Полное стихотворение у лукоморья дуб зеленый: У лукоморья дуб зеленый — Пушкин. Полный текст стихотворения — У лукоморья дуб зеленый

У Лукоморья дуб зеленый — Пушкин: Стих, текст стихотворения Александра Сергеевича Пушкина

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный

Свои мне сказки говорил.

Читать поэму Руслан и Людмила полностью.

Анализ стихотворения «У лукоморья дуб зеленый» Пушкина

«У лукоморья дуб зеленый…» — строки, знакомые каждому с детства. Волшебный мир пушкинских сказок настолько прочно вошел в нашу жизнь, что воспринимается как неотъемлемая часть русской культуры. Поэма «Руслан и Людмила» была закончена Пушкиным в 1820 г., но вступление он дописал в 1825 г. в Михайловском. За его основу поэт взял присказку Арины Родионовны.

Вступление Пушкина к поэме продолжает древние традиции русского фольклора. Еще древнерусские гусляры начинали свои сказания с обязательной присказки, не имеющей прямого отношения к сюжету. Эта присказка настраивала слушателей на торжественный лад, создавала особую волшебную атмосферу.

Пушкин начинает свою поэму описанием таинственного лукоморья – загадочной местности, где возможны любые чудеса. «Кот ученый» символизирует древнего автора-сказителя, который знает невероятное количество сказок и песен. Лукоморье населено множеством волшебных героев, собравшихся здесь из всех русских сказок.

Среди них и второстепенные персонажи (леший, русалка), и «невиданные звери», и пока еще неодушевленная избушка на курьих ножках.

Постепенно перед читателем возникают и более значимые герои. Среди неясных видений появляются могучие «тридцать витязей» во главе с Черномором, символизирующие военную силу русского народа. Главные положительные персонажи (королевич, богатырь, царевна) пока еще безымянны. Они являются собирательными образами, которым предстоит воплотиться в конкретной сказке. Завершают волшебную картину основные отрицательные персонажи – Баба-Яга и Кащей Бессмертный, олицетворяющие зло и несправедливость.

Пушкин подчеркивает, что весь этот волшебный мир имеет национальные корни. Он непосредственно связан с Россией: «там Русью пахнет!». Все происходящие в этом мире события (подвиги, временные победы злодеев и торжество справедливости) являются отражением реальной жизни. Сказки – это не только выдуманные для развлечения истории. Они по своему освещают действительность и помогают человеку различать добро и зло.

В финале присказки Пушкин утверждает, что сам побывал в лукоморье и слушал сказки «кота ученого». Он хочет поделиться одной из таких прекрасных сказок. Интригующее вступление поэта усиливает интерес читателей и нетерпение перед вступлением в волшебный мир народных преданий.

У лукоморья дуб зеленый — стихотворение А.С. Пушкина

25.03.2020

Стихотворение А.С. Пушкина

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;

Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит;

Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;

Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных

Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;

Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;

Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!

И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.  

Анализ стихотворения

Все мы знаем стихотворение Пушкина «У лукоморья дуб зеленый…». Этот стих проникнут волшебством и добротой, и он уже воспринимается как неотъемлемая часть русской культуры.

История поэмы

Александр Сергеевич закончил произведение в 1820 г., но вступление к ней написал значительно позже, через 5 лет, в 1825 г. в селе Михайловском.

Вступление написано в стиле русского фольклора и основано на присказке его няни Арины Родионовой. Стоит отметить, что присказки и вступления чаще всего не имеют прямого отношения к сюжету поэмы. Вступления создавались только для того, чтобы создать волшебство поэмы и окунуть читателя в магический мир прозы.

Персонажи

• Лукоморье…— это таинственное место, где обитают чудеса.
• Кот ученый – символ автора-сказочника, который знает очень много волшебных сказок и он является любимым героем детей.
• В Лукоморье живет очень много волшебных существ
  – русалка, леший итд. Постепенно перед читателем возникают и более значимые герои: «тридцать витязей», Черномор, символизирующие военную силу русского народа.
• Главные положительные герои пока еще безымянны.
• Ну а завершают историю основные отрицательные персонажи – Баба-Яга и Кащей Бессмертный, олицетворяющие зло и несправедливость.

В конце вступления автор Пушкин утверждает, что сам побывал в волшебной стране Лукоморье и слушал сказки «кота ученого». Такое завершение усиливает интерес читателя к стихотворению!

«У лукоморья дуб зеленый», стих А. С. Пушкина: читать полный текст

Произведение «У Лукоморья дуб зеленый» было задумано Пушкиным как вступление к поэме «Руслан и Людмила», работу над которой он начал в 1817 году, будучи еще молодым лицеистом. Первый выход литературного детища был представлен без строф об ученом коте. Идея о нем пришла Александру Сергеевичу немного позже.

Только в 1828 году, когда поэма вышла новым тиражом, читатель познакомился с необычным стихотворным вступлением. Стихотворение написано четырехстопным ямбом, более приближенным к астрофическому. В то время, именно такой стиль написания был присущ стихотворным формам.
Мысли о сказочных персонажах, о волшебном дубе пришли автору не случайно. Его няня Арина Родионовна знала огромное количество сказок, которыми делилась со своим воспитанником. Что-то подобное он услышал именно от нее.
35 волшебных строк по сей день привлекают литературных критиков и исследователей пушкинского наследия. Они пытаются разгадать загадку о том, действительно ли существовала земля под названием Лукоморье. Некоторые пришли к выводу, что такие территории действительно существовали на картах Западной Европы в 16 столетии. Это была местность в Сибири, по одну из сторон реки Обь. Пушкина всегда влекла история. В его творчестве часто упоминаются давние названия городов, деревень. Он напоминает современникам о том, что наши корни уходят в далекое прошлое, и о них забывать нельзя.

Предлагаем Вам текст стиха:

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря

Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.

У Лукоморья дуб зелёный (Пушкин Александр)

01-A.S.Pushkin — Skazki

00:00 / 01:15

01-U lukomor’ya dub zeleniy

12:57

02-Skazka o ribake i ribke

10:22

03-Skazka o pope i rabotnike ego Balde

26:49

04-Skazka o mertvoy tsarevne i o semi bogatiryakh

02-A. S.Pushkin — Skazka o Tzare Saltane

53:39

01-Skazka o Tsare Saltane

03-P.Ershov — Konyok Gorbunok

32:12

01-Konek-Gorbunok (Tchast’ pervaya)

39:50

02-Konek-Gorbunok (Tchast’ vtoraya)

42:07

03-Konek-Gorbunok (Tchast’ tret’ya)

04-P. Bazhov — Malahitovaya Schkatulka

01:01:40

01-Malakhitovaya shkatulka

05-Sadko (Bilini i skazki russkogo naroda)

13:36

01-Kak Il’ya iz Muroma bogatirem stal

06:37

02-Il’ya Muromets i Solovey — razboynik

11:02

03-Alesha Popovitch i Tugarin

16:22

04-Sadko (Novgorodskaya bilina)

05:55

05-Nikita Kozhemyaka (skazka)

07:47

06-Shabarsha (skazka)

Пользователи Сети высмеяли украинский вариант «Лукоморья» Пушкина

Пользователи активно обсуждают появившийся в Сети перевод знаменитого стихотворения Александра Пушкина «У Лукоморья дуб зеленый…» на украинский язык. В Интернете распространяется фотография текста одного из украинских изданий.  В переводе на мову знаменитый стих выглядит так:

Край лукомор’я дуб зелений,
І золотий ланцюг на нім:
Щодня, щоночи кіт учений
На ланцюгу кружляє тім;
Іде праворуч – спів заводить,
Ліворуч – казку повіда.
Дива там: лісовик там бродить,
В гіллі русалка спить бліда;
На невідомих там доріжках
Сліди нечуваних страхіть;
Там хатка на курячих ніжках
Без вікон, без дверей стоїть;
В примарах там ліси й долини;
Там на світанні хвиля лине
На берег дикий пісковий,
І тридцять витязів чудових
Із хвиль виходять смарагдових,
І з ними їх ватаг морський;
Там королевич мимоходом
Полонить грізного царя;
Там серед хмар перед народом
Через ліси, через моря
Чаклун несе богатиря;
В темниці там царівна тужить,
А бурий вовк їй вірно служить;
З Ягою ступа там бреде,
Вперед сама самою йде;
Там цар Кощей над злотом чахне;
Там руський дух. .. там Руссю пахне!
І я там був, і мед я пив;
Над морем бачив дуб зелений,
При нім сидів, і кіт учений
Своїх казок мене учив.
Одну згадав я: добрі люди,
Нехай для вас ця казка буде…

Стоит отметить, что киевские переводчики довольно вольно обошлись с Пушкиным. Так, строка «Русалка на ветвях сидит» в переводе на украинский превратилась в «В гіллі русалка спить бліда». Тридцать витязей прекрасных превратились в «тридцять витязів чудових». Строчка «И лес, и дол видений полны» на украинском превратилась в «В примарах там ліси й долини».

Пользователи социальных сетей язвительно высказываются о переводе.

«Всегда сомневался в русалке», – шутит один из ознакомившихся с украинской версией «Лукоморья».

«Ждем, когда огласят, что Пушкин был украинским поэтом», – пишет другой.

У лукоморья дуб зеленый… 🐲 краткое содержание, о произведении

У лукоморья дуб зелёный;

Златая цепь на дубе том:

И днём и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом;

Идёт направо – песнь заводит,

Налево – сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит;

Там на неведомых дорожках

Следы невиданных зверей;

Избушка там на курьих ножках

Стоит без окон, без дверей;

Там лес и дол видений полны;

Там о заре прихлынут волны

На брег песчаный и пустой,

И тридцать витязей прекрасных

Чредой из вод выходят ясных,

И с ними дядька их морской;

Там королевич мимоходом

Пленяет грозного царя;

Там в облаках перед народом

Через леса, через моря

Колдун несёт богатыря;

В темнице там царевна тужит,

А бурый волк ей верно служит;

Там ступа с Бабою Ягой

Идёт, бредёт сама собой,

Там царь Кащей над златом чахнет;

Там русский дух… там Русью пахнет!

И там я был, и мёд я пил;

У моря видел дуб зелёный;

Под ним сидел, и кот учёный

Свои мне сказки говорил.

Краткое содержание

Стихотворение «У лукоморья дуб зеленый» – это пролог к сказочной поэме А. С. Пушкина «Руслан и Людмила». В ее первом издании 1820 года, еще не было этого вступления. Автор написал его позже, предположительно, в 1824-25 годах, а в составе поэмы оно вышло только в 1828 году. В настоящее время этот отрывок считается самостоятельным стихотворением и изучается школьниками наряду с другими произведениями великого поэта.

Стихотворение начинается с описания сказочного лукоморья, некоего таинственного места, где совершается множество невероятных чудес. На берегу морского залива возвышается могучий дуб, ствол которого перехвачен золотой цепью. Говорящий кот, которого автор называет ученым, без сна и отдыха ходит по цепи, рассказывая сказки и напевая песни.  Наверху, на ветвях высокого дуба, расположился еще один персонаж – сказочная русалка.

 

Далее говорится о неведомых дорожках, на которых видны следы «невиданных зверей», – существ, которые обитают только в сказках. Там же, на курьих ножках топчется избушка, в которой нет ни окон, ни дверей. Несмотря на это, ее обитательница Баба Яга, каким-то волшебным образом выбирается из нее и садится в свою любимую ступу, которая бредет сама собой.

Постепенно читатель знакомится и с другими героями. Вот из ясных вод появляются тридцать прекрасных витязей, которые во главе с Черномором представляют военную мощь русской земли. Среди положительных персонажей оказываются и королевич, который берет в плен грозного царя, и богатырь, и томящаяся в темнице царевна. Автор специально оставляет их безымянными, потому что им еще только предстоит воплотиться в конкретных героев данной сказки. Отрицательные сущности в лице Бабы Яги и Кащея Бессмертного представляют собой носителей зла и коварства.

Заканчивается вступление восклицанием, что все это волшебство происходит на русской земле – «там Русью пахнет!» Автор говорит, что видел все происходящее своими глазами, сам сидел под этим дубом и пил мед, в то время как ученый кот рассказывал ему свои сказки.

Анализ

История создания

Слово «лукоморье» означает изгиб морского берега, то есть, бухту или залив, а в фольклоре восточных славян им называли священное место на самом краю земли. Сюжет поэмы был взят Пушкиным из тех сказок, которые он слышал от Арины Родионовны. В одной из них фигурировал и дуб с цепями, и поющий кот, и другие персонажи.

Существует мнение, что лукоморье – не фантазия автора, а реальная местность, где не единожды бывал Пушкин. На карте она обозначена как мыс Фиолент, расположенный на Крымском полуострове. Поэт очень любил посещать древний монастырь, который находился недалеко от этого места. Могучий, вековой дуб, произраставший там с незапамятных времен, настолько впечатлил Пушкина, что он решил сделать его персонажем сказочного начала своей поэмы.

Это вступление можно назвать прямым продолжением традиций устного народного творчества, берущего свое начало еще с древней Руси. Так начинали свои сказания гусляры: сначала они исполняли отстраненную от сюжета присказку, а уже потом переходили к основному содержанию. Все это создавало у слушателей ощущение волшебства и таинственности.

Персонажи и образы

Все персонажи «Лукоморья» взяты автором из русского фольклора. Образ ученого кота олицетворяет мудрость народа и образование. Природный дух лесов, полей и озер представлен длинноволосой русалкой. Черномор и морские витязи выступают в роли стражей, стоящих на охране границ. Леший – персонаж русских сказок, берегущий леса. Образ королевича взят из «Сказки о мертвой царевне». Невиданные звери – волшебные существа, обитающие в скрытом от людей, невидимом пространстве.

Баба Яга – злая жительница колдовского мира, хозяйка избушки в дремучем лесу. Бурый волк – также представитель темных сил, нападающий на одиноких путников, оказавшихся в лесу. Во главе этой нечисти стоит бессмертный Кащей, одолеть которого можно, отыскав иглу, в которой заключено его долголетие.

Композиция

Данное стихотворение построено линейно, так как содержит все композиционные точки. По своей структуре оно очень напоминает старинные русские сказки. В нем есть вступление, или завязка (описание Лукоморья), развитие сюжета, так называемая, основная часть (перечисление всех персонажей и их действий) и необычная развязка, где уже присутствует сам автор, которому довелось посидеть под дубом, испить меда и послушать умного кота, одну из историй которого, он и представляет на суд читателей.

Своеобразно описана кипучая жизнь Лукоморья, где каждый персонаж выполняет какое-либо действие, участвует в каком-то событии. Причем, все они происходят не последовательно, а параллельно друг другу, словно  в одно и то же время:

Там королевич мимоходом Пленяет грозного царя; Там в облаках перед народом Через леса, через моря Колдун несёт богатыря; В темнице там царевна тужит, А бурый волк ей верно служит; Там ступа с Бабою Ягой Идёт, бредёт сама собой…

Кульминацией стихотворения является заявление автора, что «там русский дух… там Русью пахнет!». Эта фраза несет в себе определенный смысл, так как Пушкин был уверен, что сказки – это хранители духа всего русского народа.

Жанр

Стихотворение принадлежит к литературному направлению романтизм. По роду это лирика с фантастическим сюжетом. Данный отрывок можно отнести к жанру литературной сказки или назвать прологом к основному произведению.

Размер и средства художественной выразительности

Пушкин использовал в этом стихотворении один из самых популярных стихотворных размеров – четырехстопный ямб. Именно он придает плавность и определенную напевность повествованию. Такое явление характерно, прежде всего, для произведений фольклора.

В первых трех четверостишиях (катренах) идет перекрестная рифмовка с сочетанием мужской и женской рифмы. В четвертой строфе шесть строк, из которых первая и вторая со смежной рифмой, третья и шестая – с перекрестной, а четвертая и пятая – снова со смежной. В пятой строфе, состоящей из пяти строчек, рифма перекрестная, здесь рифмуются только пятая строка с четвертой. Шестая строфа представляет собой четверостишие со смежной рифмовкой. За ней идет двустрочная строфа, и заканчивается стихотворение четырьмя строками с кольцевой рифмой.

В произведении все наполнено динамикой, благодаря обилию глаголов: стоит, бродит, висит, сидит, прихлынут, несет и других. Сказочность происходящего подчеркнута эпитетами «невиданный» и «неведомый». Чтобы читателю было понятно, как выглядят персонажи или предметы, автор использует эпитеты, которые подчеркивают их свойства: «песчаный», «бурый», «пустой», «зеленый». Старославянизмы: «курьих», «златая», «чредой», «брег» подсказывают, что события происходят в Древней Руси. В тексте много инверсий: «дуб зеленый», «по цепи кругом», «на дубе том», «кот ученый», которые также максимально приближают его к народному повествованию.

Проблематика и основная идея произведения

Поскольку «У Лукоморья дуб зеленый» не вполне самостоятельное произведение, соответственно, его цель – завлечь читателя, настроить его на погружение в волшебный мир сказочных персонажей, о которых подробно будет рассказано в поэме. Еще одной целью Пушкина было показать этим стихотворением всю многогранность и образность отечественной культуры и народного фольклора. Основная мысль произведения выражена словами: «Там русский дух, там Русью пахнет», которыми автор подчеркивает силу русского духа и его мощь. Стихотворение имеет воспитательное значение, так как приобщает читателя к русским сказкам, которые учат справедливости, умению различать добро и зло, воспитывают любовь к традициям и языку родного народа.

---

Ирина Зарицкая | 📄 Скачать PDF | Просмотров: 2.7k | Оценить:

У лукоморья дуб зеленый читать стихотворение, текст стиха онлайн

У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идёт, бредёт сама собой,
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мёд я пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, и кот учёный
Свои мне сказки говорил.

Анализ стихотворения У лукоморья дуб зеленый

Стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «У лукоморья дуб зеленый», знакомо каждому из нас, данное стихотворение было написано в 1824-1825-х годах (точная дата написания неизвестна), первые строки поэт услышал от своей няни Арины Родионовны. Данный отрывок взят из поэмы “Руслан и Людмила”, но так как он полон гармоничностью по композиции и теме, что читатели воспринимают его, как отдельное произведение. Это стихотворение относится к романтизму с фантастической сюжетной линией.

В начале стихотворения, с первых его строк писать вводит читателей в увлекательный, волшебный мир. “У лукоморья дуб зеленый” начало повествование представляет читателю морской залив, на краю берега стоящий величественный дуб, обвитый золотой цепью, по которой днем и ночью ходит ученый кот.

Следующие строки данного произведения “Там чудеса: там леший бродит” повествуют нам о чудесных и неизведанных существах “Следы невиданных зверей”, все это описывается автором, так красочно и динамично, что все это представляется нам, как наяву.

Так же дальше Александр Сергеевич рисует для нас красоту русской природы, где рассказывает о лесах, о доле, которые полны видений. После автор вводит значимых героев. Перед нами предстают тридцать витязей с Черномором, символизируют мощь и силу русского народа. Эти витязи готовы защищать Родину против посягательств врагов. Далее стремительно развиваются события королевич, который борется со злым царем, затем мы нам рассказывают, что царевна сидит в темнице, нас знакомят с Бабой-Ягой и с Кощеем, который чахнет над своим златом, боясь, что его может кто-то отнять.

В последних строчках писатель нам говорит, что “Там русских дух, там Русью пахнет!” означает уникальность русской культуры. В качестве лирического героя автор вводит себя, он невероятным образом попал в этот сказочный мир, слушая сказки ученого кота и после переведя все это на бумагу.

В заключение хочется отметить, что данное стихотворение пропитано патриотизмом к своей родине, к России и выражает её необыкновенную красоту природы. “Лукоморье” является значим произведением для всей отечественной культуры. Текст произведения моментально втягивает в происходящее. Мне нравится стихотворение, потому что оно поражает, созданной великим русским поэтом своей необычной атмосферой и меняет восприятие ко всей сказочной литературе.

У лукоморья дуб зеленый Сейчас читают:

• Сочинение Два отца Тыбурций и судья (по расказу Короленко)

  Главный герой – мальчик Вася. Его папа известный судья. Но у мальчика умерла мама, поэтому его нельзя назвать счастливым ребенком. И отец Васи стал сам не свой после смерти жены, он не уделяет внимания.

• Сочинение по картине Левитана В лесу осенью 5, 7, 8 класс

  Осень – одна из наиболее распространенных и излюбленных тематик как русских, так и мировых художников и писателей. Не удивительно, ведь осень – само вдохновение. Оно везде вокруг нас: в осенней прохладе, в ярких осенних красках,

• Сочинение на тему Я горжусь своей Родиной Россией

  Россия — единственная страна в мире которая находиться в двух частях мира, в Европе и Азии. Она вмещает в себя целых 12 часовых поясов, и что значит, если на одном конце страны день начинается, на другом начинается ночь.

• Сочинение Королёв — мой город

  С 1996 года город Королёв носит фамилию академика и главного конструктора ракет-носителей, слетавших в своё время в космос. С имени С.П. Королёв и начинается история мировой космонавтики.

• Сочинение на тему «Личность», «Я личность» по обществознанию

  Что такое для меня понятие личности? Во-первых, это то, когда человек может самостоятельно отвечать за свои поступки и действовать, не боясь осуждения. Считаю, что только личность может быть лидером в каком-либо обществе и вести за собой других,

• Сочинение на тему Интересная встреча 6 класс упр 38

  Мы с мамой очень любим гулять вечером в нашем парке. Там очень много деревьев и всегда свежий воздух. И там всегда можно увидеть что-то интересное. Например, белку на дереве, или как воробьи воюют за крошку хлеба. И вот однажды возвращаясь

В Лукоморье Дуб Грин конвертировал анекдоты. Стих про Лукоморы

переработан.
На днях у внучки пропала детская песня, переведенная на современный лад. Смеялись и вспомнили, что школьные годы И читали переделанные строки Пушкина из Руслана и Людмилы.

На Лукоморье Дуб срубили
Кот на мясо засунули
Русалку в бочку посадили
В водоем завезли.

Там на неизвестных тропах
Картошка давно выросла.
Там Ступа с Бабой Ягой
Дерзкий по муке лезет.

А раб там по рынку бродит
И спекуляцию разводить …
Дальше не помню …

Не беда, набираю начальные слова в инете … и, о чудо, выпадает большое количество радостных стихов. Как оказалось, народное искусство неуничтожимо. Я систематизировал обращенные стихи примерно на год. Так и произошло:

Это Народный эпос 1930-х годов.

На Лукоморье Дуб вырубили
Детскую сеть в Торгсине снесли
Кот в котлеты засунули
Русалку паспорта лишили,
А на Соловках взыскали Лешого.

Из куриных ножек, суп-суп
В избе объединились три семьи.
Там нет зверей, есть люди в клетке,
Над звездой горит

О выполнении пятилетки
Им сказка Сталина говорит.

Лихие 90-е

На Лукоморье новая русская,
Дочерняя сеть на русском
Raspberry Raspberry French
И мобильный телефон в ней;

А в «Мерседесе» телик «Сони»,
В Фольксвагене-Пассате — второй…
Есть чудеса: есть вор в законе
Живет по воле, как герой;

Там на невиданных вечеринках
Следы невиданной заработной платы;
Красавица в кроссовках
Демонстрирует фасад;

Там стадионы одеждой переполнены,
Волны заливают на рассвете
Темных и каменных торговцев,
И взвод риворовных
С оружием и в черных масках
Ставит их.

Там Ракетка лишена Дэни
Капитаны хитрый долза;
В бане бизнесмен с министром
По воле крестного
Довести сделку до конца;

Смущает там постельное белье
И отважный месяц бомжей гладит;
Есть убийца, который не засранец,
Средь бела дня будут вершины своего двора.
Там склад горит, взрыв как будет!

Там русский дух …

Конец 90-х

У Лукоморья огромный пень
Сто какой год.
На нем трясется и голоден
Керлинг, нюхает черную кошку.

Дуб Спилли, однажды утром
Давай дрова.
Торговля довольно крутая
Здесь ваши права качаются.

И цепочка килты за валюту
Продана на кордон.
Бедный пир поднял минуту
А вот без золотой цепочки он.

Русалка быстро выжила
Устроившись в стриптиз-баре.
И с этой редкой сделкой
Есть свой большой навар.

Сияй на море масляными пятнами
И тридцать три богатыря
Я не разряжен насмерть
Смотри, чтобы выйти к морю.

Куда не смотреть, Жизненное чудо
В старину
Теперь отсюда все сбегали,
Хижину не видно.

Яга за вход, в пул
С нас деньги забирает.
И сказки на свете нет
Ее сейчас никто не ждет.

Начало XXI века

Лукоморья Дуб зеленый
Есть инет на дубе том
Там висит в аське Кот ученый
Кидаем песни на потом.

Там по неизвестным трассам
Отлично ловит мегафон
Там в бочке с медом старый мельник
По морю прет как Гвидон.

Царевна СМС пишет всем
А серый волк ищет своего игрока.
Там король Кощей на участке Чашнет
Там чудесный дух пахнет Ролтоном.

У Лукоморья замечательный город
Ему уже восемьсот.
Там днем ​​и ночью кошачий кот
Русалки путешествовали по дорогам.

Дубов нет зеленых,
Но по оживленным тропам
Стойте в тени дубов в погоне
А зелени от нас требуют.

Там по журналу на обложках
Баба Яга на Куриш Ногах —
Коля заплатил миллион,
Вот она эталон секса.

Бродят два юриста
И раздели силу давления,
Тогда песня ожесточится,
Что сказки влияют на нас.

Там живут Воруги, не круче,
Они вправе выступать в качестве прокуроров.
Официал там перед всем народом
Попутно протирает капусту.

Вот, олигарх делает килт.
Там Россией даже пахнуть не будет.
Там мед хоть из сокровищницы течет,
Но мы не попадаем в твои уста.

Старт … век …

В Лукоморье нет дуба
Нет цепей и нет кота
Он не мяукает рассказов
Никогда не говорит

Кот как кот: усы и лапы
Чудес там не бывает
И Витязе, что так красиво
Только что придумал я

Нет повозки и русалок
И нет сундука с христом
На выступе была голова из сказок
Но он жив.

Ни хаты, увы, только ноги
Что за зверь
Следы, которых ты так провозгласил
Когда металл в них копье

И Короловиз пошел к деве
Кому волк любил служить
Но мы оставим в стороне
Что случилось

Не было, мед не пил
Но то, что я хотел тебе сказать …
Не верь в сказки, злые силы
Все не захватят мир,
У них не будет силы .

Повторный стих про Лукоморье: номер версии 1

На Лукоморье Дуб срубили
Кот на мясной разделке,
Русалка в бочке была литрия,
А написала — огурцы.
Там по неизвестным следам следы разбитых «Жигулей».
Вот «Мерседес» на горьких ногах, стоящий без окон без дверей.
И 33 героя на помойке ищут три рубля,
И их дядя — Черномор, у них 10 рублей за спру!

Повторяющийся стих про Лукоморье: номер версии 2

На Лукоморье Дуб Зеленая,
Есть инет на Дак Томе
Там в «аське» висит кот ученый, закидывающий песни на потом
Там на невиданных треках, отлично ловит МегаФон.
Туда в бочке с медом «Старый Мельник»,
По морю несется сам князь Гвидон.
Царевна СМС всем пишет,
А серый волк ищет своего игрока.
Там Король Кощей на участке Чашнет,
Там чудесный дух, там пахнет «Ролтоном».

Повторение стиха у Лукоморья: версия № 3

На Лукоморье Дуб вырубили
Детскую цепочку в музее снесли
Кот на брата спустили
Русалку в бочку посадили
И написали «огурцы»
И море пустили.

Там по неизвестным следам
Картошка давно выросла,
Скелеты бродят в сандалиях
Следы разбитых «Жигулей»
И мерседесов на куршских ногах
Стоят без окон без дверей

Героев тридцать три
В помойке искать 3 рубля
И их любимый черный
Вчера у них полдолларовая сторона

Вот бабега по базару бродит
И спекуляция порода
Вот, король Кощей за стаканом придет.

Кому подходит — бутылки **** нет!

Ну алкоголик ты, Кощей,
Лучше бы ступенька

Да ну ты в своих химерах
У нас уже нет веры!

Иван-царевич в депрессии —
На сером волке — летает.
И богатырь на всех точках
Еще в облаках летает.
И ловит страх у детей

На Лукоморье Дуб срубили
Кот на мясе закрыли
Русалку в бочку посадили
И написали: «Огурцы».
Там по неизвестным трассам
Следы разбитых «Жигулей»,
Там Мерседес на Куришских ногах
Стоит без окон без дверей.
Там царь Додон у царя
Дюжина шагов по два рубля.
Здесь тридцать три богатыря
Три рубля ищут в помойке.
Там на водку богохульство
Не влезет в бутылку выебал,
А я там был ..
Медовое пиво выпил,
По усам потекло и в рот не ебать

На Лукоморье Дуб вырубили
Детскую цепочку в музее снесли
Кот на брата спустили
Русалку в бочку посадили
И написали «огурцы»
И море пустили…

Там по неизвестным следам
Картошка давно выросла,
Скелеты бродят в сандалиях
Следы разбитых «Жигулей»
И мерседесов на куршских ногах
Стоят без окон без дверей

Героев тридцать три
В помойке искать 3 рубля
И их любимый черный
Вчера у них полдолларовая сторона
И он сам кричит, что все вор!

Вот бабега на базаре бродит
И спекуляция порода
Вот придет король Кощей за стаканом.
А вот русской водкой там не пахнет
Кому подходит — бутылку трахнули!

Ну алкоголик ты, Кощей,
Лучше бы ступеньки
Как водка тебя без меры стесняется!
Да ну ты в своих химерах
Нам уже нет веры!

Иван-царевич в депрессии —
На сером волке — би, летает.
И богатырь на всех точках
Еще в облаках летает.
И ловит страх в детях!

в Лукоморье Дуб Спилли,
кот на мясе заткнулся
русалка в бочке замусорила и написала «огурцы».
там по неизвестным следам,
верблюдов прыгают в сандалиях,
там в хижине, царевна еше
и бурый волк ищет бумажку.

В Лукоморье Дуб Спилли,
Детская цепочка снесена,
Кот на мясе заткнулся
Русалка в бочке вскарабкалась,
Руслан нацепил цепь.
И Лешего псих.
Там по неизвестным следам
Слоны танцуют в сандалиях.
Там Ступа с Бабой-Ягой
Дерзкий залезает по муке,
И тридцать рыцарей подряд
За сигаретами идут.
Для них дядя Черномор —
Покупает «Вайтор»,
Там по неизвестным трассам
Следы разбитых «Жигулей»,
Есть БМВ на куричих ногах
Стоит без окон, без дверей.

Лукоморья Дуб зелёный есть интернет на Дак Том там висит в «аське» Кот учёный роняет песни на спину на нео-лассовые треки отлично ловит Мегафон там в бочке со «Старым мельником» за море Плеер ищет на площадке царя Кощей, там будет чудесный дух, там «Ролтон» пахнет.И 33 героя в наушниках идут снизу. На премьере афиша, а в кинотеатрах «Новая эра» бабушка в Вормсе в Вормсе, Иван-царевич Песня качает, и «первая сотовая» открыта, купил сам Самсунг Король Зенит, туда «Ранетки» и закрытие интернета

Дуб Лукоморья сгорел, кота на Вискасе посадили. А днем ​​и ночью кот напился, все ходит в туалет вокруг, ходит направо водку пьет, ходит налево от песни Ржот.Там чудеса творится, Лешеле Даркт. Русалка на ветках висит. Там на невидимых следах следы людей-невидимок. Там избушка на ногах Гусия, без окон и дверей, там король богохульств над туалетом заботится, там польский дух пахнет, а там я и водку попил. Побывала над ним на дубовом курорте Лена, и кот заговорил.

Повторный стих про Лукоморье: номер версии 1

На Лукоморье Дуб срубили
Кот на мясной разделке,
Русалка в бочке была литрия,
А написала — огурцы.
Там по неизвестным следам следы разбитых «Жигулей».
Вот «Мерседес» на горьких ногах, стоящий без окон без дверей.
И 33 героя на помойке ищут три рубля,
И их дядя — Черномор, у них 10 рублей за спру!

Повторяющийся стих про Лукоморье: номер версии 2

На Лукоморье Дуб Зеленая,
Есть инет на Дак Томе
Там в «аське» висит кот ученый, закидывающий песни на потом
Там на невиданных треках, отлично ловит МегаФон.
Туда в бочке с медом «Старый Мельник»,
По морю несется сам князь Гвидон.
Царевна СМС всем пишет,
А серый волк ищет своего игрока.
Там Король Кощей на участке Чашнет,
Там чудесный дух, там пахнет «Ролтоном».

Повторение стиха у Лукоморья: версия № 3

На Лукоморье Дуб вырубили
Детскую цепочку в музее снесли
Кот на брата спустили
Русалку в бочку посадили
И написали «огурцы»
И море пустили.

Там по неизвестным следам
Картошка давно выросла,
Скелеты бродят в сандалиях
Следы разбитых «Жигулей»
И мерседесов на куршских ногах
Стоят без окон без дверей

Героев тридцать три
В помойке искать 3 рубля
И их любимый черный
Вчера у них полдолларовая сторона
И он сам кричит, что все вор!

Вот бабега по базару бродит
И спекуляция порода
Вот, король Кощей за стаканом придет.
А вот русской водкой там не пахнет
Кому подходит — бутылки **** нет!

Ну алкоголик ты, Кощей,
Лучше бы ступеньки
Как водка тебя без меры стесняется!
Да ну ты в своих химерах
Нам уже нет веры!

Иван-царевич в депрессии —
На сером волке — летает.
И богатырь на всех точках
Еще в облаках летает.
И ловит страх у детей

Эванджелина: Повесть об Акади Генри Уодсворта Лонгфелло — Стихи

Прелюдия

Это первобытный лес.Шепчущие сосны и болиголовы,
Бородатые мхом, в зеленых одеждах, неразличимые в сумерках,
Стой, как друиды древности, с грустными и пророческими голосами,
Стой, как сены арфистов, с бородой на груди.
Громко из каменистых пещер соседний океан
Громко говорит и безутешным акцентом отвечает на вой леса.

Это первобытный лес; но где же сердца, которые под ним
Прыгали, как косуля, когда он слышал в лесу голос охотника
Где деревня с соломенной крышей, дом акадских фермеров,
Людей, чьи жизни скользили по рекам, которые текут по воде леса,
Затемненные тенями земли, но отражающие образ неба?
Отходы — те приятные фермы, а фермеры ушли навсегда!
Рассеянные, как пыль и листья, под мощными порывами октября
Захватите их, закружите в воздухе и окропите далеко над океаном.
От красивой деревни Гранд-Пре остались только традиции.

Вы, кто верит в любовь, которая надеется, и терпит, и терпеливы,
Вы, кто верит в красоту и силу женской преданности,
Примите скорбную традицию, все еще воспеваемую соснами в лесу;
Список к сказке о любви в Акадии, доме счастливых.

Часть первая

Песнь I

В акадской земле, на берегу Бассейна Минас,
Вдали, уединенная, тихая, маленькая деревушка Гран-Пре
Лежит в плодородной долине.Обширные луга простирались к востоку,
давая название деревне, и пастбища для бесчисленных отар.
Плотины, которые руки фермеров поднимали с непрекращающимся трудом,
Не позволяйте бурным приливам; но в назначенное время года шлюзы
открывались и приветствовали море, чтобы оно свободно бродило по лугам.
На западе и на юге были льняные поля, фруктовые сады и кукурузные поля.
Далеко простирались и не оградились по равнине; и далеко к северу
Взошел Бломидон, и леса старые и возвышались над горами
Морские туманы раскинули свои палатки, и туманы могучей Атлантики
Смотрел на счастливую долину, но никогда не спускался со своей станции
Туда посреди своих ферм покоилась акадская деревня.
Прочно построены были дома из дуба и болиголова.
Такие, как крестьяне Нормандии, построенные во времена правления Генриха.
Крыши были покрыты соломой и мансардными окнами; и фронтоны выступающие
Над цокольным этажом защищали и затеняли дверной проем.
Там тихими летними вечерами, когда ярко светил закат
Освещал деревенскую улицу и позолочил лопатки на дымоходах,
Матроны и девушки сидели в белоснежных шапках и в киртлах. золотой
Лен для ткацких станков, чьи шумные челноки в дверях
Смешивали их звук с жужжанием колес и песнями девиц,
Торжественно по улице шел приходской священник и дети
Сделали паузу в своей игре, чтобы поцеловаться руку, которую он протянул, чтобы благословить их.
Преподобный ходил среди них; и поднялись матроны и девушки,
приветствуя его медленное приближение словами нежного приветствия.
Тогда работники пришли домой с поля, и солнце спокойно опустилось.
Спустился в его покой, и преобладали сумерки. Анон с колокольни
Тихо прозвучал Ангелус, и над крышами деревни
Столбы бледно-голубого дыма, как восходящие облака ладана,
Поднялись из сотни очагов, домов мира и довольства.
Так жили вместе в любви эти простые акадские земледельцы, —
жили в любви Бога и человека.Так же были они свободны от
Страха, царящего с тираном, и зависти, порока республик.
Ни замков у дверей своих, ни решеток на окнах;
Но жилища их были открыты, как день, и сердца их владельцев;
Там самые богатые были бедными, а самые бедные жили в достатке.

Немного в стороне от деревни, ближе к бассейну Минаса,
Бенедикт Беллефонтен, самый богатый фермер Гран-Пре,
жил на своих приусадебных участках: и вместе с ним, управляя своим хозяйством, жила
Нежная Эванджелина, его ребенок и гордость села.
Сталворт, величавый по форме, был человеком семидесяти зим;
Здоров и бодр был он, дуб, покрытый снежинками;
Белые, как снег, его локоны, а щеки коричневые, как дубовые листья.
Прекрасна должна была она лицезреть, ту деву семнадцати лет.
Черные были ее глаза, как ягода, растущая на шипе у обочины дороги,
Черные, но как нежно они сияли под коричневым оттенком ее локонов!
Сладко было ее дыхание, как дыхание коров, кормящихся на лугах.
Во время жатвы в полдень она несла жнецам
Бутылки домашнего эля, ах! Прекрасной была девушка,
Прекрасная была она, когда в воскресенье утром, когда колокол из башни
Осыпал святыми звуками воздух, когда священник своим иссопом
окропляет паству и осыпает их благословениями,
Даун длинная улица, по которой она прошла, с ее венком из бус и миссалом,
В своей норманнской кепке и синей юбке, и с серьгами,
Привезено в старину из Франции, и с тех пор, как семейная реликвия,
Вручено от матери к ребенку через долгие поколения.
Но небесное сияние — более неземная красота —
Сиял на ее лице и окружал ее фигуру, когда после исповеди
Она безмятежно шла домой с Божьим благословением на нее.
Когда она ушла, это было похоже на прекращение изысканной музыки.

Прочно построенный из дубовых балок дом фермера
Стоял на склоне холма, возвышающегося над морем; а у двери росла тенистая сикомора
, обвившаяся дровами.
Грубо вырезано крыльцо с сиденьями под ним; и тропинка
Вела через фруктовый сад и исчезла на лугу.
Под платаном были ульи, нависшие над навесом,
Такие, как путешественник видит в отдаленных краях у обочины дороги,
Построен из ящика для бедных или благословенного образа Марии.
Чуть ниже, на склоне холма, был колодец с росшим мхом ведром
, скрепленным железом, а рядом с ним — корыто для лошадей.
Защищали дом от штормов с севера амбары и приусадебный участок.
Там стояли ширококолесные телеги, старинные плуги и бороны;
Там были загоны для овец; и там, в своем пернатом сералье,
выступил над царственным индейцем и пропел петуха тем же самым голосом
, который в древности поразил кающегося Петра.
Амбары засыпаны сеном, а сами села. В каждом из них
Вдали от фронтона выступала соломенная крыша; и лестница,
Под навесом, вела на пахучий кукурузный чердак.
Там тоже стояла голубятня со своими кроткими и невинными обитателями
Непрекращающееся бормотание любви; а выше в варианте breeses
Бесчисленные шумные флюгеры гремели и пели мутации.

Таким образом, в мире с Богом и миром фермер из Гранд-Пре
Жил на своей солнечной ферме, а Эванджелина управляла его домом.
Многие юноши, когда он преклонил колени в церкви и открывал свой молитвенник,
Смотрел на нее как на святую своей глубочайшей преданности;
Счастлив был тот, кто прикоснулся к ее руке или краю ее одежды!
Многие женихи подходили к ее двери, подружившись с темнотой,
И, когда он стучал и ждал, чтобы услышать звук ее шагов,
Не знал, что бьется громче, его сердце или железный молоток;
Или на радостном празднике Покровителя деревни,
Смелее выросла и сжала руку в танце, шепча
Торопливые слова любви, которые казались частью музыки.
Но из всех пришедших приветствовали только молодого Гавриила;
Габриэль Лажунесс, сын кузнеца Василия,
человек был сильным в деревне и уважаемым из всех людей;
Ибо от рождения времени во все века и народы
Народ почитает ремесло кузнеца.
Василий был другом Бенедикта. Их дети с самого раннего детства
Выросли вместе как брат и сестра; и отец Фелициан,
священник и педагог в деревне, научил их письму
из той же книги, с церковными гимнами и простой песней.
Но когда гимн был спет и ежедневный урок закончен,
Быстро поспешили к кузнице Василия кузнеца.
Там они стояли у двери, с удивленными глазами созерцая его.
Возьми в его кожаные колени копыто лошади, как игрушку,
Прибив башмак на его место; а рядом с ним шина колеса телеги
Лежала, как огненная змея, свернувшись в кружок золы.
Часто осенними вечерами, когда снаружи в сгущающейся тьме
Вспыхивая светом, казалась кузница, сквозь каждую щель и щель,
Тепло у кузницы внутри они смотрели на работающие мехи,
И когда его дыхание прекратилось, и искры погасли в the ashes,
Весело рассмеялся и сказал, что это монахини, входящие в часовню.
Зимой едут на санях, стремительны, как орел,
Преследуя по склону холма, они скользили по лугу.
В амбарах они забирались к многолюдным гнездам на стропилах,
Жадными глазами ища тот чудесный камень, который ласточка

Приносит с берега моря, чтобы вернуть своим птенцам зрение;
Удачливый был тот, кто нашел этот камень в гнезде ласточки!
Так прошло несколько стремительных лет, и они больше не были детьми.
Он был отважным юношей, и лицо его, как лицо утра,
Осчастливило землю своим светом и созрело мысль в действие.
Теперь она была женщиной, с сердцем и надеждами женщины.
— «Солнце святой Евлалии» — так звали ее; ибо это был солнечный свет
, Который, как полагали фермеры, наполнит их сады яблоками
Она тоже принесет в дом своего мужа радость и изобилие,
Наполнив его любовью и красными детскими лицами.

Песнь II

Теперь вернулось время года, когда ночи становятся все холоднее и длиннее,
И заходящее солнце входит в знак Скорпиона.
перелетных птиц плыли по свинцовому воздуху, от скованных льдом,
Пустынных северных заливов к берегам тропических островов,
Урожай был собран; и дикие с ветрами сентября
года Боролись деревья в лесу, как в древности Иаков с ангелом.
Все знамения предсказывали зиму долгую и ненастную.
Пчелы с пророческим инстинктом нужды копили мед
Пока ульи не переполнились; и индейские охотники утверждали, что
будет холодной зимой, потому что у лисиц был густой мех.
Так наступила осень. Затем последовал тот прекрасный сезон,
год, названный благочестивыми акадскими крестьянами Летом Всех Святых!
Воздух был наполнен мечтательным и волшебным светом; и пейзаж
Лежит как будто заново созданный во всей свежести детства.
Казалось, что мир воцарился на земле, и беспокойное сердце океана
было на мгновение утешено.Все звуки были гармонично смешаны.
голоса играющих детей, кукареканье петухов на фермах,
шум крыльев в дремотном воздухе и воркование голубей,
все было подавлено и низко, как ропот любви и великое солнце
оком любви сквозь золотые пары вокруг него;
Каждое сверкающее дерево в лесу, облаченное в красные, алые и желтые одежды,
Сияло росой.
Сверкало, как платан перс, украшенный мантии и драгоценностями.

Теперь возобновилось царство покоя, любви и покоя.
День с его бременем и зноем ушел, и сгустились сумерки.
Вернул вечернюю звезду к небу и стада в усадьбу.
Они подошли, копая землю, и упираясь шеями друг в друга,
И с раздутыми ноздрями вдыхая вечернюю свежесть.
В первую очередь, с колокольчиком, прекрасная телка Эванджелины,
Гордится своей белоснежной шкурой и лентой, развевающейся на ее воротнике,
Тихо и медленно, как будто чувствуя человеческую привязанность.
Потом вернулся пастух со своими блеющими стадами с моря.
Где было их любимое пастбище. За ними следовал сторожевой пес,
Терпеливый, полный важности и величавый в гордости своего инстинкта,
Ходил из стороны в сторону с властным видом и великолепно
Размахивал своим пушистым хвостом и подгонял отставших;
Правителем стада был он, когда пастырь спал; их защитник,
Когда ночью из леса, сквозь звездную тишину завыли волки.
Поздно, с восходом луны, вернули телеги с болот,
Груженные соленым сеном, наполнявшим воздух своим запахом.
Весело заржали кони, с росой на гривах и путях,
Пока на их плечах висели тяжелые деревянные седла,
Раскрашенные блестящими красками и украшенные малиновыми кистями цветет.
Терпеливо стояли коровы между тем и отдавали вымя
Руке доярки; в то время как громко и в правильном ритме
В звуковые ведра спускались пенящиеся ручейки.
Мычание скота и раскаты смеха были слышны во дворе фермы,
Эхом отозвались в сараях. Вскоре они погрузились в тишину;
Сильно закрытые, с дребезжащим звуком, клапаны дверей сарая,
Стукнули по деревянным прутьям, и все какое-то время было тихо.

В дверях, в тепле у широкоугольного камина, праздно фермер
Сидел в своем кресле-локтете и смотрел, как пламя и клубы дыма
Сражались вместе, как враги в горящем городе. Позади него
Кивая и насмехаясь вдоль стены, фантастическими жестами
метнул свою огромную тень и исчез в темноте.
Лица, неуклюже вырезанные из дуба, на спинке его кресла
Смеялись в мерцающем свете, и оловянные тарелки на комоде
Ловили и отражали пламя, как щиты армий солнечный свет.
Фрагменты песен, которые пел старик, и рождественские гимны,
Такие, как дома, в старину, его отцы до него
Пели в своих нормандских садах и ярких бургундских виноградниках.
Рядом с отцом сидела кроткая Эванджелина.
Прядение льна для ткацкого станка, стоявшее в углу позади нее.
Некоторое время молчали его педали, покоился его прилежный челнок,
В то время как монотонный гул колеса, подобный гудению волынки,
Следовал за песнями старика и объединял фрагменты воедино.
Как в церкви, когда пение хора через промежутки прекращается,
Слышны шаги в проходах, или слова священника у алтаря,
Итак, в каждой паузе песни размеренным движением щелкают часы.

Итак, когда они сели, послышались шаги, и, внезапно поднявшись,
Щелкнул деревянной защелкой, и дверь распахнулась на петлях.
Бенедикт знал по прибитым гвоздями ботинкам, что это кузнец Василий.
И по ее бьющемуся сердцу Эванджелина знала, кто был с ним.
«Добро пожаловать!» — воскликнул фермер, когда их шаги остановились на пороге.
«Добро пожаловать, Бэзил, мой друг! Давай, займи свое место на поселке
Рядом с камином, который без тебя всегда пуст;
Возьми с полки трубку и коробку с табаком;
Никогда так много Ты сам — как будто сквозь вьющийся
Дым трубы или кузницы твое дружелюбное и веселое лицо сияет
Круглое и красное, как полнолуние, сквозь туман болот.
Тогда, с довольной улыбкой, так ответил кузнец Василий,
С легкостью взяв привычное сиденье у камина: —
«Бенедикт Беллефонтен, у тебя всегда есть шутка и баллада!
Ты всегда в самом веселом настроении, когда другие полны
Мрачные предчувствия зла и видят перед собой только развалины.
Счастлив ты, как будто каждый день подбирал подкову ».
Сделав паузу, чтобы взять трубку, которую принесла ему Эванджелина,
И с углем от зажженных углей он медленно продолжил: Прошли дни с тех пор, как английские корабли у своих якорей
едут в устье Гасперо, направив свои пушки против нас.
Неизвестно, какой у них может быть дизайн; но всем повелено
Завтра собраться в церкви, где приказ Его Величества
будет провозглашен законом в стране. Увы! тем временем
Многие догадки зла тревожат сердца людей ».
Затем дал ответ крестьянину: -« Возможно, какая-нибудь более дружеская цель.
Приносит эти корабли к нашим берегам. Возможно, урожаи в Англии
были испорчены несвоевременными дождями или несвоевременной жарой,
И из наших лопнувших сараев они будут кормить свой скот и детей.«
» «Не так думают жители деревни», — тепло сказал кузнец.
Покачивая головой, как бы сомневаясь, затем, вздохнув, продолжил: ни Порт-Ройял.
Многие уже сбежали в лес и прячутся на его окраинах.
С тревогой в сердцах ждут сомнительной завтрашней судьбы.
Оружия отнято у нас, и всякого боевого оружия;
Ничего не осталось, кроме кузнечных саней и косы косилки.
Затем с приятной улыбкой ответил веселому земледельцу: —
«Безопаснее мы без оружия, среди наших стад и наших кукурузных полей,
Безопаснее в этих мирных дамбах, осажденных океаном,
Чем наши отцы в фортах, осажден вражеской пушкой.
Не бойся зла, друг мой, и сегодня ночью не может и тени печали
Падать на этот дом и очаг; потому что это ночь контракта.
Построены дом и сарай. Веселые ребята села
Крепко и хорошо построили; и, разбив вокруг них глеб,
наполнил сеновал сеном, а дом едой на двенадцать месяцев.
Рене Леблан скоро будет здесь со своими бумагами и чернильницей.
Не будем ли мы тогда радоваться и радоваться радости детей наших? »
Она стояла у окна, держа руку в руке своего возлюбленного,
Покраснев, Эванджелина услышала слова, сказанные ее отцом,
И, как умерли на его устах, вошел достойный нотариус.

Песнь III

Согнутое, как рабочее весло, которое трудится на волнах океана,
Согнутое, но не сломанное возрастом было формой нотариуса;
Прядь желтых волос, как шелковая нить кукурузы, свисала
Над его плечами; его лоб был высоким; и очки с рогами
Сидел верхом на носу, с возвышенной мудростью.
Он был отцом двадцати детей, и более сотни детей
Детей катались на его коленях и слышали тиканье его огромных часов.
Четыре долгих года во время войны он томился в плену,
много страдал в старом французском форте как друг англичан.
Теперь, хотя он стал более осторожным, без всякой хитрости и подозрений,
Он был зрел в мудрости, но терпелив, прост и по-детски.
Его любили все, и больше всего дети;
Ибо он рассказал им сказки о Луп-гару в лесу,
И о гоблине, который пришел ночью напоить лошадей,
И о белом Летиче, привидении ребенка, некрещеного
Умер и был обречен преследовать невидимые комнаты детей;
И как в канун Рождества волы говорили в хлеву,
И как лихорадку вылечил паук, заключенный в двух словах,
И о чудесных силах четырехлистного клевера и подков,
И обо всем, что было написано в предания деревни.
Затем поднялся со своего места у камина, кузнец Василий,
Выбил из трубки пепел и медленно протянул правую руку,
«Отец Леблан, — воскликнул он, — ты слышал разговоры в деревне,
И , возможно, не могу сообщить нам некоторые новости об этих кораблях и их поручении «.
Затем со скромным поведением заставил ответить нотариуса:
«Я слышал достаточно сплетен, но никогда не стал мудрее;
И что они могут делать, я знаю не лучше других.
Но я не из тех, кто воображает какое-то злое намерение
Приводит их сюда, ибо мы живем в мире; и зачем тогда приставать к нам? »
« Имя Бога! »- закричал торопливый и несколько вспыльчивый кузнец;
« Должны ли мы во всем искать, как, и почему, и почему?
Ежедневно совершается несправедливость, и сила — право сильнейшего! »
Но, не обращая внимания на его теплоту, продолжал нотариус, —
« Человек несправедлив, но Бог справедлив; и наконец справедливость
Triumphs; и хорошо я помню историю, которая меня часто утешала,
Когда я был пленником в старом французском форте в Порт-Рояле.
Это была любимая сказка старика, и он любил ее повторять.
Когда его соседи жаловались, что им была нанесена какая-то несправедливость.
«Однажды в древнем городе, имя которого я уже не помню,
Поднятый на колонне, медная статуя Справедливости
Стояла на общественной площади, поддерживая весы в левой руке,
А в правой — меч, как эмблема, что справедливость председательствовала
Над законами страны, сердцами и домами людей .
Даже птицы свили свои гнезда на весах,
Не боясь меча, сверкающего в лучах солнца над ними.
Но с течением времени законы страны были искажены;
Сила заняла место истины, и слабые были угнетены, и
могущественные Правили железным жезлом. Потом случилось это во дворце дворянина.
Жемчужное ожерелье было потеряно, и вскоре возникло подозрение.
Упал на девочку-сироту, которая жила служанкой в ​​доме.
Она, после судебного разбирательства, приговорена к смерти на эшафоте.
Терпеливо встретила свою гибель у подножия статуи Справедливости.
Что касается ее Отца на небесах, ее невинный дух вознесся,
Вот! над городом поднялась буря; и громовые стрелы
поразили статую из бронзы и в ярости швырнули ее из левой руки
вниз на мостовую под грохочущими весами
И в дупле их было найдено гнездо сороки,
в чьи глиняные стены были вытканы из жемчуга.»
Замолчал, но не убедил, когда история закончилась, кузнец
Стоял, как человек, который хотел бы говорить, но не находил языка;
Все его мысли застыли в морщинах на его лице, когда пары
Замерзли в фантастическом фигурки на оконных стеклах зимой.

Затем Эванджелина зажгла медную лампу на столе
Filled, пока она не переполнилась, оловянную кружку с домашним пивом
Nut-brown, который славился своей крепостью в деревне Гранд-Пре;
Пока нотариус извлекал из кармана бумаги и чернильницу,
твердой рукой записывал дату и возраст вечеринок,
Называя приданое невесты в отарах овец и крупного рогатого скота.
Все шло по порядку, и было сделано должным образом и хорошо,
И большая печать закона была поставлена, как солнце, на поле.
Затем из своего кожаного мешка фермер бросил на стол
В три раза больше платы старика твердыми серебряными монетами;
И нотариус встал и благословил невесту и жениха,
Поднял кружку с элем и выпил за их благо.
Вытирая пену с губы, он торжественно поклонился и ушел.
Пока остальные сидели и размышляли у камина,
Пока Эванджелина не вытащила призывную доску из угла.
Вскоре началась игра. В дружеском споре старики
Смеялись над каждым удачным попаданием или неудачным маневром,
Смеялись, когда короновали человека или когда в королевском ряду пробивалась брешь
Между тем, в сумеречном мраке оконной проемы,
сб. влюбленные, и шептались вместе, созерцая восход луны
Над бледным морем и серебристым туманом лугов.
Тихо, одна за другой, на бесконечных лугах небесных
Расцвели прекрасные звезды, незабудки ангелов.

Так прошел вечер. Вскоре звонок с колокольни
Пробил час девятого, деревенский комендантский час, и тотчас
Гости поднялись и ушли; и в доме царила тишина.
Многие прощальные слова и сладкие пожелания спокойной ночи на пороге
Надолго задержались в сердце Эванджелины и наполнили его радостью.
Тогда осторожно были засыпаны угли, горящие на очаге,
И на дубовой лестнице раздались шаги фермера.
Вскоре беззвучным шагом последовала нога Эванджелины.
Вверх по лестнице продвинулось светлое пространство в темноте,
Освещенное лампой меньше, чем сияющее лицо девушки.
Беззвучно она прошла холл и вошла в дверь своей комнаты.
Простая эта камера с белыми занавесками и прессом для одежды
Просторная и высокая, на просторных полках которых были аккуратно сложены
Льняные и шерстяные ткани, сотканные рукой Эванджелин.
Это было драгоценное приданое, которое она принесет своему мужу в браке.
Лучше, чем отары и стада, что свидетельствует о ее умении вести домашнюю хозяйку.
Вскоре она погасила свою лампу для мягкого и сияющего лунного света
Потекла через окна и осветила комнату, пока сердце девушки
Не раздулось и не повиновалось своей силе, как трепетные волны океана.
А! она была прекрасна, невероятно красива на вид, когда она стояла с
голыми белоснежными ногами на блестящем полу своей комнаты!
Ей мало снилось, что внизу, среди деревьев в саду,
Ждала своего возлюбленного и смотрела на мерцание ее лампы и ее тень.
Тем не менее, ее мысли о нем, а временами чувство печали
Прошло в ее душе, когда плывущая тень облаков в лунном свете
Промелькнула по полу и на мгновение затемнила комнату.
И когда она смотрела из окна, она безмятежно видела, как луна проходит
дальше из складок облака, и одна звезда идет по ее стопам,
Как из шатра Авраама молодой Измаил бродил с Агарь!

Песнь IV

Следующим утром солнце приятно взошло над деревней Гран-Пре.
Приятно сияла в мягком, сладком воздухе Низина Минас,
корабли с их колеблющимися тенями стояли на якоре.
В деревне давно кипела жизнь и шумный труд.
Сотней рук стучал в золотые ворота утра.
Теперь из окрестностей, из ферм и окрестных деревень,
Приехали в праздничных нарядах веселые акадские крестьяне.
Многие радостное доброе утро и веселый смех молодежи.
Сделал ясный воздух ярче, как на многочисленных лугов. и присоединился, или проехал по трассе.
Задолго до полудня в деревне заглушили все звуки труда.
Улицы были переполнены народом; и шумные группы у дверей дома
Сидели на веселом солнышке, вместе радовались и сплетничали.
Каждый дом был гостиницей, где всех встречали и пировали;
Ибо с этим простым народом, жившим вместе, как братья,
Все было общим, и то, что было у одного, принадлежало другому.
И все же под крышей Бенедикта гостеприимство казалось более изобильным:
Ибо Эванджелина стояла среди гостей своего отца;
Яркое было ее лицо с улыбками, словами приветствия и радости.
Упал с ее прекрасных губ и благословил чашу, когда она подала ее.

Под открытым небом, в благоухающем воздухе сада,
Нити его золотых плодов распространился праздник обручения.
Там в тени притвора сидели священник и нотариус;
Там сидел добрый Бенедикт и крепкий кузнец Василий.
Недалеко от них сидр-пресс и ульи.
Скрипач Михаил был поставлен в самом веселом из сердец и в жилетах.
Тень и свет от листьев попеременно играли на его белоснежных
Волосах, колыхаясь на ветру; и веселое лицо скрипача
Сияло, как живой уголь, когда пепел развевается из тлеющих углей.
Старик Гейли пел под живые звуки своей скрипки,
Tous les Bourgeois de Chartres, и Le Carillon de Dunkerque,
И вскоре своими деревянными туфлями отбивал время под музыку.
Весело, весело кружили колеса головокружительных танцев.
Под фруктовыми деревьями и по тропинке к лугам;
Старики и молодые вместе, и дети смешались между ними.
Самой прекрасной из всех служанок была Эванджелина, дочь Бенедикта!
Благороднейшим из юношей был Гавриил, сын кузнеца!

Так прошло утро.И вот! с зовом звонким
Зазвенел колокол с его башни, и над лугами забил барабан.
В последнее время переполненная церковь была с людьми. На улице, на погосте,
Ждали женщины. Они стояли у могил и повесили на надгробия
Гирлянды из осенних листьев и вечнозеленых растений, только что из леса.
Тогда вышла стража с кораблей и гордо маршировала среди них.
Вошел в священный портал. С громким и диссонирующим лязгом
отозвался эхом от их медных барабанов с потолка и окон, —
Отозвался лишь на мгновение, и медленно тяжелый портал
закрылся, и в тишине толпа ждала воли солдат.
Тогда встал их полководец и заговорил со ступенек жертвенника:
Держа в руках наверху с печатями царское поручение.
«Вы созваны сегодня, — сказал он, — по приказу его величества.
Клемент и добрый он был; но как вы ответили на его доброту,
Позвольте своим сердцам ответить! Моему естественному образу и моему нраву
Болезненно» Я должен выполнить эту задачу, и я знаю, что это должно быть тяжело для вас.
Но я должен поклониться, повиноваться и выполнить волю нашего монарха;
А именно, чтобы все ваши земли, жилища и весь скот
были конфискованы. короне, и что вы сами из этой провинции
будете отправлены в другие земли.Дай Бог вам жить там
Когда-нибудь верным подданным, счастливым и миролюбивым народом!
Пленных объявляю вас; ибо таково его величество! »
Как, когда воздух становится безмятежным в знойное летнее солнцестояние,
Внезапно накапливается буря, и смертоносная праща из градин
Бьет зерно фермера в поле и разбивает его окна,
Скрывая солнце и засыпая землю соломой с крыш домов,
Свирепые летают стада и стремятся разбить их оградки;
Так в сердца людей проникли слова говорящего.
Минуту молчая, они стояли в безмолвном изумлении, а затем поднялись.
Все громче и громче вопли печали и гнева.
И одним порывом они безумно бросились к дверному проему.
Напрасна была надежда на побег; и крики и жестокие проклятия
Пробежал по дому молитвы; и высоко над головами других
Роза с поднятыми руками, фигура кузнеца Василия,
Как в бурном море, волны подбрасывают лонжерон.
Лицо его вспыхнуло и исказилось страстью; и дико крикнул:
«Долой тиранов Англии! Мы никогда не присягали им на верность!
Смерть этим иностранным солдатам, которые захватывают наши дома и наши урожаи!»
Больше он хотел бы сказать, но безжалостная рука солдата
ударила его по рту и стащила на мостовую.

Среди ссор и смятения гневных раздоров,
Ло! дверь алтаря отворилась, и отец Фелициан
вошел с серьезным видом и поднялся по ступеням алтаря.
Подняв преподобную руку, он жестом замолчал.
Вся эта шумная толпа; и так он сказал своему народу;
Его тон был глубоким и торжественным; с акцентом размеренно и печально
Сказал он, как после набата отчетливо бьют часы.
«Что вы делаете, дети мои? Какое безумие охватило вас?
Сорок лет своей жизни я трудился среди вас и учил вас,
Не на словах, а на деле любить друг друга!
Является ли это плодом моих трудов, моих бдений, молитв и лишений?
Неужели вы так быстро забыли все уроки любви и прощения?
Это дом Князя мира, и не осквернили бы вы его
Таким образом, насильственными действиями и сердца, переполненные ненавистью?
Вот! Где распятый Христос со своего креста смотрит на тебя!
Смотри! в этих печальных глазах, какая кротость и святое сострадание!
Слушай! как эти уста все еще повторяют молитву: «Отче, прости! их!’
Давайте повторим эту молитву в час, когда нечестивые нападут на нас,
Давайте повторим ее сейчас и скажем: «О Отец, прости им!»
Его слова упрека были немногими, но глубоко в сердцах его народа
Они утонули, и рыдания раскаяния последовали за пылкой вспышкой,
Пока они повторяли его молитву и говорили: «О Отец, прости им!»

Потом была вечерняя служба.Свечи сияли на алтаре.
Пылким и глубоким был голос священника, и народ откликнулся,
Не только устами, но сердцами; и Ave Maria
Пели они, и упали на колени, и души их, с переводом преданности,
Восстали в пылком молитве, как Илия, возносящийся на небеса.

Тем временем в деревне распространились весть о зле, и со всех сторон
Бродили, плача, от дома к дому женщины и дети.
Долго стояла у дверей отца Эванджелина, с правой рукой
Защищая глаза от прямых солнечных лучей, которые, спускаясь,
Освещали деревенскую улицу таинственным великолепием и покрывали каждый
Крестьянский домик золотой соломой и украшали его украшениями. его окна.
Долго внутри была расстелена белоснежная скатерть на столе;
Там стоял пшеничный хлеб и мед, благоухающий полевыми цветами;
Там стояла кружка с элем и сыр свежий, принесенный с молочного завода;
И во главе доски большое кресло фермера.
Так ждала Эванджелина у дверей отца, когда закат
отбрасывал длинные тени деревьев на широкие амброзийные луга.
А! на ее дух в более глубокой тени упало,
И из полей ее души вознеслось небесное благоухание, —
Милосердие, кротость, любовь и надежда, и прощение, и терпение!
Затем, позабыв о себе, она вошла в деревню,
Приветствуя взглядами и словами скорбные сердца женщин,
Как по темнеющим полям медленными шагами они ушли,
Подгоняемые своими домашними заботами и усталые ноги их детей.
Вниз опускалось великое красное солнце и золотыми мерцающими испарениями
Скрыл свет своего лица, как Пророк, спускающийся с Синая.
Сладко над деревней звенел колокол Ангела.

Между тем, в сумраке у церкви остановилась Эванджелина.
Внутри все было тихо; и напрасно у двери и окон
Стояла она, слушала и смотрела, пока, охваченная эмоциями, не
«Гавриил!» крикнула она вслух дрожащим голосом; но нет ответа
Пришел из могил мертвых, ни из более мрачной могилы живых.
Постепенно она вернулась в дом своего отца без жильцов.
Тушил огонь в очаге, на доске был не приготовленный ужин,
Пустые и мрачные комнаты были наполнены призраками ужаса.
Печально повторил ее шаг по лестнице и полу ее комнаты.
Глубокой ночью она услышала, как безутешный дождь падает
Громко на увядшие листья платана у окна.
Ярко сверкнула молния; и голос раскатистого грома
Сказал ей, что Бог находится на небесах и управляет миром, который он создал!
Тогда она вспомнила сказку, которую она слышала о правосудии Небес;
Успокоена была ее смущенная душа, и она мирно дремала до утра.

Canto V

Четыре раза солнце вставало и заходило; и вот, на пятый день
Весело позвал петуха спящим служанкам фермы.
Вскоре над желтыми полями, в безмолвной и скорбной процессии,
Пришли из соседних деревушек и ферм акадские женщины,
Везут в тяжеловесных телегах свои домашние вещи к берегу моря,
Останавливаются и снова оглядываются, чтобы взглянуть еще раз. на их жилищах,
прежде, чем они были закрыты из виду извилистой дорогой и лесом.
Близко по бокам их дети бегали и гнали волов,
В своих маленьких руках они сжимали некоторые фрагменты игрушек.

Так они поспешили к устью Гасперо; и там, на берегу моря,
В беспорядке валялись крестьянские хозяйственные товары.
Весь день между берегом и кораблями курсировали лодки;
Целыми днями катились телеги из деревни.
Поздно вечером, когда солнце уже близко к закату,
Далеко над полями донесся эхом барабанный бой с кладбища.
Туда толпились женщины и дети. Внезапно двери церкви
открылись, и вышла стража, и мрачной процессией маршировали
вслед за долгое время заточенными, но терпеливыми, акадскими земледельцами.
Даже как паломники, которые путешествуют далеко от своих домов и своей страны,
Поют на ходу и в пении забывают, что они утомлены и измучены,
Так с песнями на устах акадские крестьяне спустились
От церкви к берегу среди своих жен и дочерей.
Сначала пришли молодые люди; и, возвысив свои голоса,
исполнили дрожащими губами песнопение католических миссий: —
«Святое сердце Спасителя! О неиссякаемый источник!
Наполни наши сердца в этот день силой, покорностью и терпением!»
Тогда старики, когда они шли, и женщины, стоявшие у дороги
Соединились в священном псалме, и птицы в солнечном свете над ними
Смешали свои записи с ним, как голоса духов уходили.

На полпути к берегу Эванджелина ждала молча,
Не охваченная горем, но сильная в час скорби, —
Спокойно и грустно она ждала, пока процессия приблизится к ней,
И она увидела бледное лицо Габриэля с эмоциями.
Затем ее глаза наполнились слезами, и, нетерпеливо побежав к нему навстречу,
сжала его руки, положила голову ему на плечо и прошептала:
«Габриэль! Будь здоров! Ибо, если мы любим друг друга
Ничего» , по правде говоря, может навредить нам, какие бы несчастья ни случились! »
Улыбаясь, она произнесла эти слова; затем внезапно остановился, потому что ее отец
Видел, что она медленно продвигалась. Увы! как изменился его облик!
Исчезли сияние его щеки, огонь из его глаз и его шаги.
Тяжелее казался тяжестью тяжелого сердца в его груди.
Но с улыбкой и вздохом она обняла его за шею и обняла,
Сказав слова нежности там, где слова утешения не помогли.
Так, к устью Гасперо двинулась скорбная процессия.

Там царил беспорядок, суматоха и волнение.
Активно курсировал на грузовых лодках; и в суматохе
Жены были оторваны от своих мужей, а матери, слишком поздно, увидели своих детей
Остались на земле, протягивая руки, с самыми безумными мольбами.
Итак, на отдельные корабли отнесли Василия и Гавриила.
В отчаянии на берегу стояла Эванджелина со своим отцом.
Половина задачи не была выполнена, когда солнце село, и сумерки
Углубились и потемнели вокруг; и в спешке стекающий океан
Бежал прочь от берега и покинул линию песчаного пляжа
Покрытый бродягой прилива, водорослями и скользкими водорослями.
Еще дальше, среди домашних вещей и повозок,
Как в цыганском стане, или в союзе после битвы,
Все спасение отрезано морем и стражи рядом с ними,
Лай расположился лагерем на ночь бездомные акадские фермеры.
Обратно в свои самые нижние пещеры отступил ревущий океан,
Утащил по пляжу грохочущую гальку и оставил
в глубь материка и далеко вверх по берегу севшие на мель лодки моряков.
Затем, с наступлением ночи, стада вернулись со своих пастбищ;
Сладким был влажный неподвижный воздух с запахом молока от вымени;
Мычание они ждали и долго ждали у знаменитых баров приусадебного двора, —
Ждали и тщетно ждали голоса и руки доярки.
На улицах царила тишина; из церкви не звучал ни один Ангелус,
Поднялся без дыма с крыш, и не светился свет из окон.

Но на берегу тем временем зажгли вечерние костры.
Построен из дров, брошенных на песок в результате обломков во время бури.
Вокруг них собрались очертания мрачных и печальных лиц,
Слышались голоса женщин и мужчин и плач детей.
Вперед от огня к огню, как от очага к очагу в своем приходе,
Бродил верный священник, утешая, благословляя и ободряя,
Подобно Павлу, потерпевшему кораблекрушение, по пустынному морскому берегу Мелиты.
Таким образом, он подошел к тому месту, где Эванджелина сидела со своим отцом,
И в мерцающем свете увидел лицо старика,
Хаггарда, пустого и бледного, без единой мысли и эмоций,
Эйен как лицо часы, из которых были сняты стрелки.
Напрасно Эванджелина боролась словами и ласками, чтобы подбодрить его,
Напрасно предлагала ему еду; но он не двигался, он не смотрел, он не говорил
Но, пустым взглядом, всегда смотрел на мерцающий свет костра.
«Бенедицит!» пробормотал священник тоном сострадания.
Он охотно сказал бы больше, но его сердце было полно, и его акцент
дрогнул и остановился на его губах, как ноги ребенка на пороге,
Замолченный сценой, которую он созерцает, и ужасным присутствием печали.
Поэтому он молча возложил свою руку на голову девушки,
Поднял свои слезливые глаза на безмолвные звезды, которые над ними
Двигались своим путем, не обращая внимания на обиды и печали смертных.
Тогда он сел рядом с ней, и они вместе плакали безмолвно.

Внезапно с юга поднялся свет, как осенью кроваво-красная
Луна взбирается по кристальным стенам неба и над горизонтом
Подобно Титану протягивает свои сто рук по горам и лугам,
Захватывая скалы и реки и сваливающие вместе огромные тени.
Все шире и шире он сиял на крышах деревни,
Сиял в небе и на море, и на кораблях, стоявших на рейде.
Столбы сияющего дыма поднялись вверх, и вспышки пламени были
Вонзились в их складки и разошлись, как дрожащие руки мученика.
Затем, когда ветер схватил заросли и пылающую солому, и, поднимая настроение,
закружил их в воздухе, сразу со ста крыш домов.
Начал смешиваться покрытый дымом и вспышками пламени.

Сие в ужасе смотрели на толпу на берегу и на корабле.
Сначала они стояли безмолвно, затем громко закричали от боли.
«Мы больше не увидим наших домов в деревне Гран-Пре!»
Внезапно громко петухи начали кукарекать во дворе фермы,
Думая, что уже наступил день; и вскоре мычание скота
Пришел вечерний ветерок, прерванный лаем собак.
Затем поднялся звук ужаса, напугавший спящие лагеря
Далеко в западных прериях или лесах, окаймляющих Небраску,
Когда дикие лошади в страхе пронеслись мимо со скоростью вихря,
Или громко мычащие стада буйволов броситься к реке.
Таков был звук, разносившийся ночью, когда стада и лошади
прорывались сквозь загоны и заборы и безумно мчались по лугам.

Ошеломленные зрелищем, но безмолвные, священник и девушка
Вглядывались в сцену ужаса, которая краснела и расширялась перед ними;
И когда они наконец повернулись, чтобы поговорить со своим безмолвным товарищем,
Вот! со своего места он упал и растянулся на берегу моря.
Неподвижно лежал его образ, из которого покинула душа.
Медленно священник поднял безжизненную голову, и девушка
встала на колени рядом с отцом и громко завыла от ужаса.
Затем она в обмороке утонула и легла ему на грудь, положив голову ему на грудь.
Всю долгую ночь она лежала в глубоком забывчивом сне;
И когда она проснулась от транса, она увидела множество рядом с собой.
Лица друзей, которых она видела, которые печально смотрели на нее,
Бледный, со слезами на глазах и взглядами печально сострадательного.
По-прежнему пламя горящей деревни освещало пейзаж,
Покраснело небо над головой и сияло на лицах вокруг нее,
И, как в день гибели, это казалось ее колеблющимся чувствам.
Затем она услышала знакомый голос, как он сказал народу:
«Давайте похороним его здесь, у моря. Когда наступит более счастливое время года
Вернет нас снова в наши дома из неизвестной земли нашего изгнания,
Тогда его священный прах будет благочестиво возложен на кладбище ».
Таковы были слова священника. И там в спешке, на берегу моря,
Осветив горящую деревню погребальными факелами,
Но без колокола и книги похоронили крестьянина из Гран-Пре.
И как голос священника повторил служение скорби,
Вот! печальным звуком, подобным голосу огромного собрания,
Торжественно ответил морю и смешал его рев с панихидами.
‘Это был возвращающийся прилив, который вдалеке от пустыни океана,
С первым рассветом дня пришел, вздымаясь и спеша, к берегу.
Затем снова возобновился шум и шум посадки;
И с отливом корабли отплыли из гавани,
Оставив мертвых на берегу и селение в руинах.

Часть вторая

Песнь I

Много утомительных лет прошло с момента сожжения Гранд-Пре.
Когда во время отлива грузовые суда уходили,
Унося народ со всеми его домашними богами в изгнание.
Ссылка без конца и без примера в истории.
Далеко на разных берегах высадились акадийцы;
Разлетелись они были, как хлопья снега, когда ветер с северо-востока
Налетел под углом сквозь туманы, омывающие берега Ньюфаундленда.
Бездомные, бездомные, безнадежные, они блуждали из города в город,
От холодных озер Севера до знойных южных саванн, —
От унылых берегов моря до земель, где Отец Вод
Хватает холмы в своем руки, и тащит их к океану,
Глубоко в их песках, чтобы похоронить разбросанные кости мамонта.
Друзья, которых они искали, и дома; и многие, в отчаянии, с разбитым сердцем,
Просят земли, но могила, и больше не друг и не огонь.
Написанная их история стоит на каменных скрижалях на кладбищах.
Долго среди них была видна девушка, которая ждала и скиталась,
Смиренная и кроткая духом, и все терпеливо страдающая.
Прекрасна была она и молода; но увы! перед ней простиралась
Унылая, обширная и безмолвная пустыня жизни с ее тропой
Отмеченная могилами тех, кто горевал и страдал до нее,
Страсти давно угасли, а надежды давно умерли и покинуты,
Как эмигрантский Путь к западу от пустыни отмечен
давно сожженными кострами и белыми костями на солнце.
Что-то было в ее жизни неполным, несовершенным, незаконченным;
Как будто июньское утро, со всей его музыкой и солнечным светом,
Внезапно остановилось в небе и, угасая, медленно спустилось
Снова на восток, откуда оно поздно возникло.
Иногда она задерживалась в городах, пока, побуждаемая лихорадкой внутри нее,
Подгоняемая неугомонной тоской, голодом и жаждой духа,
Она снова начинала свои бесконечные поиски и усилия;
Иногда забредал на погосты и смотрел на кресты и надгробия,
Сидел у какой-то безымянной могилы и думал, что, возможно, на ее лоне
Он уже отдыхал, и ей хотелось спать рядом с ним.
Иногда слух, слухи, нечленораздельный шепот.
Пришел своей воздушной рукой, чтобы указать и поманить ее вперед.
Иногда она говорила с теми, кто видел ее любимого и знал его,
Но это было давно, в каком-то далеком месте или забыто.
«Габриэль Лаженесс!» Они сказали; да! мы его видели.
Он был с кузнецом Василием, и оба ушли в прерии;
Coureurs-des-Bois — это они, известные охотники и звероловы ».
« Габриэль Лаженесс! »- говорили другие:« О да! мы его видели.
Он — путешественник в низинах Луизианы ».
Тогда они сказали бы:« Дорогой ребенок! зачем мечтать и ждать его дольше?
Разве нет других юношей столь же прекрасных, как Гавриил? другие
У кого сердце такое же нежное и верное, а дух — столь же верный?
Вот Батист Леблан, сын нотариуса, который любил тебя
Много утомительных лет; давай, протяни ему руку и будь счастлив!
Ты слишком прекрасна, чтобы заплетать косы Святой Екатерины ».
Тогда Эванджелина ответила бы спокойно, но грустно:« Я не могу! »
Куда ушло мое сердце, там и моя рука, и никуда в другом месте.
Ибо, когда сердце идет вперед, как светильник, и освещает путь,
Многое становится ясным, а другое скрыто во тьме.
На это священник, ее друг и отец-исповедник,
Сказал с улыбкой , — «О дочь! так говорит в тебе Бог твой!
Не говори о напрасной любви, привязанность никогда не пропадает даром;
Если он не обогатит сердце другого, его воды, возвращаясь
Обратно к своим источникам, как дождь, наполнят их освежением;
То, что излучает фонтан, снова возвращается к фонтану.
терпение; соверши свой труд; соверши свою работу любви!
Сильны скорбь и молчание, а терпение богоподобно.
Посему совершай свой труд любви, пока сердце не станет богоподобным,
Очищенным, укрепленным, усовершенствованным и сделанным более достойным небес!
Ободренная словами доброго человека, Эванджелина трудилась и ждала.
Все еще в своем сердце она слышала погребальная панихида океана,
Но к ее звуку примешался голос, шептавший: «Не отчаивайся!»
Так эта бедная душа блуждала в нужде и безрадостном дискомфорте
Босая кровь истекала по осколкам и шипам существования.
Дай мне сочинение, о Муза! идти по стопам странника; —
Не каждым окольным путем, каждым изменчивым годом существования;
Но как путник следует ручьем ручья через долину:
Иногда вдали от его края и видя мерцание его воды
Тут и там, на некотором открытом пространстве, и только временами;
Затем, приближаясь к его берегам, сквозь лесные мраки, которые его скрывают,
Хотя он не видит этого, он может слышать его непрерывный ропот;
Счастлив, наконец, если он найдет место, где он достигнет розетки.

Песнь II

Был май месяц. Далеко вниз по красивой реке,
Мимо берега Огайо и устья Уобаша,
В золотой поток широкой и быстрой Миссисипи,
Проплыла громоздкая лодка, на которой гребли акадские лодочники.
Это была банда изгнанников: как бы плот потерпевшего кораблекрушение
Нация, разбросанная по побережью, теперь плывущая вместе,
Связанная узами общей веры и общей неудачи;
Мужчины, женщины и дети, которые, руководствуясь надеждой или слухами,
Искали своих близких и своих близких среди фермеров, занимающих мало земли
На акадском побережье и в прериях прекрасных Опелусас.
С ними пошла Эванджелина и ее проводник, отец Фелициан.
Вперед по затонувшим пескам, через пустыню, мрачную с лесами,
День за днем ​​они плыли по бурной реке;
Ночь за ночью, у их пылающих огней, становились лагерем на его границах.
Теперь по мчащимся желобам, среди зеленых островов, где похожие на плюмажи
Хлопковые деревья кивали своими теневыми гребнями, они плыли по течению,
Потом выходили в широкие лагуны, где серебристые песчаные отмели
лежали в ручье, и вдоль извивающихся волн их границы,
Сверкая белоснежными перьями, вброд шли большие стаи пеликанов.
Ровный ландшафт рос, и вдоль берегов реки.
В тени фарфоровых деревьев, посреди пышных садов.
Стояли дома плантаторов с негритянскими хижинами и голубятнями.
Они приближались к региону, где царит вечное лето,
Где через Золотой берег и апельсиновые и цитрусовые рощи,
Величественным изгибом протекает река на восток.
Они тоже свернули с курса; и, войдя в залив Плакемин,
Вскоре затерялись в лабиринте медленных и извилистых вод,
Который, как стальная сеть, тянулся во всех направлениях.
Над их головами возвышающиеся и мрачные ветви кипариса
Встретились в темной арке, а в воздухе плыли мхи.
Размахивали, как знамена, висящие на стенах древних соборов.
Смертоносная тишина казалась неразрывной, если не считать цапель.
Дом, в их убежища, среди кедров, возвращающихся на закате.
Или сова, когда он приветствовал луну демоническим смехом.
Прекрасен лунный свет, когда он скользит по воде,
Сияет на кипарисовых и кедровых колоннах, поддерживающих арки,
Вниз, сквозь сломанные своды которого он проваливается, как в трещины в руинах.
Сказочное, нечеткое и странное было все вокруг них;
И в их духе пришло чувство изумления и печали, —
Странные предчувствия болезни, невидимые и непостижимые.
Как, топая копытом лошади по дерну прерий,
Далеко впереди закрываются листья мимозы,
Так, по ударам копыт судьбы, с печальными предчувствиями зла,
Сжимается и закрывает сердце, прежде чем его постигнет судьба.
Но сердце Эванджелины поддерживало видение, которое еле слышно
Плыло перед ее глазами и манило ее в лунном свете.
Это была мысль ее мозга, который принял форму фантома.
По темным проходам бродил перед нею Гавриил,
И каждый взмах весла теперь приближал его все ближе и ближе.

Тогда вместо него, на носу лодки, поднялся один из гребцов,
И, как сигнальный звук, если другие, подобные им, в случае приключения
плыли по тем мрачным и полуночным потокам, затрубили его горн.
Дикий сквозь темные колоннады и коридоры, покрытые листвой, прогремел взрыв,
Нарушая печать тишины и давая языки лесу.
Беззвучно над ними только что шевелились знамена мха под музыку.
Множественное эхо пробудилось и затихло вдалеке,
Над водянистым полом и под звучащими ветвями;
Но ни один голос не ответил; из темноты не последовало ответа;
И, когда эхо утихло, тишина стала ощущением боли.
Тогда Эванджелина заснула; но лодочники гребли всю полночь,
Временами молчали, а потом пели знакомые канадские лодочные песни,
Как они пели в древности на своих акадских реках,
В то время как всю ночь доносились таинственные звуки пустыни,
Далеко прочь, — неразборчиво, — как волна или ветер в лесу,
Смешанный с криком журавля и ревом мрачного аллигатора.

Таким образом, незадолго до следующего полудня они вышли из тени; и перед ними
Лежат под золотым солнцем озера Атчафалаи.
Кувшинки мириадами покачивались на легких волнах.
Создавались плывущими веслами, и великолепный по красоте лотос.
Поднял свою золотую корону над головами лодочников.
Слабым был воздух от пахучих цветов магнолии,
И от зноя полудня; и бесчисленные лесные острова,
Благоухающие и густо усыпанные цветущими изгородями из роз,
Рядом, к берегам которых они скользили, приглашенные спать.
Вскоре самое прекрасное из них остановило их усталые весла.
Под ветвями ив Вачита, которые росли на окраине,
Их лодка благополучно пришвартовалась; и разбросанные по лужайке,
Усталые от полуночного труда утомленные путники дремали.
Над ними широкая и высокая протянулась кедровая роща.
Качели на своих огромных руках, трубный цветок и виноградная лоза
Вешали свою веревочную лестницу вверх, как лестницу Иакова,
На чьей отвесной лестнице восходили и спускались ангелы цвести.
Вот такое видение увидела Эванджелина, когда спала под ним.
Наполнено было ее сердце любовью, и рассвет открывшегося неба
Осветил ее душу во сне славой небесных областей.

Все ближе и ближе, среди бесчисленных островов,
Бросила легкую, быструю лодку, которая неслась над водой,
Подгоняемая своим курсом мускулистыми руками охотников и звероловов.
К северу нос его обращен к земле бизонов и бобров.
У руля сидел юноша с задумчивым и озабоченным лицом.
Темные и запущенные локоны затеняли его лоб, и печаль
Несколько не по годам на его лице было ясно написано.
Гавриил был тем, кто, уставший от ожидания, несчастный и беспокойный,
Искал в западных дебрях забвения себя и печали.
Они быстро скользили вдоль берега острова,
Но на противоположном берегу, за ширмой из пальмет,
Так что они не видели лодки, которая лежала, спрятанная в ивах,
рванули весла, и невидимые были спящие,
Ангела Божьего не было никого, чтобы разбудить спящую девушку.
Они быстро ускользнули, как тень облака в прерии.
После того, как издалека утих звук их весел на ямах,
Как от магического транса, спящие проснулись, и девушка
Сказал со вздохом дружелюбному священнику: «О отец Фелициан!
Что-то говорит в моем сердце, которое рядом со мной блуждает Гавриил.
Это глупый сон, праздное и смутное суеверие?
Или ангел прошел и открыл истину моему духу? »
Затем, покраснев, она добавила: «Увы, моя легковерная фантазия!
Для таких ушей, как твое, такие слова не имеют значения.
Но преподобный ответил, и он улыбнулся, отвечая:
«Дочь, слова твои не праздны; и для меня они не бессмысленны.
Чувство глубокое и неподвижное; и слово, которое плавает на поверхности
, Подобно метательному буйку, который выдает, где спрятан якорь.
Посему верь своему сердцу и тому, что мир называет иллюзиями.
Гавриил действительно рядом с тобой; ибо недалеко к югу,
, На берегу Тече находятся города Сен-Мавр и Св.Мартин.
Там долго странствующая невеста будет снова отдана своему жениху.
Там давно отсутствующий пастырь вернет свое стадо и свою овчарню.
Прекрасна земля с ее прериями и лесами фруктовых деревьев;
Под ногами сад цветов и синее небо.
Наклонившись вверх и опираясь куполом своим на стены леса.
Живущие там назвали его Эдемом Луизианы ».

С этими радостными словами они поднялись и продолжили свой путь.
Мягко настал вечер. Солнце с западного горизонта
Как фокусник протянул свою золотую палочку над пейзажем;
Возникли мерцающие пары; и небо, и вода, и лес
Казалось, что все загорелось от прикосновения, таяло и смешивалось вместе.
Висящее между двумя небесами облако с серебряными краями.
Лодка с капающими веслами плыла по неподвижной воде.
Сердце Эванджелины было наполнено невыразимой сладостью.
Тронутые волшебным заклинанием священные источники чувств
Сияют светом любви, как небо и вода вокруг нее.
Затем из соседней чащи пересмешник, самый дикий из певцов,
Поднимаясь вверх на ивовых брызгах, которые нависали над водой,
Стряхнул из своего горла такие потоки бредовой музыки,
Что весь воздух и лес и волны казались тихими, чтобы слушать.
Сначала были жалобные и грустные; затем взлетает до безумия
Казалось, они следуют за безумными вакханками или направляют их.
Затем послышались отдельные ноты в печальном, тихом причитании;
Пока, собрав их всех, он швырял их за границу в насмешках,
Как когда после шторма порыв ветра сквозь вершины деревьев
Стряхивает грохочущий дождь хрустальным дождем на ветвях.
С такой прелюдией, как эта, и сердцами, которые трепетали от эмоций,
Медленно они вошли в Тече, где он течет через зеленые Опелусы,
И, сквозь янтарный воздух, над гребнем леса,
Увидели колонну дым, исходивший от соседнего жилища; —
Они слышали звуки рога и отдаленное мычание скота.

Песнь III

Рядом с берегом реки, в тени дубов, на ветвях которых красовались
Гирлянды из испанского мха и мистической омелы,
Таких, как друиды срубили золотыми топориками во время Святочного прилива,
Стояли, уединенно и тихо , дом пастуха.Сад
Опоясал его поясом пышных цветов,
Наполняя воздух благоуханием. Сам дом был построен из бруса
, вырубленного из кипариса и тщательно скомпонованного.
Большая и низкая была крыша; и на тонких колоннах, поддерживаемых,
, увитых розами, обвитых виноградной лозой, широкая и просторная веранда,
Преследование колибри и пчелы простиралось вокруг него.
В каждом конце дома, среди цветов сада,
Размещенные голубятни были, как вечный символ любви,
Сценами бесконечных ухаживаний и бесконечных споров соперников.
В этом месте царила тишина. Линия тени и солнечного света
Пробежала около верхушек деревьев; но сам дом был в тени,
И от его трубы, поднимаясь вверх и медленно расширяясь
В вечерний воздух поднялся тонкий синий столб дыма.
В задней части дома, от садовых ворот, вела тропинка.
Через огромные дубовые рощи к краю безграничной прерии.
В море цветов, в котором медленно опускалось солнце.
Полный в своем следе света, как корабли с темным полотном.
Висящий на рангах в неподвижном штиле тропиков.
Стоял гроздью деревьев, спутанной веревкой из виноградных лоз.

Там, где лесные угодья встречались с цветочным прибоем прерий,
Верхом на коне, в испанском седле и стременах,
Сидел пастух в гетрах и дублетах из оленьей шкуры.
Широкое и коричневое было лицо, которое из-под испанского сомбреро
смотрело на мирную сцену с величавым видом своего хозяина.
Вокруг него бесчисленные стада коров, которые паслись
Тихо на лугах и дышали паровой свежестью.
Которая поднималась из реки и разливалась по ландшафту.
Медленно подняв рог, висевший у него на боку, и раздвинул его.
Полностью его широкая, глубокая грудь, он выпустил взрыв, который прозвучал
Дико, сладко и далеко, сквозь все еще влажный вечерний воздух.
Внезапно из травы выросли длинные белые рога крупного рогатого скота.
Взошли, как хлопья пены, на встречных течениях океана.
Мгновение молча они смотрели, затем с ревом устремились над прерии,
И вся масса превратилась в облако, тень вдали.
Тогда, когда пастух обратился к дому, через ворота сада
Увидел он фигуры священника и девушки, идущих ему навстречу.
Внезапно он спрыгнул с лошади в изумлении и прыгнул вперед.
Бросился с раскинутыми руками и восклицаниями изумления;
Когда они увидели его лицо, они узнали кузнеца Василия.
Его радушно встретили, когда он проводил своих гостей в сад.
Там, в беседке из роз с бесконечными вопросами и ответами
Дали они выход своим сердцам и возобновили свои дружеские объятия,
Смеялись и рыдали по очереди или сидели молча и задумчиво.
Задумчивый, ибо Гавриил не пришел; а теперь темные сомнения и опасения
Украли девичье сердце; и Василий, несколько смущенный,
Нарушил тишину и сказал: «Если бы вы прошли через Атчафалаю,
, как вы нигде не встретили лодку моего Габриэля на заливе?»
При словах Василия по лицу Эванджелины промелькнула тень.
Слезы навернулись на ее глаза, и она сказала с трепетным акцентом:
«Ушел? Габриэль ушел?» и, пряча лицо на его плече,
Все ее отягощенное сердце отступило, и она плакала и сетовала.
Тогда добрый Василий сказал, — и его голос стал бодрым, когда он это сказал: и мои лошади
Угрюмый и беспокойный, выросший, испытанный и обеспокоенный, его дух
Не мог больше выносить спокойствие этого тихого существования.
Всегда думающий о тебе, неуверенный и печальный,
Всегда молчаливый или говорящий только о тебе и своих бедах,
Он, наконец, стал настолько утомительным для людей и девушек,
Утомил даже меня, что наконец я подумал обо мне , и послал его
в город Адайес, чтобы обменять мулов с испанцами.
Оттуда он пойдет по индийским тропам к горам Озарк.
Охота за мехом в лесах, на реках, ловящих бобра.
Итак ободритесь; мы будем следить за беглым любовником;
Он недалеко, и Судьба и потоки против него.
Завтра и прочь, и сквозь красную утреннюю росу
Мы будем быстро следовать за ним и вернуть его в темницу ».

Тогда послышались радостные голоса, и с берегов реки,
Поднявшись на руках товарищей, явился скрипач Михаил.
Долго прожил он под крышей Василия, как бог на Олимпе,
Не заботясь ни о чем, кроме раздачи музыки смертным.
Он был очень известен своими серебряными замками и скрипкой.
«Да здравствует Майкл, — кричали они, — наш храбрый акадский менестрель!»
Когда они несли его в триумфальном шествии; и тотчас же
Отец Фелициан двинулся с Эванджелиной, приветствуя старика
Доброжелательно и часто и вспоминая прошлое, в то время как Василий, восхищенный,
С веселой радостью приветствовал своих старых товарищей и сплетников,
Громко и долго смеялся и обнимал матерей и дочерей. .
Очень дивились они, увидев богатство кузнеца сидеванта,
Все его владения и его стада, и его патриархальное поведение;
Очень дивились они, услышав его рассказы о почве и климате,
И о прериях; чьи бесчисленные стада принадлежали ему, кто их схватил;
Каждый думал в своем сердце, что он тоже пойдет и поступит так же.
Таким образом, они поднялись по ступеням и, пересекая прохладную веранду,
Вошли в холл дома, где уже ужинал Василий.
Ждал его позднего возвращения; и они вместе отдыхали и пировали.

Над радостным пиром внезапно спустилась тьма.
Все было тихо снаружи, и, озаряя пейзаж серебром,
Прекрасная взошла росистая луна и мириады звезд; но внутри дверей,
Ярче этих, сияли лица друзей в мерцающем свете лампы.
Затем со своего места наверху, во главе стола, пастух
излил свое сердце и свое вино в бесконечном изобилии.
Закуривая трубку, наполненную сладким табаком Natchitoches,
Так он говорил своим гостям, которые слушали и улыбались, слушая: —
«Еще раз добро пожаловать, друзья мои, которые долгое время были без друзей и бездомных,
Добро пожаловать! еще раз в дом, который, может быть, лучше старого!
Здесь не голодная зима застывает нашу кровь, как реки;
Здесь никакая каменистая земля не вызывает гнев фермера.
Лемех гладко проходит по земле, как киль по воде.
Круглый год апельсиновые рощи цветут; и трава вырастает на
За одну ночь больше, чем за все канадское лето.
Здесь также бесчисленные стада дикие и невостребованные в прериях;
Здесь тоже можно получить землю по просьбе, и леса из древесины
Несколько ударов топора вырубают и превращают в дома.
После того, как ваши дома построены, и ваши поля пожелтеют от урожая,
Ни один король Англии Георгий не прогонит вас прочь от ваших усадеб,
Сожжет ваши жилища и амбары, и украдет ваши фермы и ваш скот.
Сказав эти слова, он выпустил гневное облако из ноздрей,
Пока его огромная коричневая рука с грохотом опустилась на стол,
Так что гости все вздрогнули; и отец Фелициан, изумленный,
Вдруг остановился, ущипнув нюхательного табака на полпути к его ноздрям.
Но храбрый Василий продолжил, и его слова были мягче и веселее: —
«Остерегайтесь лихорадки, друзья мои, берегитесь лихорадки!
Ибо это не похоже на наш холодный акадский климат.
В двух словах вылечить паука, повешенного на шею! »
Затем послышались голоса у двери и приближающиеся шаги. свежая веранда.
Это были соседние креолы и маленькие акадские плантаторы,
Которые были вызваны в дом Василия Пастуха.
Веселая встреча давних товарищей и соседей:
Друг обнял друга; и те, которые прежде были чужими,
Встреча в изгнании, сразу же стали друзьями друг другу,
Вместе нежными узами общей страны.
Но в соседнем зале доносится музыка.
Из созвучных струн мелодичной скрипки Майкла
Прервала всю дальнейшую речь.Вдали, как дети в восторге,
Все, что было забыто рядом, они отдавались сводящему с ума
Водоворот головокружительного танца, который качался и качался под музыку,
Сказочный, с сияющими глазами и порывом трепещущих одежд.

Между тем, в стороне, во главе зала, священник и пастух
Сидят, беседуя вместе о прошлом, настоящем и будущем;
В то время как Эванджелина стояла, как зачарованная, потому что в ее
Старые воспоминания поднимались и громко посреди музыки
Слышала она шум моря и неудержимая печаль
Пришла к ее сердцу, и незримо она кралась вперед. в сад.
Прекрасна была ночь. За черной стеной леса,
Наклонив вершину серебром, взошла луна. На реке
Упал то тут, то там сквозь ветви трепетный отблеск лунного света,
Как сладкие мысли любви на темном и коварном духе.
Ближе и кругом разбросанные цветы сада
Излили их души запахами, которые были их молитвами и исповеданиями.
В ночь, когда она шла своим путем, как молчаливый картезианец.
Более благоуханный, чем они, и тяжелый тенями и ночной росой,
Повесил сердце девушки. Спокойствие и волшебный лунный свет
Казалось, ее душу наполнила неопределенная тоска;
Как, через садовые ворота, и под тенью дубов,
Прошла она по тропинке к краю безмерной прерии.
Безмолвно оно лежало, покрытое серебристой дымкой, и светлячки
Сверкали и уплывали прочь в смешанных и бесконечных числах.
Над ее головой звезды, мысли Бога на небесах,
Сияли в глазах человека, который перестал удивляться и поклоняться,
За исключением того случая, когда пылающая комета была замечена на стенах того храма,
Как будто рука появился и написал на них: «Упарсин.
И душа девушки, между звездами и светлячками,
Бродила одна, и она воскликнула: «О Гавриил! О мои возлюбленные!
Ты так близко ко мне, и все же я не могу тебя увидеть?
Ты так близко ко мне, и все же твой голос не доходит до меня?
А! как часто твои ноги ступали по этой тропе в прерии!
А! как часто твои глаза смотрели на леса вокруг меня!
А! как часто под этим дубом, возвращаясь с работы,
Ты ложился отдыхать и мечтать обо мне во сне твоих!
Когда эти глаза увидят, эти руки сложатся вокруг тебя? »
Громко и внезапно прозвучал звук козодоя
Как флейта в лесу; и вскоре, сквозь соседние заросли,
Все дальше и дальше он плыл и замолчал.
«Терпение!» прошептали дубы из пророческих пещер тьмы:
И с залитого лунным светом луга ответил вздох: «Завтра!»

Яркое солнце взошло на следующий день; и все цветы сада
Омыли его сияющие ноги слезами и помазали его локоны
восхитительным бальзамом, который они несли в своих хрустальных вазах.
«Прощай!» сказал священник, когда он стоял у темного порога;
«Смотри, чтобы ты принес нам блудного сына от его поста и голода,
И также безумную деву, которая спала, когда приходил жених.«
« Прощай! »- ответила девушка и, улыбаясь, вместе с Василием спустилась
вниз к берегу реки, где уже ждали лодочники. бегство того, кто несся впереди них,
Унесенный волной судьбы, как мертвый лист над пустыней.
Ни в тот день, ни в следующий, ни еще в тот день, который был успешным,
Нашли, что они следят за его курсом в озере или лес, или река,
И спустя много дней они не нашли его; но расплывчатые и неопределенные
Слухи были их проводниками через дикую и пустынную страну;
Тиль, в маленькой гостинице в испанском городке Адайес,
Уири и измученные, они вышли и узнали от болтливого домовладельца,
, что накануне, с лошадьми, проводниками и товарищами,
Гавриил покинул деревню и пошел дорогой прерий.

Песнь IV

Далеко на западе лежит пустынная земля, где горы
поднимаются сквозь вечные снега на свои высокие и светящиеся вершины.
Вниз от их неровных, глубоких оврагов, где ущелье, как ворота,
Открывает проход, грубый для колес эмигрантской повозки,
На запад течет Орегон, Уоллвей и Овайхи.
На восток, окольным курсом, среди гор Ветряной реки,
Через долину пресной воды выпадает осадок через Небраску;
И южнее, от Фонтен-куи-Баута и испанских гор,
Изрезанный песком и скалами и унесенный ветром пустыни,
Бесчисленные потоки с непрекращающимся звуком спускаются к океану аккорды арфы, в громких и торжественных вибрациях.
Между этими ручьями простираются чудесные, красивые прерии,
Волнистые заросли травы, вечно перекатывающиеся в тени и солнечные лучи,
Яркие, с пышными гроздьями роз и пурпурными аморфами.
По ним бродили стада бизонов, лоси и косули;
Над ними бродили волки и стада лошадей без всадников;
Пылающие пожары и порча и ветры, утомляющие путешествиями;
По ним бродят разбросанные племена сыновей Измаила,
Окрашивая пустыню кровью; и над их ужасными боевыми тропами
Круги и паруса ввысь, на величественных крыльях, стервятник,
Как неумолимая душа вождя, убитого в битве,
По невидимой лестнице, восходящей и взбирающейся по небу.
То тут, то там поднимаются дымы от лагерей этих диких мародеров;
Кое-где на окраинах быстрых рек возвышаются рощи;
И мрачный, молчаливый медведь, монах-отшельник пустыни,
Спускается по их темным ущельям, чтобы выкапывать корни у берега ручья,
И над всем небо, ясное и кристально чистое небо,
Как защитная рука Бога, перевернутого над ними.

В эту чудесную страну, у подножия гор Озарк,
далеко вошел Габриэль, за ним следили охотники и звероловы.
День за днем, с их индейскими проводниками, девушка и Бэзил
следовали за его летучими шагами и каждый день думали, чтобы его схватить.
Иногда они видели или думали, что видят дым от его костра.
Поднимается в утреннем воздухе с далекой равнины; но с наступлением темноты,
Когда они добрались до места, они нашли только тлеющие угли и пепел.
И хотя их сердца временами были грустными, а тела утомленными,
Надежда все еще вела их, поскольку магия Фата Моргана
показывала им свои озера света, которые отступили и исчезли перед ними.

Однажды, когда они сидели у вечернего костра,
тихо вошла в маленький лагерь индийская женщина,
которой носили глубокие следы печали и терпения, столь же великого, как и ее горе.
Она была женщиной шауни, возвращающейся домой к своему народу.
Из далеких охотничьих угодий жестоких Каманш,
, где был убит ее канадский муж, Кур-де-Буа.
Были тронуты их сердца ее рассказом, и они были очень тепло и дружелюбны.
Они обрадовались, и она села среди них и пировала.
На мясе буйвола и оленине, приготовленной на углях.
Но когда их трапеза была закончена, и Василий и все его товарищи,
Измотанные долгим дневным переходом и погоней за оленями и бизонами,
Растянулись на земле и заснули там, где вспыхнул трепещущий огонь их смуглые щеки и их формы, закутанные в одеяла
Затем она села у двери палатки Эванджелины и повторила:
Медленно, мягким, низким голосом, с очарованием своего индийского акцента,
Все рассказы о ее любви, с его удовольствия, и боли, и перемены.
Эванджелина сильно плакала от этого рассказа и от того, что знала, что другое
Несчастное сердце, подобное ее собственному, любило и было разочаровано.
Проникнутая в глубины ее души жалостью и женским состраданием,
И все же в ее печали довольна тем, что кто-то из пострадавших был рядом с ней,
Она, в свою очередь, рассказала о своей любви и обо всех ее бедах.
Безмолвно от удивления, Шони села, а когда она кончила,
Стилла была немой; но в конце концов, как будто таинственный ужас
прошел в ее мозгу, она заговорила и повторила сказку о Моуи;
Моуис, снежный жених, завоевавший и женившийся на девушке,
Но когда настало утро, встал и ушел из вигвама,
Блек, таял и растворялся в солнечном свете,
Пока она не увидела его больше, хотя она пошла далеко в лес.
Затем нежными, низкими тонами, которые казались странными заклинаниями,
Сказал ей сказку о прекрасной Лилинау, которую ухаживал призрак,
Это, сквозь сосны на хижине ее отца, в тишине сумерек,
Дыхал, как вечерний ветер, и шептал любви девушке,
Пока она не последовала за его зеленым и развевающимся пером через лес,
И больше никогда не возвращалась, и ее народ больше не видел.
Безмолвная от удивления и странного удивления, Эванджелина слушала
Тихий поток ее волшебных слов, пока область вокруг нее
не казалась заколдованной землей, а ее смуглая гостья — волшебницей.
Медленно над вершинами гор Озарк взошла луна,
Освещая маленькую палатку таинственным великолепием
Касаясь мрачных листьев, обнимая и заполняя лес.
С восхитительным звуком промчался ручей, и ветви
Колыхались и вздыхали над головами еле слышным шепотом.
Было наполнено мыслями о любви сердце Эванджелины, но тайна.
Тонкое чувство закралось от боли и бесконечного ужаса,
Как холодная ядовитая змея крадется в гнездо ласточки.
Это был не земной страх. Дыхание из области духов
Казалось, что парит в воздухе ночи; и она почувствовала на мгновение
Что, как и индийская горничная, она тоже преследовала призрака.
С этой мыслью она заснула, и страх и призрак исчезли.

Рано утром марш возобновился; и шауни
Сказал, пока они шли: «На западном склоне этих гор
Обитает в своей маленькой деревне, глава Миссии в Черной Одежде.
Многому Он учит людей и рассказывает им о Марии и Иисусе;
Громко смеются их сердца от радости и рыдают от боли, когда они слышат его.
Затем, внезапно и тайно, Эванджелина ответила:
«Пойдем в Миссию, там нас ждут хорошие вести!»
Туда направили коней своих; и за отрогом гор,
Когда зашло солнце, они услышали ропот голосов,
И на лугу, зеленом и широком, на берегу реки,
Увидели шатры христиан, шатры иезуитской миссии.
Под высоким дубом, который стоял посреди деревни,
поставил на колени вождя Черной Одежды со своими детьми.
Распятие, закрепленное высоко на стволе дерева, и в тени виноградной лозы,
Глядя своим мучительным лицом на толпу, преклонившую колени под ним.
Это была их сельская часовня. Вверху, сквозь замысловатые арки
над его воздушной крышей, поднималось пение их вечерни,
смешивая его ноты с мягким шепотом и вздохами ветвей.
Молчаливые, с непокрытыми головами, путешественники, приближаясь ближе,
Стояли на коленях на засыпанном дугой полу и присоединились к вечерним молитвам.
Но когда служба закончилась и благословение выпало
Forth из рук священника, как семя из рук сеятеля,
Медленно преподобный подошел к чужестранцам и приветствовал их
; и когда они ответили, он добродушно улыбнулся,
Услышав в лесу домашние звуки своего родного языка,
И со словами доброты провел их в свой вигвам.
Там они отдыхали на циновках и шкурах, и на лепешках из кукурузных початков.
Пировали и утоляли жажду из сосудов учителя.
Вскоре была рассказана их история; и священник торжественно ответил: —
«Не шесть солнц взошли и не зашли с тех пор, как Гавриил сидел
На этой циновке рядом со мной, где теперь отдыхает девушка,
Сказал мне ту же самую печальную историю, затем поднялся и продолжил свое путешествие!»
Тихий был голос священника, и он говорил с акцентом доброты;
Но сердце Эванджелины упало на его слова, как зимой снежинки
падают в какое-то одинокое гнездо, из которого улетели птицы.
«Он ушел далеко на север, — продолжал священник; «но осенью
года, когда погоня закончится, снова вернется в Миссию.
Тогда Эванджелина сказала, и голос ее был кротким и покорным:
«Позволь мне остаться с тобой, ибо душа моя печальна и скорбит». его мексиканский конь с его индейскими проводниками и товарищами.
Возвращение домой Василий вернулся, а Эванджелина осталась в миссии.

Медленно, медленно, медленно дни сменяли друг друга,
Дни, недели и месяцы; и кукурузные поля, которые вырастали из земли
Green, когда пришла незнакомка, теперь она машет над ней,
Подняли свои тонкие стержни с переплетенными листьями и образовали
монастырей для нищенствующих ворон и зернохранилищ, разграбленных белками.
Тогда в золотую погоду кукуруза была очищена от шелухи, и девицы
Покраснели у каждого кроваво-красного колоса, потому что это означало любовника,
Но криво рассмеялся и назвал его вором на кукурузном поле.
Даже кроваво-красное ухо Эванджелине не принесло ее любовника.
«Терпение!» священник сказал бы; «Имейте веру, и ваша молитва будет услышана!
Посмотрите на это сильное растение, которое поднимает голову с луга,
Посмотрите, как его листья повернуты к северу, как магнит;
Это цветок компаса, что перст Божий насадил
Здесь, в бездомной дикой природе, чтобы направить путь путешественника
По подобным морю, бездорожью, безграничной пустыне.
Такова вера в душе человека. Цветы страсти,
Веселые и пышные цветы, ярче и ароматнее,
Но они обманывают нас и сбивают нас с пути, и их запах смертоносен.
Только это скромное растение может вести нас сюда, и в дальнейшем
Венчает нас цветами асфоделей, влажными от росы непента ».

Настала осень и прошла, и зима, а Гавриила не было;
Расцвела открывающая весна и ноты малиновки и синей птицы
Звучали сладко на земле и в дереве, но Гавриил не пришел.
Но от дуновения летних ветров донесся слух.
Слаще пения птиц, или оттенка, или запаха цветов.
Далеко на севере и востоке, в лесах Мичигана,
Гавриил поселился в своей хижине на берегу реки Сагино,
И с вернувшимися проводниками искали озера Св. Лаврентия,
С грустным прощанием Эванджелина ушла из миссии.
Изнурительными путями, долгими и опасными переходами,
Она достигла, наконец, глубин мичиганских лесов,
Нашла она, охотничий домик, заброшенным и разрушенным!

Так скользили долгие печальные годы, и в сезоны и места
Ныряльщики и издалека видели странствующую деву;
Теперь в Шатрах милости кротких Моравских миссий,
Теперь в шумных лагерях и битвах — поля армии,
Сейчас в укромных деревушках, в поселках и густонаселенных городах.
Она пришла, как призрак, и скончалась незамеченной.
Прекрасна была она и молода, когда в надежде отправилась в дальний путь;
Блеклая была она и старая, когда разочарованием все закончилось.
Каждый последующий год что-то крал у ее красоты,
Оставляя за собой, шире и глубже, мрак и тень.
Тогда появились и распространились слабые серые полосы на ее лбу,
Рассвет другой жизни, что прорвало ее земной горизонт,
Как в восточном небе первые слабые полосы утра.

Canto V

На этой восхитительной земле, омываемой водами Делавэра,
Сильванскими тенями охраняет имя апостола Пенна,
Стоит на берегу прекрасного ручья город, который он основал.
Там весь воздух бальзам, а персик — символ красоты,
И улицы все еще повторяют имена лесных деревьев,
Как будто они хотели бы умилостивить дриад, чьи пристанища они досаждали.
Там из беспокойного моря высадилась Эванджелина, изгнанница,
Нашла среди детей Пенна дом и страну.
Там умер старый Рене Леблан; и когда он ушел,
Видел рядом с ним только одного из всей сотни его потомков.
Что-то, по крайней мере, было на дружеских улицах города,
Что-то, что говорило с ее сердцем и делало ее больше не чужой;
И ухо ее понравилось Тебе и Ты квакеров,
Ибо оно напомнило прошлое, старую акадскую страну,
Где все люди были равны, и все были братьями и сестрами.
Итак, когда бесплодные поиски, разочарованные усилия,
Кончились, больше не возобновлять на земле, не жалуясь,
Туда, как листья к свету, были обращены ее мысли и ее шаги.
Как с вершины горы дождливый утренний туман
Откатывается, и вдали мы смотрим на пейзаж под нами,
Освещенный солнцем, с сияющими реками, городами и деревнями,
Так упал туман из ее разума, и она увидела мир далеко под ней,
больше не Тьма, но весь озаренный любовью; и тропа
, по которой она взошла так далеко, ровно и гладко лежащая вдали.
Гавриил не был забыт. В ее сердце был его образ,
Облаченный в красоту любви и юности, каким она его видела в последний раз,
Только прекраснее, сделанное его смертоносным молчанием и отсутствием.
В ее мысли о нем не входило время, потому что его не было.
Над ним годы не имели власти; он не был изменен, но преображен;
Он стал для ее сердца, как мертвый, а не отсутствующий;
Терпение, отречение от себя и преданность другим,
Это был урок, который ей преподала жизнь, полная испытаний и печали.
Так была распространена ее любовь, но, как некоторые пахучие специи,
не потерпела ни потерь, ни потерь, хотя и наполняла воздух ароматом.
У нее не было другой надежды и желания в жизни, кроме
Кротко, благоговейными шагами, священными стопами своего Спасителя.
Так много лет она прожила как Сестра Милосердия; частые посещения
Одинокие и жалкие крыши в людных переулках города,
Где бедствия и нужды скрывались от солнечного света,
Где болезни и печаль на чердаках томились заброшенными.
Ночь за ночью, когда мир спал, сторож громко повторял
по шумным улицам, что в городе все хорошо.
Высоко в каком-то одиноком окне он увидел свет ее свечи.
День за днем, в серой заре, медленно через пригороды
Тащился немецкий фермер с цветами и фруктами на рынок,
Встретил то кроткое, бледное лицо, возвращавшееся домой после своих наблюдений.

Тогда было так, что на город обрушилась эпидемия,
Предвещаемая чудесными знамениями, и в основном стаями диких голубей,
Затемняло солнце в своем полете, и в зобах не было ничего, кроме желудя.
И, поскольку морские приливы возникают в сентябре
года, затопляя серебряный поток, пока он не переходит в озеро на лугу,
Так смерть затопила жизнь, и, устремившись по ее естественной окраине,
распространилась на солоноватое озеро, серебряный поток существования.
Богатство не имело силы подкупить, ни красота не очаровала угнетателя;
Но все одинаково погибли под бичом его гнева; —
Только, увы! бедняк, у которого не было ни друзей, ни слуг,
Убежал умирать в богадельне, доме бездомных.
Тогда в предместьях он стоял, среди лугов и лесов, —
Теперь город его окружает; но, тем не менее, с его воротами и калиткой
Кроткий, посреди великолепия, его скромные стены, кажется, повторяют
Мягко слова Господа: «Бедные вы всегда имеете с собой».
Туда днем ​​и ночью приходила Сестра Милосердия. Умирающий
Взглянул ей в лицо и действительно подумал, что вот там
Проблески небесного света окружают ее лоб великолепием,
Так, как художник рисует на бровях святых и апостолов,
Или как висит на ночь над городом, видимым вдалеке.
Их глазам показались светильники города небесного,
В сияющие врата которых вскоре войдет их дух.

Таким образом, в субботу утром, по улицам, пустынным и тихим,
Идя тихим путем, она вошла в дверь богадельни.
Сладко в летнем воздухе пахло цветами в саду;
И она остановилась в пути, чтобы собрать среди них самых прекрасных,
Чтобы умирающие еще раз возрадовались их благоуханию и красоте.
Затем, когда она поднималась по лестнице в коридоры, охлажденные восточным ветром,
Далеко и мягко на ее ухо упали колокольчики с колокольни Крайст-Черч,
Между тем, смешавшись с ними, по лугам доносились
Звука. псалмов, которые пели шведы в их церкви в Викако.
Мягко, как опускающиеся крылья, покой часа упал на ее дух;
Что-то внутри нее сказало: «Наконец-то твои испытания окончены»;
И с легким видом вошла она в комнаты болезни.
Бесшумно передвигался вокруг усердных, заботливых служителей,
Смочил лихорадочную губу и ноющий лоб, и в тишине
Закрыв слепые глаза мертвым и скрыв их лица,
Где на своих ложах они лежали, как сугробы снега у дороги.
Многие вялые головы, поднявшие голову, когда вошла Эванджелина,
Повернулись на подушку боли, чтобы смотреть, когда она проходила, для ее присутствия
Упал на их сердца, как луч солнца на стенах тюрьмы.
И, оглянувшись, она увидела, как Смерть, утешитель,
Возложив руку на сердца многих, навсегда исцелила их.
Многие знакомые формы исчезли в ночное время;
Их места были вакантными, или их уже заняли посторонние.

Внезапно, словно охваченная страхом или чувством удивления,
Она все еще стояла, расставив бесцветные губы, в то время как дрожь
Пробежала по ее телу, и, забытые, цветы упали с ее пальцев,
И из ее глаз и щеки свет и цвет утра.
Тогда с ее уст сорвался крик такой ужасной тоски,
Что умирающие услышали его и встали с подушек.
На поддоне перед ней раскинулось тело старика.
Длинные, тонкие и серые локоны были на его висках;
Но, когда он лежал в утреннем свете, его лицо на мгновение
Казалось, снова приняло формы своего прежнего мужского достоинства;
Так меняются лица умирающих.
Горячие и красные на его губах все еще обжигали прилив лихорадки,
Как будто жизнь, как иврит, кровью залила свои врата,
Чтобы Ангел Смерти мог увидеть знамение и пройти.
Неподвижный, бессмысленный, умирающий, он лежал, и его дух был истощен
Казалось, что он тонет сквозь бесконечные глубины во тьме,
Тьма сна и смерти, вечно тонущая и тонущая.
Затем, сквозь те царства тени, в умноженных реверберациях
Слышал тот крик боли, и сквозь сменившуюся тишину
Прошептал нежным голосом с нежным и святым акцентом
«Габриэль! О мои возлюбленные!» и замер в тишине.
Затем он увидел во сне еще раз дом своего детства;
Зеленых акадских луга, среди которых есть лесные реки,
Деревня, горы и леса; и, идя под их тенью,
Как в дни своей юности, Евангелина воскресла в его видении.
Слезы навернулись на глаза; и так же медленно, как он поднял веки,
Исчезло видение, но Эванджелина встала на колени у его постели.
Напрасно он старался прошептать ее имя, потому что акценты оставались невысказанными.
Умер на его губах, и их движение открыло то, что говорил бы его язык.
Напрасно он старался подняться; и Эванджелина, стоя на коленях рядом с ним,
Поцеловала его умирающие губы и положила его голову ей на грудь.
Сладкий был свет его глаз; но он внезапно погрузился в темноту,
Как если бы лампа задувалась порывом ветра у окна.

Теперь все кончилось: надежда, и страх, и печаль,
Вся сердечная боль, беспокойное, неудовлетворенное желание,
Вся тупая, глубокая боль и постоянная тоска терпения!
И, когда она еще раз прижала безжизненную голову к своей груди,
Кротко она поклонилась и пробормотала: «Отец, я благодарю Тебя!»

Еще стоит первобытный лес; но вдали от его тени,
Рядом, в своих безымянных могилах, спят влюбленные.
Под скромными стенами маленького католического кладбища,
В самом центре города они лежат неизвестные и незамеченные.
Ежедневно приливы жизни утихают и текут рядом с ними,
Тысячи пульсирующих сердец, где их сердце покоится и вечно,
Тысячи ноющих мозгов, где их уже нет,
Тысячи трудящихся рук там, где их перестали от их трудов,
Тысячи утомленных ног, где их ноги завершили свой путь!

Еще стоит первобытный лес; но под сенью его ветвей
Обитает другая раса, с другими обычаями и языком.
Только на берегу печальной и туманной Атлантики
Остановились несколько акадских крестьян, чьи отцы из изгнания
Блуждали обратно на свою родину, чтобы умереть на ее лоне.
В койке рыбака колесо и ткацкий станок еще заняты;
Девы все еще носят свои нормандские чепчики и киртлы из домотканого материала,
И к вечернему огню повторяют рассказ Эванджелин,
Пока из его каменистых пещер соседний океан
Громко говорит и безутешно с акцентом отвечает на вой леса.

Поэзия Юлии | Джулия Кэмерон в прямом эфире

ПОМНИТЬ
Меня не было там, когда твоя мать родила тебя.
Несомненно, вы пришли в этот мир голодными и мокрыми.
Мы все так делаем.

Конечно, вы пришли, как и все мы.
Из этого темного моря душ,
Тот вздох, который выводит нас вперед
И зовет нас обратно — мы все разделяем это.

Если это правда, и это — даже для тебя —
Почему ты разбил стекло о
Пол? Почему не морская трава на
Дно океана? Почему не гладкий камень, ива
На ветру? Почему ломается, а не гнет, а
Даже ломается, почему не чинить? Вы знаете как.

Пройдите со мной до окраины города.
Снимите обувь и почувствуйте землю.
Она мягче женщины.
Это безопаснее, чем твой отец.
Это вода. Это воздух.
Это то место, куда ты возвращаешься
С этой тоской ты не можешь назвать.

Избавься от стыда. Это старое пальто.
Помни, кто ты. Ты звезда,
Гора, тот фонтан на солнце.
Ваше сердце — бархатная пещера.
Где поют птицы.

Ты что помнишь?

Иди ко мне
Иди ко мне.
Нет тьмы, в которой
Я не могу тебя видеть.

Приди ко мне.
Мое зеленое сердце хранит твоих предков.
Они ждут, чтобы услышать ваши мечты.

Поговори с ними. Они знают ваше имя.
Не воображайте, что вы одиноки.
Не думайте, что они оставили вас.
Слушают,
Ждут твоего голоса.

Иди домой. Мы все ждем.
Каждая птица помнит вас.
Лев в своей гордости все еще знает ваше имя.
Газель, змея, серебряная цапля
Подъем на берегу — все это и многое другое —
Ваша семья.

Вернись ко мне. Не нужно растирать кости в пыль,
Сердце ржавеет.

Ты нам известен,
Только вернись домой.

МОЯ СТРАНА
В моей стране музыка запрещена
Чтобы ты не услышал ее и не начал танцевать на улицах,
Плач о твоей славе.

В моей стране поэзия запрещена.
Из страха, что ты услышишь свое имя и заговоришь на языках.

Если ты будешь танцевать в моей стране,
Они сломают тебе кости
И превратят тебя в нищих.

В моей стране
детей учат маршировать рядами.
Страх испечен в хлебе.

Я люблю свою страну.
Нет горя,
Только несчастье.
Тихо, как плачущая голодная женщина.

Я люблю свою страну.
Нет страсти. В нем
заглушенных желаний, объятий, но нет огней.

В моей стране есть безопасность.
В моей стране есть правила.
В моей стране нет королей.
В моей стране нет дураков.

В моей стране вас не примут.
Посмотрите, что вы сделали с моей дочерью,
Как она расчесывает волосы, напевает,
И живет за счет воды.

Мой сын хочет следовать за тобой,
Но я не позволю.
Ему незачем видеть горы
И море.
И если он это сделает,
Он просто забудет их.
Как и у меня.

Когда-то я жил в стране, которую вы называете своим домом.
Это земля моих предков
Который я оставил позади.
Что мне нужно с облаками у ног,
Луна все еще там на завтрак?
Это была коварная страна.
Свобода может разбить тебе сердце.

Я помню, как однажды ночью танцевал с женщиной, у которой перехватило дыхание.
Я был близок к смерти от ее поцелуев
От нее пахло туманом.
Я все еще чувствую запах этой женщины, если мне снится.

Если мне снится, то есть пение,
Звон музыки в моих костях.
Если мне приснится, эти города обратятся в пепел,
Снова качаются высокие травы,
Я смеюсь с друзьями.

О, вы опасны для меня.
Моя страна не выдержит тебя —
И твой смех.

ВЫ МЕНЯ ЗНАЕТЕ
Вы меня знаете.
Я шел к вам, затаив дыхание.
Вы меня знаете.
Я ждал в твоих костях.
Если я незнаком, то и воздух.
Я всегда был рядом.

Когда вы были молоды и бродили по зеленым холмам
Чувствуя запах моря —
Это был я.

Позже, когда вы станете старше и смелее

Тогда они узнали, что
Я был уличным фонарем той дождливой ночью.
Сена рассказала вам свои секреты и сказала:
Начни.

Вы начали. Я был окном
, в котором вы вас видели…
Я постучал по стеклу, вы отвернулись.
Вы думали, что я кот —

И в этом была правда.

Я шел по переулкам, Темным от твоей боли.
Я был в тех долинах
Где ты снова видел.

Вы меня знаете.

ГРУША
Вот так.
На столе груша.
Его фланг — это каждая женщина, которую я когда-либо знал.

В вазе у окна цветы.
Пионы, сирень, анемоны, тюльпаны.
Их лепестки принадлежат каждой женщине
, которую я когда-либо знал.

Мякоть груши.
Запах цветка.
Суп сваренный по частям.
Наши сердца такие,
Смесь по-прежнему —
Но еще одно —
Ты моя вода.

ИЕРУСАЛИМ ХОДИТ ПО ЭТОМУ МИРУ
Это большое счастье.
Воздух шелковый.
В взглядах есть молоко, пришедшее от незнакомцев. Я не мог бы быть счастливее, если бы я был хлебом, и ты мог бы меня съесть.
Радость опасна.
Это наполняет меня секретами.
«Да» шипит в моих жилах.
Старания, которые я стараюсь скрыть
Прозрачны, как стекло.
Конечно, это пройдет,
Ветер поцелуев,
Музыка в супе,
Группа деревьев,
Смеясь, когда я говорю их имена.

Это все осанна.
Это все молитва.
Иерусалим ходит по этому миру.
Иерусалим ходит по этому миру.

АФРИКА
Мы все — Африка.
Влажная тьма,
Зверь, пробирающийся сквозь деревья.
Мы джунгли,
Водопад,
Пронзительный крик птицы
Мы не можем назвать.

Я свет на склоне
той горы —
Вырисовывается над равниной
Пурпурный, как синяк.

Что тут терять?

Я — окапи
Прыгающий в воздух —
И вот,
Большая и тихая змея,
Больше, чем ветка дерева,
Перекосила тропу.
Мы все меняем форму.

В утреннем свете,
Я сияю во тьме.
«Пантера» — это просто другое слово для обозначения ночи.
Вы правильно поняли.
Это часть меня —
Но все мы Африка.
И это верно не в темноте.

Вот, из того неподвижного озера —
Посмотрите на форму, которую я создаю:
Розово-розовый, который поднимается вверх, как аплодисменты.
Я вкладываю когти в ножны, покрываю свою покрытую мехом грудь.
Это лучшее. Колесо люблю музыку.
Мы все крылатые.

Мы все Африка. Если я могу это сказать, то можете и вы.
Дождь идет по равнине на таких же ногах, как у меня.
Мы все Африка.

ЭЛЕМЕНТЫ
Ты пьешь меня, как воду,
Лижи меня, как соль,
Паши меня, как землю,
Я заставляю тебя расти.

Солнце
На склоне горы
Обжигает щеку.
Эта гора не слабая.
А мы не такие сильные
Стихии нас не изменят.

Великая сила
Движется через нас
К связи.

В тихом лесу,
Гора набирает высоту.
Подъем высокий и крутой.
Покатая обочина меняет погоду.
На севере деревьев
Маленькие растения погружают свои пилоны в кору.

Небо темное,
Облака собираются над нами и внизу.
Разве вы не знаете? любовь — это лавина?
И гора,
И это,
Внезапный снег.

ДАЛЬНЯЯ СТРАНА
Вы — далекая страна.
Ветер — родной язык.
Дистанция — нестандартная.
Отсутствие досягаемости — это эмпирическое правило.
Потребуется тело Английский
Чтобы успешно пересечь границу.
Все туземцы тупят. В моей стране есть чай,
бутерброда, тихое пианино.
Фортепиано, фортепиано, пианиссимо.
В вашей стране есть барабаны.
Барабаны сквозь деревья
Звук для моего уха, как гром.
Ваше тело содрогается от
Та же протяжная нота.

Все мои тонкости, вкусы, которые я приобрел,
Погрузитесь в гущу
вашей сложной погоды —
Или ускользните прочь.
Я смотрю, как моя тележка с чаем скользит по полу.
Когда я спрашиваю: «Еще?» Я не имею в виду
Все, что мы пьем из фарфоровой чашки.
И этого мало.

В вашей стране
Тьма виднее дня;
Только ночью можно летать правильно
Полет вслепую, над джунглями,
Некуда приземлиться,
Вы тянетесь из открытой кабины
Чтобы почувствовать дождь на руке.

ИСТИННЫЙ СЕВЕР
I.
Аттракцион создает географию,
Территория сердца
Границы, погода,
Опасности тропы.
Потребность в участках,
Компасы, наборы для выживания.
Ты настоящий север.

II.
Я хочу любить тебя, как карту,
С границами и возможностями.
Я хочу любить тебя как компас,
С намерением и направлением.
Как нож, пистолет,
Инстинкт защиты.
Я хочу любить тебя, как веревку,
Толстую и крепкую, как надежда.

ЭТА ЗЕМЛЯ
Эта земля не сотворена
Для наших несчастий.
На деревьях не растет
Как плоды.
Не собираешь, как ягоды.
Это не овощ, а корень,
Высокие вкусные травы.
Он не плавает в нашем море или
Бродит по прериям.

Земля знает печаль —
Наводнения, голод, засухи
Это опаляет землю до пергамента, так
Наши имена развеваются, как пыль.

Земля знает потери —
Внезапный мороз, эпидемия,
Насекомые спускаются, как темные
Жужжащие облака, съедающие даже наши мысли.

Коварный снег,
Дожди, которые идут слишком рано
Или слишком поздно.Мы можем жить с этим.
Земля практикуется в этих скорбях.

Они естественны, как ребенок, который
Ускользает, несмотря на нашу любовь.
Земля может удержать и смягчить все эти печали.
Просто дай ей время. Время, которое превращает ее поля
Из зеленого в коричневый.
Время, которое вьется в виноградную лозу
Для сладких усиков,
Как крохотные ручки.

Наши страдания время от времени порождают кое-что еще.
Тиканье неестественное.
Наши тела знают цену.
Почувствуйте, как они хотят лечь посреди травы.
Слушайте, как они вздыхают о ветре, несущем
Пение и жаворонок сверчка, ветер, который шумит и колышется
Как река.

Наша земля не состоит из таких звуков.
Снимите обувь. Приложи щеку.
К этой темной земле, которая жаждет утешить вас.

Эта земля создана не для наших страданий.
Мы сделались несчастными из-за тоски по этой земле.

STAG
Я видел оленя в городе.
Бархатный рог,
Пропитанный потом,
Пахнущий мускусом и навозом,
В одиночестве,
На рассвете,
Он двинулся на север.
Каждый раздвоенный след копыта
Раскол в снегу.
О.
Как я скучаю по твоему животному дыханию,
Случайное тепло твоего тела.
Я видел оленя в городе.

BODY ENGLISH
Мы говорим на языках.
Мой рот к твоему уху.
Твоё ухо ко рту.
Мы говорим на языках.
Используйте основной английский.
Из уст в уста,
От сердца к сердцу.
Части речи.
Каждый.
Каждая наша оговорка изящна.
Наши лучшие слоги молчат.
Мы говорим на языках.
Наши шкуры разговаривают.
Поговори со мной.

ЭТО ПРОСТОЕ
Я замечаю мелочи —
Паук, крадущийся под дверью,
Лист, поднимающий воздух,
Серебряные волосы, горящие в твоем виске.
Это простая вещь.
Мгновения проходят, и мы проходим вместе с ними.
Скажи мне, почему, зная, что все мы умираем, я не могу слышать, как ты переводишь дыхание.

ТИХИЕ ЖИВОТНОЕ
О тихое животное, спящее,
Какие сны лежат в твоих клетках?
Какие века привели вас сюда
Сквозь уголь и лед?
Подергивание глаз, завиток губ —
Снова сны крови.

Кровь всегда мечтает,
Планирует продвинуть нас вперед
И вернуть нас,
Мечтать о темных местах,
Пещерах и спинах звезд.

Ваши кости слоновой кости — клыки времени
Кто ест всеми нашими ртами.
Этот полумесяц? Это просто кость
, Брошенная вне досягаемости.
Звезды ночью были чьими-то молочными зубами.

Кровь помнит
То, что забывает разум.
Душа — тихое животное.
Дана меньше мысли, чем памяти,
Больше мечтам, чем плану,
Душа больше обязана полузабытым богам
Чем бодрствующей жизнью человека.

ВЫ НЕ МОЖЕТЕ НАЗВАТЬ МЕНЯ
Вы не можете назвать меня.
Вы не знаете моего имени.
Я не такой уж маленький и глупый
Ты бы хотел, чтобы я был.

Вы не можете назвать меня.
Я стрела сквозь время.
Моя рифма не так узка, как твой разум.
Не сомневайтесь.
У меня будет сезон.

Ты бы сделал меня маленьким.
Вы бы заставили меня называть вас «сэр».
Как будто я какой-то дворняга,
Мучу по улицам,
Взбитый и желтый.
Я не тот парень
Вы бы встретились.

У тебя слепота в глазах.
Вы не видите мой размер.

Я больше твоих страхов,
Глубже слез Бог оплакивал океан.
Мы созданы для преданности из любви.

Ястреб, голубь,
Черный медведь и ее детеныш,
Дуб, ясень,
Ива и трава —
У каждой своя песня
И вы ошиблись в моей
Назвать меня таким маленьким.

И если я надену твой сотовый,
я разорву его, как снаряд.
Я буду и большим, и маленьким.
Я все-таки назову себя.

Буквы, которые вы не используете —
Это то, что я выбираю.

PINK IVORY
Я розовая слоновая кость.
Только король может требовать меня.
А он — только раз в год.
Среди моей эбеновой сестры
Я бледен, как английская роза.
В сердце их великой тьмы
Я свет, который растет.
Музыка, которую я создаю,
Форма, которой я дышу, чтобы дышать
Может означать внезапную смерть
Для неосторожных людей, которые упали на меня
, как им заблагорассудится.
Я королева деревьев.
Я знаю свое место.
Я знаю человека, которого это требует.
Я розовая слоновая кость
Только король может требовать меня.
Только король может назвать меня.
Назови меня. Никогда не приручай меня.
Я розовая слоновая кость.

АФРИКАНСКИЙ КОРОЛЬ
Я африканский король.
Моя музыка течет по твоим улицам
Как темная вода среди деревьев.

Бледнее слоновой кости, моя улыбка
Серп луна.
У тебя нет такой комнаты,
Достаточно большой, чтобы вместить меня.

Кот, который движется сквозь черное,
Я именно такой.
Мой звук беспокоит землю, которую вы думаете, что нашли.
Я свободнее, чем показываю.
Вы меня не знаете.

Я африканский король.
Мои предки спали под луной.
Они слышали барабанный бой и поток
Их собственной крови.
Эта кровь во мне.
Я всегда свободен.
Огонь может потухнуть
Но не та луна
И эта луна знает мое пение.
Эта луна слышит мой звон
Сквозь стальные улицы и тени, сделанные из камня.
Форма зуба и когтя,
Эта луна наполняет вас трепетом.
Я африканский король.
Поет меня домой.

КОГДА ОН НАШЕЛ МЕНЯ
Я блуждал по пустыне
Когда он нашел меня.
Он был чужим.
Он говорил на иностранном языке. Он назвал меня по имени и
дал мне воды.

«Вы жаждете своей истинной природы»,
Он сказал, не говоря ни слова.
Мое сердце пело, как натянутая струна.
Я не представлял себе эту вещь.

Я обычный человек.
Моя жизнь была проста как хлеб.
Когда он отвернулся,
Я заплакал.

«Вы проснулись», — сказал он.
«Ты спал».
Это было правдой,
И поэтому я последовал за ним.

Кто знал, что он может превратить воду в вино?
Кто знал этот фокус с хлебами и рыбой?
Сад и скала, плачущая мать —
Кто знал? Он знал их всех.
Если вы спросите меня, он ответил так, как звали.
Я бы не стал менять то, к чему он меня привел.
Человек или Бог, которому он меня научил —
Просто делай то, что ты должен делать.

Я бродил по пустыне
Когда он нашел меня.
Он был чужим.
Он говорил на иностранном языке.
Он назвал мое имя и дал мне воды.
Что в этом такого, что я колеблюсь?

ФОНАРЬ ЛУНЫ
Есть фонарь Луны
Которая движется по побережью.
Это луна, которая заставляет людей
помнить.
Вы знаете эту луну.
Вы видели это из окна своей спальни.
Он застал вас на прогулке, Преследуя мечты перед рассветом.
Это луна
Которая знает твое тайное сердце,
Луна знает тебя
Лучше, чем сын.
Почему ты прячешь свое смуглое лицо?
Эта луна является экспертом в этой игре.
Что вы получаете, если умалчиваете свое имя?
Эта луна видела ваше рождение.
Эта луна знает себе цену.
Эта луна из серебра и золота
Как и ваша душа.

СТРАНА ПРОТИВОРЕЧЕНИЙ
Я — страна противоречий.
У меня гористое сердце,
Полное перекатов и перевалов —
Трещины и трещины —
Там, где снег, в этот конец августа,
Все еще замерз, так что…
Я не буду делать прогнозов.
Есть части меня, которые, возможно, никогда не растают… или…
Лавины, наводнение,
Эта любовь хитрая.
Как моя кровь.

Я страна противоречий.
Между деревьями крадется соболь.
Сокол ловит ветер.
Крошечный цветок указывает вверх, как звезда.
Внизу река.
Внизу поток.
Внизу зеленеет
, которое растет из моего глубокого снега.

DOORWAY
Я путешествовал давно.
Все лица мне казались одинаковыми.
Гора и равнина,
Солнце и дождь—
Они слились воедино.
Я был своей погодой
То, что у меня было, я нес на спине,
Простой рюкзак, тяжелый как камень —
Я назвал тот дом.
Это могло продолжаться вечно —
Никогда не угадаешь.
Пересекая великую пустыню,
Вы не можете думать об этом, поэтому
Я прожил свою жизнь шаг за шагом.
Я видел впереди не дальше слепого,
И не возражал.

Деревня была маленькая;
Горы высокие;
Воздух был разреженным и чистым.
Я не знал, что она рядом.
Улица была крутой;
Снег был глубоким;
Дома сгорбились, как нищие.
Я не заглядывал внутрь —
Все мы голодны.

Я услышал пронзительный крик.
Я думал, это ветер.
Я услышал пронзительный крик.
Он закричал — и снова закричал.

Потом я увидел дверной проем.
Потом я увидел ее лицо.
Я видел, как и я, она путешествовала
Во все далекие места.

Я увидел, что ей одиноко.
Я видел, что она была одна.
Я видел, как она меня манила.
Я видел, что поехал домой.

Мы рассказываем эту историю со смехом,
Мы обращаем ее, как камень.
Она говорит, что кричала не одна —
Это был я.

Один из нас кричал.
Один из нас боится.
Никакой разницы,
С той разницей, что это имело значение.

НЕ ПОДГОТОВЛЕННЫЙ
I.
Я не готов к этому.
Я не могу произнести это блаженство.
Путь, по которому мы текем,
Знание, куда идти.

Эти приливы и отливы —
Не можем ли мы сделать это медленно?
Где стены,
Тени в залах?
Этот свет —
Неужели это правильно?
Откуда это?

Я знал другое солнце,
Я ходил по другой земле
Где воздух использовался для скорби.
Думаю — мы уезжаем.

II.
До встречи
Я знал твое лицо
По звездам и камням.
Я узнал твое имя
По ветру и траве.

До того, как мы встретились
Красная земля держала мое сердце,
Небо убаюкивало мои мечты,
Лесная подстилка была моей зеленой кроватью.
Это было то, за что я женился
До того, как мы встретились.

Теперь, когда вы здесь.
Я женат на галактиках.
Наше небо не содержит меня.
Наше солнце — свеча того, что я вижу.

Стены отвесные, как обрыв.

ЕСТЬ МУЗЫКА
Есть музыка.
Вы слышите это в крови.
Жаждет, как мать,
Шепчет, как любовник,
Идет, как брат, на войну.

Есть музыка.
Течет как река,
Вы чувствуете его запах в воздухе.

Для меня это тропа,
Между этими скалами,
По краю утеса,
По склону.

Это река, которую картографы
не допускают.
Они никогда этого не покажут.

Есть тропа.

Я оставлю записи.

ПОСЛЕ МАГЕЛЛАНА
Я хочу сделать вид, что земля
не круглая.
Я хочу притвориться, что не люблю тебя.
Любовь к тебе изменила все. ec
Я знаю, что движение к горизонту
ничего не решит.
Нет последнего края,
Я не могу сделать шага, последний,
Чтобы достичь конца.
Земля изгибается от меня.
Наклоняюсь вперед, тянется,
Он встречает меня сзади.
Тронутый, не трогательный,
Я твой любовник.
Ты окружаешь меня так же непоколебимо
Как эта земля, от которой я ухожу.

ВЫЖИВАНИЕ
Я могу представить жизнь без тебя.
Небо без звезд.
Время до языка.
Первобытный возраст
Со значениями, касающимися выживания.

Я могу представить мир без звука,
В котором не звенят колокола, В котором тихо летают птицы
По небу, приглушенному отсутствием солнца.

Чего я не могу себе представить, так это того, что я выжил —
Еще жив, еще дышу,
Когда мне не хватает воздуха.

Я стараюсь не скучать по тебе.
Я пытаюсь не дышать.

НА КАРТЕ АМЕРИКИ
На карте Америки я мог бы провести линию между нами.
Я мог бы повесить эту веревку фонарями.
В середине встречи,
Фонарь может быть розовым, а не синим.
Издалека это выглядело бы как одно сердце.

Встретимся там.
Встретимся на том месте, где
Мы не то, чего мы боимся
И никогда не были, кроме
года, когда у нас не было фонарей и света.

Представьте: в нашем доверии
Мы стоим на прахе
Пепла и алмазов.
Представьте себе: даже в этой темноте
Я правильно понял.

ВЕРЯЯ В КАНЗАС
В больнице меняют бинты
Посменно. Каждое утро, пока капает дождь
Как глюкоза. Позже, пока солнце наклоняется
Сквозь жалюзи, как бамбуковые щели.
Вечером тоже, когда подходит.

Работают быстро, отрывая мягкие полоски марли.
Снежно-белый и мягкий, как пушковые спинки бабочек.
В Канзасе в сумерках бабочки падают, как снег.
Здесь все по-другому. Их полет кажется ухабистым.
Не знаю. Я могу нервничать. Там было безумие.

Они нашли меня сжимающим за руку маленького ребенка
Говорят, я убил его мать или, может быть, другую.
Они нашли меня без обуви. Без ноги.
Я наступил на мину, которая должна была убить меня.
Там было безумие. Клянусь,
Они все были врагами.

Я попросил другую медсестру,
Лечебные руки.
Тот, кто понимает
Чудо роста урожая,
Цикл покоя,
Обещание продуваемой ветрами равнины.

Я попросил медсестру
Кто верит в Канзас,
Она должна видеть, как я иду,
Двуногий и целиком,
Шагаю по полям, сонным от зерна.
Она должна верить, как Канзас,
Всегда весна, всегда дождь.

ГЛУБОКАЯ МУЗЫКА
Я более глубокая музыка
Чем твои колокола,
Висящие за горло
В каком-то высоком шпиле,
Раздача приглушенных нот
Монахов.

Я — музыка каньона,
Долина, улица города,
Переулок —
Ты слышишь мой ритм.
Вы ходите ногами.

Плач младенца,
Вздох старейшины —
Я все это.
Пантера на ваших улицах,
Успокойся.

Я ты и все они.

Красное сердце этой зеленой земли,
Я расплавлен в ядре —
И я больше.

Я музыка, созданная океаном.
Мои глубины держат ледяной огонь,
Как далекие звезды.
Мой звук — наш.

Мы — музыка, перекликающаяся с ветром.
Наше пение разносится по этой планете
Как шелковые веревки.
Услышь тебя во мне.
Мы единое целое.

Я твои мечты и надежды.
Я твоя потеря, твоя скорбь.
Все, что вы уезжаете,
Все, что прошло раньше и падает
Позади. Я — это вино
, произведенное на основе того, чем вы были.
Я место, где вы начинаете
То, кем вы становитесь.

Я играю на барабанах,
Это глубокое гудение,
Это суммирование частей
Это делает нас единым целым.
Я твоя душа.

Поверьте, когда я говорю
, я глубокая музыка.
Слушайте меня, как я свистю
По вашим венам.
Слушай меня, как я колыбельную
Твои боли.
Слушайте, как я говорю,
И еще раз повторю:
Я глубокая музыка.

Только выберите его, и моя заметка
станет вашей.
Мы едины.
Мы все то, что спели
И становимся.
Открой глотку
И отдай свой голос.
Мы — глубокая музыка.

ПОЧЕМУ МЫ ПИШЕМ
Есть много вещей, которые сопротивляются именованию,
И поэтому мы пишем.
Пишем, потому что язык скользкий,
И правда.
Мы пишем, потому что
Свет, который мы должны видеть к
, всегда меняется.

Никогда не забывайте, что писатели — пророки.
Мы говорим на языках.
Мы даем показания.
Мы друг для друга зеркало веры.
Наши слова делают нас видимыми.
Наше слушание делает нас услышанными.

Никогда не забывайте, что писатели — солдаты.
Наше письмо — это длинный марш,
Путешествие во времени.
Каждое слово — барабан.
Мы слышим это на больших расстояниях,
Достигая друг друга и самих себя.
Каждое стихотворение — это дневной марш.
Праздник более необходим, чем вода или вино.
Каждое стихотворение — это глоток крови.

Никогда не забывайте, что письмо — это проявление смелости.
Не в те дни, когда это просто, а мы недооцениваем его.
Не в те дни, когда тяжело и мы пишем как песок.
Наши слова — факелы.
Передаем их из рук в руки
И устами в уста
Как пылающий поцелуй.

Никогда не забывай сказать спасибо.
Каждый слог — благодать.

POULTICE
Не говорите мне,
Доктор.
Я знаю, что это не способ припарить душу.
В течение большей части года
я принимал
Эти терапевтические дозы виски и джина.
Они были моим наркозом.
Патентное лекарство Я выбрал
Против вашего доброго совета.
Можно подумать, что после всего этого времени,
я знаю, как прижечь сердце.
«Будь милым»?
Возможно, я смогу
Но проблема в том,
По крайней мере частично,
При всем вашем осторожном прощупывании.
Я нашел знакомый
изгиб вашего черепа
Скальпеля достаточно
Чтобы вскрыть любую рану.

Слепой, пьяный
Стоит ли удивляться, что среди
моих самых деликатных сделок
я могу внезапно найти веточку
Все еще застрявшую в моих волосах,
Паук, тайно обвивающий мочку уха?
Вы должны были быть там.

Наверное
Вы должны были познать тьму и ужас.
Вы должны были знать, как мои пальцы чувствовали
Швы, стыки, герметичный дверной проем,
Тесное и грязное пространство:
Дом.

Иногда, посреди разговора,
Идя по солнечной улице,
Средь бела дня,
Моя тень настигает меня.
Я почувствую озноб и пот,
Как гладкий холодный бок бутылки.
Мои руки поднимутся,
Как в капитуляции,
Или в молитве.

Там, в витрине магазина,
я вижу себя,
Болтун.

Сорвать незадачливую ветку
Это напоминает мне о моей удаче,
Отмахиваю могилу,
Обеспокоенный тем, что выгляжу нормально.
Разве это не чудо?

Сирень
Кто знает, что за сирень
Стоит зеленая земля?
Кто знает, стоит ли их аромат
Стоит ли когда-нибудь
Потеря самодостаточности,
Размягчение в ядре,
Ускорение в центре,
Разрушение до оттепели?
Кто знает, если зимняя земля,
Привыкла к ее холоду,
Горит, когда просыпается,
Согревает против ее воли?
Древний аромат сирени
Волнует современного человека слезами.
Духи желания
Вызывает зеленую землю из сна.

СЛОВА ДЛЯ ЭТОГО
Хотел бы я взять язык
и сложить его, как прохладную влажную тряпку.
Я бы сказал тебе на лбу.
Я бы обернул слова тебе на запястьях.
«Вот, там», — сказали бы мои слова
Или что-то лучше.
Я прошу их роптать,
«Тише» и «Тссс, все в порядке».
Я прошу их провести вас всю ночь.
Хотел бы я взять язык
И мазать, успокаивать и охлаждать
Где лихорадка покрывает волдыри и ожоги,
Где лихорадка обращается против тебя.
Хотел бы я взять язык
И исцелить слова, которые были ранами
У тебя нет имен.

АВАРИЯ
Вы решили, что мы — авария.
Кто может вас винить?
Аварии случаются
И мы тоже.

Часто не обращают внимания на факт аварии.
Мы делаем ставку на сюрприз.
Мы ориентируемся на факт
Этого не должно было случиться.

Вы помните, как ехали в Нью-Мексико,
На шоссе, недалеко от Пеньяско?
Сделали поворот шпильки, отметив
букву «U», отмеченную крестиком.
«Здесь случаются несчастные случаи»,
Вы мне сказали. Ты коснулся моего колена.

Выжившие после тяжелых аварий
Рассказывайте хорошие истории. Я им верю.
Они говорят о туннелях, фигурах света,
Внезапное искривление в пространственно-временном континууме,
Временная способность плавать без боли.

Говорят, они наблюдали за собой,
раскинутых,
искривленных под наклоном,
искалеченных — счастливых.
«Я ничего не почувствовал», — говорят они.
С удивлением.«Я слышал музыку».

Я тоже.

РАЗРЫВ И ВХОД
Мое сердце — не меблированная комната:
ПЕРЕХОДЫ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ.
Я слишком много знаю о таких комнатах.
Треснувшая оконная штора,
Единственное растение, кот.
В моем сердце есть нечто большее, чем это.

Вы закрываете одну дверь, чтобы поговорить.
Вы открываете другой и касаетесь меня.
Мы подходим друг другу как замок и ключ.
Я твое ограбление,
Твое убежище.

Но мое сердце не та комната.
Днем, когда светло.
Мое сердце — утро.
Он сказал мне это всю ночь.
Моя кровать была пуста, если не считать снов.

В моих снах, мое сердце
Это не меблированная комната.
Замок менять не надо.
У вас есть ключ.
В моих снах ты меня не сломаешь,
Вход.

ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ПОЭМА
Первый раз,
Я поцеловал твой рот,
Я был удивлен.
У тебя был вкус клубники,
Я скучал по твоему рту.

УДИВИТЕЛЬНО
Я плачу деньги.
Дай ему секс.
Я делаю ставки на него.
Купи розы.
И бананы.
Я рассказываю ему истории.
Спой песни.
Это плохо ко мне относится.
Сводит меня с ума.
Он дает мне стихи.

ЛЕТО
Лето в этом городе такое жаркое
Метро движутся по своим туннелям
Как черные змеи.

В постели мы медленно поворачиваемся,
Как грили.

ЗИМА
В первый раз, когда я увидел
фотографий Антарктиды,
я вздрогнул, увидев твое лицо.
Самое удивительное
Удивительно.
Любой дурак узнал бы
Ледниковый штиль, ледяная льдина.

Холодные факты таковы:
Согреваемый твоими руками, я замерзаю.

СПЯЩИМ
Мы разговариваем во сне.
Наше молчание наполняется языком.
Dreaming,
Слушаю шорох ваших мыслей.
Шевелится, как простыня,
Как переворачиваешь и переворачиваешь
Идея о нас.

WEEDING
Я восхищаюсь вселенной.
Экономия на убытках.
Земля богаче
За убийство ее цветов.
Внутренний сад процветает,
Искореняет свой ранг, роскошный
Сорняки, те щупальца жизни вне закона
Которые растут по клеточному закону,
Не упоминает ни заборов, ни упорядоченных рядов.

Смерть внезапная, по природе,
Самая добрая. Молния не гремит
Прежде, чем ударит.
Молния света,
Раскол неба,
Тот момент, когда все ясно
И затем исчезло;
Эта смерть — его собственное объявление.

В мире природы
Каждая потеря имеет значение.
Сорняки,
Неуместные садовники
Изящные топиарии,
Посылают свои усики сквозь скалу.
Цветущие, порванные ветром
На каком-то бесперспективном мысе
В конце концов, они живы.

Из всех сорняков, которые не допускаются садовниками, мой любимый —
Чикори.
Вы, наверное, видели его кресты,
Ветер бросал синие полосы,
Синий, наполовину серебряный, как слезы.
Выдернутый с корнем чикори умирает
Быстро.
Subborn как собственное семя Бога,
Вы замечаете это позже, стоя у дороги,
Как будто собираетесь ехать в какое-то безопасное место.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Моя кожа белая и бескровная
В больнице блики
От лампочки над моим зеркалом.
Поймай меня сюда,
Паутина с капиллярами,
Сеть венами,
Я укрыта в ножнах для утешения,
В моей собственной гладкой коже.

Я вполне себе операция.
Весь день
Я чистил яблоки,
Сдирал кожицу
К черепу фруктов,
Нарезал осторожно,
Я видел красные рты,
Губы дрожали от спешки,
Убегал быстрее слов
Истек кровью.

Я в чрезвычайной ситуации.
Какая-то перерезанная артерия,
Непристойно болтается, как свободный провод,
Истекающий ток.

ФАНТОМ
У души есть фантомные конечности
Это зуд и жжение.
Пни любви,
Они тоскуют по другим жизням.
Я роняю перчатку.
Вы наклоняетесь, чтобы поднять его, и я думаю,
Когда? Но не могу достать его.
Чего-то не хватает.
А потом иногда, целуя тебя,
Я получаю дежавю.
Эта губа, я думаю,
Это бедро, которое толкает бедро?
Мы слишком знакомы.
Ты проводишь меня до двери

Вы поправите мой воротник, коснитесь моей шеи.
Я подозреваю, что мое сердце — падающая звезда.
Мы зашли так далеко.

RIB
Я чувствовал себя так, как дома, спал
В изгибе твоей руки,
Прижался к твоей грудной клетке,
Я назвал меня твоим недостающим ребром.

Я не верю, что солгал.
Но если измерить боль,
Из-за этой боли в боку
Я бы сказал, что у меня нет ребра.

Полая кость моя грудь.
Мои клетки где-то плачут.

РОЗЫ
Розы на столе для завтрака
Угрожают моему равновесию.
Держусь осторожно,
Легкое похмелье.

Я вижу, ты затушил сигарету
В горшке для моей герани.
Мне стыдно. Я сделал
Ничего, чтобы спасти ее.

Моя губа и шея в синяках.
Мне нужно лечь спать, думая, что это не имеет значения.
Но я весь в коже, и
Мои самые маленькие кости знают лучше.

ЛЮБОВЬ
Губа твоего тела
Это край известной вселенной.

Пространство между звездами
Удерживает биение вашего сердца.

Ночью, когда звезды спят,
Они отдыхают в этой темной комнате
Где вспыхивают искры жизни.

Ты оставил семена поэзии
Внутри меня.

ЛИНИИ, ПИРИРОВАННЫЕ ОТ M.B.
При вызове корабля с берега
Вам нужно только знать, какой океан.
Это и ближайший массив суши.
Другими словами, вы рассчитываете позицию
в самых грубых терминах.

Тебе не нужно знать
Этот фосфор светится с правого борта,
Или услышать хлопок летучей рыбы
Эта прыгающая слепая земля,
Как и ты, у ног твоего любовника.

Шлепок соленых брызг,
След пены
Ведущий домой
Это исчезает…
Не считайте.
Не останавливайтесь на размышлениях
Возможность подключения
Со временем, по расстоянию и неверному направлению.

Скоро вы заговорите.
Достаточно скоро она расскажет вам
Как это было той ночью
Когда ей приснились белые простыни,
Липкие с крахмалом,
И внезапный изгиб вашего тела,
Вход в ее сон.

При вызове корабля с берега,
Знай, что все мы в равной степени находимся в море.
Наша мрачная планета, этот кусок сырости и гранита,
Парусный шар перед лицом Бога.
Не бойтесь.

При вызове корабля с берега
Игнорируйте шансы.

ОТМЕТЬТЕ МОИ СЛОВА
В конце концов, она тебя достанет.
Она будет держать вас дольше и лучше, чем я.
Ее вкус наполнит ваш рот.
Ты войдешь в нее
Как пейзаж, растворяющийся во тьме.
Я это вижу.

Вся моя рыбалка, мои участки, мои кастрюли и сковородки,
Мои планы на нас, это все развлечение.
Это она, а не я.
Доверяйте ее версии.

Мы лежим под карнизом спальни
И никто не дышит.
Мы считаем, как овцы, прошедшие дни.
Мы делаем вид, и каждый верит,
Мы останемся вместе.
В этой прекрасной фразе: «Навсегда».
Но она захочет тебя.

В наши дни ваше лицо в морщинах, как бумага.
Царапины и царапины времени
Совпадает с моими.
На фото в бюро
Вы были молоды и щегольны.
На фото, еще в ноль, мы успели.

О, прекрасные руки под плотью — кость.
Подгибаемся.
Смерть, как дальний гром,
Пятна в ясную погоду. Друг,
Возраст — это клетка, в которой она тебя поймает.
Я протягиваю руку, чтобы держать, и то, что я достаю, старое.

Итак, мы лжем. Укрывшись на руках,
Мы слышим удар, посещаем трещину.
Рядом, отсчитываем
На сколько нас не хватало:
Детские прелести. Она тебя заполучит.

И когда она ударит, как молния,
Она отведет тебя домой одну.
Ты ляжешь в ее постель;
Я буду лежать в наших собственных.

Ее темный запах наполняет твой нос,
Когда ее молчание становится невыносимым,
Она облизывает твою шею
И, да, ты забудешь.

стихотворений ‘Ласки’ — Hello Poetry

Виктор Д. Лопес (11 октября 2018 г.)

Вы родились за пять лет до начала гражданской войны в Испании и
Жили в скромном двухэтажном доме на нижней улице Фонтана, напротив океана, который
подарил вам свое богатство. и красотой, но также отнял у вас вашего любимого и самого благородного старшего брата
Хуана, который был убит, работая рыбаком в море в нежном возрасте 19 лет.

Вы были маленькой девочкой, очень склонной к слезам. Соседи заставили бы вас плакать, просто сказав:
«Chora, neniña, chora» [плакать, девочка, плакать], что мгновенно вызывало безутешный плач.
В возрасте семи или восьми лет вы были ослеплены глазной инфекцией. Сельский врач
Спас тебе зрение, но не раньше, чем ты пропустишь целый год в школе.

Вы так и не оправились от потерянного времени. Ваше нетерпение и стыд за то, что вас оставили позади, не позволили
You наверстать упущенное.Твоя уязвленная гордость, стыд от незнания того, что знали твои друзья,
Твое беспокойство и твоя неспособность держать язык за зубами, когда тебя поправил учитель, создали
Идеальный шторм, который неизбежно отбросил твою миниатюрную лодку к скалам.

Когда вы были еще девочкой, вы видели, как Франко со своим эскортом покидали свою яхту в Фонтане. С невинностью девушки
, которая никогда не научится держать язык за зубами, вы спросили соседку, которая также присутствовала: «Кто этот мужчина?»
«Генералиссимус Франсиско Франко», — ответила она и прошептала: «Скажи« Вива Франко », когда он проходит мимо.
С невинностью маленькой девочки и высокомерием неисправимой старой души ты кричал, указывая:

«Это генералиссимус?» последовал громкий смех: «Он похож на Тома Пальца!»
Член его отряда защиты подошел к вам, подняв свой пулемет с очевидным намерением
Попадать по вам прикладом. «Оставь ее в покое!» — приказал Франко. «Она всего лишь ребенок — виновата не она».
Вы много раз рассказывали эту историю в моем присутствии, всегда с улыбкой или громким смехом.

Я не думаю, что вы когда-нибудь оценили возможный смысл этого «подвига» презрения к
Власти. Мог ли этот акт насмешки сыграть какую-то небольшую роль в их более позднем
Приходе за твоим отцом и взятии его в плен, мучении его месяцами и, в конечном итоге,
приговоре его к расстрелу на Пласа де Мария Пита?

Он избежал своей участи с помощью фашистского офицера, который освободил его, как я уже отмечал ранее.
Такова была его репутация, сила его идей и уважение даже друзей, не разделявших его взглядов.
Такова была ваша невиновность или ваше слепое психическое пятно, что вы так и не осознали свой возможный вклад в
Его разрушение. Слава богу, ты никогда не связывал возможное влияние своих слов на его падение.

Вы всю жизнь обожали своего отца страстью, которой он больше всего заслуживал.
Он умер вскоре после окончания гражданской войны в Испании. Мать с десятью ртами, чтобы накормить
Нужна помощь. Вы выступили в ответ на ее безмолвную, острую потребность. В возрасте
года вы в последний раз бросили школу и начали работать полный рабочий день.

Дети не могут легально работать во франкистской Испании. Тем не менее, двоюродный брат, владелец консервного завода
, сжалился над вашей ситуацией и разрешил вам работать полный рабочий день на своем рыбоконсервном заводе в Саде.
Вы получали такую ​​же зарплату, как и взрослые, преимущественно работающие женщины, и работали лучше
, чем большинство из них, с ловкостью и быстротой, которые хорошо служили вам на протяжении всей вашей жизни.

В свободное время перед работой вы носили воду из коммунального фонтана соседям за несколько центов.
Вы также совершали поездки с водой домой на голове и ведрами в каждой руке. Так продолжалось и после
года. Вы начали работать на консервном заводе Чечни. Вы вставали задолго до восхода солнца, чтобы набрать воду для дома
и для местных рыбаков, прежде чем они отправятся на ежедневную рыбалку за своими личными ведрами.

Все деньги, которые вы заработали, были переданы вашей маме, и она гордилась тем, что девушка может обеспечить больше, чем зарплата
Взрослой женщины — за счет всего лишь своего детства и образования.Вы также постирали одежду для
соседей за несколько центов дороже, с подгузниками для новорожденных всегда бесплатно только для удовольствия,
Разрешено видеть, подержать, провести некоторое время с младенцами, которых вы так сильно любили всю жизнь.
Когда вы стали достаточно взрослыми, чтобы ходить в воскресный кинотеатр и танцевать, вы продолжили процедуру
То же и добавили стирку и глажку воскресной одежды для молодых рыбаков
, которые хотели выглядеть лучше всех для еженедельных танцев. Деньги с этой третьей работы были твоими собственными
на оплату еженедельных причесок, входных билетов в кино и танцевальный зал.Остальное все равно досталось твоей маме.

В 16 лет вы хотели эмигрировать в Буэнос-Айрес, чтобы жить с тётей.
Твоя мама согласилась позволить тебе — при условии, что ты возьмешь с собой свою младшую сестру Ремедиос.
Вы неохотно согласились. Вы обнаружили, что также не можете легально работать в Буэнос-Айресе в качестве несовершеннолетнего.
Значит, вы убедительно солгали о своем возрасте и вскоре после приезда устроились фельдшером в клинику.

Вы мыли унитазы, заправляли кровати, мыли полы и выполняли другие аналогичные порученные задания.
Заработать достаточно денег, чтобы оплатить проезд для своей мамы и двух младших братьев,
Сито (Хосе) и Пако (Франциско).Позже вы устроились горничной в отель в курортном городке
Мар-дель-Плата, владельцы которого полюбили вашу страсть к уходу за их маленькими детьми.

Вы работали горничной и бесплатной няней. Благодаря своей скромной зарплате и
чаевых в качестве горничной вы вскоре заработали остаток средств, необходимых для
Passage вашей мамы и братьев из Испании. Вы вернулись в Буэнос-Айрес и нашли две комнаты, которые могли себе позволить, в районе
Excellent в старом пансионате недалеко от консульства Испании в центре города.

После этого вы устроились на работу в лабораторию Ponds оператором машины по упаковке
Machines for Ponds ‘beauty products. Вы заработали хорошие деньги и помогли поддержать свою
маму и братьев, в то время как она продолжала работать так же усердно, как и всегда в Испании,
Больше не продавала рыбу, но убирала похоронное бюро и стирала одежду вручную.

Когда ваши братья стали достаточно взрослыми, чтобы работать, они присоединились к вам, поддерживая вашу маму
и заставляя ее уйти на пенсию и перестать работать вне дома.
Вы жили со своей мамой в одном доме, пока не вышли замуж за папу много лет спустя,
И никогда не теряли дурной привычки упрямо высказывать свое мнение любой ценой.

Ваш профсоюз пытался заставить вас зарегистрироваться в качестве Peronista. Один раз сгорел дважды осторожно,
Вы отказались, сказав синдикату, что не сбежали от одного диктатора, чтобы объединиться с
Другим. Они угрожали уволить вас. Когда вы не уступили, они пригрозили
репатриировать вас, вашу маму и братьев обратно в Испанию.

Я не могу напечатать здесь ваш ответ. В конце концов они привели вас в кабинет генерального директора
и потребовали уволить вас. Вы потребовали веской причины для их запроса.
Менеджер — несомненно, на свой страх и риск — отказался, заявив, что у него нет лучшего работника.
Чем вы и что у профсоюза нет причин требовать вашего увольнения.

После нескольких лет ухаживания вы с папой поженились. Вы держали мир в руках, имея
хорошо оплачиваемых рабочих мест и значительных сбережений, которые позволили бы вам вести очень комфортную жизнь.
Вы казались неспособными иметь детей, о которых так мечтали. Три года болезненных процедур
позволили вам подарить мне жизнь, и мы прожили еще три года в красивой квартире.

У меня остались воспоминания из очень нежного возраста, и я очень хорошо помню эту квартиру. Но все изменилось.
Когда вы решили заняться бизнесом, который вскоре стал неустойчивым из-за безудержной инфляции и
экономического хаоса в Аргентине начала 1960-х годов. Я слишком хорошо помню вашу крайнюю жертву
И папа в то время — тема для другого дня, но не для сегодняшнего.

Вы были самым трудолюбивым человеком, которого я когда-либо знал. Вы не боялись любой честной работы в
, какой бы сложной она ни была, а ваша неугомонность и соревновательный дух всегда делали вас сотрудником
Stellar, где бы вы ни работали, независимо от того, насколько тяжелая или сложная работа.
Даже дома нельзя стоять на месте, если не с кем поговорить.

Вы были действительно отличным поваром, отчасти благодаря обучению у шеф-повара отеля, где вы
некоторое время работали в Мар-дель-Плата — испанца баскского происхождения, который научил вас многим из своих любимых блюд
— испанских и итальянских блюд. .Ты всегда был ужасно разборчивым в еде. Но вы
Любили готовить для семьи и друзей — чем больше, тем веселее — и для особых праздников.

Папа тоже был прекрасным поваром, но с более ограниченным репертуаром. Я научился готовить
С большой радостью от вас обоих в молодом возрасте. И хотя ни мои кулинарные навыки, ни
Ни один аспект моей жизни не может сравниться с вами или папой, я тоже неплохой повар и
Люблю готовить, особенно для трапез, разделенных с близкими.

Вы с большим удовольствием познакомили моих друзей с некоторыми из ваших любимых блюд, таких как
Cazuela de mariscos, paella marinera, caldo Gallego, рагу, жаркое и ваши несравненные
Canelones, ñoquis, orejas, блины, muñuelos, флан и остальная часть вашего длинного кулинарного репертуара.
В начальной и средней школе папа каждый день забирал меня на обед перед тем, как пойти на работу.

Вы и он работали во вторую смену и не уходили на работу примерно до 14:00.
Часто папа привозил со мной на обед целую машину одноклассников.
Я помню, как будто это было вчера, лица моих еврейских, китайских, японских, немецких, ирландских
И итальянских друзей, когда впервые познакомились с осьминогом, испанской тортильей, кальдо гальего и флан.

То же самое происходило во время колледжа и юридического факультета.Иногда наш дом напоминал собрание Генеральной Ассамблеи ООН
, но всегда с едой. Ты всегда относился к моим
ближайшим друзьям, как к твоим детям, и многие из них по сей день любят
Тебя как вторую мать, хотя они не видели тебя много лет.

У вас была огромная страсть и тяга к тому, чтобы быть матерью (очень жаль, что у вас только один ребенок).
Это сделало вас чрезмерно защищающим. Вы купили мою одежду в эксклюзивном бутике. Я стала живой куклой
для кого-то, кому в детстве отказали в таких игрушках.Вы не выпускали меня из поля зрения и
Держали меня в среде, свободной от микробов, что в конечном итоге привело к некоторым негативным проблемам со здоровьем.

Мой педиатр часто говорил вам: «Я хочу увидеть его с ***** ногтями и царапинами на коленях».
Вы отклонили это заявление как шутку. Вы часто водили меня в парк и на мою любимую карусель
. Но у меня не было ни одного друга, пока мне не исполнилось семь или восемь лет, а потом только один.
У меня не было настоящего круга друзей, пока мне не исполнилось 13 лет.Грустный.

Когда мне был год, я шел и говорил целыми предложениями.
Вы были обеспокоены и отвезли меня к педиатру, который засмеялся. Он показал мне брелок
и спросил: «Что это за Дэнни». «Это ключи от вашей машины», — ответил я. После более продолжительной оценки
он сказал моей маме, что важно поощрять и подпитывать мое любопытство.

По твоему мнению, мне было невыносимо (некоторые вещи никогда не меняются). Я задавал отцу бесконечные вопросы, например,
«Почему солнце горячее? Как далеко расположены звезды и из чего они сделаны? Почему
Я не вижу отражение фонарика, направленного в небо ночью? Почему у самолетов
нет понтонов на колесах, чтобы они могли приземляться как на воде, так и на суше? И т.п.и т. д. и т. д.

Он терпеливо отвечал мне в меру своих способностей и ждал неизбежных последующих действий.
Я помню, как ехал на поезде и автобусе, когда был совсем маленьким, сидел у него на коленях и задавал ему тысячу вопросов.
К сожалению, когда я задавал вам вопрос, на который вы не могли ответить, вы чаще всего придумывали ответ, а не просто говорили: «Я не знаю», или «иди спроси папу», или даже «иди к черту, маленький монстр». ! »

Я сводил тебя с ума. Чем бы вы ни занимались, я хотел научиться этому, будь то работа на швейной машине
, вязание, приготовление пищи, глажка или что-то еще, что выглядело хоть отдаленно интересным.
Я не могу представить ваше разочарование. Но в любом возрасте ты всегда находил в своем маленьком мальчике только радость.
Такой была твоя огромная любовь, которая окружала меня каждый день моей жизни и до сих пор.

Когда вы рассказывали мне историю, и мне не нравился финал, например, в «Красной шапочке»,
я требовал лучшего и бесконечно плакал, если бы не понял. Бедная мама. Какое терпение!
Читать или сочинять историю, которую Дэнни не одобрял, было опасно.
Я помню, как однажды в кинотеатре смотрел мультфильмы, которые я любил (и люблю до сих пор).

Дональд Дак вышел со сцены сразу, съев бутерброд. Сидя между тобой и папой, я попросил у тебя
бутерброда. Вместо того, чтобы объяснять, что сэндвич был ненастоящим, что мы пойдем на ужин после представления.
Чтобы съесть мой любимый бутерброд со стейком (как обычно), вы просто сказали мне, что Дональд Дак скоро принесет мне бутерброд. Но когда сцена изменилась, Дональд Дак вернулся, причмокивая губами без сэндвича.

Тогда разразился ад. Я вопил во все горло, что Дональд Дак съел мой бутерброд.
Он солгал мне и не дал мне обещанного бутерброда. Это было невыносимо.
Невозможно утешить меня или заставить меня понять — слишком поздно — что Дональд Дак тоже был голоден,
Что это был его бутерброд, а не мой, или что то, что было на экране, было просто мультфильмом, а не реальным.

Он, Дональд Дак, мой любимый персонаж Диснея (тогда и сейчас) съел бутерброд этого маленького мальчика. Такое предательство со стороны любимого человека было немыслимо и невыносимо. Тебе с папой пришлось вытащить меня из театра, громко разглагольствуя и оплакивая несправедливость.Истерика (крайне редкая для меня тогда, реже сейчас) продолжалась некоторое время, но все снова было хорошо, когда моя любимая тетя Ньевес дала мне ******* с вареньем и сказала, что Дональд прислал его.

Столько воды под мостом. Ваши собственные воспоминания, как дым на легком ветру, растворились
в нематериальных молекулах, таких как множество звезд в ночном небе, которые не рисуют целостной картины.
Вся жизнь жизненно важных разговоров превратилась в шепот детей в сильнейшем тропическом шторме.
Неуловимые, неуловимые фрагменты — всего лишь сон, прерывающий вечный кошмар.

Это твоя жизнь сегодня. Ваша память всегда была потрясающей. Вы знали имена
каждого человека, которого вы когда-либо встречали, и имена членов их семей. Вы могли дословно вспоминать целые разговоры.
Трех лет обучения оказалось более чем достаточно для того, чтобы выйти в мир, проложив свой собственный
Путь из негостеприимной пустыни и научившись читать и писать в возрасте 16 лет.

Вы были бы гораздо лучшим юристом, чем Я и пылкий адвокат, который боролся бы с несправедливостью
Где бы вы ни находили его и всегда защищали права тех, кто не может защитить себя,
Особенно дети, которые всегда были вашей самой горячей страстью.Вы пожертвовали всем ради других,
Всегда ставили себя последним и никогда ничего не просили взамен.

Вы были прекрасным танцором и умели петь как ангел. Песня была твоим освобождением во времена радости и
— во времена боли. Вы не пили, не курили и ничем не злоупотребляли. На протяжении большей части вашей жизни единственным незначительным удовольствием для вас было еженедельное посещение салона красоты — даже в Испании, где за это платили ваш доход от стирки и глажки
. Вы никогда не были тщеславными, но ваше самоуважение требовало, чтобы вы старались выглядеть как можно лучше.

Вы любили людей и, в отличие от папы, который по большей части стеснялся, вы были вполне счастливы в нечастой
Роль, как в жизни вечеринки — пении, наряжении Чарли Чаплина или новорожденного в канун Нового года вечеринки с семьей и близкими друзьями. Прирожденный рассказчик, пока слабоумие не лишило вас способности формулировать свои мысли,
Вы развлекали бы любого, кто слушал бы, анекдотами, рассказами, шутками и живыми разговорами.

Короче говоря: вы были исключительным человеком с большим духом, озорством и огромным сердцем.
Я знаю, что не объективен в отношении вас, но любой из ваших выживших друзей и членов семьи, которые знали вас
Well, подтвердит это и многое другое через наносекунду. У вас был невероятно позитивный, неукротимый настрой.
Это привело вас к тому, что ангелы опасаются обращаться не из-за глупости, а из-за высшей уверенности.

Life вручила вам вагоны лимонов — достаточно, чтобы засолить самого ярого оптимиста. И вы приготовили не только лимонад
, но и пирог с лимонной меренге, лимонный сорбет, лимонные дольки, а затем измельчили кожуру и получили сладкий
Рисовый пудинг, флан, жареное тесто и еще десяток других деликатесов.А когда все лимоны исчезли, вы посеяли Семена, из которых выросли необычайно красивые лимонные деревья с фруктами, более сладкими, чем виноград, сливы или вишня.

Я всегда с большой гордостью говорил, что вы писатель гораздо лучше меня. Сколько прекрасных романов,
пьес и стихов вы могли бы написать, если бы вы получили половину моего образования и втрое больше моей рабочей нагрузки?
В этом мире нет справедливости. Почему Бог дает беззубым хлеб? Твоя
Потрясающая память больше не позволяет тебе узнавать меня.Я был последним человеком, которого ты забыл.

Но даже сейчас, когда ты не можешь поговорить на каком-либо языке, Иногда твои глаза сверкают, и
Ты называешь меня «нениньо» (мой маленький мальчик на Галисии), и я знаю, что на мгновение ты больше не один.
Но тоже сын, свет угасает и тьма возвращается. Я могу видеться с вами всего несколько часов один раз в неделю.
Мои жизненные обстоятельства не оставляют мне другого выхода. Визиты горько-сладкие, но я им благодарен.

Когда-нибудь у меня не будет даже возможности провести с вами несколько часов.У тебя не будет в моей памяти памятника
в память о твоем уходе, пока остается причина.
Целая жизнь, основанная на неисчислимых жертвах, оставит после себя только самое бедное живое наследие любви
В вашем сыне, которому не хватает подходящих слов, чтобы должным образом чтить вашу память, и всегда будет.

* * *

День тоже настал, сынок. 11 октября 2018 года. Звонок поступил в 3:30 утра.
Через час или два после того, как я заснул. Они тщетно пытались сделать искусственное дыхание. Больше не будет
Возможностей сказать: «Я люблю тебя», погладить руки и лицо, тихо петь тебе в ухо,
Нанести крем на руки или надеяться, что на этой неделе ты меня вспомнишь.

Больше нет времени рассказывать вам о достижениях близких, которых я видел, что они мне рассказывали,
Кто спрашивал о вас на этой неделе, или молиться с вами, или спрашивать, поцеловать ли вы меня, положив мою
Прикоснитесь к вашим губам, чтобы почувствовать радость, когда вы украсили меня множеством маленьких поцелуев в ответ,
Или сказать вам: «Может быть, в следующий раз», хотя чаще всего в течение нескольких месяцев вы не отвечали.

Прощаясь, я поцеловал и обнял тебя, которую всегда посылала Алиса,
Затем последовали еще три поцелуя в лоб от отца (он всегда давал тебе три) и один от меня.
Я бы оставил телевизор включенным на канал с людьми и без звука и, если возможно,
Подождите, пока вы закроете глаза, прежде чем уходить.

Время вышло. Дальнейшие расширения невозможны. Мои молитвы меняются от просьбы к Богу защитить
Ты и Его Милостью позволять тебе немного исцелять каждый день к молитве о том, чтобы Бог защитил твою
Душу и душу отца и позволил тебе покоиться с миром в Его Царстве. Я очень скучаю по тебе и папе
И буду скучать до тех пор, пока Бог наделит меня даром разума.Я никогда не знал, что значит быть одному. Сейчас сделаю.

Четыре года, когда ваш слепящий свет превратился в слабую мерцающую свечу в полной темноте.
Четыре года в страхе, что вы можете знать о своей ситуации.
Четыре года молился о том, чтобы вы не чувствовали боли, печали или одиночества.
Четыре года учатся прощаться. Остальная часть моей жизни теперь жду в надежде увидеть тебя снова.

Я люблю тебя, мама, всем сердцем, всегда и навсегда.

Первоначально написано на испанском языке и переведено на английский с небольшими дополнениями, связанными с кончиной моей мамы (октябрь 2018 г.).Вы можете услышать все шесть моих стихов о невоспетых героях, прочитанных мной в моих подкастах по адресу https://open.spotify.com/show/1zgnkuAIVJaQ0Gb6pOfQOH. (плюс еще много моей художественной, научно-технической литературы и стихов на английском и испанском языках)

Fable под пышными формами дуба зеленого цвета. В ВИДЕ. Пушкин «Дуб зеленый у моря» читать онлайн

Исправленный стих про Лукоморье: Версия № 1

Дуб у моря срубили,
Кота на мясо рубили,
Русалку в бочке посолили,
А они писала — огурцы.
Там, на неизвестных тропах, остаются следы разбитых «Жигулей».
Есть «Мерседес» на куриных ножках, стоит без окон, без дверей.
И 33 героя ищут на помойке три рубля,
И их дядя — Черномор, они 10 рублей украли!

Пересмотренный стих про Лукоморье: Версия № 2

На берегу моря дуб зеленый,
На том дубе интернет
Там в аське висит кот ученый, отбрасывая песни на потом
Там, на беспрецедентном треков, отлично ловит «Мегафон».
Там, в бочке с медом «Старый Мельник»,
Сам князь Гвидон мчится по морю.
Княгиня всем пишет смс,
А серый волк ищет своего игрока.
Там царь Кощей на пустоши,
Там чудесный дух, там пахнет «Ролтоном».

Доработанный стих в Лукоморье: Версия № 3

Дуб срубили под Лукоморьем
Золотую цепочку отвезли в музей
Кота запустили в животный дом
Русалку посадили в бочку
И они написали «Огурцы»
И отпустили по морю…

Там на неизвестных тропинках
Давно росли картофели
Скелеты бродят в сандалиях
Следы разбитой Лады
И Мерседес на куриных ножках
Стенды без окон, без дверей

Есть тридцать три героя
Они ищут в помойке 3 рубля,
И любимого Черномора
Вчера украли у них пятьдесят долларов,
А сам кричит, что все вор!

Вот баба Яга бродит по рынку
И спекуляция порождает
Там царь Кощей пропал за стаканом…
А вот русской водки не пахнет
Кому подходит — нет бутылки ****!

Ну ты алкоголик, Кощей,
Я лучше щи выпью
Чем ты без меры водку льешь!
Да ну ты в свои химеры
Мы больше не верим в тебя!

Иван-царевич в депрессии —
На Сером Волке мухи.
А герой на всех понты
Еще летает в облаках.
И заставляет детей бояться

Сказочная поэма «Зеленый дуб у моря» — вступление к известной сказочной поэме.Он настолько популярен, что существует как отдельное произведение. Каждый взрослый или ребенок легко прочитает наизусть если не все стихотворение, то хотя бы несколько строк из гениального творения Пушкина.

Сказка На Лукоморье зеленый дуб читать

Открывая пролог сказки «Руслан и Людмила», читатель попадает в удивительный мир русской сказки. Жители Лукоморья — самые популярные персонажи известных русских народных сказок. Перед глазами читателя из разных сказочных сюжетов предстают ученый кот, русалка, ступа с Бабой Ягой, Кощей Бессмертный, рыцари, герои, злой Черномор, прекрасная принцесса.Вы можете прочитать сказку онлайн на нашем сайте.

Анализ сказки У Лукоморья дуб зеленый

Поэтическое вступление к поэме Руслан и Людмила — стихотворение У Лукоморья дуб зеленый. Как правило, дети знакомятся со стихотворением Пушкина, когда у них уже есть большой опыт общения с русской народной сказкой и ее известными персонажами. Дети с удовольствием вспомнят, в каких сказках встречаются жители Лукоморья, какие чудеса происходят в этих сказках.Волшебный сказочный спектакль Пушкина вызовет у детей массу эмоций. А что в сказочном стихотворении «На Лукоморье» есть зеленый дуб? Конечно, любовь к русским народным сказкам и поэтическому слову, уважение к богатому наследию русской литературы и вера в чудеса.

Что означает сказочное Лукоморье и где оно находится? Слово «нос» означает изгиб, то есть изгиб — коса, изгиб морского побережья. Согласно мифологии древних славян, это место на краю земли, откуда можно попасть в потусторонний мир.Наверное, поэтому он окутан тайной и полон чудес. Пушкин заселил это вымышленное место героями волшебных русских сказок. Так возникла сказочная страна.

Мораль сказки В Лукоморье дуб зеленый

Поверить в сказку — значит поверить в торжество добра. Именно эта вера прививает человеку невосприимчивость к бездушию. Созданная Пушкиным атмосфера бесконечной сказки, пропитанная русской национальной самобытностью, задевает струны детской души и внушает необходимость сохранить в себе этот сказочный дух вместе с верой в добро и справедливость.

Пословицы, поговорки и сказки

• Есть русский дух, есть запах России.
• Чудеса случаются там, где им верят.
• Чудес на свете не бывает.
• Он стекал по усам, но не попал в рот.

29 января по старому стилю, 10 февраля по новому стилю 180 лет со дня смерти одного из величайших деятелей мировой и русской культуры — Александра Сергеевича Пушкина.Многочисленные исследователи его биографии установили, что это было заказное убийство. Но заказчик и мотивы этого величайшего преступления все еще остаются под вопросом. Сформулируем новую и неожиданную гипотезу, заменяющую многие известные факты. Начнем с неожиданного и неизведанного.

На берегу моря дуб зеленый;

Золотая цепочка на том дубе:

И днем ​​и ночью кот ученый

Все идет по цепочке;

Справа — начинается песня

Слева — сказку рассказывает.

Что здесь неожиданного и неизвестного? Этот вопрос снисходительно задаст всем, кто имел приличную оценку в советской школе. Я не могу гарантировать знания сегодняшних школьников, слушая ответы студентов престижных в свое время вузов на самые простые вопросы. Так что в том, что это первые строки стихотворения «Руслан и Людмила», нет ничего неожиданного. Но то, что Лукоморье — реальный географический объект и обозначен на зарубежных картах и ​​глобусах средневековья?

Что ж, чтобы не напрягать головы читающих спряжениями иностранных слов на старых атласах и глобусах, мы также свяжем Лукоморье с современной географией.

Кстати, как сказано в стихотворении, на старинных картах нет золотой цепочки. Но некая «Золотая баба» присутствует. И это не название «неизвестного» артефакта, знаменитого легендарного идола, объекта поклонения населения не только Северо-Западной Сибири, в точном соответствии с обозначенным объектом на картах, но и Северо-Востока. Европа. Первое упоминание о золотом идоле Севера содержится в скандинавской «Саге о святом Олаве» (XIII век). Интересно, что в Сибири Золотую Бабу иначе называют «сибирским фараоном».В целом сюжет достойный приключенческого фильма, в котором по этому интригующему материалу я лично видел два похожих сценария: один с именем, похожим на «кумира», а другой из серии приключений «Пираньи».

Но это тема, которая требует отдельного освещения и анализа, поскольку дошедшая до нас информация обширна и крайне противоречива. Вернемся к нашему расследованию.

Приуроченный к очередной годовщине смерти великого поэта, несколько лет назад на телеэкранах был показан сериал, посвященный его семейной жизни.В нем супружеская пара соревнуется в том, чтобы подвесить друг к другу разветвленные рога. Однако эта версия истоков дуэли давно появилась как официальная.

Никто не может отрицать, что это действительно была ПРИЧИНА убийства, замаскированного под дуэль. Об этом свидетельствуют версии, почему ответный выстрел поэта не ранил даже Дантеса (в кирасе под верхней одеждой, а не в полном заряде пистолетов), поскольку официальная версия с кнопкой, отражающей пулю, смехотворна. Не разъяснены и факты причастности к подготовке убийства: иностранный дипломат; отсутствие жестких санкций, примененных властями к участнику смертельной дуэли; стремительный карьерный рост и причины быстрого обогащения Дантеса.

Анализ многочисленных «пушкинистов» не объясняет столь радикального отношения российских властей к поэту к совершению убийства. Да, в юности поэт, как и большинство молодых людей, был заражен идеей либерализма. Но, повзрослев, он стал не только уважительно относиться к власти, но и власть ответила ему взаимностью, что проявилось даже в его придворном статусе, а значит, и в его материальном положении.

В подтверждение сказанного. Пушкин в своей более поздней работе «Джон Тернер» чрезвычайно резко характеризует американское государственное устройство, которое до сих пор считается образцом либерализма: «Мы с изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нетерпимой тирании. .Все благородное, бескорыстное, все возвышающее человеческую душу — подавленное неумолимым эгоизмом и страстью к довольству (комфорту) … ». Разве его слова не соответствуют нынешней реальности?

Так какова НАСТОЯЩАЯ ПРИЧИНА убийства? Еще раз, несмотря на то, что его деятельность исследована, казалось бы, вдоль и поперек, мы попытаемся найти корни произошедшего в его творческом наследии.

Естественно, их нельзя было изложить открытым текстом, иначе многочисленные исследователи наследия поэта давно бы все разжевывали и клали нам в рот.Обычно «эзопов» язык является традиционным в символике басен. Но Пушкин, попробовав свой талант во всех литературных жанрах (эпиграмма, стихотворение, пьеса, стихотворение, рассказ, рассказ, роман), как ни странно, НЕ НАПИСАЛ НИКАКОЙ ЛОЖИ. Поэтому многочисленное сказочное наследие поэта больше всего подходит для сокрытия. «Сказка — ложь, но в ней есть намек, урок молодым людям».

Попробуем осветить суть этих работ. Например, в «Сказке о рыбаке и рыбке», сюжет которой очень прост и известен нам с детства.Пойманная Золотая рыбка обещала и исполнила пожелания семейной пары: корыто, хижину, колонное дворянство, королевский трон. И только последнее желание — поставить на вооружение саму Золотую рыбку — приводит к тому, что страдающие от чрезмерных амбиций остаются у «разбитого корыта». На первый взгляд ничего особенного. Если вы не знаете известные символы того времени.

На фото мозаика в Московском метро на станции Киевская

Плагиат и оригиналы на моей странице на сайте ТВОРЧЕСТВО ДЛЯ ВСЕХ.ПОДРОБНОСТИ.

На берегу моря дуб зеленый;
Золотая цепочка на том дубе:
И днем ​​и ночью кот ученый
Все ходит по цепочке;
Идет направо — начинается песня
Слева — сказку рассказывает.
Бывают чудеса: там дьявол бродит,
Русалка сидит на ветвях;
Там на неизвестных тропах
Следы невидимых зверей;
Изба там на куриных ножках
Стенды без окон, без дверей;
Там лес и долина полны видений;
Там волны будут набегать до рассвета
На песчаном и пустом берегу,
И тридцать красивых рыцарей
Последовательно выходят чистые воды,
И с ними их дядя море;
Там принц мимоходом
Пленяет грозного короля;
Там в облаках перед людьми
По лесам, по морям
Колдун несет героя;
В темнице там скорбит принцесса,
И коричневый волк ей верно служит;
Есть ступа с Бабой Ягой
Сама ходит, блуждает;

Там царь Кащей томится над золотом;
Есть русский дух… там пахнет Россией!
И вот я был, и пил мед;
У моря увидел я дуб зеленый;
Он сидел под ним, а кот — ученый
Он рассказывал мне свои сказки.

***
Белка грызет камешки
Кидает золото в кучу
Грабит изумруды;
Этим нас не удивишь
Ты говоришь правду или нет.
В свете еще одно чудо:
Море бурно набухнет
Закипит, поднимет вой,
К пустому берегу устремится,
Разнесется шумным бегом
И окажется на берегу
В чешуе, как накал горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы дерзнут
Юные великаны
Все равны, как по отбору,
С ними дядя Черномор.
Это чудо, это чудо
Можно сказать правильно! «
Умные гости молчат
Не хотят с ней спорить.
Царь Салтан чудится,
А Гвидон злится, злится.
А.С. Пушкин

Как известно, поэт должен быть голоден, чтобы писать достойные стихи. , Царь не кормил Александра Сергеевича все время в ссылке, а в ссылке. За добрые дела. Поэту ничего не оставалось, кроме как есть то, что попадалось под руку; где — гриб собрать, где — клубнику, где — вкус цветов фиалки.Не часто, но неизвестными тропами попадались желуди. Как известно, осенью зреют желуди: «Прекрасное время — мне прелесть глаз, твоя грустная красота» … В то время дубы в России все же были крайне редки.
Поэтому у поэта всегда были в руках ведро и лопата. На каждой остановке он спрашивал местных жителей, есть ли в их поселении дуб, и, если слышал отрицательный ответ, радовался до слез и брал лопату, чтобы посадить желудь, принесенный им из далеких стран.

Прошло сто лет; и в каждой деревне, городе, деревне, на каждой улице рос дуб, в тени которого гуляли кошки, а экскурсионные поездки на автобусах от одного дуба к другому стали любимым развлечением горожан. Собирали без надобности валявшиеся желуди (хорошие поэты к тому времени уже вымерли), сушили дубовые листья на страницах классических книг, варили из них кофе, рассказывали на пыльных дорогах о тех дубах, которые им довелось встретить.Особой популярностью пользовалась легенда о двух дубах в Бессарабии. Один вековой, второй — средневековый. Согласно народной легенде, старец был посажен самим праотцом Авраамом, а потому был таким мудрым и высоким.
Но, увы, современная наука в корне опровергла это убеждение. Учеными установлено, что оба дуба посадил Пушкин: во-первых, в период написания им поэмы «Руслан и Людмила», во-вторых, во время работы над «Евгением Онегином». Но не в этом суть «туристической» легенды.Дело в том, что, когда известный молдавский пушкинист решил впервые рассказать об этом людям, он приехал с очередной экскурсией на два дуба и после обычного текста сообщил публике о новом научном открытии … И потом случилось невероятное! С безоблачного неба сошла молния и сломала крону «многовекового» дерева. Таким образом, само провидение поставило точку в этом научном вопросе, оставив России только А.С. Пушкин.

***
А теперь хочу рассказать о себе: когда мне было четырнадцать, меня часто водили в санатории и дома отдыха.Однажды папа подарил нам с бабушкой путевку в «Архангельское», где любил отдыхать наш великий российский певец и актер Лазарь Иосифович Вайсбен.
Нам дали комнату небольшую, но уютную. Утром мы разобрали вещи, потом пошли обедать, потом на послеобеденный чай, где нам дали большую буханку чая, а вечером нас познакомили с историей поместья.
Хорошо помню, как вокруг дуба собралась группа отдыхающих. Дуб был огромный, красивый, как баобаб в книгах расписывают.
Еще до того, как гид успел начать рассказ, я уже знал, что это будет о Пушкине. Потому что мы, действительно, часто отдыхали в разных уголках России, и где дуб рос возле здания диковинной дворянской усадьбы, подаренной СССР как санаторий, — местный гид всегда говорил о Лукоморье: «Есть чудеса. , там бродит гоблин … «, — сказал экскурсовод. Бабушка закатила глаза, глядя в небо сквозь крону дуба, но ничего не сказала и тихонько показала мне свой кулак.Я вздохнул и терпеливо ждал конца рассказа о том, как Пушкин в очередной раз посадил дуб. Но как только проводник замолчал, я встал рядом с ней и, взяв себя в руки, громко спросил: «Где золотая цепочка и кот?» Гид посмотрел на меня и сказал строгим голосом: «Девушка, иди к маме». Я обиделась, покраснела, как рак, и чуть не заплакала, что ли …? Толпа не выдержала детских слез, и какой-то старый дядя стал мне объяснять, что кошки так долго не живут, а цепочка исчезла в годы войны.Тогда экскурсовод закричала: «Да как ты смеешь! …» И она замолчала, потому что сначала я тихонько начала, а потом все громче и громче читала:
«У Лукоморья дуб зеленый. На этом дубе золотая цепочка. .. «. Приехали все отдыхающие и вместе радостно вспомнили, из какой сказки девушка в бантах и ​​нарядном платье читает эти строчки.
Закончив стих на строчке?: «Там ступа с Бабой-Ягой идёт и сама блуждает …», я повернулся к экскурсоводу и сказал: «Ты старая Яга, а Пушкин не
посадил. этот дуб.Только дураки. «
А потом … Все мне аплодировали!
Вот тогда я понял, что стану знаменитым.« Там русский дух. Там пахнет Россией », — повторил я. И она побежала играть классику, выбирая , когда выросла, сама когда-то псевдоним — Городская Белка, потому что она крепко «загребает» изумруды. Не с дуба падали!

В Лукоморье дуб зеленый — поэтическое вступление к всемирно известной поэме «Руслан и Людмила», опубликованной легендарным А.С. Пушкин. Читать пролог очень интересно, ведь эти строки — настоящая квинтэссенция русских детских сказок. Здесь собраны практически все любимые герои детских сказок: русалки, гоблины, колдуны, Кащей и хитрая Баба Яга. Сказка На Лукоморье зеленый дуб рассчитан на более искушенного слушателя — четырех-шести лет. Но даже малышам можно предложить это чудесное произведение, ведь оно создано в лирико-поэтической форме, близкой малышу своей ритмичностью.Если ребенку нравится читать онлайн сказку В Лукоморье на зеленом дубе, можно предложить ему ознакомиться с нетленным стихотворением целиком.

Поэтические черты сказки В Лукоморье есть зеленый дуб.

Текст сказки В Лукоморье зеленый дуб переносит малыша в сказочное пространство Как? Автор много раз употребляет слово ТАМ — и малыш начинает верить, что где-то ТАМ в фантастическом мире происходят чудесные события, прикоснуться к которым может любой, кто слушает волшебную историю.Даже слова, использованные автором, способствуют созданию сказочной атмосферы. Невидимые животные и неизведанные тропы сопровождают ребенка в царство сказок. Строки стихотворения непременно вызовут неутомимую детскую фантазию.

Краткое содержание и анализ стихотворения Брук

1 Я прихожу из логова и грызунов:

2 Я делаю внезапную вылазку

3 И сверкаю среди папоротника,

4 Чтобы спорить в долине.

5 К тридцати холмам спешу вниз,

6 Или проскользну между горными хребтами,

7 Через двадцать терпов, городок,

8 И полсотни мостов.

9До последнего у фермы Филиппа я плыву

10 Чтобы присоединиться к бурной реке,

11 Потому что люди могут приходить, а люди могут уходить,

12 Но я продолжаю вечно.

13 Я болтаю по каменистым дорогам,

14 Маленькими дольками и тройками,

15 Я болтаю в водоворотах,

16 Я болтаю о гальке.

17Со множеством изгибов мои берега я волнуюсь

18 Многие поля и залежи,

19 И многие сказочные форланды устанавливают

20 С ивовой травой и мальвой.

21 Я болтаю, болтаю, пока я плыву

22 Чтобы присоединиться к бурной реке,

23 Ибо люди могут приходить, а люди могут уходить,

24 Но я продолжаю вечно.

25 Я кружу туда и сюда,

26 Здесь цветут плывущие,

27 И кое-где похотливая форель,

28 И кое-где хариус,

29 И кое-где пенистые хлопья

30 На мне, пока я путешествую

31 Со множеством серебристых водоразделов

32 Над золотым гравием

33 И протяните их все вдоль, и теките

34 Чтобы присоединиться к бурной реке;

35 Ибо люди могут приходить, и люди могут уходить,

36 Но Я продолжаю вечно.

37 Кражу по газонам и травяным участкам:

38 Катаюсь по орешниковым покровам;

39 Я двигаю сладкие незабудки

40 Которые растут для счастливых влюбленных.

41 Я поскользнулся, скользил, мрачно, смотрю,

42 Среди моих скользящих ласточек;

43 Я заставляю солнечный луч плясать в сети

44 На моих песчаных отмелях;

45 Я ропщу под луной и звездами

46 В дерзких пустынях;

47 Я задерживаюсь у своих галечных прутьев;

48 Я слоняюсь по кресс-салату;

49 И снова я изгибаюсь и теку

50 Чтобы присоединиться к бурной реке;

51 Ибо люди могут приходить, и люди могут уходить,

52 Но Я продолжаю вечно.

.