую пещеру. Он забрался в нее ползком и очутился прямо перед огромной змеей, которая свернулась клубком и грозно шипела. Синдбад еще больше испугался. Он выполз из пещеры и прижался спиной к скале, стараясь не шевелиться. Он видел, что нет ему спасения.

И вдруг прямо перед ним упал большой кусок мяса. Синдбад поднял голову, но над ним ничего не было, кроме неба и скал. Скоро сверху упал другой кусок мяса, за ним третий. Тогда Синдбад понял, где он находится и что это за долина.

Давно-давно в Багдаде он слышал от одного путешественника рассказ о долине алмазов. «Эта долина,— говорил путешественник,— находится в далекой стране между гор, и никто не может попасть в нее, потому что туда нет дороги. Но купцы, которые торгуют алмазами, придумали хитрость, чтобы добывать камни. Они убивают овцу, режут ее на куски и бросают мясо в долину.

Алмазы прилипают к мясу, а в полдень в долину спускаются хищные птицы — орлы и ястребы,— хватают мясо и взлетают с ним на гору. Тогда купцы стуком и криками отгоняют птиц от мяса и отдирают прилипшие алмазы; мясо же они оставляют птицам и зверям».

Синдбад вспомнил этот рассказ и обрадовался. Он придумал, как ему спастись. Быстро собрал он столько крупных алмазов, сколько мог унести с собой, а потом распустил свой тюрбан, лег на землю, положил на себя большой кусок мяса и крепко привязал его к себе. Не прошло и минуты, как в долину спустился горный орел, схватил мясо когтями и поднялся на воздух. Долетев до высокой горы, он принялся клевать мясо, но вдруг сзади него раздались громкие крики и стук. Встревоженный орел бросил свою добычу и улетел, а Синдбад развязал тюрбан и встал. Стук и грохот слышались все ближе, и скоро из-за деревьев выбежал старый, толстый бородатый человек в одежде купца. Он колотил палкой по деревянному щиту и кричал во весь голос, чтобы отогнать орла. Не взглянув даже на Синдбада, купец бросился к мясу и осмотрел его со всех сторон, но не нашел ни одного алмаза. Тогда он сел на землю, схватился руками за голову и воскликнул:

— Что это за несчастье! Я уже целого быка сбросил в долину, но орлы унесли все куски мяса к себе в гнезда. Они оставили только один кусок и, как нарочно, такой, к которому не прилипло ни одного камешка. О горе! О неудача!

Тут он увидел Синдбада, который стоял с ним рядом, весь в крови и пыли, босой и в разорванной одежде. Купец сразу перестал кричать и замер от испуга. Потом он поднял свою палку, закрылся щитом и спросил:

— Кто ты такой и как ты сюда попал?

— Не бойся меня, почтенный купец. Я не сделаю тебе зла,— ответил Синдбад.— Я тоже был купцом, как и ты, но испытал много бед и страшных приключений. Помоги мне выбраться отсюда и попасть на родину, и я дам тебе столько алмазов, сколько у тебя никогда не было.

— А у тебя правда есть алмазы? — спросил купец.— Покажи.

Синдбад показал ему свои камни и подарил самые лучшие из Них. Купец обрадовался и долго благодарил Синдбада, а потом он позвал других купцов, которые также добывали алмазы, и Синдбад рассказал им обо всех своих несчастьях.

Купцы поздравили его со спасением, дали ему хорошую одежду и взяли его с собой.

Они долго шли через степи, пустыни, равнины и горы, и немало чудес и диковинок пришлось увидеть Синдбаду, пока он добрался до своей родины.

На одном острове он увидел зверя, которого называют каркаданн. Каркаданн похож на большую корову, и у него один толстый рог посередине головы. Он такой сильный, что может носить на своем роге большого слона. От солнца жир слона начинает таять и заливает каркаданну глаза. Каркаданн слепнет и ложится на землю. Тогда к нему прилетает птица Рух и уносит его в когтях вместе со слоном в свое гнездо.

После долгого путешествия Синдбад наконец добрался до Багдада. Родные с радостью встретили его и устроили праздник по случаю его возвращения. Они думали, что Синдбад погиб, и не надеялись больше его увидеть. Синдбад продал свои алмазы и опять стал торговать, как прежде.

Так окончилось второе путешествие Синдбада-Морехода.

Третье путешествие

Несколько лет прожил Синдбад в родном городе, никуда не выезжая. Его друзья и знакомые, багдадские купцы, каждый вечер сходились к нему и слушали рассказы о его странствиях, и всякий раз, как Синдбад вспоминал про птицу Рух, алмазную долину огромных змей, ему становилось так страшно, как будто он все еще бродил в долине алмазов.

Однажды вечером к Синдбаду, по обыкновению, пришли его приятели-купцы. Когда они кончили ужин и приготовились слушать рассказы хозяина, в комнату вошел слуга и сказал, что у ворот стоит человек и продает диковинные плоды.

— Прикажи, ему войти сюда,— сказал Синдбад.

Слуга привел торговца плодами в комнату. Это был смуглый человек с длинной черной бородой, одетый по-иноземному. На голове он нес корзину, полную великолепных плодов. Он поставил корзину перед Синдбадом и снял с нее покрывало.

Синдбад заглянул в корзину — и ахнул от удивления. В ней лежали огромные круглые апельсины, кислые и сладкие лимоны, померанцы, яркие, словно огонь, персики, груши и гранаты, такие большие и сочные, каких не бывает в Багдаде.

— Кто ты, чужеземец, и откуда ты пришел? — спросил Синдбад торговца.

— О господин,— ответил тот,— я родился далеко отсюда, на острове Серендибе. Всю мою жизнь я плавал по морям и побывал во многих странах и везде я продавал такие плоды.

— Расскажи мне про остров Серендиб: какой он и кто на нем живет? — сказал Синдбад.

— Про мою родину не расскажешь словами. Ее нужно видеть, так как нет в мире острова прекраснее и лучше Серендиба,— ответил торговец.— Когда путник вступает на берег, он слышит пение прекрасных птиц, перья которых горят на солнце, как драгоценные камни. Даже цветы на острове Серендибе светятся, словно яркое золото. И есть на нем цветы, которые плачут и смеются. Каждый день на восходе солнца они поднимают свои головки кверху и громко кричат: «Утро! Утро!» — и смеются, а вечером, когда солнце заходит, они опускают головки к земле и плачут. Лишь только наступает темнота, выходят на берег моря всевозможные звери — медведи, барсы, львы и морские кони,— и каждый держит во рту драгоценный камень, который сверкает, как огонь, и освещает все вокруг. А деревья на моей родине самые редкие и дорогие: алоэ, которое так прекрасно пахнет, если его зажечь; крепкий тек, что идет на корабельные мачты,— ни одно насекомое не прогрызет его, и не повредит ему ни вода, ни холод; высокие пальмы и блестящий эбен, или черное дерево. Море вокруг Серендиба ласковое и теплое. На дне его лежат чудесные жемчужины — белые, розовые и черные, и рыбаки ныряют в воду и достают их. А иногда они посылают за жемчугом маленьких обезьян…

Долго еще рассказывал торговец плодами про диковины острова Серендиба, и когда он кончил, Синдбад щедро наградил его и отпустил. Торговец ушел, низко кланяясь, а Синдбад лег спать, но еще долго ворочался с боку на бок и не мог заснуть, вспоминая рассказы об острове Серендибе. Ему слышался плеск моря и скрип корабельных мачт, он видел перед собой чудесных птиц и золотые цветы, сверкавшие яркими огнями. Наконец он заснул, и ему приснилась обезьяна с огромной розовой жемчужиной во рту.

Проснувшись, он сразу же вскочил с постели и сказал себе:

— Я непременно должен побывать на острове Серендибе! Сегодня же начну собираться в путь.

Он собрал все, какие у него были, деньги, накупил товаров, простился со своими родными и опять отправился в приморский город Басру. Он долго выбирал себе корабль получше и наконец нашел прекрасное, крепкое судно. Капитаном этого судна был мореход из Персии по имени Бузург — старый толстый человек с длинной бородой. Он много лет плавал по океану, и его корабль ни разу не потерпел крушения.

Синдбад велел погрузить свои товары на корабль Бузурга и тронулся в путь. С ним вместе поехали его приятели-купцы, которым также захотелось побывать на острове Серендибе.

Ветер был попутный, и корабль быстро двигался вперед. Первые дни все шло благополучно. Но однажды утром на море началась буря; поднялся сильный ветер, который то и дело менял направление. Корабль Синдбада носило по морю как щепку. Огромные волны одна за другой перекатывались через палубу. Синдбад и его приятели привязали себя к мачтам и стали прощаться друг с другом, не надеясь спастись. Только капитан Бузург был спокоен. Он сам встал у руля и громким голосом отдавал приказания. Видя, что он не боится, успокоились и его спутники. К полудню буря начала стихать. Волны стали меньше, небо прояснилось. Скоро наступило полное затишье.

И вдруг капитан Бузург принялся бить себя по лицу, стонать и плакать. Сорвал с головы тюрбан, бросил его на палубу, разорвал на себе халат и крикнул:

— Знайте, что наш корабль попал в сильное течение и мы не можем из него выйти! А это течение несет нас к стране, которая называется «Страна мохнатых». Там живут люди, похожие на обезьян, я никто еще не вернулся живым из этой страны. Готовьтесь же к смерти — нам нет спасения!

Не успел капитан договорить, как раздался страшный удар. Корабль сильно встряхнуло, и он остановился. Течение пригнало его к берегу, и он сел на мель. И сейчас же весь берег покрылся маленькими человечками. Их становилось все больше и больше, они скатывались с берега прямо в воду, подплывали к кораблю и быстро карабкались на мачты. Эти маленькие люди, покрытые густой шерстью, с желтыми глазами, кривыми ногами и цепкими руками, перегрызли корабельные канаты и сорвали паруса, а потом бросились на Синдбада и его спутников. Передний человечек подкрался к одному из купцов. Купец выхватил меч и разрубил его пополам. И сейчас же на него кинулись еще десять мохнатых, схватили его за руки и за ноги и сбросили в море, а за ним и другого и третьего купца.

— Неужели мы испугаемся этих обезьян?! — воскликнул Синдбад и вынул меч из ножен.

Но капитан Бузург схватил его за руку и закричал:

— Берегись, Синдбад! Разве ты не видишь, что если каждый из нас убьет десять или даже сто обезьян, остальные разорвут его в клочья или выкинут за борт? Бежим с корабля на остров, а корабль пусть достается обезьянам.

Синдбад послушался капитана и вложил меч в ножны.

Он выскочил на берег острова, и его спутники последовали за ним. Последним ушел с корабля капитан Бузург. Ему было очень жалко оставлять свое судно этим мохнатым обезьянам.

Синдбад и его приятели медленно пошли вперед, не зная, куда направиться. Они шли и тихо разговаривали между собой. И вдруг капитан Бузург воскликнул:

— Смотрите! Смотрите! Дворец!

Синдбад поднял голову и увидел высокий дом с черными железными воротами.

— В этом доме, может быть, живут люди. Пойдем и узнаем, кто его хозяин,— сказал он.

Путники пошли быстрее и вскоре дошли до ворот дома. Синдбад первым вбежал во двор и крикнул:

— Тут, наверно, недавно был пир! Смотрите — на палках вокруг жаровни висят котлы и сковороды и всюду разбросаны обглоданные кости. А угли в жаровне еще горячие. Посидим немного на этой скамье — может быть, хозяин дома выйдет во двор и позовет нас.

Синдбад и его спутники так устали, что едва держались на ногах. Они уселись, кто на скамью, а кто прямо на землю, и вскоре уснули, пригревшись на солнце. Синдбад проснулся первым. Его разбудил сильный шум и гул. Казалось, что где-то недалеко проходит большое стадо слонов. Земля дрожала от чьих-то тяжелых шагов. Было уже почти темно. Синдбад привстал со скамьи и замер от ужаса: прямо на него двигался человек огромного роста — настоящий великан, похожий на высокую пальму. Он был весь черный, глаза у него сверкали, как горящие головни, рот был похож на отверстие колодца, а зубы торчали, точно клыки кабана. Уши падали ему на плечи, а ногти на его руках были широкие и острые, как у льва. Великан шел медленно, слегка согнувшись, точно ему трудно было нести свою голову, и тяжело вздыхал. От каждого вздоха шелестели деревья и верхушки их пригибались к земле, как во время бури. В руках у великана был огромный факел — целый ствол смолистого дерева.

Спутники Синдбада тоже проснулись и лежали на земле полумертвые от страха. Великан подошел и нагнулся над ними. Он долго рассматривал каждого из них и, выбрав одного, поднял его, как перышко. Это был капитан Бузург — самый большой и толстый из спутников Синдбада.

Синдбад выхватил меч и бросился к великану. Весь его страх прошел, и он думал только об одном: как бы вырвать Бузурга из рук чудовища. Но великан ударом ноги отбросил Синдбада в сторону. Он разжег огонь на жаровне, зажарил капитана Бузурга и съел его.

Кончив есть, великан растянулся на земле и громко захрапел. Синдбад и его товарищи сидели на скамье, прижавшись друг к другу и затаив дыхание.

Синдбад оправился первый и, убедившись, что великан крепко спит, вскочил и воскликнул:

— Лучше было бы, если бы мы утонули в море! Неужели мы позволим великану съесть нас, как овец?

— Уйдем отсюда и поищем такое место, где бы мы могли спрятаться от него,— сказал один из купцов.

— Куда нам уйти? Он ведь всюду нас найдет,— возразил Синдбад.— Лучше будет, если мы убьем его и потом уплывем по морю. Может быть, нас подберет какой-нибудь корабль.

— А на чем же мы уплывем, Синдбад? — спросили купцы.

— Посмотрите на эти бревна, что сложены около жаровни. Они длинные и толстые, и, если их связать вместе, выйдет хороший плот,— сказал Синдбад.— Перенесем их на берег моря, пока спит этот жестокий людоед, а потом мы вернемся сюда и придумаем способ его убить.

— Это прекрасный план,— сказали купцы и начали перетаскивать бревна на морской берег и связывать их веревками из пальмового лыка.

К утру плот был готов, и Синдбад с товарищами вернулись во двор великана. Когда они пришли, людоеда на дворе не было. До самого вечера он не появлялся.

Когда стемнело, земля опять затряслась и послышался гул и топот. Великан был близко. Как и накануне, он медленно подошел к товарищам Синдбада и нагнулся над ними, освещая их факелом. Он выбрал самого толстого купца, проткнул его вертелом, зажарил и съел. А потом он растянулся на земле и заснул.

— Еще один наш спутник погиб! — воскликнул Синдбад.— Но это последний. Больше этот жестокий человек никого из нас не съест.

— Что же ты задумал, Синдбад? — спросили его купцы.

— Смотрите и делайте так, как я скажу! — воскликнул Синдбад.

Он схватил два вертела, на которых великан жарил мясо, раскалил их на огне и приставил к глазам людоеда. Потом он сделал знак купцам, и они все вместе навалились на вертела. Глаза людоеда ушли в глубь головы, и он ослеп.

Людоед со страшным криком вскочил и принялся шарить вокруг себя руками, стараясь поймать своих врагов. Но Синдбад и его товарищи врассыпную бросились от него и побежали к морю. Великан пошел за ними, продолжая громко кричать. Он догонял беглецов и перегонял их, но так и не поймал никого. Они пробегали у него между ногами, увертывались от его рук и наконец добежали до берега моря, сели на плот и отплыли, гребя, как веслом, тонким стволом молодой пальмы.

Когда людоед услышал удары весла о воду, он понял, что добыча ушла от него. Он закричал еще громче прежнего. На его крик прибежали еще два великана, такие же страшные, как он. Они отломили от скал по громадному камню и бросили вслед беглецам. Глыбы скал со страшным шумом упали в воду, только слегка задев плот. Но от них поднялись такие волны, что плот перевернулся. Спутники Синдбада почти совсем не умели плавать. Они сразу захлебнулись и пошли ко дну. Только сам Синдбад и еще двое купцов помоложе успели схватиться за плот и удержались на поверхности моря.

Синдбад с трудом вскарабкался снова на плот и помог своим товарищам выбраться из воды. Волны унесли их весло, и им пришлось плыть по течению, слегка направляя плот ногами. Становилось светлее. Скоро должно было взойти солнце. Товарищи Синдбада, мокрые и дрожащие, сидели на плоту и громко жаловались. Синдбад стоял на краю плота, высматривая, не видно ли вдали берега или паруса корабля. Вдруг он обернулся к своим спутникам и крикнул:

— Мужайтесь, друзья мои Ахмед и Хасан! Земля недалеко, и течение несет нас прямо к берегу. Видите, птицы кружатся там, вдали, над водою? Их гнезда, наверно, где-нибудь близко. Ведь птицы не улетают далеко от своих птенцов.

Ахмед и Хасан подбодрились и подняли головы. Хасан, у которого глаза были зоркие, как у ястреба, посмотрел вперед и сказал:

— Твоя правда, Синдбад. Вон там, вдалеке, я вижу остров. Скоро течение пригонит к нему наш плот, и мы отдохнем на твердой земле.

Измученные путники обрадовались и стали сильнее грести ногами, чтобы помочь течению. Если бы они только знали, что ждет их на этом острове!

Скоро плот прибило к берегу, и Синдбад с Ахмедом и Хасаном вышли на сушу. Они медленно пошли вперед, подбирая с земли ягоды и коренья, и увидели высокие, развесистые деревья на берегу ручья. Густая трава так и манила прилечь и отдохнуть.

Синдбад бросился под дерево и сейчас же заснул. Его разбудил какой-то странный звук, точно кто-то перетирал зерно между двумя огромными камнями. Синдбад открыл глаза и вскочил на ноги. Он увидел перед собой огромного змея с широкой пастью, как у кита. Змей спокойно лежал на брюхе и лениво, с громким хрустом двигал челюстями. Этот хруст и разбудил Синдбада. А из пасти змея торчали человеческие ноги в сандалиях. По сандалиям Синдбад узнал, что это ноги Ахмеда.

Постепенно Ахмед целиком исчез в брюхе змея, и змей медленно уполз в лес. Когда он скрылся, Синдбад осмотрелся кругом и увидел, что он остался один.

«А где же Хасан? — подумал Синдбад.— Неужели его тоже съел змей?»

— Эй, Хасан, где ты? — крикнул он.

— Здесь! — раздался голос откуда-то сверху.

Синдбад поднял голову и увидел Хасана, который сидел скорчившись в густых ветвях дерева, ни живой ни мертвый от страха.

— Полезай и ты сюда! — крикнул он Синдбаду. Синдбад схватил с земли несколько кокосовых орехов и вскарабкался на дерево. Ему пришлось сидеть на верхней ветке, это было очень неудобно. А Хасан прекрасно устроился на широком суку пониже.

Много часов просидели Синдбад и Хасан на дереве, каждую минуту ожидая появления змея. Стало смеркаться, наступила ночь, а чудовища все не было. Наконец Хасан не выдержал и заснул, опершись спиной о ствол дерева и свесив ноги. Вскоре задремал и Синдбад. Когда он проснулся, было светло и солнце стояло довольно высоко. Синдбад осторожно наклонился и посмотрел вниз. Хасана на ветке больше не было. На траве, под деревом, белела его чалма и валялись стоптанные туфли — все, что осталось от бедного Хасана.

«Его тоже сожрал этот ужасный змей,— подумал Синдбад.— Видно, и на дереве от него не спрячешься».

Теперь Синдбад был один на острове. Долго искал он какого-нибудь местечка, чтобы укрыться от змея, но на острове не было ни одной скалы или пещеры. Устав искать, Синдбад присел на земле у самого моря и стал думать, как бы ему спастись.

«Если я вырвался из рук людоеда, так неужели я дам себя съесть змею? — думал он.— Я человек, и у меня есть разум, который поможет мне перехитрить это чудовище».

Вдруг с моря плеснула огромная волна и выбросила на берег толстую корабельную доску. Синдбад увидел эту доску и сейчас же придумал, как ему спастись. Он схватил доску, подобрал на берегу еще несколько досок поменьше и унес их в лес. Выбрав доску подходящего размера, Синдбад привязал ее к своим ногам большим куском пальмового лыка. Такую же доску он привязал к голове, а две другие — к телу, справа и слева, так что оказался как будто в ящике. А потом он лег на землю и стал ждать.

Скоро послышался треск хвороста и громкое шипение. Змей почуял запах человека и разыскал свою добычу. Из-за деревьев показалась его длинная голова, на которой светились, как факелы, два больших глаза. Он подполз к Синдбаду и широко разинул пасть, высовывая длинный раздвоенный язык.

Он удивленно осмотрел ящик, из которого так вкусно пахло человеком, и попробовал захватить его и разгрызть зубами, но крепкое дерево не поддавалось.

Змей обошел Синдбада со всех сторон, пытаясь сорвать с него деревянный щит. Щит оказался слишком крепким, и змей только обломал себе зубы. В ярости он стал бить хвостом по доскам. Доски задрожали, но выдержали. Долго трудился змей, но так и не добрался до Синдбада. Наконец он выбился из сил и уполз обратно в лес, шипя и разбрасывая хвостом сухие листья.

Синдбад быстро отвязал доски и вскочил на ноги.

— Лежать между досками очень неудобно, но если змей застигнет меня беззащитным, он меня сожрет,— сказал себе Синдбад.— Надо бежать с острова. Пусть лучше я утону в море, чем погибну в пасти змея, как Ахмед и Хасан.

И Синдбад решил опять смастерить себе плот. Он вернулся к морю и начал собирать доски. Вдруг он увидел неподалеку парус корабля. Корабль все приближался, попутный ветер гнал его к берегам острова. Синдбад сорвал с себя рубашку и принялся бегать по берегу, размахивая ею. Он махал руками, кричал и всячески старался обратить на себя внимание. Наконец матросы заметили его, и капитан приказал остановить корабль. Синдбад бросился в воду и в несколько взмахов достиг корабля. По парусам и по одежде матросов он узнал, что корабль принадлежит его землякам. Действительно, это был арабский корабль. Капитан корабля много слышал рассказов про остров, где живет страшный змей, но никогда не слыхал, чтобы кто-нибудь от него спасся.

Матросы ласково встретили Синдбада, накормили и одели его. Капитан приказал поднять паруса, и корабль помчался дальше.

Долго плыл он по морю и наконец доплыл до какой-то земли. Капитан остановил корабль у пристани, и все путники вышли на берег продавать и выменивать свои товары. Только у Синдбада ничего не было. Грустный и печальный, остался он на корабле. Скоро капитан подозвал его к себе и сказал:

— Я хочу сделать доброе дело и помочь тебе. С нами был один путешественник, которого мы потеряли, и я не знаю, умер он или жив. А товары его так и лежат в трюме. Возьми их и продай на рынке, и я дам тебе что-нибудь за труды. А то, что не удастся продать, мы отвезем в Багдад и отдадим его родственникам.

— Охотно сделаю это,— сказал Синдбад.

И капитан приказал матросам вынести товары из трюма. Когда выгрузили последний тюк, корабельный писец спросил капитана:

— Что это за товары и как зовут их хозяина? На чье имя их записать?

— Запиши на имя Синдбада-Морехода, который плыл с нами на корабле и пропал,— ответил капитан.

Услышав это, Синдбад едва не лишился чувств от удивления и радости.

— О господин,— спросил он капитана,— знаешь ли ты того человека, чьи товары ты приказал мне продать?

— Это был человек из города Багдада по имени Синдбад-Мореход,— отвечал капитан.

— Это я Синдбад-Мореход! — закричал Синдбад.— Я не пропал, а заснул на берегу, а ты не дождался меня и уплыл. Это было в мое прошлое путешествие, когда птица Рух принесла меня в долину алмазов.

Матросы услышали слова Синдбада и толпой обступили его. Некоторые ему верили, другие называли его лжецом. И вдруг подошел к капитану один купец, который тоже плыл на этом корабле, и сказал:

— Помнишь, я тебе рассказывал, как я был на алмазной горе и бросил в долину кусок мяса, и к мясу прицепился какой-то человек, и орел принес его на гору вместе с мясом? Ты мне не поверил и сказал, что я лгу. Вот человек, который привязался тюрбаном к моему куску мяса. Он подарил мне такие алмазы, лучше которых не бывает, и сказал, что его зовут Синдбад-Мореход.

Тут капитан обнял Синдбада и сказал ему:

— Возьми свои товары. Теперь я верю, что ты Синдбад-Мореход. Продай их поскорей, пока на рынке не кончилась торговля.

Синдбад продал свои товары с большой прибылью и вернулся в Багдад на этом же корабле. Он был очень доволен, что возвратился домой, и твердо решил никогда больше не пускаться в путешествия.

Четвертое путешествие

Но прошло немного времени, и Синдбаду опять захотелось побывать в чужих странах. Он купил самых дорогих товаров, отправился в Басру, нанял хороший корабль и поплыл в сторону Индии.
Первые дни все шло благополучно, но однажды под утро поднялась буря. Корабль Синдбада стало кидать по волнам, как щепку. Капитан велел бросить якорь в мелком месте, чтобы переждать бурю. Но не успел корабль остановиться, как якорные цепи лопнули, и корабль понесло прямо на берег. Паруса на корабле порвались, волны залили палубу и унесли всех купцов и матросов в море.
Несчастные путешественники, точно камни, пошли ко дну. Только Синдбад и еще несколько купцов схватились за обломок доски и удержались на поверхности моря.
Целый день и целую ночь носились они по морю, а утром волны выбросили их на скалистый берег.
Еле живые лежали путники на земле. Только когда прошел день, а за ним ночь, они немного опомнились.
Дрожа от холода, Синдйад и его друзья пошли по берегу, надеясь, что встретят людей, которые их приютят и накормят. Долго шли они и наконец увидали вдалеке высокую постройку, похожую на дворец. Синдбад очень обрадовался и пошел быстрее. Но едва путники приблизились к этой постройке, их окружила толпа людей. Эти люди схватили их и отвели к своему царю, а царь знаком приказал им сесть. Когда они сели, перед ними поставили миски с каким-то диковинным кушаньем. Ни Синдбад, ни его приятели-купцы никогда такого не ели. Спутники Синдбада с жадностью набросились на кушанье и съели все, что было в мисках. Один Синдбад почти не притронулся к кушанью, а только попробовал его.
А царь этого города был людоед. Его приближенные ловили всех чужеземцев, которые заходили в их страну, и кормили их этим кушаньем. Всякий, кто ел его, постепенно терял разум и становился похож на животное. Откормив чужеземца, приближенные царя убивали его, жарили и съедали. А царь ел людей прямо сырыми.
Приятелей Синдбада тоже ждала такая участь. Каждый день они ел» помногу этого кушанья, и все тело у них заплыло жиром. Они перестали понимать, что с ними делается,— только ели и спали. Их отдали пастуху, точно свиней; каждый день пастух выгонял их за город и кормил из больших корыт.
Синдбад не ел этого кушанья, а другого ему не давали. Он подбирал на лугах коренья и ягоды и кое-как питался ими. Все его тело высохло, он ослабел и еле держался на ногах. Видя, что Синдбад такой слабый и тощий, приближенные царя решили, что его не надо стеречь — все равно не убежит,— и скоро забыли о нем.
А Синдбад только и мечтал, как бы вырваться от людоедов. Однажды утром, когда все еще спали, он вышел из ворот дворца и пошел куда глаза глядят. Скоро он пришел на зеленый луг и увидел человека, который сидел на большом камне. Это был пастух. Он только что пригнал купцов, приятелей Синдбада, из города и поставил перед ними корыто с кормом. Увидев Синдбада, пастух сразу понял, что Синдбад здоров и владеет своим умом. Он сделал ему знак рукой: «Подойди сюда!» — и, когда Синдбад приблизился, сказал ему:
— Иди по этой тропинке, а когда дойдешь до перекрестка, сверни направо и выйдешь на султанскую дорогу. Она выведет тебя из земли нашего царя, и ты, может быть, доберешься до твоей родины.
Синдбад поблагодарил пастуха и пошел. Он старался идти как можно быстрее и скоро увидел справа от себя дорогу. Семь дней и семь ночей шел Синдбад по этой дороге, питаясь кореньями и ягодами. Наконец на восьмой день утром он увидел невдалеке от себя толпу людей и подошел к ним. Люди обступили его и стали расспрашивать, кто-он и откуда пришел. Синдбад рассказал им обо всем, что с ним случилось, и его отвели к царю той страны. Царь велел накормить Синдбада и тоже спросил его, охкуда он родом и что с ним произошло. Когда Синдбад рассказал царю о своих приключениях, царь очень удивился и воскликнул:
— Я в жизни не слышал истории удивительней! Добро пожаловать, чужеземец! Оставайся жить в моем городе.
Синдбад остался в городе этого царя, которого звали Тайга-мус. Царь очень полюбил Синдбада и скоро так привык к нему, что не отпускал его от себя ни на минуту. Он оказывал Синдбаду всякие милости и исполнял все его желания.
И вот однажды после обеда, когда все приближенные царя, кроме Синдбада, разошлись по домам, царь Тайгамус сказал Синдбаду:
— О Синдбад, ты стал для меня дороже всех моих приближенных, и я не могу расстаться с тобой. У меня есть к тебе большая просьба. Обещай мне, что исполнишь ее.
— Говори, какая у тебя просьба,— ответил Синдбад.— Ты был добр ко мне, и я не могу тебя ослушаться.
— Останься у нас навсегда,— сказал царь.— Я найду тебе хорошую жену, и тебе будет в моем городе не хуже, чем в Багдаде.
Услышав слова царя, Синдбад очень огорчился. Он все еще надеялся вернуться когда-нибудь в Багдад, а теперь надежду приходилось оставить. Ведь не мог же Синдбад отказать царю!
— Пусть будет по-твоему, о царь,— сказал он.— Я останусь здесь навсегда.
Царь тотчас же велел отвести Синдбаду помещение во дворце и женил его на дочери своего визиря.
Еще несколько лет прожил Синдбад в городе царя Тайгамуса и стал понемногу забывать Багдад. У него завелись друзья среди жителей города, все его любили и уважали.
И вот однажды ранним утром к нему вошел один из его приятелей по имени Абу-Мансур. Одежда на нем была разорвана и тюрбан съехал набок; он ломал себе руки и горько рыдал.
— Что с тобой, Абу-Мансур? — спросил Синдбад.
— Сегодня ночью у меня умерла жена,— ответил его приятель.
Синдбад принялся его утешать, но Абу-Мансур продолжал горько плакать, ударяя себя руками в грудь.
— О Абу-Мансур,— сказал Синдбад,— что пользы так убиваться? Пройдет время, и ты утешишься. Ты ведь еще молодой и долго проживешь.
И вдруг Абу-Мансур заплакал еще сильнее и воскликнул:
— Как это ты говоришь, что я долго проживу, когда мне осталось жить всего один день! Завтра ты лишишься меня и никогда больше меня не увидишь.
— Почему? —спросил Синдбад.— Ты ведь здоров, и тебе не грозит смерть.
— Завтра похоронят мою жену, и меня тоже опустят с нею в могилу,— сказал Абу-Мансур.— В нашей стране такой обычай: когда умирает женщина, ее мужа хоронят живым вместе с нею, а когда умирает мужчина, с ним вместе хоронят его жену.
«Это очень скверный обычай,— подумал Синдбад.— Хорошо, что я чужеземец и меня не похоронят живым».
Он постарался, как мог, утешить Абу-Мансура и обещал, что попросит царя избавить его от такой страшной смерти. Но когда Синдбад пришел к царю и высказал ему свою просьбу, царь покачал головой и сказал:
— Проси о чем хочешь, Синдбад, но только не об этом. Я не могу нарушить обычай моих предков. Завтра твоего приятеля опустят в могилу.
— О царь,— спросил Синдбад,— а если умрет жена у чужеземца, ее мужа тоже похоронят вместе с нею?
— Да,— ответил царь.— Но не беспокойся за себя. Твоя жена еще слишком молода и, наверно, не умрет раньше тебя.
Когда Синдбад услышал эти слова, он очень огорчился и испугался. Печальный, вернулся он к себе и с этих пор все время думал об одном — как бы его жена не заболела смертельной болезнью. Прошло немного времени, и то, чего он боялся, случилось. Его жена тяжело занемогла и через несколько дней скончалась.
Царь и все жители города пришли, по обычаю, утешать Синдбада. На его жену надели ее лучшие драгоценности, положили ее тело на носилки и понесли к высокой горе, находившейся недалеко от города. На вершине горы была вырыта глубокая яма, прикрытая тяжелым камнем. Носилки с телом жены Синдбада обвязали вере

Сказка: о Синдбаде-мореходе. Первое путешествие

Знайте, о господа, о благородные люди, что мой отец был купцом, и был он из купцов знатных, и имел большие деньги и обильные богатства, и умер, когда я был маленьким мальчиком, оставив мне деньги, и земли, и деревни.

 

А выросши, я наложил на все это руку и стал есть прекрасную пищу и пить прекрасные напитки. Я водил дружбу с юношами и наряжался, надевая прекрасные одежды, и расхаживал с друзьями и товарищами, и думал я, что все это продлится постоянно и всегда будет мне полезно.

 

И я провел в таком положении некоторое время, а затем я очнулся от своей беспечности и вернулся к разуму и увидел, что деньги мои ушли, а положение изменилось, и исчезло все, что у меня было.

 

И, придя в себя, я испугался и растерялся и стал думать об одном рассказе, который я раньше слышал от отца,- и был это рассказ о господние нашем Сулеймане, сыне Дауда, да будет с ними мир, который говорил: «Есть три вещи лучше трех других: день смерти лучше дня рождения, живой пес лучше мертвого льва и могила лучше бедности».

 

И я поднялся и собрал все бывшие у меня вещи и одежды и продал их, а потом я продал мои земли и все, чем владели мои руки, и собрал три тысячи дирхемов. И пришло мне на мысль отправиться в чужие страны, и вспомнил я слова кого-то из поэтов, который сказал:

Достигнуть высот без труда невозможно, Искателю спится ночами тревожно;

За каждой жемчужиной в море ныряют, В глубины бросаются неосторожно.

А тот, кто взыскует высот без усилий, Пусть знает: его устремление ложно.

 

И тогда я решился и накупил себе товаров, и вещей, и всяких принадлежностей, и кое-что из того, что было нужно для путешествия, и собрался совершить путешествие по морю. И я сел на корабль и спустился в город Басру вместе с толпой купцов, и мы ехали морем дни и ночи и проходили мимо островов, переходя из моря в море и от суши к суше; и везде, где мы ни проходили, мы продавали, и покупали, и выменивали товары.

 

И мы пустились ехать по морю и достигли одного острова, подобного райскому саду, и хозяин корабля пристал к этому острову, и бросил якоря, и спустил сходни, и все, кто был на корабле, сошли на этот остров. И они сделали себе жаровни, и разожгли на них огонь, и занялись разными делами, и некоторые из них стряпали, другие стирали, а третьи гуляли; и я был среди тех, кто гулял по острову.

 

И путники собрались и стали есть, пить, веселиться и играть; и мы проводили так время, как вдруг хозяин корабля стал на край палубы и закричал во весь голос: «О мирные путники, поспешите подняться на корабль и поторопитесь взойти на него!

 

Оставьте ваши вещи и бегите, спасая душу. Убегайте, пока вы целы и не погибли. Остров, на котором вы находитесь, не остров,- это большая рыба, которая погрузилась в море, и нанесло на нее песку, и стала она как остров, и деревья растут на ней с древних времен. А когда вы зажгли на ней огонь, она почувствовала жар и зашевелилась, и она опустится сейчас с вами в море, и вы все потонете. Ищите же спасения вашей душе прежде гибели и оставьте вещи!»

 

И путники услышали слова капитана, и заторопились, и поспешили подняться на корабль, и оставили свои вещи, и пожитки, и котлы, и жаровни. И некоторые из них достигли корабля, а некоторые не достигли, и остров зашевелился и опустился на дно моря со всем, что на нем было, и сомкнулось над ними ревущее море, где бились волны.

 

А я был среди тех, которые задержались на острове, и погрузился в море вместе с теми, кто погрузился, но Аллах великий спас меня и сохранил от потопления и послал мне большое деревянное корыто, из тех, в которых люди стирали. И я схватился за корыто и сел на него верхом, ради сладости жизни, и отталкивался ногами, как веслами, и волны играли со мной, бросая меня направо и налево.

 

А капитан распустил паруса и поплыл с теми, кто поднялся на корабль, не обращая внимания на утопающих; и я смотрел на этот корабль, пока он не скрылся из глаз, и тогда \»я убедился, что погибну.

 

И пришла ночь, и я был в таком положении и провел таким образом один день и одну ночь, и ветер и волны помогли мне, и корыто пристало к высокому острову, на котором были деревья, свешивающиеся над морем. И я схватился за ветку высокого дерева и уцепился за нее, едва не погибнув, и, держась за эту ветку, вылез на остров. И я увидел, что ноги у меня затекли и укусы рыб оставили на голенях следы, но я не чувствовал этого, так сильны были моя горесть и утомление.

 

И я лежал на острове, как мертвый, и лишился чувств, и погрузился в оцепенение, и пробыл в таком состоянии до следующего дня. И поднялось надо мной солнце, и я проснулся на острове и увидел, что ноги у меня распухли, но пошел, несмотря на то, что со мной было, то ползая, то волочась на коленях; а на острове было много плодов и ручьев с пресной водой, и я ел эти плоды.

 

И я провел в таком положении несколько дней и ночей, и душа моя ожила, и вернулся ко мне дух мой, и мои движения окрепли. И я принялся думать и расхаживать по берегу острова, смотря среди деревьев на то, что создал Аллах великий, и сделал себе посох из сучьев этих деревьев, на который я опирался, и я долго жил таким образом.

И однажды я шел по берегу острова, и показалось издали какое-то существо.

 

Я подумал, что это дикий зверь или животное из морских животных, и пошел по направлению к нему, не переставая на него смотреть; и вдруг оказалось, что это конь, огромный на вид и привязанный на краю острова у берега моря. И я приблизился к нему, и конь закричал великим криком, и я испугался и хотел повернуть назад; но вдруг вышел из-под земли человек, и закричал на меня, и пошел за мной следом, и спросил: «Кто ты, откуда ты пришел и почему ты попал в это место?» — «О господин,- отвечал я ему,- знай, что я чужестранец, и я ехал на корабле и стал тонуть вместе с некоторыми из тех, кто был на нем, но Аллах послал мне деревянное корыто, и я сел в него, и оно плыло со мной, пока волны не выбросили меня на этот остров».

 

И, услышав мои слова, этот человек схватил меня за руку и сказал: «Пойдем со мной»; и я пошел с ним, и он опустился со мной в погреб под землю и ввел меня в большую подземную комнату, и потом он посадил меня посреди этой комнаты и принес мне кушаний. А я был голоден и стал есть и ел, пока не насытился и не поел вдоволь, и душа моя отдохнула.

 

И затем этот человек начал расспрашивать меня о моих обстоятельствах и о том, что со мной случилось; и я рассказал ему обо всех бывших со мной делах от начала до конца, и он удивился моей повести.

 

А окончив свой рассказ, я воскликнул: «Ради Аллаха, о господин, не взыщи с меня! Я рассказал тебе об истинном моем положении и о том, что со мной случилось, и хочу от тебя, чтоб ты рассказал мне, кто ты и почему ты сидишь в этой комнате, которая находится под землей. По какой причине ты привязал того коня на краю острова?» — «Знай,- ответил мне человек,-что нас много, и мы разошлись по этому острову во все стороны.

 

Мы — конюхи царя аль-Михрджана, и у нас под началом все его кони. Каждый месяц с новой луной мы приводим чистокровных коней и привязываем на этом острове кобыл, еще не крытых, а сами прячемся в этой комнате под землей, чтобы никто нас не увидел. И приходят жеребцы из морских коней на запах этих кобыл и выходят на сушу и осматриваются, но никого не видят, и тогда они вскакивают на кобыл, и удовлетворяют свою нужду, и слезают с них, и хотят увести их с собой, но кобылы не могут уйти с жеребцами, так как они привязаны.

 

И жеребцы кричат на них и бьют их головой и ногами и ревут, и мы слышим их рев и узнаем, что они слезли с кобыл и тогда мы выходим и кричим на них, и они нас пугаются и уходят в море, а кобылицы носят от них и приносят жеребца или кобылку, которые стоят целого мешка денег, и не найти подобных им на лице земли.

 

Теперь время жеребцам выходить, и, если захочет Аллах великий, я возьму тебя с собой к царю аль-Михрджану и покажу тебе нашу страну. Знай, что, если бы ты не встретился с нами, ты не увидел бы на этом острове никого другого и умер бы в тоске, и никто о тебе не знал бы. Но я буду причиной твоей жизни и возвращения в твою страну».

 

И я пожелал конюху блага и поблагодарил его за его милости и благодеяния; и когда мы так разговаривали, вдруг жеребец вышел из моря и закричал великим криком, и затем он вскочил на кобылу, а окончив свое дело с нею, он слез с нее и хотел взять ее с собой, но не мог, и кобыла стала лягаться и реветь. И конюх взял в руки меч и кожаный щит и вышел из-за дверей этой комнаты, скликая своих товарищей и говоря им: «Выходите к жеребцу!» — и бил мечом по щиту.

 

И пришла толпа людей с копьями, крича, и жеребец испугался их, и ушел своей дорогой, и спустился в море, точно буйвол, и скрылся под водой. И тогда конюх посидел немного, и вдруг пришли его товарищи, каждый из которых вел кобылу; и они увидели меня около конюха и стали меня расспрашивать о моем деле, и я рассказал им то же самое, что рассказывал конюху, и эти люди подсели ко мне ближе и разложили трапезу и стали есть и пригласили меня, и я поел с ними, а потом они поднялись и сели на коней и взяли меня с собой, посадив меня на спину коня.

 

И мы поехали и ехали до тех пор, пока не прибыли в город царя аль-Михрджана, и конюхи вошли к нему и осведомили его о моей истории, и царь потребовал меня к себе. И меня ввели к царю и поставили перед ним, и я пожелал ему мира; и он ответил мне на мое пожелание и сказал: «Добро пожаловать!» -и приветствовал меня с уважением.

 

Он спросил меня, что со мной было, и я рассказал ему обо всем, что мне выпало на долю и что я видел, с начала до конца; и царь удивился тому, что мне выпало и что со мной случилось, и сказал: «О дитя мое, клянусь Аллахом, тебе досталось больше чем спасение, и если не суждено бы тебе прожить долго, ты бы не спасся от этих бедствий. Но слава Аллаху за твое спасение!»

 

И затем он оказал мне милость и уважение и приблизил меня к себе и стал ободрять меня словами и ласковым обращением. Он сделал меня начальником морской гавани и велел переписывать все корабли, которые подходили к берегу; и я пребывал около царя и исполнял его дела, а он оказывал мне милости и всячески благодетельствовал мне. Он одел меня в прекрасную и роскошную одежду, и я сделался его приближенным, рассматривал ходатайства и исполнял приказы.

 

И я пробыл у него долгое время. Но всякий раз, когда я проходил по берегу моря, я спрашивал странствующих купцов и моряков, в какой стороне город Багдад, надеясь, что, может быть, кто-нибудь мне о нем скажет и я отправлюсь с ним в Багдад и вернусь в свою страну. Но никто не знал Багдада и не знал, кто туда отправляется, и я впал в смущение и тяготился долгим пребыванием на чужбине.

 

И я провел так некоторое время; и однажды я вошел к царю аль-Михрджану и нашел у него толпу индийцев. Я пожелал им мира, и qhh ответили мне на мое пожелание и сказали: «Добро пожаловать!» — и стали расспрашивать меня про мою страну, а я расспрашивал про их страну, и они сказали, что среди них есть шакириты, а это самые почтенные люди, и они никого не обижают и никого не принуждают, и есть среди них люди, которых называют брахманами, и они никогда не пьют вина, но наслаждаются и живут безмятежно, развлекаясь и слушая музыку, и у них есть верблюды, кони и скот.

 

И они рассказали мне, что народ индийцев разделяется на семьдесят два разряда, и я крайне удивился этому. И я видел в царстве царя аль-Михрджана остров, который называется Касиль, и там всю ночь слышны удары в бубны и барабаны и знатоки островов и путешественники рассказывали мне, что жители этого острова — люди степенные и разумные. И видел я в этом море рыбу длиной в двести локтей и видел также рыбу, у которой морда была как у совы, и видал я в этом путешествии много чудес и диковин, но если бы я стал вам о них рассказывать, рассказ бы затянулся.

 

И я осматривал эти острова и то, что на них было, и однажды я остановился у моря, держа, как всегда, в руке посох, и вдруг приблизился большой корабль, где было много купцов. И когда корабль пришел в гавань города и подплыл к пристани, капитан свернул паруса, и пристал к берегу, и спустил сходни, и матросы стали переносить на сушу все, что было на корабле, и замешкались, вынося товары, а я стоял и записывал их.

 

«Осталось ли у тебя еще что-нибудь на корабле?» — спросил я капитана корабля, и тот ответил: «Да, о господин мой, у меня есть товары в трюме корабля, но их владелец утонул в море около одного из островов, когда мы ехали по морю, и его товары остались у нас на хранение. Мы хотим их продать и получить сведения об их цене, чтобы доставить плату за них его родным в город Багдад, обитель мира».- «Как зовут этого человека, владельца товаров?» — спросил я капитана; и он сказал: «Его зовут Синдбад-мореход, и он утонул в море».

 

И, услышав слова капитана, я как следует вгляделся в него, и узнал его, и громко крикнул: «О капитан, знай, что это я — владелец товаров, о которых ты упомянул. Я — Синдбад-мореход, который сошел с корабля на остров со всеми теми купцами, что сошли, и когда зашевелилась рыба, на которой мы были, ты закричал нам, и некоторые взошли на корабль, а остальные потонули.

 

Я был из числа утопавших, но Аллах великий сохранил меня и спас от потопления, послав мне большое корыто из тех, в которых путники стирали. Я сел в него и стал отталкиваться ногами, и ветер и волны помогали мне, пока я не достиг этого острова; и я вышел на него, и Аллах великий помог мне, й я встретил конюхов царя аль-Михрджана, и они взяли меня с собой и привезли в этот город.

 

Они ввели меня к царю аль-Михрджану, и я рассказал ему свою историю, и царь оказал мне милость и сделал меня писцом в гавани этого города, и стал я извлекать пользу из службы его, и был он со мною приветлив. А эти товары, которые с тобой,- мои товары и мой достаток». Капитан воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Не осталось ни у кого ни чести, ни совести!» — «О капитан,- спросил я его,- почему ты так говоришь? Ты ведь слышал, как я рассказал тебе Мою историю».-

 

«А потому,- отвечал капитан,- что ты слышал, как я говорил, что у меня есть товары, владелец которых утонул, и ты хочешь их взять, не имея права, а это для тебя запретно. Мы видели его, когда он тонул, и с ним было много путников, ни один из которых не спасся. Как же ты утверждаешь, что ты владелец этих товаров?»

 

— «О капитан, выслушай мою историю и пойми мои слова,- моя правдивость станет тебе ясна, ибо, поистине, ложь — черта лицемеров», — сказал я и затем рассказал капитану все, что со мной случилось с тех пор, как я выехал с ним из города Багдада и пока мы не достигли того острова, около которого потонули, и рассказал о некоторых обстоятельствах, случившихся у меня с ним; и тогда капитан и купцы уверились в моей правдивости, и узнали меня, и поздравили меня со спасением, и все сказали: «Клянемся Аллахом, мы не верили, что ты спасся от потопления, но Аллах наделил тебя новой жизнью!»

 

И затем они отдали мне мои товары, и я увидел, что мое имя написано на них и из них ничего не пропало. И я развернул товары и вынул кое-что прекрасное и дорогое ценой, и матросы корабля снесли это за мной и принесли к царю как подарок. Я осведомил царя о том, что это тот корабль, на котором я был, и рассказал, что мои товары пришли ко мне в целости и полностью и что этот подарок взят из них; и царь удивился этому до крайней степени, и ему стала ясна моя правдивость во всем, что я говорил.

 

И царь сильно полюбил меня и оказал мне большое уважение, и он подарил мне много вещей взамен моего подарка. И затем я продал мои тюки и те товары, которые были со мной, и получил большую прибыль. Я купил в этом городе товары, вещи и припасы, и когда купцы с корабля захотели отправиться в путь, я погрузил все, что у меня было, на корабль и, войдя к царю, поблагодарил его за его милости и благодеяния и попросил у него позволения отправиться в мою страну, к родным.

 

И царь простился со мной и подарил мне, когда я уезжал, много добра из товаров этого города, и я простился с ним и взошел на корабль, и мы отправились с соизволения Аллаха великого. И служило нам счастье, и помогала нам судьба, и мы ехали ночью и днем, пока благополучно не прибыли в город Басру. И мы высадились в этом городе и пробыли там недолгое время, и я радовался моему спасению и возвращению в мою страну.

 

После этого я отправился в город Багдад, обитель мира, и со мной было много тюков, вещей и товаров, имевших большую ценность, и пришел в свой квартал, и явился к себе домой, и меня посетили все мои родные, и товарищи, и друзья. И потом я купил себе слуг, прислужников, невольников, рабынь и рабов, и оказалось их у меня множество, и накупил домов, земель и поместий больше, чем было у меня прежде, и стал водиться с друзьями и дружить с товарищами усерднее, чем в первое время, и забыл все,

что вытерпел: и усталость, и пребывание на чужбине, и труды, и ужасы пути.

 

И я развлекался наслаждениями и радостями, и прекрасной едой, и дорогими напитками и продолжал жить таким образом. И вот что было со мной в мое первое путешествие. А завтра, если захочет Аллах великий, я расскажу вам повесть о втором из семи путешествий».

 

Потом Синдбад-мореход дал Синдбаду сухопутному у себя поужинать и приказал выдать ему сто мискалей золотом и сказал ему: «Ты развеселил нас сегодня» и носильщик поблагодарил его и взял то, что он ему подарил, и ушел своей дорогой, раздумывая о том, что бывает и случается с людьми, и удивляясь до крайней степени.

 

Он проспал эту ночь в своем доме, а когда наступило утро, отправился в дом Синдбада-морехода и вошел к нему, и тот сказал: «Добро пожаловать!» — и оказал ему уважение и усадил его подле себя. А когда пришли остальные его друзья, он предложил им кушаний и напитков, и время было для них безоблачно, и овладел ими восторг.

Сказка: о Синдбаде-мореходе. Пятое путешествие

«Знайте, о братья, мои, что, вернувшись из четвертого путешествия, я погрузился в веселье, радости и развлечения и забыл обо всем, что испытал, что со мной случилось и что я вытерпел: так сильно я радовался наживе, прибыли и доходу.

 

И вновь побудила меня душа попутешествовать и посмотреть на чужие страны и острова, и я решился на это, и, купив роскошные товары, подходящие для моря, и связав тюки, вышел из города Багдада и отправился в город Басру. И я стал ходить по берегу и увидел большой, высокий и прекрасный корабль, и он мне понравился, и я купил его (а снаряжение его было новое) и нанял капитана и матросов, и оставил моих рабов и слуг надзирать за ними.

 

Я сложил на корабль мои тюки, и ко мне пришло несколько купцов, и они сложили свои тюки на мой корабль, и дали мне плату, и мы поехали до крайности веселые и довольные, радуясь надежде на благополучие и наживу. И мы ехали с одного острова на другой и из одного моря в другое, смотря на острова и страны, и выходили на сушу и продавали и покупали, и продолжали мы ехать таким образом, пока однажды не достигли большого острова, лишенного обитателей, где никого не было, и был этот остров разорен и пустынен.

 

И на острове стоял большой белый купол огромного объема, и мы вышли посмотреть на него, и вдруг видим: это большое яйцо рухха! И когда купцы подошли к нему и посмотрели на него (а они не знали, что это яйцо рухха), они стали бить его камнями, и яйцо разбилось, и оттуда вытекло много воды. И из яйца показался птенец рухха, и его вытащили из яйца и извлекли оттуда и зарезали, и получили от него много мяса; а я был на корабле, и они меня не осведомили о том, что сделали.

 

И один из едущих сказал мне: «О господин, встань и посмотри на это яйцо, которое ты принял за купол». И я поднялся, чтобы посмотреть на него, и увидел, что купцы бьют по яйцу. «Не делайте этого, — крикнул я им,- появится птица рухх и разобьет наш корабль и погубит нас!» Но они не послушались моих слов. И вдруг солнце скрылось, и день потемнел, и над нами появилось облако, затмившее воздух.

 

И мы подняли головы, смотря на то, что встало между нами и солнцем, и увидали, что это крылья рухха загородили от нас солнечный свет, и воздух потемнел. А когда прилетел рухх, он увидел, что его яйцо разбить, и закричал на нас, и прилетела его подруга, и обе птицы стали кружить над кораблем и кричать на нас голосом громче грома. И я закричал капитану и матросам и сказал им: «Отвяжите корабль и ищите спасения, пока мы не погибли!» И капитан поспешил и, когда купцы взошли на корабль, отвязал его, и мы поехали вдоль острова.

 

И, увидев, что мы поплыли по морю, рухх скрылся на некоторое время; и мы поплыли дальше и ускоряли ход корабля, желая спастись от птиц и выйти из их земли; но вдруг птицы последовали за нами и приблизились к нам, и в лапах у каждой было по большому камню с горы. И рухх сбросил на нас камень, который был у него, но капитан отвел корабль в сторону, и камень немного не попал в него и упал в море. И корабль начал подниматься и опускаться, с такой силой упал камень в море, и мы увидели морское дно из-за силы его удара.

 

А потом подруга рухха бросила в нас камень, который был с нею (а он был меньше первого), и камень упал, по предопределенному велению, на корму корабля и разбил его, и руль разлетелся на двадцать кусков. И все, что было на корабле, утонуло в море, а я стал искать спасения ради сладости жизни, и Аллах великий послал мне одну из корабельных досок, и я уцепился за нее и сел и принялся грести ногами, и ветер и волны помогали мне двигаться.

 

А корабль потонул близ одного острова, посреди моря, и бросила меня судьба, по изволению Аллаха великого, к этому острову; и я выбрался на него, будучи при последнем вздохе и в положении мертвого,- такую сильную перенес я усталость, утомление, голод и жажду. И я пролежал на берегу моря некоторое время, пока душа моя не отдохнула и сердце не успокоилось, а затем я пошел по острову и увидел, что он подобен райскому саду: деревья на нем зеленели, каналы разливались, и птицы щебетали и прославляли того, кому принадлежат величие и вечность.

 

И было на этом острове много деревьев и плодов и разных цветов; и я ел эти плоды, пока не насытился, и пил из этих каналов, пока не напился, и тогда я воздал хвалу Аллаху великому и прославил его за это. И я просидел таким образом на острове, пока не наступил вечер и не пришла ночь, и тогда я поднялся, словно убитый, от охватившей меня усталости и страха, и не слышал я на этом острове голоса и никого на нем не видел.

 

И я пролежал на острове до утра, а затем встал на ноги и начал ходить между деревьями. И я увидел оросительный колодец у ручья с текучей водой, а около него сидел красивый старик, и был этот старик покрыт плащом из древесных листьев. И я сказал про себя: «Может быть, этот старик вышел на остров и он из числа утопавших, с которыми разбился корабль?» — и приблизился к старику и приветствовал его; а он ответил на мое приветствие знаками и ничего не сказал.

 

«О старец,- спросил я его,- почему ты сидишь в этом месте?» И Старец горестно покачал головой и сделал мне знак рукой, желая сказать: «Подними меня на шею и перенеси отсюда на другую сторону колодца». И я сказал себе: «Сделаю этому человеку милость и перенесу его туда, куда он хочет: может быть, мне достанется за это награда». И я подошел к старику и поднял его на плечи и пришел к тому месту, которое он мне указал, а потом я сказал ему: «Сходи не торопясь»; но он не сошел с моих плеч и обвил мою шею ногами. И посмотрел я на его ноги и увидел, что они черные и жесткие, как буйволова кожа.

 

И я испугался и хотел сбросить старика с плеч, но он уцепился за мою шею ногами и стал меня душить, так что у меня потемнело в глазах, и я потерял сознание и упал на землю, покрытый беспамятством, точно мертвый. И старик поднял ноги и стал бить меня по спине и по плечам, и я почувствовал сильную боль и поднялся на ноги, а старик все сидел у меня на плечах, и я устал от него.

 

И он сделал мне знак рукой: «Пойди к деревьям с самыми лучшими плодами!» И если я его не слушался, он наносил мне ногами удары, сильнее, чем удары бичом, и все время делал мне знаки рукой, указывая место, куда он хотел идти, а я ходил с ним. И если я медлил или задерживался, он бил меня, и я был у него точно в плену. И мы вошли в рощу посреди острова, и старик мочился и испражнялся у меня на плечах и не сходил с них ни днем, ни ночью, а когда он хотел спать, то обвивал мне шею ногами и немного спал, а потом поднимался и бил меня.

 

И я поспешно вставал и не мог его ослушаться, так много я от него вытерпел, и только упрекал себя за то, что его понес и пожалел. И я жил таким образом, испытывая сильнейшую усталость, и говорил себе: «Я сделал ему добро, и обернулось оно злом. Клянусь Аллахом, я во всю жизнь больше не сделаю никому добра!» — и просил смерти у Аллаха великого каждый час и каждую минуту, так велико было мое утомление и усталость.

 

И я провел таким образом некоторое время; но вот однажды я пришел со стариком в одно место на острове и увидел там множество тыкв, среди которых было много высохших. И я взял одну большую сухую тыкву, вскрыл ее сверху и вычистил, а потом я пошел с ней к виноградной лозе и наполнил ее виноградом, и заткнул отверстие, и, положив тыкву на солнце, оставил ее на не-, сколько дней, пока виноград не превратился в чистое вино.

 

И я стал каждый день пить его, чтобы помочь себе этим против утомления из-за этого зловредного шайтана, и всякий раз, как я пьянел от вина, моя решимость крепла. И старик увидел меня однажды, когда я пил, и сделал мне знак рукой, спрашивая: «Что это?» И я ответил: «Это прекрасная вещь, она укрепляет сердце и развлекает ум». И я стал бегать и плясать, со стариком между деревьями, и овладела мной веселость из-за опьянения, и принялся я хлопать в ладоши и петь и веселиться.

 

И, увидав меня в таком состоянии, старик сделал мне знак подать ему тыкву, чтобы он тоже мог из нее выпить, и я побоялся его и отдал ему тыкву, и он выпил то, что там оставалось, и бросил ее на землю. И овладело им веселье, и он стал ерзать у меня на плечах, а затем он охмелел и погрузился в опьянение, и все его члены и суставы расслабли, так что он стал качаться у меня на плечах. И когда я понял, что он опьянел и обеспамятел, я протянул руку к его ногам и отцепил их от моей шеи, а затем я нагнулся и сел и сбросил его на землю. И мне  верилось, что я освободился и избавился от того положения, в котором я был.

 

И я испугался, что старик очнется от хмеля и будет меня обижать, и я взял большой камень, лежавший между деревьями, и, подойдя к старику, ударил его по голове, когда он спал, и кровь его смешалась с мясом, и он умер, да не будет над ним милость Аллаха. А потом я стал ходить по острову, и мой ум отдохнул, и я пришел к тому месту на берегу моря, где был раньше.

 

И я прожил на этом острове некоторое время, питаясь его плодами и утоляя жажду из ручьев, и высматривал корабль, который прошел бы мимо. И вот однажды я сидел и думал о том, что со мной случилось и какие произошли со мной дела, и говорил себе: «Посмотрим, сохранит ли меня Аллах целым, и вернусь ли я в мои страны, и встречусь ли с родными и друзьями». И вдруг показался корабль посреди ревущего моря, где бились волны, и шел до тех пор, пока не пристал к этому острову.

 

И путники сошли с корабля на остров, и я подошел к ним и, увидев меня, они все поспешно приблизились ко мне, и собрались вокруг меня, и стали расспрашивать меня, что со мной и почему я прибыл на этот остров; и я рассказал им о моем деле и о том, что со мной случилось, и они удивились этому до крайней степени и сказали: «Тот человек, который сидел у тебя на плечах, называется шейхом моря, и никто из тех, кто попадал под его ноги, не спасся, кроме тебя. Да будет же слава Аллаху за твое спасение!»

 

И затем они принесли мне кое-какой еды, и я ел, пока не насытился, и мне дали одежду, которую я надел и прикрыл ею срамоту; а потом они взяли меня с собой на корабль, и мы ехали дни и ночи. И судьба бросила нас к городу с высокими постройками, где все дома выходили на море,- а этот город назывался городом обезьян, и когда наступала ночь, люди, которые жили в этом городе, выходили из ворот, ведших к морю, садились в лодки и на корабли и ночевали в море, боясь, что обезьяны спустятся к ним ночью с гор.

 

И я вышел посмотреть на этот город, и корабль ушел, а я не знал этого и я стал раскаиваться, что вышел в этот город, и вспомнил моих товарищей и все то, что случилось со мной из-за обезьян в первый и во второй раз. И я сидел печальный и плакал и подошел ко мне человек из жителей этой страны и сказал мне: «О господин, ты как будто чужой в этих землях?» — «Да,- ответил я ему,- я чужестранец и бедняк.

 

Я был на корабле, который пристал к этому берегу, и сошел с него, чтобы посмотреть на город, и, вернувшись, не увидел корабля».- «Поднимайся,- сказал этот человек,- идем с нами и садись в лодку. Если ты будешь сидеть в городе ночью, обезьяны погубят тебя».- «Слушаю и повинуюсь!» — сказал я и в тот же час и минуту поднялся и сел в лодку с людьми, и они оттолкнулись от суши и удалились от берега на милю.

 

И они провели так ночь, и я вместе с ними, а когда наступило утро, они вернулись на лодке в город и вышли, и каждый из них пошел по своему делу,- таков был их неизменный обычай. Ко всякому, кто задерживался ночью в городе, приходили обезьяны и губили его, а днем обезьяны уходили из города. И они питались плодами в садах и спали на горах до вечерней поры и потом возвращались в город, и этот город находился в отдаленнейших странах чернокожих.

 

Вот одна из самых удивительных вещей, что случилась со мной в этом городе. Один человек из тех, с кем я провел ночь в лодке, сказал мне: «О господин, ты чужой в этих землях, знаешь ли ты ремесло, которым мог бы заняться?» — «Нет, клянусь Аллахом, о брат мой, у меня нет ремесла, и я не умею ничего делать,- ответил я.- Я только купец, обладатель денег и богатства, и у меня был царственный корабль, нагруженный большими богатствами и разными товарами, и он разбился в море, и потонуло все, что там было, и я спасся от потопления только по изволению Аллаха.

 

Аллах послал мне кусок доски, на которую я сел, и это было причиной того, что я спасся от потопления». И этот человек встал и принес мне мешок из хлопчатой бумаги и сказал: «Возьми этот мешок и наполни его голышами и выходи с толпой городских жителей, а я сведу тебя с ними и поручу им о тебе заботиться. Делай то же, что они делают, и, может быть, ты заработаешь что-нибудь, что тебе поможет уехать и вернуться в твою страну».

 

И потом этот человек взял меня и вывел за город, и я набрал маленьких камешков-голышей и наполнил ими мешок; и вдруг я вижу, толпа выходит из города. И этот человек свел меня с ними, и поручил меня им, и сказал: «Он чужестранец, возьмите его с собой и научите его подбирать может быть, он что-нибудь заработает, чтобы прокормиться, а вам будет награда и воздаяние» и они сказали: «Слушаем и повинуемся!» — и приветствовали меня и взяли меня с собой, и у каждого из них был мешок, такой же как у меня, полный голышей. И мы шли до тех пор, пока не достигли широкой долины, где было много

 

высоких деревьев, на которые никто не мог влезть, и в этой долине было много обезьян, и, увидав нас, эти обезьяны убежали и забрались на деревья. И люди стали бросать в обезьян камнями, которые были у них в мешках, а обезьяны рвали с деревьев плоды и бросали ими в этих людей. И я посмотрел на плоды, которые бросали обезьяны, и вдруг вижу — это индийские орехи.

 

И, увидев, что делают эти люди, я выбрал большое дерево, на котором было много обезьян, и, подойдя к нему, стал бросать в них камнями, а обезьяны начали рвать орехи и бросать в меня ими, и я собирал их, как делали другие люди; и не вышли еще все камни в моем мешке, как я уже набрал много орехов.

 

А окончив свою работу, люди собрали все то, что у них было, и каждый из них понес, сколько мог, а затем мы вернулись в город в течение оставшегося дня, и я пришел к тому человеку, моему другу, который свел меня с людьми, и отдал ему все, что я собрал, и поблагодарил его за милость. «Возьми это,- сказал он мне,- и продай и пользуйся ценой этого».

 

И он дал мне ключ от одного помещения в его доме и сказал: «Сложи в этом месте те орехи, которые у тебя остались, и выходи каждый день с людьми, как ты вышел сегодня, и из тех орехов, которые ты будешь приносить, отбирай дурные и продавай и пользуйся их ценой, а остальные храни в этом месте: может быть, ты наберешь столько, что это поможет тебе уехать».- «Награда тебе от Аллаха великого!» — сказал я ему.

 

И я стал делать так, как он мне говорил, и каждый день я наполнял мешок камнями и выходил с людьми и делал так, как они делали, и люди стали обо мне заботиться и указывали мне деревья, на которых было много плодов. И я провел так некоторое время, и у меня скопилось много хороших индийских орехов, и я продал множество их, и выручил за них много денег, и стал покупать все, что я видел и что приходилось мне по сердцу; и время мое было безоблачно, и везде в городе мне была удача, и я продолжал жить таким образом.

 

И однажды я стоял у берега моря, и вдруг подошел к городу корабль и пристал к берегу, и на корабле были купцы с товарами, и они стали продавать и покупать индийские орехи и другое, и я пошел к моему другу и осведомил его о прибытии корабля, и сказал ему, что я хочу уехать в мою страну. «Решение принадлежит тебе»,- сказал он.

 

И я простился с ним и поблагодарил его за его милость ко мне, а потом я пришел к кораблю и, встретившись с капитаном, нанял у него корабль, сложил в него все бывшие у меня орехи и прочее, и корабль отправился в этот же день, и мы ехали от острова к острову и из моря в море, и на всяком острове, где мы приставали, я продавал орехи и выменивал их, и Аллах дал мне взамен больше, чем то, что у меня было и пропало.

 

И мы проходили мимо одного острова, где были корица и перец, и люди рассказывали нам, что они видели на каждой грозди перца большой лист, который давал ему тень и защищал его от дождя, когда шел дождь, а когда дождь переставал, лист отгибался от грозди и повисал сбоку. И я взял с собой с этого острова много перца и корицы в обмен на орехи.

 

И мы проходили мимо острова аль-Асират (а это тот остров, на котором растет камарское алоэ) и после него мимо другого острова, по которому нужно идти пять дней, и там растет китайское алоэ, которое лучше камарского. Жители этого острова хуже по образу жизни и по вере, чем жители острова камарского алоэ: они любят развратничать, и пьют вино, и не знают азана и свершения молитвы.

 

А после этого мы подъехали к жемчужным ловлям, и я дал ныряльщикам несколько индийских орехов и сказал им: «Нырните мне на счастье и на мою долю!» И они нырнули в заводь и вытащили много больших и дорогих жемчужин и сказали мне: «О господин наш, клянемся Аллахом, твоя доля счастливая».

 

И я взял все, что они вытащили, на корабль, и мы поплыли, с благословения Аллаха великого, и плыли до тех пор, пока не прибыли в Басру. И я вышел в город и оставался там некоторое время, а потом я отправился оттуда в город Багдад, и вошел в свой квартал, и пришел к себе домой, и приветствовал моих родных и друзей,, и они поздравляли меня со спасением. И я сложил в кладовые все товары и вещи, которые были со мной, и одел сирот и вдов, и раздавал милостыню, и одарял моих родных, друзей и любимых. И Аллах дал мне взамен в четыре раза больше, чем у меня пропало.

 

И я забыл обо всем, что со мной случилось, и о перенесенной мной усталости из-за великой прибыли и дохода и вернулся к тому, что делал раньше, дружа и общаясь с людьми. Вот самое удивительное, что случилось со мной в пятом путешествии, а теперь ужинайте».

 

Когда же кончили ужинать, Синдбад-мореход приказал выдать Синдбаду-носильщику сто мискалей золота, и тот взял их и ушел, дивясь таким делам. И Синдбад-носильщик провел ночь в своем доме, а когда наступило утро, он поднялся и совершил утреннюю молитву, и пошел, и пришел в дом Синдбада-морехода.

 

Войдя к нему, он пожелал ему доброго утра, и Синдбад-мореход велел ему сесть, и носильщик сидел возле него и все время с ним разговаривал, пока не пришли остальные его друзья. И они поговорили, и расставили столы, и стали есть, пить и наслаждаться и веселиться, и Синдбад-мореход начал им рассказывать о шестом путешествии.

Первое путешествие Синдбада

Давным-давно в городе Багдад жил человек по имени Синдбад Хаммал. Он зарабатывал на жизнь тем, что таскал на голове тяжелые предметы. Короче говоря, он был носильщиком, столь же трудолюбивым, сколь и бедным. В один чрезвычайно жаркий и пыльный день он был утомлен и вспотел, и не был уверен, что жара или его груз причиняли ему больше всего неприятностей. Он, шатаясь, прошел мимо входа в дом богатого купца. Вид скамейки у ворот был настолько заманчивым, что он не удержался, чтобы не положить свою ношу и немного присесть.Когда он отдыхал, он почувствовал приятный ветерок и услышал звук игры на лютне и легкие голоса, полные смеха и песен. Он встал и слегка приоткрыл ворота. Проходя через них, он увидел сад, полный цветов и слуг, несущих все виды жирного и нежного мяса. Восхитительный аромат встретил его ноздри и наполнил его голодом. Стоя там, он прочитал несколько строк:
«Каждое утро я просыпаюсь от боли и горя … беру свою ношу и иду на работу … а другие живут в комфорте и радости.. с красивой песней, хорошей едой и легким смехом … Все живые существа родились в своем праздничном костюме … Но одни живут, как Владыки, а другие, как скоты … У Тебя, Боже всемудрый! Я не смею ругать … Чье создание справедливо и чья справедливость не может потерпеть неудачу ».
Когда Синдбад Носильщик закончил свой стих, он поднял свой тяжелый ящик и двинулся прочь. Как только он выставил ногу вперед, из ворот вышел маленький мальчик-слуга, который дернул его за рукав и сказал:
«Войдите внутрь, мой Господь желает встретиться с вами.Носильщик пытался извиниться, но мальчик отказался от них, и в конце концов они вместе прошли через ворота. Они прошли через величественный дом в большую столовую, полную лордов, сидящих за столиками с обильной едой и напитками. Звуки музыки и смеха, а также игра и пение прекрасных рабынь наполняли воздух. Обедающие были рассажены по чину, и во главе всех сидел человек благородного и благородного вида. Синдбад Носильщик был настолько потрясен всем, что увидел, что сказал себе: «Клянусь Аллахом, это должен быть либо кусочек рая, либо дворец какого-нибудь короля!» Он поклонился и поцеловал землю.Хозяин дома приказал ему встать. Слуги поставили перед ним еду, и носильщик, сказав свой бисмиллах, поел досыта, после чего он воскликнул: «Слава Аллаху за вашу щедрость, мой Господь». Его хозяин ответил: «Добро пожаловать и пусть ваш день будет благословен, но скажите мне, как вас зовут и чем вы занимаетесь весь день?»
«О мой Господь, меня зовут Синдбад Хаммал, и я ношу на голове народные вещи по найму».
Хозяин дома улыбнулся и сказал:
«Знай, портер, что у нас с тобой есть нечто важное общее — наше имя! Потому что я Синдбад-моряк.А теперь, если вы будете так любезны, позвольте мне послушать те стихи, которые вы читали за воротами моего дома ».
Носильщик покраснел, потому что не хотел повторять строчки о несправедливости среди такой богатой и удачливой компании.
«Клянусь Аллахом, простите меня!» — воскликнул он. «Бедность и невзгоды сделали меня хамским!»
«Тиш Тиш, не стыдись», — сказал Господь, но повтори их, потому что они обрадовали меня, когда я услышал, как ты говоришь их у ворот.
Носильщик должным образом прочитал строки, а купец нежно хлопнул его по спине и сказал: «Никто никогда не говорил более правдивого слова.Но вы должны знать, что я сам только поднялся до того счастливого состояния, которое вы видите вокруг себя после долгих страданий и горя. Я совершил семь морских путешествий, и каждое из них связано с удивительной историей, в которую невозможно поверить. Если у вас будет время, я расскажу вам первую из этих сказок, чтобы вы лучше поняли, какую боль я перенес в ранние годы. Все это произошло по воле судьбы, потому что никто не может избежать судьбы ».
А это рассказ о первом плавании Синдбада-моряка.
Мой отец был купцом, преуспевающим торговцем, который оставил мне немало богатства и комфорта.Я был молод, упрям ​​и глуп, ел, пил и играл, думая, что буду продолжать так до конца своих дней. И вот однажды я проснулся и обнаружил, что денег почти не осталось. Потом я вспомнил об отце и о том, как он говорил: «Могила лучше бедности». И я пришел в себя. Я продал свою красивую одежду, свою собственность и игрушки, а на последние 3000 дирхамов купил товары для морского путешествия. Когда я сел на корабль со своими товарищами по торговцам, я сказал вслух строки:
«Кто ищет славы без труда и борьбы Невозможное ищет и растрачивает свою жизнь.”
Мы отправляемся в Басру, город, название которого означает «где сходятся многие пути». Мы путешествовали много дней и ночей, заходя в порты и острова. Везде, где мы приземлялись, мы покупали и продавали, обменивали и торговали, постепенно увеличивая наше богатство. В конце концов мы прибыли на самый красивый остров из всех. Здесь, должно быть, приземлились и пустили корни семена из райских садов. Капитан бросил якорь и положил посадочные доски. Все на борту сошли на берег, чтобы почувствовать золотой песок между пальцами ног и насладиться пышной и спокойной землей.Некоторые пассажиры разводили костры для приготовления пищи, другие стирали одежду. Некоторые из нас довольствовались прогулкой по острову, а другие пили и играли. Вдруг капитан, стоя высоко на палубе, позвонил в корабельный колокол и во весь голос прокричал: «Все бегите, спасая свои жизни. Да сохранит тебя Аллах! Брось свое снаряжение и возвращайся на корабль как можно быстрее ».
Мы с удивлением посмотрели вверх и почувствовали, как земля вздымается и рыхлится под нашими ногами.Формально спокойное море кружилось вокруг острова, и огромные волны разбивались о берег. Затем самый центр острова свернулся клубком в большом ковчеге, и те, кто не вернулся на корабль, начали скатываться в пенящуюся морскую воду. Я был среди них, но когда я упал с головой, я ухватился за деревянное корыто для стирки одежды. Это спасло мне жизнь, потому что, когда я оказался в бушующей воде, я залез на нее. Какое-то время волны раскачивали меня взад и вперед, пока я сидел верхом на своей самодельной спасательной шлюпке, но мне удалось остаться на плаву.Теперь я увидел, что мы приземлились не на острове, как думали, а на спине огромного кита. Каким-то образом на нем осел песок, а на его спине выросли деревья и другие растения. Он, должно быть, пролежал спокойно много лет, но когда мы приземлились на него и некоторые из нас зажгли костры, это должно быть его раздражало и разбудило ото сна. Он взмахнул хвостом и стал бить по воде, и большая волна подняла меня и умыла еще дальше. Теперь я был действительно один, без шансов, что меня подберет корабль.Настала ночь, и я приготовился встретить свою судьбу. Но утро привело меня к берегу высокогорного острова. Я выбрался на берег и обнаружил, что ноги у меня свело судорогой, а ступни онемели. Я упал на землю, как мертвец, и долго лежал с закрытыми глазами. Прошло некоторое время, прежде чем я начал ползти на четвереньках к опушке леса, где нашел орехи, ягоды и бодрящую родниковую воду. Почувствовав себя немного лучше, я начал исследовать остров, и он мне показался приятным.Через некоторое время я уловил очертания живого существа — подойдя ближе, я увидел красивую и благородную лошадь, привязанную на берегу. Я нагнулся, сорвал пучок высокой травы, еще мокрой от утренней росы, и отнес ее лошади, которая оказалась нежной и красивой кобылой. Она откусила его от моей ладони. И вдруг ее что-то напугало. Она заржала и потянула за веревку. Оглянувшись, я увидел вылезающую из волн гигантскую лошадь — белого морского жеребца, — которая шла за кобылой.Я был поражен этим невозможным существом, как кобыла, и побежал обратно в лес. Оттуда я увидел, что жеребец взял в рот веревку кобылы и тащит ее в море, где она наверняка утонет. Это зрелище наполнило мое сердце жалостью. Я взял палку и побежал обратно на пляж, где стал бить морского жеребца по голове. Он, конечно, мог повернуться и пнуть меня до смерти, но моя атака была настолько яростной, что он передумал и побежал обратно в волны оттуда, откуда пришел.Кобыла все еще резвилась от страха, но я взял веревку и успокоил ее. Через несколько минут ко мне на пляже присоединился мужчина, который окликнул меня: «Кто ты и откуда?»
«Милорд», — ответил я. «Я Синдбад-моряк, чей корабль приземлился на спину огромного кита, и который утонул бы, если бы Аллах не сохранил меня и не прислал мне деревянное корыто, цепляясь за которое меня выбросило на берег здесь, на этом прекрасном острове. А теперь я сказал тебе, кто я, пожалуйста, ответь мне на просьбу и скажи, кто ты.”
Он ответил: «Я один из королей-конюхов, и я ухаживаю за его любимой кобылой, которую вы только что спасли от того, чтобы ее затащил в море и утонул морской жеребец».
И эта встреча оказалась для меня большой удачей, потому что жених провел меня в столицу и дворец. Здесь я имел честь встретиться с королем Михрджаном, и когда я рассказал ему свою историю, он удивился и сказал:
«Клянусь Аллахом, вы действительно чудесным образом спасены! Судьба, должно быть, предопределила вам долгую жизнь, иначе вы наверняка утонули бы тысячу раз.Вы тот, кого Аллах благословил вашей безопасностью ».
Считая меня милостью Бога, он относился ко мне хорошо. Действительно, он дал мне прибыльную работу капитана своего порта и регистратора всех судов, которые там стояли. Однажды остров посетил тот же самый корабль, на котором я плыл. Капитан сразу узнал меня и обнял.
«Ваши товары все еще хранятся в корпусе моего корабля», — сказал он.
«Это была самая неожиданная хорошая новость, слава Аллаху. Я предложил товар в подарок королю Михрьяну, оказавшему мне такую ​​благосклонность.Взамен он подарил мне сокровище, которое стоило в двадцать раз больше своей стоимости. Мы приплыли в Басру, где я увеличил стоимость своих товаров на рынке еще в десять раз. Итак, я вернулся в Багдад богатым человеком. Я купил этот дворец и множество слуг, построил большое заведение и вскоре начал забывать обо всем, что мне пришлось перенести. Это моя первая чудесная история. Завтра я расскажу вам историю моего второго из семи путешествий, если вы вернетесь в мой дом ».
Сказав это, Синдбад-матрос дал Синдбаду-носильщику 100 золотых монет на его время, и швейцар отправился в свой скромный дом, размышляя о его великой удаче.

И это была история первого плавания Синдбада-моряка. Я вернусь на Storynory.com, чтобы рассказать вам больше об удивительных приключениях Синдбада. А пока от меня, Элизабет, до свидания.

Адаптировано Берти Ридом Элизабет Доннелли Корректура Яны Элизабет

История моряка Синдбада

Арабскими ночами

---

История моряка Синдбада была рассказана во многих версиях с небольшими вариациями в названии и деталях.Иногда его имя пишется по-другому: Семь плаваний Синдбада-моряка. Мы выбрали Arabian Nights, серию Windermere, иллюстрированную Майло Винтером (1914). Эта история, вероятно, была добавлена ​​к оригиналу «Тысячи и одной ночи» в европейских переводах, особенно Антуаном Галланом (1704 и 1717).

---

Во времена правления того же халифа Гаруна аль Рашида, о котором мы уже слышали, жил в Багдаде бедный носильщик по имени Хиндбад. Однажды, когда погода была чрезмерно жаркой, его наняли, чтобы нести тяжелую ношу из одного конца города в другой.Очень усталый, он снял свою ношу и сел на нее возле большого особняка.

Ему было очень приятно, что он остановился в этом месте, потому что приятный запах дерева алоэ и пастилы, исходящий из дома, смешанный с ароматом розовой воды, полностью надушил и бальзамировал воздух. Кроме того, он услышал изнутри концерт инструментальной музыки в сопровождении гармоничных нот соловьев и других птиц. Эта чарующая мелодия и запах нескольких сортов закусок заставили носильщика заключить, что это был пир, наполненный огромным весельем.Его дела редко приводили его к этому, он не знал, кому принадлежит особняк; но он подошел к нескольким слугам, которых увидел стоящими у ворот в великолепных одеждах, и спросил, как зовут их хозяина.

«Как, — ответил один из них, — вы живете в Багдаде и не знаете, что это дом Синдбада, моряка, того знаменитого путешественника, который плавал вокруг света?»

Носильщик поднял глаза к небу и сказал достаточно громко, чтобы быть услышанным: «Всемогущий Творец всего сущего, подумай о разнице между мной и Синдбадом! Я каждый день подвергаюсь усталости и бедствиям и едва ли могу огрубиться ячменный хлеб для меня и моей семьи, в то время как счастливый Синдбад обильно тратит огромные богатства и ведет жизнь, наполненную постоянными удовольствиями.Что он сделал, чтобы получить от Тебя столько приятного? И что я сделал, чтобы заслужить такого несчастного? »

Пока привратник таким образом потакал своей меланхолии, из дома вышел слуга и, взяв его за руку, велел следовать за ним, так как Синдбад, его хозяин, хотел

Слуга привел его в большой зал, где за столом, уставленным всевозможными пикантными блюдами, сидело несколько человек, а на верхнем конце сидел миловидный почтенный господин с длинной белой бородой, а за ним стояло несколько офицеров и прислуги, все готовые принять его удовольствие.Этим человеком был Синдбад. Хиндбад, страх которого усилился при виде такого количества людей и столь роскошного банкета, с трепетом приветствовал всех собравшихся. Синдбад пригласил его приблизиться и, усадив по правую руку, подал ему сам и дал ему отличного вина, которого было много на буфете.

Итак, Синдбад сам слышал жалобу привратника через окно, и именно это побудило его ввести его. Когда трапеза закончилась, Синдбад обратился к Хиндбаду и спросил его имя и место работы и сказал: «Я хочу услышать из ваших уст, что вы недавно сказали на улице.

На эту просьбу Хиндбад в замешательстве опустил голову и ответил: «Мой господин, признаюсь, что моя усталость вывела меня из строя и заставила произнести несколько нескромных слов, которые я прошу извинить».

«Не думайте, что я настолько несправедлив, — продолжил Синдбад, — чтобы негодовать на такую ​​жалобу». Но я должен исправить вашу ошибку относительно себя. Вы, несомненно, думаете, что я без труда и труда приобрел легкость и снисходительность, которыми я наслаждаюсь сейчас. Но не заблуждайтесь; Я не достиг этого счастливого состояния, не выдержав в течение нескольких лет больше телесных и умственных проблем, чем можно себе представить.Да, джентльмены, — добавил он, обращаясь ко всей компании, — уверяю вас, что мои страдания носили столь необычный характер, что лишили бы величайшего скупца его любви к богатству; и в качестве возможности, с вашего позволения, я расскажу об опасностях, с которыми я столкнулся, и я думаю, что они будут вам небезынтересны ». купец с большой репутацией, он завещал мне большое поместье, которое я растратил в разгульной жизни.Я быстро осознал свою ошибку и то, что я упустил время, которое является самым ценным. Я вспомнил поговорку великого Соломона, которую я часто слышал от своего отца: «Доброе имя лучше драгоценной мази» и еще раз: «Мудрость хороша с наследством». Пораженный этими размышлениями, я решил пойти по стопам отца, заключил договор с несколькими купцами и погрузился с ними на борт корабля, который мы совместно оборудовали.

Мы отправились в плавание и взяли курс на Индию, через Персидский залив, который образован берегами Аравии Феликс справа и Персидского побережья слева.Сначала меня беспокоила морская болезнь, но я быстро выздоровел, и впоследствии я уже не подвергался этой жалобе.

В нашем путешествии мы коснулись нескольких островов, где продали или обменяли наши товары. Однажды, когда мы плыли под парусами, мы застыли возле небольшого острова, который был немного выше уровня воды и напоминал зеленый луг. Капитан приказал закрутить паруса и разрешил приземлиться тем, кто был так склонен; из этого числа я был одним.

Но пока мы наслаждались едой и питьем и оправлялись от усталости моря, остров внезапно задрожал и ужасно потряс нас.

На борту корабля ощущалась дрожь острова, и нас призвали как можно скорее вернуться на берег, иначе мы все потеряемся; то, что мы приняли за остров, оказалось спиной [51] морского чудовища. Самые шустрые сели в шлюп, остальные отправились плавать; но что касается меня, я все еще был на острове, когда он исчез в море, и у меня было только время схватить кусок дерева, который мы вытащили с корабля, чтобы развести огонь. Тем временем капитан, приняв на борт тех, кто был на шлюпе, и некоторых из тех, кто плыл, решил улучшить благоприятный шторм, который только что поднялся, и, подняв паруса, продолжил свое плавание, так что это было невозможно для меня. чтобы вернуть корабль.

Так я подвергался милосердию волн весь остаток дня и следующую ночь. К этому времени я обнаружил, что мои силы иссякли, и отчаялся спасти свою жизнь, когда, к счастью, волна отбросила меня на остров. Берег был высоким и крутым, так что я едва мог подняться, если бы не корни деревьев, которые я нашел в пределах досягаемости. Когда взошло солнце, я был очень слаб как из-за тяжелого труда, так и из-за недостатка еды, но пополз в поисках трав, пригодных для еды, и мне посчастливилось не только раздобыть их, но и обнаружить источник прекрасных вода, которая очень помогла мне выздороветь.После этого я продвинулся дальше вглубь острова и, наконец, достиг прекрасной равнины, где увидел, как пасутся лошади. Я пошел к ним, когда услышал голос человека, который сразу же появился и спросил меня, кто я такой. Я рассказал ему о своем приключении, после чего, взяв меня за руку, он повел меня в пещеру, где было еще несколько человек, не менее удивленных, увидев меня, чем я, увидев их.

Я принял предложение, которое мне предложили. Затем я спросил их, что они делают в таком пустынном месте; На что они ответили, что это конюхи, принадлежащие махарадже, правителю острова, и что каждый год они привозят сюда царских лошадей на пастбище.Они добавили, что завтра вернутся домой, и если бы я был днем ​​позже, я, должно быть, погиб, потому что обитаемая часть острова находилась на большом расстоянии, и мне было бы невозможно попасть туда без Руководство.

На следующее утро они вернулись в столицу острова, взяли меня с собой и представили махараджу. Он спросил меня, кто я такой и каким приключением попал в его владения. После того, как я удовлетворил его, он сказал мне, что очень обеспокоен моим несчастьем, и в то же время приказал, чтобы я ни в чем не нуждался; какие приказы его офицеры были настолько щедры и осторожны, что точно выполняли их.

Будучи торговцем, я часто встречался с людьми моей профессии и особенно интересовался незнакомцами, чтобы, возможно, услышать новости из Багдада или найти возможность вернуться. Столица махараджи расположена на берегу моря и имеет прекрасную гавань, куда ежедневно прибывают корабли из разных концов света. Я часто бывал в обществе ученых индейцев и с удовольствием слушал их беседу; но вместе с тем я позаботился о том, чтобы регулярно приходить к махарадже и разговаривать с правителями и мелкими царями, его данниками, которые были вокруг него.Они задали тысячу вопросов о моей стране; и я, желая узнать об их законах и обычаях, спросил их обо всем, что, по моему мнению, стоит знать.

Этому королю принадлежит остров Кассель. Они уверили меня, что каждую ночь там слышен шум барабанов, откуда моряки думали, что это резиденция Гегиала. Я решил посетить это чудесное место и на своем пути увидел рыб длиной в сто двести локтей, которые вызывали больше страха, чем боли; ибо они так боязливы, что будут летать при грохоте двух палок или досок.Я видел также и другую рыбу длиной примерно в локоть, с головами, как у совы.

Когда я однажды был в порту после своего возвращения, прибыл корабль, на котором я сел в Буссору. Я сразу узнал капитана, пошел и попросил у него свои тюки. «Я Синдбад, — сказал я, — и тюки, помеченные его именем, принадлежат мне».

Когда капитан услышал, как я говорю так: «Небеса!» — воскликнул он, — кому мы можем доверять сейчас! Я своими глазами видел, как погиб Синдбад, как и пассажиры на борту, и все же вы говорите мне, что вы тот Синдбад.Какая наглость! И что за ложь, которую нужно рассказывать, чтобы завладеть тем, что тебе не принадлежит! »

« Наберитесь терпения, — ответил я. — Сделайте одолжение, послушайте, что я хочу сказать ».

Капитан в конце концов его убедили, что я не мошенник, потому что с его корабля пришли люди, которые знали меня, сделали мне большие комплименты и выразили большую радость, увидев меня живым. Наконец он сам вспомнил обо мне и обнял меня: «Слава Богу, — сказал он, — за ваш счастливый побег! Я не могу выразить радость, которую он мне доставляет.Есть ваш товар; бери и делай с ними, как хочешь ».

Я вынул из тюков самое ценное и подарил их махарадже, который, зная о моем несчастье, спросил меня, как я нашел такие раритеты. Я познакомил его с обстоятельства их выздоровления. Он был доволен моей удачей, принял мой подарок и взамен дал мне гораздо более значительный. На этом я простился с ним и поднялся на тот же корабль после того, как я обменял свой товар на товары этой страны.Я взял с собой древесину алоэ, сандалии, камфору, мускатный орех, гвоздику, перец и имбирь. Мы миновали несколько островов и наконец прибыли в Буссору, откуда я прибыл в этот город, ценой в сто тысяч блесток.

Синдбад остановился здесь и приказал музыкантам продолжить свой концерт, который история прервала. Когда наступил вечер, Синдбад послал за сумкой из ста блесток и, отдав ее привратнику, сказал: «Возьми это, Хиндбад, возвращайся в свой дом и возвращайся завтра, чтобы узнать больше о моих приключениях.Привратник ушел, удивленный оказанной ему честью, и подарок сделал его. Рассказ об этом приключении оказался очень приятным для его жены и детей, которые не преминули поблагодарить их за то, что провидение послало им рукой Синдбад

На следующий день Хиндбад надел свой лучший халат и вернулся к щедрому путешественнику, который принял его с приятным видом и сердечно приветствовал.Когда все гости прибыли, был подан обед, который продолжался долгое время. Когда оно закончилось, Синдбад, обращаясь к компании, сказал: «Джентльмены, будьте счастливы послушать приключения моего второго путешествия.Они заслуживают вашего внимания даже больше, чем первые «.

На этом каждый молчал, и Синдбад продолжал.

ВТОРОЙ ПУТЕШЕСТВИЕ СИНДБАДА МОРЯК

После первого рейса я задумал потратить остаток моих дней в Багдаде, но вскоре я устал от праздной жизни и во второй раз вышел в море с известными торговцами. Мы сели на борт хорошего корабля и, порекомендовав себя к Богу, отплыть.Мы торговали с острова на остров и обменивались товарами с большой прибылью. Однажды мы приземлились на острове, покрытом фруктовыми деревьями нескольких видов, но не увидели ни человека, ни животное. Мы гуляли по лугам, вдоль ручьев, орошавших их. Пока одни собирали цветы, а другие фрукты, я взял вино и провизию и сел у ручья между двумя высокими деревьями, которые образовывали густую тень. Я хорошо поел, а потом заснул. Не могу сказать, как долго я спал, но когда проснулся, корабля уже не было.

В этом печальном состоянии я был готов умереть от горя. Я закричал в агонии, ударил себя по голове и груди и бросился на землю, где пролежал некоторое время в отчаянии. Я сто раз упрекал себя за то, что не довольствовался продуктами моего первого путешествия, которых могло хватить мне на всю жизнь. Но все это было напрасно, и мое раскаяние пришло слишком поздно. Наконец я смирился с волей Бога. Не зная, что мне делать, я забрался на вершину высокого дерева, откуда я огляделся со всех сторон, чтобы посмотреть, смогу ли я найти что-нибудь, что могло бы дать мне надежду.Когда я смотрел на море, я не видел ничего, кроме неба и воды; но, глядя на землю, я увидел что-то белое; и, спустившись, я взял то, что у меня оставалось, и пошел к нему, так как расстояние было таким большим, что я не мог различить, что это было.

Когда я подошел, я подумал, что это белый купол огромной высоты и протяженности; И когда я подошел к нему, я прикоснулся к нему и обнаружил, что он очень гладкий. Я обошел стороной, чтобы посмотреть, открыта ли она с какой-либо стороны, но увидел, что это не так, и что на вершину не подняться, так как это было так гладко.Это было не менее пятидесяти шагов вокруг.

К этому времени солнце должно было сойти, и внезапно небо стало таким темным, как если бы оно было покрыто толстым облаком. Я был очень удивлен этой внезапной темнотой, но гораздо больше, когда я обнаружил, что она вызвана птицей чудовищных размеров, которая прилетела ко мне. Я вспомнил, что часто слышал, как моряки говорили о чудесной птице, называемой рок [52], и подумал, что огромный купол, которым я так восхищался, должно быть ее яйцо. Короче говоря, птица спустилась и села над яйцом.Увидев ее приближение, я подкрался к яйцу так, что передо мной оказалась одна из ног птицы, которая была размером со ствол дерева. Я прочно привязал себя к нему своим тюрбаном в надежде, что на следующее утро рок увезет меня с собой с этого необитаемого острова. Проведя ночь в таком состоянии, птица улетела, как только рассвело, и унесла меня так высоко, что я не мог различить землю; после этого она спустилась так быстро, что я потерял сознание.Но когда я очутился на земле, я быстро развязал узел, и едва успел это сделать, как рок, взяв в клюве змею чудовищной длины, улетел.

Место, где он оставил меня, было со всех сторон окружено горами, которые, казалось, возвышались над облаками и были такими крутыми, что выбраться из долины было невозможно. Это было новое недоумение; так что, когда я сравнил это место с необитаемым островом, с которого меня привез Рок, я обнаружил, что ничего не получил от этого изменения.

Когда я шел по этой долине, я заметил, что она усыпана алмазами, некоторые из которых были удивительного размера. Я с удовольствием смотрел на них; но вскоре я увидел издалека такие предметы, которые сильно уменьшали мое удовлетворение и которые я не мог рассматривать без ужаса, а именно множество змей, столь чудовищных, что малейший из них был способен проглотить слона. Днем они удалялись в свои логова, где укрывались от Рока, своего врага, и выходили только ночью.

Я провел день, гуляя по долине, отдыхая временами в таких местах, которые я считал наиболее удобными. Когда наступила ночь, я вошел в пещеру, где, как я думал, мог спокойно отдохнуть. Я закрыл вход, низкий и узкий, большим камнем, чтобы уберечь себя от змей; но не настолько, чтобы исключить свет. Я поужинал частью провизии, но змеи, которые начали шипеть вокруг меня, внушили мне такой ужас, что я не заснул. Когда наступил день, змеи удалились, и я вышел из пещеры, дрожа.Могу с полным основанием сказать, что я ходил по бриллиантам, не чувствуя желания прикасаться к ним. Наконец я сел и, несмотря на свои опасения, не закрыв ночью глаз, заснул, съев еще немного провизии. Но едва я закрыл глаза, как что-то, упавшее на меня с большим шумом, разбудило меня. Это был большой кусок сырого мяса; и в то же время я видел, как еще несколько человек упали со скал в разных местах.

Я всегда считал невероятным то, что моряки и другие рассказывали о долине алмазов и о хитростях, используемых купцами для получения оттуда драгоценных камней; но теперь я обнаружил, что они не говорили ничего, кроме правды.Дело в том, что купцы приходят в окрестности этой долины, когда у орлов есть птенцы, и бросают в долину большие куски мяса, алмазы, на которые они падают, прилипают к ним; орлы, которые в этой стране сильнее, чем где-либо еще, с огромной силой набрасываются на эти куски мяса и несут их в свои гнезда на обрывах скал, чтобы накормить своих детенышей: купцы в это время бегут в свои гнезда, тревожить и отгонять орлов их криками и отбирать алмазы, прилипшие к мясу.

Я увидел в этом устройстве средство своего избавления.

Собрав вместе самые большие алмазы, которые я смог найти, и положив их в кожаный мешок, в котором я носил провизию, я взял самый большой из кусков мяса, обвязал его вокруг себя тканью своего тюрбана, а затем лег на землю лицом вниз, мешок с бриллиантами был прикреплен к моему поясу.

Едва я принял эту позу, как один из орлов, взяв меня с куском мяса, к которому я был привязан, отнес меня к своему гнезду на вершине горы.Торговцы немедленно начали кричать, чтобы напугать орлов; и когда они заставили их бросить добычу, один из них подошел к гнезду, где был я. Он очень встревожился, когда увидел меня; но очнувшись, вместо того, чтобы спросить, как я сюда попал, начал со мной ссориться и спросил, зачем я украл его имущество.

«Вы будете относиться ко мне, — ответил я, — более вежливо, когда узнаете меня лучше. Не беспокойтесь: у меня достаточно алмазов для вас и для меня, больше, чем для всех других купцов вместе взятых.Все, что у них есть, они обязаны случаю; но я выбрал для себя на дне долины те, что вы видите в этой сумке. »

Я не успел произнести ни слова, как другие купцы собрались вокруг нас, очень удивленные, увидев меня; но они были гораздо более были удивлены, когда я рассказал им свою историю

Они отвели меня к их лагерю, и там, открыв мою сумку, они были удивлены величине моих алмазов и признались, что никогда не видели ничего такого размера и совершенства.Я молился, чтобы купец, которому принадлежало гнездо, в которое меня отнесли (у каждого купца было свое), взял себе столько, сколько ему заблагорассудится. Он довольствовался одним, и это тоже наименьшее из них; и когда я настаивал на том, чтобы он взял еще, не опасаясь причинить мне какую-либо травму, «Нет, — сказал он, — я очень доволен этим, что достаточно ценно, чтобы избавить меня от необходимости совершать еще какие-то путешествия, и буду заработать столько состояния, сколько захочу «.

Я провел ночь с купцами, которым я вторично рассказал свою историю, к удовольствию тех, кто ее не слышал.Я не мог сдержать радости, когда обнаружил, что избавился от опасности, о которой упомянул. Я думал, что я во сне, и с трудом мог поверить, что я вне опасности.

Купцы бросали свои куски мяса в долину на несколько дней; и каждый из них, удовлетворившись алмазами, выпавшими на его долю, мы покинули это место на следующее утро и двинулись к высоким горам, где водились змеи огромной длины, от которых нам посчастливилось спастись.Мы взяли пароход в первом порту, которого достигли, и коснулись острова Роха, где растут деревья, дающие камфору. Это дерево такое большое, а его ветви такие толстые, что сотня человек может легко сесть под его тенью. Сок, из которого сделана камфора, вытекает из отверстия, просверленного в верхней части дерева, и попадает в сосуд, где он загустевает до консистенции и становится тем, что мы называем камфарой. После того, как сок будет вытянут, дерево засыхает и умирает.

На этом острове также водится носорог, животное меньше слона, но крупнее буйвола.У него на носу рог длиной около локтя; этот рог твердый, с трещиной посередине. Носорог сражается со слоном, вонзает рог ему в живот [53] и уносит его на голове; но кровь и жир слона попали ему в глаза и сделали его слепым, и он упал на землю; а затем, как ни странно, приходит Рух и уносит их обоих в своих когтях, чтобы добыть пищу для своих детенышей.

Я не обращаю внимания на многие другие особенности этого острова, чтобы не утомить вас.Здесь я обменял некоторые из моих бриллиантов на товары. Отсюда мы отправились на другие острова и, наконец, коснувшись нескольких торговых городов континента, высадились в Буссоре, откуда я проследовал в Багдад. Там я сразу же сделал большие подарки бедным и с честью жил за счет огромных богатств, которые я принес, заработав с таким утомлением.

Таким образом, Синдбад закончил рассказ о втором путешествии, дал Хиндбаду еще сотню блесток и пригласил его приехать на следующий день, чтобы послушать рассказ о третьем.

ТРЕТЬЕ ПУТЕШЕСТВИЕ СИНДБАДА МОРЯ

Вскоре я снова устал от праздной жизни, и, укрепив себя от мыслей о любой опасности, я вместе с несколькими купцами отправился в новое дальнее путешествие. Мы зашли в несколько портов, где торговали. Однажды нас настигла ужасная буря, которая сбила нас с курса. Шторм продолжался несколько дней и привел нас к порту острова, куда капитан очень не хотел заходить; но мы были вынуждены бросить якорь.Когда мы сложили паруса, капитан сказал нам, что на этом и некоторых других соседних островах живут волосатые дикари, которые быстро нападут на нас; и хотя они были всего лишь карликами, мы не должны сопротивляться, ибо их было больше, чем саранчи; и если бы нам случилось убить одного, они все напали бы на нас и уничтожили бы нас.

Вскоре мы обнаружили, что то, что сказал нам капитан, было слишком правдой. Бесчисленное множество ужасных дикарей ростом около двух футов, покрытых рыжими волосами, подплыли к нам и окружили наш корабль.Они болтали, приближаясь, но мы не понимали их языка. Они взобрались на борт корабля с такой ловкостью, что удивили нас. Они сняли наши паруса, перерезали трос и, выбравшись на берег, заставили нас всех выйти, а затем перенесли корабль на другой остров, откуда они прибыли.

Продвигаясь, мы заметили на расстоянии огромную груду зданий и направились к ней. Мы обнаружили, что это дворец, элегантно построенный и очень высокий, с воротами из черного дерева из двух створок, которые мы открыли.Мы увидели перед собой большую квартиру с верандой, с одной стороны — груду человеческих костей, а с другой — огромное количество вертелов. Мы задрожали при виде этого зрелища и были охвачены смертельным страхом, когда внезапно ворота квартиры с громким грохотом открылись, и из них вышла ужасная фигура черного человека, ростом с высокую пальму. У него был только один глаз, и тот на середине лба, где он горел ярко, как горящий уголь. Его передние зубы были очень длинными и острыми и торчали изо рта, который был глубиной, как у лошади.Его верхняя губа прижалась к груди. Его уши напоминали уши слона и закрывали плечи; и его ногти были длинными и кривыми, как когти величайших птиц. При виде такого ужасного джинна мы теряли сознание и лежали, как мертвые.

Наконец мы пришли в себя и увидели, что он сидит на крыльце и смотрит на нас. Присмотревшись к нам хорошо, он подошел к нам и, возложив на меня руку, взял меня за шею и повернул, как мясник делает овечью голову.Осмотрев меня и почувствовав, что я настолько худощав, что у меня остались только кожа и кости, он отпустил меня. Он взял все остальные по очереди и рассматривал их таким же образом. Капитан, будучи самым толстым, держал его одной рукой, как я воробья, и воткнул в него вертел; Затем он развел большой огонь, зажарил его и съел в своей квартире на ужин. Закончив трапезу, он вернулся на крыльцо, где лежал и заснул, храпя громче грома. Так он проспал до утра.Что касается нас самих, у нас не было возможности наслаждаться отдыхом, поэтому мы провели ночь в самом мучительном предчувствии, которое только можно представить. Когда наступил день, великан проснулся, встал, вышел и оставил нас во дворце.

На следующую ночь мы решили отомстить жестокому гиганту и сделали это следующим образом. После того, как он снова доел свой нечеловеческий ужин с другим нашим моряком, он лег на спину и заснул. Как только мы услышали, как он храпит согласно его обычаю, девять самых смелых среди нас и я взяли каждому из нас вертел и, положив их острия в огонь, пока они не стали горячими, мы воткнули их ему в глаз все сразу и ослепили [54] его.Боль заставила его разразиться ужасным криком: он вскочил и протянул руки, чтобы принести некоторых из нас в жертву своей ярости, но мы бежали в такие места, куда он не мог добраться; и, тщетно искав нас, он нащупал ворота и вышел, вопя в агонии.

Мы немедленно вышли из дворца и подошли к берегу, где из бревен, которые лежали в большом количестве, мы сделали несколько плотов, каждый из которых был достаточно большим, чтобы вместить трех человек. Мы ждали, пока наступит день, чтобы добраться до них, потому что надеялись, что если гигант не появится к восходу солнца и не перестанет кричать, который мы все еще слышали, он окажется мертвым; и если это случилось, мы решили остаться на этом острове и не рисковать своей жизнью на плотах.Но едва наступил день, как мы заметили нашего жестокого врага, а двое других, почти такого же размера, вели его; и еще множество других быстро приближается к нему.

Мы, не раздумывая, сели на плот, но вышли в море как можно быстрее. Гиганты, заметившие это, взяли большие камни и, побежав к берегу, вошли в воду до середины и бросили так точно, что потопили все плоты, кроме тех, на которых был я; и все мои товарищи, кроме двух со мной, утонули.Мы гребли изо всех сил и ушли из досягаемости гигантов. Но когда мы вышли в море, мы подверглись милосердию волн и ветров и провели этот день и следующую ночь в мучительной неуверенности в своей судьбе; но на следующее утро нам посчастливилось оказаться на острове, где мы высадились с большой радостью. Мы нашли отличные плоды, которые принесли нам большое облегчение и набрали силы.

Ночью легли спать на берегу моря; но были разбужены шумом змеи удивительной длины и толщины, чешуя которой шуршала, когда он шел вперед.Он поглотил одного из моих товарищей, несмотря на его громкие крики и усилия, которые он приложил, чтобы выбраться из него. Несколько раз ударив его о землю, он раздавил его, и мы могли слышать, как он грыз и рвал кости бедняги, хотя мы и бежали на значительное расстояние. На следующий день, к нашему великому ужасу, мы снова увидели змея, когда я воскликнул: «О Небеса, каким опасностям мы подвергаемся! Вчера мы радовались тому, что избежали жестокости великана и ярости волн; теперь мы попали в другую опасность, столь же ужасную.

Проходя мимо, мы увидели большое высокое дерево, на котором мы собирались провести следующую ночь для нашей безопасности; и, утолив свой голод плодами, мы взобрались на него соответствующим образом. Вскоре после этого змей с шипением подошел к подножие дерева, приподнялось к стволу его, и встретившись с моим товарищем, который сидел ниже меня, сразу проглотил его и ушел.

Я оставался на дереве до наступления дня, а затем подошел вниз, больше похожий на мертвеца, чем на живого, ожидая той же участи, что и двух моих товарищей.Это наполнило меня ужасом, и я сделал несколько шагов, чтобы броситься в море; но я выдержал этот диктат отчаяния и подчинился воле Бога, который распоряжается нашими жизнями по Своему желанию.

Тем временем я собрал большое количество мелких дров, ежевики и сухих колючек, и сделал из них прутья, сделал из них широкий круг вокруг дерева, а также привязал некоторые из них к ветвям над моей головой. . Сделав это, когда наступил вечер, я замкнулся в этом круге с меланхолическим удовлетворением, что я не пренебрегал ничем, что могло бы уберечь меня от жестокой судьбы, которая мне угрожала.Змей не пришел в обычный час и обошел дерево, ища возможности поглотить меня, но был остановлен крепостным валом, который я сделал; так что он лежал до утра, как кошка, тщетно высматривающая мышь, которая, к счастью, достигла безопасного места. Когда наступил день, он удалился, но я не смел покинуть свой форт, пока не взойдет солнце.

Бог сжалился над моим безнадежным состоянием; ибо как только я в приступе отчаяния собирался броситься в море, я увидел вдали корабль.Я крикнул так громко, как мог, и, развернув льняной тюрбан, показал его, чтобы они могли наблюдать за мной. Это дало желаемый эффект. Экипаж заметил меня, и капитан послал за мной свою лодку. Как только я поднялся на борт, купцы и моряки собрались вокруг меня, чтобы узнать, как я попал на этот необитаемый остров; и после того, как я рассказал им обо всем, что случилось со мной, самые старые из них сказали, что они несколько раз слышали о гигантах, обитавших на этом острове, и о том, что они были каннибалами; а что касается змей, они добавили, что их много на острове; что днем ​​они скрывались, а ночью выходили за границу.После того, как они засвидетельствовали свою радость по поводу того, что я избежал стольких опасностей, они принесли мне лучшее из своего продовольствия; и повел меня к капитану, который, увидев, что я в лохмотьях, дал мне один из своих костюмов. Глядя на него пристально, я знал, что это был человек, который во время моего второго плавания оставил меня на острове, где я заснул, и плыл без меня или не послав меня искать.

Меня не удивило, что он, посчитав меня мертвым, не узнал меня.

«Капитан, — сказал я, — посмотрите на меня, и вы можете узнать, что я Синдбад, которого вы оставили на этом необитаемом острове.

Капитан, внимательно рассмотрев меня, узнал меня.

«Слава Богу! — сказал он, обнимая меня, — я рад, что фортуна исправила мою ошибку. Вот ваши вещи, которые я всегда заботился о сохранении «.

Я взял их у него и поблагодарил за его заботу о них.

Мы продолжали плавать некоторое время, коснулись нескольких островов и последний раз приземлялся в Салабате [55], где добывают сандал, который широко используется в медицине.

С острова Салабат мы отправились на другой, где я накормил себя гвоздикой, корицей и другими специями. Отплыв с этого острова, мы увидели черепаху в двадцать локтей в длину и ширину. Мы также наблюдали земноводное животное, подобное корове, которое давало молоко [56]; его кожа настолько твердая, что из нее обычно делают щитки. Я видел другого, имевшего форму и цвет верблюда. [57]

Короче говоря, после долгого путешествия я прибыл в Буссору, а оттуда вернулся в Багдад с таким богатством, что я не знал его размеров.Я много отдал бедным и купил еще одно значительное поместье.

Таким образом Синдбад завершил историю своего третьего путешествия. Он подарил Хиндбаду еще сотню блесток и на следующий день снова пригласил его на обед, чтобы послушать

ЧЕТВЕРТОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ МОРЯКА СИНДБАДА

После того, как я отдохнул от опасностей моего третьего путешествия, моя страсть к торговле и моя любовь к новизне вскоре снова возобладала. Поэтому я уладил свои дела и обеспечил запас товаров, пригодный для движения, в котором я планировал участвовать.Я выбрал путь в Персию, проехал по нескольким провинциям, а затем прибыл в порт, где и сел. При выходе в море нас настиг такой внезапный порыв ветра, который заставил капитана снизить ярды и принять все необходимые меры для предотвращения угрожающей нам опасности. Но все было напрасно; наши усилия ни к чему не привели. Паруса раскололись на тысячу частей, судно село на мель, несколько купцов и моряков утонули, а груз пропал.

Мне посчастливилось вместе с несколькими торговцами и мореплавателями залезть на доски, и мы были перенесены по течению на остров, который лежал перед нами.Там мы нашли фрукты и родниковую воду, которые сохранили нам жизнь. Мы провели всю ночь возле того места, где нас выбросили на берег.

На следующее утро, как только взошло солнце, мы исследовали остров и увидели несколько домов, к которым подошли. Как только мы подошли ближе, нас окружило множество негров, которые схватили нас, поделили нас между собой и унесли в свои жилища.

Меня и пятерых товарищей отвели в одно место; Здесь они усадили нас и дали нам некую траву, которую нам дали поесть.Товарищи мои, не замечая, что сами чернокожие ничего не ели, думали только о том, чтобы утолить голод, и ели с жадностью. Но я, подозревая какой-то трюк, даже не стал его вкушать, что мне и понравилось; потому что через некоторое время после того, как я заметил, что мои товарищи потеряли рассудок и, когда они говорили со мной, они не знали, что говорили.

Потом негры накормили нас рисом, приготовленным на кокосовом масле; и мои товарищи, потерявшие рассудок, жадно ели это.Я тоже ее принял, но очень экономно. Сначала они дали нам эту траву с целью лишить нас чувств, чтобы мы не осознавали печальную судьбу, уготованную нам; и они снабжали нас рисом, чтобы нас откормить; ибо, будучи людоедами, они хотели съесть нас, как только мы растолстели. Соответственно это и произошло, потому что они пожирали моих товарищей, которые не знали об их состоянии; но мои чувства, будучи целостными, вы легко можете догадаться, что вместо того, чтобы толстеть, как остальные, я становился стройнее с каждым днем.Страх смерти превратил всю мою пищу в яд. Я впал в томную чуму, что доказало мою безопасность; ибо негры, убив и съев моих товарищей, увидев, что я иссохший, тощий и больной, отсрочили мою смерть.

Между тем у меня была большая свобода, так что почти не обращали внимания на то, что я делал, и это дало мне однажды возможность отойти подальше от домов и сбежать. Старик, который увидел меня и заподозрил мои намерения, как можно громче крикнул мне, чтобы я вернулся; но вместо того, чтобы повиноваться ему, я удвоил скорость и быстро скрылся из виду.В то время в домах не было никого, кроме старика, остальные были за границей и не возвращались до ночи, что было для них обычным делом. Поэтому, будучи уверенным, что они не могут прибыть вовремя, чтобы преследовать меня, я шел до ночи, когда остановился, чтобы немного отдохнуть и съесть кое-что из припасов, которые я добыл; но я быстро двинулся вперед и шел семь дней, избегая тех мест, которые казались населенными, и питался большей частью кокосовыми орехами, которые служили мне как мясом, так и питьем.На восьмой день я подошел к морю и увидел, что некоторые белые люди, как и я, собирают перец, которого в этом месте было очень много. Я счел это хорошим предзнаменованием и без колебаний пошел к ним.

Люди, которые собирали перец, пришли мне навстречу, как только увидели меня, и спросили по-арабски, кто я и откуда. Мне было очень приятно слышать, как они говорят на моем родном языке, и я удовлетворил их любопытство, рассказав им о моем кораблекрушении и о том, как я попал в руки негров.

«Эти негры, — ответили они, — едят людей; и каким чудом вы избежали их жестокости?» Я рассказал им об обстоятельствах, которые я только что упомянул, чему они были удивительно удивлены.

Я оставался с ними, пока они не набрали свое количество перца, а затем отплыл с ними на остров, откуда они пришли. Они представили меня своему королю, который был хорошим принцем. У него хватило терпения выслушать рассказ о моих приключениях, что его удивило; Потом он дал мне одежду и приказал позаботиться обо мне.

Остров был очень густонаселенным, имел все в изобилии, а столица была местом большой торговли. Это приятное уединение было для меня очень комфортным после моих несчастий, и доброта этого великодушного принца полностью удовлетворила меня. Одним словом, не было человека, более любящего его, чем я, и, следовательно, каждый человек в суде и в городе старался мне услужить; так что очень скоро во мне стали смотреть скорее как на туземца, чем как на чужака.

Я заметил одну вещь, которая показалась мне очень необычной.Весь народ, за исключением самого царя, ехал на лошадях без уздечки и стремени. Однажды я пришел к рабочему и дал ему модель для изготовления ложа седла. Когда это было сделано, я сам покрыл его бархатом и кожей и вышил золотом. Потом я пошел к кузнецу, который сделал мне немного по образцу, который я ему показал, а также стремена. Когда я закончил все дела, я представил их королю и посадил на одну из его лошадей. Его величество немедленно вскочил на лошадь и был так доволен ими, что выразил свое удовлетворение большими подарками.Я сделал несколько других для министров и старших офицеров его дома, которые снискали мне большую репутацию и уважение.

Поскольку я постоянно приходил к королю, он сказал мне однажды: «Синдбад, я люблю тебя. Я хочу потребовать от тебя одного, и ты должен его удовлетворить. Я думаю, тебе следует выйти замуж, а именно: так что ты можешь остаться в моих владениях и не думать больше о своей стране «.

Я не осмелился сопротивляться воле князя, и он дал мне одну из дам своего двора, благородную, красивую и богатую.Когда церемонии бракосочетания закончились, я пошел жить со своей женой, и какое-то время мы жили вместе в полной гармонии. Однако изгнание меня не удовлетворило. Поэтому я задумал сбежать при первой же возможности и вернуться в Багдад, о котором мое нынешнее поселение, каким бы выгодным оно ни было, не могло заставить меня забыть.

В это время заболела и умерла жена одного из моих соседей, с которыми я очень дружно дружил. Я пошел посмотреть и утешить его в его горе, и, обнаружив, что он погружен в печаль, я сказал ему, как только увидел его: «Бог сохранит тебя и дарует тебе долгую жизнь.«

« Увы! »- ответил он, -« как, по вашему мнению, я должен получить то одолжение, которое вы мне пожелаете? Мне осталось жить не больше часа, потому что сегодня меня должны похоронить вместе с женой. Это закон на этом острове. Живого мужа хоронят вместе с мертвой женой, а живую жену — с мертвым мужем ».

Пока он рассказывал мне об этом варварском обычае, само родство с которым охладило мою кровь, его родных, друзей и соседей пришли помочь на похоронах. Они одели труп женщины в ее богатейшую одежду и все ее драгоценности, как если бы это был день ее свадьбы; затем они положили ее на открытые носилки и начали свой марш к месту захоронения. .Муж пошел первым, рядом с трупом. Они поднялись на высокую гору, и когда они достигли места назначения, они взяли большой камень, который образовывал вход в глубокую яму, и спустили тело со всей его одеждой и драгоценностями. Тогда муж, без сопротивления обняв своих родственников и друзей, позволил положить себя на другие носилки с горшком с водой и семью маленькими хлебами и тем же образом опустил. Церемония закончилась, устье ямы снова было засыпано камнем, и компания вернулась.

Я упоминаю эту церемонию в особенности потому, что через несколько недель я был главным действующим лицом в аналогичном случае. Увы! моя собственная жена заболела и умерла. Я сделал все, что мог, королю, чтобы он не подвергал меня, иностранца, этому бесчеловечному закону. Напрасно я апеллировал. Король и весь его двор, а также самые влиятельные лица города стремились смягчить мое горе, почтив своим присутствием похоронную церемонию; и по окончании церемонии меня опустили в яму с сосудом, полным воды, и семью хлебами.Когда я подошел ко дну, я обнаружил при помощи слабого света, исходящего сверху, природу этого подземного места; она казалась бесконечной пещерой и могла быть глубиной около пятидесяти саженей.

Некоторое время я питался хлебом и водой, когда однажды, когда я был на грани истощения, я услышал, как что-то ступает, и дышит или тяжело дышит, когда оно движется. Я проследил за звуком. Иногда казалось, что животное останавливается, но всегда убегало и тяжело дышало, когда я приближался. Я преследовал его довольно долго, пока, наконец, не увидел свет, похожий на звезду; Я продолжал, иногда теряя его из виду, но всегда находил его снова и, наконец, обнаружил, что он прошел через отверстие [58] в скале, через которое я прошел, и оказался на берегу моря, у которого я чувствовал себя невероятно радость.Я простерся на берегу, чтобы поблагодарить Бога за эту милость, и вскоре после этого я увидел корабль, направляющийся к тому месту, где я был. Я сделал знак льняной тканью своего тюрбана и позвал команду как можно громче. Они услышали меня и послали лодку, чтобы доставить меня на борт. Мне повезло, что эти люди не осмотрели то место, где меня нашли, но, не раздумывая, взяли меня на борт.

Мы миновали несколько островов, в том числе остров Колоколов, примерно в десяти днях плавания от Серендиба с обычным ветром и в шести днях от острова Кела, где мы приземлились.Свинцовые рудники находятся на острове; также Indi

Первое плавание Синдбада-моряка

Мой отец оставил мне значительное имение, лучшую часть которого я провел в разгульной жизни во время своей жизни. молодежь; но я осознал свою ошибку и подумал, что богатство бренно и быстро расходуется такими больными менеджерами, как я. Я также считал, что своим нерегулярным образом жизни ужасно растратил свое время, которое является самым ценным в мире. Поразил те размышлениями, я собрал остатки своей мебели и продал все свое имение на открытом аукционе в участник, предложивший самую высокую цену.Затем я заключил договор с купцами, торговавшими морем: я взял совет тех, кого я считал наиболее способным дать мне его; и решив улучшить, какие деньги я Я отправился в Балсору и погрузился с несколькими торговцами на борт корабля, который мы вместе оборудован.

Мы отправились в плавание и взяли курс на Ост-Индию через Персидский залив, образованный берегами Аравии Феликс справа и Персией слева, и по общему мнению, ширина в самом широком месте составляет семьдесят лиг.Восточное море, как как и Индия, он очень просторен: с одной стороны он ограничен берегами Абиссинии, и протяженностью 4500 лиг до островов Ваквак. Сначала меня беспокоила морская болезнь, но Мое здоровье быстро выздоровело, и впоследствии эта болезнь меня не беспокоила.

В нашем путешествии мы коснулись нескольких островов, где продавали или обменивали наши товары. Однажды, пока мы плыли под парусом, у небольшого островка было штиль, почти на уровне воды, который напоминал зеленый луг.Капитан приказал сложить паруса и разрешил люди, у которых было намерение сделать это, чтобы высадиться на острове, среди которых я был одним.

Но пока мы развлекались едой и питьем и оправлялись от усталость моря, остров внезапно задрожал и ужасно потряс нас.

Они заметили, что остров дрожит на борту корабля, и призвали нас поскорее вернуться на борт, или мы все потеряемся, потому что то, что мы приняли за остров, было только спиной кита.В самые шустрые попали в шлюп, остальные бросились плавать; но со своей стороны я все еще был на спине кита, когда он нырнул в море, и успел только схватить кусок из дерева, которое мы вынесли с корабля, чтобы развести огонь. Между тем капитан, имея принял на борт тех, кто был на шлюпе, и взял некоторых из тех, что плыли, решил использовать благоприятный шторм, который только что поднялся, и, подняв паруса, продолжил свое путешествие, так что он мне было невозможно вернуть корабль.

Так я подвергся милости волн и боролся за свою жизнь весь остаток дня и следующей ночью. На следующее утро я обнаружил, что у меня нет сил, и я отчаялся спасти свою жизнь, когда к счастью волна отбросила меня на остров. Банк был высоким и прочным, так что я мог вряд ли бы встали, если бы не корни деревьев, которые, казалось, сохранен в этом месте для моей безопасности. Встав, я лег на землю полумертвый, пока появилось солнце; тогда, хотя я был очень слаб как из-за тяжелого труда, так и из-за недостатка пищи, Я прокрался в поисках трав, пригодных для еды, и мне посчастливилось не только найти их, но и также источник прекрасной воды, который очень помог мне восстановить силы.После этого я продвинулся дальше вглубь острова и, наконец, вышел на прекрасную равнину, где я увидел лошадь, кормившуюся большое расстояние. Я шел к нему между надеждой и страхом, не зная, собираюсь ли я потерять мою жизнь или спасти ее. Вскоре я услышал голос человека из-под земли, который немедленно явился мне и спросил, кто я. Я рассказал ему о своем приключении; после чего, принимая меня за руку, он привел меня в пещеру, где было еще несколько человек, не менее удивленных увидеть меня, чем я был, чтобы увидеть их.

Я съел немного еды, которую они мне предложили, а затем спросил их, что они делают в такой пустыне место. Они ответили, что это женихи, принадлежащие королю Михраге, правителю острова, и что каждый год они привозили туда царских коней. Они добавили, что должны вернуться домой завтра, а будь я днем ​​позже, я, должно быть, погиб, потому что жилая часть остров находился на большом расстоянии, и мне было бы невозможно добраться туда без гида.

На следующее утро они вернулись на своих лошадях в столицу острова, взяли меня с собой и представил меня королю Михраге. Он спросил меня, кто я такой и каким приключением попал в его доминионы? И, когда я его удовлетворил, он сказал мне, что очень обеспокоен моим несчастьем, и в то же время приказал, чтобы я ни в чем не нуждался, на что его офицеры были так великодушны. и внимательно следить за тем, чтобы все было исполнено.

Будучи торговцем, я часто бывал в обществе людей моей профессии и особенно интересовался для тех, кто был незнакомцем, если бы я мог услышать какие-нибудь новости из Багдада или найти возможность вернуться туда, так как столица короля Михраге находилась на берегу моря, и имел прекрасную гавань, куда ежедневно прибывали корабли из разных концов света.Я часто бывал также общество ученых индейцев, которым нравилось слушать их беседы; но вместе с тем я позаботился о том, чтобы мой двор регулярно обращался к королю, и беседовал с губернаторами и мелкими цари, его данники, которые были около него. Они задали мне тысячу вопросов о моей стране, и я, желая узнать об их законах и обычаях, спросил их обо всем, что я подумал, что стоит знать.

г. Этому королю принадлежал остров по имени Кассель. Они заверили меня, что каждую ночь шум там слышались барабаны, откуда мореплаватели полагали, что это резиденция Дегиала.У меня есть Я очень хотел увидеть это чудесное место, и по пути туда видел сто две рыбы длиной в сто локтей, и это вызывает больше страха, чем боли, потому что они так робки, что будут летать в дребезжание двух палок или досок. Я видел также и других рыб около локтя длиной, которые головы как совы.

Когда я однажды был в порту после моего возвращения, прибыл корабль, и как только он бросил якорь, они начал разгружать ее, и купцы на борту приказали отнести свои товары в склад.Когда я бросил взгляд на тюки и посмотрел на название, я нашел свой собственный и Я понял, что тюки были такими же, как я погрузил в Балсору. Я также знал капитана; но Убедившись, что он считает меня утонувшим, я пошел и спросил его, чьи это тюки. Он ответил: «Они принадлежали багдадскому купцу по имени Синдбад, который шел с нами в море; но однажды, будучи, как мы думали, недалеко от острова, он сошел на берег с несколькими другими пассажирами на этот предполагаемый остров, который был всего лишь чудовищным китом, спящим на поверхности вода; но как только он почувствовал жар огня, они зажгли ему спину, чтобы еды он начал двигаться и нырнул под воду: большинство людей, которые были на нем погиб, и среди них несчастный Синдбад.Эти тюки принадлежали ему, и я решил торгую с ними, пока я не встречусь с кем-нибудь из его семьи, которым я могу вернуть прибыль ».

«Капитан, — сказал я, — я тот Синдбад, которого вы считали мертвым, а эти тюки — мои».

Когда капитан услышал, как я говорю это, «О небеса, — сказал он, — кому мы можем доверять сейчас? Среди людей не осталось веры. Я видел гибель Синдбада собственными глазами, а пассажиры на борту видел это не хуже меня, и все же ты говоришь мне, что ты тот Синдбад.Какая наглость! Чтобы Посмотри на себя, тебя сочтут честным человеком, а ты говоришь ужасную ложь в чтобы владеть тем, что тебе не принадлежит ».

«Наберитесь терпения, капитан, — ответил я; «сделай мне одолжение — послушай, что я скажу».

«Хорошо, — сказал он, — говори; Я готов вас услышать. Затем я рассказал ему, как я сбежал и чем Приключение я встретил с женихами короля Михраге, которые привели меня к своему двору.

Вскоре его убедили, что я не мошенник, потому что с его корабля пришли люди, которые меня знали, сделал мне большие комплименты и выразил большую радость, увидев меня живым.Наконец он сам меня узнал, и, обняв меня, сказал он: «Хвала небесам, за твой счастливый побег; Я не могу выразить достаточно моя радость за это: есть ваши товары; бери и делай с ними, что хочешь ». Я его поблагодарил, признал его честность и взамен предложил ему в подарок часть моего имущества, которое он великодушно отказался.

Я вынул из тюков самое ценное и представил его королю Михраге, который, зная, моя беда, спросила меня, как я попал на такие раритеты. Я ознакомил его со всей историей.Он был очень доволен моей удачей, принял мой подарок и дал мне еще один взамен немалый. На этом я простился с ним и поднялся на тот же корабль после того, как обменял мои товары на товары этой страны. Я нес с собой древесину алоэ, сандал, камфора, мускатный орех, гвоздика, перец и имбирь. Мы прошли несколько островов, и наконец прибыл в Балсору, откуда я пришел в этот город, стоимостью сто тысяч блестки. Моя семья и я встретили друг друга искренней дружбой.я купил рабов и прекрасных земель, и построил мне большой дом. Так я устроился, решив забыть страдания, которые я перенес, и чтобы наслаждаться радостями жизни.

Конец

Синдбад-Моряк, Фил Мастерс

• Домой
• Мои книги
• Обзор ▾
  • Рекомендации
  • Награды Choice Awards
  • Жанры
  • Подарки
  • Новые выпуски
  • Списки
  • Изучить
  • Жанры
  29 Источники и интервью
Биография
• Бизнес
• Детский
• Кристиан
• Классика
• Комиксы
• Поваренные книги
• Электронные книги
• Фэнтези

• Художественная литература
• Графические романы
9026 Междоусобная музыка 9026 Историческая музыка 9026 Музыка329
• Тайна
• Документальная литература
• Поэзия

• Психология
• Романтика
• Наука
• Научная фантастика
• Самопомощь
• Спорт
• Триллер
• Для взрослых
• Для молодежи 290
• Сообщество ▾

  • You May Also Like

    Разное

    Как выбрать детский электромобиль: Как выбрать детский электромобиль — советы родителям перед покупкой – Как правильно выбрать и купить детский электромобиль

    Разное

    Стих заяц и охотник: Cтих «Охота на зайца » / Сибирский охотник