Сказки для детей не длинные: Смешные сказки — читать бесплатно онлайн

У самого популярного сказочника Ганса Христиана Андерсена в реальной жизни не было ни семьи, ни детей. Многочисленные нервные расстройства мешали ему общаться даже со взрослыми, а уж особо энергичные малыши его просто пугали. От них он ожидал чего угодно, вплоть до покушения на его жизнь. Когда маленькие читатели подарили любимому сказочнику самую большую в мире коробку конфет, Андерсен, боясь отравления, в ужасе отказался от гостинца и переслал его своим родственникам. Что же до волшебных андерсеновских сказок, то некоторые исследователи считают их слишком болезненными, слишком жестокими для детей. Действительно, гибель Русалочки или страшная судьба девочки, наступившей на хлеб, может по-настоящему травмировать впечатлительного ребёнка. Но чаще этот элемент ужаса только обостряет детское восприятие реальности, в которой всегда есть место — пусть даже и страшному — чуду.

Может показаться, что случай Андерсена — это случай писателя европейского, лишённого пресловутой славянской душевности и теплоты. Но не только в Европе, но и в России любовь к детям необязательно сопровождала талант детского писателя. Так, Юрий Олеша, создатель «Трёх толстяков», гораздо более известных широкой аудитории, чем его взрослая проза, никогда не отличался восторженным отношением к юным читателям. Да и сама эта волшебная сказка о том, как борцами, поэтами и трибунами воспитывается новое революционное поколение, написана вовсе не от большой любви к детям — и не для детей. Просто однажды Олеша увидел красивую девушку, читающую сказки Андерсена, и пообещал ей написать сказку более интересную и современную. Так были созданы «Три толстяка», посвящённые именно ей — Валентине Грюнзайд.

Мало кто знает, что Владимир Маяковский, автор едва ли не первых советских стихов для детей («Что такое хорошо и что такое плохо» и другие), был и автором скандальной строчки «Я люблю смотреть, как умирают дети…». По провокативности эта строчка переплюнула многие футуристические экзерсисы. И пусть она даже восходит к печальному признанию Иннокентия Анненского «Я люблю, когда в доме есть дети / И когда по ночам они плачут» — неподготовленного читателя это может шокировать.

К чужим детям поэт относился скорее с опаской, а в воспитании собственных не принимал никакого участия. Возможно, причина здесь в том, что после смерти отца от заражения крови Маяковский панически стал бояться различных инфекций. Не исключено, что именно эта бактериофобия и патологическое стремление к стерильности заставляли его сторониться детей, далеко не всегда соответствующих его представлению о чистоте. «Если сын чернее ночи, / грязь лежит на рожице — / Ясно, / это плохо очень / для ребячьей кожицы» — а ведь после весёлой прогулки «ребячья кожица» чаще всего выглядит именно так.

При этом детскими стихами Маяковского зачитывались многие поколения советских детей, да и сегодня они читаются взахлёб. Маяковскому свойственна подлинно детская завороженность ритмами и возможностями языка, которую настороженное отношение к детям нисколько не отменяет. К тому же первым своим читателям детская поэзия Маяковского нравилась тем, что активно использовала и язык, и образы тогдашней современности, делая ребёнка не просто наблюдателем жизни, а её активным участником:

• На заводе хорошо,
• а в трамвае —
• лучше,
• я б кондуктором пошёл,
• пусть меня научат.
• Кондукторам
• езда везде.
• С большою сумкой кожаной
• ему всегда,
• ему весь день
• в трамваях ездить можно.
• — Большие и дети,
• берите билетик,
• билеты разные,
• бери любые —
• зелёные,
• красные
• и голубые…
• Даниил Хармс

Вслед за Маяковским в детскую литературу пришло целое поколение поэтов. Именно они, члены поэтической группы ОБЭРИУ, стали у истоков новой детской поэзии. Не той, которую пародировал Саша Чёрный в известном поэтическом шарже «Сиропчик» («Дама, качаясь на ветке, / Пикала: „Милые детки! / Солнышко чмокнуло кустик, / Птичка оправила бюстик / И, обнимая ромашку, /Кушает манную кашку…“»), а умной, озорной, абсурдистской, построенной на недоверии к устоявшемуся значению слов и стремлении доискаться до истинной их природы. Только такая поэзия и приветствовалась в «пионерских» журналах, издаваемых в 1930-е годы в советской России, — в «Еже» и «Чиже».

«Как портной без иглы, / Как столяр без пилы, / Как румяный мясник без ножа, / Как трубач без трубы, / Как избач без избы — / Вот таков пионер без „Ежа“» — рекламировал свой журнал Даниил Хармс, один из основных авторов новой детской литературы. Тем не менее ни для кого не секрет, что «пионеров», то есть детей, он совсем не любил и не раз повторял: «Травить детей — это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!» Фразой этой и по сей день с упоением пользуются чайлд-фри, вряд ли вспоминая при этом, что её автор Хармс был ещё и автором вот такой, например, обожаемой малышами считалки:

• Жили в квартире
• Сорок четыре,
• Сорок четыре
• Весёлых чижа:
• Чиж-судомойка,
• Чиж-поломойка,
• Чиж-огородник,
• Чиж-водовоз,
• Чиж за кухарку,
• Чиж за хозяйку,
• Чиж на посылках,
• Чиж-трубочист…

Это стихотворение написано в соавторстве с Сергеем Михалковым. Но и в своих оригинальных детских стихах Хармс очень часто использует элементы цифрового, математического языка. Возможно, это дань математическим фантазиям Хлебникова, а может, алгебраические расчёты и логика попросту помогали ему упорядочить хаотический окружающий мир, выворачивающийся из-под ног. Как бы то ни было, именно это сочетание причудливого порядка и шевелящегося под ним абсурдистского хаоса и привлекает к Хармсу детскую аудиторию. Ведь детям нравится думать, что упорядочить можно любую бессмыслицу — да еще и так, чтобы эта бессмыслица оказалась сияющей, филигранной, воздушной:

• Несчастная кошка порезала лапу,
• Сидит и ни шагу не может ступить.
• Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу,
• Воздушные шарики нужно купить.
• И сразу столпился народ у дороги,
• Стоит и кричит, и на кошку глядит.
• А кошка отчасти идёт по дороге,
• Отчасти по воздуху плавно летит.

Друг Хармса и исследователь поэтики обэриутов Николай Харджиев писал, что не все из участников группы ОБЭРИУ были одинаково успешны в детских стихах: «Введенский халтурил в детской литературе: ужасные книжки писал, хороших было очень мало… А Хармс, кажется, написал всего шесть детских книг и очень хороших — он не любил этого, но не мог писать плохо».

Согласившись с заслуженной похвалой Хармсу, тем не менее поспорим про Александра Введенского (1904–1941). Вероятно, халтуры в его детских стихотворениях и вправду хватало — чего стоят только зубодробительные «Четыре хвастуна», где даже ритм текста буквально хромает на обе ноги («Вчера, например, случилось горе: / Брат себе лоб разбил в коридоре. / Сразу я без разговоров лишних / Поставила ему на пятки горчичники. / Дайте мне только вату белую, / Я перевязку любую сделаю»)… Но можно ли представить себе детскую литературу без знаменитого хулиганского «Кто?»?

• Дядя Боря говорит,
• Что
• Оттого он так сердит,
• Что
• Кто-то на пол уронил
• Банку, полную чернил,
• И оставил на столе
• Деревянный пистолет,
• Жестяную дудочку
• И складную удочку.
• Может, это серый кот
• Виноват?
• Или это чёрный пёс
• Виноват?
• Или это курицы
• Залетели с улицы?

Но любил ли Введенский детей? Вряд ли. Не умея устроить свой собственный быт, он не особенно заботился о быте и удобстве окружающих. Его собственный сын Пётр родился за четыре года до ареста Введенского, а загадочная поэма «Потец», по которой в 1992 году был снят фантасмагорический мультфильм Федулова, рисует довольно-таки сложную — и страшную — картину взаимоотношений отца с сыновьями. Вообще, обэриуты нередко приоткрывали в своих детских стихах недетскую, абсурдную и часто трагическую реальность, возможно, поощряя интерес детского сознания к ужасному. Или готовя к встрече с ним.

Напротив, в поэзии Сергея Михалкова ничего ужасного не было, да и быть не могло. Согласно общепринятому мнению, уж он-то детей любил, особенно советских, и даже отважно защищал их от американских империалистов (например, в пьесе «Я хочу домой»). Но сам Михалков признавался, что в жизни он «к маленьким» равнодушен.

«Он терпеть не мог детей, как подросток не терпит сверстников, — вспоминал про отца режиссёр Никита Михалков. — Они его раздражали. Даже когда я позвонил ему рассказать, что у него родилась пра­внучка, он сказал: „Хорошо. А вообще что нового?“».

В стихах Михалков-старший часто предпочитает не развлекать, а воспитывать детей. Да, лучшие михалковские тексты легки, лишены назидательности и поддерживают игровое начало. Но есть у него и назойливо дидактические, нравоучительные «страшилки» — такие, как история «Упрямого лягушонка». Впрочем, любим мы Михалкова совсем не за это, а вот за такую точнейшую передачу ребяческой интонации — немножко хвастливой, немножко самоуверенной, но главное — не устающей удивляться этому миру, ещё не успевшему показаться ребёнку во всей полноте:

• — А у меня в кармане гвоздь!
• А у вас?
• — А у нас сегодня гость!
• А у вас?
• — А у нас сегодня кошка
• Родила вчера котят.
• Котята выросли немножко,
• А есть из блюдца не хотят!

Все детские писатели, любят они или не любят детей, сами остаются немного детьми. Точность проникновения в детское сознание и умение работать с детскими ожиданиями, а порой даже травмами, методами поэзии — вот что отличает их от большинства окружающих. А важна ли и необходима ли тут любовь к детям — вопрос спорный.

Ссылки по теме:

Круг «Мела»: 8 современных поэтов

Михаил Яснов запустил серию детской поэзии

Москвичи выбирают детские стихи Маяковского

👍 Сказка про храброго зайца – длинные уши, косые глаза, короткий хвост. Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк 🐱

Сказки » Авторские сказки » Русские писатели » Сказки Мамина-Сибиряка Д.Н. » Сказка про храброго зайца – длинные уши, косые глаза, короткий хвост. Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Порекомендовать к прочтению:

Родился зайчик в лесу и всё боялся. Треснет где-нибудь сучок, вспорхнёт птица, упадёт с дерева ком снега, — у зайчика душа в пятки.

Боялся зайчик день, боялся два, боялся неделю, боялся год; а потом вырос он большой, и вдруг надоело ему бояться.

— Никого я не боюсь! — крикнул он на весь лес. — Вот не боюсь нисколько, и всё тут!

Собрались старые зайцы, сбежались маленькие зайчата, приплелись старые зайчихи — все слушают, как хвастается Заяц — длинные уши, косые глаза, короткий хвост, — слушают и своим собственным ушам не верят. Не было ещё, чтобы заяц не боялся никого.

— Эй ты, косой глаз, ты и волка не боишься?

— И волка не боюсь, и лисицы, и медведя — никого не боюсь!

Это уж выходило совсем забавно. Хихикнули молодые зайчата, прикрыв мордочки передними лапками, засмеялись добрые старушки зайчихи, улыбнулись даже старые зайцы, побывавшие в лапах у лисы и отведавшие волчьих зубов. Очень уж смешной заяц!.. Ах, какой смешной! И всем вдруг сделалось весело. Начали кувыркаться, прыгать, скакать, перегонять друг друга, точно все с ума сошли.

— Да что тут долго говорить! — кричал расхрабрившийся окончательно Заяц. — Ежели мне попадётся волк, так я его сам съем…

— Ах, какой смешной Заяц! Ах, какой он глупый!..

Все видят, что и смешной и глупый, и все смеются.

Кричат зайцы про волка, а волк — тут как тут.

Ходил он, ходил в лесу по своим волчьим делам, проголодался и только подумал: “Вот бы хорошо зайчиком закусить!” — как слышит, что где-то совсем близко зайцы кричат и его, серого Волка, поминают. Сейчас он остановился, понюхал воздух и начал подкрадываться.

Совсем близко подошёл волк к разыгравшимся зайцам, слышит, как они над ним смеются, а всех больше — хвастун Заяц — косые глаза, длинные уши, короткий хвост.

“Э, брат, погоди, вот тебя-то я и съем!” — подумал серый Волк и начал выглядывать, который заяц хвастается своей храбростью. А зайцы ничего не видят и веселятся пуще прежнего.

Кончилось тем, что хвастун Заяц взобрался на пенёк, уселся на задние лапки и заговорил:

Тут язык у хвастуна точно примёрз.

Заяц увидел глядевшего на него Волка. Другие не видели, а он видел и не смел дохнуть.

Дальше случилась совсем необыкновенная вещь.

Заяц-хвастун подпрыгнул кверху, точно мячик, и со страху упал прямо на широкий волчий лоб, кубарем прокатился по волчьей спине, перевернулся ещё раз в воздухе и потом задал такого стрекача, что, кажется, готов был выскочить из собственной кожи.

Долго бежал несчастный Зайчик, бежал, пока совсем не выбился из сил.

Ему всё казалось, что Волк гонится по пятам и вот-вот схватит его своими зубами.

Наконец совсем обессилел бедняга, закрыл глаза и замертво свалился под куст.

А Волк в это время бежал в другую сторону. Когда Заяц упал на него, ему показалось, что кто-то в него выстрелил.

И Волк убежал. Мало ли в лесу других зайцев можно найти, а этот был какой-то бешеный…

Долго не могли прийти в себя остальные зайцы. Кто удрал в кусты, кто спрятался за пенёк, кто завалился в ямку.

Наконец надоело всем прятаться, и начали понемногу выглядывать кто похрабрее.

— А ловко напугал Волка наш Заяц! — решили все. — Если бы не он, так не уйти бы нам живыми… Да где же он, наш бесстрашный Заяц?..

Начали искать.

Ходили, ходили, нет нигде храброго Зайца. Уж не съел ли его другой волк? Наконец таки нашли: лежит в ямке под кустиком и еле жив от страха.

— Молодец, косой! — закричали все зайцы в один голос. — Ай да косой!.. Ловко ты напугал старого Волка. Спасибо, брат! А мы думали, что ты хвастаешь.

Храбрый Заяц сразу приободрился. Вылез из своей ямки, встряхнулся, прищурил глаза и проговорил:
— А вы бы как думали! Эх вы, трусы…

С этого дня храбрый Заяц начал сам верить, что действительно никого не боится.

КОНЕЦ

Вы прочитали сказку Мамина-Сибиряка Д.Н. «Сказка про храброго зайца — длинные уши, косые глаза, короткий хвост» из сборника «Аленушкины сказки»

Читайте также сказки:

В гостях у сказки. «Варвара-краса» — не очень добрая сказка

Читайте также:

В гостях у сказки. Выпуск 1. Буратино. Завести ребёнка «для себя»

В гостях у сказки. Выпуск 2. О рыбаке, рыбке, жадности и слабой воле

Доброго вам времени суток, судари и сударыни, милостивые и не очень! Снова мы с вами в гостях у сказки. На этот раз у сказки под названием «Варвара-краса, длинная коса», которую рассказали нам в выпущенном в 1969-м году киностудией им. Горького одноимённом фильме режиссёр Александр Роу и автор сценария Михаил Чуприн. Да-да, историю, о которой я предлагаю вам поразмышлять, рассказали нам именно они, а не Жуковский, по мотивам произведения которого «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери» поставлен этот фильм. Тут именно что по мотивам… От сказки, рассказанной Василием Андреевичем в фильме осталась только завязка, а так это совсем другая история.

Думаю, многие из вас этот фильм помнят – особенно зелёную неопрятную руку Чуда-Юда и угрожающее «Должок!», произнесённое голосом неподражаемого Георгия Милляра. Но всё же для пущей ясности предлагаю сюжет в памяти освежить.

Кадр из кинофильма «Варвара-краса, длинная коса», 1969 г.

Итак, некий царь Еремей (его роль исполняет Михаил Пуговкин) решает посчитать всё, что есть в его царстве, и едет считать. Где-то на периферии своих владений, пытаясь напиться из колодца, он попадается в лапы подводному царю Чуду-Юду, который не отпускает его, пока тот не обещает отдать нечисти то, чего он, Еремей, в своём царстве не знает. По возвращению же домой земной царь узнаёт, что единственное, чего он не знал в своём царстве – это не что, а кто. Царица оказывается беременной. А царю и не в радость – ведь чадо придётся отдать Чуду-Юду. Когда же рождается у царицы мальчик, дьяк подговаривает Еремея ребёнка подменить родившимся в это же время мальчиком из семьи рыбака. А потом, стало быть, рыбацкого-то нечисти и сплавить – чужого-то не жалко, это ж ещё царь Соломон древний понимал, когда вершил свой знаменитый суд. Так и стали расти: царевич в рыбацкой семье, рыбацкий сын – в царской. Ни тот, ни другой отроки до поры о своём происхождении не знали.

Царевич, воспитываемый рыбаком, хоть и пользуется особым расположением царя, растёт положительным молодым человеком, рыбацкий сын в царских палатах растёт отвратительным самодовольным баловнем. Видимо, думая о том, что этого псевдоцаревича всё равно когда-то придётся отдать Чуду-Юду, царь Еремей полностью на его воспитание наплевал, поручив мальчика мамкам и нянькам. Те во главе с царицей принялись потакать всем его прихотям, водя вокруг него хороводы. Надо ли удивляться, что характер мальчика существенно испортился?

Получилась едкая сатира на довольно распространённую женскую манеру воспитания. Вот и современные женщины нередко, начитавшись модных психологов, решают, что детям ничего нельзя запрещать (ведь можно же нанести ребёнку психологическую травму!), а своих мужей, не готовых умиляться каждой кляксе, нарисованной дитём, и дёргаться из-за каждого детского писка, упрекают в недостаточной любви к своим отпрыскам.

Когда нам показывают двух выросших юношей, то опекаемый мамками-няньками псевдоцаревич вызывает у нас стойкое отвращение. Режиссёр и сценарист постарались отвращение к этому герою закрепить в нас всеми доступными способами. И да, если другие персонажи ещё могут претендовать на неоднозначность, то оба юноши получились на редкость гротескными: царевич-рыбак исключительно положительный, псевдоцаревич за весь фильм решительно ни в чём хорошем не замечен – он только тем и занят, что демонстрирует высокомерие, подлость, жадность… Даже его беззаконие Чудо-Юдо на этом фоне как-то приятнее смотрится.

Наконец Чудо-Юдо напоминает царю Еремею о долге, Еремей с готовностью отправляет к нему псевдоцаревича, но настоящий царевич узнаёт правду и, будучи юношей положительным, тут же отправляется за ним вслед – справедливость восстанавливать. В царстве Чуда-Юда оба юноши встречают Варвару-красу – дочь Чуда-Юда (уж как она, краса такая, появилась у такого «гоблина», как Чудо-Юдо, нам задумываться не предлагают). Псевдоцаревич хоть и горд, да выгоду свою блюдёт и потому становится холуем Чуда-Юда (понятно, что и его предаст, если иная выгода нарисуется). А между царевичем и Варварой вспыхивает большое и светлое чувство. В результате дальнейших перипетий царевич и Варвара сбегают на землю, чтоб жить вместе долго и счастливо. Вслед за ними сбегает на землю и псевдоцаревич, который снова попадает в царский дом на привычное своё место, так как настоящий царевич с Варварой к политической карьере тяги не испытывают. Чудо-Юдо остаётся в своём царстве со своими приспешниками-пиратами… Тут и сказке конец.

Каждый остаётся при своём. Разве что два отца огорчены – дети покинули их, решили жить сами по себе. В этой сказке добро не побеждает зло, они просто теперь существуют на своих территориях – мечта современного гуманного дуалиста, начитавшегося неоязыческих сочинений.

Настоящий царевич с Варварой-красой удаляются из нашего поля зрения, они – главные герои и у них всё хорошо, мы должны радоваться. И в конце фильма нам вновь крупным планом показывают рыбацкого сына-псевдоцаревича. Он оказывается брошенным на произвол мамок-нянек, которым дела нет до того, кто он – им важно реализовывать своё стремление к гиперопеке на привычном объекте.

Кадр из кинофильма «Варвара-краса, длинная коса», 1969 г.

Псевдоцаревич – герой не главный. Его жизнь вроде как не должна особенно волновать публику. Но мы познаём науку человеческих отношений в том числе и из художественных произведений. Сколько поколений наших соотечественников с малых лет впитывали в себя интеллигентскую романтику фильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром», искренне думая, что это фильм о любви… Но ведь стоит только сфокусироваться на неглавных героях фильма, и становится понятно, что это фильм о предательстве. Но зрители, возможно, немного посочувствовав брошенным Ипполиту и Галине, вновь тают от восторга, любуясь наплевавшим на всех Евгением и Надеждой. Вот и посмотрев фильм «Варвара-краса, длинная коса», многие ли (хоть дети, хоть взрослые) задумались о том, что выросший столь неприятным типом псевдоцаревич – жертва не обстоятельств даже, а конкретных людей: жуликоватого царя Еремея, решившего, что чужого ребёнка не жалко, а раз всё равно нечисти отдавать, то и вообще не надо о нём заботиться (сыт-одет и ладно), мамок-нянек во главе с царицей, нашедших себе живую игрушку? Были ли у него шансы при таком воспитании вырасти приличным человеком? Были, но немного. И увидеть эти шансы случаев не представилось, что опять-таки при таком житье-бытье немудрено.

Вот фильм заканчивается – царь Еремей сидит-горюет, царевич с Варварой увлечены друг дружкой, а мамки-няньки с песнями закармливают псевдоцаревича. И никто не пытается хоть как-то помочь этому человеку, хотя ни для кого из окружающих уже не секрет, что он – жертва интриг. Как в личности в нём никто из героев не заинтересован. Для обслуживающих его женщин он просто любимая кукла, а у остальных и вовсе свои заботы.

Всё это я к чему, судари и сударыни? А к тому, что хорошо бы нам и вправду быть милостивыми не только к тем, кто вызывает у нас умиление. В жизни нет неглавных героев. И даже если не чувствуем в себе сил заниматься «вытягиванием» встретившегося нам на пути человека (а часто нужен не просто доброжелатель, но специалист), то уж доброе слово найти мы всегда можем. Ведь разве можем мы в присутствии Божьем сказать, что есть на земле хоть один человек, не достойный сочувствия?

«Не могу заснуть без сказки!»

Ребенок, как это ни странно, ощущает некоторое «родство» с маленькими монстрообразными существами. Он ведь тоже иногда чувствует себя «уродцем» – в тех ситуациях, когда, как ему кажется (или не кажется), он «не нравится» взрослым. Чем меньше дети, тем сложнее им различать в себе «внешнее» и «внутреннее», отделять себя от своего поведения. Если весь я состою из разных действий, если движение – основной способ моего мировосприятия, то отрицание моих действий, моего поведения воспринимается как отрицание меня самого.

Вот почему героя Мерсер Майер так любят американские дети: в его поведении и в его попытках это поведение объяснить они легко опознают свое поведение и свои реакции на различные ситуации. (Для удобства назовем этого героя «лохматиком», потому что иначе о нем довольно сложно вести разговор.)

Лохматик – это маленький читатель, одетый в маскарадный костюм и рассматривающий себя в зеркало. Комическое изменение внешности создает безопасную дистанцию, с которой, над собой можно даже посмеяться: ведь ты в зеркале – это не совсем ты. Не совсем тот, кто существует в обычной жизни.

Вот лохматик утверждает, что «все может делать сам». Вполне узнаваемый детский максимализм. А Майер-художница показывает, что это утверждение, мягко говоря, не состоятельно. Вот лохматик перечисляет, чего он НЕ сделал из того, что вообще-то делать надо, и пытается найти разумное объяснение своему «неделанию»: «Я просто забыл!»

Художница тут же показывает, что забывчивость очень даже понятна, понятна по-человечески, но герой из-за нее может оказаться в смешном положении. А иногда за забывчивостью кроется просто лукавство. Как, например, в ситуации, когда «я не забыл почистить зубы, но забыл убрать постель».

А вот история, где в лохматика, что называется, вселился дух противоречия. Ему кажется, что все вокруг против него: ведь все им недовольны, каждый чего-то не разрешает. Очень точное описание кризисного настроения: такое состояние хорошо знакомо и трехлетке, и младшему подростку лет с десяти. Но вообще-то плохое настроение, когда ты беспричинно капризничаешь, бывает у детей самых разных возрастов. И оно как почти беспричинно возникло, так почти беспричинно и кончится: стоит кому-то позвать тебя поиграть, и ты сразу забываешь, что готов был уйти из дома, забрав все свои игрушки.

Книжка под названием «Я все могу сам» должна понравиться детям двух с половиной – трех лет. А вообще вся серия Мерсер Майер прекрасно подходит для раннего периода самостоятельного чтения. (Серия так и называется: «Ура! Я умею читать!».)

Текста в книжках мало, это скорее подписи к картинкам. Буквы крупные. Строчки недлинные. Предложения в большинстве своем простые, в них почти нет имен прилагательных. Каждый текстовый фрагмент описывает действие персонажа или его сиюминутную эмоцию. Но эмоцию, не затягивающую читателя и не заставляющую его испытывать сильное эмоциональное напряжение. Иными словами, это легкие для понимания тексты, в целом спокойные, местами смешные. Точнее сказать, забавные.

Пониманию текста очень помогают картинки. Собственно, по ним ребенок может составить свою историю. Но если он уже научился читать, почему бы не узнать, что написано в книжке?

А еще нужно непременно упомянуть один важный «воспитательный момент», кочующий из одной книжки серии в другую. Связан он с чтением книжек.
Лохматик может забыть что угодно, но только не то, что «надо позвать маму почитать перед сном». Другой вариант: лохматик многое может сам, но признается – «я не могу заснуть без сказки».

И Мерсер Майер каждый раз по-новому изображает ритуал домашнего вечернего чтения. Вроде бы простая вещь, но ведь как радует!

Марина Аромштам

Понравилось! 8

Телепередачи, которые делали детство в СССР веселее

АБВГДейка

Шоу изображало школу, в которой учатся вместо детей взрослые клоуны. В игровой форме, с шутками и прибаутками, они учились читать, считать и не только. А вот что известно мало, так это что саму идею передачи с игровыми уроками взяли из США, и образцом послужило кукольное шоу «Улица Сезам», которое увидела сотрудница Министерства просвещения Роза Алексеевна Курбатова.

Звёздный состав с Ириной Асмус.

Спокойной ночи, малыши!

Вскоре под её руководством было разработано шоу. Мультфильмов поначалу было слишком мало, так что создатели экспериментировали: в первые передачи показывали череду картинок с закадровым текстом (вроде диафильма), потом — разыгрывали в студии настоящие спектакли или приглашали знаменитых актёров читать сказки с выражением. Наконец, передача пришла к формату кукольного шоу, в первой части которого участники разбирали какой-нибудь волнующий дошкольников вопрос из разряда тех, на которые родители обычно отвечают просто «надо». Во второй части куклы садились смотреть мультфильм. Название передаче придумали буквально накануне первого эфира, поняв, что в ключевой фразе — вся её суть.

По легендам, в этих четырёх куклах должны были узнавать себя дети разных национальностей.

Сказка за сказкой

А вот сказки-спектакли, которые представляли в передаче, были не только с русским народным сюжетом. Снимали для программ и восточные, и европейские сказочные истории — например, о Пиште-плаксе (Венгрия), о бедняке и хане (Средняя Азия) и даже легенды о Робине Гуде (Англия). Кроме того, дети любили передачу за то, что там показывали присланные зрителями рисунки.

А делали передачу в Ленинграде.

Хочу всё знать

Так, например, из тридцать шестого выпуска дети узнавали, как лягушки впадают в анабиоз, как в кино делают комбинированные съёмки, чем так знаменит и как работает маятник Фуко и об аппарате, способном различать предметы в темноте. Всё это — за неполные десять минут (длинные мультфильмы и передачи детям не рекомендовались).

Заставка журнала.

Ералаш

Первой короткометражкой первого выпуска стало «Позорное пятно» по сценарию Агнии Барто. В год выходило шесть выпусков, по три короткометражки в каждом. Изначально «Ералаш» считался журналом для кинотеатров — его показывали перед полнометражными фильмами, но затем он прочно занял позиции на телевидении.

Кадр из киножурнала *Ералаш*.

источник

Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь им со своими друзьями:

И не забудьте:
Подписаться на мой Instagram

«Потенциал освобождения сказок для детей» в JSTOR

Новая история литературы (NLH) фокусируется на теории и интерпретации — причинах литературных изменений, определениях периодов и эволюции стилей, условностей и жанров. На протяжении всей своей истории NLH всегда сопротивлялся краткосрочным тенденциям и идеологиям. Углубляясь в теоретические основы практической критики, журнал пересматривает отношения между прошлыми работами и нынешними критическими и теоретическими потребностями.Являясь крупным международным форумом для обмена научными знаниями, NLH привлек на английский язык многих современных теоретиков, чьи работы никогда ранее не переводились. Под постоянным редактированием Ральфа Коэна NLH стал тем, что он представлял себе более тридцати лет назад: «журналом, который бросает вызов профессии писателей». NLH удостоен уникальной награды: он получил шесть наград от CELJ.

Одно из крупнейших издательств в Соединенных Штатах, Johns Hopkins University Press объединяет традиционные издательские подразделения книг и журналов с передовыми сервисными подразделениями, которые поддерживают разнообразие и независимость некоммерческих, научных издателей, обществ и ассоциаций.Журналы The Press — это крупнейшая программа публикации журналов среди всех университетских изданий США. Отдел журналов издает 85 журналов по искусству и гуманитарным наукам, технологиям и медицине, высшему образованию, истории, политологии и библиотечному делу. Подразделение также управляет услугами членства более чем 50 научных и профессиональных ассоциаций и обществ. Книги Имея признанные критиками книги по истории, науке, высшему образованию, здоровью потребителей, гуманитарным наукам, классическим произведениям и общественному здравоохранению, Книжный отдел ежегодно публикует 150 новых книг и поддерживает более 3000 наименований.Имея склады на трех континентах, торговые представительства по всему миру и надежную программу цифровых публикаций, Книжный отдел объединяет авторов Хопкинса с учеными, экспертами, образовательными и исследовательскими учреждениями по всему миру. Проект MUSE® Project MUSE — ведущий поставщик цифрового контента по гуманитарным и социальным наукам, предоставляющий доступ к журналам и книгам почти 300 издателей. MUSE обеспечивает выдающиеся результаты для научного сообщества, максимизируя доходы издателей, обеспечивая ценность для библиотек и предоставляя доступ ученым по всему миру.Услуги Hopkins Fulfillment Services (HFS) HFS обеспечивает печатную и цифровую рассылку для выдающегося списка университетских издательств и некоммерческих организаций. Клиенты HFS пользуются современными технологиями хранения, доступом в режиме реального времени к критически важным бизнес-данным, управлением и сбором дебиторской задолженности, а также беспрецедентным обслуживанием клиентов.

Переосмысление сказок как феминистских басен спасает их, а не разрушает | Дети и подростки

Есть книга Джеймса Финна Гарнера под названием «Политкорректные сказки на ночь», которая раньше стояла на полках моих родителей, а теперь находится у меня.Опубликованный в 1994 году, он был массовым бестселлером в свое время, высмеивая меняющиеся социальные установки и действуя как забавное исправление для святых, чем ты: Красная Шапочка, например, находит предположение волка о том, что это небезопасно для маленькая девочка, которая прогуливается по лесу одна, «сексистская» и «в высшей степени оскорбительная…», но, по ее словам, «я проигнорирую это из-за вашего традиционного статуса изгоя общества, стресс которого заставил вас развиваться. ваше собственное, вполне обоснованное мировоззрение ».Это также служит напоминанием о том, что так называемые культурные войны, вся эта ярость правых против «тирании пробуждения» — это просто безумные войны за политкорректность прошлых лет, переименованные в новую, цифровую эпоху.

Детские книги прямо сейчас возродились, о чем свидетельствует успех таких сериалов, как «Спокойной ночи для девочек-бунтовщиков». Этой осенью детям подарили четыре измененных сказки в виде новой серии Fairy Tale Revolution от Vintage Children’s Classics, в которой Синяя Борода, Золушка, Гензель и Гретель и Гадкий утенок вновь посещены Мэлори Блэкман, Ребеккой Солнит, Жанетт Винтерсон и Камилой Шамси. соответственно.Все они просто прекрасны: милые и забавные, и, если вы взрослый, читаете их, тоже неожиданно трогательные. Я искренне надеюсь, что воины культуры не овладеют ими.

В «Гензеле и Грете» (обратите внимание на изменение имени) Винтерсон дает нам детей, отчаявшихся от разрушения их леса, чтобы освободить место для железнодорожной линии. Антагонистка — противная тетя по имени GreedyGuts, которая говорит, что «смысл жизни в том, чтобы есть как можно больше, зарабатывать как можно больше денег, как можно больше ездить в отпуск … покупать две новые машины каждый год, джакузи в сад и роскошный представительский дом… »Гензель и Грета, конечно же, торжествуют, сажают деревья, и все в порядке с миром.

Тем временем в «Золушке-Освободителе» Сольнита одноименная героиня и принц решают подружиться, и она открывает собственную кондитерскую, над которой размещает голодных, напуганных детей, «убегающих от войн в других королевствах».

Восторженные традиционалисты могут сказать, что такие истории воспитывают детей. Но на самом деле сказки всегда внушали детям идеологию: Дисней воспитал меня, чтобы я поверил, что мне нужна 22-дюймовая талия и принц с замком, чтобы по-настоящему прожить жизнь.К счастью, моя мать-феминистка уравновесила их такими книгами, как «Джейн и дракон», «Жесткая принцесса» и «Принц Синдерс» Бабетты Коул (о последнем я писала в статье «Книга, которая изменила меня»). Хотя «культура принцесс» подвергалась справедливой критике, за прошедшие годы Дисней продвинулся семимильными шагами, а такие фильмы, как «Шрек», заново изобрели эту среду.

В свете этого можно сказать, что сказка о пробуждении была сделана насмерть — в 1979 году была опубликована книга Анджелы Картер «Кровавая палата». Она тоже была основана на повести о Синей Бороде, ужасающей сказке. я в детстве, с ужасной комнатой злодея, украшенной головами всех его бывших жен, и его поразительным посланием девушкам, что есть мужчины, которые попытаются убить вас. Неужели нам сейчас тоже нужна версия Мэлори Блэкман? И все же Блэкман снова опровергает сказку, добавляя неожиданные элементы и новые двусмысленности, а также тонкие и умные предупреждающие знаки оскорбительных отношений.Звучит тяжело? Это не так; он полон игривости и очарования.

Эти и им подобные книги учат нас тому, что не существует «окончательной» версии какого-либо мифа, легенды или истории. Думаете, Спящую красавицу целовал принц наяву? В других версиях ее изнасилуют, и она рожает без сознания, и это еще до того, как вы дойдете до попытки каннибализма позже. Как пишет Уинтерсон в своем послесловии, «это истории, рассказанные устно, задолго до того, как они были записаны, но даже в письме они улетучиваются, появляясь снова в другом месте и времени, узнаваемые, но новые».Историк культуры Марина Уорнер, которая много писала о сказках и чья книга «От зверя до блондинки» является классической феминисткой, отмечает, что они выходят за рамки границ. «Никакие границы, — пишет она, — не уберегут хорошую историю от блуждания». И когда они бродят, их культурные значения меняются и меняются.

Конечно, часто есть одно повествование, которое побеждает, и обычно это версия, которая больше всего соответствует целям общества. Возникают архетипы и забываются вариации, что прекрасно иллюстрирует новая книга классика Натали Хейнс «Кувшин Пандоры», в которой заново раскопаны женщины из греческих мифов, от Елены и Медузы до Клитемнестры и даже Медеи.Книга показывает, как повествования о женщинах, которых, как мы думаем, мы знаем, часто видоизменялись и переписывались, в основном мужчинами. Кто из вас знает, что Елена Троянская — да, она из «лица, спустившего на воду тысячу кораблей» — была, по словам Сицила, похищена и изнасилована в 10-летнем возрасте? В основном мы слышим о ее разрушительной красоте и мало что еще.

Меня всегда очаровывали мифы, возможно, потому, что моя тезка — валлийская принцесса Рианнон из «Мабиногиона» — сборника средневековых валлийских сказок.Это классическая клеветническая жена, ложно обвиняемая в детоубийстве и каннибализме. В качестве наказания она должна сесть у ворот замка и рассказать путешественникам о своем преступлении, прежде чем предложить их нести на своей спине. Даже в детстве я задавался вопросом, почему эта женщина принимает свою судьбу, когда ее подставили, используя кровь щенка; почему она не заявляет о своей невиновности? Это казалось в высшей степени несправедливым, и остается таковым до сих пор. Возможно, пришло время переписать.

Рианнон Люси Косслетт — обозреватель Guardian и автор

Зачарованная свинья | Сказки

Женщина любит своего мужа, свиньи, и следует за ним до края земли.

История гласит: 75 182

Это старинная сказка , может содержать насилие. Мы рекомендуем родителям прочитать заранее, если ваш ребенок чувствителен к таким темам.

Жил-был король, у которого было три дочери. Случилось так, что ему нужно было выйти на битву, поэтому он позвал своих дочерей и сказал им:

«Мои дорогие дети, я вынужден идти на войну. К нам приближается противник с большим войском.Для меня большое горе покинуть вас всех. В мое отсутствие берегите себя и будьте хорошими девочками; вести себя хорошо и ухаживать за всем в доме. Вы можете гулять по саду и заходить во все комнаты дворца, кроме задней комнаты в правом углу; в это нельзя входить, иначе с вами случится вред ».

«Можешь сохранять спокойствие, отец», — ответили они. «Мы никогда не ослушались вас. Иди с миром, и пусть небеса подарит тебе славную победу! »

Когда все было готово к его отъезду, король дал им ключи от всех комнат и еще раз напомнил им о том, что он сказал.Его дочери целовали его руки со слезами на глазах и желали ему благополучия, а он отдал ключи старшей.

Теперь, когда девочки остались одни, им стало так грустно и скучно, что они не знали, что им делать. Поэтому, чтобы скоротать время, они решили часть дня работать, часть дня читать, а часть дня проводить время в саду. Пока они это делали, у них все шло хорошо. Но это счастливое положение вещей длилось недолго. С каждым днем ​​они становились все более и более любопытными, и вы увидите, чем все это закончилось.

«Сестры, — сказала старшая принцесса, — мы весь день шьем, прядем и читаем. Мы несколько дней были совсем одни, и нет ни одного уголка сада, который бы мы не исследовали. Мы побывали во всех комнатах отцовского дворца и восхищались богатой и красивой мебелью: почему бы нам не войти в комнату, в которую отец запретил нам входить? »

«Сестра, — сказала младшая, — я не могу представить, как ты можешь соблазнить нас нарушить приказ нашего отца. Когда он сказал нам не входить в эту комнату, он, должно быть, знал, что он говорит, и имел веские причины сказать это.’

«Разумеется, небо не упадет над нашими головами, если мы войдем внутрь», — сказала вторая принцесса. «Драконы и подобные им монстры, которые поглотят нас, не будут спрятаны в комнате. А как наш отец узнает, что мы вошли? »

Пока они говорили так, ободряя друг друга, они достигли комнаты; старший вставил ключ в замок и щелкнул! дверь была открыта.

Три девушки вошли. Как вы думаете, что они увидели?

Комната была совершенно пуста и без каких-либо украшений, но посередине стоял большой стол с великолепной скатертью, а на нем лежала большая открытая книга.

Теперь принцессам было любопытно узнать, что написано в книге, особенно старшей, и вот что она прочитала:

«Старшая дочь этого короля выйдет замуж за принца с Востока».

Затем вторая девушка вышла вперед и перевернула страницу, которую она прочитала:

«Вторая дочь этого короля выйдет замуж за принца с Запада».

Девочки были в восторге, смеялись и дразнили друг друга.

Но младшая принцесса не хотела подходить к столу или открывать книгу.Ее старшие сестры, однако, не оставили ей покоя, и она, но все же, они потащили ее к столу, и в страхе и трепете она перевернула страницу и прочитала:

«Младшая дочь этого короля выйдет замуж за свинью с севера».

Так вот, если бы на нее с неба обрушилась молния, это не испугало бы ее больше. Она чуть не умерла от страданий, и, если бы сестры не поддержали ее, она бы упала на землю и рассекла бы себе голову.

Когда она вышла из обморока, в который впала в ужасе, сестры пытались утешить ее, говоря:

«Как вы можете поверить в такую ​​чушь? Когда случалось так, что королевская дочь выходила замуж за свинью? »

«Какой ты ребенок!» — сказала другая сестра; «Разве у нашего отца недостаточно солдат, чтобы защитить тебя, даже если это отвратительное создание пришло к тебе ухаживать?»

Младшая принцесса хотела бы, чтобы ее убедили слова сестер, и поверила бы их словам, но на сердце у нее было тяжело.Ее мысли все время обращались к книге, в которой стояло написанное, что великое счастье ждало ее сестер, но что ее ожидает судьба, которой никогда прежде не знали в мире.

Кроме того, ее сердце тяготила мысль, что она виновна в непослушании отцу. Она начала сильно болеть и за несколько дней так изменилась, что ее было трудно узнать; раньше она была розовой и веселой, теперь она была бледна и ничто не доставляло ей удовольствия. Она перестала играть с сестрами в саду, перестала собирать цветы, чтобы украсить волосы, и никогда не пела, когда они сидели вместе за прядением и шитьем.

Тем временем король одержал великую победу и, полностью разгромив и изгнав врага, поспешил домой к своим дочерям, к которым постоянно обращались его мысли. Все вышли ему навстречу с цимбалами, флейтами и барабанами, и его победное возвращение вызвало большую радость. Первым действием короля, добравшись до дома, было поблагодарить Небеса за победу, которую он одержал над восставшими против него врагами. Затем он вошел в свой дворец, и три принцессы вышли ему навстречу.Его радость была велика, когда он увидел, что все в порядке, потому что младшая изо всех сил старалась не казаться грустной.

Несмотря на это, вскоре король заметил, что его третья дочь стала очень худой и грустной. И внезапно он почувствовал, как будто раскаленное железо входит в его душу, потому что в его голове промелькнуло, что она не послушалась его слова. Он был уверен, что был прав; но для полной уверенности он позвал к себе дочерей, расспросил их и приказал говорить правду.Они во всем признались, но постарались не сказать, что привело двух других в искушение.

Король был так огорчен, когда услышал это, что его почти охватило горе. Но он набрался духа и попытался утешить своих дочерей, которые выглядели напуганными до смерти. Он увидел, что то, что произошло, произошло, и что тысяча слов ни на волосок не изменит дела.

Что ж, об этих событиях почти забыли, когда в один прекрасный день принц с Востока явился ко двору и попросил у короля руки его старшей дочери.Король с радостью дал свое согласие. Был приготовлен большой свадебный банкет, и после трех дней пира счастливую пару сопровождали к границе с большим торжеством и радостью.

Через некоторое время то же самое случилось и со второй дочерью, которую ухаживал и завоевал князь с Запада.

Теперь, когда юная принцесса увидела, что все выпало именно так, как написано в книге, ей стало очень грустно. Она отказывалась есть, не надевала свою красивую одежду, не выходила на прогулку и заявила, что лучше умрет, чем станет посмешищем для всего мира.Но король не позволил ей сделать что-то настолько плохое и утешал ее всеми возможными способами.

Так прошло время, и вот! В один прекрасный день огромная свинья с севера вошла во дворец и, подойдя прямо к королю, сказала: «Приветствую! о король. Пусть ваша жизнь будет процветающей и яркой, как восход солнца в ясный день! »

«Я рад тебя видеть, друг, — ответил король, — но какой ветер принес тебя сюда?»

«Я ухаживаю», — ответила Свинья.

Теперь король был удивлен, услышав такую ​​прекрасную речь от Свиньи, и тотчас ему пришло в голову, что случилось что-то странное. Он с радостью повернул бы мысли Свиньи в другую сторону, так как не хотел отдавать ему принцессу в жены; но когда он услышал, что двор и вся улица полны всех свиней в мире, он увидел, что выхода нет и что он должен дать свое согласие. Свинья не удовлетворилась простыми обещаниями, но настояла на том, чтобы свадьба состоялась в течение недели и не уйдет, пока король не принесет на ней королевскую клятву.

Тогда король послал за своей дочерью и посоветовал ей подчиниться судьбе, так как больше ничего не оставалось делать. И добавил:

«Дитя мое, слова и поведение этой Свиньи совершенно не похожи на поведение других свиней. Я сам не верю, что он всегда был свиньей. Положитесь на это, сработало какое-то волшебство или колдовство. Подчиняйтесь ему и делайте все, что он хочет, и я уверен, что Небеса вскоре пошлют вам свободу ».

«Если ты хочешь, чтобы я это сделала, дорогой отец, я сделаю это», — ответила девушка.

Тем временем приближался день свадьбы. После свадьбы Свинья с невестой отправились к нему домой в одной из королевских карет. По пути они миновали большое болото, и Свинья приказала карете остановиться, вылезла и покатилась по болоту, пока не покрылась грязью с головы до ног; затем он вернулся в карету и велел жене поцеловать его. Что было делать бедной девушке? Она вспомнила слова отца и, вытащив носовой платок из кармана, нежно вытерла Свинью морду и поцеловала ее.

Когда они подошли к жилищу Свиньи, стоявшему в густом лесу, было уже совсем темно. Они немного посидели тихо, так как устали после поездки; потом они вместе поужинали и легли отдыхать. Ночью принцесса заметила, что Свинья превратилась в человека. Она не была немного удивлена, но, вспомнив слова отца, набралась храбрости, решив подождать и посмотреть, что произойдет.

И теперь она заметила, что каждую ночь Свинья превращалась в человека, и каждое утро он превращался в Свинью, прежде чем она просыпалась.Это происходило несколько ночей подряд, и принцесса совершенно не могла этого понять. Очевидно, ее муж должен быть очарован. Со временем она очень полюбила его, он был таким добрым и нежным.

В один прекрасный день, сидя в одиночестве, она увидела, как мимо прошла старая ведьма. Она была очень взволнована, так как она так давно не видела людей, и позвала старуху, чтобы она подошла и поговорила с ней. Помимо прочего, ведьма сказала ей, что она разбирается во всех магических искусствах, и что она может предсказывать будущее и знает целебные силы трав и растений.

«Я буду благодарна тебе всю жизнь, старая дама, — сказала принцесса, — если ты скажешь мне, что случилось с моим мужем. Почему днем ​​он Свинья, а ночью человек? »

«Я собирался сказать тебе одну вещь, моя дорогая, чтобы показать тебе, какой я хороший гадалка. Если хочешь, я дам тебе траву, чтобы разрушить чары ».

«Если вы только дадите его мне, — сказала принцесса, — я дам вам все, о чем вы пожелаете, потому что мне невыносимо видеть его в таком состоянии.’

«Итак, мое дорогое дитя, — сказала ведьма, — возьми эту нить, но не сообщай ему об этом, иначе она потеряет свою целительную силу. Ночью, когда он спит, вы должны очень тихо вставать и как можно крепче обвязать нитью его левую ногу; и вы увидите утром, что он не превратится обратно в Свинью, но останется человеком. Я не хочу никакой награды. Я получу достаточно вознаграждения, зная, что вы счастливы. Мне почти разбивается сердце при мысли обо всем, что вы перенесли, и мне только жаль, что я не узнал об этом раньше, поскольку я должен был немедленно прийти к вам на помощь.’

Когда старая ведьма ушла, принцесса очень тщательно спрятала нить, а ночью тихо встала и с бьющимся сердцем обвязала нитью ногу мужа. Когда она затягивала узел, появилась трещина, и нить оборвалась, потому что она была гнилой.
Ее муж, вздрогнув, проснулся и сказал ей: «Несчастная женщина, что ты наделала? Еще три дня, и это нечестивое заклинание спало бы с меня, и теперь, кто знает, сколько времени мне придется продержаться в этой отвратительной форме? Я должен немедленно покинуть тебя, и мы не встретимся снова, пока ты не износишь три пары железных башмаков и не затупишь стальной посох в поисках меня.Сказав так, он исчез.

Теперь, когда принцесса осталась одна, она начала плакать и стонать так, что было жалко слышать; но когда она увидела, что ее слезы и стоны не приносят ей пользы, она встала, решив идти туда, куда ей судьба приведет.

Достигнув города, она первым делом заказала три пары железных сандалий и стальной посох и, подготовившись к путешествию, отправилась на поиски своего мужа. Снова и снова она бродила по девяти морям и девяти континентам; через леса с деревьями, стволы которых были толщиной с пивные бочки; спотыкаясь и ударяясь об упавшие ветви, затем поднимаясь и идя дальше; ветви деревьев ударили ее по лицу, кусты рвали ей руки, но она продолжала идти и не оглянулась.Наконец, утомленная долгим путешествием, измученная и преисполненная печали, но все еще с надеждой в сердце, она добралась до дома.

Как вы думаете, кто здесь жил? Луна.

Принцесса постучала в дверь и попросила впустить ее, чтобы она могла немного отдохнуть. Мать Луны, когда она увидела свое печальное положение, почувствовала к ней огромную жалость и приняла ее, кормила и ухаживала за ней. И пока она была здесь, у принцессы родился маленький ребенок.

Однажды мать Луны спросила ее:

«Как тебе, смертному, удалось попасть сюда, в дом Луны?»

Тогда бедная принцесса рассказала ей все, что с ней случилось, и добавила: « Я всегда буду благодарна Небесам за то, что они привели меня сюда, и благодарна вам за то, что вы пожалели меня и моего ребенка и не оставили нас умирать » .Теперь я прошу вас об одной последней услуге; может твоя дочь Луна сказать мне, где мой муж? »

«Она не может сказать тебе этого, дитя мое, — ответила богиня, — но, если ты пойдёшь на Восток, пока не достигнешь жилища Солнца, он может сказать тебе кое-что».

Затем она дала принцессе поесть жареного цыпленка и предупредила ее, чтобы она была очень осторожна, чтобы не потерять кости, потому что они могут быть для нее очень полезны.

Когда принцесса еще раз поблагодарила ее за гостеприимство и хороший совет и выбросила одну пару изношенных туфель и надела вторую пару, она связала куриные кости в узелок и взяв на руки своего ребенка и посох, она снова отправилась в свои странствия.

Снова и снова она шла по голым песчаным пустыням, где дороги были такими тяжелыми, что на каждые два шага вперед она падала назад; но она боролась, пока не миновала эти унылые равнины; Затем она пересекла высокие каменистые горы, прыгая со скалы на скалу и с вершины на вершину. Иногда она отдыхала немного на горе, а потом начинала все сначала все дальше и дальше. Ей приходилось пересекать болота и взбираться на горные вершины, покрытые кремнем, так что ее ступни, колени и локти были разорваны и кровоточили, и иногда она приходила к пропасти, через которую она не могла перепрыгнуть, и ей приходилось ползать на руках и колени, помогая себе вместе со своим посохом.Наконец, измученная до смерти, она добралась до дворца, в котором жило Солнце. Она постучала и умоляла принять.

Мать Солнца открыла дверь и изумилась, увидев смертного с далеких земных берегов, и заплакала от жалости, когда услышала обо всем, что она перенесла. Затем, пообещав спросить сына о муже принцессы, она спрятала ее в подвале, чтобы Солнце ничего не заметило по его возвращении домой, потому что он всегда был в плохом настроении, когда приходил ночью.На следующий день принцесса испугалась, что дела у нее не пойдут хорошо, потому что Солнце заметило, что во дворце побывал кто-то из другого мира. Но мать успокоила его мягкими словами, заверив, что это не так. Княгиня обрадовалась, увидев, как хорошо к ней относятся, и спросила:

«Но как, черт возьми, Солнце может сердиться? Он так красив и так добр к смертным ».

«Вот как это происходит», — ответила мать Солнца.«Утром, когда он стоит у ворот рая, он счастлив и улыбается всему миру, но днем ​​он сердится, потому что он видит все злые дела людей, и от этого его жар становится таким палящим. ; но вечером он печален и зол, потому что стоит у ворот смерти; это его обычный курс. Оттуда он возвращается сюда ».

Затем она сказала принцессе, что она спрашивала о своем муже, но что ее сын ответил, что ничего не знает о нем, и что ее единственная надежда — пойти и спросить Ветра.

Перед тем, как принцесса ушла, мать Солнца дала ей поесть жареного цыпленка и посоветовала ей позаботиться о костях, что она и сделала, свернув их в узел. Затем она выбросила вторую пару туфель, которая была сильно изношена, и с ребенком на руке и посохом в руке отправилась в путь к Ветру.

В этих странствиях она встретилась с еще большими трудностями, чем прежде, потому что она наталкивалась на одну гору кремня за другой, из которых вспыхивали языки пламени; она шла через лес, по которому никогда не ступала нога человека, и переходила ледяные поля и снежные лавины.Бедная женщина чуть не умерла от этих невзгод, но сохранила храброе сердце и, наконец, достигла огромной пещеры на склоне горы. Здесь жил Ветер. В перилах перед пещерой была маленькая дверца, и тут принцесса постучала и попросила разрешения войти. Мать Ветра сжалилась над ней и приняла ее, чтобы она могла немного отдохнуть. Здесь она тоже была спрятана, чтобы Ветер ее не заметил.

На следующее утро мать Ветра сказала ей, что ее муж живет в густом лесу, таком толстом, что ни один топор не мог пробиться сквозь него; здесь он построил себе что-то вроде дома, сложив вместе стволы деревьев и скрепив их лозами, и здесь он жил один, избегая людей.

После того, как Мать Ветра дала принцессе поесть цыпленка и предупредила ее позаботиться о костях, она посоветовала ей пройти по Млечному Пути, который ночью пролегает по небу, и бродить дальше, пока она достигла своей цели.

Поблагодарив старуху со слезами на глазах за гостеприимство и за хорошие новости, которые она ей дала, княгиня отправилась в путь и не отдыхала ни днем, ни ночью, так сильно было ее желание снова увидеть своего мужа. Она шла все дальше и дальше, пока ее последняя пара обуви не развалилась.Она отбросила их и пошла босиком, не обращая внимания ни на болота, ни на колючки, которые ранили ее, ни на камни, которые ранили ее. Наконец она добралась до красивого зеленого луга на опушке леса. Ее сердце обрадовало видом цветов и мягкой прохладной травы, она села и немного отдохнула. Но услышав щебетание птиц среди деревьев своим товарищам, она с тоской вспомнила о муже, она горько заплакала и, взяв ребенка на руки и связку куриных костей на плече, вошла в лес.

Три дня и три ночи она боролась с этим, но ничего не нашла. Она была измучена усталостью и голодом, и даже ее посох больше не помог ей, потому что в ее многочисленных странствиях он совсем притупился. Она чуть не сдалась в отчаянии, но сделала последнее большое усилие, и внезапно в чаще она наткнулась на дом, который описывала Мать Ветра. В нем не было окон, а дверь была в крыше. Она обошла дом в поисках ступенек, но не нашла ни одной.Что ей было делать? Как ей попасть? Она думала, думала и тщетно пыталась подняться к двери. Затем она внезапно подумала о куриных костях, которые таскала так утомительно, и сказала себе: « Они бы не все сказали мне, чтобы я так хорошо заботился об этих костях, если бы у них не было уважительной причины ». для этого. Возможно, сейчас, в час нужды, они могут быть мне полезны ».

Она вынула кости из свертка и, подумав на мгновение, соединила два конца вместе.К ее удивлению, они держались крепко; затем она добавила другие кости, так что у нее были два длинных шеста высотой с дом; их она поставила у стены на расстоянии ярда друг от друга. Поперек них она поместила другие кости, кусок за куском, как ступеньки лестницы. Как только один шаг был сделан, она встала на него и сделала следующий, а затем еще один, пока не подошла к двери. Но как только она подошла к вершине, она заметила, что не осталось костей для последней ступеньки лестницы.Что ей было делать? Без этой последней ступеньки вся лестница была бесполезна. Должно быть, она потеряла одну из костей. И вдруг ей в голову пришла идея. Взяв нож, она отрубила себе мизинец и, положив его на последнюю ступеньку, прижилась, как и кости. Лестница была закончена, и она с ребенком на руке вошла в дверь дома. Здесь она нашла все в полном порядке. Приняв немного еды, она уложила ребенка спать в корыте, стоявшей на полу, и села отдохнуть.

Когда ее муж, Свинья, вернулся в свой дом, он был поражен увиденным. Сначала он не мог поверить своим глазам и уставился на лестницу из костей и на мизинец на ее вершине. Он чувствовал, что должно действовать какое-то новое волшебство, и в ужасе почти отвернулся от дома; но затем ему пришла в голову лучшая идея, и он превратился в голубя, чтобы никакое колдовство не могло иметь над ним власти, и влетел в комнату, не касаясь лестницы. Здесь он нашел женщину, качающую ребенка.При виде ее, которая выглядела такой изменившейся из-за всего, что она выстрадала ради него, его сердце тронули такая любовь, тоска и такая огромная жалость, что он внезапно стал мужчиной.

Принцесса встала, когда увидела его, и ее сердце забилось от страха, потому что она не знала его. Но когда он сказал ей, кто он такой, в великой радости она забыла обо всех своих страданиях, и они казались ей ничем. Это был очень красивый мужчина, прямой, как ель. Они сели вместе, и она рассказала ему обо всех своих приключениях, и он заплакал от жалости от этой истории.А потом он рассказал ей свою историю.

«Я сын короля. Однажды, когда мой отец сражался с некоторыми драконами, которые были бедствием нашей страны, я убил самого молодого дракона. Его мать, ведьма, околдовала меня и превратила в Свинью. Это она, переодетая старухой, дала тебе нить, чтобы обвязать мою ногу. Так что вместо трех дней, которые должны были пройти до того, как заклинание было разрушено, я был вынужден оставаться Свинью еще на три года. Теперь, когда мы страдали друг за друга и снова нашли друг друга, давайте забудем прошлое.’

И в радости они поцеловались.

На следующее утро они рано отправились возвращаться в царство его отца. Велика была радость всех людей, когда они увидели его и его жену; его отец и его мать обняли их обоих, и во дворце было пиршество три дня и три ночи.

Затем они отправились к ее отцу. Старый король чуть не сошел с ума от радости, когда снова увидел свою дочь. Когда она рассказала ему обо всех своих приключениях, он сказал ей:

«Разве я не говорил тебе, что совершенно уверен, что это существо, которое ухаживало за тобой и завоевало тебя в качестве своей жены, не было рождено Свинью? Видишь ли, дитя мое, как ты поступил мудро, сделав то, что я тебе сказал.’

И так как царь был стар и не имел наследников, он посадил их на престол вместо себя. И они правили, как правят только цари, много пострадавшие. И если они не мертвы, они все еще живут и счастливо правят.

ФРАНЦУЗСКИЕ СКАЗКИ В РЕДАКЦИИ ЭНДРЮ ЛЭНГА

Заголовок, иллюстрация от Pixabay, с благодарностью.

ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С ИСТОРИЯМИ ~ ИДЕИ ДЛЯ РАЗГОВОРА С ДЕТЯМИ

Любовь, Благодарность

1. По сюжету младшая дочь увидела чудесную сторону свиньи и сделала все, чтобы спасти его, потому что любила его.Что вы замечаете, что люди делают, когда кого-то любят?

2. Дочь очень ценила помощь, оказанную ей Солнцем, и Солнце заботилось о ней, потому что она была благодарна. Как вы думаете, почему важно быть благодарным за то, что люди для нас делают?

Полезные опасности сказок ‹Literary Hub

Когда-нибудь моя дочь спросит меня, почему в сказках так мало матерей.

А точнее, почему так мало живых матерей. В этих сказках матери нет нигде и повсюду: они стали мертвыми или духами, найдены во внутренних голосах или сказках-крестных, превращены в диких или мудрых зверей. Многие из этих историй женщины рассказывали сами, чтобы поделиться со своими дочерьми. Зачем писать столько историй, в которых можно сыграть только призрака?

Это сложный вопрос, заслуживающий сложного ответа, но суть такова: я подозреваю, что матери готовили своих дочерей к жизни без них.

Давным-давно, когда придумывались первые сказки, матери всегда были на грани исчезновения. Быть взрослой женщиной в лучшем случае означало вести шаткую жизнь. Слишком рано можно было быть уверенным в насилии, изнасиловании, избиении или даже убийстве. Слишком рано можно было быть уверенным в болезни или смерти при родах. Слишком скоро вы можете уйти, и вас заменит следующая молодая плодородная женщина, все еще способная кормить грудью ваших детенышей. (История мачех — это совсем другое эссе.) В те дни вам нужно было создать что-то, что вы могли бы оставить, чтобы осветить путь, продолжать бросать эти хлебные крошки, чтобы очистить заросли от шипов.Дерево, или призрак, или медведь, или добрая фея — но что-то, что-то, что может пережить тебя.

Мать должна завещать подарок, сказку. И дочка должна быть готова. За исчезновение ее матери — да и за ее собственное тоже.

*

Моей дочери всего два года, но меня уже беспокоит ее общее состояние возможностей. Я покупаю книги об известных женщинах, ученых, артистах и ​​политиках. «Это сказки, перевернутые и пересказанные», — написано на обложке одной из книг. «Расширение прав и возможностей для молодых девушек и женщин всех возрастов.«Я не могу дождаться, когда она встретит принцессу Лею и особенно (в конце концов!) Рей. Смотрим шоу с участием сильных девушек.

А пока она будет читать веселые сказки без угроз. Но когда она подрастет, мы погрузимся в настоящую вещь, без вращения. Когда она будет готова, я хочу, чтобы она прочитала «Золушку» с самоубийственными сводными сестрами, «Спящую красавицу» с изнасилованием и младенцами, «Ослиную шкуру» с отцом, склонным к кровосмешению. Я хочу, чтобы она прочитала «Красную шапочку» с волком-убийцей у двери.

Я не хочу, чтобы моя дочь была травмирована. (И она не будет, как знает любой, кто читал их Бруно Беттельхейм; «Ребенок интуитивно понимает, что, хотя эти истории нереальны, , они не неправда », — пишет он в The Uses of Enchantment .) Но я хотят, чтобы мы перестали притворяться, будто если мы говорим что-то так, значит, так оно и есть. Мы можем написать столько книг, сколько захотим, о героинях-принцессах, завоевывающих мир — и я приветствую их — но это не мешает женщинам подвергаться преследованию, отравлению, преследованию, замалчиванию, изнасилованию, выдаче замуж, нападкам, содержанию борьба за наши репродуктивные права.Одно дело — помочь нашим дочерям понять, что в их силах быть умными, жесткими, покорять мир на своих условиях. Другое дело — обелить вполне реальные трудности, с которыми они (и их матери) почти наверняка столкнутся, независимо от того, насколько они наделены полномочиями. Мы рождены в определенном мире, и то, как мы ориентируемся в этом мире, отчасти спонтанно, а отчасти, откровенно говоря, настороженно и предупреждающе.

Да, моя дочь будет смотреть Wonder Woman и Tangled .Но, в конечном итоге, мы также узнаем о Боко Харам, о сестрах-мормонских женах, о невестах ИГИЛ, о том, что поразительная каждая третья женщина во всем мире в течение своей жизни подвергнется гендерному насилию. Она поймет, что мир по-прежнему не создан для женщин. Она узнает, что, хотя ей повезло родиться в это время, в этом месте, она не мужчина. Она все равно должна, даже с помощью своего радостного и позитивного феминизма, научиться некоторой отработанной резкости. Она может танцевать дни напролет, но в темноте она должна быстро идти с вынутыми ключами.

*

На собеседованиях, в классах и в аудитории меня спрашивали, считаю ли я сказки феминистскими. Я думаю, что да, но не согласно нашему современному определению феминизма. Традиционные сказки были созданы задолго до того, как появилось такое представление, и я бы сказал, что они помогают женщинам, а не возвышают женщин. Они предупреждают, а не превозносят. Они полезны, а это гораздо более старый вид феминизма.

Тем не менее, есть много современных писателей, которые взяли традиционные сказки и сделали из них нечто более явно феминистское, отчасти просто опровергнув ожидания.На ум приходят Анджела Картер и Келли Линк, а также Хелен Оейеми, Молли Годри, Кейт Бернхеймер и Мэтт Белл. Эти писатели не создают явно феминистские сказки, как, например, фильм Frozen . Вместо этого они пристально смотрят на проблемный характер рассказанных ими историй и дают нам новые перспективы, новые способы увидеть. Часто их пересказы даже мрачнее, чем оригиналы, отчасти потому, что они привлекают современный, феминистский взгляд, отодвигая занавес, чтобы показать ужасающее отсутствие вариантов, с которыми сталкиваются наши главные герои.Нет ни рычагов, ни кнопок; просто современные читатели, ясно видящие (и неловко) параллели между жизнями этих главных героев и женщин в наше время.

Хилари Мантел недавно раскритиковала писателей, которые ложно наделяют женщин историческими правами, заявив: «Это постоянная проблема для женщин-писателей, которые хотят писать о женщинах в прошлом, но не могут сопротивляться задним числом наделению их полномочиями.Что неверно «.

Я думаю, что в некоторой степени согласен с Мантелом; вы не можете дать персонажам свободу воли, если их отсутствие свободы — это в первую очередь то, что движет сюжетом. Но всегда есть то, что писатель может подарить своей осажденной сказочной героине, даже если это просто большой острый нож. Или умение заманить волка в постель.

*

Создатели некоторых из этих сказок писали очень-очень давно — в некоторых случаях тысячи лет. Жизнь была тяжелой, короткой и жестокой, особенно для женщин.И все же даже на столь позднем этапе истории женщины и девушки по-прежнему дружат с той тьмой, в которой сказки действуют лучше всего.

Предупреждения все еще верны.

В «Красавице и чудовище» дочь торговца в конце концов влюбляется в своего похитителя или, по крайней мере, притворяется. В «Стойком оловянном солидере» балерина наказана за игнорирование маленького солдата, который любит ее, и сожжена вместе с ним в печи. В «Диких лебедях», «Алмазах и жабах», «Русалочке» и многих других рассказах главная героиня теряет способность говорить и, таким образом, теряет контроль над своей судьбой.

И разве у нас не осталось женщин, оказавшихся в ловушке жестокого брака и дома, женщин, наказанных (иногда убитых) за то, что они не влюбились в влюбленного в них мужчину, женщин, которых заставляют бесчисленным множеством способов замолчать? Новый отчет CDC показывает, что на самом деле большинство убийств американских женщин связаны с домашним насилием. Как мы можем не видеть предупреждения в этих сказках даже для наших дочерей и для нас самих, которые все еще находятся в опасности сейчас и завтра?

*

То, что постоянно всплывает в разговорах и онлайн-обзорах: некоторые юные читатели посчитали сказку, которую я включил в свой последний сборник, пересказ «Диких лебедей», слишком расстраивают.Есть сцена изнасилования, скорее подразумеваемая, чем описанная, но они все равно чувствовали себя ошарашенными. И я понимаю их эмоциональный стресс и сопереживаю им; Как молодая мать, меня переполняет почти первобытная потребность защитить всех молодых женщин, которых я знаю.

Но в то же время я думаю, что эмоциональный стресс может быть полезным. Думаю, это важно. Потому что изнасилование, жестокое обращение, домогательства — все это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО слепит женщину. Мы не можем обрести силу, если мы не готовы, если мы не готовы, если мы не знаем, почему исчезают матери и дочери.Иногда волк просто появляется без приглашения.

Я ни на секунду не верю, что молодых людей хоть как-то балуют или что они трусы; это абсолютная чепуха, и тот факт, что обвинение направлено на поколение, растущее в тени изменения климата, 11 сентября и огромной задолженности по студенческим кредитам, откровенно чудовищно. Но отчасти я хотел бы защитить их, а также мою дочь и ее поколение — это нарисовать лицо этого зла, чтобы они признали его тогда, а не так давно.

И я полагаю, это то, чем занимались эти матери, те, кто сочинил эти истории. Я не думаю, что они хотели напугать своих дочерей, племянниц или внуков, как и я хочу напугать своих. Но они знали, что девушкам нужно знать об огромном порочном мире. Даже если им нужно было изобрести дерево, лису или фею, чтобы рассказать об этом.

*

Когда-нибудь моя дочь спросит меня, почему в этих сказках нет матерей, и я скажу ей, что тогда мир был опасным местом для женщин.

Тогда , я скажу, и я наполню эту фразу как можно большим смыслом. Я не буду добавлять «а сейчас». Я позволю ей прийти к такому выводу, как это сделал я, точно так же, как это сделали читатели сказок до меня, до меня и до меня, вплоть до самого начала самих сказок. Я надеюсь, она не испугается — и, надеюсь, она будет чертовски сильна, — но также мрачно готова отправиться в этот мир и сразиться со всем, что она там найдет. Короли, королевы, ведьмы, волшебные зеркала, мачехи, пассивные отцы, маскировки, охотники и, да, красивые, опасные волки.

Сказок сырая сила, необходимая для эмоционального развития детей.

Доктор Фил Кронк, США СЕГОДНЯ СЕТЬ — Теннесси Опубликовано 12:00 вечера ET 15 сентября 2017 г.

Филип Кронк, магистр медицины, доктор философии, полупансион, детский и взрослый клинический психолог и клинический нейропсихолог с докторской степенью в области клинической психофармакологии (Фото: доктор Фил Кронк)

В кинотеатре было темно , воздух наполнился чувством волнения, и на большом экране появилась «Белоснежка и семь гномов».

Был 1954 год, мне было пять лет. Мой отец сидел рядом со мной в темноте; мы всегда вместе ходили в кино. На самом деле он никогда не покупал конфеты, поэтому наши глаза были прикованы к экрану.

«Белоснежка и семь гномов» — классическая сказка. К тому времени, когда я сидел в темноте с отцом и наслаждался этим, фильм был выпущен уже 17 лет с момента его дебюта в 1937 году. Сегодня он остается вне времени.

Сказки давно стали частью культуры, искусства и литературы человечества.В отличие от величественной силы и героического размаха мифов какой-либо культуры, сказка кажется простой… подходящей для детей. На самом деле изначально сказки были и для взрослых, и для детей.

Психологи давно интересуются сказками. Детям нужны сказки.

Психологи знают, что сказки предоставляют множество функций детям, чьи ранние внутренние эмоциональные миры наполнены идеями волшебства, мечтательными желаниями, а также тревогами по поводу таких проблем, как разлука.Даже молодая девушка, живущая в бедности и нужде, может представить себя принцессой.

Сказки предлагают тонкие решения эмоциональных проблем ребенка. Он говорит ребенку, что определенные эмоциональные конфликты с другими носят универсальный характер и от них страдают другие дети; что самые сокровенные страхи могут быть воплощены в формах злой ведьмы, разрушительного гиганта или большого злого волка.

Ребенка успокаивают, потому что мы говорим не о нем или о ней. Действие этой сказки происходит «далеко… и очень давно.«Сказка существует в похожем на сон месте, где болезненную реальность можно на короткое время приглушить.

Изначально в сказках было много жестоких и пугающих образов и ситуаций. Сказки могут отражать сильные страхи, а также вдохновлять нас. Мать Красной Шапочки сказала ей не сбиваться с пути из-за всех опасностей в лесу.

Родители иногда чувствуют себя неуютно из-за сказочного содержания. Дж. К. Честертон сказал нам, что «Сказки не рассказывают детям, что драконы существуют.Дети уже знают, что драконы существуют. Сказки рассказывают детям, что драконов можно убить ».

Наше общество справилось с этой силой сказок, изменив их, очистив и морализируя с течением времени. Братья Гримм не узнали бы Уолта Диснея, если бы встретили его в запретном лесу.

Родители не должны бояться грубой силы сказок для своих детей. J.R.R. Толкин, автор «Хоббита» и «Властелина колец», понимал сказки как «воплощение воображаемого чуда».«Сказки могут рассказать вашему ребенку психологическую правду о взрослении, будь то то, как стать человеком или как развить чувство моральной ответственности.

Находитесь ли вы в темном театре или в темном лесу, следуйте за Гензелем и Гретель и найдите эмоциональные панировочные сухари правды вместе со своим ребенком. Наслаждайтесь силой сказок.

Филип Кронк, магистр наук, доктор философии — полупенсионный детский и взрослый клинический психолог и клинический нейропсихолог. Доктор Кронк имеет докторскую степень в области клинической психологии и докторскую степень в области клинической психофармакологии.Его годичная стажировка по клинической психологии проходила в Медицинской школе Университета Колорадо. Доктор Кронк ведет еженедельную (пятницу) онлайн-колонку о психическом здоровье для веб-сайта Knoxville News Sentinel, knoxnews.com. С ним можно связаться по телефону (865) 330-3633.

Прочтите или поделитесь этой историей: https://www.knoxnews.com/story/life/2017/09/15/dont-fear-raw-power-fairy-tales-children-need-emotional-purge/666878001 /

Язык сказок и то, что они нам рассказывают

Опубликовано: 6 января 2020 г. Автор: Черри Бернелл

Черри Бернелл всегда очаровывала сказки.Здесь она объясняет, почему в каждой культуре есть свои версии этих историй и почему они продолжают влиять на то, что мы читаем сегодня.

Мне всегда нравился язык сказок и то, как они привлекают внимание с самого первого слова: после .

Это может быть «Когда-то давным-давно, темной, как гром, ночью». Или «Жила-была королева, жестока, как зима». Или, что наиболее знакомо, «Однажды давным-давно …»

С момента произнесения предложения нисходит мягкая магия, и каждый знает, что нужно приостановить свое недоверие и вместо этого слушать сердцем своего детства, поскольку вот-вот произойдет нечто совершенно особенное.

Подробнее о Серри Бернелл: наш писатель в резиденции

Баланс света и тьмы

Считается, что сказки возникли еще в 16 веке и представляли собой короткие отрывки из фольклора, сказанные вслух, описывающие истории о великих невзгодах или зле, которые разрешались с помощью чар. Их отличали от легенд — историй, подразумевающих истину и направленных преимущественно на детей, обладающих поэтической красотой и вневременностью. В этих легендах злые дела или безрадостные обстоятельства были переплетены с предложениями, воспевающими надежду.

В сказке, какой бы ужасной ни была ситуация, в которой оказался наш главный герой, она освещается краткими брызгами магии, героическими поступками и часто любовью. Слава сказочного злодея недолговечна, их всепоглощающая тьма уравновешивается светом доброго дела или феи-крестной.

Сказки существуют во всех культурах и на всех языках. Они воодушевляют наше детство общим опытом рассказывания историй, пробуждают яркость нашего воображения и эмоциональную реакцию на литературу.Это предупреждения, полученные с безопасного расстояния. Действие всегда происходит в другое время по сравнению с нашим, поэтому опасность не представляет угрозы.

Сказки в каждой культуре

Эти любимые истории являются частью нашего культурного наследия и часто являются корнем, из которого выросли классические детские книги. Это глобальный феномен, который прошептал свой путь по всему миру и внес в него множество изменений.

Картина с изображением диких лебедей, 1928 год, Артур Джозеф Гаскин

Например, «Золушка» возникла в китайской культуре, но только в Европе было найдено 500 различных версий Золушки.В более ранних переводах фея-крестная играет роль рыбы, исполняющей ее желания. В другом рассказе нет настоящей феи-крестной, а есть дерево, выросшее на могиле матери Синдерса. Зола плачет у корня, «поливая дерево слезами», а дерево производит все, что ей нужно: платье, карету, туфли … Удивительно!

В ранней французской версии Золушка — это не плохо обслуживаемая горничная, а очень одаренная ведьма, очень прагматичная и способная казаться невидимой и приручать птиц.

Версия сказки о Золушке, которую мы знаем лучше всего, также пришла из Франции, где описание стеклянных туфель первоначально было « pantoffles en vair », что означает «туфли из меха белой белки». Считается, что это неправильно или неправильно переведено. as ‘ pantoufle en verre ‘: тапочки из стекла. Следовательно, в нашей любимой версии Синдерс идет на бал в великолепных, но очень непригодных для носки стеклянных высоких каблуках.

Но это не имеет значения. Во всяком случае, это добавляет чудо.Золушка идет на бал в тыквенной карете. Ничто в той ночи не должно быть правдой. В отличие от той жестокости, которой она подверглась, это ночь необычных событий, и стеклянные тапочки — просто ослепительная ее часть.

И это то, что я люблю больше всего: стремление создать что-то великолепно завораживающее. То, как появляются туфли с помощью волшебной палочки, поразительно, изысканно и радостно невероятно. Практически не имеет значения, из чего сделаны тапочки, если они слишком велики или «недоступны» для, казалось бы, нормальных людей.

Мне нравится, что переводчик без вопросов принял мех за стекло. Для меня мех белой белки такой же неожиданный, как стекло. Я бы тоже не мог себе представить. Тем не менее, оба они захватывают мое воображение. И те, и другие с удивлением придают особую атмосферу Золушке. Оба они запомнятся на долгие годы как момент абсолютного триумфа.

Наследие повествования

С течением времени язык сказок изменился, так что читатели любого возраста могут по-прежнему увлекаться историей.Если бы мы попытались прочитать сказку столетней давности, мы могли бы уловить смысл, но формулировка показалась бы странной.

Мне нравится, что сказка может пройти через множество разных обществ, а язык может передать суть очарования, поэтому преобладает суть истории: тьма и печаль, блеск и совершенно великолепные и удивительные туфли. , по-прежнему имеют значение сотни лет спустя. И влияние сказок все еще чувствуется в совершенно новых книгах, которые издаются сегодня.

Черри Бернелл о том, как сказки могут помочь каждому ребенку полюбить рассказывание историй

Возьмите любую из ваших любимых книг или любимую детскую классику: Гарри Поттер , Питер Пэн , Серия неудачных событий Лемони Сникета или Филиппа Пуллмана Его темные материалы . Вы можете считать эти книги очень современными или типично британскими, но все они черпают вдохновение из наследия рассказывания историй, которое прошло через бесчисленное множество времен и культур, сделав литературу такой же важной частью нашего будущего, как и наше история.

Во многом похоже на то, как появилась первая книга, и независимо от языка, на котором они начинались, сказки — и всегда были — для всех.

Подробнее о Серри Бернелл: наш писатель в резиденции

Жизнь — это не сказка: почему вы должны читать своим детям истории о трагедиях — Израильская культура

Кто: Шохам Смит, 50 лет, автор книг для детей и взрослых, лауреат премии премьер-министра за книгу «Тетя Леа» ; живет в Тель-Авиве.Где: ее гостиная. Когда: вторник, полдень.

Статьи по теме

Как бы вы определили роль детской литературы?

Простите за помпезность, но я считаю, что она играет очень важную роль в построении человека.Для меня детская литература — это средство, которое расширяет кругозор, развивает язык, укрепляет моральные мускулы, самосознание и понимание окружающей среды, а также прививает понимание эстетики. Яркие детские воспоминания глубоко запечатлены, и литература дает такой опыт. Книги, которые я читал в детстве, сыграли большую роль в формировании моей личности. Для меня важно участвовать в решительной борьбе за чтение литературы.

Звучит амбициозно.

Возможно.Я хочу, чтобы взрослые и дети снова были захвачены литературными удовольствиями. Книги по-прежнему существуют, книги по-прежнему продаются и все еще входят в списки бестселлеров, но многие книги «выходят во тьму», а не «в свет». Я знаю, что очень немногие люди увидят мою книгу. Немного странно жаловаться на это в «Гаарец», читатели которого, по всей видимости, относятся к тому типу людей, которые все еще покупают такие книги, но на самом деле книги тайно умирают. Их срок годности короче, чем у йогурта, и есть очень мало возможностей открыть их заново.

Вы, кажется, имеете что-то против основной детской литературы, которая возглавляет списки бестселлеров.

Я думаю, что многие книги написаны после подсчета того, что будет хорошо, что будет продаваться, из желания достичь наименьшего общего знаменателя, глядя на успешные импортированные жанры и пытаясь написать что-то подобное.Посмотрите, например, на все книги о принцессах. Меня беспокоит, что писатели, в том числе некоторые хорошие и уважаемые, пишут с целью угодить целевой аудитории. Конечно, должна быть и коммерческая, массовая литература, но она захватила рынок.

Когда я пишу, я стараюсь не думать о том, кем будет мой читатель.Я сам себе читатель. Может поэтому у меня так мало читателей! Но я действительно думаю, что опасно думать о том, кто такой читатель, и с чем он может справиться, какие слова он знает. Я не хочу, чтобы мой редактор говорил: «Передайте книгу, которую вы собираетесь написать, читателям в возрасте 5–8 лет, потому что детям в возрасте 8–12 лет не интересны реалистичные истории, если они не описаны здесь». Это ужасно. Подумайте о нашем детстве, о том, как много вещей мы узнали из реалистичных книг, которых здесь не было, о том, насколько они расширили наш мир.

У моей дочери есть книга Диснея о принцессах, которые собираются выйти замуж.Одному не нравится ее платье, второму — украшения, а третьему — место проведения свадьбы. Между прочим, в конце концов все получается.

Это не книга — это продукт.Необходимо проводить различие. Я всегда впадаю в такую ​​депрессию во время Национальной недели книги Израиля, когда вижу, как родители говорят своему ребенку «выбирать», а затем он выбирает три книги, которые на самом деле не являются книгами — просто груды блесток и блесток. Это ответственность родителей: если они не научат своих детей ценить хорошую литературу, она в конечном итоге исчезнет. Это как еда. На одних конфетах жить нельзя. Вы должны воспитать душу ребенка и дать ему книги, полезные для души.Тогда у вас также могут быть блестки.

Будьте в курсе: подпишитесь на нашу рассылку новостей

Спасибо за регистрацию.

У нас есть и другие информационные бюллетени, которые, на наш взгляд, будут для вас интересными.

Ой. Что-то пошло не так.

Повторите попытку позже.

Спасибо,

Указанный вами адрес электронной почты уже зарегистрирован.

Ваша новая книга «Тетя Леа» не принадлежит к жанру блесток. Это можно было бы назвать биографией для детей Леа Голдберг.О ней, наверное, страшно писать.

Очень.Раньше я написал книгу о стихотворении Леа Голдберг «Якинтон» и знал, что хочу написать о ней, но затем меня охватил трепет, такое же чувство, которое я испытывал до того, как написал книгу сказок на иврите [«А Сокровищница еврейских легенд для детей », на иврите, 2011 г.]. Это были книги, которые, как мне казалось, должен был писать кто-то другой.

Кто-то важный.

Да, какой-нибудь профессор израильской культуры или знаток произведений Леа Голдберг.

В «Чудесах и чудесах» Голдберга, который также является рассказчиком, спрашивают: «Чья ты тетя?» Она отвечает: «Шумиша [« ничья »] тетя.Шумиш. Вы взяли этого племянника, которого никогда не существовало, и сделали его рассказчиком истории.

Кто пишет биографии? Люди, которые были близки человеку при его жизни.Но у Голдберга не было близких отношений. Она была бездетной. Шумиш не физический, а интеллектуальный родственник. Я создал его для того, чтобы вступить с ней в спор и помочь мне почувствовать себя менее предателем, потому что я совершил поступок, который более чем самонадеян: использовал биографию мертвого человека, который бессилен возразить. Я придумал этот персонаж, чтобы избавиться от всех тревог и ужасов, связанных с разговором с великим артистом, а также для того, чтобы придать другой, более светлый тон всему начинанию.Когда Ли писала для детей, она показывала светлую сторону своей личности, которой нет в ее дневниках.

Что вы нашли в ее архивах в ходе вашего глубокого исследования?

Это было очень тревожно — держать ее фотоальбомы, вытаскивать письма, которые ей писали дети.Тяжелее всего было просматривать наброски и рисунки, все в удручающем коричневом цвете. Снова и снова появляется один рисунок — мертвое тело, висящее на дереве. Это зрелище повторяется во многих историях, которые я слышал от людей, живших в Европе в период между войнами и во время них. Это то, что она, очевидно, видела в детстве и продолжала преследовать ее. Может, это изображение ее отца, который остался и погиб. [Литературное] сословие огромно. Так много слов и рисунков, которые были рождены годами одиночества.

В «Чудесах и чудесах» нельзя не почувствовать ее чужеродность.

А еще она очень честная.То, что другая писательница описывает себя на второй странице как некрасивую и непривлекательную, с двумя отсутствующими зубами, выглядит старой. Ей было 35 лет, когда она написала эту книгу.

Что побудило вас рассказать детям историю жизни Гольдберга? Это история женщины, склонной к депрессии, которая жестко относится к себе и окружающим, которая пережила ужасную семейную трагедию и огромные страдания.

Потому что сейчас я чувствую, да еще и в детстве, что хочу знать истории людей, написавших рассказы, которые я читал.Думаю, я тоже хотел открыть для себя ее.

Я действительно восхищаюсь ею, но мне было трудно удержаться от желания убить себя, когда я читал ее дневники.Как вы вообще рассказываете детям о депрессии? Это работа детской литературы?

Эти вещи существуют в мире.Я считаю, что мы как общество очень лицемерны. Раньше была идея «не на глазах у детей». Астрид Линдгрен также пишет, что помнит, как взрослые шептались перед детьми.

И она тоже пишет вещи, которые «не подходят» для детей, как, например, семья Нильссонов в «Мадикен» с пьяным отцом, который ничего не делает, пока его сын тонет.

Да, но этот бич пьянства присутствует в шведской культуре.Муж Линдгрен был алкоголиком; так был ее сын. Но они были людьми. Она показывает нам, что есть такие вещи — неблагополучный, пьяный отец, который не спасает своего сына. И они бедны, поэтому его жена планирует продать свое тело после ее смерти науке, что шокирует. Я читал его со своей дочерью, и мне пришлось объяснить, что значит пожертвовать свое тело науке. Это сложные предметы, но они взяты из реальной жизни. И мы очень лицемерны в этом отношении, потому что сегодня в большинстве домов дети сидят и смотрят вечерние новости.

Да, это правда, что сегодня дети подвергаются гораздо более суровому воздействию.Они могут зайти на YouTube и посмотреть видео об ИГИЛ. Тем не менее, должна ли детская литература тоже заниматься этим?

Думаю, да.Это другой способ преподнести вещи, а не грубый и пошлый способ, которым это преподносят по телевидению.

Я помню, как Эрих Кастнер обсуждал это в одной из своих книг: он поворачивается к читателю и говорит: «Они говорят мне, что детям нельзя рассказывать о таких вещах, но я не согласен.”

Об этом он говорит в «Дот и Антон.«Я думаю, это связано с его тяжелой жизнью, когда он рос в бедной семье; персонаж Антона во многом основан на нем самом. Это действительно говорило мне, когда я был ребенком. Я чувствовал, что здесь есть кто-то, кто проявляет уважение к детям и разговаривает с ними о том, что они видят, а также о том, чего они не видят, и в значительной степени заполняет пробелы в своих знаниях. Когда он говорит о бедности, с чем он был хорошо знаком, он расширяет картину и рассказывает о Марии-Антуанетте, которая не понимала, как люди могут быть голодными.И он не говорит, что нужно делать. Вместе с детьми он задается вопросом: стал бы мир лучше, если бы люди знали о несправедливостях, которых они не видят? Он задает оставленные вопросы.

Детская литература может касаться сложных и сложных предметов, но в «Тете Ли» я не уверена, что дети должны понимать из некоторых комментариев и идей, например, когда она говорит: «Самая сильная боль, которую когда-либо испытывала, — это когда ненавидишь близких.”

Да, это слова Ли.Это ее идеи. Я использовал ее слова, чтобы дать ей право говорить. Поскольку она не рассказывала свою историю, я хотел рассказать ее так, как я думаю, вымышленную историю, которую она рассказала бы, если бы все еще была с нами сегодня. Она не рассказывала историю своей жизни, потому что была из того поколения, которое «не на глазах у детей». Она говорит Шумишу: Есть одна история, которую, я не уверена, стоит рассказывать детям, но он, кажется, настаивает на том, чтобы рассказать ее — почему? По той же причине, по которой я в своей книге об Астрид Линдгрен настаивал на том, что у нее была нежелательная беременность, и она отдала ребенка на усыновление.Есть вещи, которые нельзя убрать из биографии, вещи, из которых проистекает работа этих людей.

Да.В книге упоминается жуткая история о желтых туфлях. Почему ты этого не говоришь?

Леа Голдберг [1911-1970] выросла в Ковно, расположенном между Германией и Литовской Россией, и, поскольку было неясно, в чем заключалась лояльность евреев, они были изгнаны из города.Им сказали, что того, кто не уйдет, расстреляют. Четырехлетняя Леа отправилась в изгнание со своими родителями, скитаясь по России, в районах войны и запустения, голода, смерти, грохота пушек. Примерно через год семья была схвачена солдатами, которые заподозрили отца в том, что он русский шпион, потому что его ботинки были желтыми. Итак, они сыграли очень жестокую игру: каждый день они завязывали ему глаза, выставляли его перед расстрельной командой и инсценировали его казнь. Так продолжалось 10 дней.

И молодая Ли была там.

Она и ее мать ждали поблизости.Иногда они могли поговорить с отцом через трещины в стене и двери. Он сошел с ума прямо у нее на глазах. Она не была свидетельницей инсценированных казней, но слышала, как он плакал, умолял сохранить свою жизнь и умолял мать спасти его. Она описывает его плач, визгливые вопли; она видит, как ее отец, этот авторитетный человек, который был очень респектабельным человеком, к которому она была глубоко привязана, разваливается прямо перед ней. В конце концов, его освободили, и они вернулись домой, но он уже не был прежним.Он был в учреждениях и выходил из них.

Я не представляю, как читаю эту историю дочери.Это выходит далеко за рамки пьянства. Это история, которую нелегко воспринять и взрослым.

Но это история, основа чувства вины Голдберг на протяжении всей ее жизни.Я не могу превратить ее в другого человека.

Что сказала ваш редактор, когда прочитала эту сцену?

Она согласилась со мной, это должно быть включено в книгу.Другие редакторы могли не согласиться. Другие редакторы предложили мне написать эту книгу для взрослых. И были также некоторые, кто сказал, что я должен «смягчить» историю.

Не могли бы вы рассказать это своей дочери на ночь?

Не все должно быть сказкой на ночь.

Итак, в субботу утром.Вы бы прочитали это своей дочери?

Это было бы сложно, но сложные вещи тоже нужно сказать.Трудно также рассказать некоторые библейские истории о женщине, которая отдала своего новорожденного сына другой женщине. Но это, конечно, лучше, чем литературный жанр, где у вас есть мальчик, отец которого сидит в тюрьме, мать больна раком, который сам болен какой-то другой болезнью, и к концу книги он героически преодолеет все и вся. проблемы будут решены. Это ложное представление. В таких историях, как в истории о желтых туфлях, есть большие и пугающие проблемы, но они далеки географически и далеки во времени, и это расстояние защищает ребенка.В детстве меня привлекали истории о Холокосте. Я читал Ка-Цетник [псевдоним пережившего Холокост и писателя Йехиэля Де-Нура]. И в отличие от многих других родителей, которые лгут, я не могу обещать своим детям, что ничего подобного больше не может повториться. Это не то, что здесь сейчас происходит, и это позволяет нам определять, что происходит в нашем мире, и становиться лучше.

Может быть, вас просто тянет к этим темным местам.

Это не только я, это то, что привлекает весь человеческий род.По сути, литература предлагает нам контролируемый опыт тяжелого опыта. Я думаю, что эти вещи — зверства, серьезные несправедливости, фильмы ужасов — притягивают нас, потому что это все равно что смотреть в глаза дьяволу. Вы чувствуете, что существуете, вплоть до нервных окончаний, вы чувствуете, что чувствуете, что у нас есть эмоции. Нет ничего хуже скуки и безразличия. Идея, конечно, не принимать это в точку, где она становится порнографической. Скорее использовать эмоциональные потрясения, чтобы задать вопросы: почему люди делают такие вещи друг с другом? Как мне не стать частью этого? Как можно восстать против этого? По сути, читатели также должны принять моральное решение — читать ли только книги, которые приятны и предлагают убежище от больших проблем мира, или также книги, которые предлагают сложные переживания, которые вызывают чувство страха и боли, и решать реальные проблемы.Я считаю, что эти книги имеют гораздо большее влияние. Я предпочитаю читать такие книги, и я рад, когда мои дети читают их, даже если они опечалены или сталкиваются с вещами, о которых им было бы удобнее не знать.