Князь им вымолвил тогда: Ошибка 404 — Запрашиваемая страница на сайте отсутствует.

Прямая речь в сказке о царе Салтане

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица,—
Говорит одна девица,—
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
— «Кабы я была царица,—
Говорит ее сестрица,—
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
— «Кабы я была царица,—
Третья молвила сестрица,—
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

 

«Здравствуй, красная девица,—
Говорит он,— будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».

 

Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

 

Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».

 

И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром.
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод»,

 

День прошел — царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,

Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»

 

Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

 

И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.

Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».

 

Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он,— вижу я:
Лебедь тешится моя».

 

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чорнобурыми лисами,
А теперь наш вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну

К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный!
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».
Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свои стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:

«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».

 

«Уж диковинка, ну право,—
Подмигнув другим лукаво,

Повариха говорит,—
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».

 

«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;

Диво, право, не безделка —
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».

 

Изумился князь Гвидон,
«Ну, спасибо,— молвил он,—
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».

 

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:

«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;

В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной —
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».

 

Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,

Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»

 

И ткачиха побледнела:
«Ай!» — и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает;
«Грусть-тоска меня съедает —
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел»,
— «А какое ж это диво?»
— «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

 

Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.

 

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, И поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге —
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той страже нет надежней,
Ни храбрее, не прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».

 

И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

 

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу».
— «А кого же на примете
Ты имеешь?» — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает —
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».

Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».

 

Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».

 

Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».

 

Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».

 

Царь Салтан гостей сажает
За свoй стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете я; вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вон,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

 

Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя,—
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

 

Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

 

Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,

Поэзия Live

Участник №1

Екатерина Северина (№1)

ГАПОУ КО «Калужский базовый медицинский колледж»

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Участник №2

Бублик Софья (№2)

МКОУ «Кондровская СОШ 2″ ученица 3″А»

Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.

Участник №3

Игорь Киреев (№3)

методист РДК

«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.

Участник №4

Александра Лопашенкова (№4)

Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.
В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.

Участник №5

Елизавета Асмолова (№5)

декан филологического факультета КГУ им.К.Э. Циолковского

А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.

Участник №6

Нина Даньшина (№6)

методист

Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:

Участник №7

Ирина Микулина (№7)

учитель математики и информатики, ГКОУКО «Калужская школа-интернат №5 им. Ф.А.Рау»

«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».
Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.

Участник №8

Екатерина Харитонова (№8)

студентка 3 курса филологического факультета КГУ им К. Э. Циолковского

А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».

Участник №9

Педыч Кира (№9)

Детский сад 70

Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.

Участник №10

Дмитрий Раткин (№10)

режиссер

В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.

Участник №11

Даниил Киселев (№11)

5 «а» класс, школа 15, Калуга

День прошел, царица вопит. ..
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.

Участник №12

Ольга Золотина (№12)

Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

Участник №13

Мария Фролкина (№13)

Студентка 4 курса, филологического факультета КГУ им. К.Э. Циолковского и учитель Китайского языка в «СОШ №10 г. Калуга»

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста снурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.

Участник №14

Юрий Егоров (№14)

К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон. ..
Видно на́ море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клёв кровавый навострил…
Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;

Участник №15

Прокопенко Маргарита (№15)

Детский сад Кораблик группа 5 Звездочка

Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:

Участник №16

Павел Середин (№16)

директор филиала АО «НПО Лавочкина» г. Калуга

«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».

Участник №17

Екатерина Савина (№17)

старший преподаватель кафедры русского языка КГУ им. К.Э. Циолковского

Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились на тощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.

Участник №18

Ольга Банникова (№18)

Учитель-логопед

Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:

Участник №19

Станислав Еленский (№19)

поэт, режиссер

К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;
В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.

Участник №20

Мария Острова (№20)

Детский сад «Малышок» г. Таруса

Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.

Участник №21

Александра Приходько (№21)

Кассир

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана. ..»

Участник №22

Дмитрий Ченцов (№22)

тележурналист и радиоведущий

Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.

Участник №23

Ирина Егорова (№23)

Ведущий специалист по работе с молодежью ГБУ КО ОМЦ

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».

Участник №24

Аня Морозан (№24)

студент КГУ им. К.Э. Циолковского

Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.

Участник №25

Екатерина Киселева (№25)

тележурналист

Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.

Участник №26

Виктория Корниенко (№26)

Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;

Участник №27

Дарья Саматова (№27)

Ученица школы №25

А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»

Участник №28

Орешкова Анастасия (№28)

ученица 3 А класса гимназии №24 г. Калуги

Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».

Участник №29

Вербовец Любовь (№29)

Режиссёр театрализованных представлений и праздников

Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.

Участник №30

Александр Ерёмин (№30)

заведующий кафедрой русского языка КГУ им. К.Э. Циолковского, профессор

«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».

Участник №31

Таисия Викторович (№31)

Детский сад

Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится—
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Участник №32

Михальская Елизавета (№32)

Домохозяйка

Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.

Участник №33

Соня Павлова (№33)

4 года

Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка—
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».

Участник №34

Наталья Головатюк (№34)

автор и ведущий телепрограмм

Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;

Участник №35

Мирослава Злобина (№35)

4 класс, шк. №1, г. Сухиничи

Лишь ступил на двор широкий —
Что ж? под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.

Участник №36

Остров Кирилл (№36)

МБОУ «СОШ №2 им. В.З.Власова» г.Тарусы

Изумился князь Гвидон.
«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.

Участник №37

Владимир Крылов (№37)

Пенсионер

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.

Участник №38

Ведагар Моргунов (№38)

преподаватель основ художественного чтения вслух

Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок—
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»

Участник №39

Артём Авакумов (№39)

Ученик 3Б класса МБОУ СОШ #12 г.Калуги

Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.

Участник №40

Алиса Прокопова №40

детский сад «Ласточка»

К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…
Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.

Участник №41

Роман Тимофеев (№41)

Учитель информатики

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана—
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.

Участник №42

Репина Юлия (№42)

Козельск

А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»

Участник №43

Анна Бакланова (№43)

эксперт УМВД России по г.Калуге

Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;

Участник №44

Данила Ковтунов (№44)

Детский сад «Семицветик» Г.Ивантеевка Московская обл.

Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;

Участник №45

Дмитрий Белоусов (№45)

бухгалтер-ревизор

Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной—
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;

Участник №46

Соня Утешева (№46)

Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».

Участник №47

Наталья Козырь (№47-2)

поэт

А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.

Участник №48

Екатерина Дидковская (№48)

студентка КГУ

В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»

Участник №49

Семенова Полина и Скоркина Вероника (№49)

Офис менеджер и ученица 9 класса

Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.

Участник №50

Алена Опаницына (№50)

Парикмахер-универсал

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает—
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».

Участник №51

Оксана Шмигельская (№51)

«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.

Участник №52

Дмитрий Раткин (№52)

режиссер

Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

Участник №53

Варвара Мошкова (№53)

лицей 9

Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.

Участник №54

Александр Штокал (№54)

ведущий конструктор филиала АО «НПО Лавочкина» г. Калуга.

С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.

Участник №55

Лера Храменкова (№55)

Ученик

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.

Участник №56

Андрей Степичев (№56)

Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».

Участник №57

Михаил Остров (№57)

МБОУ «СОШ №2 им. учёного В.З.Власова» г. Тарусы

Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.

Участник №58

Виктория Шульженко (№58)

сестринское дело

К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.

Участник №59

Хань Липин (№59)

Студентка 3 курса филологического факультета КГУ им.К.Э. Циолковского

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.

Участник №60

Антон Репин (№60)

Козельск

Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят—
Четырьмя все три глядят.

Участник №61

Роман Кузин (№61)

бармен

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,

Участник №62

Вика Павлова (№62)

Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге—
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».

Участник №63

Дмитрий Иванов (№63)

менеджер

Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».

Участник №64

Кристина Авакян (№64)

ГАПОУ КО КБМК

Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.

Участник №65

Беатриса Матросова (№65)

Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.

Участник №66

Репин Марк (№66)

школа №4 Козельск 3 класс

Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает—
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:

Участник №67

Вячеслав Широков (№67)

МБДОУ «Детство» «ЦРР» НСП «Кораблик» г.Калуги

«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».

Участник №68

Даниил Соболев (№68)

1 класс

Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».

Участник №69

Фоминова Мария (№69)

Ученица 3 класса

Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.

Участник №70

Мария Лазарева (№70)

редактор ТВ-программ, ведущая

Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.

Участник №71

Цыганкова Елизавета (№71)

Пойдёт во 2-й класс г. Обнинск

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.

Участник №72

Дмитрий Раткин (№72)

режиссер

Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».

Участник №73

Руднев Никита (№73-1)

ученик 3 «Б» класса МБОУ СОШ №25 г. Калуга

Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался—
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.

Участник №74

Лемак Мария (№74)

2 класс Обнинск

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.

Участник №75

Юля Герасимова (№75)

Инженер

Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:

Участник №76

Алексей Охотников (№76)

предприниматель, Пятигорск

Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.

Участник №77

Татьяна Барханская (№77)

Ученица СОШ №9 г. Калуги

Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор—
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.

Участник №78

Yasue Yamana (Япония) (№78)

домохозяйка

А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

Участник №79

Елена Широкова (№79)

МБОУ «СОШ 45» г. Калуги, 7 класс

Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Участник №80

Андрей Гришин (№80)

Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

Участник №81

Аня Л (№81)

Калужский базовый медицинский колледж

Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.

Участник №82

Ирина (№82)

Служащий

Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.

Участник №83

Светлана Ермачкова (№83)

студентка 4 курса филологического факультета КГУ им.К.Э.Циолковского

Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешечек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж? княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…

Участник №84

Виктория Ермакова (№84)

5 лет

В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.

Cказка о царе Салтане

 
 
 
 
 
 
 В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.
С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
"Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли".
Все потом домой ушли.
 Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит, и поит,
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана".
Говорит им князь тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон".
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит...
Так и тянет и уносит...
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.
Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму - и в щель забился. 
 Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят -
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге -
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить -
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон".
 Царь Салтан дивится чуду.
"Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу".
Повариха и ткачиха
Ни гугу - но Бабариха,
Усмехнувшись, говорит:
"Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо.
Это диво, так уж диво".
 
 
 
 
 
 
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится -
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится -
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
"Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави...
Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!.." А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
 Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь - поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
"Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?" -
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
"Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Не женат лишь я хожу".
- "А кого же на примете
Ты имеешь?" - "Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает -
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?"
 
 
 
 
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
"Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом -
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом".
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: "Зачем далеко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта - я".
Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
 Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
 
 
 
 
Князь ей в ноги, умоляя:
" Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви".
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
"Бог вас, дети, наградит".
Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать. 
 Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости.
Он их кормит, и поит,
И ответ держать велит:
"Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана".
Князь им вымолвил тогда:
"Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался -
Шлю ему я свой поклон".
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
 
 
 
 
 Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?"
Корабельщики в ответ:
"Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом:
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки все грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые.
Ядра - чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор -
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
 
 
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался".
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
"Что я? царь или дитя? -
Говорит он не шутя.-
Нынче ж еду!" - Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.
Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва-едва трепещет.
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
"Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда". 
 
 
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкий:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
 
 
Гости дале - торопливо
Смотрят - что ж? княгиня - диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит:
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит - и узнает...
В нем взыграло ретивое!
"Что я вижу? что такое?
Как!" - и дух в нем занялся...
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел - царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил -
И усы лишь обмочил.
 

Aleksandr Pushkin — Текст песни Сказка о царе Салтане (Skazka o tsare Saltane) + перевод на Немецкий

Saßen spät drei junge Mädchen,

schnurrend ging ihr Spinnerädchen,

redet eine von den drein:

»Ach, könnt ich doch Zarin sein!

Für die ganze weite Welt

hätt ich selbst ein Fest bestellt!«

Sprach die zweite von den drein:

»Schwester, könnt ich Zarin sein,

aller Welt mit eigner Hand

webt ich feine Leinewand!«

Sprach die Jüngste von den drein:

»Kam ein Zar, um mich zu frein,

schenkt ich ihm auf seinen Thron

einen rechten Heldensohn!«

 

Kaum der Wunsch gesprochen ward,

als die Türe leise knarrt:

Zu den Mädchen, zu den drein,

tritt der Zar des Landes ein.

Draußen stand er bei dem Reden,

hört’ die Wünsche einer jeden,

was die Jüngste grad gesagt,

hat am meisten ihm behagt.

Sagt der Zar: »Gruß dir, der Schönen,

dich will ich zur Zarin nehmen.

Und bis zum September schon

schenk mir einen Heldensohn!

Aber ihr, ihr beiden andern,

macht euch auf, mit uns zu wandern,

bei der Schwester sollt ihr bleiben,

was ihr wünscht, das sollt ihr treiben:

Eine soll als Köchin leben

und die andre Leinwand weben.«

 

Die drei Mädchen, wie sie waren,

folgten zum Palast dem Zaren.

Gleich am Abend ward die Braut

ihm als Zarin angetraut.

Zar Saltan im Kreis der Gäste

mit der Zarin saß beim Feste;

drauf die Ehrengäste schreiten

und das Hochzeitsbett bereiten,

fein geschnitzt aus Elfenbein;

und man ließ das Paar allein.

Weberin und Köchin einen

sich, ihr Schicksal zu beweinen;

und es einen sich die beiden,

ihre Herrin zu beneiden;

doch das junge Zarenpaar

machte sein Versprechen wahr:

Eh die Hochzeitsnacht vergangen,

war der Heldensohn empfangen.

 

Zu derselben Zeit gab’s Krieg.

Zar Saltan sein Roß bestieg,

bat die Zarin, sich zu wahren

ihm zuliebe vor Gefahren. –

Und indes er ferne weilt,

stark von Kampf zu Kampfe eilt

mit den rauhen Kriegsgenossen,

ist die Kindesfrist verflossen,

und Gott schenkt ihm einen Sohn,

ellenlang geboren schon.

Ihren Sprößling pflegt die Zarin,

wie ihr Junges pflegt die Aarin;

einen Boten, einen raschen,

schickt sie, froh zu überraschen

ihren Zaren. Doch die beiden

Schwestern, die ihr Glück beneiden,

mit der Base Babariche

sinnen sie auf arge Schliche,

fangen ab den ersten Boten,

den die Zarin selbst entboten,

senden einen andern fort

mit der Botschaft Wort für Wort:

»Deine Zarin hat geboren,

doch Gott weiß, was dir erkoren,

‘s ist kein Sproß für deinen Thron,

keine Tochter und kein Sohn –

‘s ist nicht Frosch und ist nicht Maus:

sieht fast wie ein Untier aus.«

 

Wie die Botschaft ihm gekommen

und der Zar den Sinn vernommen,

ward er zornig, und es drohten

seine Worte Tod dem Boten.

Doch das Töten unterblieb,

und der Zar zur Antwort schrieb:

»Schweigt jetzt still von der Geschichte,

bis ich selber seh und richte.«

 

Mit der Schrift, auf schnellem Roß,

kehrt der Bote heim zum Schloß.

Doch der bösen Schwestern Neid

schuf der Zarin neues Leid:

Mit der Base Babariche

sannen sie auf arge Schliche,

machten erst den Boten trunken,

bis er tief in Schlaf versunken;

nähten in sein Brustgewand

einen Brief von ihrer Hand.

Als der Bote dann erwacht,

ward die Botschaft überbracht:

»Zar Saltan an die Bojaren:

Was geschehn, hab ich erfahren,

drum die Zarin und ihr Kind

sollt ihr beide, wie sie sind,

alsofort ins Meer versenken,

sie im Wasser still ertränken.«

Trauernd folgten die Bojaren

dem gefälschten Brief des Zaren,

drangen, zu der Zarin Schmach,

nächtlich in ihr Schlafgemach,

lasen ihr mit lauter Stimme,

was der Zar in seinem Grimme

anbefohlen. In ein Faß

wurden ohne Unterlaß

Kind und Mutter eingesteckt,

und das Faß ward zugedeckt,

dicht verstopft mit Werg und Teer

und gerollt ins blaue Meer.

 

Glänzt der Himmel sternenhelle,

rauscht im Meer die dunkle Welle;

Wolken ziehn am Himmel schwer,

und das Faß schwimmt auf dem Meer.

Klagt die Zarin in dem Faß,

jammert ohne Unterlaß;

doch ihr Kind wächst wunderbar,

nicht bloß täglich, stündlich gar.

Und indes die Mutter klagt,

singt das Kind im Faß und sagt:

»Ach, du Welle, Meereswelle,

wie du plätscherst frei und helle,

keinen Zwang noch Fesseln fühlend,

bald das Meergestein umspülend,

bald ans hohe Ufer schlagend,

mastenhohe Schiffe tragend –

oh, erlös uns unsrer Bande,

trag uns hin zum festen Lande!«

Und die Welle hört das Wort,

trägt das Faß zum Ufer fort,

läßt es sanft am Strande nieder,

gleitet dann zum Meere wieder.

 

Kind und Mutter sind gerettet,

sind auf festem Land gebettet.

Aber wer macht jetzt die zwei

aus der Haft des Fasses frei?

Auf den Füßen steht das Kind,

mit dem Köpfchen preßt es lind

an den Boden ihrer Tonne:

»Mach ein Fenster für die Sonne!«

sprach er, brach den Boden aus

und verließ das enge Haus.

 

Frei sind Sohn und Mutter beide,

sehn sich um in großer Freude.

Steigt vom Strand ein Hügel auf,

eine Eiche steht darauf.

Denkt der Sohn: Ein Abendbrot

tut uns jetzt vor allem not!

»Doch wo find ich Speise?« spricht er,

einen Zweig vom Baume bricht er,

biegt den Zweig zu einem Bogen,

hat die Schnur schnell abgezogen

seinem Kreuz, mit fester Hand

sie dem Bogen aufgespannt,

kleine Zweiglein dann in Eile

zugespitzt als scharfe Pfeile –

und er sucht am Dünenhügel

an der Bucht nach Seegeflügel.

 

Kaum jedoch kam er ans Meer,

hört er: Jemand stöhnt gar sehr …

Sieht: Ein Schwan im Schaume bebt,

über ihm ein Geier schwebt;

und der Schwan schaut bang unsäglich,

windet sich und zittert kläglich,

wild gespreizt hat – welch ein Graun! –

schon der Geier seine Klaun …

Doch von dem gespannten Bogen

plötzlich kommt ein Pfeil geflogen

in des Geiers Hals – sein Blut

färbt mit Purpur rings die Flut,

und in Todesqual und Grimme

schreit er wie mit Menschenstimme.

Und der Schwan mit Schlagen, Beißen

sucht ihn in die Flut zu reißen,

sicher ihn zu töten. Drauf

tut der Schwan den Schnabel auf,

russisch und mit Menschenton

spricht er zu dem Zarensohn:

»Zarensohn! Mich zu erlösen,

kamst du, von der Macht des Bösen;

kannst du jetzt um meinetwillen

auch nicht deinen Hunger stillen,

ging verloren auch dein Pfeil,

Glück wird dir dafür und Heil!

Keinen Schwan hast du befreit –

eine stolze Königsmaid!

Und der Geier, der als Ziel

deines sichern Schusses fiel,

war ein Zaubrer – reicher Lohn

soll dir werden, Zarensohn!

Deinem Dienst will ich mich weihn,

überall dir nahe sein,

was du wünschest, will ich tun,

doch jetzt geh, dich auszuruhn!«

 

Sprach’s der Schwan und war entflohn.

Und die Zarin und der Sohn

schliefen ein mit leerem Magen.

Aber kaum begann’s zu tagen,

war der Sohn bereits erwacht.

Staunend sieht er, über Nacht

auf dem weiten öden Strand

eine große Stadt erstand,

um das weite Häusermeer

laufen weiße Mauern her,

goldne Kuppeln sieht er blitzen,

Klöster, Kirchen, Turmesspitzen.

Weckt der Sohn die Mutter – oh,

wie wird sie des Anblicks froh!

»Komm und laß der Stadt uns nahn«,

ruft er, »Wunder tut mein Schwan.«

Und sie gehn mit schnellen Schritten,

haben kaum das Tor durchschritten,

hören sie von allen Seiten

feierliches Glockenläuten;

mit Gesang auf allen Wegen

wallt das Volk dem Paar entgegen;

durch die festgeschmückten Scharen

goldne Hofkarossen fahren,

und das Volk von nah und fern

ruft hurra dem neuen Herrn!

Und man setzt dem Zarensohne

auf das Haupt die Fürstenkrone,

da die Mutter eingewilligt

und des Volkes Wahl gebilligt,

herrscht im Land der Zarensohn,

und man nennt ihn Fürst Gwidon.

 

Weht der Wind vom Meere her,

treibt ein Schifflein auf dem Meer,

das, die Segel ausgebreitet,

leicht und schnell die Flut durchgleitet.

Plötzlich ruft das Schiffsvolk laut:

»Welch ein Wunder! Kommt und schaut!

Auf dem alten Inselland

eine neue Stadt erstand.

Stolz gebaut mit Türmen, Zinnen,

goldne Kuppeln blitzen drinnen.«

Ein Kanonenschuß vom Walle

grüßt das Schiff. Zur Fürstenhalte

führt man bald die fremden Gäste

und bewirtet sie aufs beste.

Fürst Gwidon hebt an zu fragen,

welcher Wind sie hergetragen,

was der Reise Zweck und Ziel

und noch andrer Fragen viel.

Sprachen sie: »Mit Pelzwerkwaren

haben wir die Welt durchfahren,

führten Fuchs und Zobel aus,

und jetzt kehren wir nach Haus.

Ostwärts führt uns unsre Bahn,

um beim Inselland Bujan

in das Reich Saltans zu fahren,

des berühmten, mächt’gen Zaren.«

Sprach der Fürst: »Ein guter Stern

führe euch, ihr lieben Herrn,

durch den weiten Ozean

bis zum mächt’gen Zar Saltan;

sollt ihm meinen Gruß bestellen.«

Weiter zogen die Gesellen.

Doch das Herz von Kummer schwer,

ging der Fürst zum blauen Meer.

Siehe – durch die blauen Wogen

kommt der weiße Schwan gezogen.

»Sei gegrüßt, mein Fürst! Warum

wandelst du so trüb und stumm?

Sprich, was ist dir angetan?«

So den Fürsten fragt der Schwan.

Trüb der Fürst dem Schwan entgegnet:

»Ist kein Unglück mir begegnet,

und doch traurig ist mein Sinn,

 

zu dem Vater zieht mich’s hin!«

Drauf der Schwan: »Wünschst du nichts mehr!

Folg dem Schiffe übers Meer,

fliege hin zu deinem Glücke,

nimm Gestalt an einer Mücke!«

Und der Schwan bewegt die Schwingen,

daß die Wellen hochauf springen,

übers Ufer springen sie,

Fürst Gwidon verschlingen sie,

der ins Meer bis übers Ohr kommt

und als Mücke dann hervorkommt.

Und die Mücke schwirrt einher,

fliegt zum Schiffe übers Meer,

sucht in einer Spalte dort

einen sichern Zufluchtsort.

 

Lustig weht und pfeift der Wind,

und das Schifflein fliegt geschwind,

fliegt vom Inselland Bujan

zu dem Reich des Zarn Saltan.

Und das heißersehnte Land

taucht empor am Himmelsrand.

Schon am Ufer sind die Gäste,

Zar Saltan lädt sie zum Feste,

und es fliegt die Mücke klein

ihnen nach ins Schloß hinein.

Auf dem goldnen Herrscherthrone

sitzt Saltan mit goldner Krone.

Finster seine Augen blitzen.

Weberin und Köchin sitzen

ihm zu Füßen, und als Dritte

Babariche in der Mitte.

Sehen scharf auf sein Gesicht,

hören eifrig, was er spricht,

da der Zar das Wort genommen:

»Liebe Gäste, seid willkommen!

Sagt mir doch, wo kommt ihr her?

Wart ihr lange auf dem Meer?

Und jenseits des Meers, wie war es,

saht ihr dort viel Wunderbares?«

Und der Schiffsherr sprach zum Zaren:

»Haben alle Welt umfahren,

jenseits auch der Meeresflut

ist es schön und lebt sich’s gut;

doch das größte Wunder sahn

wir im blauen Ozean!

Ragte aus den Fluten weiland

nackt und kalt ein Felseneiland;

nichts wuchs da als eine Eiche –

jetzt steht eine wunderreiche

große, schöne Stadt am Meer,

Gärten liegen ringsumher;

im Palast, auf goldnem Thron

sitzt der Herrscher, Fürst Gwidon,

der uns auftrug, als wir gingen,

seine Grüße dir zu bringen.«

Staunend sprach der mächt’ge Zar

zu den Schiffern: »Sprecht ihr wahr,

will ich, läßt mich Gott am Leben,

selbst zum Fürsten mich begeben.«

Weberin und Köchin sinnen,

zu verhindern das Beginnen

Zar Saltans; mit Babariche

sinnen sie auf arge Schliche,

eine von dem Schwesternpaar

spöttisch ruft: »Warum nicht gar!

Nachzulaufen solchem Plunder!

Ich weiß ein viel größres Wunder:

Fern am grünen Waldessaum,

unter einem Tannenbaum,

sitzt ein Eichhorn, singt und knackt

Nüsse zu des Liedchens Takt,

Nüsse, gar nicht zu bezahlen:

Ganz von Golde sind die Schalen.

Jeder Kern ist ein Smaragd –

‘s ist ein Wunder, wie gesagt!

 

Zar Saltan erstaunte höchlich,

daß ein solches Wunder möglich;

doch die Mücke, zornerpicht,

in das Aug die Muhme sticht,

daß sie sich vor Schmerzen windet

und am rechten Aug erblindet.

Diener, Base, Schwestern sprangen

auf, das kleine Tier zu fangen:

»Warte du, wir wollen dich!«

Doch die Mücke rettet sich

schnell durchs Fenster, fliegt hinaus

übers blaue Meer nach Haus.

 

Fürst Gwidon geht spähend wieder

an dem Strande auf und nieder.

Siehe! Durch die dunkeln Wogen

kommt der weiße Schwan gezogen.

»Sei gegrüßt, mein Fürst! Warum

wandelst du so trüb und stumm?

Sprich, was ist dir angetan?«

So den Fürsten fragt der Schwan.

Und der Fürst zur Antwort sagt:

»Nur ein Wunsch ist’s, der mich plagt,

eines großen Wunders gern

macht ich mich durch dich zum Herrn:

Fern am grünen Waldessaum,

unter einem Tannenbaum,

sitzt ein Eichhorn, singt und knackt

Nüsse zu des Liedchens Takt.

Nüsse, gar nicht zu bezahlen:

Ganz von Golde sind die Schalen,

jeder Kern ist ein Smaragd –

wenn es wahr ist, was man sagt.«

Drauf der Schwan: »Ist es nichts weiter,

was dich plagt, mein Fürst, sei heiter!

Jene Wundermär ist richtig,

doch dein Gram darob ist nichtig,

denn das Wunder kommt von mir,

und in Freuden schenk ich’s dir!«

Voll von seinem neuen Glück,

kehrt der Fürst zum Schloß zurück:

Auf des Hofes breitem Raum

steht ein schöner Tannenbaum;

sieht der Fürst das Eichhorn sitzen,

sieht die goldnen Nüsse blitzen,

sieht es vor sich auf zwei Seiten

Gold und Edelsteine breiten,

hört es dabei pfeifen, singen,

und des Eichhorns Lieder klingen

weit im Hofe auf und nieder,

laut vor allem Volke wider.

Hoch erstaunte Fürst Gwidon,

und er rief im Jubelton:

»Dank dir, Schwan, du machst mich reich!«

Und er ließ dem Eichhorn gleich

ein kristallnes Haus bereiten,

stellt davor zu beiden Seiten

Wachen; und ein Schreiber muß

schriftlich zählen jede Nuß,

daß des Eichhorns Ruhm und Ehre

und des Fürsten Schatz sich mehre.

 

Weht der Wind vom Meere her,

treibt ein Schifflein auf dem Meer,

das, die Segel ausgebreitet,

leicht und schnell die Flut durchgleitet,

zu der steilen Insel schwimmt es,

seinen Lauf zum Hafen nimmt es,

als der Schuß vom Wall erschallt,

macht das Schiff im Hafen halt;

ladet man die Schiffer alle

gastlich ein zur Fürstenhalle.

Als das reiche Mahl geendet,

sich der Fürst zum Schiffsherrn wendet:

Fragt nach Herkunft, Reiseziel,

tut noch andrer Fragen viel.

 

Und er hört zur Antwort sagen:

»Weit hat uns das Meer verschlagen,

haben alle Welt durchwandelt,

Hengste gar vom Don gehandelt;

jetzt zur Heimkehr ist es Zeit,

unser Weg führt uns noch weit:

Nach dem Inselland Bujan

in das Reich des Zarn Saltan …«

Sprach der Fürst: »Ein guter Stern

führe euch, ihr lieben Herrn,

durch den weiten Ozean

in das Reich des Zarn Saltan;

seid ihr glücklich heimgefahren,

grüßt von mir den mächt’gen Zaren!«

 

Schifften sich die Gäste ein.

ging der Fürst zum Meer allein:

Siehe! Durch die blauen Wogen

kommt der weiße Schwan gezogen.

Spricht der Fürst: »Mich zieht mein Sinn

wiederum zur Ferne hin!«

Wieder ließ der Schwan die Wellen

an dem Fürsten hochauf schnellen,

der ins Meer bis übers Ohr kommt

und als Fliege dann hervorkommt.

Auf dem Schiff bot ihm ein Spalt

einen sichern Aufenthalt.

 

Lustig pfeift und weht der Wind,

und das Schifflein fliegt geschwind

nach dem Inselland Bujan,

nach dem Reich des Zarn Saltan;

und das heißersehnte Land

taucht empor am Himmelsrand.

Schon am Ufer sind die Gäste,

Zar Saltan lädt sie zum Feste.

Und es fliegt die Fliege klein

ihnen nach ins Schloß hinein.

 

Auf dem goldnen Herrscherthrone

sitzt Saltan mit goldner Krone.

Finster seine Augen blitzen.

Weberin und Köchin sitzen

ihm zu Füßen, und als Dritte

Babariche in der Mitte;

sehen scharf auf sein Gesicht,

merken eifrig, was er spricht,

da der Zar das Wort genommen:

»Liebe Gäste, seid willkommen!

Sagt mir doch, wo kommt ihr her?

Wart ihr lange auf dem Meer?

Und jenseits des Meers, wie war es,

saht ihr dort viel Wunderbares?«

Und der Schiffsherr sprach zum Zaren:

»Haben alle Welt umfahren,

jenseits auch der Meeresflut

ist es schön und lebt sich’s gut:

Doch das größte Wunder sahn

wir im blauen Ozean:

Eine Insel steigt dort auf,

eine Stadt dehnt sich darauf,

stolz gebaut mit Türmen, Zinnen,

goldne Kuppeln blitzen drinnen.

Vor dem Schloß auf weitem Raum

steht ein hoher Tannenbaum;

im kristallnen Häuschen drunter

sitzt ein Eichhorn, zahm und munter,

und dies Eichhorn singt und knackt

Nüsse zu des Liedchens Takt,

Nüsse, gar nicht zu bezahlen,

ganz von Golde sind die Schalen,

jeder Kern ist ein Smaragd.

Krieger, Diener halten Wacht.

Ein besondrer Schreiber muß

schriftlich zählen jede Nuß,

die es knackt, und von dem Heere

wird ihm kriegerische Ehre.

 

Aus den Schalen prägt man Geld

und verteilt es in der Welt.

Mit den bunten Edelsteinen

füllt man Kisten dort und Scheunen.

Hütten gibt’s dort nicht zu sehn,

weit und breit Paläste stehn,

in der Burg, auf goldnem Thron

herrscht der mächt’ge Fürst Gwidon,

der uns auftrug, als wir gingen,

seine Grüße dir zu bringen.«

Staunend sprach der mächt’ge Zar

zu den Schiffern: »Sprecht ihr wahr,

will ich, läßt mich Gott am Leben,

selbst zum Fürsten mich begeben.«

Weberin und Köchin sinnen,

zu verhindern das Beginnen

Zar Saltans, mit Barbariche

sinnen sie auf arge Schliche.

Spricht die Weberin zum Zar:

»Nun, was ist da wunderbar,

daß ein Eichhorn Nüsse nagt,

ganz von Gold und von Smaragd!

Ob auch wahr sei, was er spricht,

Wunderbares ist es nicht!

Ich will dir ein Wunder sagen:

Hoch im Meer die Wellen schlagen,

brausen, zischen, stürmen, toben,

wälzen schäumend sich nach oben

auf den nackten, öden Strand,

überschwemmen rings das Land

Plötzlich, flammend wie Gewitter,

springen dreiunddreißig Ritter

aus der Flut, in blankem Stahl,

junge Riesen allzumal,

hochgemut, von stolzer Schöne,

auserwählte Heldensöhne,

ein gewalt’ger Reckenchor,

und es führt sie Tschernomor.

Solch ein Wunder läßt sich hören,

daß es wahr ist, will ich schwören.«

Und die Gäste schweigen still,

da sich niemand zanken will.

Zar Saltan erstaunte höchlich,

daß ein solches Wunder möglich;

doch die Fliege zornerpicht

in das Aug die Muhme sticht,

daß sie sich vor Schmerzen windet

und am linken Aug erblindet.

Diener, Base, Schwester sprangen

auf, das kleine Tier zu fangen:

»Warte nur, wir wollen dich!«

Doch Gwidon im Nu entwich

durch das Fenster, flog hinaus

übers blaue Meer nach Haus.

 

Und am Meeresstrande wieder

geht er spähend auf und nieder.

Siehe! Durch die dunklen Wogen

kommt der weiße Schwan gezogen:

»Sei gegrüßt, mein Fürst! Warum

wandelst du so trüb und stumm?

Sprich, was ist dir angetan?«

So den Fürsten fragt der Schwan.

Und der Fürst zur Antwort sagt:

»Höre, was mein Herz zernagt:

Eines großen Wunders gern

macht ich mich durch dich zum Herrn!«

»Willst du mir das Wunder sagen?«

»Hoch im Meer die Wellen schlagen,

brausen, zischen, stürmen, toben,

wälzen schäumend sich nach oben

auf den nackten, öden Strand,

überschwemmen rings das Land –

Plötzlich, flammend wie Gewitter,

springen dreiunddreißig Ritter

aus der Flut, in blankem Stahl,

junge Riesen allzumal,

hochgemut, von stolzer Schöne,

auserwählte Heldensöhne,

ein gewalt’ger Reckenchor,

und es führt sie Tschernomor.«

Und der Schwan zur Antwort sagt:

»Das ist alles, was dich plagt?

Jene Wundermär ist richtig,

doch dein Gram darob ist nichtig,

denn die Ritter alle sind

meine Brüder, und geschwind

kommen sie, wenn ich es will.

Geh nur heim und warte still.«

 

Ging der Fürst getröstet wieder

in sein Schloß. Vom Turme nieder

schaut er: Sieht das Meer sich bäumen,

übers nackte Ufer schäumen;

plötzlich, flammend wie Gewitter,

springen dreiunddreißig Ritter

aus der Flut, in blankem Stahl,

junge Riesen allzumal;

paarweis zieht die stolze Schar.

Glänzend in schneeweißem Haar

schreitet Tschernomor voran,

führt sie zu der Stadt hinan.

Und vom Turm, auf schnellen Füßen,

seine Gäste zu begrüßen,

eilt Gwidon, das Volk ihm nach,

und der Führer also sprach:

»Auf Befehl des Schwans erschienen

sind wir, Fürst, um dir zu dienen,

deine stolze Stadt zu wahren

und zu schützen vor Gefahren.

Jeden Tag um diese Stunde

steigen wir vom Meeresgrunde

künftig auf an dieser Stelle

und umschreiten deine Wälle.

Laß uns nun zurück zum Meer,

denn die Erdenluft ist schwer,

drückt uns hart, sooft wir landen.«

Sprach’s, und allesamt verschwanden.

 

Weht der Wind vom Meere her,

treibt ein Schifflein auf dem Meer,

das, die Segel ausgebreitet,

leicht und schnell die Flut durchgleitet.

Zu der steilen Insel schwimmt es,

seinen Lauf zum Hafen nimmt es.

Als der Schuß vom Wall erschallt,

macht das Schiff im Hafen halt;

ladet man die Schiffer alle

gastlich ein zur Fürstenhalle.

Als das reiche Mahl geendet,

sich der Fürst zum Schiffsherrn wendet:

Fragt nach Herkunft, Reiseziel,

tut noch andrer Fragen viel.

Und er hört zur Antwort sagen:

»Weit hat uns das Meer verschlagen,

haben alle Welt durchwandelt,

Silber, Gold und Stahl verhandelt;

jetzt zur Heimkehr ist es Zeit,

denn uns führt der Weg noch weit:

nach dem Inselland Bujan

in das Reich des Zarn Saltan …«

Sprach der Fürst: »Ein guter Stern

führe euch, ihr lieben Herrn,

durch den weiten Ozean

zum berühmten Zar Saltan;

seid ihr glücklich heimgefahren,

grüßt von mir den mächt’gen Zaren!«

 

Schifften sich die Gäste ein.

Ging der Fürst zum Meer allein:

Siehe! Durch die blauen Wogen

kommt der weiße Schwan gezogen.

 

Spricht der Fürst: »Mich zieht mein Sinn

wiederum zur Ferne hin!«

Wieder ließ der Schwan die Wellen

an dem Fürsten hochauf schnellen,

der ins Meer bis übers Ohr kommt

und als Wespe dann hervorkommt.

Und die Wespe summt und streicht,

hat das Schifflein bald erreicht,

sucht in einer Spalte dort

einen sichern Zufluchtsort.

 

Lustig pfeift und weht der Wind,

und das Schifflein fliegt geschwind

nach dem Inselland Bujan,

nach dem Reich des Zarn Saltan.

Und das heißersehnte Land

taucht empor am Himmelsrand.

Schon am Ufer sind die Gäste,

Zar Saltan lädt sie zum Feste.

Und es fliegt die Wespe klein

ihnen nach ins Schloß hinein.

Auf dem goldnen Herrscherthrone

sitzt Saltan mit goldner Krone.

Finster seine Augen blitzen.

Weberin und Köchin sitzen

ihm zu Füßen, und als Dritte

Babariche in der Mitte.

Und vieräugig, wie sie waren,

sehn die dreie auf den Zaren,

der alsbald das Wort genommen:

»Liebe Gäste, seid willkommen!

Sagt mir doch, wo kommt ihr her?

Wart ihr lange auf dem Meer?

Und jenseits des Meers, wie war es,

saht ihr dort viel Wunderbares?«

 

Solche Antwort ward dem Zaren:

»Haben alle Welt umfahren,

jenseits auch der Meeresflut

ist es schön und lebt sich’s gut.

Doch das größte Wunder sahn

wir im blauen Ozean:

Eine Insel steigt dort auf,

eine Stadt dehnt sich darauf;

Meereswellen stürmen, toben,

wälzen schäumend sich nach oben

auf den nackten, öden Strand,

überschwemmen rings das Land –

Plötzlich, flammend wie Gewitter,

springen dreiunddreißig Ritter

aus der Flut, in blankem Stahl,

junge Riesen allzumal,

hochgemut, von stolzer Schöne,

auserwählte Heldensöhne,

ein gewalt’ger Reckenchor,

und es führt sie Tschernomor.

Täglich zu bestimmter Stunde

steigen sie vom Meeresgrunde

auf, die stolze Stadt zu wahren

und zu schützen vor Gefahren.

Keine Wächterschar gleicht diesen

auserkornen Heldenriesen.

In der Stadt auf goldnem Thron

herrscht der mächt’ge Fürst Gwidon,

der uns auftrug, als wir gingen,

seine Grüße dir zu bringen.«

Staunend sprach der mächt’ge Zar

zu den Schiffern: »Ist das wahr,

will ich, läßt mich Gott am Leben,

mich zum Fürsten selbst begeben.«

Weberin und Köchin wagen

dieses Mal kein Wort zu sagen.

Mit verschmitztem Angesicht

lächelnd Babariche spricht:

»Ob es falsch ist oder wahr,

doch was ist da wunderbar,

daß in Waffen und in Wehre

Menschen steigen aus dem Meere,

besser als von solchen Helden

will ich dir ein Wunder melden:

Lebt ein Zarentöchterlein

überm Meer, so schön und fein,

daß sie tags das Licht verdunkelt,

nächtens wie die Sonne funkelt,

glänzt ein Mond in ihrem Haar,

auf der Stirn ein Sternklein klar.

Majestätisch ist die Frau,

schreitet stolz, gleich einem Pfau,

und ihr Stimmchen klingt so hell

wie im Wald ein Rieselquell.

Solche Wundermär wie meine

gibt es sonst auf Erden keine!«

Und die Gäste schweigen still,

da sich niemand zanken will.

Zar Saltan erstaunte höchlich,

daß ein solches Wunder möglich.

Fürst Gwidon war ungehalten,

doch es jammert ihn der Alten;

mit Gebrumm und mit Gesumm

fliegt er lang um sie herum,

fliegt ihr mitten auf die Nase,

sticht sie – eine große Blase

schwoll empor –, und alles schrie:

»Fangt die Wespe, tötet sie!

Warte du, wir wollen dich!«

Doch Gwidon im Nu entwich

durch das Fenster, flog hinaus

übers blaue Meer nach Haus.

 

Und am Meeresstrande wieder

geht er spähend auf und nieder:

Siehe! Durch die dunklen Wogen

kommt der weiße Schwan gezogen:

»Sei gegrüßt, mein Fürst! Warum

wandelst du so trüb und stumm?

Sprich, was ist dir angetan?«

So den Fürsten fragt der Schwan.

Und der Fürst zur Antwort sagt:

»Höre, was mein Herz zernagt:

Alle Menschen frein, ich sehe,

daß nur ich noch ledig gehe …«

»Wen hast du dir denn erkoren?«

fragt der Schwan. – »Mir kam zu Ohren,

daß ein Zarentöchterlein

lebt, so wunderschön und fein,

daß sie tags das Licht verdunkelt,

nächtens wie die Sonne funkelt,

glänzt ein Mond in ihrem Haar,

auf der Stirn ein Sternlein klar,

majestätisch ist die Frau,

schreitet stolz, gleich einem Pfau,

und ihr Stimmchen tönt so hell

wie im Wald ein Rieselquell.

Aber ist es wahr auch, sage?«

Voller Angst stellt er die Frage.

Sinnend schweigt der weiße Schwan,

und dann hebt er also an :

»Ehestand hat schwere Pflicht,

eine Gattin kann man nicht

von der Hand wie Handschuh streifen

und nach einer andern greifen.

Drum erwäg es erst vernünftig,

daß du nichts bereuest künftig.«

»Möge Gott mein Zeuge sein,

daß es Zeit für mich, zu frein«,

sprach der Fürst. »Schon Rat gepflogen

hab ich, alles wohl erwogen,

und so stark treibt mich mein Sinn

zu der Zarentochter hin:

Sie zu sehn, zu Fuße gerne

ging’ ich bis zur weitsten Ferne!«

Seufzt der Schwan tief auf und spricht:

»Weit zu gehen brauchst du nicht,

sieh, dein Schicksal ist dir nah,

bin die Zarentochter ja!«

Sprach’s und schwang sich aus den Wogen,

kam zum Uferland geflogen,

ins Gebüsch sank er geschwind

und erschien als Zarenkind.

Glänzt ein Mond in ihrem Haar,

an der Stirn ein Sternlein klar,

majestätisch ist die Frau,

stolz geht sie, gleich wie ein Pfau,

und ihr Stimmchen klingt so hell

wie im Wald ein Rieselquell.

Fürst Gwidon in Wonne schaut

seine königliche Braut,

küßt sie, und mit frohem Sinn

führt er sie zur Mutter hin,

der zu Füßen sinkt der Sohn,

spricht in flehentlichem Ton:

»Mütterchen, der Wunsch mich quälte,

daß ich mir ein Weib erwählte,

diese hab ich nun geminnt

mir zum Weib und dir zum Kind.

Liebend kam sie mir entgegen,

und nichts fehlt uns als dein Segen!«

Und gerührt die Mutter stand,

nahm ein Heil’genbild zur Hand,

ein geweihtes, wunderbares,

hielt es übers Haupt des Paares,

weinte, schluchzte laut vor Freude,

segnete die Kinder beide.

Was in Liebe sich gefunden,

ward in Liebe bald verbunden.

Und sie lebten wohlgemut,

wartend auf die junge Brut.

 

Weht ein Wind vom Meere her,

treibt ein Schifflein auf dem Meer,

das, die Segel ausgebreitet,

leicht und schnell die Flut durchgleitet,

zu der steilen Insel schwimmt es,

seinen Lauf zum Hafen nimmt es.

Als der Schuß vom Wall erschallt,

macht das Schiff im Hafen halt.

Ladet man die Schiffer alle

gastlich ein zur Fürstenhalle,

Als das reiche Mahl geendet,

sich der Fürst zum Schiffsherrn wendet:

Fragt nach Herkunft, Reiseziel,

stellt noch andrer Fragen viel.

Und er hört zur Antwort sagen:

»Weit hat uns das Meer verschlagen.

Haben alle Welt durchfahren,

handeln mit verbotnen Waren.

Jetzt zur Heimkehr ist es Zeit,

denn uns führt der Weg noch weit:

nach dem Inselland Bujan

in das Reich des Zarn Saltan.«

Sprach der Fürst: »Ein guter Stern

führe euch, ihr lieben Herrn,

durch den weiten Ozean

zum berühmten Zarn Saltan!

Seid ihr glücklich heimgefahren,

grüßt von mir den mächt’gen Zaren,

und erinnert ihn, zu kommen,

wie er oft sich vorgenommen.«

Und das Schifflein zog hinaus.

Doch der Fürst blieb heut zu Haus.

 

Lustig pfeift und weht der Wind,

und das Schifflein fliegt geschwind

nach dem Inselland Bujan,

nach dem Reich des Zarn Saltan.

Und das heißersehnte Land

taucht empor am Himmelsrand.

Schon am Ufer sind die Gäste,

Zar Saltan lädt sie zum Feste.

Auf dem goldnen Herrscherthrone

sitzt Saltan mit goldner Krone.

Finster seine Augen blitzen.

Weberin und Köchin sitzen

ihm zu Füßen, und als Dritte

Babariche in der Mitte.

Und vieräugig, wie sie waren,

sahn die dreie auf zum Zaren,

der alsbald das Wort genommen:

»Liebe Gäste, seid willkommen!

Sagt mir doch, wo kommt ihr her?

Wart ihr lange auf dem Meer?

Und jenseits des Meers, wie war es,

saht ihr dort viel Wunderbares?«

Solche Antwort ward dem Zaren:

»Haben alle Welt umfahren,

jenseits auch der Meeresflut

Ist es schön und lebt sich’s gut;

doch die größten Wunder sahn

wir im blauen Ozean:

Eine Insel steigt dort auf,

eine Stadt dehnt sich darauf,

stolz gebaut mit Türmen, Zinnen,

goldne Kuppeln blitzen drinnen.

Vor dem Schloß auf weitem Raum

steht ein hoher Tannenbaum;

im kristallnen Häuschen drunter

sitzt ein Eichhorn zahm und munter,

und dies Eichhorn singt und knackt

Nüsse zu des Liedchens Takt,

Nüsse, gar nicht zu bezahlen,

ganz von Golde sind die Schalen,

jeder Kern ist ein Smaragd;

treulich wird das Tier bewacht.

Noch von Wundern kann ich sagen:

Hoch im Meer die Wellen schlagen,

brausen, zischen, stürmen, toben,

wälzen schäumend sich nach oben

auf den nackten, öden Strand,

überschwemmen rings das Land –

Plötzlich, flammend wie Gewitter,

springen dreiunddreißig Ritter

aus der Flut, in blankem Stahl,

junge Riesen allzumal,

hochgemut, von stolzer Schöne,

auserwählte Heldensöhne,

ein gewalt’ger Reckenchor,

und es führt sie Tschernornor.

Keine Kriegerschar gleicht diesen

auserkornen Heldenriesen!

Und der Herrscher jener Stadt

solch ein schönes Frauchen hat,

daß sie tags das Licht verdunkelt,

nächtens wie die Sonne funkelt,

glänzt ein Mond in ihrem Haar,

an der Stirn ein Sternlein klar.

In dem goldenen Palaste

lud uns Fürst Gwidon zu Gaste

und befahl uns, als wir gingen,

seine Grüße dir zu bringen,

dich zu mahnen, bald zu kommen,

wie du oft dir vorgenommen.«

 

Neu erwacht des Zars Gelüsten.

Eilig läßt er Schiffe rüsten.

Weberin und Köchin sinnen,

zu verhindern das Beginnen;

mit der Base Babariche

denken sie an neue Schliche –

doch Saltan will sie nicht hören:

»Wollt ihr mich schon wieder stören?

Bin ich Zar noch, bin ich Kind?

Rüstet euch zur Fahrt geschwind,

heut noch fahr ich.« Und er machte

so die Tür zu, daß es krachte.

 

Sitzt am Fenster Fürst Gwidon,

blickt in Schweigen lange schon

nieder auf das blaue Meer.

Trübt kein Sturm die Fläche mehr,

und es späht der Fürst und sieht,

fern dort eine Flotte zieht –

durch den blauen Ozean

schwimmt das Schiff des Zarn Saltan.

Fürst Gwidon mit einem Satze

springt in Freuden auf vom Platze,

springt hinunter von den Stufen,

Mutter und Gemahl zu rufen:

»Seht des Vaters Schiff, dort schwimmt es!

Seinen Weg zum Hafen nimmt es!«

Kommt der Stadt die Flotte nah.

Fürst Gwidon durchs Fernrohr sah –

sieht er seinen Vater stehn,

vom Verdeck durchs Fernrohr sehn.

Auch das böse Schwesternpaar

und die Base mit ihm war.

Alle drei in Staunen stehen

und das fremde Land besehen.

Plötzlich von Kanonen dröhnt es,

und von Glockenläuten tönt es,

Fürst Gwidon kommt selbst gegangen,

um den Zaren zu empfangen

samt den Fraun, die ihn begleiten;

feierlichen Zuges schreiten

freudevollen Angesichts

sie zur Stadt – Gwidon sagt nichts.

 

Nach dem goldenen Palaste

führt er allesamt zu Gaste;

sieh: Vor des Palastes Gitter

stehen dreiunddreißig Ritter,

riesenhaft von Wuchs, verwegen,

auserkorne stolze Degen,

ein gewalt’ger Reckenchor,

und es führt sie Tschernomor.

Kommt der Zar zum Hofesraum,

unterm hohen Tannenbaum

sitzt das Eichhorn, singt und knackt

Nüsse zu des Liedchens Takt.

Goldne Nüsse, drin die Kerne

Edelsteine; nah und ferne

liegen auf dem Hof die Schalen

und von eitel Golde strahlen.

Aber starr die Gäste stehn,

wie sie jetzt die Fürstin sehn!

Glänzt ein Mond in ihrem Haar,

an der Stirn ein Sternlein klar,

stolz geht sie, gleich wie ein Pfau,

führt am Arme eine Frau …

»Ist es Wahrheit, ist es Wahn!«

ruft in Staunen Zar Saltan,

als er seine Zarin sieht,

die er schluchzend an sich zieht.

Nun erkannt er auch Gwidon,

herzte, küßte seinen Sohn

und das schöne Weib nicht minder.

Fröhlich führten ihn die Kinder

nun zu Tische in den Saal –

hei, gab das ein frohes Mahl!

Doch die bösen Schwestern schlichen

sich hinweg mit Babarichen,

suchten schnell sich zu verstecken,

kaum noch kann man sie entdecken.

Und sie beichten voller Reue

ihre Untat nach der Reihe;

doch der Zar, der wohlgemut,

schickt sie heim mit Hab und Gut.

Der Tag verging, und halb betrunken

ist Saltan ins Bett gesunken …

Ich war dort, trank Met und Bier,

naß ward nur der Schnauzbart mir.

 

4/11 Сказки | Ридли

К славному царю Салтану.

Да скажите ж: князь Гвидон

Шлёт-де свой царю поклон».

ости князю поклонились,

Вышли вон и в путь пустились.

К морю князь, а лебедь там

Уж гуляет по волнам.

Князь опять: душа-де просит…

Так и тянет и уносит…

И опять она его

Вмиг обрызгала всего.

Тут он очень уменьшился,

Шмелем князь оборотился,

Полетел и зажужжал;

Судно на море догнал,

Потихоньку опустился

На корму — и в щель забился.

етер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана,

И желанная страна

Вот уж издали видна.

Вот на берег вышли гости.

Царь Салтан зовёт их в гости,

И за ними во дворец

Полетел наш удалец.

Видит, весь сияя в злате,

Царь Салтан сидит в палате

На престоле и в венце,

С грустной думой на лице.

А ткачиха с поварихой,

С сватьей бабой Бабарихой

Около царя сидят —

Четырьмя все три глядят.

Царь Салтан гостей сажает

За свой стол и вопрошает:

«Ой вы, гости-господа,

Долго ль ездили? куда?

Ладно ль за морем иль худо?

И какое в свете чудо?»

Корабельщики в ответ:

«Мы объехали весь свет;

За морем житьё не худо;

В свете ж вот какое чудо:

Остров на море лежит,

Град на острове стоит,

Каждый день идёт там диво:

Море вздуется бурливо,

Закипит, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Расплеснётся в скором беге

И останутся на бреге

Тридцать три богатыря,

В чешуе златой горя,

Все красавцы молодые,

Великаны удалые,

Все равны, как на подбор;

Старый дядька Черномор

С ними из моря выходит

И попарно их выводит,

Чтобы остров тот хранить

И дозором обходить —

И той стражи нет надежней,

Ни храбрее, ни прилежней.

А сидит там князь Гвидон;

Он прислал тебе поклон».

Царь Салтан дивится чуду.

«Коли жив я только буду,

Чудный остров навещу

И у князя погощу».

Повариха и ткачиха

Ни гугу — но Бабариха,

Усмехнувшись, говорит:

«Кто нас этим удивит?

Люди из моря выходят

И себе дозором бродят!

Правду ль бают или лгут,

Дива я не вижу тут.

В свете есть такие ль дива?

Вот идёт молва правдива:

За морем царевна есть,

Что не можно глаз отвесть:

Днём свет божий затмевает,

Ночью землю освещает,

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

А сама-то величава,

Выступает, будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.

Молвить можно справедливо,

Это диво, так уж диво».

Гости умные молчат:

Спорить с бабой не хотят.

Чуду царь Салтан дивится —

А царевич хоть и злится,

Но жалеет он очей

Старой бабушки своей:

Он над ней жужжит, кружится —

Прямо на нос к ней садится,

Нос ужалил богатырь:

На носу вскочил волдырь.

И опять пошла тревога:

«Помогите, ради бога!

Караул! лови, лови,

Да дави его, дави…

Вот ужо! пожди немножко,

Погоди!..» А шмель в окошко,

Да спокойно в свой удел

Через море полетел.

нязь у синя моря ходит,

С синя моря глаз не сводит;

Глядь — поверх текучих вод

Лебедь белая плывёт.

«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!

Что ж ты тих, как день ненастный?

Опечалился чему?» —

Говорит она ему.

Князь Гвидон ей отвечает:

«Грусть-тоска меня съедает:

Люди женятся; гляжу,

Не женат лишь я хожу». —

«А кого же на примете

Ты имеешь?» — «Да на свете,

Говорят, царевна есть,

Что не можно глаз отвесть.

Днём свет божий затмевает,

Ночью землю освещает —

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

А сама-то величава,

Выступает, будто пава;

Сладку речь-то говорит,

Будто реченька журчит.

Только, полно, правда ль это?»

Князь со страхом ждёт ответа.

Лебедь белая молчит

И, подумав, говорит:

«Да! такая есть девица.

Но жена не рукавица:

С белой ручки не стряхнёшь

Да за пояс не заткнёшь.

Услужу тебе советом —

Слушай: обо всём об этом

Пораздумай ты путём*,

Не раскаяться б потом».

Князь пред нею стал божиться,

Что пора ему жениться,

Что об этом обо всём

Передумал он путём;

Что готов душою страстной

За царевною прекрасной

Он пешком идти отсель

Хоть за тридевять земель.

Лебедь тут, вздохнув глубоко,

Молвила: «Зачем далёко?

Знай, близка судьба твоя,

Ведь царевна эта — я».

Тут она, взмахнув крылами,

Полетела над волнами

И на берег с высоты

Опустилася в кусты,

Встрепенулась, отряхнулась

И царевной обернулась:

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит;

А сама-то величава,

Выступает, будто пава;

А как речь-то говорит,

Словно реченька журчит.

Князь царевну обнимает,

К белой груди прижимает

И ведёт её скорей

К милой матушке своей.

Князь ей в ноги, умоляя:

«Государыня родная!

Выбрал я жену себе,

Дочь послушную тебе.

Просим оба разрешенья,

Твоего благословенья:

Ты детей благослови

Жить в совете и любви».

Над главою их покорной

Мать с иконой чудотворной

Слёзы льёт и говорит:

«Бог вас, дети, наградит».

Князь не долго собирался,

На царевне обвенчался;

Стали жить да поживать,

Да приплода поджидать.

етер по морю гуляет

И кораблик подгоняет;

Он бежит себе в волнах

На раздутых парусах

Мимо острова крутого,

Мимо города большого;

Пушки с пристани палят,

Кораблю пристать велят.

Пристают к заставе гости.

Князь Гвидон зовёт их в гости,

Он их кормит и поит

И ответ держать велит:

«Чем вы, гости, торг ведёте

И куда теперь плывёте?»

Корабельщики в ответ:

«Мы объехали весь свет,

Торговали мы недаром

Неуказанным товаром*;

А лежит нам путь далёк:

Восвояси на восток,

Мимо острова Буяна,

В царство славного Салтана».

Князь им вымолвил тогда:

«Добрый путь вам, господа,

По морю по Окияну

К славному царю Салтану;

Да напомните ему,

Государю своему:

К нам он в гости обещался,

А доселе не собрался —

Шлю ему я свой поклон».

Гости* в путь, а князь Гвидон

Дома на сей раз остался

И с женою не расстался.

етер весело шумит,

Судно весело бежит

Мимо острова Буяна

К царству славного Салтана,

А. С. Пушкин. Сказка о царе Салтане » Электронная бесплатная библиотека

1 страница из 1

---

Александр Сергеевич Пушкин

Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди

• Три девицы под окном
• Пряли поздно вечерком.

• «Кабы я была царица, –
• Говорит одна девица, –
• То на весь крещеный мир
• Приготовила б я пир».
• – «Кабы я была царица, –
• Говорит ее сестрица, –
• То на весь бы мир одна
• Наткала я полотна».
• – «Кабы я была царица, –
• Третья молвила сестрица, –
• Я б для батюшки-царя
• Родила богатыря».
• Только вымолвить успела,
• Дверь тихонько заскрыпела,
• И в светлицу входит царь,
• Стороны той государь.
• Во все время разговора
• Он стоял позадь забора;
• Речь последней по всему
• Полюбилася ему.
• «Здравствуй, красная девица, –
• Говорит он, – будь царица
• И роди богатыря
• Мне к исходу сентября.
• Вы ж, голубушки-сестрицы,
• Выбирайтесь из светлицы.
• Поезжайте вслед за мной,
• Вслед за мной и за сестрой:
• Будь одна из вас ткачиха,
• А другая повариха».
• В сени вышел царь-отец.
• Все пустились во дворец.
• Царь недолго собирался:
• В тот же вечер обвенчался.
• Царь Салтан за пир честной
• Сел с царицей молодой;
• А потом честные гости
• На кровать слоновой кости
• Положили молодых
• И оставили одних.
• В кухне злится повариха,
• Плачет у станка ткачиха –
• И завидуют оне
• Государевой жене.
• А царица молодая,
• Дела вдаль не отлагая,
• С первой ночи понесла.
• В те поры война была.
• Царь Салтан, с женой простяся,
• На добра коня садяся,
• Ей наказывал себя
• Поберечь, его любя.

• Между тем, как он далеко
• Бьется долго и жестоко,
• Наступает срок родин;
• Сына бог им дал в аршин,
• И царица над ребенком,
• Как орлица над орленком;
• Шлет с письмом она гонца,
• Чтоб обрадовать отца.
• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Извести ее хотят,
• Перенять гонца велят;
• Сами шлют гонца другого
• Вот с чем от слова до слова:
• «Родила царица в ночь
• Не то сына, не то дочь;
• Не мышонка, не лягушку,
• А неведому зверюшку».
• Как услышал царь-отец,
• Что донес ему гонец,
• В гневе начал он чудесить
• И гонца хотел повесить;
• Но, смягчившись на сей раз,
• Дал гонцу такой приказ:
• «Ждать царева возвращенья
• Для законного решенья».
• Едет с грамотой гонец
• И приехал наконец.
• А ткачиха с поварихой
• С сватьей бабой Бабарихой
• Обобрать его велят;
• Допьяна гонца поят
• И в суму его пустую
• Суют грамоту другую –
• И привез гонец хмельной
• В тот же день приказ такой:
• «Царь велит своим боярам,
• Времени не тратя даром,
• И царицу и приплод
• Тайно бросить в бездну вод».
• Делать нечего: бояре,
• Потужив о государе
• И царице молодой,
• В спальню к ней пришли толпой.
• Объявили царску волю –
• Ей и сыну злую долю,
• Прочитали вслух указ
• И царицу в тот же час
• В бочку с сыном посадили,
• Засмолили, покатили
• И пустили в Окиян –
• Так велел-де царь Салтан.

• В синем небе звезды блещут,
• В синем море волны хлещут;
• Туча по небу идет,
• Бочка по морю плывет.
• Словно горькая вдовица,
• Плачет, бьется в ней царица;
• И растет ребенок там
• Не по дням, а по часам.
• День прошел – царица вопит…
• А дитя волну торопит:
• «Ты, волна моя, волна?
• Ты гульлива и вольна;
• Плещешь ты, куда захочешь,
• Ты морские камни точишь,
• Топишь берег ты земли,
• Подымаешь корабли –
• Не губи ты нашу душу:
• Выплесни ты нас на сушу!»
• И послушалась волна:
• Тут же на берег она
• Бочку вынесла легонько
• И отхлынула тихонько.
• Мать с младенцем спасена;
• Землю чувствует она.
• Но из бочки кто их вынет?
• Бог неужто их покинет?
• Сын на ножки поднялся,
• В дно головкой уперся,
• Понатужился немножко:
• «Как бы здесь на двор окошко
• Нам проделать?» – молвил он,
• Вышиб дно и вышел вон.
• Мать и сын теперь на воле;
• Видят холм в широком поле;
• Море синее кругом,
• Дуб зеленый над холмом.
• Сын подумал: добрый ужин
• Был бы нам, однако, нужен.
• Ломит он у дуба сук
• И в тугой сгибает лук,
• Со креста снурок шелковый
• Натянул на лук дубовый,
• Тонку тросточку сломил,
• Стрелкой легкой завострил
• И пошел на край долины
• У моря искать дичины.
• К морю лишь подходит он,
• Вот и слышит будто стон…
• Видно, на море не тихо:
• Смотрит – видит дело лихо:
• Бьется лебедь средь зыбей,
• Коршун носится над ней;
• Та бедняжка так и плещет,
• Воду вкруг мутит и хлещет…
• Тот уж когти распустил,
• Клев кровавый навострил…
• Но как раз стрела запела –
• В шею коршуна задела –
• Коршун в море кровь пролил.
• Лук царевич опустил;
• Смотрит: коршун в море тонет
• И не птичьим криком стонет,

• Лебедь около плывет,
• Злого коршуна клюет,
• Гибель близкую торопит,
• Бьет крылом и в море топит –
• И царевичу потом
• Молвит русским языком:
• «Ты царевич, мой спаситель,
• Мой могучий избавитель,
• Не тужи, что за меня
• Есть не будешь ты три дня,
• Что стрела пропала в море;
• Это горе – все не горе.
• Отплачу тебе добром,
• Сослужу тебе потом:
• Ты не лебедь ведь избавил,
• Девицу в живых оставил;
• Ты не коршуна убил,
• Чародея подстрелил.
• Ввек тебя я не забуду:
• Ты найдешь меня повсюду,
• А теперь ты воротись,
• Не горюй и спать ложись».
• Улетела лебедь-птица,
• А царевич и царица,
• Целый день проведши так,
• Лечь решились натощак.
• Вот открыл царевич очи;
• Отрясая грезы ночи
• И дивясь, перед собой
• Видит город он большой,
• Стены с частыми зубцами,
• И за белыми стенами
• Блещут маковки церквей
• И святых монастырей.
• Он скорей царицу будит;
• Та как ахнет!… «То ли будет? –
• Говорит он, – вижу я:
• Лебедь тешится моя».
• Мать и сын идут ко граду.
• Лишь ступили за ограду,
• Оглушительный трезвон
• Поднялся со всех сторон:

• К ним народ навстречу валит,
• Хор церковный бога хвалит;
• В колымагах золотых
• Пышный двор встречает их;
• Все их громко величают,
• И царевича венчают
• Княжей шапкой, и главой
• Возглашают над собой;
• И среди своей столицы,
• С разрешения царицы,
• В тот же день стал княжить он
• И нарекся: князь Гвидон.
• Ветер на море гуляет
• И кораблик подгоняет;
• Он бежит себе в волнах
• На раздутых парусах.
• Корабельщики дивятся,
• На кораблике толпятся,
• На знакомом острову
• Чудо видят наяву:
• Город новый златоглавый,
• Пристань с крепкою заставой –
• Пушки с пристани палят,
• Кораблю пристать велят.
• Пристают к заставе гости
• Князь Гвидон зовет их в гости,
• Их он кормит и поит
• И ответ держать велит:
• «Чем вы, гости, торг ведете
• И куда теперь плывете?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет,
• Торговали соболями,
• Чорнобурыми лисами;
• А теперь нам вышел срок,
• Едем прямо на восток,
• Мимо острова Буяна,
• В царство славного Салтана…»
• Князь им вымолвил тогда:
• «Добрый путь вам, господа,
• По морю по Окияну
• К славному царю Салтану;
• От меня ему поклон».
• Гости в путь, а князь Гвидон
• С берега душой печальной
• Провожает бег их дальный;
• Глядь – поверх текучих вод
• Лебедь белая плывет.
• «Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
• Что ты тих, как день ненастный?
• Опечалился чему?» –
• Говорит она ему.

• Князь печально отвечает:
• «Грусть-тоска меня съедает,
• Одолела молодца:
• Видеть я б хотел отца».
• Лебедь князю: «Вот в чем горе!
• Ну послушай: хочешь в море
• Полететь за кораблем?
• Будь же, князь, ты комаром».
• И крылами замахала,
• Воду с шумом расплескала
• И обрызгала его
• С головы до ног всего.
• Тут он в точку уменьшился,
• Комаром оборотился,
• Полетел и запищал,
• Судно на море догнал,
• Потихоньку опустился
• На корабль – и в щель забился.
• Ветер весело шумит,
• Судно весело бежит
• Мимо острова Буяна,
• К царству славного Салтана,
• И желанная страна
• Вот уж издали видна.
• Вот на берег вышли гости;
• Царь Салтан зовет их в гости,
• И за ними во дворец
• Полетел наш удалец.
• Видит: весь сияя в злате,
• Царь Салтан сидит в палате
• На престоле и в венце
• С грустной думой на лице;

• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Около царя сидят
• И в глаза ему глядят.
• Царь Салтан гостей сажает
• За свой стол и вопрошает:
• «Ой вы, гости-господа,
• Долго ль ездили? куда?
• Ладно ль за морем иль худо?
• И какое в свете чудо?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет;
• За морем житье не худо,
• В свете ж вот какое чудо:
• В море остров был крутой,
• Не привальный, не жилой;
• Он лежал пустой равниной;
• Рос на нем дубок единый;
• А теперь стоит на нем
• Новый город со дворцом,
• С златоглавыми церквами,
• С теремами и садами,
• А сидит в нем князь Гвидон;
• Он прислал тебе поклон».
• Царь Салтан дивится чуду;
• Молвит он: «Коль жив я буду,
• Чудный остров навещу,
• У Гвидона погощу».
• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Не хотят его пустить
• Чудный остров навестить.
• «Уж диковинка, ну право, –
• Подмигнув другим лукаво,
• Повариха говорит, –
• Город у моря стоит!
• Знайте, вот что не безделка:
• Ель в лесу, под елью белка,
• Белка песенки поет
• И орешки все грызет,
• А орешки не простые,
• Все скорлупки золотые,
• Ядра – чистый изумруд;
• Вот что чудом-то зовут».
• Чуду царь Салтан дивится,
• А комар-то злится, злится –
• И впился комар как раз
• Тетке прямо в правый глаз.
• Повариха побледнела,
• Обмерла и окривела.
• Слуги, сватья и сестра
• С криком ловят комара.
• «Распроклятая ты мошка!
• Мы тебя!…» А он в окошко
• Да спокойно в свой удел
• Через море полетел.
• Снова князь у моря ходит,
• С синя моря глаз не сводит;
• Глядь – поверх текучих вод
• Лебедь белая плывет.
• «Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
• Что ж ты тих, как день ненастный?
• Опечалился чему?» –
• Говорит она ему.
• Князь Гвидон ей отвечает:
• «Грусть-тоска меня съедает;
• Чудо чудное завесть
• Мне б хотелось. Где-то есть
• Ель в лесу, под елью белка;
• Диво, право, не безделка –
• Белка песенки поет
• Да орешки все грызет,
• А орешки не простые,
• Все скорлупки золотые,
• Ядра – чистый изумруд;
• Но, быть может, люди врут».
• Князю лебедь отвечает:
• «Свет о белке правду бает;
• Это чудо знаю я;
• Полно, князь, душа моя,
• Не печалься; рада службу
• Оказать тебе я в дружбу».
• С ободренною душой
• Князь пошел себе домой;
• Лишь ступил на двор широкий –
• Что ж? под елкою высокой,
• Видит, белочка при всех
• Золотой грызет орех,
• Изумрудец вынимает,
• А скорлупку собирает,
• Кучки равные кладет,
• И с присвисточкой поет
• При честном при всем народе:
• Во саду ли, в огороде.
• Изумился князь Гвидон.
• «Ну, спасибо, – молвил он, –
• Ай да лебедь – дай ей боже,
• Что и мне, веселье то же».
• Князь для белочки потом
• Выстроил хрустальный дом.
• Караул к нему приставил
• И притом дьяка заставил
• Строгий счет орехам весть.
• Князю прибыль, белке честь.
• Ветер по морю гуляет
• И кораблик подгоняет;
• Он бежит себе в волнах
• На поднятых парусах
• Мимо острова крутого,
• Мимо города большого:
• Пушки с пристани палят,
• Кораблю пристать велят.
• Пристают к заставе гости;
• Князь Гвидон зовет их в гости,
• Их и кормит и поит
• И ответ держать велит:
• «Чем вы, гости, торг ведете
• И куда теперь плывете?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет,
• Торговали мы конями,
• Все донскими жеребцами,
• А теперь нам вышел срок –
• И лежит нам путь далек:
• Мимо острова Буяна
• В царство славного Салтана…»
• Говорит им князь тогда:
• «Добрый путь вам, господа,
• По морю по Окияну
• К славному царю Салтану;
• Да скажите: князь Гвидон
• Шлет царю-де свой поклон».
• Гости князю поклонились,
• Вышли вон и в путь пустились.
• К морю князь – а лебедь там
• Уж гуляет по волнам.
• Молит князь: душа-де просит,
• Так и тянет и уносит…
• Вот опять она его
• Вмиг обрызгала всего:
• В муху князь оборотился,
• Полетел и опустился
• Между моря и небес
• На корабль – и в щель залез.
• Ветер весело шумит,
• Судно весело бежит
• Мимо острова Буяна,
• В царство славного Салтана –
• И желанная страна
• Вот уж издали видна;
• Вот на берег вышли гости;
• Царь Салтан зовет их в гости,
• И за ними во дворец
• Полетел наш удалец.
• Видит: весь сияя в злате,
• Царь Салтан сидит в палате
• На престоле и в венце,
• С грустной думой на лице.
• А ткачиха с Бабарихой
• Да с кривою поварихой
• Около царя сидят.
• Злыми жабами глядят.
• Царь Салтан гостей сажает
• За свой стол и вопрошает:
• «Ой вы, гости-господа,
• Долго ль ездили? куда?
• Ладно ль за морем иль худо?
• И какое в свете чудо?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет;
• За морем житье не худо;
• В свете ж вот какое чудо:
• Остров на море лежит,
• Град на острове стоит
• С златоглавыми церквами,
• С теремами да садами;
• Ель растет перед дворцом,
• А под ней хрустальный дом;
• Белка там живет ручная,
• Да затейница какая!
• Белка песенки поет
• Да орешки все грызет,
• А орешки не простые,
• Все скорлупки золотые,
• Ядра – чистый изумруд;
• Слуги белку стерегут,
• Служат ей прислугой разной –
• И приставлен дьяк приказный
• Строгий счет орехам весть;
• Отдает ей войско честь;
• Из скорлупок льют монету
• Да пускают в ход по свету;
• Девки сыплют изумруд
• В кладовые, да под спуд;
• Все в том острове богаты,
• Изоб нет, везде палаты;
• А сидит в нем князь Гвидон;
• Он прислал тебе поклон».
• Царь Салтан дивится чуду.
• «Если только жив я буду,
• Чудный остров навещу,
• У Гвидона погощу».
• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Не хотят его пустить
• Чудный остров навестить.
• Усмехнувшись исподтиха,
• Говорит царю ткачиха:
• «Что тут дивного? ну, вот!
• Белка камушки грызет,
• Мечет золото и в груды
• Загребает изумруды;
• Этим нас не удивишь,
• Правду ль, нет ли говоришь.
• В свете есть иное диво:
• Море вздуется бурливо,
• Закипит, подымет вой,
• Хлынет на берег пустой,
• Разольется в шумном беге,
• И очутятся на бреге,
• В чешуе, как жар горя,
• Тридцать три богатыря,
• Все красавцы удалые,
• Великаны молодые,
• Все равны, как на подбор,
• С ними дядька Черномор.
• Это диво, так уж диво,
• Можно молвить справедливо!»
• Гости умные молчат,
• Спорить с нею не хотят.
• Диву царь Салтан дивится,
• А Гвидон-то злится, злится…
• Зажужжал он и как раз
• Тетке сел на левый глаз,
• И ткачиха побледнела:
• «Ай!» – и тут же окривела;
• Все кричат: «Лови, лови,
• Да дави ее, дави…
• Вот ужо! постой немножко,
• Погоди…» А князь в окошко,
• Да спокойно в свой удел
• Через море прилетел.
• Князь у синя моря ходит,
• С синя моря глаз не сводит;
• Глядь – поверх текучих вод
• Лебедь белая плывет.
• «Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
• Что ты тих, как день ненастный?
• Опечалился чему?» –
• Говорит она ему.
• Князь Гвидон ей отвечает:
• «Грусть-тоска меня съедает –
• Диво б дивное хотел
• Перенесть я в мой удел».
• – «А какое ж это диво?»
• – «Где-то вздуется бурливо
• Окиян, подымет вой,
• Хлынет на берег пустой,
• Расплеснется в шумном беге,
• И очутятся на бреге,
• В чешуе, как жар горя,
• Тридцать три богатыря,
• Все красавцы молодые,
• Великаны удалые,
• Все равны, как на подбор,
• С ними дядька Черномор».
• Князю лебедь отвечает:
• «Вот что, князь, тебя смущает?
• Не тужи, душа моя,
• Это чудо знаю я.
• Эти витязи морские
• Мне ведь братья все родные.
• Не печалься же, ступай,
• В гости братцев поджидай».
• Князь пошел, забывши горе,
• Сел на башню, и на море
• Стал глядеть он; море вдруг
• Всколыхалося вокруг,
• Расплескалось в шумном беге
• И оставило на бреге
• Тридцать три богатыря;

• В чешуе, как жар горя,
• Идут витязи четами,
• И, блистая сединами,
• Дядька впереди идет
• И ко граду их ведет.
• С башни князь Гвидон сбегает,
• Дорогих гостей встречает;
• Второпях народ бежит;
• Дядька князю говорит:
• «Лебедь нас к тебе послала
• И наказом наказала
• Славный город твой хранить
• И дозором обходить.
• Мы отныне ежеденно
• Вместе будем непременно
• У высоких стен твоих
• Выходить из вод морских,
• Так увидимся мы вскоре,
• А теперь пора нам в море;
• Тяжек воздух нам земли».
• Все потом домой ушли.
• Ветер по морю гуляет
• И кораблик подгоняет;
• Он бежит себе в волнах
• На поднятых парусах
• Мимо острова крутого,
• Мимо города большого;
• Пушки с пристани палят,
• Кораблю пристать велят.
• Пристают к заставе гости;
• Князь Гвидон зовет их в гости,
• Их и кормит, и поит,
• И ответ держать велит:
• «Чем вы, гости, торг ведете?
• И куда теперь плывете?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет;
• Торговали мы булатом,
• Чистым серебром и златом,
• И теперь нам вышел срок;
• А лежит нам путь далек,
• Мимо острова Буяна,
• В царство славного Салтана».
• Говорит им князь тогда:
• «Добрый путь вам, господа,
• По морю по Окияну
• К славному царю Салтану.
• Да скажите ж: князь Гвидон
• Шлет-де свой царю поклон».
• Гости князю поклонились,
• Вышли вон и в путь пустились.
• К морю князь, а лебедь там
• Уж гуляет по волнам.
• Князь опять: душа-де просит…
• Так и тянет и уносит…
• И опять она его
• Вмиг обрызгала всего.
• Тут он очень уменьшился,
• Шмелем князь оборотился,
• Полетел и зажужжал;
• Судно на море догнал,
• Потихоньку опустился
• На корму – и в щель забился.
• Ветер весело шумит,
• Судно весело бежит
• Мимо острова Буяна,
• В царство славного Салтана,
• И желанная страна
• Вот уж издали видна.
• Вот на берег вышли гости.
• Царь Салтан зовет их в гости,
• И за ними во дворец
• Полетел наш удалец.
• Видит, весь сияя в злате,
• Царь Салтан сидит в палате
• На престоле и в венце,
• С грустной думой на лице.
• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Около царя сидят –
• Четырьмя все три глядят.
• Царь Салтан гостей сажает
• За свой стол и вопрошает:
• «Ой вы, гости-господа,
• Долго ль ездили? куда?
• Ладно ль за морем иль худо?
• И какое в свете чудо?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет;
• За морем житье не худо;
• В свете ж вот какое чудо:
• Остров на море лежит,
• Град на острове стоит,
• Каждый день идет там диво:
• Море вздуется бурливо,
• Закипит, подымет вой,
• Хлынет на берег пустой,
• Расплеснется в скором беге –
• И останутся на бреге
• Тридцать три богатыря,
• В чешуе златой горя,
• Все красавцы молодые,
• Великаны удалые,
• Все равны, как на подбор;
• Старый дядька Черномор
• С ними из моря выходит
• И попарно их выводит,
• Чтобы остров тот хранить
• И дозором обходить –
• И той стражи нет надежней,
• Ни храбрее, ни прилежней.
• А сидит там князь Гвидон;
• Он прислал тебе поклон».
• Царь Салтан дивится чуду.
• «Коли жив я только буду,
• Чудный остров навещу
• И у князя погощу».
• Повариха и ткачиха
• Ни гугу – но Бабариха,
• Усмехнувшись, говорит:
• «Кто нас этим удивит?
• Люди из моря выходят
• И себе дозором бродят!
• Правду ль бают или лгут,
• Дива я не вижу тут.
• В свете есть такие ль дива?
• Вот идет молва правдива:
• За морем царевна есть,
• Что не можно глаз отвесть:
• Днем свет божий затмевает,
• Ночью землю освещает,
• Месяц под косой блестит,
• А во лбу звезда горит.
• А сама-то величава,
• Выступает, будто пава;
• А как речь-то говорит,
• Словно реченька журчит.
• Молвить можно справедливо.
• Это диво, так уж диво».
• Гости умные молчат:
• Спорить с бабой не хотят.
• Чуду царь Салтан дивится –
• А царевич хоть и злится,
• Но жалеет он очей
• Старой бабушки своей:
• Он над ней жужжит, кружится –
• Прямо на нос к ней садится,
• Нос ужалил богатырь:
• На носу вскочил волдырь.
• И опять пошла тревога:
• «Помогите, ради бога!
• Караул! лови, лови,
• Да дави его, дави…
• Вот ужо! пожди немножко,
• Погоди!…» А шмель в окошко,
• Да спокойно в свой удел
• Через море полетел.
• Князь у синя моря ходит,
• С синя моря глаз не сводит;
• Глядь – поверх текучих вод
• Лебедь белая плывет.
• «Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
• Что ж ты тих, как день ненастный?
• Опечалился чему?» –
• Говорит она ему.
• Князь Гвидон ей отвечает:
• «Грусть-тоска меня съедает:
• Люди женятся; гляжу,
• Не женат лишь я хожу».
• – «А кого же на примете
• Ты имеешь?» – «Да на свете,
• Говорят, царевна есть,
• Что не можно глаз отвесть.
• Днем свет божий затмевает,
• Ночью землю освещает –
• Месяц под косой блестит,
• А во лбу звезда горит.
• А сама-то величава,
• Выступает, будто пава;
• Сладку речь-то говорит,
• Будто реченька журчит.
• Только, полно, правда ль это?»
• Князь со страхом ждет ответа.
• Лебедь белая молчит
• И, подумав, говорит:
• «Да! такая есть девица.
• Но жена не рукавица:
• С белой ручки не стряхнешь
• Да за пояс не заткнешь.
• Услужу тебе советом –
• Слушай: обо всем об этом
• Пораздумай ты путем,
• Не раскаяться б потом».
• Князь пред нею стал божиться,
• Что пора ему жениться,
• Что об этом обо всем
• Передумал он путем;
• Что готов душою страстной
• За царевною прекрасной
• Он пешком идти отсель
• Хоть за тридевять земель.
• Лебедь тут, вздохнув глубоко,
• Молвила: «Зачем далеко?
• Знай, близка судьба твоя,
• Ведь царевна эта – я».
• Тут она, взмахнув крылами,
• Полетела над волнами
• И на берег с высоты
• Опустилася в кусты,
• Встрепенулась, отряхнулась
• И царевной обернулась:

• Месяц под косой блестит,
• А во лбу звезда горит;
• А сама-то величава,
• Выступает, будто пава;
• А как речь-то говорит,
• Словно реченька журчит.
• Князь царевну обнимает,
• К белой груди прижимает
• И ведет ее скорей
• К милой матушке своей.
• Князь ей в ноги, умоляя:
• «Государыня-родная!
• Выбрал я жену себе,
• Дочь послушную тебе.
• Просим оба разрешенья,
• Твоего благословенья:
• Ты детей благослови
• Жить в совете и любви».

• Над главою их покорной
• Мать с иконой чудотворной
• Слезы льет и говорит:
• «Бог вас, дети, наградит».
• Князь не долго собирался,
• На царевне обвенчался;
• Стали жить да поживать,
• Да приплода поджидать.
• Ветер по морю гуляет
• И кораблик подгоняет;
• Он бежит себе в волнах
• На раздутых парусах
• Мимо острова крутого,
• Мимо города большого;
• Пушки с пристани палят,
• Кораблю пристать велят.
• Пристают к заставе гости.
• Князь Гвидон зовет их в гости.
• Он их кормит, и поит,
• И ответ держать велит:
• «Чем вы, гости, торг ведете
• И куда теперь плывете?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет,
• Торговали мы недаром
• Неуказанным товаром;
• А лежит нам путь далек:
• Восвояси на восток,
• Мимо острова Буяна,
• В царство славного Салтана».
• Князь им вымолвил тогда:
• «Добрый путь вам, господа,
• По морю по Окияну
• К славному царю Салтану;
• Да напомните ему,
• Государю своему:
• К нам он в гости обещался,
• А доселе не собрался –
• Шлю ему я свой поклон».
• Гости в путь, а князь Гвидон
• Дома на сей раз остался
• И с женою не расстался.
• Ветер весело шумит,
• Судно весело бежит
• Мимо острова Буяна,
• К царству славного Салтана,
• И знакомая страна
• Вот уж издали видна.
• Вот на берег вышли гости.
• Царь Салтан зовет их в гости,
• Гости видят: во дворце
• Царь сидит в своем венце.
• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Около царя сидят,
• Четырьмя все три глядят.
• Царь Салтан гостей сажает
• За свой стол и вопрошает:
• «Ой вы, гости-господа,
• Долго ль ездили? куда?
• Ладно ль за морем иль худо?
• И какое в свете чудо?»
• Корабельщики в ответ:
• «Мы объехали весь свет;
• За морем житье не худо,
• В свете ж вот какое чудо:
• Остров на море лежит,
• Град на острове стоит,
• С златоглавыми церквами,
• С теремами и садами;
• Ель растет перед дворцом,
• А под ней хрустальный дом:
• Белка в нем живет ручная,
• Да чудесница какая!
• Белка песенки поет
• Да орешки все грызет;
• А орешки не простые,
• Скорлупы-то золотые.
• Ядра – чистый изумруд;
• Белку холят, берегут.
• Там еще другое диво:
• Море вздуется бурливо,
• Закипит, подымет вой,
• Хлынет на берег пустой,
• Расплеснется в скором беге,
• И очутятся на бреге,
• В чешуе, как жар горя,
• Тридцать три богатыря,
• Все красавцы удалые,
• Великаны молодые,
• Все равны, как на подбор –
• С ними дядька Черномор.
• И той стражи нет надежней,
• Ни храбрее, ни прилежней.
• А у князя женка есть,
• Что не можно глаз отвесть:
• Днем свет божий затмевает,
• Ночью землю освещает;
• Месяц под косой блестит,
• А во лбу звезда горит.
• Князь Гвидон тот город правит,
• Всяк его усердно славит;
• Он прислал тебе поклон,
• Да тебе пеняет он:
• К нам-де в гости обещался,
• А доселе не собрался».
• Тут уж царь не утерпел,
• Снарядить он флот велел.
• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Не хотят царя пустить
• Чудный остров навестить.
• Но Салтан им не внимает
• И как раз их унимает:
• «Что я? царь или дитя? –
• Говорит он не шутя. –
• Нынче ж еду!» – Тут он топнул,
• Вышел вон и дверью хлопнул.
• Под окном Гвидон сидит,
• Молча на море глядит:
• Не шумит оно, не хлещет,
• Лишь едва-едва трепещет.
• И в лазоревой дали
• Показались корабли:
• По равнинам Окияна
• Едет флот царя Салтана.
• Князь Гвидон тогда вскочил,
• Громогласно возопил:
• «Матушка моя родная!
• Ты, княгиня молодая!
• Посмотрите вы туда:
• Едет батюшка сюда».

• Флот уж к острову подходит.
• Князь Гвидон трубу наводит:
• Царь на палубе стоит
• И в трубу на них глядит;
• С ним ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой;
• Удивляются оне
• Незнакомой стороне.
• Разом пушки запалили;
• В колокольнях зазвонили;
• К морю сам идет Гвидон;
• Там царя встречает он
• С поварихой и ткачихой,
• С сватьей бабой Бабарихой;
• В город он повел царя,
• Ничего не говоря.
• Все теперь идут в палаты:
• У ворот блистают латы,
• И стоят в глазах царя
• Тридцать три богатыря,
• Все красавцы молодые,
• Великаны удалые,
• Все равны, как на подбор,
• С ними дядька Черномор.
• Царь ступил на двор широкий:
• Там под елкою высокой
• Белка песенку поет,
• Золотой орех грызет,
• Изумрудец вынимает
• И в мешочек опускает;
• И засеян двор большой
• Золотою скорлупой.
• Гости дале – торопливо
• Смотрят – что ж? княгиня – диво:
• Под косой луна блестит,
• А во лбу звезда горит:
• А сама-то величава,
• Выступает, будто пава,
• И свекровь свою ведет.
• Царь глядит – и узнает…
• В нем взыграло ретивое!
• «Что я вижу? что такое?
• Как!» – и дух в нем занялся…
• Царь слезами залился,
• Обнимает он царицу,
• И сынка, и молодицу,
• И садятся все за стол;
• И веселый пир пошел.

• А ткачиха с поварихой,
• С сватьей бабой Бабарихой
• Разбежались по углам;
• Их нашли насилу там.
• Тут во всем они признались,
• Повинились, разрыдались;
• Царь для радости такой
• Отпустил всех трех домой.
• День прошел – царя Салтана
• Уложили спать вполпьяна.
• Я там был; мед, пиво пил –
• И усы лишь обмочил.

1831

Сказка о царе Салтане — Сказки Пушкина: читать с картинками, иллюстрациями — Сказка DY9.RU

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Страница 9 из 10

Сказка о царе Салтане (сказка А.С. Пушкина)

---

Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах

Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:

«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался —
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.

Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,

А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор —
С ними дядька Черномор.

И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».

Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».

Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.

Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Книга принца | The New Yorker

Автомобиль въехал в Crown Towers через специальный вход, ведущий под отелем к ряду подземных лифтов. Я сказал Принсу, что мне нравится тишина в отелях в такой час. Было что-то странно привлекательное в том, чтобы бродить по длинным, устланным коврами коридорам поздно ночью. Принц лукаво улыбнулся. «Я делал это много раз», — сказал он.

В пятницу Джонсон отвел меня обратно в апартаменты Питера Брэвестронга, чтобы я мог взять несколько бумаг.То, что я думал, будет простой передачей, превратилось в двухчасовую беседу. Принц, одетый в радужный топ с лицом на нем, усадил меня за стол, где я читал его страницы. В стороне было несколько пачек сеток для волос. «Сядь здесь», — снова сказал он, принося ручку и бумагу. «Музыка лечит», — сказал он. «Сначала запишите это». Это должно было стать нашим руководящим принципом. «Музыка объединяет вещи».

С тех пор, как мы разговаривали в Пейсли, его амбиции по поводу книги возросли.«Эта книга должна быть руководством для блестящего сообщества — завернутой в автобиографию, завернутую в биографию», — сказал он. «Он должен учить тому, что то, что вы создаете, принадлежит вам». Мы должны были помочь людям, особенно молодым черным художникам, осознать силу и свободу воли, которыми они обладали.

Мне понравилась идея оформить мемуары как своего рода справочник. Это был способ расширить сферу его компетенции, придав еще один смысл названию «Прекрасные», которое могло обозначать целое сообщество создателей.«Сохраняйте то, что вы делаете», — не раз говорил мне Принц. «Я остался в Миннеаполисе, потому что меня создал Миннеаполис. Вы должны отдать. Мой отец приехал в Миннеаполис из Коттон-Вэлли, штат Луизиана. В самых суровых условиях он узнал, что значит контролировать богатство ».

Принс хотел рассказать читателям о Черной Уолл-стрит в Талсе, штат Оклахома, источнике черного предпринимательства, процветавшего в начале двадцатого века. После Гражданской войны освобожденные черные стекались в процветающий город и покупали землю.Сегрегация вынудила их перебраться в район Гринвуд, где их собственность и изобретательность создали процветающее сообщество. Вскоре Гринвуд мог похвастаться более чем сотней предприятий, принадлежащих чернокожим, а также почти двумя дюжинами церквей, несколькими школами и публичной библиотекой. Принц любил читать об этом накоплении богатства. Затем последовала расовая резня Талсы в 1921 году, когда тысячи вооруженных белых, ненависть которых раздувалась обвинениями в том, что черный мальчик пытался изнасиловать белую девушку, облили Гринвуд керосином и сожгли его, блок за блоком, грабя и грабя на ходу.Сотни погибли; около десяти тысяч потеряли свои дома. Черная Уолл-стрит была уничтожена.

«Источник», — сказал Принс. «Вы это читали? Что ты об этом думаешь? » Я сказал, что мне это не нравится — что у меня нет терпения к объективизму или к нынешним помощницам Айн Рэнд с их преданностью свободному рынку и неограниченному индивидуализму. Принц согласился, хотя и увидел, что эта философия может быть соблазнительной. «Нам нужна книга, которая обращается к аристократам, а не только к фанатам. Приходится разбирать «Источника» по кирпичику.Это как библия аристократов. Это комплекс проблем. По сути, они хотят уничтожить рай », — сказал он. «Мы должны атаковать само понятие превосходства». Он подумал, что чистота его первоначального значения была искажена. «Раньше была группа Supremes! Превосходство — это все, что процветает, все питается ».

Но радикальный призыв к коллективной собственности, к творчеству чернокожих не может быть сделан в одиночку, сказал он. «Когда я говорю:« У меня есть Purple Rain », я говорю.. . как Канье ». Он сделал паузу. «Кого я считаю своим другом». Он считал, что заявления о собственности слишком часто воспринимаются как самовозвеличивание. Было сильнее слышать их от других людей. Он хотел найти какие-то формальные приемы, которые сделали бы книгу симбиозом его слов и моих. «Было бы круто, если бы к концу наши голоса начали смешиваться», — сказал он. «Вначале они разные, но к концу мы оба пишем».

Недавно ему сделали новую фотографию на паспорт, которую он написал в Твиттере.Это стало вирусным. Конечно, он имел: его губы в нежно надутых губах, его безупречная подводка для глаз, каждый волосок в его усах подстрижен до совершенства, он, казалось, осмелился таможенным чиновникам всего мира поцеловать его вместо печати. Он сказал: «Может быть, нам стоит разместить это на обложке со всей моей информацией и прочим. Нам нужно, чтобы это получилось странно ». Мы оба весело смеялись. «Брат к брату, хорошо вести споры», — сказал он. «Нас собрали для этого. Был процесс исключения.Для этого нужна личность, которая не борется против того, что я пытаюсь сделать. Ты знаешь гораздо больше слов, чем я. Напиши это так, будто хочешь выиграть Пулитцеровскую гонку, а потом… — Он поднял руки, поднял невидимую статуэтку и сделал вид, что разбил ее о стол.

Он встал, и мы пошли к двери его номера. «Это было полезно для меня», — сказал он. «У меня более четкое представление о том, что мы должны делать». Он обнял меня на прощание. Внезапно мой нос оказался в его волосах. Я провела остаток дня, чувствуя запах его духов.В Мельбурне было лето, и я шел вдоль реки Ярра с его словами в голове, слушая оглушительно громкую песню Ohio Players «Skin Tight». «Бас и ударные на этой пластинке заставили бы Стивена Хокинга танцевать», — написал Принс на страницах, которые он мне показал. «Никакого неуважения — это просто круто».

В Нью-Йорке контракт принца на книгу далеко не соответствовал шаблону. В какой-то момент он позвонил Крису Джексону, своему редактору, домой и спросил, могут ли они просто опубликовать книгу без контрактов и юристов.Позже Джексон вспоминал: «Я сказал, что с удовольствием, но компания не может выписать чек без контракта. Он сделал паузу и сказал: «Я вам перезвоню». И он сделал это — с некоторыми штрафами по контракту ».

Принц хотел оставить за собой право снимать книгу с полок навсегда, в любое время в будущем, если он когда-нибудь почувствует, что книга больше не отражает его личность. Вопрос был в том, сколько ему придется заплатить за это Рэндом Хаусу. В пятницу, после трех- или четырехдневного потока предложений и встречных предложений, они остановились на фигуре, и Принс сел в самолет.В 19:40 9:23 , он написал в Твиттере: « Y ЯВЛЯЕТСЯ ПРИНЦОМ В НЬЮ-ЙОРКЕ ПРЯМО СЕЙЧАС, ?!»

К восьми вечера того же дня сто пятьдесят человек собрались, чтобы услышать ответ на авеню, узком темном клубе на Десятой авеню в Челси. Принц в сияющих золотых и пурпурных полосах объявил о своих мемуарах, опираясь на барьер из оргстекла на лестнице высоко над толпой. Позже он исполнил то, что энтузиасты Prince стали называть «набором сэмплеров», в котором он подключил минусовки к попурри из своих лучших хитов и спел поверх них вживую.«Мы хотим поблагодарить Рэндом Хаус», — вмешался он в какой-то момент. «Нет ничего случайного в этом фанке!»

На следующий день, когда новости о мемуарах разлетелись по Интернету, Джонсон пригласил меня присоединиться к нему, Бекуре и Принсу в Groove, ночном клубе в Вест-Виллидж, около полуночи. Играла Li’nard’s Many Moods под управлением потрясающего басиста по имени Ли’нард Джексон. Служба безопасности Принса зарезервировала банкетку с высокой спинкой в ​​задней части, лицом к сцене, но скрытой от танцпола.Принц заставил меня сесть рядом с ним и взял меня за ухо. «Тебе уже заплатили?» он спросил.

«Нет, — сказал я.

«Я тоже». Я был в замешательстве — контракт даже не подписали. Но вопросы о деньгах, которые обычно считались глупыми, имели в мире Принца вид лоскутного антикорпоративного товарищества и стали своего рода успокаивающим рефреном. Художнику всегда нужно платить; компания всегда должна платить.

«Bad» Майкла Джексона звучал на акустической системе. Принс сказал, что это напомнило ему историю о том, как однажды они должны были работать вместе.«Я расскажу вам об этом позже», — сказал он. «В этой штуке будет много разорвавшейся бомбы».

DJ Prince, Пэм Уоррен, известная как Purple Pam, присоединилась к нам и дал ей несколько советов. Во-первых, всегда было хорошей идеей завершить сет «Сентябрь» от Earth, Wind & Fire. Во-вторых, никакой ненормативной лексики. «Эти диджеи играют песни с ругательствами, а потом задаются вопросом, почему в клубах вспыхивают драки», — сказал он. «Ты поставил для него саундтрек!»

Некоторое время спустя он кивнул Джонсону, что пора идти.«Итак, что мы сделаем — вы освободитесь примерно через неделю? Мы соберемся вместе, где бы мы ни играли, и действительно начнем работать над этим », — сказал он. Он пожал мне руку, быстро обнял меня и поспешно вышел, придерживая куртку через голову.

Прошла неделя, а затем еще одна, без единого слова. В начале апреля Джонсон спросил меня, могу ли я повторно отправить напечатанные страницы с моими заметками. Я сделал и ничего не услышал. Молчание начало беспокоить меня, особенно после того, как я прочитал, что Принс отложил выступление в Атланте.Неделю спустя TMZ сообщил, что его самолет совершил вынужденную посадку после вылета из города, и он был госпитализирован в Молине, штат Иллинойс, предположительно для лечения стойкого случая гриппа.

Через несколько часов Принс написал в Твиттере из Пейсли-парка, что слушал свою песню «Controversy», текст которой начинается со слов «Я просто не могу поверить всему, что говорят люди». Подтекст: он был в порядке. Вечером в воскресенье 17 апреля он позвонил мне. «Я хотел сказать, что со мной все в порядке, несмотря на то, что пресса заставляет вас поверить», — сказал он.«Знаете, им приходится все преувеличивать». Я сказал ему, что волновался и сожалею, что у него грипп. «У меня были симптомы гриппа», — сказал он. «И мой голос был хриплым». Для меня это все еще звучало так, как будто он поправлялся после сильной простуды.

Но он не хотел задерживаться на этой теме. Он позвонил, чтобы поговорить о книге. «Я хотел спросить: вы верите в клеточную память?» он сказал. Он имел в виду идею о том, что наши тела могут хранить воспоминания, и, следовательно, этот опыт может передаваться по наследству.«Я думал об этом, читая Библию», — объяснил он. «Грехи отца. Как это возможно без клеточной памяти? » Эта концепция нашла отклик и в его собственной жизни. «У моего отца было две семьи», — сказал он. «Я был его вторым сыном, и он хотел добиться большего со мной, чем со своим первым сыном. Итак, он был очень аккуратным, но моей маме это не нравилось. Ей нравилась непосредственность и азарт ».

В нем жил конфликт родителей. В их разладе он услышал странную гармонию, вдохновившую его на творчество.«Одна из проблем моей жизни — это смотреть на это», — сказал он мне. «Мне нравится порядок, окончательность и правда. Но если я выхожу на модный званый обед или что-то в этом роде, а диджей надевает что-нибудь напуганное. . .

«Тебе придется танцевать», — сказал я.

«Правильно».

Он остановился на мгновение. «Нам нужно найти слово для обозначения фанка», — сказал он. Музыка фанк, в которой импульс и структура были соединены, была живым противоречием, которое он воплощал: его мать и его отец в одном. Все это нужно было учесть, «когда мы действительно начнем над этим работать.Он часто использовал подобные фразы, обычно добавляя, что через неделю или две он очистит свой график, и мы сможем приступить к делу. «Я просто хотел позвонить и сообщить, что это то, о чем я думал», — сказал он. «И я в порядке».

Поздно утром 21 апреля я ехал в поезде Metro-North до Коннектикута, когда начали приходить текстовые сообщения. TMZ сообщал о смертельном исходе в Пейсли-парке. Я постоянно обновлял новостные сайты. Вскоре кегль заголовков увеличился.Принц был мертв. Снаружи пришла весна, и через окно поезда я наблюдал, как с величественной скоростью прокручивается пейзаж: акры коричневой земли теперь покрылись зелеными пятнами.

Следующие дни принесли новости о зависимости, сначала в восклицаниях таблоидов, а затем в более трезвых репортажах. Он умер от случайной передозировки, приняв поддельные таблетки Викодина с примесью фентанила. Источник таблеток остается неизвестным. Один из самых близких к Принцу людей сказал детективам, что после первого шоу Принца в Атланте он сказал, что ему «больше нравится спать в эти дни», и что, возможно, это означает, что он сделал все, что должен был делать на Земле; наяву жизнь была «невероятно скучной».«Я нашел эти слова мучительными, когда я их читал, отрицание всего, о чем мы говорили. Потом я вспомнил, что он сказал нечто подобное на первом шоу «Фортепиано и микрофон». «Сейчас мне нравится мечтать больше, чем раньше», — сказал он аудитории. «Некоторые из моих друзей скончались, и я вижу их во сне. Как будто они здесь, а сны иногда похожи на пробуждение.

По мере того, как я читал больше о его последних месяцах, мне было трудно примирить солнечного, озорного, заботливого человека, которого я встретил, с тем, кого описывали в новостях и полицейских отчетах, который мог быть непреклонным, скрытным и умышленно непрозрачным.Принц всегда воплощал двойственность. Вот еще одно: он сказал мне, что с ним все в порядке, и что он не в порядке. Не было ничего фальшивого в том, как он говорил со мной, и ничего фальшивого в том, как он говорил в самые темные моменты своей жизни. Я не могу меньше думать о нем за то, что он скрывает свою боль. Он жил на своих условиях. Ожидать от него чего-то большего означало ожидать магии. ♦

Ранняя версия этой статьи неправильно называла первую книгу Принца «Прекрасные».

Притчи 25: 7 ибо лучше, если он скажет тебе: «Подойди сюда!» чем это вам следует понижать в должности в присутствии принца.Даже то, что вы видели собственными глазами,

Новая международная версия
, лучше для него сказать вам: «Подойди сюда», чем ему унизить вас перед своей знатью. Что вы видели своими глазамиNew Living Translation
Лучше дождаться приглашения к главному столу, чем быть отосланным с публичным позором. Только потому, что вы что-то видели, английская стандартная версия
, ибо лучше сказать: «Подойди сюда», чем опуститься ниже в присутствии дворянина.То, что видели ваши глазаBerean Study Bible
, потому что лучше, если он скажет вам: «Подойди сюда!» чем это вам следует понижать в должности в присутствии принца. Даже то, что ты видел своими глазами, Библия Короля Иакова
Лучше, , это сказать тебе: взойди сюда; чем то, что ты должен быть низложен в присутствии князя, которого видели твои глаза. Новый Король Джеймс Версия
Для года лучше, если он скажет тебе: «Подойди сюда», Чем тебя опустят ниже в присутствие князя, Которого видели твои глаза.Новая американская стандартная Библия
Ибо лучше, если вам будет сказано: «Подойди сюда», нежели чтобы ты оказался ниже в присутствии князя, Которого видели твои глаза. NASB 1995
Ибо лучше, чтобы тебе говорят: «Подойди сюда», нежели чтобы ты оказался ниже в присутствии князя, Которого видели твои глаза. NASB 1977
Ибо лучше сказать тебе: «Подойди сюда. , «Чем это ты должен быть низложен перед князем, Которого видели твои глаза.Расширенная Библия
Ибо лучше, если вам будет сказано: «Подойди сюда», нежели чтобы ты был поставлен ниже в присутствии князя, Которого видели твои глаза. Христианская стандартная Библия
, ибо это лучше для него. чтобы сказать вам: «Подойди сюда! », Чем понизить вас в звании на виду у аристократа. Христианская стандартная Библия Холмана
, ибо ему лучше сказать вам:« Подойди сюда! » чем понизить вас на виду у дворянина. American Standard Version
Ибо лучше будет, если тебе будет сказано: взойди сюда, нежели чтобы ты был низложен в присутствии князя, Которого видели глаза твои.Арамейская Библия на простом английском языке
Ибо лучше сказать тебе: «Подойди», чем смириться перед Правителем. Что бы ни видели твои глаза, они говорят. Лучше тебе сказать: «Подойди ко мне», чем этот один должен смирить тебя в присутствии князя; говори о том, что видели твои глаза. высокое положение, чем смущаться перед королевскими чиновниками.Будьте уверены, что вы правы Библия Дуэ-Реймса
Ибо лучше, чтобы это было сказано тебе: Подойди сюда; чем то, что ты должен быть смирен перед князем. English Revised Version
Ибо лучше будет сказать тебе: взойди сюда; чем то, что ты должен быть понижен в присутствии князя, которого видели твои глаза.Good News Translation
Лучше получить предложение занять более высокое положение, чем получить указание уступить свое место кому-то более важному. GOD’S WORD® Translation
, потому что лучше сказать: «Подойди сюда», чем быть положенным перед князем, которого видели твои глаза.Международный стандарт версии
, ибо лучше, если вам скажут: «Подойди сюда», чем чтобы вас поместили ниже в присутствии чиновника. То, что ты видел своими глазами, JPS Tanakh 1917
Ибо лучше, если тебе скажут: «Подойди сюда», чем чтобы тебя низложили в присутствии князя, которого видели твои глаза. .Literal Standard Version
Для лучшего [того], что он сказал вам: «Подойди сюда», «Чем [что] он унижает тебя перед дворянином», «Кого видели твои глаза.NET Bible
, ибо лучше ему сказать тебе: «Подойди сюда», чем ставить тебя ниже перед князем, которого видели твои глаза. New Heart English Bible
, ибо лучше, если вам будет сказано: «Подойди сюда», чем то, что ты будешь опускаться ниже в присутствии князя, которого видели твои глаза. World English Bible
, потому что это лучше чтобы тебе сказали: «Подойди сюда», а не то, что ты должен быть низложен в присутствии князя, которого видели твои глаза. Дословный перевод молодого человека
Ибо лучше, если бы он сказал тебе: «Подойди ты» сюда: «Чем он смиряет тебя перед благородным, Которого видели глаза твои».Дополнительные переводы …

Ближайшие друзья принца делятся своими лучшими историями о принце

Cymone: Наедине его нельзя было заткнуть. Но на публике … Вы знаете, это стало чем-то вроде мистики, и не то, чтобы я пытался развенчать, но я думаю, что это была действительно честная реальность. Знаешь, пусть говорит сама музыка. Пусть говорит перформанс. И поэтому это не было похоже на «О, я создам эту мистику», как будто это было рассчитано. Я думаю, что это была естественная метаморфоза, естественная эволюция.

Тем не менее, раннее указание на то, как все будет развиваться: в 1979 году, когда Принс выступил на шоу American Bandstand , что, безусловно, было его самым большим освещением в СМИ по этому поводу, он отвечал на вопросы Дика Кларка с обструктивно краткими и неинформативными, а иногда даже без словесные — ответы.

Дикерсон: Полностью подсчитано. Мы знали, когда наступит один из тех краеугольных моментов, — это было выражение его лица. Он призвал нас к порядку на собрании группы, когда Дик Кларк только что вышел из зеленой комнаты, и у него было такое выражение лица, и он сказал: «Я понял — вот что мы будем делать: когда он заговорит с вами, не говори ни слова.«Было неудобно наблюдать, как Дик и Принс как бы ходят туда-сюда, наблюдая, как он справляется с чем-то, что, очевидно, было подачей, которую он никогда раньше не бросал. Ответ, который был дан, был настолько урезан, что нечего было копировать. Мучительно неудобно

В 1982 году, когда его известность стала расти, Принс перестал давать интервью. Его единственное расширенное интервью за оставшуюся часть десятилетия было с Rolling Stone в 1985 году.

Карлен: Венди и Лиза разговаривали с и сказал, что должен поговорить со мной, потому что я парень из Миннеаполиса.Мои родители учились в той же средней школе, что и он. Он [сказал] Rolling Stone : «Я поговорю только с ним». Я помню, как мама сказала: «Звонил какой-то парень по имени Принц, и я повесил трубку, потому что разговаривал с твоей тетей Шерил». Он подумал, что это было весело: «Твоя мать повесила трубку!» Мы просто катались три дня. У себя дома он сказал: «Вы знаете, как легко было бы просто изменить ноту« Let’s Go Crazy »и записать новую песню, и это станет хитом?» Я сказал: «О, правда? Покажи мне.«Итак, он усадил меня за пианино, взял« Let’s Go Crazy »и придумал эту замечательную песню. После этого я получил письмо:« Спасибо, что сказал правду ».

Несколько лет спустя Принс возобновил раздачу. время от времени давал интервью прессе, хотя до конца своей жизни он настаивал на том, чтобы их не записывали, и в течение многих лет запрещал даже делать записи. Я не хочу, чтобы ты что-нибудь записывал. По какой-то причине это было его делом.Это была ситуация, которую он хотел полностью контролировать. Я думаю, он понял, что мог бы извлечь гораздо больше пользы из детективной пьесы, чем если бы вы ничего не сказали — я не думаю, что он обязательно думал, что ему есть что сказать, что могло бы соответствовать его музыке.

Карлен: [В 1990 году Карлен попросил написать вторую историю для обложки журнала «Роллинг Стоун» , Карлен первым столкнулся с этим новым уставом] Я собирался проделать дыру в своих штанах, спрятать магнитофон в промежность.Во-первых, это не сработало — потому что я пытался — но также это было слишком неряшливо. Так что я солгал — я симулировал инфекцию мочевого пузыря. Мы были в гостиничном номере. Все, что у него было, это чай, Doritos и диетическая кола, я пил диетическую колу и буквально через три минуты бегал в ванную и писал на туалетной бумаге. Мои волосы были очень длинными, и у меня были действительно вьющиеся волосы, и тогда я всегда держал ручку за ухом. Я знал, что могу дословно вести беседу от двух с половиной до трех минут. Я проделал это примерно 15 раз за шесть часов.В четырех карманах можно уложить много туалетной бумаги. Он, должно быть, знал, потому что никто не должен писать каждые три минуты.

Пагнотта: Насколько я помню, целью было не поддерживать тесные контакты с Принцем. Потому что, если вам нужно было связаться с Принцем, вероятно, что-то не так. Одна из самых странных вещей, которые я помню: мы были в Австралии, представление закончилось, я иду по коридору и слышу позади себя голос, говорящий: «Возьми ручку и бумагу!» Я сказал: «Хорошо.«Встретимся в гримерной». И я [думаю], я уволен. Я в его гримерке, и у него есть все его вещи Принца — его золотые статуи, благовония, свечи, кафтаны и, что интересно, кушетка с чем-то вроде сломанного сиденья, так что вы будете намного ниже, чем обычно на кушетке. Вот где мне сказали сесть. что угодно, но он вроде ходит по кругу и делает свое дерьмо с принцем — например, переходит с одной ноги на другую, почти как шаркающий ход.Как маятник. И он крутил. Я не знаю, что он делал. Почти как птица, исполняющая какой-то танец устрашения. Но, возможно, он просто думал о том, что собирался сказать. Я просто такой: «Черт возьми, что, черт возьми, здесь происходит?» И он сказал мне: «Сколько футболок мы продали сегодня вечером?» Я сказал: «Не знаю». Он сказал: «Сколько программ мы продали сегодня вечером?» Я сказал: «Принц, я не знаю… вы знаете, я не уверен, знаете ли вы это, но я не занимаюсь мерчендайзингом для вас, я занимаюсь рекламой для вас».«Он сказал:« Ты пытаешься сказать мне, что это не твоя работа? »И я такой:« Черт возьми, принц ругает меня ? Принц кричит на меня? «Как, черт возьми, это круто? Но это было круто и страшно одновременно. Я думаю:« Почему этот парень меня жует? Разве он не знает, какую огромную работу я для него сделал? Разве он не знает, где был два года назад, и посмотрите, где он, блядь, сейчас? Он изображен на обложках каждого журнала, и ему не нужно разговаривать ни с одной гребаной душой! »[Кроме того] я не мог толком понять, в чем была проблема.Но как только я вышел из раздевалки и перестал дрожать, я подумал: «Хорошо, он пытается мне сказать, что все — моя работа — все, кто работает с ним и вокруг него, должны понимать, что все — их работа». Принц пытался сказать: «Послушайте, если вы здесь, то вы способны, не так ли? Если вы способны, вы несете ответственность. А если вы ответственны, вам лучше, черт возьми, выполнить эту работу, что бы это ни было. работа есть, и она может измениться «.

Расследование говорит, что Принц был изолирован, зависим и страдает от боли

МИННЕАПОЛИС (AP) — После того, как Принца пришлось оживить после передозировки наркотиков за неделю до его смерти, один друг сказал музыкальной суперзвезде, что ему нужно прекратить принимать обезболивающие.Но Принс сказал, что не может — его руки так сильно болят, что, если он уйдет, ему придется прекратить выступать.

«Я думаю, что этот фортепианный тур попал в его руки», — сказала следователям певица Джудит Хилл, согласно стенограмме ее интервью.

Эти слова, найденные среди сотен страниц интервью между следователями и ближайшими доверенными лицами Принса, дают представление о том, насколько сильно страдал человек, известный своими энергичными действиями и грандиозной личностью. Документы открывают те стороны жизни Принца, которые эта глубоко закрытая знаменитость старалась скрыть от даже своих ближайших приближенных.

«Как он так хорошо это скрывал?» Об этом заявил ближайший друг и телохранитель принца Кирк Джонсон в интервью детективам. Хотя Джонсон сказал, что не осознавал, что опиоиды были проблемой до той передозировки, он заметил, что Принс плохо себя чувствует, и отвел его к врачу.

Стремясь защитить конфиденциальность принца, прокурор округа Карвер Марк Мец сказал, что некоторые друзья певца могли позволить ему.

Принсу было 57 лет, когда он был найден одиноким и не отвечал в лифте своей студии в Пейсли-парке в пригороде Миннеаполиса 21 апреля 2016 года.Вскрытие показало, что он умер от случайной передозировки фентанила, синтетического опиоида, в 50 раз более мощного, чем героин. Власти говорят, что, вероятно, Принс не знал, что принимал опасный препарат, который был примешан к поддельным таблеткам, которые выглядели как генерическая версия обезболивающего Викодина.

Источник этих таблеток неизвестен, и никому не предъявлено обвинение в смерти Принца.

Власти утверждают, что доктор Майкл Тодд Шуленберг признал, что он прописал под именем Джонсона другой препарат, оксикодон, для защиты частной жизни Принца.Шуленберг не согласен с этим, но заплатил 30 000 долларов для урегулирования обвинений, что препарат был прописан незаконно.

Конфиденциальность — тема интервью со следователями. Джошуа Велтон, сопродюсер некоторых работ Принца, и Ханна Велтон, барабанщик созданной Принцем группы 3rdEyeGirl, сказали, что они похожи на семью Принца.

Джошуа Велтон описал близкое окружение Принца на момент его смерти как «очень, очень, очень, очень, очень тесное», включая Джонсона, помощника Мерона Бекуре и Велтонов.Он сказал, что в последние годы мало виделся с сестрой Принса, Тайкой Нельсон. «Он сказал, что вы, ребята, для меня больше семья, чем мои кровные родственники», — сказал Велтон.

Джонсон и Хилл летели в самолете Принца, когда он получил передозировку на обратном пути с концерта 14 апреля 2016 года в Атланте. Хилл сказал, что Принс сказал ей, что он подавлен, любит спать больше, чем обычно, и ему невероятно скучно. После выступления он сказал ей, что думает, что сейчас заснет на сцене.

Самолет совершил аварийную посадку в Молине, штат Иллинойс, и после того, как Джонсон вынес Принца из самолета, «как если бы вы возили маленького ребенка или младенца», парамедикам пришлось использовать две дозы лекарства, которое обращает действие опиоида. передозировка.Когда Принс глубоко вздохнул и проснулся, он посмотрел на Джонсона, ничего не сказав, и Джонсон сказал парамедикам: «Принц чувствует себя хорошо», согласно документам.

В больнице принц отказался от медицинских анализов. Он сказал Хиллу, что только что смешал две таблетки — что он хорошо разбирается в своем теле и больше не будет этого делать. Но когда она сказала ему: «Больше никаких таблеток, верно?» он бы не согласился.

«Он сказал что-то вроде хорошо, значит, я не могу выступать, потому что у меня болят руки.У меня болят руки », — говорится в расшифровке ее допроса со следователями.

Материалы расследования, опубликованные в четверг, включают несколько других интервью, документы, фотографии и видео. Есть фотографии таблеток, которые были найдены в разных флаконах в разных комнатах. Власти заявили, что многие из этих таблеток не были в надлежащей упаковке, и многие из них были поддельными.

Документы включают интервью с Шуленбергом и ближайшим окружением Принца, включая Джонсона, который сказал следователям, что заметил, что Принс «выглядит немного хилым», но сказал, что не осознавал, что у него опиоидная зависимость, до передозировки в самолете.После этого Джонсон сказал, что он и другие обратились к специалисту по наркозависимости.

Но Джонсон первоначально связался с Шуленбергом, его собственным доктором, чтобы вылечить Принца осенью 2015 года. Шуленберг сказал следователям, что Джонсон написал ему 7 апреля 2016 года, что Принц жаловался на онемение и покалывание в одной из ног и в суставах. его руки, и накануне вечером его вырвало. Согласно документам, Шуленберг прописал несколько лекарств от имени Джонсона и дал принцу капельницу.

Шуленберг спросил Принса, берет ли он что-нибудь в свои руки, и Принс ответил утвердительно, но, как свидетельствуют документы, «не знал, что это было».

Джонсон также позвонил Шуленбергу в день концерта в Атланте перед полетом, на котором Принс совершил передозировку, и попросил доктора дать Принцу болеутоляющее. Власти говорят, что Шуленберг сделал это от имени Джонсона. Джонсон снова связался с Шуленбергом 18 апреля и выразил обеспокоенность тем, что Принс борется с опиоидами.

Шуленберг в последний раз лечил Принца накануне его смерти, проводя анализ мочи, который дал положительный результат на опиоиды. Тем временем Джонсон и другие обратились к наркологу Говарду Корнфельду, который отправил своего сына в Пейсли-парк, чтобы попытаться убедить Принца обратиться за лечением.

Эндрю Корнфельд появился на следующее утро. Он был среди тех, кто нашел Принца мертвым.

___

Авторы Associated Press Стив Карновски и Дуг Гласс из Миннеаполиса, Райан Дж. Фоли из Айова-Сити, штат Айова, и Тэмми Уэббер из Чикаго представили этот отчет.

___

Следуйте за Эми Форлити в Twitter: https://twitter.com/AmyForliti. Больше ее работ можно найти по адресу: https://apnews.com/search/amy%20forliti.

5 очень важных историй, рассказанных через год после его смерти

Только принц.Фото: Кевин Винтер / Getty Images

Принц Роджерс Нельсон, который умер год назад сегодня, сделал карьеру и образ жизни, будучи неуловимым, что только сделало наше коллективное желание узнать о его личной жизни еще более безумным. Но охрана также сделала Принца источником бездонного резервуара сказок из его мифологии, который каким-то образом еще не иссяк. На SXSW в прошлом месяце несколько близких сотрудников Prince воссоединились, чтобы отпраздновать его наследие на трибьют-концерте и на панели.К двум участникам первых групп Prince, Grand Central и Revolution, Андре Симоне и Дез Дикерсон присоединился первый менеджер Prince Оуэн Хасни, который добавил к фольклору Prince в беседе с Дэвидом Фрике из Rolling Stone .

Хотя поначалу осторожно относился к предательству доверия друга, разглашая больше, чем он хотел, чтобы фанаты знали, как только трое начали вспоминать, из них вылились памятные анекдоты. (Некоторые из них также будут показаны в предстоящем документальном фильме Дикерсона о Принце.Вот некоторые из лучших историй, которые они рассказали о покойной легенде в честь первой годовщины его смерти.

Принц замышлял себе славу еще до того, как кто-либо узнал его имя.
Большинство людей гонятся за знаменитостями, но слава преследует принца. И Симона, и Хасни помнят случаи, когда Принц практиковал всю жизнь как неуловимая звезда задолго до того, как его имя стало нарицательным. Симоне говорит, что когда Принсу было 18 и он еще не выпустил свой первый альбом, он часто отказывался идти в местный 7-11 с Симоне, потому что он хотел подготовиться к тому моменту, когда он больше не сможет никуда идти, не будучи узнанным. .Естественно, Симона насмехалась над поведением Принца примадонны и рассказывала всем в магазине, чем Принц задумал, к большому раздражению Принца: «Я сказал им, что вы не хотите входить, потому что однажды вы станете знаменитым».

Хасни вспомнил похожую ситуацию примерно в то же время, до известности, когда у Принса сломалась машина, и он приехал за певицей. Осматривая машину Принца, Хасни заметил, что Принц внезапно начал убегать. Объяснение принца? «Я не могу позволить своим поклонникам видеть меня такой.Несколько лет спустя Хасни узнал, что Принц даже не вернулся в ремонтную мастерскую, чтобы вернуть свою машину.

В любом случае Принс был паршивым водителем.
Поскольку у Принца никогда не было отца, Симона говорит, что именно он научил Принца водить машину. И дело не в том, что у Принца это получалось плохо; просто принц во всем в жизни не следовал правилам. Симона говорит, что Принс игнорировал бы приказ о парковке на улице и никогда не сдвинул бы свою машину, когда он должен был это сделать.Однажды ночью они вернулись и обнаружили машину Принса на лужайке перед домом Симоны, расплющенной, как блин. Никто не знал, что делать, поэтому они просто оставили это там, пока однажды кто-нибудь не позаботился об этом. Чудом, по словам Симоне, машину каким-то образом удалось спасти.

Дез был тем, кто убедил Принца вернуться, чтобы открыться для Rolling Stones после освистывания.
После провального первого ночного разогрева Rolling Stones в Лос-Анджелесе в 1981 году, во время которого Принца и его группу забросали мусором и освистали со сцены, Принц первым же рейсом вернулся в Миннеаполис и покинул группу.Хасни и даже Мик Джаггер пытались уговорить его вернуться на вторую ночь, но Принс не услышал этого. Единственным человеком, которого он слушал, был Дез Дикерсон, гитарист его группы. Они разговаривали по телефону 45 минут, и Дикерсон наконец смог дозвониться до Принца, напомнив ему: «Мы не можем позволить им выгнать нас из города». Дикерсон раньше играл для белой публики и знал, что проявление слабости только разожжет их огонь. Принс улетел обратно в Лос-Анджелес, вторую ночь перенес еще больше ненависти толпы, а остальное уже история.

Есть причина, по которой Принс не доверяет средствам массовой информации.
Истории Принца, запрещающего магнитофоны или любую другую документацию в интервью, хорошо известны, равно как и его давняя медийная застенчивость. В первом телеинтервью Принца с Диком Кларком на канале American Bandstand в 1979 году он был воплощением скрытности, едва глядя ему в глаза и отказывался отвечать на вопросы Кларка. Позже выяснилось, что все это было тщательно продуманным троллем, организованным Принцем за несколько минут до того, как он и его группа вышли в эфир — «у него был этот черный взгляд Денниса-Угрозы», — вспоминает Дикерсон, — но у него были свои причины.«Принц сильно обжегся» после пары первых интервью, сказал Симоне, когда Принс обвинил журналистов в выдумывании цитат.

Принц отказался работать с Морисом Уайтом.
Принс был печально известным помешанным на контроле, и даже в 18 лет у него было особое видение своего первого альбома. Он хотел создать его полностью самостоятельно, даже если это означало отвергнуть легенду. Его лейбл Warner Bros. предложил продюсировать пластинку Мориса Уайта из Earth, Wind & Fire.Но Принс отказался, и у Хасни все еще есть письмо с отказом, которое Принс написал: «Я уважаю и люблю Мориса, но я знаю, когда этот звук закончится, и я не хочу, чтобы этот отпечаток был на моем звуке».

Помимо постоянного сотрудничества со своей группой — «Sponge Prince Squarepants», так Дез описал способность Принца впитывать идеи в комнате — Принс работал один. Поэтому, когда Принс и инженер студии не ладили, он заставил Симону сесть в самолет в Лос-Анджелес, чтобы выслушать его сквернословные ворчания по поводу этого парня, а затем приказал Хасни уволить инженера.Хасни даже помнит, как Принц выгнал президента Warner Bros.A&R из комнаты, но лейбл все же рискнул на тогдашнем подростке. «Такого развития художников больше нет, — сказал Хасни.

История четвертая: Принц и принцесса | Снежная королева | Ганс Христиан Андерсен

Для встроенного аудиоплеера требуется современный интернет-браузер. Вам следует посетить Browse Happy и обновить свой интернет-браузер сегодня!

Герде пришлось снова отдохнуть, когда прямо напротив нее прыгнул большой Ворон, прыгнувший по белому снегу.Он давно смотрел на Герду и качал головой; и теперь он сказал: «Кар! Добрый день! Добрый день! Он не мог сказать это лучше; но он почувствовал симпатию к маленькой девочке и спросил ее, куда она идет совсем одна. Слово «в одиночестве» Герда понимала довольно хорошо и чувствовала, как много в нем выражается; поэтому она рассказала Ворону всю свою историю и спросила, не видел ли он Кея.

Ворон очень серьезно кивнул и сказал: «Может быть… может быть!»

«Что, вы действительно так думаете?» воскликнула маленькая девочка; и она чуть не сдавила Ворона до смерти, так сильно целовала его.

«Мягко, нежно», — сказал Ворон. «Я думаю, что знаю; я думаю, что это может быть маленький Кей. Но теперь он забыл тебя ради принцессы».

«Он живет с принцессой?» — спросила Герда.

«Да, послушай, — сказал Ворон; «но мне будет трудно говорить на твоем языке. Если ты понимаешь язык Ворона, я могу сказать тебе лучше».

«Нет, я этого не узнала, — сказала Герда; «но моя бабушка понимает это, и она тоже может говорить тарабарщину. Хотел бы я выучить это.«

«Неважно, — сказал Ворон; «Я расскажу вам, как смогу; однако это будет достаточно плохо». А потом он рассказал все, что знал.

«В королевстве, где мы сейчас находимся, живет принцесса, которая необычайно умна; потому что она прочитала все газеты во всем мире и снова забыла их — такая умная она. В последнее время она, как говорят, сидела на своем троне — что в конце концов не очень забавно — когда она начала напевать старую мелодию, и это было просто: «О, почему бы мне не выйти замуж?» «Эта песня не лишена смысла», — сказала она и решила выйти замуж; но у нее был бы муж, который знал, как ответить, когда с ним заговорили, а не тот, который выглядел бы только так, как если бы он был великой личностью, потому что это так утомительно.Затем она приказала барабанить всем придворным дамам; и когда они услышали ее намерение, все были очень довольны и сказали: «Мы очень рады слышать это; это то самое, о чем мы думали ». — Можете верить каждому моему слову, — сказал Ворон. «у меня есть ручная возлюбленная, которая свободно прыгает по дворцу, и это она мне все это рассказала.

«Газеты появились немедленно с рамкой сердец и инициалами принцессы; и в них можно было прочитать, что каждый красивый молодой человек имел право прийти во дворец и поговорить с принцессой; и тот, кто говорил так мудро, как показало, он чувствовал себя там как дома, что принцесса выберет для своего мужа.

«Да, да, — сказал Ворон, — вы можете в это поверить; это так же верно, как и я сижу здесь. Люди приходили толпами; было давка и спешка, но ни на первом, ни на втором успехе никому не удавалось. Все они могли достаточно хорошо разговаривать, когда были на улице, но как только они вошли в ворота дворца и увидели охранника, богато одетого в серебро, и лакеев в золоте на лестнице, и большие освещенные салоны , тогда они были смущены; и когда они стояли перед троном, на котором сидела принцесса, все, что они могли сделать, это повторить последнее слово, которое они произнесли, и слышать это снова не очень интересовало ее.Это было так, как если бы люди внутри находились под чарами и впали в транс, пока снова не вышли на улицу; ибо тогда — о, тогда — они могли достаточно болтать. Они стояли целым рядом от городских ворот до дворца. Я сам был там, чтобы посмотреть, — сказал Ворон. — Они проголодались и захотели пить; но из дворца они ничего не получили, даже стакана воды. Некоторые из самых умных, правда, брали с собой хлеб с маслом, но никто не делился им со своим соседом, за каждую мысль: «Пусть он выглядит голодным, и тогда принцесса его не примет».«’

«Но Кей, маленький Кей, — сказала Герда, — когда он приехал? Был ли он среди них?»

«Терпение, терпение; мы только что пришли к нему. Это было на третий день, когда маленький человек без лошади и экипировки смело подошел к дворцу; его глаза сияли, как ваши, у него были красивые длинные волосы, но его одежда была очень потертой «.

«Это был Кей», — воскликнула Герда восторженным голосом. «О, теперь я нашел его!» и она хлопала в ладоши от радости.

«За спиной у него был маленький рюкзак, — сказал Ворон.

«Нет, это были его сани, — сказала Герда. «ибо, уходя, он взял с собой сани».

«Это может быть», сказал Ворон; «Я не осматривал его так подробно; но я знаю от моей ручной возлюбленной, что, когда он вошел во двор дворца и увидел телохранителя в серебре, лакеев на лестнице, он был не в последнюю очередь смущенный, он кивнул и сказал им: «Наверное, очень утомительно стоять на лестнице; я же пойду внутрь». Салоны сияли люстрами — тайные советники и знатные люди ходили босиком и носили золотые ключи; этого было достаточно, чтобы любой почувствовал себя неловко.Его ботинки тоже скрипели так громко, но все равно он совсем не боялся ».

«Это наверняка Кей, — сказала Герда. «Я знаю, что он был в новых сапогах; я слышал, как они скрипят в комнате бабушки».

«Да, они скрипели», — сказал Ворон. «И он смело подошел к принцессе, которая сидела на жемчужине величиной с прялку. Все придворные дамы со своими слугами и слугами, и все кавалеры, со своими джентльменами и джентльменами джентльмены, стояли вокруг, и чем ближе они подходили к двери, тем гордее они казались.На джентльмена нельзя было смотреть, настолько высокомерно он стоял в дверях ».

«Должно быть, это было ужасно», — сказала маленькая Герда. «И Кей получил принцессу?»

«Если бы я не Ворон, я бы сам взял принцессу, хотя мне обещали. Говорят, он говорил так же хорошо, как я, когда говорю на языке Ворона; это я узнал от моей ручной возлюбленной. Он был смелым и хорошо вел себя Он пришел не для того, чтобы ухаживать за принцессой, а только для того, чтобы услышать ее мудрость.Она ему понравилась, и он ей понравился ».

«Да, да; наверняка это был Кей, — сказала Герда. «Он был так умен; он умел считать дроби в уме. О, разве ты не отвезешь меня во дворец?»

«Это очень легко сказать, — ответил Ворон. «Но как нам с этим справиться? Я поговорю об этом со своей ручной возлюбленной: она должна посоветовать нам; ибо я должен сказать вам так много, что такая маленькая девочка, как вы, никогда не получит разрешения войти».

«О да, я буду,» сказала Герда; «когда Кей услышит, что я здесь, он выйдет прямо за мной.«

«Жди меня здесь, на этих ступенях», — сказал Ворон. Он покачал головой вперед и назад и улетел.

Вечер приближался, когда вернулся Ворон. «Кар … кор!» сказал он. «Она шлет вам свои комплименты, а вот вам булочка. Она достала его из кухни, где есть достаточно хлеба. Вы, несомненно, голодны. Вы не можете войти во дворец, потому что вы босиком: стража в серебре и лакеи в золоте не допустили бы этого; но не плачьте, вы еще войдете.Моя возлюбленная знает маленькую черную лестницу, ведущую в спальню, и она знает, где она может достать от нее ключ ».

И они пошли в сад на большой аллее, где один лист падал за другим; и когда огни во дворце постепенно погасли, Ворон повел маленькую Герду к задней двери, которая была приоткрыта.

О, как от тревоги и тоски билось сердце Герды! Как будто она собиралась сделать что-то не так; и все же она только хотела знать, была ли там маленькая Кей.Да, он должен быть там. Она вспомнила его умные глаза и его длинные волосы так ярко, что она могла видеть его так, как он смеялся, когда они сидели дома под розами. «Он, несомненно, будет рад вас видеть — услышать, какой долгий путь вы проделали ради него; узнать, как все были несчастны дома, когда он не вернулся».

Ах, какой это был испуг и радость!

Теперь они были на лестнице. Там горела единственная лампа; а на полу стояла ручная Ворон, поворачивая голову во все стороны и глядя на Герду, которая поклонилась, как учила ее бабушка.

«Мои намерения сказали мне так много хорошего о вас, моя дорогая юная леди», — сказала прирученная Ворон. «Ваша история очень трогательна. Если вы возьмете лампу, я пойду раньше. Мы пойдем прямо, потому что мы никого не встретим».

«Я думаю, что за нами кто-то стоит», — сказала Герда; и что-то пронеслось мимо: это было похоже на темные фигуры на стене; лошади с распущенной гривой и тонкими ногами, егеря, дамы и господа верхом на лошади.

«Это всего лишь мечты», — сказал Ворон.«Они приходят, чтобы привлечь к себе внимание мыслей высокопоставленных лиц; это хорошо, потому что теперь вы можете лучше наблюдать за ними в постели. Но позвольте мне обнаружить, когда вы наслаждаетесь честью и отличием, что у вас есть благодарное сердце. »

«Вот! Об этом не стоит говорить», — сказал Лесной Ворон.

Теперь они вошли в первый салон, сделанный из розового атласа, с искусственными цветами на стене. Здесь промчались сны, но они ускользнули так быстро, что Герда не могла видеть высоких персонажей.Один зал был великолепнее другого; действительно можно было бы смущаться; и наконец они вошли в спальню. Потолок комнаты напоминал большую пальму со стеклянными листьями, дорогим стеклом; а посередине на толстом золотом стебле висели две грядки, каждая из которых напоминала лилию. Один был белым, и в нем лежала принцесса; другой был красным, и именно здесь Герда должна была искать маленького Кея. Она отогнула один из красных листьев и увидела коричневую шею. Ой! это был Кей! Она довольно громко окликнула его по имени, поднесла к нему лампу — сны снова устремились в комнату — он проснулся, повернул голову и — это был не маленький Кей!

Принц был похож на него только по шее; но он был молод и красив.А из листьев белой лилии выглянула и княгиня, и спросила, в чем дело. Тогда маленькая Герда заплакала и рассказала ей всю свою историю и все, что Вороны сделали для нее.

«Бедняжка!» сказали принц и принцесса. Они очень хвалили Воронов и говорили им, что совсем не сердятся на них, но больше не будут этого делать. Однако за них должна быть награда. «Будете ли вы летать здесь на свободе?» — спросила принцесса; «Или ты хочешь назначить встречу придворными воронами со всеми сломанными осколками с кухни?»

И оба Вороны кивнули и попросили о назначенной встрече; ибо они подумали о своей старости и сказали: «Хорошо иметь запас на наши старые дни.«

И князь встал и позволил Герде поспать в его постели, и большего он сделать не мог. Она сложила ручонки и подумала: «Как же хороши люди и животные!» Затем она заснула и заснула крепко. Все сны снова прилетели, и теперь они были похожи на ангелов; они вытащили маленькие санки, в которых сидел маленький Кей и кивал головой; но все это было всего лишь сном, и поэтому все исчезло, как только она проснулась.

На следующий день она была с головы до ног одета в шелк и бархат.Они предложили ей остаться во дворце и вести счастливую жизнь; но она умоляла поставить маленькую карету с лошадью впереди и пару ботинок; затем, по ее словам, она снова отправится в широкий мир и будет искать Кей.

Ей дали туфли и муфту; она тоже была очень хорошо одета; и когда она собиралась отправиться в путь, перед дверью остановился новый экипаж. Он был из чистого золота, и гербы принца и принцессы сияли на нем, как звезда; кучер, лакеи и всадники, поскольку там были и всадники, все носили золотые короны.Принц и принцесса сами помогли ей сесть в карету и пожелали ей всяческих успехов. Лесной Ворон, который теперь был женат, сопровождал ее первые три мили. Он сел рядом с Гердой, потому что терпеть не мог ехать задом наперед; другая Ворон стояла в дверном проеме и хлопала крыльями; она не могла сопровождать Герду, потому что у нее болела голова, так как она была назначена на прием и ела так много. Внутри вагон был выложен сахарными сливами, а на сиденьях лежали фрукты и имбирные пряники.

«Прощай! Прощай!» закричали принц и принцесса; и Герда плакала, и Ворон плакал. Так прошли первые мили; а затем Ворон попрощалась, и это была самая болезненная разлука из всех. Он влетел в дерево и хлопал своими черными крыльями, пока видел карету, которая светилась издалека, как солнечный луч.

Руководство по установлению отношений, которые вам нужны: Грэмен, Мэрилин, Уолш, Морин: 9780971854871: Amazon.com: Книги

С 1986 года психотерапевт из Нью-Йорка Мэрилин Грэман и Морин Уолш предлагают семинар выходного дня под названием Мужчина », который помог тысячам женщин найти мужей и хорошие отношения.Теперь впервые информация, представленная на этом семинаре, доступна в виде книги! Нет НИ ПРИНЦА и других истин, которые твоя мать тебе никогда не рассказывала — это современное сочетание традиционной мудрости, постфеминистского мышления и личных открытий, которое мягко показывает женщине, что мешает ей получить то, что она хочет в отношениях. Это мудрое руководство для женщин всех возрастов шаг за шагом знакомит читателей с процессом подготовки, поиска, выбора, управления мужчиной и получения удовольствия от него.Принца нет. Он помогает женщинам осознать огромную власть, которую они имеют в своей жизни и в отношениях с мужчинами, и опровергает старые представления и неверную информацию об отношениях, раскрывая секреты о мужчинах, которые должна знать каждая женщина.

Будь то свидание впервые за много лет, уход от неправильных отношений или восстановление отношений, в которых они уже состоят,
* женщины обнаружат основные проблемы, которые мешают им иметь отношения, в которых они хотят
* практичные, простые способы изменить и исцелить то, что не работает, и стать неотразимым
* что любовь к себе является центральным элементом того, что они хотят с мужчиной.

Принца нет — вторая книга Грэмена и Уолша об отношениях из серии, посвященной тому, чтобы иметь больше того, чего вы хотите в жизни, взятых из технологий и мудрости, которым преподают на семинарах, семинарах, ретритах, интенсивах и индивидуальных занятиях с тех пор. 1984. Их первая книга, Женская сила внутри: Руководство к более мягкой, более значимой жизни, была одобрена Арианной Хаффингтон как «новаторское исследование природы женской силы».