Андерсен оле лукойе слушать онлайн: Аудио сказка Оле-Лукойе. Слушать онлайн или скачать
Аудиосказка «Оле Лукойе» слушать онлайн
О чем «Оле Лукойе»
Оле-Лукойе – это волшебник. Он носит кафтан. Волшебник любит рассказывать сказки детям. Сказочник приходит к ним перед сном и рассказывает одну сказку за один раз. Для хороших и послушных детей у него есть в запасе добрые, веселые сказки. А непослушных детей ждет страшная сказка.
Оле-Лукойе носит с собой зонтик. Сказочник раскрывает его над послушными детьми для того, чтобы им не снились кошмары. Волшебник брызгает молоком на детей, и они засыпают. Оле-Лукойе всегда выбирает разных детей для своих сказок, но к одному мальчику сказочник ходил целую неделю.
В понедельник волшебник украсил комнату мальчика так, что его кровать превратилась в беседку, из пола выросли деревья. Но тетрадь по математике и пропись стали вырываться из стола. Оле показал мальчику как все исправить.
Во вторник волшебник оживил мебель в комнате, а самого мальчика поместил в картину. Мальчик увидел луг, птиц, цветы. Через какое-то время мальчик добрался на лодке до няни, она спел ему.
В среду сказочник отправил мальчика в плавание на корабле. Вдруг аист упал на палубу. Он был уставшим. Он рассказал о том, что видел и где бывал. Мальчик отправил аиста в следующее путешествие.
В четверг мальчик побывал на свадьбе мышек. Они жили в доме его мамы. Гости свадьбы ели мясо и горох.
В пятницу мальчик отправился на свадьбу куклы. Там было много других игрушек. Молодожены решили поехать на дачу.
В субботу волшебник сказал мальчику, что он не будет рассказывать ему сегодня сказку. У него слишком много дел на завтра, в которые входит мытье звезд и проверка колоколов. Портрет дедушки начал спорить с Оле, тот ушел.
В воскресенье волшебник предложил мальчику познакомиться с его братом, которого называли смертью. У брата всего две сказки. Одна очень добрая и хорошая, а другая отвратительная. Сказочник и мальчик подошли к окну и увидели смерть в серебристом кафтане и черном бархатном плаще. Смерть сажала к себе на лошадь и пожилых и маленьких людей. В зависимости от оценок за поведение смерть сажала людей или перед собой, или за собой.
Оле-Лукойе аудиокнига слушать онлайн knigiaudio.club
716
10.09.2020
40:39
Установить таймер снаГанс Андерсен — Оле-Лукойе краткое содержание
Оле-Лукойе — описание и краткое содержание, исполнитель: Александр Водяной, слушайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки knigiaudio.club
Если вы не можете уснуть, скучаете по дому, то рано или поздно он вас навестит. У него есть очень интересный и красивый волшебный зонт, он умеет рассказывать замечательные сказки.
Оле-Лукойе слушать онлайн бесплатно
Оле-Лукойе — слушать аудиокнигу онлайн бесплатно, автор Ганс Андерсен, исполнитель Александр Водяной
Похожие аудиокниги на «Оле-Лукойе», Ганс Андерсен
Аудиокниги похожие на «Оле-Лукойе» слушать онлайн бесплатно полные версии.
Ганс Андерсен слушать все книги автора по порядку
Ганс Андерсен — все книги автора в одном месте слушать по порядку полные версии на сайте онлайн аудио библиотеки knigiaudio.club
Ганс Андерсен — Оле-Лукойе отзывы
Отзывы слушателей о книге Оле-Лукойе, исполнитель: Александр Водяной. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1.
Просьба отказаться от дискриминационных высказываний.
Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации. - 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Просьба отказаться от дискриминационных высказываний.
Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigiaudio.
club.
Аудиосказка Оле Лукойе слушать онлайн
Детская аудиосказка Оле Лукойе написана Андерсеном Х. К. Сказку можно слушать онлайн бесплатно. Включите аудиосказку Оле Лукойе и слушайте её всей семьёй.
Волшебная аудиосказка Оле Лукойе состоит из восьми частей, в первой из которых мы узнаем о сказочнике –– он приходит к детям и рассказывает им на ночь истории. У волшебника есть два зонтика, один из них украшен разноцветными картинками и предназначен для послушных детей. Для непослушных озорников припасен другой зонт — совершенно гладкий. Оле Лукойе целую неделю приходит к мальчику, которого звали Яльмаром. В понедельник они изучают письменный ящик, где томятся канцелярские принадлежности и страдают от грамматических ошибок своего хозяина. Назавтра мальчик с помощью волшебника оказывается внутри картины, где совершает речное путешествие на лодке и встречает принцесс и принцев, которые дарят ему всякие вкусности и оловянных солдатиков. В самом конце этого сна Яльмар встречает свою любимую няню, которая поет ему песенку.
Сказка «Оле-Лукойе» — слушать, смотреть, читать онлайн
Никто на свете не знает столько сказок, сколько знает их Оле-Лукойе. Вот мастер-то рассказывать!
Вечером, когда дети преспокойно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе.
В одних чулках он тихо-тихо подымается по лестнице; потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнёт в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком. В руках у него маленькая спринцовка, и молоко брызжет из неё тоненькой-тоненькой струйкой. Тогда веки у детей начинают слипаться, и они уж не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылки. Подует — и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно, — у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Ну вот он и уложит их, а потом уж начинает рассказывать сказки.
Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно: на нём шёлковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета — он отливает то голубым, то зелёным, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернётся Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками, который он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся чудеснейшие сказки, а другой совсем простой, гладкий, который он развёртывает над нехорошими детьми: ну, они и спят всю ночь как чурбаны, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видали во сне!
Послушаем же о том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного маленького мальчика, Яльмара, и рассказывал ему сказки! Это будет целых семь сказок, — в неделе ведь семь дней.
Понедельник
— Ну вот, — сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара в постель, — теперь украсим комнату!
И в один миг все комнатные цветы выросли, превратились в большие деревья, которые протянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку; вся комната превратилась в чудеснейшую беседку.:format(jpeg):mode_rgb():quality(90)/discogs-images/R-6150720-1412625898-2412.jpeg.jpg)
Ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом (если бы только вы захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. Ещё на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое! Вдруг поднялись ужасные стоны в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара.
— Что там такое? — сказал Оле-Лукойе, пошёл и выдвинул ящик.
Оказалось, что это рвала и метала аспидная доска: в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были распасться; грифель скакал и прыгал на своей верёвочке, точно собачка; он очень желал помочь делу, да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара; просто ужас брал, слушая её! На каждой её странице в начале каждой строки стояли чудесные большие и маленькие буквы, — это была пропись; возле же шли другие, воображавшие, что держатся так же твёрдо. Их писал сам Яльмар, и они, казалось, спотыкались о линейки, на которых должны были бы стоять.
— Вот как надо держаться! — говорила пропись. — Вот так, с лёгким наклоном вправо!
— Ах, мы бы и рады, — отвечали буквы Яльмара, — да не можем! Мы такие плохонькие!
— Так вас надо немного подтянуть! — сказал-Оле-Лукойе.
— Ай, нет, нет! — закричали они и выпрямились так, что любо было глядеть.
— Ну, теперь нам не до сказок! — сказал Оле-Лукойе. — Будем-ка упражняться! Раз-два! Раз-два!
И он довёл буквы Яльмара до того, что они стояли ровно и бодро, как любая пропись. Но когда Оле-Лукойе ушёл и Яльмар утром проснулся, они выглядели такими же жалкими, как прежде.
Вторник
Как только Яльмар улёгся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебною спринцовкой до мебели, и все вещи сейчас же начали болтать между собою; все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их суетность: говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать!
Над комодом висела большая картина в золочёной раме; на ней была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо чудных дворцов, за лес, в далёкое море.
Оле-Лукойе дотронулся волшебною спринцовкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу; видно было даже, как скользила по картине их тень.
Затем Оле приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и уселся в лодочку, которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена красною и белою краской, и шесть лебедей в золотых коронах с сияющими голубыми звёздами на головах повлекли лодочку вдоль зелёных лесов, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы — о прелестных маленьких эльфах и о том, что рассказывали им бабочки.
Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуёй плыли за лодкой, ныряли и плескали в воде хвостами; красные, голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, а майские жуки гудели «Бум! Бум!»; всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове сказка.
Да, вот это было плаванье!
Леса то густели и темнели, то становились похожими на чудеснейшие сады, освещённые солнцем и усеянные цветами. По берегам реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и всё это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл.
Они протягивали ему руки, и каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросёнка, — такого редко купишь у торговки.
Яльмар, проплывая мимо, хватался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам; каждый получал свою долю: Яльмар побольше, принцесса поменьше. У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками, — вот что значит настоящие-то принцы!
Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города… Проплыл он и через тот город, где жила его старая няня, которая нянчила его, когда он был ещё малюткой, и очень любила своего питомца.
И вот он увидал её; она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и прислала Яльмару:
Мой Яльмар, тебя вспоминаю
Почти каждый день, каждый час!
Сказать не могу, как желаю
Тебя увидеть вновь хоть раз!
Тебя ведь я в люльке качала,
Учила ходить, говорить,
И в щёчки и в лоб целовала,
Так как мне тебя не любить!
Люблю тебя, ангел ты мой дорогой!
Да будет вовеки господь бог с тобой!
И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал сказку.
Среда
Ну и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стояла вровень с подоконником. Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль.
— Хочешь прокатиться, Яльмар? — спросил Оле. — Побываешь ночью в чужих землях, а к утру — опять дома!
И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле.
Погода сейчас же прояснилась, и они поплыли по улицам, мимо церкви, — кругом было одно сплошное огромное озеро. Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие тёплые края и летели длинною вереницей, один за другим. Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья почти отказывались ему служить.
Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях всё ниже и ниже, вот взмахнул ими ещё раза два, но… напрасно! Скоро он задел за мачту корабля, скользнул по снастям и — бах! — упал прямо на палубу.
Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом.
— Ишь какой! — сказали куры.
А индейский петух надулся, как только мог, и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивая друг друга крыльями, и крякали: «Дур-рак! Дур-рак!»
И аист рассказал им о жаркой Африке, о пирамидах и о страусах, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
— Ну не дурак ли он?
— Конечно, дурак! — сказал индейский петух и сердито забормотал.
Аист замолчал и стал думать о своей Африке.
— Какие у вас чудесные тонкие ноги! — сказал индейских петух. — Почём аршин?
— Кряк! Кряк! Кряк! — закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал.
— Могли бы и вы посмеяться с нами! — сказал аисту индейский петух. — Очень забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! Вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью! Что ж, будем забавлять себя сами!
И курицы кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Яльмар подошёл к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу, — он уже успел отдохнуть. И вот аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в тёплые края.
А курицы закудахтали, утки закрякали, индейский же петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью.
— Завтра из вас сварят суп! — сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке.
Славное путешествие сделали они ночью с Оле-Лукойе!
Четверг
— Знаешь что? — сказал Оле-Лукойе.
— Только не пугайся! Я сейчас покажу тебе мышку!
— И правда, в руке у него была прехорошенькая мышка. — Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом в кладовой твоей матери. Чудесное помещение, говорят!
— А как же я пролезу сквозь маленькую дырочку в полу? — спросил Яльмар.
— Уж положись на меня! — сказал Оле-Лукойе. — Ты у меня сделаешься маленьким.
И он дотронулся до мальчика своею волшебною спринцовкой. Яльмар вдруг стал уменьшаться, уменьшаться и наконец сделался величиною всего с пальчик.
— Теперь можно будет одолжить мундир у оловянного солдатика. Я думаю, этот наряд будет вполне подходящим: мундир ведь так красит, ты же идёшь в гости!
— Ну хорошо! — согласился Яльмар, переоделся и стал похож на образцового оловянного солдатика.
— Не угодно ли вам сесть в напёрсток вашей матушки? — сказала Яльмару мышка. — Я буду иметь честь отвезти вас.
— Ах, неужели вы сами будете беспокоиться, фрекен! — сказал Яльмар, и вот они поехали на мышиную свадьбу.
Проскользнув в дырочку, прогрызенную мышами в полу, они попали сначала в длинный узкий коридор, здесь как раз только и можно было проехать в напёрстке.
Коридор был ярко освещён гнилушками.
— Ведь чудный запах? — спросила мышка-возница. — Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше?
Наконец добрались и до самой залы, где праздновалась свадьба. Направо, перешёптываясь и пересмеиваясь между собой, стояли все мышки-кавалеры, а посередине, на выеденной корке сыра, возвышались сами жених с невестой и страшно целовались на глазах у всех. Что ж, они ведь были обручены и готовились вступить в брак.
А гости всё прибывали да прибывали; мыши чуть не давили друг друга насмерть, и вот счастливую парочку оттеснили к самым дверям, так что никому больше нельзя было ни войти, ни выйти.
Зала, как и коридор, вся была смазана салом; другого угощенья и не было; а на десерт гостей обносили горошиной, на которой одна родственница новобрачных. выгрызла их имена, то есть, конечно, всего-навсего первые буквы.
Диво, да и только! Все мыши объявили, что свадьба была великолепная и что время проведено очень приятно.
Яльмар поехал домой. Довелось ему побывать в знатном обществе, хоть и пришлось порядком съёжиться и облечься в мундир оловянного солдатика.
Пятница
— Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! — сказал Оле-Лукойе. — Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. «Добренький, миленький Оле, — говорят они мне, — мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролёт и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришёл и прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! — добавляют они с глубоким вздохом. — Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!» Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!
— Что будем делать сегодня ночью? — спросил Яльмар.
— Не хочешь опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера.
Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовётся Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; кроме того, сегодня день рождения куклы, и потому готовится много подарков!
— Знаю, знаю! — сказал Яльмар. — Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж было сто раз!
— Да, а сегодня ночью будет сто первый и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка!
Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона; окна были освещены, и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола; да, им было о чём задуматься!
Оле-Лукойе, нарядившись в бабушкину чёрную юбку, обвенчал их, и вот вся мебель запела на мотив марша забавную песенку, которую написал карандаш:
Затянем песенку дружней,
Как ветер пусть несётся!
Хотя чета наша, ей-ей,
Ничем не отзовётся.
Из лайки оба и торчат
На палках без движенья,
Зато роскошен их наряд —
Глазам на загляденье!
Итак, прославим песней их:
Ура невеста и жених!
Затем молодые получили подарки, но отказались от всего съедобного: они были сыты своей любовью.
— Что ж, поехать нам теперь на дачу или отправиться за границу? — спросил молодой.
На совет пригласили опытную путешественницу ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о тёплых краях, где зреют сочные, тяжёлые виноградные кисти, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь не имеют и понятия.
— Там нет зато нашей кудрявой капусты! — сказала курица. — Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песку, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! Кроме того, нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зелёная! Не знаю, что может быть красивее!
— Да ведь один кочан похож на другой как две капли воды! — сказала ласточка. — К тому же здесь так часто бывает дурная погода.
— Ну, к этому можно привыкнуть! — сказала курица.
— А какой тут холод! Того и гляди замёрзнешь! Ужасно холодно!
— То-то и хорошо для капусты! — сказала курица.
— Да, наконец, и у нас бывает тепло! Ведь четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет тех ядовитых тварей, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть отщепенцем, чтобы не находить нашу страну самою лучшею в мире! Такой недостоин и жить в ней! — Тут курица заплакала. — Я ведь тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии!
— Да, курица — особа вполне достойная! — сказала кукла Берта. — Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам — то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой. На том и порешили.
Суббота
— А сегодня будешь рассказывать? — спросил Яльмар, как только Оле-Лукойе уложил его в постель.
— Сегодня некогда! — ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик.
— Погляди-ка вот на этих китайцев! Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли маленькие китайцы и кивали головами.
— Сегодня надо будет принарядить к завтрашнему дню весь мир! — продолжал Оле.
— Завтра ведь праздник, воскресенье! Мне надо пойти на колокольню — посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола, не то они плохо будут звонить завтра; потом надо в поле — посмотреть, смёл ли ветер пыль с травы и листьев.
Самая же трудная работа ещё впереди: надо снять с неба и перечистить все звёздочки. Я собираю их в свой передник, но приходится ведь нумеровать каждую звёздочку и каждую дырочку, где она сидела, чтобы потом разместить их все по местам, иначе они плохо будут держаться и посыпятся с неба одна за другой!
— Послушай-ка вы, господин Оле-Лукойе! — сказал вдруг висевший на стене старый портрет. — Я прадедушка Яльмара и очень вам признателен за то, что вы рассказываете мальчику сказки; но вы не должны извращать его понятий. Звёзды нельзя снимать с неба и чистить. Звёзды — такие же светила, как наша Земля, тем-то они и хороши!
— Спасибо тебе, прадедушка! — отвечал Оле-Лукойе.
— Спасибо! Ты — глава фамилии, родоначальник, но я всё-таки постарше тебя! Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими и с малыми! Можешь теперь рассказывать сам!
И Оле-Лукойе ушёл, взяв под мышку свой зонтик.
— Ну уж, нельзя и высказать своего мнения! — сказал старый портрет. Тут Яльмар проснулся.
Воскресенье
— Добрый вечер! — сказал Оле-Лукойе.
Яльмар кивнул ему, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене, чтобы он опять не вмешался в разговор.
— А теперь ты расскажи мне сказки про пять зелёных горошин, родившихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя иголкой.
— Ну, хорошенького понемножку! — сказал Оле-Лукойе. — Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе, но он ни к кому не является больше одного раза в жизни.
Когда же явится, берёт человека, сажает к себе на коня и рассказывает ему сказки. Он знает только две: одна так бесподобно хороша, что никто и представить себе не может, а другая так ужасна, что… да нет, невозможно даже и сказать — как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднёс его к окну и сказал:
— Сейчас увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Люди зовут его также Смертью. Видишь, он вовсе не такой страшный, каким рисуют его на картинках! Кафтан на нём весь вышит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается чёрный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади; но сначала всегда спрашивал:
— Какие у тебя отметки за поведение?
— Хорошие! — отвечали все.
— Покажи-ка! — говорил он.
Приходилось показать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, — позади себя, и эти должны были слушать страшную сказку.
Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли — они сразу крепко прирастали к седлу.
— Но ведь Смерть — чудеснейший Оле-Лукойе! — сказал Яльмар. — И я ничуть не боюсь его!
— Да и нечего бояться! — сказал Оле. — Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки!
— Вот это поучительно! — пробормотал прадедушкин портрет. — Всё-таки, значит, не мешает иногда высказать своё мнение!
Он был очень доволен.
Вот тебе и вся история об Оле-Лукойе! А вечером пусть он сам расскажет тебе ещё что-нибудь.
Оле-Лукойе. Ганс Христиан Андерсен
Ганс Христиан Андерсен
икто на свете не знает столько историй, сколько Оле-Лукойе. Вот мастер рассказывать-то!
Вечером, когда дети смирно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе.
В одних чулках он подымается тихонько по лестнице, потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнет в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком. Веки у детей начинают слипаться, и они уже не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылок. Подует — и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно — у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Ну вот он и уложит их, а потом уж начинает рассказывать истории.
Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно: на нем шелковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета, — он отливает то голубым, то зеленым, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернется Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками — его он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся волшебные сказки, другой совсем простой, гладкий, — его он раскрывает над нехорошими детьми: ну, они и спят всю ночь как убитые, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видали во сне!
Послушаем же о том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного мальчика, Яльмара, и рассказывал ему истории! Это будет целых семь историй: в неделе ведь семь дней.
Понедельник
у вот, — сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара в постель, — теперь украсим комнату!
И в один миг все комнатные цветы превратились в большие деревья, которые тянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку, а вся комната превратилась в чудеснейшую беседку. Ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом (если бы только вы захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. Еще на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое!
Вдруг в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара, поднялись ужасные стоны.
— Что там такое? — сказал Оле-Лукойе, пошел и выдвинул ящик.
Оказывается, это рвала и метала аспидная доска: в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были рассыпаться; грифель скакал и прыгал на своей веревочке, точно собачка: он очень хотел помочь делу, да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара, слушать ее было просто ужасно! На каждой странице стояли большие буквы, а с ними рядом маленькие, и так целым столбцом одна под другой — это была пропись; сбоку же шли другие, воображавшие, что держатся так же твердо.
Их писал Яльмар, и они, казалось, спотыкались об линейки, на которых должны были стоять.
— Вот как надо держаться! — говорила пропись. — Вот так, с легким наклоном вправо!
— Ах, мы бы и рады, — отвечали буквы Яльмара, — да не можем! Мы такие плохонькие!
— Так вас надо немного подтянуть! — сказал Оле-Лукойе.
— Ой, нет! — закричали они и выпрямились так, что любо было глядеть.
— Ну, теперь нам не до историй! — сказал Оле-Лукойе. — Будем-ка упражняться! Раз-два! Раз-два!
И он довел все буквы Яльмара так, что они стояли уже ровно и бодро, как твоя пропись. Но утром, когда Оле-Лукойе ушел и Яльмар проснулся, они выглядели такими же жалкими, как прежде.
Вторник
ак только Яльмар улегся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебной брызгалкой до мебели, и все вещи сейчас же начали болтать, и болтали они о себе все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их тщеславие: говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать!
Над комодом висела большая картина в золоченой раме; на ней была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо дворцов за лес, в далекое море.
Оле-Лукойе дотронулся волшебной брызгалкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу; видно было даже, как скользила по земле их тень.
Затем Оле приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и уселся в лодочку, которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена в красное с белым, паруса блестели, как серебряные, и шесть лебедей с золотыми коронами на шеях и сияющими голубыми звездами на головах повлекли лодочку вдоль зеленых лесов, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы — о прелестных маленьких эльфах и о том, что они слышали от бабочек.
Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуей плыли за лодкой, ныряли и плескали в воде хвостами; красные и голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, а майские жуки гудели:
“Жуу! Жуу!”; всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове история.
Да, вот это было плавание!
Леса то густели и темнели, то становились похожими на прекрасные сады, озаренные солнцем и усеянные цветами. По берегам реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и всё это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл.
Каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросенка — такого редко купишь у торговки. Яльмар, проплывая мимо, хватался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам; каждый получал свою долю: Яльмар — побольше, принцесса — поменьше. У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками, — вот что значит настоящие-то принцы!
Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города… Проплыл он и через город, где жила его старая няня, которая носила его на руках, когда он был еще малюткой, и очень любила своего питомца.
И вот он увидел ее: она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и — прислала Яльмару:
- — Мой Яльмар, тебя вспоминаю
- Почти каждый день, каждый час!
- Сказать не могу, как желаю
- Тебя увидать вновь хоть раз!
- Тебя ведь я в люльке качала,
- Учила ходить, говорить
- И в щечки и в лоб целовала.
- Так как мне тебя не любить!
И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал историю.
Среда
у и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стоит вровень с подоконником. Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль.
— Хочешь прогуляться, Яльмар? — спросил Оле. — Побываешь ночью в чужих землях, а к утру — опять дома!
И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле. Погода сейчас же прояснилась; они проплыли по улицам, мимо церкви, и оказались среди сплошного огромного озера.
Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие теплые края и летели длинною вереницей, один за другим. Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья отказывались ему служить. Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях все ниже и ниже, вот взмахнул ими раз, другой, но напрасно… Скоро он задел за мачту корабля. скользнул по снастям и — бах! — упал прямо на палубу.
Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом.
— Ишь какой! — сказали куры.
А индейский петух надулся и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивая друг друга крыльями, и крякали: “Дур-рак! Дур-рак!”
Аист рассказал им про жаркую Африку, про пирамиды и страусов, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
— Ну не дурак ли?
— Конечно, дурак! — сказал индейский петух и сердито забормотал.
Аист замолчал и стал думать о своей Африке.
— Какие у вас чудесные тонкие ноги! — сказал индейский петух. — Почем аршин?
— Кряк! Кряк! Кряк! — закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал.
— Могли бы и вы посмеяться с нами! — сказал аисту индейский петух. — Очень забавно было сказано! Да куда там, для него это слишком низменно! И вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью. Что ж, будем забавлять себя сами!
И куры кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Яльмар подошел к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу — он уже успел отдохнуть. Аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в теплые края. Куры закудахтали, утки закрякали, а индейский петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью.
— Завтра из вас сварят суп! — сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке.
Славное путешествие проделали они ночью с Оле-Лукойе!
Четверг
наешь что? — сказал Оле-Лукойе. — Только не пугайся! Я сейчас покажу тебе мышку! — И правда, в руке у него была хорошенькая мышка. — Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом в кладовой твоей матери. Чудесное помещение, говорят!
— А как же я пролезу сквозь маленькую дырочку в полу? — спросил Яльмар.
— Уж положись на меня! — сказал Оле-Лукойе. Он дотронулся до мальчика своею волшебной брызгалкой, и Яльмар вдруг стал уменьшаться, уменьшаться и наконец сделался величиною с палец.
— Теперь можно одолжить мундир у оловянного солдатика. По-моему, такой наряд тебе вполне подойдет: мундир ведь так красит, а ты идешь в гости!
— Хорошо! — согласился Яльмар, переоделся и стал похож на образцового оловянного солдатика.
— Не угодно ли вам сесть в наперсток вашей матушки? — сказала Яльмару мышка. — Я буду иметь честь отвезти вас.
— Ах, какое беспокойство для фрекен! — сказал Яльмар, и они поехали на мышиную свадьбу.
Проскользнув в дыру, прогрызенную мышами в полу, они попали сначала в длинный узкий коридор, здесь как раз только и можно было проехать в наперстке.
Коридор был ярко освещен гнилушками.
— Правда ведь, чудный запах? — спросила мышка-возница. — Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше?
Наконец добрались и до зала, где праздновалась свадьба. Направо, перешептываясь и пересмеиваясь, стояли мышки-дамы, налево, покручивая лапками усы, — мышки-кавалеры, а посередине, на выеденной корке сыра, возвышались сами жених с невестой и целовались на глазах у всех. Что ж, они ведь были обручены и готовились вступить в брак.
А гости все прибывали да прибывали; мыши чуть не давили друг друга насмерть, и вот счастливую парочку оттеснили к самым дверям, так что никому больше нельзя было ни войти, ни выйти. Зал, как и коридор, был весь смазан салом, другого угощения и не было; а на десерт гостей обносили горошиной, на которой одна родственница новобрачных выгрызла их имена, то есть, конечно, всего-навсего первые буквы. Диво, да и только!
Все мыши объявили, что свадьба была великолепна и что они очень приятно провели время.
Яльмар поехал домой. Довелось ему побывать в знатном обществе, хоть и пришлось порядком съежиться и облечься в мундир оловянного солдатика.
Пятница
росто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! — сказал Оле-Лукойе. — Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. “Добренький, миленький Оле, — говорят они мне, — мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролет и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришел и прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! — добавляют они с глубоким вздохом. — Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!” Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!
— А что мы будем делать сегодня ночью? — спросил Яльмар.
— Не хочешь ли опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера. Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовется Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; а еще сегодня день рождения куклы, и потому готовится много подарков!
— Знаю, знаю! — сказал Яльмар.
— Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж: было сто раз!
— Да, а сегодня ночью будет сто первый, и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка!
Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона: окна были освещены, и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола: да, им было о чем задуматься! Оле-Лукойе, нарядившись в бабушкину черную юбку, обвенчал их.
Затем молодые получили подарки, но от угощения отказались: они были сыты своей любовью.
— Что ж, поедем теперь на дачу или отправимся за границу? — спросил молодой.
На совет пригласили опытную путешественницу ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о теплых краях, где зреют сочные, тяжелые кисти винограда, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь и понятия не имеют.
— Зато там нет нашей кудрявой капусты! — сказала курица./194248522913611.s.siteapi.org/img/e276b04112b91bd95e50caa66fe71a70b696c7e4.jpg)
— Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песку, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! А еще нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зеленая! Не знаю. что может быть красивее!
— Да ведь кочаны похожи как две капли воды! — сказала ласточка. — К тому же здесь так часто бывает дурная погода.
— Ну, к этому можно привыкнуть! — сказала курица.
— А какой тут холод! Того и гляди, замерзнешь! Ужасно холодно!
— То-то и хорошо для капусты! — сказала курица. — Да, в конце-то концов, и у нас бывает тепло! Ведь четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет ядовитых тварей, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть отщепенцем, чтобы не находить нашу страну самой лучшей в мире! Такой недостоин и жить в ней! — Тут курица заплакала. — Я ведь тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии!
— Да, курица — особа вполне достойная! — сказала кукла Берта.
— Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам — то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой.
На том и порешили.
Суббота
сегодня будешь рассказывать? — спросил Яльмар, как только Оле-Лукойе уложил его в постель.
— Сегодня некогда! — ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик. — Погляди-ка вот на этих китайцев!
Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли маленькие китайцы и кивали головами.
— Сегодня надо будет принарядить к завтрашнему дню весь мир! — продолжал Оле. — Завтра ведь праздник, воскресенье! Мне надо пойти на колокольню — посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола, не то они плохо будут звонить завтра; потом надо в поле — посмотреть, смел ли ветер пыль с травы и листьев. Самая же трудная работа еще впереди: надо снять с неба и перечистить все звезды. Я собираю их в свой передник, но приходится ведь нумеровать каждую звезду и каждую дырочку, где она сидела, чтобы потом каждую поставить на свое место, иначе они не будут держаться и посыплются с неба одна за другой!
— Послушайте-ка вы, господин Оле-Лукойе! — сказал вдруг висевший на стене старый портрет.
— Я прадедушка Яльмара и очень вам признателен за то, что вы рассказываете мальчику сказки; но вы не должны извращать его понятий. Звезды нельзя снимать с неба и чистить. Звезды — такие же небесные тела, как наша Земля, тем-то они и хороши!
— Спасибо тебе, прадедушка! — отвечал Оле-Лукойе. — Спасибо! Ты — глава фамилии, родоначальник, но я все-таки постарше тебя! Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими и с малыми. Можешь теперь рассказывать сам!
И Оле-Лукойе ушел, взяв под мышку свой зонтик.
— Ну, уж нельзя и высказать своего мнения! — сказал старый портрет. Тут Яльмар проснулся.
Воскресенье
обрый вечер! — сказал Оле-Лукойе. Яльмар кивнул ему, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене, чтобы он опять не вмешался в разговор.
— А теперь ты расскажи мне историю про пять зеленых горошин, родившихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя швейной иголкой.
— Ну нет, хорошенького понемножку! — сказал Оле-Лукойе. — Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе. Но он знает только две сказки: одна бесподобно хороша, а другая так ужасна, что… да нет, невозможно даже и сказать как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднес его к окну и сказал:
— Сейчас ты увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Кафтан на нем весь расшит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается черный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади; но сначала каждого спрашивал:
— Какие у тебя отметки за поведение?
— Хорошие! — отвечали все.
— Покажи-ка! — говорил он.
Приходилось показывать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудесную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, — позади себя, и эти должны были слушать страшную сказку.
Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли — они сразу крепко прирастали к седлу.
— А я ничуть не боюсь его! — сказал Яльмар.
— Да и нечего бояться! — сказал Оле. — Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки!
— Вот это поучительно! — пробормотал прадедушкин портрет. — Все-таки, значит, не мешает иногда высказать свое мнение.
Он был очень доволен.
Вот и вся история об Оле-Лукойе! А вечером пусть он сам расскажет тебе еще что-нибудь.
Оле-Лукойе сказка читать онлайн
Никто на свете не знает столько историй, сколько Оле-Лукойе. Вот мастер рассказывать-то!Вечером, когда дети смирно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе. В одних чулках он подымается тихонько по лестнице, потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнет в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком. Веки у детей начинают слипаться, и они уже не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылок.
Подует — и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно — у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Ну вот он и уложит их, а потом уж начинает рассказывать истории.
Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно: на нем шелковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета, — он отливает то голубым, то зеленым, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернется Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками — его он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся волшебные сказки, другой совсем простой, гладкий, — его он раскрывает над нехорошими детьми: ну, они и спят всю ночь как убитые, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видали во сне!
Послушаем же о том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного мальчика, Яльмара, и рассказывал ему истории! Это будет целых семь историй: в неделе ведь семь дней.
Понедельник
Ну вот, — сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара в постель, — теперь украсим комнату!
И в один миг все комнатные цветы превратились в большие деревья, которые тянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку, а вся комната превратилась в чудеснейшую беседку.
Ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом (если бы только вы захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. Еще на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое!
Вдруг в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара, поднялись ужасные стоны.
— Что там такое? — сказал Оле-Лукойе, пошел и выдвинул ящик.
Оказывается, это рвала и метала аспидная доска: в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были рассыпаться; грифель скакал и прыгал на своей веревочке, точно собачка: он очень хотел помочь делу, да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара, слушать ее было просто ужасно! На каждой странице стояли большие буквы, а с ними рядом маленькие, и так целым столбцом одна под другой — это была пропись; сбоку же шли другие, воображавшие, что держатся так же твердо. Их писал Яльмар, и они, казалось, спотыкались об линейки, на которых должны были стоять.
— Вот как надо держаться! — говорила пропись. — Вот так, с легким наклоном вправо!
— Ах, мы бы и рады, — отвечали буквы Яльмара, — да не можем! Мы такие плохонькие!
— Так вас надо немного подтянуть! — сказал Оле-Лукойе.
— Ой, нет! — закричали они и выпрямились так, что любо было глядеть.
— Ну, теперь нам не до историй! — сказал Оле-Лукойе. — Будем-ка упражняться! Раз-два! Раз-два!
И он довел все буквы Яльмара так, что они стояли уже ровно и бодро, как твоя пропись. Но утром, когда Оле-Лукойе ушел и Яльмар проснулся, они выглядели такими же жалкими, как прежде.
Вторник
Как только Яльмар улегся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебной брызгалкой до мебели, и все вещи сейчас же начали болтать, и болтали они о себе все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их тщеславие: говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать!
Над комодом висела большая картина в золоченой раме; на ней была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо дворцов за лес, в далекое море.
Оле-Лукойе дотронулся волшебной брызгалкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу; видно было даже, как скользила по земле их тень.
Затем Оле приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и уселся в лодочку, которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена в красное с белым, паруса блестели, как серебряные, и шесть лебедей с золотыми коронами на шеях и сияющими голубыми звездами на головах повлекли лодочку вдоль зеленых лесов, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы — о прелестных маленьких эльфах и о том, что они слышали от бабочек.
Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуей плыли за лодкой, ныряли и плескали в воде хвостами; красные и голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, а майские жуки гудели:
“Жуу! Жуу!”; всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове история.
Да, вот это было плавание!
Леса то густели и темнели, то становились похожими на прекрасные сады, озаренные солнцем и усеянные цветами. По берегам реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и всё это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл.
Каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросенка — такого редко купишь у торговки. Яльмар, проплывая мимо, хватался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам; каждый получал свою долю: Яльмар — побольше, принцесса — поменьше. У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками, — вот что значит настоящие-то принцы!
Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города… Проплыл он и через город, где жила его старая няня, которая носила его на руках, когда он был еще малюткой, и очень любила своего питомца.
И вот он увидел ее: она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и — прислала Яльмару:
— Мой Яльмар, тебя вспоминаю
Почти каждый день, каждый час!
Сказать не могу, как желаю
Тебя увидать вновь хоть раз!
Тебя ведь я в люльке качала,
Учила ходить, говорить
И в щечки и в лоб целовала.
Так как мне тебя не любить!
И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал историю.
Среда
Ну и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стоит вровень с подоконником. Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль.
— Хочешь прогуляться, Яльмар? — спросил Оле. — Побываешь ночью в чужих землях, а к утру — опять дома!
И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле.
Погода сейчас же прояснилась; они проплыли по улицам, мимо церкви, и оказались среди сплошного огромного озера. Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие теплые края и летели длинною вереницей, один за другим. Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья отказывались ему служить. Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях все ниже и ниже, вот взмахнул ими раз, другой, но напрасно… Скоро он задел за мачту корабля. скользнул по снастям и — бах! — упал прямо на палубу.
Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом.
— Ишь какой! — сказали куры.
А индейский петух надулся и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивая друг друга крыльями, и крякали: “Дур-рак! Дур-рак!”
Аист рассказал им про жаркую Африку, про пирамиды и страусов, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
— Ну не дурак ли?
— Конечно, дурак! — сказал индейский петух и сердито забормотал.
Аист замолчал и стал думать о своей Африке.
— Какие у вас чудесные тонкие ноги! — сказал индейский петух. — Почем аршин?
— Кряк! Кряк! Кряк! — закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал.
— Могли бы и вы посмеяться с нами! — сказал аисту индейский петух. — Очень забавно было сказано! Да куда там, для него это слишком низменно! И вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью. Что ж, будем забавлять себя сами!
И куры кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Яльмар подошел к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу — он уже успел отдохнуть. Аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в теплые края. Куры закудахтали, утки закрякали, а индейский петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью.
— Завтра из вас сварят суп! — сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке.
Славное путешествие проделали они ночью с Оле-Лукойе!
Четверг
Знаешь что? — сказал Оле-Лукойе.
— Только не пугайся! Я сейчас покажу тебе мышку! — И правда, в руке у него была хорошенькая мышка. — Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом в кладовой твоей матери. Чудесное помещение, говорят!
— А как же я пролезу сквозь маленькую дырочку в полу? — спросил Яльмар.
— Уж положись на меня! — сказал Оле-Лукойе. Он дотронулся до мальчика своею волшебной брызгалкой, и Яльмар вдруг стал уменьшаться, уменьшаться и наконец сделался величиною с палец.
— Теперь можно одолжить мундир у оловянного солдатика. По-моему, такой наряд тебе вполне подойдет: мундир ведь так красит, а ты идешь в гости!
— Хорошо! — согласился Яльмар, переоделся и стал похож на образцового оловянного солдатика.
— Не угодно ли вам сесть в наперсток вашей матушки? — сказала Яльмару мышка. — Я буду иметь честь отвезти вас.
— Ах, какое беспокойство для фрекен! — сказал Яльмар, и они поехали на мышиную свадьбу.
Проскользнув в дыру, прогрызенную мышами в полу, они попали сначала в длинный узкий коридор, здесь как раз только и можно было проехать в наперстке.
Коридор был ярко освещен гнилушками.
— Правда ведь, чудный запах? — спросила мышка-возница. — Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше?
Наконец добрались и до зала, где праздновалась свадьба. Направо, перешептываясь и пересмеиваясь, стояли мышки-дамы, налево, покручивая лапками усы, — мышки-кавалеры, а посередине, на выеденной корке сыра, возвышались сами жених с невестой и целовались на глазах у всех. Что ж, они ведь были обручены и готовились вступить в брак.
А гости все прибывали да прибывали; мыши чуть не давили друг друга насмерть, и вот счастливую парочку оттеснили к самым дверям, так что никому больше нельзя было ни войти, ни выйти. Зал, как и коридор, был весь смазан салом, другого угощения и не было; а на десерт гостей обносили горошиной, на которой одна родственница новобрачных выгрызла их имена, то есть, конечно, всего-навсего первые буквы. Диво, да и только!
Все мыши объявили, что свадьба была великолепна и что они очень приятно провели время.
Яльмар поехал домой. Довелось ему побывать в знатном обществе, хоть и пришлось порядком съежиться и облечься в мундир оловянного солдатика.
Пятница
Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! — сказал Оле-Лукойе. — Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. “Добренький, миленький Оле, — говорят они мне, — мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролет и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришел и прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! — добавляют они с глубоким вздохом. — Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!” Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!
— А что мы будем делать сегодня ночью? — спросил Яльмар.
— Не хочешь ли опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера. Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовется Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; а еще сегодня день рождения куклы, и потому готовится много подарков!
— Знаю, знаю! — сказал Яльмар. — Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж: было сто раз!
— Да, а сегодня ночью будет сто первый, и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка!
Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона: окна были освещены, и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола: да, им было о чем задуматься! Оле-Лукойе, нарядившись в бабушкину черную юбку, обвенчал их.
Затем молодые получили подарки, но от угощения отказались: они были сыты своей любовью.
— Что ж, поедем теперь на дачу или отправимся за границу? — спросил молодой.
На совет пригласили опытную путешественницу ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о теплых краях, где зреют сочные, тяжелые кисти винограда, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь и понятия не имеют.
— Зато там нет нашей кудрявой капусты! — сказала курица.
— Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песку, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! А еще нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зеленая! Не знаю. что может быть красивее!
— Да ведь кочаны похожи как две капли воды! — сказала ласточка. — К тому же здесь так часто бывает дурная погода.
— Ну, к этому можно привыкнуть! — сказала курица.
— А какой тут холод! Того и гляди, замерзнешь! Ужасно холодно!
— То-то и хорошо для капусты! — сказала курица. — Да, в конце-то концов, и у нас бывает тепло! Ведь четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет ядовитых тварей, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть отщепенцем, чтобы не находить нашу страну самой лучшей в мире! Такой недостоин и жить в ней! — Тут курица заплакала. — Я ведь тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии!
— Да, курица — особа вполне достойная! — сказала кукла Берта.
— Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам — то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой.
На том и порешили.
Суббота
А сегодня будешь рассказывать? — спросил Яльмар, как только Оле-Лукойе уложил его в постель.
— Сегодня некогда! — ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик. — Погляди-ка вот на этих китайцев!
Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли маленькие китайцы и кивали головами.
— Сегодня надо будет принарядить к завтрашнему дню весь мир! — продолжал Оле. — Завтра ведь праздник, воскресенье! Мне надо пойти на колокольню — посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола, не то они плохо будут звонить завтра; потом надо в поле — посмотреть, смел ли ветер пыль с травы и листьев. Самая же трудная работа еще впереди: надо снять с неба и перечистить все звезды. Я собираю их в свой передник, но приходится ведь нумеровать каждую звезду и каждую дырочку, где она сидела, чтобы потом каждую поставить на свое место, иначе они не будут держаться и посыплются с неба одна за другой!
— Послушайте-ка вы, господин Оле-Лукойе! — сказал вдруг висевший на стене старый портрет.
— Я прадедушка Яльмара и очень вам признателен за то, что вы рассказываете мальчику сказки; но вы не должны извращать его понятий. Звезды нельзя снимать с неба и чистить. Звезды — такие же небесные тела, как наша Земля, тем-то они и хороши!
— Спасибо тебе, прадедушка! — отвечал Оле-Лукойе. — Спасибо! Ты — глава фамилии, родоначальник, но я все-таки постарше тебя! Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими и с малыми. Можешь теперь рассказывать сам!
И Оле-Лукойе ушел, взяв под мышку свой зонтик.
— Ну, уж нельзя и высказать своего мнения! — сказал старый портрет. Тут Яльмар проснулся.
Воскресенье
Добрый вечер! — сказал Оле-Лукойе. Яльмар кивнул ему, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене, чтобы он опять не вмешался в разговор.
— А теперь ты расскажи мне историю про пять зеленых горошин, родившихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя швейной иголкой.
— Ну нет, хорошенького понемножку! — сказал Оле-Лукойе. — Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе. Но он знает только две сказки: одна бесподобно хороша, а другая так ужасна, что… да нет, невозможно даже и сказать как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднес его к окну и сказал:
— Сейчас ты увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Кафтан на нем весь расшит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается черный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади; но сначала каждого спрашивал:
— Какие у тебя отметки за поведение?
— Хорошие! — отвечали все.
— Покажи-ка! — говорил он.
Приходилось показывать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудесную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, — позади себя, и эти должны были слушать страшную сказку.
Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли — они сразу крепко прирастали к седлу.
— А я ничуть не боюсь его! — сказал Яльмар.
— Да и нечего бояться! — сказал Оле. — Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки!
— Вот это поучительно! — пробормотал прадедушкин портрет. — Все-таки, значит, не мешает иногда высказать свое мнение.
Он был очень доволен.
Вот и вся история об Оле-Лукойе! А вечером пусть он сам расскажет тебе еще что-нибудь. Вот и сказке Оле-Лукойе конец, а кто слушал — молодец!
Оле-Лукойе – Сказка Андерсена Г.Х. – Читать и слушать онлайн
Слушать сказку Оле-Лукойе онлайн:
Никто на свете не знает столько сказок, сколько знает их Оле-Лукойе. Вот мастер-то рассказывать!
Вечером, когда дети преспокойно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе. В одних чулках он тихо-тихо подымается по лестнице; потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнёт в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком.
В руках у него маленькая спринцовка, и молоко брызжет из неё тоненькой-тоненькой струйкой. Тогда веки у детей начинают слипаться, и они уж не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылки. Подует — и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно, — у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Ну вот он и уложит их, а потом уж начинает рассказывать сказки.
Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно: на нём шёлковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета — он отливает то голубым, то зелёным, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернётся Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками, который он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся чудеснейшие сказки, а другой совсем простой, гладкий, который он развёртывает над нехорошими детьми: ну, они и спят всю ночь как чурбаны, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видали во сне!
Послушаем же о том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного маленького мальчика, Яльмара, и рассказывал ему сказки! Это будет целых семь сказок, — в неделе ведь семь дней.
Понедельник
— Ну вот, — сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара в постель, — теперь украсим комнату!
И в один миг все комнатные цветы выросли, превратились в большие деревья, которые протянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку; вся комната превратилась в чудеснейшую беседку. Ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом (если бы только вы захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. Ещё на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое! Вдруг поднялись ужасные стоны в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара.
— Что там такое? — сказал Оле-Лукойе, пошёл и выдвинул ящик.
Оказалось, что это рвала и метала аспидная доска: в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были распасться; грифель скакал и прыгал на своей верёвочке, точно собачка; он очень желал помочь делу, да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара; просто ужас брал, слушая её! На каждой её странице в начале каждой строки стояли чудесные большие и маленькие буквы, — это была пропись; возле же шли другие, воображавшие, что держатся так же твёрдо.
Их писал сам Яльмар, и они, казалось, спотыкались о линейки, на которых должны были бы стоять.
— Вот как надо держаться! — говорила пропись. — Вот так, с лёгким наклоном вправо!
— Ах, мы бы и рады, — отвечали буквы Яльмара, — да не можем! Мы такие плохонькие!
— Так вас надо немного подтянуть! — сказал-Оле-Лукойе.
— Ай, нет, нет! — закричали они и выпрямились так, что любо было глядеть.
— Ну, теперь нам не до сказок! — сказал Оле-Лукойе. — Будем-ка упражняться! Раз-два! Раз-два!
И он довёл буквы Яльмара до того, что они стояли ровно и бодро, как любая пропись. Но когда Оле-Лукойе ушёл и Яльмар утром проснулся, они выглядели такими же жалкими, как прежде.
Вторник
Как только Яльмар улёгся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебною спринцовкой до мебели, и все вещи сейчас же начали болтать между собою; все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их суетность: говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать!
Над комодом висела большая картина в золочёной раме; на ней была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо чудных дворцов, за лес, в далёкое море.
Оле-Лукойе дотронулся волшебною спринцовкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу; видно было даже, как скользила по картине их тень.
Затем Оле приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и уселся в лодочку, которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена красною и белою краской, и шесть лебедей в золотых коронах с сияющими голубыми звёздами на головах повлекли лодочку вдоль зелёных лесов, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы — о прелестных маленьких эльфах и о том, что рассказывали им бабочки.
Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуёй плыли за лодкой, ныряли и плескали в воде хвостами; красные, голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, а майские жуки гудели «Бум! Бум!»; всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове сказка.
Да, вот это было плаванье!
Леса то густели и темнели, то становились похожими на чудеснейшие сады, освещённые солнцем и усеянные цветами. По берегам реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и всё это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл.
Они протягивали ему руки, и каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросёнка, — такого редко купишь у торговки. Яльмар, проплывая мимо, хватался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам; каждый получал свою долю: Яльмар побольше, принцесса поменьше. У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками, — вот что значит настоящие-то принцы!
Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города… Проплыл он и через тот город, где жила его старая няня, которая нянчила его, когда он был ещё малюткой, и очень любила своего питомца.
И вот он увидал её; она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и прислала Яльмару:
Мой Яльмар, тебя вспоминаю
Почти каждый день, каждый час!
Сказать не могу, как желаю
Тебя увидеть вновь хоть раз!
Тебя ведь я в люльке качала,
Учила ходить, говорить,
И в щёчки и в лоб целовала,
Так как мне тебя не любить!
Люблю тебя, ангел ты мой дорогой!
Да будет вовеки господь бог с тобой!
И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал сказку.
Среда
Ну и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стояла вровень с подоконником. Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль.
— Хочешь прокатиться, Яльмар? — спросил Оле. — Побываешь ночью в чужих землях, а к утру — опять дома!
И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле.
Погода сейчас же прояснилась, и они поплыли по улицам, мимо церкви, — кругом было одно сплошное огромное озеро. Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие тёплые края и летели длинною вереницей, один за другим. Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья почти отказывались ему служить. Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях всё ниже и ниже, вот взмахнул ими ещё раза два, но… напрасно! Скоро он задел за мачту корабля, скользнул по снастям и — бах! — упал прямо на палубу.
Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом.
— Ишь какой! — сказали куры.
А индейский петух надулся, как только мог, и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивая друг друга крыльями, и крякали: «Дур-рак! Дур-рак!»
И аист рассказал им о жаркой Африке, о пирамидах и о страусах, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
— Ну не дурак ли он?
— Конечно, дурак! — сказал индейский петух и сердито забормотал.
Аист замолчал и стал думать о своей Африке.
— Какие у вас чудесные тонкие ноги! — сказал индейских петух. — Почём аршин?
— Кряк! Кряк! Кряк! — закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал.
— Могли бы и вы посмеяться с нами! — сказал аисту индейский петух. — Очень забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! Вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью! Что ж, будем забавлять себя сами!
И курицы кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Яльмар подошёл к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу, — он уже успел отдохнуть. И вот аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в тёплые края. А курицы закудахтали, утки закрякали, индейский же петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью.
— Завтра из вас сварят суп! — сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке.
Славное путешествие сделали они ночью с Оле-Лукойе!
Четверг
— Знаешь что? — сказал Оле-Лукойе.
— Только не пугайся! Я сейчас покажу тебе мышку!
— И правда, в руке у него была прехорошенькая мышка. — Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом в кладовой твоей матери. Чудесное помещение, говорят!
— А как же я пролезу сквозь маленькую дырочку в полу? — спросил Яльмар.
— Уж положись на меня! — сказал Оле-Лукойе. — Ты у меня сделаешься маленьким.
И он дотронулся до мальчика своею волшебною спринцовкой. Яльмар вдруг стал уменьшаться, уменьшаться и наконец сделался величиною всего с пальчик.
— Теперь можно будет одолжить мундир у оловянного солдатика. Я думаю, этот наряд будет вполне подходящим: мундир ведь так красит, ты же идёшь в гости!
— Ну хорошо! — согласился Яльмар, переоделся и стал похож на образцового оловянного солдатика.
— Не угодно ли вам сесть в напёрсток вашей матушки? — сказала Яльмару мышка. — Я буду иметь честь отвезти вас.
— Ах, неужели вы сами будете беспокоиться, фрекен! — сказал Яльмар, и вот они поехали на мышиную свадьбу.
Проскользнув в дырочку, прогрызенную мышами в полу, они попали сначала в длинный узкий коридор, здесь как раз только и можно было проехать в напёрстке.
Коридор был ярко освещён гнилушками.
— Ведь чудный запах? — спросила мышка-возница. — Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше?
Наконец добрались и до самой залы, где праздновалась свадьба. Направо, перешёптываясь и пересмеиваясь между собой, стояли все мышки-кавалеры, а посередине, на выеденной корке сыра, возвышались сами жених с невестой и страшно целовались на глазах у всех. Что ж, они ведь были обручены и готовились вступить в брак.
А гости всё прибывали да прибывали; мыши чуть не давили друг друга насмерть, и вот счастливую парочку оттеснили к самым дверям, так что никому больше нельзя было ни войти, ни выйти.
Зала, как и коридор, вся была смазана салом; другого угощенья и не было; а на десерт гостей обносили горошиной, на которой одна родственница новобрачных. выгрызла их имена, то есть, конечно, всего-навсего первые буквы./194248522913611.s.siteapi.org/img/1622f136ab31bb0b14116d6fefc458daf2fe0756.jpg)
Диво, да и только! Все мыши объявили, что свадьба была великолепная и что время проведено очень приятно.
Яльмар поехал домой. Довелось ему побывать в знатном обществе, хоть и пришлось порядком съёжиться и облечься в мундир оловянного солдатика.
Пятница
— Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! — сказал Оле-Лукойе. — Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. «Добренький, миленький Оле, — говорят они мне, — мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролёт и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришёл и прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! — добавляют они с глубоким вздохом. — Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!» Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!
— Что будем делать сегодня ночью? — спросил Яльмар.
— Не хочешь опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера.
Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовётся Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; кроме того, сегодня день рождения куклы, и потому готовится много подарков!
— Знаю, знаю! — сказал Яльмар. — Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж было сто раз!
— Да, а сегодня ночью будет сто первый и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка!
Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона; окна были освещены, и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола; да, им было о чём задуматься! Оле-Лукойе, нарядившись в бабушкину чёрную юбку, обвенчал их, и вот вся мебель запела на мотив марша забавную песенку, которую написал карандаш:
Затянем песенку дружней,
Как ветер пусть несётся!
Хотя чета наша, ей-ей,
Ничем не отзовётся.
Из лайки оба и торчат
На палках без движенья,
Зато роскошен их наряд —
Глазам на загляденье!
Итак, прославим песней их:
Ура невеста и жених!
Затем молодые получили подарки, но отказались от всего съедобного: они были сыты своей любовью.
— Что ж, поехать нам теперь на дачу или отправиться за границу? — спросил молодой.
На совет пригласили опытную путешественницу ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о тёплых краях, где зреют сочные, тяжёлые виноградные кисти, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь не имеют и понятия.
— Там нет зато нашей кудрявой капусты! — сказала курица. — Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песку, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! Кроме того, нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зелёная! Не знаю, что может быть красивее!
— Да ведь один кочан похож на другой как две капли воды! — сказала ласточка. — К тому же здесь так часто бывает дурная погода.
— Ну, к этому можно привыкнуть! — сказала курица.
— А какой тут холод! Того и гляди замёрзнешь! Ужасно холодно!
— То-то и хорошо для капусты! — сказала курица. — Да, наконец, и у нас бывает тепло! Ведь четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет тех ядовитых тварей, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть отщепенцем, чтобы не находить нашу страну самою лучшею в мире! Такой недостоин и жить в ней! — Тут курица заплакала. — Я ведь тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии!
— Да, курица — особа вполне достойная! — сказала кукла Берта. — Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам — то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой. На том и порешили.
Суббота
— А сегодня будешь рассказывать? — спросил Яльмар, как только Оле-Лукойе уложил его в постель.
— Сегодня некогда! — ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик.
— Погляди-ка вот на этих китайцев! Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли маленькие китайцы и кивали головами.
— Сегодня надо будет принарядить к завтрашнему дню весь мир! — продолжал Оле.
— Завтра ведь праздник, воскресенье! Мне надо пойти на колокольню — посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола, не то они плохо будут звонить завтра; потом надо в поле — посмотреть, смёл ли ветер пыль с травы и листьев.
Самая же трудная работа ещё впереди: надо снять с неба и перечистить все звёздочки. Я собираю их в свой передник, но приходится ведь нумеровать каждую звёздочку и каждую дырочку, где она сидела, чтобы потом разместить их все по местам, иначе они плохо будут держаться и посыпятся с неба одна за другой!
— Послушай-ка вы, господин Оле-Лукойе! — сказал вдруг висевший на стене старый портрет. — Я прадедушка Яльмара и очень вам признателен за то, что вы рассказываете мальчику сказки; но вы не должны извращать его понятий. Звёзды нельзя снимать с неба и чистить. Звёзды — такие же светила, как наша Земля, тем-то они и хороши!
— Спасибо тебе, прадедушка! — отвечал Оле-Лукойе.
— Спасибо! Ты — глава фамилии, родоначальник, но я всё-таки постарше тебя! Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими и с малыми! Можешь теперь рассказывать сам!
И Оле-Лукойе ушёл, взяв под мышку свой зонтик.
— Ну уж, нельзя и высказать своего мнения! — сказал старый портрет. Тут Яльмар проснулся.
Воскресенье
— Добрый вечер! — сказал Оле-Лукойе.
Яльмар кивнул ему, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене, чтобы он опять не вмешался в разговор.
— А теперь ты расскажи мне сказки про пять зелёных горошин, родившихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя иголкой.
— Ну, хорошенького понемножку! — сказал Оле-Лукойе. — Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе, но он ни к кому не является больше одного раза в жизни. Когда же явится, берёт человека, сажает к себе на коня и рассказывает ему сказки.
Он знает только две: одна так бесподобно хороша, что никто и представить себе не может, а другая так ужасна, что… да нет, невозможно даже и сказать — как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднёс его к окну и сказал:
— Сейчас увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Люди зовут его также Смертью. Видишь, он вовсе не такой страшный, каким рисуют его на картинках! Кафтан на нём весь вышит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается чёрный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади; но сначала всегда спрашивал:
— Какие у тебя отметки за поведение?
— Хорошие! — отвечали все.
— Покажи-ка! — говорил он.
Приходилось показать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, — позади себя, и эти должны были слушать страшную сказку.
Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли — они сразу крепко прирастали к седлу.
— Но ведь Смерть — чудеснейший Оле-Лукойе! — сказал Яльмар. — И я ничуть не боюсь его!
— Да и нечего бояться! — сказал Оле. — Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки!
— Вот это поучительно! — пробормотал прадедушкин портрет. — Всё-таки, значит, не мешает иногда высказать своё мнение!
Он был очень доволен.
Вот тебе и вся история об Оле-Лукойе! А вечером пусть он сам расскажет тебе ещё что-нибудь.
Оле Лукойе Андерсен прочитать полностью. «Оле Лукойе (коллекция)» Ганс Христиан Андерсен
Оле Лукойе (коллекция) Ганс Христиан Андерсен
(эстимейт 1 , среднее: 5,00 из 5)
Название: Оле Луккое (собрание)
О книге «Оле Луккое (собрание)» Ганс Христиан Андерсен
Никто не знает столько сказок, сколько их знает Оле Лукойе.
И на каждый день недели своя сказка.Вместе с этим сказочником, который приходит к детям с разноцветным зонтиком, вы сможете подслушать разговоры цветов и птиц, побывать на мышиной свадьбе, отправиться в плавание, покататься на наперстке, а также посетить кукольный домик. Эти сказки Андерсена, проиллюстрированные Никой Гольц, приобретают особый шарм.
На нашем сайте о книгах вы можете скачать сайт бесплатно без регистрации или прочитать онлайн-книгу Ганса Христиана Андерсена «Оле Луккойе (сборник)» в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Разжечь.Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Вы можете купить полную версию у нашего партнера. Также здесь вы найдете самые свежие новости из литературного мира, узнаете биографии любимых авторов. Для начинающих писателей есть отдельный раздел с полезными советами и приемами, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.
Г.
Х. Андерсен с романом «Оле Лукойе». Сказки для скачивания в формате fb2.
Новинка популярной серии! Никто не знает столько сказок, сколько их знает Оле Луккой. И на каждый день недели у него своя сказка. Вместе с этим сказочником, который приходит к детям с разноцветным зонтиком, вы сможете подслушать разговоры цветов и птиц, побывать на мышиной свадьбе, отправиться в плавание, покататься на наперстке, а также посетить кукольный домик. Эти сказки Андерсена, проиллюстрированные Никой Гольц, приобретают особый шарм. Также в серии: «Лебединое озеро»
Если вам понравился реферат книги Оле Лукойе.Сказки, вы можете скачать их в формате fb2, перейдя по ссылкам ниже.
На сегодняшний день в Интернете размещено большое количество электронной литературы. Издание Оле Лукойе. Сказки датируются 2015 годом, относятся к жанру «Дети» из серии «Читаем сами» и издаются издательством «Эксмо». Возможно, книга еще не вышла на российский рынок или не вышла в электронном формате. Не расстраивайтесь: просто подождите, и он обязательно появится в UnitLib в формате fb2, а пока вы можете скачать и прочитать другие книги в Интернете.
Читайте и наслаждайтесь учебной литературой вместе с нами. Бесплатная загрузка в форматах (fb2, epub, txt, pdf) позволяет загружать книги прямо в электронную книгу. Помните, если вам действительно нравится роман, сохраните его на своей стене в социальной сети, пусть ваши друзья тоже его посмотрят!
Никто в мире не знает столько сказок, сколько их знает Оле Луккой. Вот мастер рассказывать!
Вечером, когда дети тихо сидят за столом или на скамейках, появляется Оле Лукойе.В одних чулках он незаметно поднимается по лестнице; затем он аккуратно приоткроет дверь, тихонько войдет в комнату и слегка брызнет сладким молоком в глаза детям. В руках у него маленький шприц, из которого тонкой струйкой льется молоко. Потом веки детей начинают слипаться, и они уже не могут разглядеть Оле, он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылок. Удар — и теперь их головы отяжелели. Совсем не больно — у Оле Лукойе нет злого умысла; он только хочет, чтобы дети успокоились, а для этого их нужно уложить спать! Ну он их сложит, а потом начинает сказки рассказывать.
Когда дети засыпают, Оле Лукойе садится на их кровать. Он чудесно одет: на нем шелковый кафтан, только какого цвета нельзя сказать — он то синий, то зеленый, то красный, в зависимости от того, в какую сторону поворачивает Оле. У него под мышками зонтик: один с картинками, который он открывает над хорошими детьми, а потом им всю ночь снятся самые чудесные сказки, а другой очень простой, плавный, который он разворачивает над плохими детьми: ну, они спать всю ночь как болваны, а на утро оказывается, что они во сне абсолютно ничего не видели!
Давайте послушаем, как Оле Лукойе каждый вечер навещал одного маленького мальчика Ялмара и рассказывал ему истории! Это будет целых семь сказок — в неделе семь дней.
Понедельник
Что ж, — сказал Оле Луккой, укладывая Яльмара спать, — теперь будем украсить комнату!
И в одно мгновение все комнатные цветы выросли, превратились в большие деревья, протянувшие свои длинные ветви вдоль стен до самого потолка; вся комната превратилась в чудесную беседку.
Ветви деревьев были усыпаны цветами; каждый цветок был лучше по красоте и запаху, чем роза, а вкус его (если бы вы только захотели его попробовать) был слаще варенья; плод сиял, как золото.На деревьях были и пышки, которые чуть не лопнули от изюмовой начинки. Какое чудо! Внезапно в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара, раздался ужасный стон.
Что там? — сказал Оле Лукойе, подошел и открыл ящик.
Оказалось, что он был разорван и брошен грифельной доской: в решение написанной на нем задачи закралась ошибка, и все расчеты вот-вот развалятся; карандаш прыгнул и прыгнул на веревочке, как собака; он действительно хотел помочь делу, но не мог.Блокнот Хьялмара тоже громко стонал; просто ужас взял, слушая ее! На каждой его странице в начале каждой строки были чудесные большие и маленькие буквы — это была копия; другие шли рядом с ними, воображая, что они держатся так же крепко. Они были написаны самим Яльмаром, и казалось, что они споткнулись о правителей, на которых они должны были стоять.
Вот как продержаться! — сказал экземпляр. — Итак, с небольшим наклоном вправо!
Ах, мы были бы рады, — отвечал на письма Хьялмара, — но мы не можем! Мы такие неполноценные!
Так что нужно немного подкрутить! — сказал Оле Лукойе.
Да, нет, нет! — закричали они и выпрямились так, чтобы было приятно смотреть.
Что ж, теперь нам некогда сказки! — сказал Оле Лукойе. — Давай попрактикуемся! Один или два! Один или два!
И он довел буквы Хьялмара до такой степени, что они стояли ровно и энергично, как любой шрифт. Но когда Уле Лукойе ушел, а Яльмар проснулся утром, они выглядели такими же жалкими, как и раньше.
вторник
Как только Ялмар лег, Оле Лукойе прикоснулся к мебели своим волшебным шприцем, и все тут же начали болтать между собой; все, кроме плевательницы; эта молчала и злилась на себя за их тщеславие: они говорят только о себе и о себе и даже не подумают о той, которая так скромно стоит в углу и позволяет себе плевать!
Над комодом висела большая картина в позолоченной раме; На нем была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, текущая мимо прекрасных дворцов, за лесом, в далекое море.
Оле Лукойе прикоснулся к картине своим волшебным шприцем, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, и облака неслись по небу; можно было даже увидеть, как их тень скользила по картине.
Тогда Оле поднял Ялмара на раму, и мальчик встал, поставив ноги прямо в высокую траву. Солнце светило ему сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и сел в лодку, которая покачивалась вдоль берега. Лодка была раскрашена красной и белой краской, и шесть лебедей в золотых коронах с сияющими голубыми звездами на головах тащили лодку по зеленым лесам, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы — о милых маленьких эльфах и о том, что им рассказывали бабочки. .
Самая красивая рыба с серебристой и золотой чешуей плыла за лодкой, ныряла и плескала хвостами в воде; красные, синие, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными рядами; плясали комары и жужжали майские жуки: «Бум! Бум! »; Все хотели проводить Яльмара, и у всех была готова сказка для него.
Да, это было путешествие!
Леса то сгущались и темнели, то становились подобны чудеснейшим садам, освещенным солнцем и усыпанным цветами.На берегу реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на их балконах были принцессы, и все они были знакомыми Яльмару девушками, с которыми он часто играл.
Они протянули ему руки, каждая держала в правой руке восхитительного засахаренного пряничного поросенка, который редко покупают у торговца. Ялмар, проплывавший мимо, схватил один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник ломался пополам; каждый получил свою долю: больший Ялмар, меньшая принцесса.Во всех дворцах на часах стояли маленькие принцы; они приветствовали Яльмара золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками — вот что имеют в виду настоящие князья!
Яльмар плыл через леса, через несколько огромных залов и городов … Он также плыл через город, где жила его старая няня, которая кормила его, когда он был еще младенцем, и очень любила своего питомца.
И так он увидел ее; она поклонилась, послала ему поцелуи рукой и спела красивую песню, которую сама сложила и отправила Яльмару:
Мой Яльмар, я тебя помню
Практически каждый день, каждый час!
Не могу сказать, как хочу
Увидимся хоть раз!
Ведь я тебя в колыбели качал,
Научили ходить, разговаривать,
И поцеловал в щеки и в лоб,
Так как я тебя не люблю!
Я люблю тебя, ты мой ангел милый!
Да пребудет с тобой Бог во веки веков!
И птицы подпевали ей, цветы плясали, и старые ивы кивали, как будто Оле Лукойе тоже им сказку рассказывал.
Среда
Ну шел дождь! Яльмар слышал этот ужасный шум даже во сне; когда Оле Лукойе открыл окно, оказалось, что вода на уровне подоконника. Все озеро! Зато к самому дому пришвартовался великолепный корабль.
Ты хочешь прокатиться, Яльмар? — спросил Оле. — Ночью вы побываете в чужих краях, а утром — снова дома!
И тут на корабле оказался Ялмар, одетый по-праздничному.
Погода сразу прояснилась, и они плыли по улицам, мимо церкви — кругом одно сплошное огромное озеро. Наконец они отплыли так далеко, что земля была полностью скрыта от глаз. По небу неслась стая аистов; они тоже собрались в чужих теплых краях и вылетели длинной вереницей один за другим. Они были в пути много-много дней, и один из них так устал, что крылья почти отказались ему служить. Он пролетел позади всех, затем отстал и стал опускаться на расправленных крыльях все ниже и ниже, так что он махнул ими еще два раза, но ….. напрасно! Вскоре он ударился о мачту корабля, соскользнул через такелаж и — бах! — упал прямо на палубу.
Юнг подобрал его и поместил в птичник с цыплятами, утками и индейками. Бедный аист встал и грустно огляделся.
Посмотрите что! — сказали куры.
И индийский петух надулся, как мог, и спросил аиста, кто он такой; утки попятились, толкая друг друга крыльями и крякали: «Дур-рак! Дур-рак! «
И рассказал им аист о жаркой Африке, о пирамидах и о страусах, несущихся по пустыне со скоростью диких лошадей, но утки ничего не поняли и снова стали толкать друг друга:
Ну разве он не дурак?
Конечно, дурак! — сказал индийский петух и сердито пробормотал.
Аист замолчал и задумался о своей Африке.
Какие у вас чудесные тонкие ножки! — сказал индийский петух. — Сколько стоит аршин?
Трещина! Трескаться! Трескаться! — хихикали хохочущие утки, но аист вроде не слышал.
Смейтесь вместе с нами! — сказал индийский петух аисту. — Сказано очень смешно! Но где это, конечно, слишком низко для него! В общем, нельзя сказать, что он отличался умом! Ну что ж, развлекаемся!
И куры крякали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Ялмар пошел в птичник, открыл дверь, поманил аиста, и тот прыгнул на палубу — он уже успел отдохнуть. И так аист, казалось, поклонился Яльмару в благодарность, взмахнул своими широкими крыльями и улетел в теплые края. И куры крякали, утки крякали, а индийский петух так надулся, что его гребешок был залит кровью.
Завтра из тебя суп сделают! — сказал Яльмар и снова проснулся в своей кроватке.
Они совершили славное ночное путешествие с Оле Лукойе!
Четверг
Вы знаете? — сказал Оле Лукойе.
— Не бойся! Сейчас я покажу вам мышку!
Действительно, в руке у него была симпатичная мышка. — Она пришла пригласить вас на свадьбу! Сегодня вечером собираются пожениться две мыши. Они живут под полом в кладовой твоей матери. Говорят, чудесная комната!
Как мне пролезть через маленькую дырочку в полу? — спросил Яльмар.
Положись на меня! — сказал Оле Лукойе. — Ты со мной станешь маленькой.
И он прикоснулся к мальчику своим волшебным шприцем.Ялмар внезапно стал уменьшаться, уменьшаться и, наконец, стал размером с палец.
Теперь у оловянного солдатика можно будет одолжить форму. Думаю, этот наряд вполне подойдет: форма такая красивая, вы едете в гости!
Ну что ж! — согласился Яльмар, переоделся и стал примерным оловянным солдатиком.
Хотите сесть в наперсток матери? — сказала мышь Халмару. — Я буду иметь честь отвезти тебя.
О, вы действительно волнуетесь, мисс! — сказал Яльмар, и они пошли на мышиную свадьбу.
Проскользнув через прорезанную мышами дыру в полу, они сначала очутились в длинном узком коридоре, здесь только так можно было проехать через наперсток.
Коридор был ярко освещен гнилью.
Разве это не чудесный запах? — спросил мышонок. — Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше?
Наконец мы дошли до того самого зала, где праздновали свадьбу. Справа, шепча и смеясь между собой, стояли все мыши-джентльмены, а посередине, на съеденной корочке сыра, сами жених и невеста поднимались и жутко целовались на глазах у всех.Что ж, они были помолвлены и собирались пожениться.
И гости все приходили и приходили; мыши чуть не раздавили друг друга насмерть, и поэтому счастливую пару оттеснили к самым дверям, чтобы никто другой не мог войти или выйти.
Зал, как и коридор, был весь смазан жиром; другого угощения не было; а на десерт гостей разносили с горошком, на котором был один родственник молодоженов. грыз их имена, то есть, конечно, только первые буквы.Замечательно и многое другое! Все мыши объявили, что свадьба отличная и время очень хорошее.
Яльмар отправился домой. Ему довелось побывать в знатном обществе, хотя ему пришлось съежиться и надеть форму оловянного солдатика.
Пятница
Я просто не могу поверить, сколько там пожилых людей, которые боятся, как они хотят привести меня к себе! — сказал Оле Лукойе. — Особенно этого желают те, кто сделал что-то не так. «Добрый, дорогой Оле, — говорят мне, — мы просто не можем закрыть глаза, лежать без сна всю ночь и видеть все свои плохие дела вокруг нас.Они, как противные маленькие тролли, сидят на краю кровати и обрызгивают нас кипятком. Если бы вы только пришли и прогнали их. Мы будем рады заплатить тебе, Оле! — добавляют они с глубоким вздохом. — Спокойной ночи, Оле! Деньги в окно! «Какие мне нужны деньги! Я ни к кому не прихожу за деньгами!
Что мы будем делать сегодня вечером? — спросил Яльмар.
Хочешь снова пойти на свадьбу? Совсем не то, что вчера. Большая кукла вашей сестры, одетая мальчиком по имени Герман, хочет жениться на кукле Берте; к тому же сегодня у куклы день рождения и готовится столько подарков!
Знаю, знаю! — сказал Яльмар.- Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас отмечает их рождение или свадьбу.
Это было сто раз!
Да и сегодня будет сто первая, а значит, последняя! Поэтому готовится что-то экстраординарное. Взглянуть!
Ялмар взглянул на стол. Был картонный домик; окна были освещены, и все оловянные солдатики стояли на страже. Жених и невеста задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола; да, им было о чем подумать!
Оле Лукойе, одетый в черную юбку своей бабушки, женился на них, а потом вся мебель запела веселую песенку на мотив марша, написанную карандашом:
Давай затянем песню дружнее
Пусть несется, как ветер!
Хотя наша пара, она-она,
Ни в коем случае не отвечу.
Оба торчат из хаски
На палках без движения
Но их наряд роскошный —
Зрелище для глаз!
Итак, прославим их песней:
Ура жениху и невесте!
Тогда молодые люди получали подарки, но отказались от всего съедобного: они пресытились своей любовью.
Ну что, ехать на дачу сейчас или за границу? спросил молодой человек.
На совет были приглашены опытный путешественник, ласточка и старая курица, уже пять раз бывшая наседкой.Ласточка рассказывала о теплых краях, где созревают сочные тяжелые грозди винограда, где воздух такой мягкий, а горы раскрашены такими красками, о которых здесь даже не догадываются.
Но нет нашей капусты! — сказал цыпленок. — Однажды я провел лето на даче со всеми своими цыплятами; было много песка, в котором мы могли копать и копать сколько хотели! Кроме того, нам открыли вход в капустный огород! О, какая она была зеленая! Не знаю, что может быть красивее!
Да ведь один кочан похож на другой, как две капли воды! — сказала ласточка.«Кроме того, здесь часто бывает непогода.
Ну, можно привыкнуть! — сказал цыпленок.
А как холодно! Вот и смотришь замерзнешь! Ужасно холодно!
Это хорошо для капусты! — сказал цыпленок. — Да наконец-то и у нас есть тепло! Ведь четыре года назад лето простояло с нами целых пять недель! Да какая жара была! Все задыхались! Кстати, у нас нет таких ядовитых существ, как у вас! Грабителей нет! Надо быть ренегатом, чтобы не найти нашу страну лучшей в мире! Так недостойно в нем жить! — Тогда курица заплакала.
— Я, конечно, тоже ездил! Проехал двенадцать миль в бочке! И никакого удовольствия от путешествия!
Да курица вполне достойный человек! — сказала кукла Берта. — Еще я не люблю кататься в горах — вверх-вниз! Нет, мы переедем на дачу в селе, где есть куча песка, и погуляем по огороду с капустой. На этом и решил.
Суббота
Ты собираешься поговорить сегодня? — спросил Ялмар, как только Оле Луккой уложил его спать.
Сегодня некогда! — ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик.
Посмотрите на этих китайцев! Зонт был похож на большую китайскую чашу, разрисованную синими деревьями и узкими мостами, на которой маленькие китайцы стояли и кивали головами.
Сегодня надо будет весь мир нарядить на завтра! — продолжил Оле.
Завтра праздник, воскресенье! Я должен пойти на колокольню посмотреть, все ли колокола вычистили церковные гномы, иначе завтра они будут плохо звонить; тогда вы должны пойти в поле и посмотреть, сметает ли ветер пыль с травы и листьев.
Самая сложная работа еще впереди: нужно убрать с неба и очистить все звезды. Я собираю их в свой фартук, но ведь я должен пронумеровать каждую звезду и каждую дырку, где она сидела, затем разместить их все на своих местах, иначе они не выдержат и будут падать с неба одна за другой!
Слушайте вас, господин Оле Лукойе! — сказал старый портрет, висящий на стене. — Я прадед Яльмара и очень благодарен тебе за то, что ты рассказываешь мальчику сказки; но вы не должны искажать его концепции.Звезды нельзя снимать с неба и чистить. Звезды такие же светила, как наша Земля, поэтому и хороши!
Спасибо, прадедушка! — ответил Оле-Лукойе. — Спасибо! Ты глава семьи, предок, а я все-таки старше тебя! Я старый язычник; римляне и греки называли меня богом снов! У меня был и есть вход в самые благородные дома, и я знаю, как обращаться как с большими, так и с маленькими! Вы можете сказать себе сейчас!
И Оле Луккой ушел, взяв под мышку зонтик.
Ну, вы даже не можете высказать свое мнение! — сказал старый портрет.
Здесь Яльмар проснулся.
Воскресенье
Добрый вечер! — сказал Оле Лукойе.
Ялмар кивнул ему, вскочил и повернул портрет прадеда лицом к стене, чтобы он больше не вмешивался в разговор.
Теперь вы рассказываете мне сказки о пяти зеленых горошинах, родившихся в одной стручке, о петушиной ноге, ухаживающей за куриной ножкой, и о штопальной игле, которая воображала себя иглой.
Ну, немножко хорошенько! — сказал Оле Лукойе. «Я лучше тебе кое-что покажу. Я покажу вам своего брата, его тоже зовут Оле Луккой, но он не бывает в гостях больше одного раза в жизни. Когда он появляется, он берет человека, сажает его на лошадь и рассказывает ему истории. Он знает только двоих: один настолько хорош, что никто не может даже представить, а другой настолько ужасен, что … нет, невозможно даже сказать как!
Тогда Оле Лукойе поднял Яльмара, поднес его к окну и сказал:
Теперь вы увидите моего брата, еще одного Оле Лукойе.В народе его еще называют Смертью.
Понимаете, он вовсе не так страшен, как его рисуют на картинках! Кафтан на нем весь расшит серебром, это ваш гусарский мундир; на плечах развевается черный бархатный плащ! Посмотрите, как он прыгает!
И Ялмар увидел, как другой Оле Лукойе мчался на полной скорости и усадил и старого, и маленького на свою лошадь. Одних он сидел перед собой, других — позади; но сначала всегда спрашивал:
Какие у вас оценки за поведение?
Хорошо! — все ответили.
Покажи мне! — он сказал.
я должен был показать; а те, у кого были отличные или хорошие оценки, он сидел перед ним и рассказывал им чудесную сказку, а те, у кого были средние или плохие оценки, — позади него, и этим приходилось слушать страшную сказку. Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, но не смогли — сразу же крепко прижались к седлу.
Но Смерть — самое чудесное Оле Луккое! — сказал Яльмар. «И я его совсем не боюсь!
И нечего бояться! — сказал Оле.- Вы только посмотрите, у вас всегда хорошие оценки!
Это поучительно! — пробормотал портрет прадеда.
— Все-таки не мешает иногда высказывать свое мнение!
Остался очень доволен.
Вот и весь рассказ об Оле Лукойе! А вечером пусть расскажет еще кое-что.
Ганс Христиан Андерсен: Оле-Лукойе, Бог мечты
Ганс Христиан Андерсен: Оле-Лук-Ойе, Бог-мечтак
Ганс Христиан Андерсен
(1842)
ЗДЕСЬ никто в мире не знает
так много историй, как Оле-Лук-Ойе, или кто может так красиво их рассказать.в
вечером, пока дети сидят за столом или в своих маленьких
стульев, он очень тихо поднимается по лестнице, потому что ходит в носках,
затем он открывает двери без малейшего шума и бросает небольшой
количество очень мелкой пыли в их глазах, ровно столько, чтобы предотвратить их
от того, чтобы держать их открытыми, и поэтому они его не видят. Затем он подкрадывается
их, и мягко дует им на шею, пока их головы не начнут опускаться.
Но Оле-Лукойе не желает
причинить им боль, потому что он очень любит детей и только хочет, чтобы они были
молчать, чтобы он мог рассказать им красивые истории, и они никогда не молчат
пока они не лягут в постель и не уснут.Как только они уснут, Оле-Лукойе
садится на кровать. Он красиво одет; его пальто сделано из
шелковые вещи; невозможно сказать какого цвета, потому что он меняется с
зеленый к красному и от красного к синему, когда он поворачивается из стороны в сторону. Под
в каждой руке он держит зонтик; один из них, с фотографиями на
внутри он распространяется на хороших детей, и тогда они мечтают больше всего
красивые истории всю ночь. Но у другого зонтика нет
картинки, и это он держит непослушных детей, чтобы они спали
тяжело, а утром просыпаюсь, даже не видя во сне.
Теперь мы услышим, как Оле-Лукойе приходил каждую ночь в течение целой недели, чтобы
маленький мальчик по имени Яльмар и то, что он ему сказал.
Было семь
рассказы, ведь в неделе семь дней.
OW обратите внимание, — сказал Оле-Лук-Ойе в вечером, когда Яльмар лежал в постели, «а я украсю комнату».
Сразу же все цветы в горшках превратились в большие деревья, длинные ветви доходят до потолка и тянутся вдоль стен, так что что вся комната была похожа на оранжерею.Все ветки были загружены с цветами, каждый цветок прекрасен и ароматен, как роза; и, если бы кто-нибудь попробовал их, он нашел бы их слаще даже джема. Фрукты сверкали, как золото, а пирожные были так полны слив, что они почти лопались. Это было несравненно красиво. В то же раздались мрачные стоны из ящика стола, в котором лежала школьные книги.
«Что это может быть сейчас?» — сказал Оле-Лукойе, подходя к столу и из ящика.
Это была доска, в такой беде из-за неправильного числа в сумме,
что он почти разбился вдребезги.
Карандаш тянул и тянул
на веревке, как если бы это была маленькая собачка, которая хотела помочь, но могла
нет.
А потом из тетради Яльмара раздался стон. О, это было довольно ужасно слышать! На каждом листе стоял ряд заглавных букв, каждая из которых имела строчная буква рядом. Это сформировало копию; под ними были другие письма, которые написал Яльмар: им показалось, что они похожи на копия, но они ошиблись; потому что они наклонились набок, как будто они намеревались упасть за карандашные линии.
«Видите, вы должны так себя вести», — говорилось в копии. «Смотреть здесь вам следует наклониться таким образом, чтобы получился изящный изгиб ».
«О, мы очень хотим сделать это, но не можем», — сказал Яльмар. буквы; «Мы так ужасно устроены».
«Значит, тебя, должно быть, выцарапали», — сказал Оле-Лук-Ойе.
«О нет!» они закричали, а затем встали так грациозно, что это было довольно
приятно на них смотреть.
«Теперь мы должны отказаться от наших историй и использовать эти буквы», — сказал Оле-Лукойе; «Один, два, один, два…» Он тренировал их, пока они не встали. изящно и выглядело настолько красиво, насколько могла выглядеть копия. Но после Оле-Лук-Ойе ушел, и Ялмар посмотрел на них утром, они были такими же жалкими и неловкими, как всегда.
S как только Ялмар лег в постель, Оле-Лукойе потрогал своей маленькой волшебной палочкой всю мебель в комната, о которой тут же заговорили, и в каждой статье говорилось только о сам.
Над комодом висела большая картина в позолоченной раме,
представляющий пейзаж с прекрасными старыми деревьями, цветами в траве и
широкий ручей, протекавший через лес, мимо нескольких замков, далеко
в дикий океан. Оле-Лукойе прикоснулся к картине своей магией
палочку, и тут же запели птицы, ветви
деревья шелестели, и облака двигались по небу, отбрасывая свои тени
на ландшафте под ними.
Тогда Оле-Лукойе поднял маленького Яльмара.
к раме, и поставил ноги на картину, прямо на высокой траве,
и там он стоял с солнцем, освещающим его сквозь
ветви деревьев. Он побежал к воде и сел в
там лежала маленькая лодка, выкрашенная в красный и белый цвета. В
паруса сверкали, как серебро, и шесть лебедей, каждый с золотым венцом
на шее, а на лбу ярко-синяя звезда нарисовала лодку.
мимо зеленого леса, где деревья говорили о разбойниках и ведьмах, и
цветы прекрасных маленьких эльфов и фей, чьи истории
бабочки были связаны с ними.Блестящая рыба с серебряной чешуей
и золото плыли за лодкой, иногда прыгая и плескаясь
вода вокруг них, в то время как птицы, красные и синие, маленькие и большие, летали
за ним в две длинные очереди. Вокруг них плясали мошки, и
жуки кричали: «Буз, буз». Все они хотели последовать за Яльмаром, и все
было что рассказать ему. Это был очень приятный парус. Иногда
леса были густыми и темными, иногда похожими на красивый сад,
солнечный свет и цветы; затем он прошел мимо великих дворцов из стекла и
мрамор, а на балконах стояли принцессы, чьи лица были
маленькие девочки, которых Ялмар хорошо знал и с которыми часто играл.
Один из
они протянули ей руку, в которой было сердце из сахара, более
красивее любого кондитера из когда-либо проданных. Проходя мимо Яльмара, он
ухватился за одну сторону сахарного сердца и крепко держал его, а
принцесса тоже держалась, так что она разломилась на две части. Яльмар был один
кусок, а принцесса другой, но Яльмар был самым большим. На каждом
В замке стояли маленькие князья, действующие в качестве часовых. Они представили оружие, и
имел золотые мечи, и проливал дождь из слив и оловянных солдатиков, так что они
должно быть, настоящие принцы.
Яльмар продолжал плыть, иногда через лес, иногда как бы через большие залы, а затем и по большим городам. Наконец он пришел в город, где жила его няня, которая несла его на руках, когда он был очень маленький мальчик, и всегда был добр к нему. Она кивнула и поманила ему, а затем спела небольшие стихи, которые она сама сочинила и поставила Для него,-
«Как часто моя память обращается к тебе,Мой собственный Яльмар, всегда дорогой!
Когда я мог наблюдать за твоим младенческим весельем,Или поцелуй жемчужную слезу.
‘В моих руках твой шепелявый языкСначала произнес полузабытое слово,
Я висел на твоих неуклюжих шагах,Моя любящая защита по карману.
Прощай! Я молю Силу Небесную,
, Чтобы сохранить тебя до последнего часа твоего ».
И все птицы пели одну мелодию, цветы танцевали на стеблях, и старые деревья кивали, как будто Оле-Лукойе рассказывал им сказки также.
OW дождь лил! Яльмар мог слышать это во сне ;.и когда Оле-Лукойе открыл окно, вода до самого подоконника текла. Он имел вид большое озеро снаружи, а рядом с домом лежал красивый корабль.
«Не хочешь ли ты плыть со мной сегодня вечером, маленький Яльмар?» сказал Оле-Лукойе; «Тогда мы увидим чужие страны, и ты вернешься сюда, в утро.»
В мгновение ока на палубе палубы стоял Ялмар в своем лучшем костюме.
благородный корабль; и сразу погода наладилась.Они плыли
по улицам, вокруг церкви, и со всех сторон катились
широкое, отличное море. Они плыли, пока земля не исчезла, а потом они увидели
стая аистов, которые покинули свою страну и направлялись в
более теплый климат. Аисты летели один за другим и уже успели
долгое время находился на крыле. Один из них выглядел таким усталым, что его
крылья едва могли нести его. Он был последним в шеренге и вскоре
остался очень далеко позади.Наконец он опускался все ниже и ниже, с
распростер крылья, тщетно хлопая ими, пока его ноги не коснулись
такелаж корабля, и он соскользнул с парусов на палубу и встал
до них. Тогда мальчик-матрос поймал его и посадил в курятник,
с птицами, утками и индюками, а бедный аист стоял
довольно сбитый с толку среди них.
«Вы только посмотрите на этого парня», — сказали куры.
Затем индюк надулся изо всех сил и
спросил, кто он такой; и утки переваливались назад, крича: «Кря,
крякать.
”
Потом аист рассказал им о теплой Африке, о пирамидах и о страус, который, как дикая лошадь, бегает по пустыне. Но утки не поняли, что он сказал, и крякали между собой, «Мы все придерживаемся одного мнения; а именно, что он глуп ».
«Да, конечно, он глуп», — сказал индюк; и сожрал.
Затем аист замолчал и подумал о своем доме в Африке.
«У тебя красивые тонкие ножки», — сказал индюк. «Что они стоят ярд? »
«Кря, кря, кря», — ухмыльнулись утки; но аист сделал вид, что не слышать.
«Можете также смеяться», — сказал индейка; «Потому что это замечание было довольно остроумно, а может быть, оно было выше тебя. Ах, ах, разве он не умен? Он будет для нас большое развлечение, пока он остается здесь ». А потом он сожрал, и утки крякали: «Съешь, сожрай; Кря кря.”
Какой ужасный шум они подняли, когда так веселились среди самих себя!
Тогда Ялмар пошел в курятник; и, открыв дверь, позвал
аист.
Затем он выскочил на палубу. Теперь он отдохнул, и он
выглядел счастливым и, казалось, кивнул Яльмару, как бы поблагодарив его.
Потом расправил крылья и улетел в более теплые страны, а
крякали куры, крякали утки, и индюк стал совсем алым
в голове.
«Завтра из вас сделают суп», — сказал Ялмар птицам; и затем он проснулся и обнаружил, что лежит в своей маленькой постели.
Это было чудесное путешествие, которое Оле-Лук-Ойе заставил его отправиться в это путешествие. ночь.
ШЛЯПА ты думаешь, я здесь? » сказал Оле-Лук-Ойе: «Не бойся, и ты увидишь мышку». Затем он протянул ему руку, в которой лежал милый маленький существо.«Он пришел, чтобы пригласить вас на свадьбу. Две мышки собираюсь войти в состояние брака сегодня вечером. Они проживают под этаж кладовой вашей матери, и это должно быть штраф местожительство.»
«Но как я могу пройти через мышиную нору в полу?» спросил
Яльмар.
«Предоставьте мне это сделать», — сказал Оле-Лук-Ойе. «Я скоро сделаю тебя маленьким довольно.» Затем он прикоснулся к Яльмару своей волшебной палочкой, после чего становилось все меньше и меньше, пока, наконец, он не стал длиннее, чем немного Палец.«Теперь ты можешь одолжить одежду оловянного солдатика. Я думаю будет как раз подходит вам. Когда вы идете в компанию, это выглядит хорошо ».
«Да, конечно», — сказал Ялмар; и через мгновение он был одет так же аккуратно как самый опрятный из всех оловянных солдатиков.
«Не могли бы вы усесться в мамином наперстке», — сказал мышонок, «чтобы я имел удовольствие привлечь вас к свадьба.»
«Неужели вы так много возьмете на себя, юная леди?» — сказал Яльмар.И так таким образом он поехал на мышиную свадьбу.
Сначала они прошли под полом, а потом прошли по длинному коридору,
который был едва ли достаточно высоким, чтобы наперсток мог ускользнуть, и
весь проход был освещен фосфоресцирующим светом гнилого
дерево.
«Разве не вкусно пахнет?» — спросила мышь, увлекая его за собой. «Стена и пол замазаны кожурой сала; ничего не может быть приятнее.”
Очень скоро они прибыли в свадебный зал. Справа стояли все мышки шептались и хихикали, как будто играли в друг друга. Слева были джентльмены-мыши, поглаживающие усы. передними лапами; а в центре зала виднелась молодожены, стоящие бок о бок в полой сырной корке и целующиеся друг друга, в то время как все взоры были прикованы к ним; потому что они уже были обручены, и вскоре должны были пожениться.Все больше и больше друзей сохранили прибытие, пока мыши почти не топтали друг друга до смерти; для новобрачная теперь стояла в дверном проеме, и никто не мог войти или выйти.
Комната была натерта кожурой бекона, как и коридор, который
было всем угощением, предложенным гостям. Но на десерт они
произвел горошину, которую укусила мышь, принадлежащая к паре новобрачных.
первые буквы их имен. Это было что-то весьма необычное.Все
мыши сказали, что это была очень красивая свадьба, и что они
очень приятно развлекали.
После этого Ялмар вернулся домой. Он определенно был в большом общество; но он был вынужден прокрасться под комнату и сделать сам достаточно мал, чтобы носить форму оловянного солдатика.
T невероятно, сколько стариков
есть те, кто был бы рад видеть меня ночью », — сказал Оле-Лук-Ойе,
«Особенно те, кто сделал что-то не так.»Добрый маленький Оле», — говорят
они мне, «мы не можем закрыть глаза, и мы лежим без сна всю ночь
и увидеть все наши злые дела, сидящие на наших кроватях, как маленькие бесы, и
окропив нас горячей водой. Придете ли вы и прогоните их, что мы
может хорошо выспаться? », а затем они так глубоко вздыхают и говорят:« Мы
с радостью заплатил бы вам за это. Спокойной ночи, Оле-Лук, деньги лежат на
окно ».
Но я никогда ничего не делаю ради золота ». «Что мы будем делать сегодня вечером?»
— спросил Яльмар.«Я не знаю, захочешь ли ты пойти к другому
свадьба, — ответил он, — хотя это совсем другое дело, чем та
мы видели вчера вечером. Большая кукла твоей сестры, одетая как мужчина,
и зовется Германом, собирается жениться на кукле Берте. Это также
куклы на день рождения, и они получат много подарков ».
«Да, я уже знаю, — сказал Яльмар, — моя сестра всегда позволяет ей куклы, чтобы сохранить свои дни рождения или на свадьбу, когда им потребуются новые одежда; это было уже сто раз, я совершенно уверен.”
«Да, так и может; но сегодня сто первая свадьба, и когда это должно было быть последним, поэтому это должно быть невероятно красивый. Только посмотри.
Яльмар посмотрел на стол, и там стояла маленькая картонная кукла.
дом, с огнями во всех окнах и построенный перед тем, как
оловянные солдатики вручают оружие.
Новобрачная сидела на полу,
прислонившись к ножке стола, очень задумчиво, и с
хорошая причина.Потом Оле-Лук-Ойе нарядился в бабушкин черный халат.
женился на них.
Как только церемония была завершена, вся мебель в комнате присоединился к пению красивой песни, которую сочинил ведущий карандаш, и на который пошла мелодия военной татуировки.
«Какие веселые звуки дует ветер,
Как брачные обряды связывают вместе
Спокойную и любящую пару,
Хотя образованный ребенок, но гладкий и прекрасный!
Ура! Если они глухие и слепые,
Мы будем петь, хотя погода окажется недоброй.”
А теперь пришло настоящее; но молодожёнам нечего было есть, потому что любовь должна была быть их пищей.
«Поедем в загородный дом или поедем?» спросил жених.
Затем они посоветовались с ласточкой, которая путешествовала так далеко, и старой курицей.
во дворе, который вырастил пять выводков кур.
И ласточка говорила с ними о теплых странах, где виноград висит большими гроздьями на виноградных лозах, и воздух мягкий и мягкий, и около горы сияют красками более красивыми, чем мы можем себе представить.
«Но у них нет красной капусты, как у нас, — сказала курица. страна с моими цыплятами все лето, была большая карьера, в которой мы могли ходить и чесать, как нам заблагорассудится. Тогда мы попал в огород, в котором росла краснокочанная капуста; о, как это было хорошо, я не могу придумать ничего вкуснее ».
«Но один стебель капусты в точности похож на другой», — сказала ласточка; «и здесь часто бывает непогода.”
«Да, но мы к этому привыкли», — сказала курица.
«Но здесь так холодно, а иногда и замерзает».
«Холодная погода хороша для капусты», — сказала курица; «Кроме того, у нас это есть
здесь иногда бывает тепло.
Четыре года назад у нас было лето, которое длилось дольше
больше пяти недель, и было так жарко, что едва можно было дышать. А потом
в этой стране нет ядовитых животных, и мы свободны от
грабители.Он, должно быть, злой, кто не считает нашу страну лучшей
всех земель. Ему нельзя позволять жить здесь ». А потом курица
очень плакал и сказал: «Я тоже путешествовал. Однажды я прошел двенадцать миль
в курятнике, и это было совсем не из приятных путешествий ».
«Курица — разумная женщина», — сказала кукла Берта. «Меня не волнует путешествуя по горам, просто чтобы подняться и снова спуститься. Нет позволь нам пройдите к песчаной яме перед воротами, а затем прогуляйтесь по капуста садовая.”
Так они и уладили это.
M Я хочу услышать еще какие-нибудь истории? » спросил маленький Яльмар, как только Оле-Лук-Ойе отправил его спать.
«Сегодня вечером у нас не будет времени», — сказал он, разложив
самый красивый зонтик над ребенком.
«Посмотрите на этих китайцев», а затем
весь зонт выглядел как большая фарфоровая чаша с голубыми деревьями и
остроконечные мосты, на которых стояли маленькие китайцы, кивая головами.«Мы должны сделать весь мир красивым к завтрашнему утру», — сказал он.
Оле-Лук-Ойе, «потому что сегодня выходной, воскресенье. Я должен теперь перейти к
шпиль церкви и посмотрите, есть ли у маленьких призраков, которые там живут,
отполировал колокольчики, чтобы они звучали сладко. Тогда я должен войти в
поля и посмотрите, разве ветром не унес пыль с травы и
уходит, и самая сложная задача из всех, что мне приходится делать, — это брать
опустите все звезды и сделайте их ярче.Я должен сначала пронумеровать их
прежде чем положить их в фартук, а также пронумеровать места, откуда я
возьмите их, чтобы они могли вернуться в нужные отверстия, иначе они
не останется, и у нас должно быть несколько падающих звезд, потому что они
все рухнули бы один за другим ».
«Слушайте! Г-н Лук-Ойе, — сказал старый портрет, висевший на стене Спальня Яльмара. «Ты меня знаешь? Я прадед Яльмара. я спасибо, что рассказываете мальчику сказки, но не путайте его идеи.Звезды нельзя снять с неба и отполировать; они есть сферы, подобные нашей Земле, что для них хорошо «.
«Спасибо, старый прадед», — сказал Оле-Лукойе. «Я благодарю тебя; ты может быть главой семьи, как, без сомнения, ты, но я старше ты. Я древний язычник. Древние римляне и греки называли меня Бог снов. Я бывал в самых благородных домах и продолжаю посещать их; Тем не менее я знаю, как вести себя как на высоком, так и на низком уровне, и теперь вы можете сами рассказывай истории ». И Оле-Лук-Ойе ушел, взяв свой зонтики с собой.
«Ну-ну, я полагаю, никто никогда не высказывает своего мнения», — проворчал портрет. И это разбудило Яльмара.
OOD вечером, — сказал Оле-Лукойе.
Ялмар кивнул, а затем вскочил с кровати и повернул портрет прадеда к стене, чтобы он не мешал их, как это было вчера. «Теперь, — сказал он, — ты должен мне кое-что сказать. рассказы о пяти зеленых горошинах, которые жили в одном стручке; или цыпленка который ухаживал за звездчаткой; или штопальной иглы, которая так поступила гордо, потому что она воображала себя иглой для вышивания.”
«У вас может быть слишком много хорошего», — сказал Оле-Лук-Ойе. «Ты знаешь что
Мне больше всего нравится показывать тебе кое-что, поэтому я покажу тебе своего брата. Он
также называется Оле-Лук-Ойе, но он никогда никого не навещает, кроме одного раза, а когда он
приходит, он увозит его на своей лошади и рассказывает ему истории, как они
Кататься одному. Он знает только две истории. Один из них так чудесно
прекрасна, что никто в мире не может представить себе ничего подобного;
но другой такой же уродливый и страшный, так что это было бы
невозможно описать это.
Тогда Оле-Лук-Ойе поднял Яльмара на
окно. «Вот теперь ты видишь моего брата, другого Оле-Лук-Ойе; он
также называется Смертью. Вы понимаете, что он не так плох, как его изображают в
иллюстрированные книги; там он скелет, а теперь его шуба вышита
с серебром, и он носит великолепную гусарскую униформу и мантию
черного бархата летит за ним, над конем. Смотри, как он скачет
вдоль.» Яльмар увидел, что, пока ехал этот Оле-Лук-Ойе, он поднял старую
и молодой, и увез их на своем коне.Некоторых он сидел перед
его и некоторых позади, но всегда сначала спрашивали: «Каким образом
марка? »
«Хорошо», — ответили все.
«Да, но позволь мне увидеть сам», — ответил он; и они были обязаны
отдай ему книги. Затем все те, у кого было «Очень хорошо» или «Чрезвычайно
хорошо », — подошел к коню и услышал красивую историю; пока
те, у кого в своих книгах было «среднее» или «сносно хорошее», были
вынужден сидеть сзади и слушать страшную сказку.
Они дрожали
и плакали, и хотели спрыгнуть с лошади, но они не могли
бесплатно, потому что они казались пристегнутыми к сиденью.
«Да ведь Смерть — великолепнейший Лукойе», — сказал Ялмар. «Я не в меньше всего его боюсь.
«Вам не нужно его бояться, — сказал Оле-Лук-Ойе, — если вы позаботитесь и ведите дневник хорошего поведения ».
«Теперь я называю это очень поучительным», — пробормотал прадедушка. портрет.«Иногда полезно высказать свое мнение»; так что он был вполне довольный.
Вот некоторые из дел и изречений Оле-Лук-Ойе. Я надеюсь, что он может навещаю вас сегодня вечером и расскажу еще кое-что.
HCA.Gilead.org.il
Авторские права © Zvi Har’El
$ Дата: 13.12.2007 20:45:30 $
Оле Лукойе | Сказка | Оле Лукойе рассказывает истории за целую неделю
Оле Лукойе
Нет никого на земле, кто знает столько историй, как Оле Лукойе — он определенно может их рассказать!
Когда наступает ночь, а дети все еще в хорошем состоянии сидят за столом или на своих маленьких стульях, приходит Оле Лукойе.
Он тихо поднимается по лестнице, потому что ходит в носках. Он тихонько открывает дверь и щелкает! он брызгает сладким молоком в глаза детям — совсем чуть-чуть, но всегда достаточно, чтобы держать их глаза закрытыми, чтобы они его не видели. Он ходит за ними на цыпочках и мягко дышит им в шею, отчего их головы тяжеловесны. О, да! Но им это не больно, потому что Оле Лукойе любит детей и хочет, чтобы они только молчали, и чтобы они были только тогда, когда их уложили спать. Он хочет, чтобы они молчали, чтобы он мог рассказывать им истории.
Как только дети засыпают, Оле Лукойе садится на кровать рядом с ними. Он хорошо одет. Его плащ из шелка, но невозможно сказать, какого он цвета, потому что он мерцает красным, зеленым или синим, когда он поворачивается. Под каждой рукой у него по зонту. На одном есть картинки, а эту он открывает над хорошими детьми. Затем они всю ночь мечтают самые красивые истории. Другой — простой зонт, на котором вообще ничего нет, и тот он открывает над непослушными детьми.
Затем они спят беспокойно, а когда просыпаются утром, у них вообще не было снов.
Теперь вы узнаете, как в течение целой недели Лукойе каждый вечер приходил к маленькому мальчику по имени Ялмар и что он ему рассказывал. Таких историй семь, потому что в неделе семь дней.
Понедельник
— А теперь послушайте, — сказал Оле Лукойе, как только тем вечером уложил Ялмара спать. «Во-первых, давайте наведем порядок».
Тогда все цветы в цветочных горшках выросли в большие деревья, изогнув свои длинные ветви под потолком и вдоль стен, пока комната не превратилась в красивую беседку.Конечности были полны цветов, каждое прекраснее любой розы, и их аромат был настолько сладким, что если бы вы захотели его съесть, он был слаще варенья. Фрукты сияли, как золото, а кроме того, были лепешки со смородиной. Все было так великолепно!
Внезапно из ящика стола, где Ялмар хранил свои учебники, раздался ужасный вой.
«Что может быть?» — сказал Оле Лукойе, подходя к столу и открывая ящик.
Это был грифель, который закрутил и был готов развалиться на куски, потому что была ошибка в сумме, которую над ним проработали.Грифельный карандаш тянул и подпрыгивал на конце веревки, как если бы это была маленькая собачка. Он хотел исправить сумму, но не смог.
Еще одно причитание пришло из тетради Яльмара. О, это было ужасно слушать. На каждой странице заглавные буквы стояли одна под другой, рядом с каждой была маленькая буква. Это была копия. Рядом с ними были письма, написанные Ялмаром. Хотя они думали, что выглядят точно так же, как первые, они катались по всем линиям, на которых должны были стоять.
«Видите, вот как вам следует держаться», — сказано в копии. «Смотри, вот так косо, жирно».
«О, как мы были бы рады этому!» В письмах Яльмара было сказано: «Но мы не можем. Мы такие слабые ».
«Тогда вы должны принять лекарство», — сказал им Оле Лукойе.
«О нет!» они закричали и встали так прямо, что было приятно их видеть.
«Теперь мы не можем рассказывать истории», — сказал Оле Лукойе.
«Я должен дать им упражнения. Один два! Один два!» Он продирался с буквами, пока они не стали ровными, изящнее, чем могла бы выдержать любая копия.Но когда Уле Лукойе ушел, и Ялмар посмотрел на них утром, они были так же несчастны, как и всегда.
вторник
Как только Ялмар лег в постель, Оле Лукойе потрогал всю мебель в комнате своим маленьким волшебным разбрызгивателем, и тут же все заговорило. Все говорило о себе, кроме плевательницы, которая молчала. Было досадно, что они так зазнались, что говорят только о себе и думают только о себе, не обращая на это ни малейшего внимания, сидят так смиренно в углу и позволяют всем плюнуть на это.
Над комодом висела большая картина в позолоченной раме. Это был пейзаж, в котором можно было увидеть высокие старые деревья, цветы в траве и большое озеро, из которого река текла через лес, мимо многих замков, далеко в открытое море. Оле Лукойе прикоснулся к картине своим волшебным разбрызгивателем, и птицы на ней запели, ветви зашевелились на деревьях, а облака взметнулись вверх.
Вы могли видеть, как их тени скользят по ландшафту.
Тогда Оле Лукойе поднял маленького Яльмара на раму и поставил ноги мальчика на картину, прямо в высокую траву, и вот он встал.Солнце освещало его сквозь ветви деревьев, когда он побежал к воде и сел в небольшую лодку, которая была там. Он был выкрашен в красный и белый цвета, а его паруса сияли, как серебро. Шесть лебедей, каждый с золотой короной на шее и яркой синей звездой на лбу, вели лодку по глубокому лесу, где деревья шептали о разбойниках и ведьмах, а цветы говорили о маленьких изящных эльфах и обо всем. что бабочки сказали им.
Великолепная рыба с золотой и серебряной чешуей плыла за лодкой.Иногда прыгали — так, что говорилось «плескаться» в воде. Красные и синие птицы, большие и маленькие, летели за лодкой двумя длинными рядами. Комары танцевали, и жуки взорвались, бум! Все они хотели пойти с Ялмаром, и каждому из них была, что рассказать.
Какое это было великолепное путешествие! Иногда лес был глубоким и темным, а иногда — прекрасным садом, полным солнца и цветов.
Были дворцы из мрамора и стекла, а на балконах стояли принцессы.Яльмар хорошо их знал. Все они были маленькими девочками, с которыми он играл. Каждая из них протянула руку, и каждая протянула самую красивую сахарную свинью, которую когда-либо продавала женщина-тортик. Ялмар хватал каждую свинку, проходившую мимо, а принцесса держалась крепко, так что каждая получила по кусочку. Принцесса получила меньший кусок, а Яльмар — больший. Маленькие принцы стояли на страже у каждого дворца. Они отсалютовали своими мечами и вызвали ливень изюма и оловянных солдатиков. Можно было сказать, что они действительно были принцами.
Иногда Яльмар плыл через леса, иногда через большие залы или прямо через город. Он также приехал через город, где жила его няня, та, которая несла его на руках, когда он был совсем маленьким мальчиком, и всегда любила его. Она поклонилась, помахала рукой и спела красивую песню, которую сочинила сама и отправила Яльмару:
«Я думаю о тебе так же часто,
Яльмар, моя маленькая дорогая,
Как я целовал твои губы такими нежными, и
Твои щеки и твои глаза такими ясными.
Я услышал твой первый смех и плач,
И слишком скоро я услышал твои прощания.
Да хранит тебя Бог,
Ангел мой с небес ».
Все птицы тоже пели, и цветы танцевали на их стеблях, и старые деревья кивали, как будто Оле Лукойе рассказывал им сказки.
Среда
Как пошел дождь на улице! Яльмар мог слышать это во сне, и когда Оле Лукойе открыл окно, вода поднялась до подоконника. Снаружи было настоящее озеро, а рядом с домом стоял прекрасный корабль.
«Если ты поплывешь со мной, маленький Ялмар, — сказал Оле Лукойе, — ты сможешь отправиться в дальние страны сегодня вечером и вернуться к утру».
Тут же Ялмар в своей воскресной одежде оказался на борту этого великолепного корабля. И сразу же погода стала великолепной, когда они плыли по улицам и обогнули церковь. Теперь все было большим диким морем. Они плыли, пока земля не скрылась из виду, и они увидели стаю аистов, которые тоже вышли из дома и хотели отправиться в более теплые края.Эти аисты летели строем, один за другим, и уже пролетели долгий-долгий путь.
Один из них был так устал, что его крылья с трудом удерживали его. Он был самым последним в шеренге, и вскоре он остался далеко позади остальных. Наконец он затонул с распростертыми крыльями, все ниже и ниже. Он сделал еще несколько слабых движений крыльями, но все было бесполезно. Теперь он коснулся ногами оснастки корабля, соскользнул с паруса и приземлился, бац! на палубе.
Юнга поймал его и поместил в курятник с курами, утками и индейками.Бедный аист стоял среди них наиболее удрученный.
«Забавный парень!» сказали все куры. Индюшачок надулся изо всех сил и спросил аиста, кто он такой. Утки отступили и сказали друг другу: «Он шарлатан! Он шарлатан! »
Аист пытался рассказать им о жаре в Африке; о пирамидах; и про страуса, как он бежит по пустыне, как дикая лошадь. Но утки его не поняли. Они сказали друг другу: «Разве мы все не согласны с тем, что он дурак?»
«Да, конечно, он дурак», — проглотил индюка, а аист молчал и думал о своей Африке.
«Какие у тебя красивые тонкие ножки», — сказал индюшачий.
«Сколько они стоят ярд?»
«Кря, кря, кря!» Все утки засмеялись, но аист сделал вид, что не слышит их.
«Ты тоже можешь смеяться, — сказал ему гурман, — потому что это было очень остроумное замечание, или оно было слишком глубоким для тебя?» Нет, действительно, он не очень умен, так что давайте и будем умными ».
Курицы кудахтали, утки закричали: «Быстрее, шарлатан! быстро, шарлатан! » и было ужасно видеть, как они смеялись над ним между собой.Но Яльмар открыл заднюю дверь курятника и позвал аиста. Он выпрыгнул на палубу. Теперь он отдохнул и, казалось, кивнул Яльмару, чтобы поблагодарить его. Потом расправил крылья и улетел в теплые страны. Но куры кудахтали, и утки крякали, и лицо индюшатника стало огненно-красным.
«Завтра мы сделаем из тебя суп», — сказал Яльмар. С этими словами он проснулся в своей маленькой постели. Ночью Оле Лукойе взял его с собой в чудесное путешествие.
Четверг
«Вот что я вам скажу», — сказал Оле Лукойе. «Не бойся, если я покажу тебе мышку».
Он протянул руку, в которой было странное маленькое существо. «Он пришел пригласить вас на свадьбу. Здесь две мышки, которым этой ночью предстоит вступить в брак. Они живут под полом кладовой твоей матери, которая считается самым очаровательным местом.
«Как я могу пройти через мышиную дырочку в полу?» — спросил Яльмар.
«Предоставьте это мне», — сказал Оле Лукойе. «Я сделаю тебя достаточно маленьким». Затем он прикоснулся к Яльмару своим волшебным разбрызгивателем. Он сразу становился все короче и короче, пока, наконец, не стал ростом с ваш палец. «Теперь вы можете одолжить форму оловянного солдатика. Думаю, она вам подойдет, а форма всегда хорошо смотрится на вечеринке ».
«Ой, не правда ли!» — сказал Яльмар. Мгновенно он был одет как лучший оловянный солдатик.
«Если вы будете так любезны, что сядете в наперсток своей матери, — сказала мышь, — я считаю за честь потащить вас за собой.”
«Вы действительно пойдете на все эти неприятности, юная леди?» — воскликнул Ялмар./194248522913611.s.siteapi.org/img/73687fc765bb59ec072d6b223a477902ca5c3c7f.jpg)
И вот так они поехали на мышиную свадьбу. Сначала они прошли по длинному коридору под досками пола. Он был достаточно высок, чтобы они могли проехать через наперсток, и весь коридор был освещен тонким деревом.
«Разве здесь не восхитительно пахнет?» сказала мышь. «Вся эта дорога была смазана кожурой бекона, и нет ничего лучше, чем это».
Теперь они пришли в свадебный зал.Справа стояли все мышки, шептались и хихикали, как будто они смеялись друг над другом. Слева стояли все мыши-джентльмены, вертя передними лапами усы. Жених и его невеста стояли в полой сырной корке в центре пола и целовались, как сумасшедшие, на виду у всех гостей. Но, конечно, они были помолвлены и должны были немедленно пожениться.
Все больше и больше гостей собиралось в толпе. Мыши чуть не топтали друг друга насмерть, и новобрачные встали в дверном проеме, чтобы никто не мог прийти или уйти.Как и коридор, весь зал был смазан коркой бекона, и это был полный банкет. Однако на десерт принесли горошину, на которой маленькая семейная мышка укусила имя молодоженов, то есть первую букву имени.
Это было очень необычно.
Все мыши сказали, что это была очаровательная свадьба и что разговор был идеальным. А потом Яльмар снова поехал домой. Он был в очень высшем обществе, хотя был вынужден сделать себя очень маленьким, чтобы поместиться в форму оловянного солдатика.
Пятница
«Поразительно, сколько пожилых людей хотят меня заполучить», — сказал Оле Лукойе. «Особенно те, чья совесть беспокоит их. «Добрый маленький Оле, — говорят мне, — мы не можем закрыть глаза. Мы лежим без сна всю ночь, глядя на свои злые дела, которые сидят на краю наших кроватей, как уродливые маленькие злодеи, и пропитывают нас горячим потом. Разве ты не придешь и не прогонишь их, чтобы мы могли хорошо выспаться? »На это они очень глубоко вздыхают. «Мы будем рады заплатить вам за это.Спокойной ночи, Оле. Деньги лежат на подоконнике. «Но я ничего не делаю за плату», — сказал Оле Лукойе.
«Что у нас будет сегодня вечером?» — спросил маленький Яльмар.
«Не знаю, хотите ли вы снова пойти на свадьбу сегодня вечером, но она сильно отличается от той, что была прошлой ночью. Большая кукла вашей сестры, похожая на мужчину по имени Герман, будет выдана замуж за куклу по имени Берта. У Берты тоже день рождения, поэтому подаркам не будет конца.
«Да, я знаю», — сказал ему Яльмар.«Когда куклам нужна новая одежда, моя сестра разрешает им отпраздновать день рождения или провести свадьбу. Это должно было случиться уже сто раз ».
«Да, но сегодня вечером сто первая свадьба, и со сто одной свадьбой все подходит к концу. Вот почему это должно быть так великолепно. О, посмотри!»
Ялмар посмотрел на стол. Там он увидел картонный домик с горящими окнами и всех оловянных солдатиков с оружием перед ним. Молодожены сели на пол и прислонились к ножке стола.Они выглядели задумчивыми, и на то были веские причины. Оле Лукойе, одетый в черную бабушкиную нижнюю юбку, выдал их замуж. Когда церемония закончилась, вся мебель в комнате запела следующую прекрасную песню, написанную карандашом. Оно пошло на мелодию солдатской татуировки:
. Давайте возвысим наши голоса до уровня солнца,
В честь тех, кто сегодня стал единым целым.
Хотя ни один из них не знает, что они сделали,
И никто точно не знает, кто выиграл,
О, дерево и кожа хорошо сочетаются друг с другом,
Итак, давайте возвысим наши голоса до уровня солнца.
Потом им подарили подарки, но они отказались от еды, потому что планировали жить любовью.
«Поехать на летний курорт или отправиться в путешествие?» — спросил жених. Они посоветовались с ласточкой, которая была таким путешественником, и старой курицей, которая вырастила пять выводков птенцов. Ласточка рассказала им о прекрасных теплых странах, где виноград висят большими спелыми гроздьями, где воздух мягкий, а горы имеют чудесные цвета, которых здесь нет.
«Но у них нет нашей зеленой капусты», — сказала курица. «Однажды летом я был в деревне со всеми своими цыплятами, и там была песочница, в которой мы могли чесаться весь день. У нас также был доступ к саду, где росла капуста. О, как они были зелеными! Я не могу представить себе ничего прекраснее ».
«Но одна капуста похожа на другую, — сказала ласточка, — а ведь у нас так часто бывает непогода. Здесь холодно-мерзнет.
«Это хорошо для капусты», — сказала курица. «Кроме того, временами довольно тепло.Разве у нас четыре года назад не было жаркого лета? Целых пять недель было так жарко, что едва можно было дышать. К тому же у нас нет всех тех ядовитых существ, которые наводняют теплые страны, и нет у нас грабителей. Всякий, кто не считает нашу страну самой красивой, — негодяй. Да ведь он не заслуживает здесь жить! » Курица расплакалась. «Я совершил свою часть путешествий. Однажды я совершил двенадцатимильную поездку в курятнике, и в путешествии нет никакого удовольствия ».
«Разве курица не разумная женщина!» сказала Берта, кукла.«Я не люблю путешествовать по горам, потому что сначала вы поднимаетесь, а потом спускаетесь. Нет, мы выйдем через песочницу и прогуляемся по грядке с капустой ».
На этом вопрос решен.
Суббота
«Может, у нас есть истории?» — спросил маленький Яльмар, как только Оле Лукойе уложил его спать.
«Сегодня нет времени ни на что», — сказал ему Оле, накидывая на мальчика свой лучший зонт. «Вы только посмотрите на этих китайцев».
Весь зонт выглядел как большая китайская чаша с голубыми деревьями и арочными мостами, на которых стояли маленькие китайцы, кивая головами.
«К завтрашнему утру мы должны привести весь мир в порядок», — сказал Оле. «Это праздник, потому что сегодня воскресенье. Я должен пойти на церковные шпили, чтобы увидеть, что маленькие церковные гоблины полируют колокола, чтобы они звучали как можно лучше. Я должен выйти в поле, чтобы посмотреть, не сдувает ли ветер пыль с листьев и травы, и моя самая большая работа будет состоять в том, чтобы снести все звезды и осветить их. Я кладу их в фартук, но сначала каждую звезду необходимо пронумеровать, а отверстие, из которого она выходит, должно быть пронумеровано одинаково, чтобы они вернулись на свои места, иначе они не прилипли бы.Тогда у нас было бы слишком много падающих звезд, потому что одна за другой падали бы вниз ».
«О, я говорю, мистер Лукойе», — сказал старый портрет, висевший на стене спальни Яльмара. «Я прадед Яльмара. Я благодарю вас за то, что вы рассказываете мальчику свои истории, но вы не должны класть ему в голову неправильные идеи. Звезды нельзя снимать и полировать. Звезды тоже миры, как и земля, и в этом их красота ».
«Спасибо тебе, старый прадед», — сказал Оле Лукойе.«Я действительно благодарю вас! Ты глава семьи, ты самый старший из предков, но я старше тебя. Я старый язычник. Греки и римляне называли меня своим богом снов. Я был в домах знати и до сих пор хожу туда. Я знаю, как вести себя со всеми людьми, большими и маленькими. Теперь вы можете сами рассказывать истории ». Оле Лукойе сунул зонтик под мышку и ушел.
«Ну! — В наши дни, кажется, даже нельзя выразить мнение, — проворчал старый портрет.И Яльмар проснулся.
Воскресенье
«Добрый вечер», — сказал Оле Лукойе.
Яльмар кивнул и побежал повернуть портрет прадеда к стене, чтобы он не прервал их, как это было прошлой ночью.
«Теперь, — сказал он, — ты должен рассказывать истории; о пяти горошинах, которые жили в стручке, о следе петуха, который уходил по следу курицы, и о штопальной игле, которая так напускала себя, потому что думала, что она швейная игла.”
«Это было бы слишком хорошо, — сказал Оле Лукойе. «Вы знаете, что я бы предпочел вам кое-что показать. Я покажу тебе своего брата. Его тоже зовут Оле Лукойе, но он к кому-то приходит только один раз. Когда он приезжает, он водит людей на свою лошадь и рассказывает им истории. Он знает только двоих. Один красивее, чем кто-либо на земле может представить, а другой ужасен, не поддается описанию ». Тогда Оле Лукойе поднял маленького Яльмара к окну. «Вот, — сказал он, — вы можете увидеть моего брата, другого Оле Лукойе.Его еще называют Смертью. Вы можете видеть, что он не выглядит так плохо, как его изображают в книжках с картинками, где он только кости и суставы. Нет, его пальто расшито серебром. Это великолепный мундир гусара, и плащ из черного бархата плывет за ним и развевается над его конем. Посмотри, как он скачет ».
И Ялмар увидел, как другой Оле Лукойе уехал на своем коне с молодыми людьми и стариками. Некоторых он брал перед собой, некоторых сзади, но сначала всегда спрашивал их:
«Какое поведение отмечено в вашем табеле успеваемости?» Все они сказали: «Хорошо», но он сказал: «Конечно.Дай мне увидеть сам. Затем им пришлось показать ему карту. Всех, кто был отмечен «очень хорошо» или «отлично», он сажал перед собой коня и рассказывал им прекрасную историю. Но те, кто получил оценку «ниже среднего» или «плохо», должны были ехать за ним, и он рассказал им страшную историю. Они дрожали и плакали, пытаясь спрыгнуть с лошади. Но они не смогли этого сделать. Они сразу к этому быстро привыкли.
«Да ведь Смерть самая прекрасная Оле Лукойе», — воскликнул Ялмар. «Я его не боюсь.”
«Необязательно, — сказал ему Оле Лукойе, — только убедитесь, что у вас хороший табель успеваемости».
«Ну вот, поучительно», — пробормотал портрет прадеда. «Это, безусловно, помогает высказывать свое мнение». Он был полностью удовлетворен.
Понимаете, это история Оле Лукойе. Сегодня он сам может рассказать вам кое-что еще.
Около
Оригинальное датское название: «Ole Lukøie» в переводе Жана Хершолта.
.
Leave a Reply